Страница:
(статья без окончания)
07.1993 г., "Дело Вкуса" (независимая музыкальная газета), № 1
ЕГОР и ГО
ЕГОР ЛЕТОВ: "ЭТО ЗНАЕТ МОЯ СВОБОДА"
ЕГОР ЛЕТОВ. ОНИ НЕ ПРОЙДУТ!
ЕГОР ЛЕТОВ. ИМЕННО ТАК ВСЕ И БЫЛО
Сначала группа называлась ПОСЕВ; это было самым эпатажным названием, которое можно было придумать в то время; Мы еще не слышали тогда панк-рока; такого понятия в нашей среде еще не было, но когда мы начали играть, то оказалось, что это и есть истинный "гаражный панк". В чисто выраженном виде, ультра-панк.
Вскоре группа распалась. Не то чтобы даже распалась, но просто изменился состав. Тогда-то и появился «Кузьма» Рябинов, который играет со мной до сих пор. Так родилась группа ГРАЖДАНСКАЯ ОБОРОНА. Это название возникло и случайно, и не случайно. Мы перебирали кучу самых эпатажных названий, считая что, сейчас работает только то, что "через край", что носит самый радикальный характер, не вписывается ни в какие рамки. У меня по случайности висел на стене плакат с надписью "Гражданская Оборона". Вот я и предложил в некий момент это название. Все тут же заорали, захлопали. Это название можно объяснить и логически, как-то еще, но оно отражает суть того, чем мы являемся и до сих пор.
В течении всех этих лет я несколько раз пытался это название изменить. Была версия ВРАГ НАРОДА, от которой я быстро отказался. Когда мы почувствовали, что вокруг нас начинается коммерциализация нашего творчества, мы тут же решили сменить вывеску. В другое время был вариант назвать группу ЕГОР И ОПИЗДЕНЕВШИЕ. Но в конце концов мы снова вернулись к понятию ГРАЖДАНСКАЯ ОБОРОНА.
07.1993 г., "Дело Вкуса" (независимая музыкальная газета), № 1
ЕГОР и ГО
Егор отличен от Свиньи, то бишь Андрюши Панова, по всем параметрам. То, что Свин не может объяснить даже с сильного перепоя, Егорушка раскладывает как дважды два, и даже стыдно становится: ну как же этого не знать и тем более не просекать? Однако за дивным даром осмысления пережитого кроется несколько ипостасей Летова, из которых ни одна не является полной и достоверной.
Егор — ранимый человек; может быть, из-за своей ранимости ему легче крыть трехэтажным матом со сцены, нежели писать философские трактаты, на которые панкам насрать. Однако копни поглубже, так ведь и не увидишь за тонкой фигурой Летова панковской сущности. Можете вы представить себе Роттена, умно разбирающего по косточкам Маркузе? Или Смита, анализирующего историю рока от и до? Смех. Сморкающийся свежей соплей в витрины панк так же далек от Бетховена, как сам Егорушка далек от этого панка.
Можно много рассуждать на тему, есть ли панк в России или это очередной блеф. Но когда слушаешь записи ГО, то поневоле признаешь, что в нашей стране даже панки стали не более чем атрибутикой. По Летову панк — это протест против истеблишмента. Но в таком случае в панки можно записывать и Ростроповича, и Аксенова. В нашей стране все протестуют против всего. Мы — самая большая страна панков. И дело вовсе не в заклепках или булавках.
Егор не уводит в темноту подсознания, в мир большого воображения. Его воспаленный мозг может выдавать образ за образом, но в них нет той детской придурковатости, чем славны были панки конца 70-х. Если нужно, Егор сможет разорвать себя на части, ибо все, что он делает, честно, без дураков. Для него неважно количество булавок на куртке или припанкованный хаер. Это все атрибутика, которая может быть, а может и не быть.
Важна суть, по которой снимается мерка твоего творчества. А вот с сутью у Егора все в порядке. Неважно, сколько альбомов он записал: два или сто. Важно, что ни один его альбом не лжет. Почему рокеры ненавидят попсу? Да потому, что она насквозь лжива. И еще потому, что рокеры сами не вполне честны перед самими собой. Единицы могут говорить с толпой честно, но с каждым годом этих единиц становится все меньше.
Егор уважал Янку. Это был бы отличный тандем, если бы Янка осталась живой. Искренняя до боли музыка Янки была созвучна тому, что делал Егор с ГО. Но Янка ушла, и вряд ли что-нибудь подобное их недолгому дуэту произрастет в этим мире. И Егор бредет один по дороге, где стоят кресты на могилах его друзей.
Егор отлично знает цену всему происходящему. На своих весах он давно отмерил ценность тех, кто некогда волновал умы. Этот ряд выстроен очень точно, от Гребенщикова до Липницкого. Ему не по душе комфорт и респектабельность. Потому что это фальшь, а рок не может быть фальшивым. Если не болит, значит ты здоров и ничего тебя не беспокоит. Боль — это индикатор. А в нашем мире боль ощущается ежесекундно. И вот вопрос: ну где у Гребня боль? Такого умиротворенного и благостного человечка Вселенная еще не знала. Отсюда у Егора и неприятие всех благодушных. По сути, большой дурень Липницкий опаснее Ленина. Тот хоть искренне кого-то ненавидел. В любых поступках должна быть искренность. Потому Егор для многих странен. Он чувствует боль, потому и матерится, потому и орет, потому и творит. Когда Егор успокоится, это будет означать одно из двух: либо он умер, либо мы.
Старый Фан.
28.10.1993 г. "Ленинская Смена".
Егор — ранимый человек; может быть, из-за своей ранимости ему легче крыть трехэтажным матом со сцены, нежели писать философские трактаты, на которые панкам насрать. Однако копни поглубже, так ведь и не увидишь за тонкой фигурой Летова панковской сущности. Можете вы представить себе Роттена, умно разбирающего по косточкам Маркузе? Или Смита, анализирующего историю рока от и до? Смех. Сморкающийся свежей соплей в витрины панк так же далек от Бетховена, как сам Егорушка далек от этого панка.
Можно много рассуждать на тему, есть ли панк в России или это очередной блеф. Но когда слушаешь записи ГО, то поневоле признаешь, что в нашей стране даже панки стали не более чем атрибутикой. По Летову панк — это протест против истеблишмента. Но в таком случае в панки можно записывать и Ростроповича, и Аксенова. В нашей стране все протестуют против всего. Мы — самая большая страна панков. И дело вовсе не в заклепках или булавках.
Егор не уводит в темноту подсознания, в мир большого воображения. Его воспаленный мозг может выдавать образ за образом, но в них нет той детской придурковатости, чем славны были панки конца 70-х. Если нужно, Егор сможет разорвать себя на части, ибо все, что он делает, честно, без дураков. Для него неважно количество булавок на куртке или припанкованный хаер. Это все атрибутика, которая может быть, а может и не быть.
Важна суть, по которой снимается мерка твоего творчества. А вот с сутью у Егора все в порядке. Неважно, сколько альбомов он записал: два или сто. Важно, что ни один его альбом не лжет. Почему рокеры ненавидят попсу? Да потому, что она насквозь лжива. И еще потому, что рокеры сами не вполне честны перед самими собой. Единицы могут говорить с толпой честно, но с каждым годом этих единиц становится все меньше.
Егор уважал Янку. Это был бы отличный тандем, если бы Янка осталась живой. Искренняя до боли музыка Янки была созвучна тому, что делал Егор с ГО. Но Янка ушла, и вряд ли что-нибудь подобное их недолгому дуэту произрастет в этим мире. И Егор бредет один по дороге, где стоят кресты на могилах его друзей.
Егор отлично знает цену всему происходящему. На своих весах он давно отмерил ценность тех, кто некогда волновал умы. Этот ряд выстроен очень точно, от Гребенщикова до Липницкого. Ему не по душе комфорт и респектабельность. Потому что это фальшь, а рок не может быть фальшивым. Если не болит, значит ты здоров и ничего тебя не беспокоит. Боль — это индикатор. А в нашем мире боль ощущается ежесекундно. И вот вопрос: ну где у Гребня боль? Такого умиротворенного и благостного человечка Вселенная еще не знала. Отсюда у Егора и неприятие всех благодушных. По сути, большой дурень Липницкий опаснее Ленина. Тот хоть искренне кого-то ненавидел. В любых поступках должна быть искренность. Потому Егор для многих странен. Он чувствует боль, потому и матерится, потому и орет, потому и творит. Когда Егор успокоится, это будет означать одно из двух: либо он умер, либо мы.
Старый Фан.
28.10.1993 г. "Ленинская Смена".
ЕГОР ЛЕТОВ: "ЭТО ЗНАЕТ МОЯ СВОБОДА"
— Как ты расцениваешь политическую ситуацию, сложившуюся на должный момент в нашей стране?
— Ситуация плачевная. Удручающее впечатление оставляют действия оппозиции, как центристского так и радикального толка. Население, похоже, впало в глубочайшую социально-политическую депрессию в самой патологической форме. Наш народ постигло какое-то стариковское бессилие, безропотное смирение, уныние, опустошение. И, видимо, это надолго. И речь идет не о месяцах и годах, но о тягостных десятилетиях. Летнее политическое затишье плавно, но верно переросло в замогильное беззвучие, изредка прерываемое всплесками смехотворного мышиного копошения на потеху правящей хунте.
— В чем ты видишь причины этой пассивности?
— Это последствия чудовищного поражения, которое мы потерпели в октябре 1993 г. Мы проиграли из-за политической близорукости, преступной нерешительности и попросту трусости большинства наших лидеров. Когда в ночь с 3-го на 4-ое власть пошатнулась — необходимо было использовать ВСЕ средства, ВСЕ методы, не страшась неизбежного кровопролития, и взять контроль над ситуацией — дабы раз и навсегда остановить бесконечные кровавые разливы, затопляющие нашу землю все эти годы по вине правящего оккупационного режима. Но оружие не было роздано — и безоружная гражданская армия была послана на штурм Останкино, где истинные пассионарии и пали в первую очередь. А назавтра тех, кто остался в живых, хладнокровно добивали в Белом доме. При этом не пострадали ни один депутат, ни один оппозиционный лидер. Народ устал и разуверился в своих славных вождях, за которых пролил столько крови. Увы, момент упущен. Очевидно придется начинать все сначала. С нуля. Создавать подпольные ячейки, комитеты, «пятерки». Печатать и распространять литературу, вести агитацию, выпускать газеты, клеить листовки и т. п. — действовать, используя положительный опыт и учитывая досадные промахи первых русских революционеров — Нечаева, Бакунина, Ленина и других первопроходцев. Бережно, терпеливо и решительно готовить НОВУЮ РЕВОЛЮЦИЮ — подлинную, сокрушительную и бесповоротную.
— Вновь коммунистическую?
— Я не уверен, что она придет именно под этим именем. Коммунисты вчерашних и позавчерашних поколений ориентированы на прошлое, зовут назад, а не вперед — и потому дело их изначально гиблое, проигранное. Скажем прямо — именно эти ветхие поколения и сдали практически без единого выстрела советскую власть, ПРОСРАЛИ ее самым позорным образом сначала при горбачевской ползучей контрреволюции, затем в августе 91-го, а осенью 93-го оказались уже слишком стары и слабы для вооруженного сопротивления и активных боевых действий. Исключение могут составить лишь непримиримые доблестные анпиловцы, которых, однако, не так уж и много по сравнению с пугливыми полчищами седовласой сталинско-брежневской парт-номенклатуры. Горький конфуз, постигший ГКЧП наглядно продемонстрировал постыдное неумение и откровенную неспособность партийно-государственной верхушки распоряжаться всей полнотой власти. Я бы сравнил социализм и демократию как мироустройство муравьев и мироустройство тараканов. После крушения первого и, наблюдая за мучительным издыханием второго, неизбежно напрашивается вывод о грядущем, неотвратимом рождении НОВОЙ ИДЕОЛОГИИ НОВОЙ РЕЛИГИИ, НОВОГО ПОРЯДКА. На политическую сцену шагнут поколения, осатаневшие от зловония разлагающейся системы, компьютерного тоталитаризма, хронической лжи средств массовой дезинформации, кровавой охлократии, безысходного всенародного уныния. На смену коммунистическому мироустройству рабочих и крестьян и «демократическому» режиму трусов и подонков придет наконец яростная цивилизация ГЕРОЕВ. Пламенная цивилизация ХУДОЖНИКОВ, ТВОРЦОВ, ПОЭТОВ. Вавилон падает. Западная система выдохлась, исчерпала себя, ее гниение дошло до немыслимых рубежей. Конец не за горами. В момент ее крушения мы обязаны выступить единым фронтом, единой ЖИВОЙ, МОЛОДОЙ СИЛОЙ дабы нанести ей последний, решительный и убийственный удар в самое уязвимое место. И когда она рухнет, на ее обломках мы собственными руками построим СВОЕ ослепительное будущее. Нас не так много сейчас — но наши ряды неуклонно пополняются единомышленниками, соратниками, добровольцами. Наша армия растет как лавина. Мы обречены на победу. Рано или поздно, но наш час пробьет.
— Каковы твои политические прогнозы на ближайшее будущее?
— Если не произойдет чуда, то к власти придут центристы типа Руцкого или Жириновского, чьи экономические и политические программы мало чем отличаются от тех, которые проводят нынешние кремлевские «победители», ибо в той же степени рассчитаны на обывателя и развитие капитализма в России. НАШИ во всяком случае в ближайшее время не победят, и для этого есть немало оснований. Во-первых, всеобщее слякотное вялотекущее безволие, самоубийственное скорбно-тупое бесчувствие, усугубляемое СМИ, пьянством, блядством, повсеместным и чуть ли не поголовным воровством и бандитизмом. Во-вторых, раздражающе-обидное разобщение оппозиционных сил. Наиболее радикальные (истинно красно-коричневые — такие как Баркашов, Анпилов) настойчиво вытесняются с политической арены серо-розовыми Зюгановыми и Жириновскими. При этом среди самих радикалистов вместо необходимого объединения в общий фронт осуществляется печальное размежевание и раздор, тоскливое разбредание по собственным душным и тесным, «самостийным» углам, что влечет за собой естественное перерождение пока еще боеспособных организаций и движений в мизерные, безопасные для власть имущих секты, вроде всевозможных западных национальных фронтов и красных бригад. В-третьих, молодежь категорически, вопиюще отказывается участвовать в политической жизни, чем обрекает себя, нацию и государство на дальнейшее позорное прозябание, вырождение и в конце концов — вымирание. Меня потрясает равнодушие масс. Складывается такое впечатление, что наши граждане живут в каком-то смрадном бреду и в своем полусонном смирении дошли уже до животного состояния так называемых "добровольных заключенных", чего в свое время добивались от полит- и военно-пленных экспериментаторы в гитлеровских лагерях. Наши же силы разрозненны и неорганизованны. Реально вмешаться в ход событий сейчас способны лишь крайние националисты, но и они тоже в последнее время сознательно или неосознанно ушли в тень. Так что нам остается СТОЙКОСТЬ, ТЕРПЕНИЕ и РЕШИМОСТЬ — вернуться к истокам, к исходной точке и, затянув потуже пояса, засучив рукава и стиснув зубы готовить грядущую ВЕЛИКУЮ НАЦИОНАЛЬНУЮ РЕВОЛЮЦИЮ во имя поколений, которые наследуют ПРАВЕДНОЕ БУДУЩЕЕ. Кончилось время митингового горлопанства — пора создавать свои подпольные реально-дееспособные структуры.
— Произошел раскол среди твоих слушателей. Как ты к этому относишься?
— Я это только приветствую. Давно пора было определиться — кто с нами и с кем мы. Наша аудитория всегда делилась надвое — на невыносимо-пасмурных эстетствующих интеллигентов, заунывных полупоэтов, сверхрассудительных кухонных интеллектуалов с потухшими очами, этаких недоморрисонов-недоленнонов, и на людей прямого действия, длинного ножа, красного смеха, кровоточащего сердца, разрывного и искрометного слова, выбирающих СВОБОДУ — ослепительную свободу от всех житейских, мировых и вселенских законов, свободу от жизни и смерти, свободу от времени и пространства, свободу от мира, свободу от Бога, свободу от САМОГО СЕБЯ. Собственно говоря, вся эта досадная неразбериха в нашем лагере стала впервые болезненно ощутима после августа 91-го — когда к власти пришла армия лакеев-космополитов, «шестидесятников», пиитов собственности и самости. Именно тогда первая половина наших тогдашних «фэнов» начала весьма удачно и пышно обустраиваться на волне всеобщего антикоммунизма, и я понимаю — насколько ожесточенно и яростно они воспринимают мои заявления и действия последних лет — ведь в наших песнях они всегда разделяли и разумели лишь антитолитаризм и антисоветизм (который всегда носил лишь внешний эпатажный характер), не углубляясь — не дай боже! — за грань себе допустимого. Творчество же нашей группы — как и всей нашей компании-коммуны — всегда было по своей сути НАЦИОНАЛЬНО-БУНТАРСКИМ, ВОИНСТВЕННО-АНТИБУРЖУЙСКИМ, РЕВОЛЮЦИОННЫМ. И те, кто понимал и принимал это тогда — истинные наши сторонники и соратники — они и теперь плечом к плечу, локоть к локтю, бок о бок с нами ежедневно отстаивают истинно ЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ, НАРОДНЫЕ, СОЛНЕЧНЫЕ ценности перед лавинами грязи, лжи и мракобесия, заливающими нашу отчизну.
— А как бы ты охарактеризовал наше отечественное, "советско- российское" панк-движение, ежели таковое еще существует?
— У нас наблюдается удивительная картина: в то время как на, Западе лучшие представители панк-рока в своей борьбе и взглядах смыкаются с ультра-правыми (как RAMONES в Штатах и DAILY TERROR в Германии), или с коммунистами (CLASH в Британии), да и вообще предпринимают все усилия для скорейшего падения ненавистного режима (как DEAD KENNEDYS, Jello Biafra, DOA, CONFLIKT да и практически весь американо-канадский панк) — то у нас установление буржуазной, мафиозной диктатуры наши отечественные панки в большинстве своем встретили чуть ли не с ликованием. На смену одному тоталитаризму (как сейчас выяснилось — крайне "гуманистичному") пришел новый, чудовищный, оскаленный, хищно-звериный и беспощадный. И наши славные «бунтари» неожиданно успокоились, угомонились. Удовлетворились. Рок-культура же, наиболее агрессивно и ярко воплощенная в панк-движении — это всегда ПРОТЕСТ, это вечное ВОССТАНИЕ, это — непримиримая война против СИСТЕМЫ, против общества СЫТЫХ, против МИРОПОРЯДКА в конце концов, и те «панки», кто сейчас не с нами — либо полные, неизлечимые дегенераты, либо попросту мелкие трусливые, сытые представители правящей СИСТЕМЫ — временно загримированные и переодетые.
— Сергей Жариков заявляет, что ты, якобы являешься членом его партии. Так ли это?
— Разумеется, нет. Я не вступал и не собираюсь (во всяком случае — пока) вступать ни в одну из существующих ныне партий. Подобные же заявления Жарикова следует расценивать как очередные проявления мифотворчества — излюбленного его занятия. У нас с Сергеем издавна сложились хорошие, почти приятельские отношения, но вступать в его партию я бы никогда не решился — слишком она мала, ненадежна, неактивна да и вообще мифологична, как и все его творчество. Хотя я готов сотрудничать со всеми радикально красно-коричневыми партиями и движениями, активными и бескомпромиссными. А кроме того, мы создали собственное национал-коммунистическое рок-движение "Русский прорыв".
— Ты назвал его национал-коммунистическим. Националист ли ты?
— Я — СОВЕТСКИЙ националист, и об этом я уже неоднократно заявлял. За 70 лет правления советской власти возник удивительный, ранее небывалый народ — СОВЕТСКИЙ. Но он является потомком, естественным наследником великого РУССКОГО народа, который — первый и единственный в мире — путем революции героически воплотил в реальность идеал, мечту, надежду всего человечества — построение Царствия Божьего на земле. Отказавшись от изможденной, пережившей себя религии он возвел на вселенский престоп не раба божьего — но ЧЕЛОВЕКА, ТРУЖЕНИКА. Хозяина собственной судьбы. Недавнее же временное, вынужденное отступление, предпринятое нами, объясняется не торжеством «демократии», не гибелью коммунистической идеи, но бесконечно-долгими десятилетиями хрущевско-брежневского МИРНОГО — извините за выражение, ОХ…НИЯ, которые и привели к утрате большинством населения мужественности, здоровой боевой злости, чувства сплоченности и ответственности перед нацией, перед Родиной. К утрате веры в необходимость и саму возможность решения великой задачи, достижения великой цели, намеченной РУССКИМИ и осуществляемой СОВЕТСКИМ народом.
— И последнее. Что бы ты хотел пожелать своим слушателям и читателям?
— Не теряйте надежды и совести, не впадайте в грех уныния, не складывайте оружия, не опускайте рук. Хватит заживо гнить в своих уютных капканах. Покиньте свои пильные, затхлые закоулки — выйдите на свет безбожный, вдохните полной грудью. Родина ждет вас — безнадежно-молодых, отчаянных и непокорных. Требуйте и достигайте невозможного! Наступите на горло своей тоске, апатии, лени. Казните свой страх. Действуйте так, чтобы Смерть бежала от вас в ужасе. Мир держится — пока еще держится! — на каждом из нас — ЖИВОМ и непобедимом. И пусть нас мало — нас и всегда было немного — но именно мы двигали и движем историю, гоним ее вперед по сияющей спирали. Туда, где времени не было, нет и не будет. В ВЕЧНОСТЬ. Так не позорьте же себя и свое будущее. Встаньте!
10.1993 г… Газета ЛИМОНКА № 1.
— Ситуация плачевная. Удручающее впечатление оставляют действия оппозиции, как центристского так и радикального толка. Население, похоже, впало в глубочайшую социально-политическую депрессию в самой патологической форме. Наш народ постигло какое-то стариковское бессилие, безропотное смирение, уныние, опустошение. И, видимо, это надолго. И речь идет не о месяцах и годах, но о тягостных десятилетиях. Летнее политическое затишье плавно, но верно переросло в замогильное беззвучие, изредка прерываемое всплесками смехотворного мышиного копошения на потеху правящей хунте.
— В чем ты видишь причины этой пассивности?
— Это последствия чудовищного поражения, которое мы потерпели в октябре 1993 г. Мы проиграли из-за политической близорукости, преступной нерешительности и попросту трусости большинства наших лидеров. Когда в ночь с 3-го на 4-ое власть пошатнулась — необходимо было использовать ВСЕ средства, ВСЕ методы, не страшась неизбежного кровопролития, и взять контроль над ситуацией — дабы раз и навсегда остановить бесконечные кровавые разливы, затопляющие нашу землю все эти годы по вине правящего оккупационного режима. Но оружие не было роздано — и безоружная гражданская армия была послана на штурм Останкино, где истинные пассионарии и пали в первую очередь. А назавтра тех, кто остался в живых, хладнокровно добивали в Белом доме. При этом не пострадали ни один депутат, ни один оппозиционный лидер. Народ устал и разуверился в своих славных вождях, за которых пролил столько крови. Увы, момент упущен. Очевидно придется начинать все сначала. С нуля. Создавать подпольные ячейки, комитеты, «пятерки». Печатать и распространять литературу, вести агитацию, выпускать газеты, клеить листовки и т. п. — действовать, используя положительный опыт и учитывая досадные промахи первых русских революционеров — Нечаева, Бакунина, Ленина и других первопроходцев. Бережно, терпеливо и решительно готовить НОВУЮ РЕВОЛЮЦИЮ — подлинную, сокрушительную и бесповоротную.
— Вновь коммунистическую?
— Я не уверен, что она придет именно под этим именем. Коммунисты вчерашних и позавчерашних поколений ориентированы на прошлое, зовут назад, а не вперед — и потому дело их изначально гиблое, проигранное. Скажем прямо — именно эти ветхие поколения и сдали практически без единого выстрела советскую власть, ПРОСРАЛИ ее самым позорным образом сначала при горбачевской ползучей контрреволюции, затем в августе 91-го, а осенью 93-го оказались уже слишком стары и слабы для вооруженного сопротивления и активных боевых действий. Исключение могут составить лишь непримиримые доблестные анпиловцы, которых, однако, не так уж и много по сравнению с пугливыми полчищами седовласой сталинско-брежневской парт-номенклатуры. Горький конфуз, постигший ГКЧП наглядно продемонстрировал постыдное неумение и откровенную неспособность партийно-государственной верхушки распоряжаться всей полнотой власти. Я бы сравнил социализм и демократию как мироустройство муравьев и мироустройство тараканов. После крушения первого и, наблюдая за мучительным издыханием второго, неизбежно напрашивается вывод о грядущем, неотвратимом рождении НОВОЙ ИДЕОЛОГИИ НОВОЙ РЕЛИГИИ, НОВОГО ПОРЯДКА. На политическую сцену шагнут поколения, осатаневшие от зловония разлагающейся системы, компьютерного тоталитаризма, хронической лжи средств массовой дезинформации, кровавой охлократии, безысходного всенародного уныния. На смену коммунистическому мироустройству рабочих и крестьян и «демократическому» режиму трусов и подонков придет наконец яростная цивилизация ГЕРОЕВ. Пламенная цивилизация ХУДОЖНИКОВ, ТВОРЦОВ, ПОЭТОВ. Вавилон падает. Западная система выдохлась, исчерпала себя, ее гниение дошло до немыслимых рубежей. Конец не за горами. В момент ее крушения мы обязаны выступить единым фронтом, единой ЖИВОЙ, МОЛОДОЙ СИЛОЙ дабы нанести ей последний, решительный и убийственный удар в самое уязвимое место. И когда она рухнет, на ее обломках мы собственными руками построим СВОЕ ослепительное будущее. Нас не так много сейчас — но наши ряды неуклонно пополняются единомышленниками, соратниками, добровольцами. Наша армия растет как лавина. Мы обречены на победу. Рано или поздно, но наш час пробьет.
— Каковы твои политические прогнозы на ближайшее будущее?
— Если не произойдет чуда, то к власти придут центристы типа Руцкого или Жириновского, чьи экономические и политические программы мало чем отличаются от тех, которые проводят нынешние кремлевские «победители», ибо в той же степени рассчитаны на обывателя и развитие капитализма в России. НАШИ во всяком случае в ближайшее время не победят, и для этого есть немало оснований. Во-первых, всеобщее слякотное вялотекущее безволие, самоубийственное скорбно-тупое бесчувствие, усугубляемое СМИ, пьянством, блядством, повсеместным и чуть ли не поголовным воровством и бандитизмом. Во-вторых, раздражающе-обидное разобщение оппозиционных сил. Наиболее радикальные (истинно красно-коричневые — такие как Баркашов, Анпилов) настойчиво вытесняются с политической арены серо-розовыми Зюгановыми и Жириновскими. При этом среди самих радикалистов вместо необходимого объединения в общий фронт осуществляется печальное размежевание и раздор, тоскливое разбредание по собственным душным и тесным, «самостийным» углам, что влечет за собой естественное перерождение пока еще боеспособных организаций и движений в мизерные, безопасные для власть имущих секты, вроде всевозможных западных национальных фронтов и красных бригад. В-третьих, молодежь категорически, вопиюще отказывается участвовать в политической жизни, чем обрекает себя, нацию и государство на дальнейшее позорное прозябание, вырождение и в конце концов — вымирание. Меня потрясает равнодушие масс. Складывается такое впечатление, что наши граждане живут в каком-то смрадном бреду и в своем полусонном смирении дошли уже до животного состояния так называемых "добровольных заключенных", чего в свое время добивались от полит- и военно-пленных экспериментаторы в гитлеровских лагерях. Наши же силы разрозненны и неорганизованны. Реально вмешаться в ход событий сейчас способны лишь крайние националисты, но и они тоже в последнее время сознательно или неосознанно ушли в тень. Так что нам остается СТОЙКОСТЬ, ТЕРПЕНИЕ и РЕШИМОСТЬ — вернуться к истокам, к исходной точке и, затянув потуже пояса, засучив рукава и стиснув зубы готовить грядущую ВЕЛИКУЮ НАЦИОНАЛЬНУЮ РЕВОЛЮЦИЮ во имя поколений, которые наследуют ПРАВЕДНОЕ БУДУЩЕЕ. Кончилось время митингового горлопанства — пора создавать свои подпольные реально-дееспособные структуры.
— Произошел раскол среди твоих слушателей. Как ты к этому относишься?
— Я это только приветствую. Давно пора было определиться — кто с нами и с кем мы. Наша аудитория всегда делилась надвое — на невыносимо-пасмурных эстетствующих интеллигентов, заунывных полупоэтов, сверхрассудительных кухонных интеллектуалов с потухшими очами, этаких недоморрисонов-недоленнонов, и на людей прямого действия, длинного ножа, красного смеха, кровоточащего сердца, разрывного и искрометного слова, выбирающих СВОБОДУ — ослепительную свободу от всех житейских, мировых и вселенских законов, свободу от жизни и смерти, свободу от времени и пространства, свободу от мира, свободу от Бога, свободу от САМОГО СЕБЯ. Собственно говоря, вся эта досадная неразбериха в нашем лагере стала впервые болезненно ощутима после августа 91-го — когда к власти пришла армия лакеев-космополитов, «шестидесятников», пиитов собственности и самости. Именно тогда первая половина наших тогдашних «фэнов» начала весьма удачно и пышно обустраиваться на волне всеобщего антикоммунизма, и я понимаю — насколько ожесточенно и яростно они воспринимают мои заявления и действия последних лет — ведь в наших песнях они всегда разделяли и разумели лишь антитолитаризм и антисоветизм (который всегда носил лишь внешний эпатажный характер), не углубляясь — не дай боже! — за грань себе допустимого. Творчество же нашей группы — как и всей нашей компании-коммуны — всегда было по своей сути НАЦИОНАЛЬНО-БУНТАРСКИМ, ВОИНСТВЕННО-АНТИБУРЖУЙСКИМ, РЕВОЛЮЦИОННЫМ. И те, кто понимал и принимал это тогда — истинные наши сторонники и соратники — они и теперь плечом к плечу, локоть к локтю, бок о бок с нами ежедневно отстаивают истинно ЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ, НАРОДНЫЕ, СОЛНЕЧНЫЕ ценности перед лавинами грязи, лжи и мракобесия, заливающими нашу отчизну.
— А как бы ты охарактеризовал наше отечественное, "советско- российское" панк-движение, ежели таковое еще существует?
— У нас наблюдается удивительная картина: в то время как на, Западе лучшие представители панк-рока в своей борьбе и взглядах смыкаются с ультра-правыми (как RAMONES в Штатах и DAILY TERROR в Германии), или с коммунистами (CLASH в Британии), да и вообще предпринимают все усилия для скорейшего падения ненавистного режима (как DEAD KENNEDYS, Jello Biafra, DOA, CONFLIKT да и практически весь американо-канадский панк) — то у нас установление буржуазной, мафиозной диктатуры наши отечественные панки в большинстве своем встретили чуть ли не с ликованием. На смену одному тоталитаризму (как сейчас выяснилось — крайне "гуманистичному") пришел новый, чудовищный, оскаленный, хищно-звериный и беспощадный. И наши славные «бунтари» неожиданно успокоились, угомонились. Удовлетворились. Рок-культура же, наиболее агрессивно и ярко воплощенная в панк-движении — это всегда ПРОТЕСТ, это вечное ВОССТАНИЕ, это — непримиримая война против СИСТЕМЫ, против общества СЫТЫХ, против МИРОПОРЯДКА в конце концов, и те «панки», кто сейчас не с нами — либо полные, неизлечимые дегенераты, либо попросту мелкие трусливые, сытые представители правящей СИСТЕМЫ — временно загримированные и переодетые.
— Сергей Жариков заявляет, что ты, якобы являешься членом его партии. Так ли это?
— Разумеется, нет. Я не вступал и не собираюсь (во всяком случае — пока) вступать ни в одну из существующих ныне партий. Подобные же заявления Жарикова следует расценивать как очередные проявления мифотворчества — излюбленного его занятия. У нас с Сергеем издавна сложились хорошие, почти приятельские отношения, но вступать в его партию я бы никогда не решился — слишком она мала, ненадежна, неактивна да и вообще мифологична, как и все его творчество. Хотя я готов сотрудничать со всеми радикально красно-коричневыми партиями и движениями, активными и бескомпромиссными. А кроме того, мы создали собственное национал-коммунистическое рок-движение "Русский прорыв".
— Ты назвал его национал-коммунистическим. Националист ли ты?
— Я — СОВЕТСКИЙ националист, и об этом я уже неоднократно заявлял. За 70 лет правления советской власти возник удивительный, ранее небывалый народ — СОВЕТСКИЙ. Но он является потомком, естественным наследником великого РУССКОГО народа, который — первый и единственный в мире — путем революции героически воплотил в реальность идеал, мечту, надежду всего человечества — построение Царствия Божьего на земле. Отказавшись от изможденной, пережившей себя религии он возвел на вселенский престоп не раба божьего — но ЧЕЛОВЕКА, ТРУЖЕНИКА. Хозяина собственной судьбы. Недавнее же временное, вынужденное отступление, предпринятое нами, объясняется не торжеством «демократии», не гибелью коммунистической идеи, но бесконечно-долгими десятилетиями хрущевско-брежневского МИРНОГО — извините за выражение, ОХ…НИЯ, которые и привели к утрате большинством населения мужественности, здоровой боевой злости, чувства сплоченности и ответственности перед нацией, перед Родиной. К утрате веры в необходимость и саму возможность решения великой задачи, достижения великой цели, намеченной РУССКИМИ и осуществляемой СОВЕТСКИМ народом.
— И последнее. Что бы ты хотел пожелать своим слушателям и читателям?
— Не теряйте надежды и совести, не впадайте в грех уныния, не складывайте оружия, не опускайте рук. Хватит заживо гнить в своих уютных капканах. Покиньте свои пильные, затхлые закоулки — выйдите на свет безбожный, вдохните полной грудью. Родина ждет вас — безнадежно-молодых, отчаянных и непокорных. Требуйте и достигайте невозможного! Наступите на горло своей тоске, апатии, лени. Казните свой страх. Действуйте так, чтобы Смерть бежала от вас в ужасе. Мир держится — пока еще держится! — на каждом из нас — ЖИВОМ и непобедимом. И пусть нас мало — нас и всегда было немного — но именно мы двигали и движем историю, гоним ее вперед по сияющей спирали. Туда, где времени не было, нет и не будет. В ВЕЧНОСТЬ. Так не позорьте же себя и свое будущее. Встаньте!
10.1993 г… Газета ЛИМОНКА № 1.
ЕГОР ЛЕТОВ. ОНИ НЕ ПРОЙДУТ!
ИНТЕРВЬЮ С САМИМ СОБОЙ
В мире русского рока ЕГОР ЛЕТОВ — один из наиболее уважаемых и популярных людей. И сегодня, в дни ельцинского путча, когда страна расколота на несколько непримиримых лагерей, его мнение наверняка будет небезразлично миллионам молодых людей, выбирающих свой путь…
— Чем является для тебя рок?
— Рок, каким он был в 60-е годы и каким он воистину должен быть, — живейшая и искреннейшая форма народного творчества нашего времени, преследующая сугубо революционные цели — изменение как существующего порядка, жизненного уклада, так и сознания самого автора-исполнителя и "слушателя-потребителя". Рок-это революция, это бунт через борьбу, через преодоление возможны прогресс, движение, взламывание тугой скорлупы инерции и застоя. Именно эти цели рок и обязан преследовать и самым жестким, и самым пламенным образом.
— ГРАЖДАНСКАЯ ОБОРОНА играла панк в ультравыраженном виде — в последние же годы в твоем творчестве (особенно в альбоме Сто Лет Одиночества) появилось заметное тяготение к музыкальным формам, характерным для отечественного и западного рока и эстрады конца 60-х. Чем вызвана такая метаморфоза?
— Дело в том, что я с самого раннего детства воспитан, наслушан как на советских песнях — это великие песни, так и на роке 60-х. Я всегда любил, слушал и собирал эту музыку. Собственно я сам — из этого времени, из этой песенной культуры. Это мое детство, это часть моей Родины. Поэтому во всем моем песенном творчестве (отнюдь не только в последних альбомах) явственно заметно тяготение к корням. Кстати, Янка и Кузьма, и Ромыч Неумоев, мой давний друг и соратник из ИНСТРУКЦИИ ПО ВЫЖИВАНИЮ, в этом со мной солидарны. Мы все — РОДОМ ИЗ ДЕТСТВА.
— Националист ли ты?
— Я — СОВЕТСКИЙ НАЦИОНАЛИСТ. Моя Родина — не просто Россия, идею которой отстаивают и полируют разные серьезные мужи, я не россиянин, хотя и натурально русский (корни мои по отцу — из беднейших крестьян Северного Урала, по матери — из казачьего рода Мартемьяновых). Родина моя — СССР. Россия — это дело частное, отдельное, такое же, как Германия, Франция, Китай и прочие отдельные государства. СССР — это первый и великий шаг вдаль, вперед, в новое время, в новые горизонты. СССР — это не государство, это идея, рука, протянутая для рукопожатия, и слава и величие России в том, что она впервые в истории человечества взяла на себя горькую и праведную миссию прорыв сквозь тысячелетнее прозябание и мракобесие, одиночество человека к великому единению — к человечеству. Я верю, верую во всемирную, вселенскую революцию и готов воевать за нее и словом, и делом, как это делали мои доблестные предшественники, учителя и соратники от Достоевского до Маяковского, все те, кто всегда был против лжи, равнодушия, упадка, смерти, В 1917 году наша страна сделала первый шаг на пути к истине — да не бывать ему последним!
— В чем ты видишь главные причины катастрофы, постигшей ныне наше "отечество?
— Две беды — инерция и обыватели. Именно из среды обывателей пышно произрастают вся наша "новая буржуазия", мафия, вся лакейская демократическая мразь. В известном смысле все мои песни, все мое творчество всегда были направлены против той пресыщенной, алчной, лакейской прослойки граждан, учиняющей ныне беспримерно циничный, чудовищный раздор и поругание нашей отчизны, оглушительно ратуя за некие "общечеловеческие ценности", сводящиеся к идее собственного ожирения и удушения ближнего своего. Что касается инерции — мой жизненный опыт самым наглядным и жестоким образом ежедневно доказывает мне, что, ежели не сопротивляться, "собрав всю волю воедино", накатывающему на тебя жизненному потоку, колесу инерции, рутине бытия, ежели пустить себя на самотек, неизбежно наступает самая плачевная, самая позорная, самая омерзительная и чудовищная развязка ситуации, в которой находишься. Ясный взгляд и жесткий непрерывный контроль необходимы в каждом действии, в каждом помысле, иначе неминуемо оказываешься втянутым в самый зловонный водоворот собственных нечистот и крайне плачевных обстоятельств. Все беды — от безделья, безволия и равнодушия. А царствие Небесное, как известно, силой берется. Если нет ни сил, ни выхода, тогда надо уходить достойно, не сдавшись, как это сделали Янка, Башлачев, Селиванов и другие мои братья и сестры по оружию и фронту. Они победили, попрали в первую очередь свирепый закон самосохранения, в конечном счете саму смерть. Те же, кто остается после них, обязаны удерживать как свои, так и осиротевшие участки фронта и воевать за себя и "за того парня". Фронт держится на нас, нельзя нам умирать от слабости, тоски и безволия, мир держится на каждом из нас — истинно живом.
— Практически никому ничего неизвестно о том, чем ты был занят в последние годы со времени выхода альбома Прыг-скок.
— С декабря 90-го по июль 92-го (рекордный для нашего «коллектива» срок!) мы с Кузьмой Рябиновым (это мой единственно бессменный соратник и единомышленник на протяжении всех этих лет с самого первого дня возникновения ГРАЖДАНСКОЙ ОБОРОНЫ) работали над нашим новым, возможно, последним альбомом Сто Лет Одиночества — это самое сильное яркое, выстраданное и совершенное с нашей точки зрения из всего, что было создано нами за все эти годы. Кроме того, совсем недавно мы завершили работу над редакцией нашего поэтического сборника (помимо моих текстов, в него вошло практически полное стихотворное и песенное наследие Янки, а также стихи и рассказы Кузьмы), охватывающего период 1983–1993 годов.
— Что бы ты хотел сказать напоследок?
— Я обращаюсь ко всем тем нашим заочным братьям и сестрам, всем тем, кто находит близкое и родное в наших песнях, всем, кто все еще жив, трезв и молод вопреки рухнувшей на нас на всех лавине грязи и геббельсовской лжи, вопреки всем горестям, унижениям и пыткам, которым подвергают наше Отечество:
НЕ ТЕРЯЙТЕ НАДЕЖДЫ И СОВЕСТИ!
ВСТАВАЙТЕ, ТОВАРИЩИ!
1–7.10.1993 г., газета Духовной Оппозиции "День".
— Чем является для тебя рок?
— Рок, каким он был в 60-е годы и каким он воистину должен быть, — живейшая и искреннейшая форма народного творчества нашего времени, преследующая сугубо революционные цели — изменение как существующего порядка, жизненного уклада, так и сознания самого автора-исполнителя и "слушателя-потребителя". Рок-это революция, это бунт через борьбу, через преодоление возможны прогресс, движение, взламывание тугой скорлупы инерции и застоя. Именно эти цели рок и обязан преследовать и самым жестким, и самым пламенным образом.
— ГРАЖДАНСКАЯ ОБОРОНА играла панк в ультравыраженном виде — в последние же годы в твоем творчестве (особенно в альбоме Сто Лет Одиночества) появилось заметное тяготение к музыкальным формам, характерным для отечественного и западного рока и эстрады конца 60-х. Чем вызвана такая метаморфоза?
— Дело в том, что я с самого раннего детства воспитан, наслушан как на советских песнях — это великие песни, так и на роке 60-х. Я всегда любил, слушал и собирал эту музыку. Собственно я сам — из этого времени, из этой песенной культуры. Это мое детство, это часть моей Родины. Поэтому во всем моем песенном творчестве (отнюдь не только в последних альбомах) явственно заметно тяготение к корням. Кстати, Янка и Кузьма, и Ромыч Неумоев, мой давний друг и соратник из ИНСТРУКЦИИ ПО ВЫЖИВАНИЮ, в этом со мной солидарны. Мы все — РОДОМ ИЗ ДЕТСТВА.
— Националист ли ты?
— Я — СОВЕТСКИЙ НАЦИОНАЛИСТ. Моя Родина — не просто Россия, идею которой отстаивают и полируют разные серьезные мужи, я не россиянин, хотя и натурально русский (корни мои по отцу — из беднейших крестьян Северного Урала, по матери — из казачьего рода Мартемьяновых). Родина моя — СССР. Россия — это дело частное, отдельное, такое же, как Германия, Франция, Китай и прочие отдельные государства. СССР — это первый и великий шаг вдаль, вперед, в новое время, в новые горизонты. СССР — это не государство, это идея, рука, протянутая для рукопожатия, и слава и величие России в том, что она впервые в истории человечества взяла на себя горькую и праведную миссию прорыв сквозь тысячелетнее прозябание и мракобесие, одиночество человека к великому единению — к человечеству. Я верю, верую во всемирную, вселенскую революцию и готов воевать за нее и словом, и делом, как это делали мои доблестные предшественники, учителя и соратники от Достоевского до Маяковского, все те, кто всегда был против лжи, равнодушия, упадка, смерти, В 1917 году наша страна сделала первый шаг на пути к истине — да не бывать ему последним!
— В чем ты видишь главные причины катастрофы, постигшей ныне наше "отечество?
— Две беды — инерция и обыватели. Именно из среды обывателей пышно произрастают вся наша "новая буржуазия", мафия, вся лакейская демократическая мразь. В известном смысле все мои песни, все мое творчество всегда были направлены против той пресыщенной, алчной, лакейской прослойки граждан, учиняющей ныне беспримерно циничный, чудовищный раздор и поругание нашей отчизны, оглушительно ратуя за некие "общечеловеческие ценности", сводящиеся к идее собственного ожирения и удушения ближнего своего. Что касается инерции — мой жизненный опыт самым наглядным и жестоким образом ежедневно доказывает мне, что, ежели не сопротивляться, "собрав всю волю воедино", накатывающему на тебя жизненному потоку, колесу инерции, рутине бытия, ежели пустить себя на самотек, неизбежно наступает самая плачевная, самая позорная, самая омерзительная и чудовищная развязка ситуации, в которой находишься. Ясный взгляд и жесткий непрерывный контроль необходимы в каждом действии, в каждом помысле, иначе неминуемо оказываешься втянутым в самый зловонный водоворот собственных нечистот и крайне плачевных обстоятельств. Все беды — от безделья, безволия и равнодушия. А царствие Небесное, как известно, силой берется. Если нет ни сил, ни выхода, тогда надо уходить достойно, не сдавшись, как это сделали Янка, Башлачев, Селиванов и другие мои братья и сестры по оружию и фронту. Они победили, попрали в первую очередь свирепый закон самосохранения, в конечном счете саму смерть. Те же, кто остается после них, обязаны удерживать как свои, так и осиротевшие участки фронта и воевать за себя и "за того парня". Фронт держится на нас, нельзя нам умирать от слабости, тоски и безволия, мир держится на каждом из нас — истинно живом.
— Практически никому ничего неизвестно о том, чем ты был занят в последние годы со времени выхода альбома Прыг-скок.
— С декабря 90-го по июль 92-го (рекордный для нашего «коллектива» срок!) мы с Кузьмой Рябиновым (это мой единственно бессменный соратник и единомышленник на протяжении всех этих лет с самого первого дня возникновения ГРАЖДАНСКОЙ ОБОРОНЫ) работали над нашим новым, возможно, последним альбомом Сто Лет Одиночества — это самое сильное яркое, выстраданное и совершенное с нашей точки зрения из всего, что было создано нами за все эти годы. Кроме того, совсем недавно мы завершили работу над редакцией нашего поэтического сборника (помимо моих текстов, в него вошло практически полное стихотворное и песенное наследие Янки, а также стихи и рассказы Кузьмы), охватывающего период 1983–1993 годов.
— Что бы ты хотел сказать напоследок?
— Я обращаюсь ко всем тем нашим заочным братьям и сестрам, всем тем, кто находит близкое и родное в наших песнях, всем, кто все еще жив, трезв и молод вопреки рухнувшей на нас на всех лавине грязи и геббельсовской лжи, вопреки всем горестям, унижениям и пыткам, которым подвергают наше Отечество:
НЕ ТЕРЯЙТЕ НАДЕЖДЫ И СОВЕСТИ!
ВСТАВАЙТЕ, ТОВАРИЩИ!
1–7.10.1993 г., газета Духовной Оппозиции "День".
ЕГОР ЛЕТОВ. ИМЕННО ТАК ВСЕ И БЫЛО
творческо-политическая автобиография
Началось все в 1982 году. Когда я приехал из Москвы и решил собирать свою команду. Мыслил я следующим образом: предпосылка творчества это наполнение некоего резервуара, скажем, стакана. Первую половину жизни человек наполняет себя чужой информацией. Но приходит момент, когда она должна хлынуть через край. Вот и я, до 1983 года занимался тем, что собирал информацию. Много читал, смотрел фильмы, слушал музыку, изучал философию, разные духовные практики. Но творчество начинается тогда, когда вокруг тебя, вне тебя нет того, чтобы ты хотел увидеть или услышать. Я постепенно пришел к тому, что хотел услышать определенную музыку и определенные тексты. Но так как их в реальности не нашлось, я был обязан создать их сам. Не было в то время группы, которая бы меня удовлетворяла, и поэтому я сам сделал группу, которая меня удовлетворяла.Сначала группа называлась ПОСЕВ; это было самым эпатажным названием, которое можно было придумать в то время; Мы еще не слышали тогда панк-рока; такого понятия в нашей среде еще не было, но когда мы начали играть, то оказалось, что это и есть истинный "гаражный панк". В чисто выраженном виде, ультра-панк.
Вскоре группа распалась. Не то чтобы даже распалась, но просто изменился состав. Тогда-то и появился «Кузьма» Рябинов, который играет со мной до сих пор. Так родилась группа ГРАЖДАНСКАЯ ОБОРОНА. Это название возникло и случайно, и не случайно. Мы перебирали кучу самых эпатажных названий, считая что, сейчас работает только то, что "через край", что носит самый радикальный характер, не вписывается ни в какие рамки. У меня по случайности висел на стене плакат с надписью "Гражданская Оборона". Вот я и предложил в некий момент это название. Все тут же заорали, захлопали. Это название можно объяснить и логически, как-то еще, но оно отражает суть того, чем мы являемся и до сих пор.
В течении всех этих лет я несколько раз пытался это название изменить. Была версия ВРАГ НАРОДА, от которой я быстро отказался. Когда мы почувствовали, что вокруг нас начинается коммерциализация нашего творчества, мы тут же решили сменить вывеску. В другое время был вариант назвать группу ЕГОР И ОПИЗДЕНЕВШИЕ. Но в конце концов мы снова вернулись к понятию ГРАЖДАНСКАЯ ОБОРОНА.