Страница:
---------------------------------------------------------------
© Copyright Виктор Левашов
С разрешения правообладателя
© изд. "ОЛМА-ПРЕСС", 2004. http://www.olma-press.ru/
ISBN 5-244-04750-1
"Кодекс чести", 4
Date: 07 Nov 2004
---------------------------------------------------------------
Первоначально роман выходил в серии "Солдаты удачи" под коллективным
псевдонимом А.Таманцев. Всего в серии вышло 17 романов, из них Виктором
Левашовым написаны 7, они выходят теперь отдельной серией "Кодекс чести" в
издательстве "Олма-Пресс".
Роман
Пролог
ГРУЗ БЕЗ МАРКИРОВКИ
Тишина. Крупные, как в августе, звезды. Зеленоватое
свечение приборных досок с десятками дисплеев, стрелок и
светодиодов авионики.
Высота восемь тысяч метров, скорость семьсот сорок
километров в час.
Четыре турбины чудовищной мощности несут по ночному
небу махину "Антея".
Курс - в норме. Тяга - в норме. Топливо - в норме. Все
в норме. Поэтому словно бы и не слышен в кабине рев турбин.
Командир:
- Встретил однажды друга детства. Еще пацанами вместе
голавлей ловили. На Кубани, под Белореченкой. Он и говорит:
"У тебя всегда рыба была крупней". А мне казалось, что у
него.
Второй пилот:
- А на самом деле у кого?
Командир:
- Да я уж теперь и не знаю.
Штурман:
- В Калькутте сейчас небось духотища.
Бортрадист:
- Нет, там терпимо. А вот в Бомбее - там да.
Командир:
- Воздух сегодня тяжелый.
Второй пилот:
- Имеет быть.
Командир:
- Пойду покурю.
Командир вышел из кабины. Рев турбин стал гораздо
слышней. По дюралевой обшивке огромного самолетного чрева
гуляла вибрация. Тусклый свет дежурных плафонов отблескивал
на обшивке многотонных длинномеров и негабаритных
контейнеров. На торцах контейнеров краснели крупные цифры.
Никакой другой маркировки не было.
Командир корабля не имел права знать, что в этих
длинномерах и негабаритах. Но он знал. Весь экипаж знал.
Потому что их борт загружался продукцией Северо-восточного
авиационного завода, а конечным пунктом маршрута была
Калькутта. В грузовом трюме "Антея" находились штурмовики
"МИГ-29М". Фюзеляжи отдельно, крылья отдельно, двигатели
отдельно. Эти боевые машины Россия поставляла в Индию в
обмен на продовольствие.
Командир сел в откидное кресло и закурил. Неизвестно, о
чем он думал. Два "черных ящика" - оранжевые капсулы из
сверхпрочной стали с электронной начинкой, установленные в
пилотской кабине "Антея", - фиксировали параметры работы
всех самолетных систем и переговоры экипажа с землей и между
собой. Мыслей они фиксировать не могли.
Неожиданно командир поднял голову и нахмурился. Затем
погасил сигарету и быстро вернулся в кабину. На магнитной
пленке системы оперативного контроля СОК остались его слова:
- Что происходит?
Второй пилот:
- Теряем высоту.
Бортинженер:
- Нет тяги на четвертом двигателе.
Командир:
- Форсаж.
Второй пилот:
- Даю форсаж.
Бортинженер:
- Отказ второго двигателя.
Бортинженер:
- Сбой в третьем.
До Калькутты оставалось шесть часов лету. До
промежуточной посадки на военном аэродроме под Душанбе - два
с половиной часа.
До конца полета - четыре минуты.
В 3 часа 21 минуту по московскому времени самолет
"Антей" российской компании "Аэротранс", бортовой номер 982,
на скорости шестьсот километров в час врезался в
северо-восточный склон горного массива Ала-Тау на высоте
4236 метров. Чудовищный взрыв озарил ледники на окрестных
вершинах и вызвал камнепады и сход снежных лавин.
Искареженные куски самолета и груза разметало более чем на
километр.
Аварийно-спасательная экспедиция прибыла на место
катастрофы уже на следующее утро. Но спасать было некого,
все члены экипажа и три офицера Главного разведывательного
управления, сопровождавшие груз, погибли. Через сутки
прилетели члены экстренно созданной государственной комиссии
и технические эксперты. Для их доставки к месту взрыва были
использованы военные вертолеты, а не транспорт Министерства
по чрезвычайным ситуациям. Это позволило избежать ненужной
огласки. Сообщение о гибели "Антея" не попало в прессу.
Первый из "черных ящиков" - систему контроля аварийного
режима полета СКАРП - нашли через два дня по сигналам
радиомаяка. Вторую капсулу - систему оперативного контроля
СОК - нашли через месяц в семистах метрах ниже места взрыва,
на альпийском лугу, полузасыпанном камнепадом.
Обе капсулы были опечатаны и отправлены в Москву.
Через три месяца акт государственной комиссии был
подготовлен. Он базировался на заключении экспертной группы.
Причиной гибели "Антея" были признаны неполадки в
радионавигационной системе, возникшие из-за сильного
геомагнитного возмущения, какие нередко случались в этой
части Ала-Тау.
Экспертов было девять. Они представляли антоновское КБ,
завод-изготовитель, Минавиапром и государственную компанию
"Госвооружение", осуществлявшую экспортные поставки за рубеж
российскй военной техники, в том числе и самолетов системы
"МИГ" и "СУ".
Восемь из них подписали заключение. Лишь девятый,
доктор технических наук, ведущий конструктор
Научно-производственного объединения имени Жуковского,
настаивал на том, что причину катастрофы нужно искать в
нарушении правил эксплуатации "Антея": в превышении срока
работы двигателей и возможно - в сверхресурсной загрузке
самолета. Ему были представлены документы, свидетельствующие
о том, что все регламентные ремонтные работы производились
точно в срок, а ни о какой сверхресурсной загрузке не может
быть и речи, так как суммарный вес двух истребителей,
находившихся в грузовом трюме самолета, намного меньше
грузоподъемности "Антея".
Но эксперт стоял на своем. Он отказался подписать
заключение. По предложению председателя государственной
комиссии он изложил свое особое мнение в отдельном
протоколе. Протокол был приобщен к заключению экспертной
группы. Но на последнем этапе из пакета документов он был
изъят, а фамилия несговорчивого эксперта вычеркнута из
списка.
Чтобы не возникало лишних вопросов.
Окончательные выводы государственной комиссии были
доложены на закрытом заседании правительства России и
приняты к сведению. На очередной рабочей встрече в Кремле
премьер-министр, незадолго до этого отправленный в отставку,
но продолжавший исполнять обязанности председателя
правительства, проинформировал президента о сути дела. Он
подчеркнул, что инцидент с "Антеем" не нарушит выполнения
обязательств России перед Индией. Страховка транспортных
рисков в австрийской компании "Транс-инвест" позволила
покрыть убытки и финансировать производство новых
истребителей взамен утраченных в результате катастрофы.
Таким образом, упущенная выгода будет возмещена позже.
Президент выслушал сообщение молча, но в конце рабочей
встречи хмуро спросил, буравя собеседника взглядом маленьких
злых глаз на распухшем, как у утопленника, лице:
- Что они у вас все падают, понимаешь, и падают? В
прошлом году "Руслан" в Иркутске упал, позор на весь мир.
Нынче - "Антей". Нужно как следует разобраться с этим делом.
Подключи спецслужбы, пусть поработают.
- ФСБ занималась. Никаких признаков диверсии не
обнаружено.
- Так почему же они падают? - повторил президент.
На этот вопрос отвечать не следовало. Президент знал
почему. Но откровенная враждебность, прозвучавшая в вопросе,
болезненно задела и.о. премьера. С него и того хватало, что
его отставка была проведена в такой оскорбительной для его
самолюбия форме: он узнал о ней из газет. Так, во всяком
случае, считали все. Общественное мнение. Лишь очень
немногие знали, что это был тщательно продуманный ход в
многосложной политической комбинации. Конечной целью ее было
вывести многолетнего председателя правительства и верного
сподвижника президента из-под обвала экономической
катастрофы, неизбежность которой становилась все более
очевидной. Он вновь возглавит правительство, когда минует
гроза, утвердит позиции президента и партии власти у руля
России. И.о. премьера в этом не сомневался. В окружении
президента не было человека, который мог бы его заменить.
Возле президента все меньше оставалось людей, на которых он
мог полностью положиться. И.о. премьера был одним из этих
немногих. А по большому счету - единственным. Поэтому и
форма отставки правительства была выбрана такая, чтобы никто
не заподозрил игры.
Все так. И.о. премьера был политическим тяжеловесом, он
умел держать удар, но нервы у него были все-таки не
слоновьи. И его возмутило, что даже сейчас, наедине с ним,
президент продолжает игру на публику. Поэтому он ответил:
- Самолетный парк изношен. На его обновление нет денег.
Он ожидал, что президент скажет: "А четверть миллиарда
долларов, которые мы для этого выделили? Куда они делись?" И
тогда и.о. премьера мог бы ответить: "На твою предвыборную
компанию, сукин ты сын!"
Не ответил бы, конечно. Но мог.
Но вместо этого президент произнес:
- Магнитные бури, значит, во всем виноваты. Сколько
истребителей мы продали в прошлом году?
- Я прикажу подготовить все данные, - ответил и.о.
премьера.
- Сколько стоит один истребитель?
- Зависит от модификации. От двадцати до тридцати
миллионов долларов.
Президент помолчал и хмуро кивнул:
- Ладно, иди работай. Этим делом я займусь сам.
И.о. премьера вышел. Последняя фраза президента очень
ему не понравилась. Были неправы те, кто считал, что
президент одряхлел и не в состоянии контролировать ситуацию.
Он, может, и одряхлел, но интуиции не утратил. И въедливости
ума тоже.
Вечером того же дня и.о. премьера сообщили, что
президент приказал помощнику по национальной безопасности
лично заняться историей с катастрофой "Антея". И привлечь к
расследованию УПСМ - Управление по планированию специальных
мероприятий, самую секретную спецслужбу России,
подчинявшуюся только Кремлю.
Это не понравилось и.о. премьера еще больше.
ГЛАВА ПЕРВАЯ
I
Брызнули в стороны мальки - где-то близко прошла щука.
Кувшинки качнулись на легкой волне. Из осоки выплыла серая
утица. Вокруг нее кругами ходил селезень, цветастый, как
турецкий султан. А потом вода сгустилась и почернела,
заскользила по ее глади полная голубая луна.
Торжественная ночь взошла.
Благословен день с трудами его. Благословенна ночь, ее
мир и покой. И сладкое дыхание дочери, нежной, как
одуванчик. И счастливый шепот жены.
А утром по проселку протарахтел мотоцикл с коляской,
заглох у калитки, и хмурый с похмелюги посыльный вручил мне
под расписку повестку из военкомата.
Гражданину Российской Федерации Пастухову Сергею
Сергеевичу, военнообязанному, рядовому, пребывающему в
запасе, постоянно проживающему в деревне Затопино Зарайского
района Московской области, предписывалось прибыть завтра к
8-00 в воинскую часть номер такой-то на таком-то километре
такого-то шоссе, имея при себе паспорт, военный билет и
предметы личной гигиены.
Посыльный дал мне расписаться еще в одной бумаге. В ней
разъяснялось, что уклонение от выполнения предписания может
быть расценено, согласно статьи 331 часть I УК РФ, как
преступление против военной службы. Тут же был приведен
полный текст статьи:
"Преступлениями против военной службы признаются
предусмотренные настоящей главой преступления против
установленного порядка прохождения военной службы,
совершенные военнослужащими, проходящими военную службу по
призыву либо по контракту в Вооруженных Силах Российской
Федерации, других войсках и воинских формированиях
Российской Федерации, а также гражданами, пребывающими в
запасе, во время прохождения ими военных сборов".
Конец фразы был подчеркнут. Для таких, как я.
- Все ясно? - спросил посыльный.
- Ясней не бывает.
Он завел мотоцикл и запылил к Выселкам.
- Господи, почему они не оставят тебя в покое? -
спросила Ольга.
- Защита отечества есть священная обязанность каждого
гражданина, - объяснил я.
- Какого отечества?! От кого нужно его защищать?!
Я только головой покачал:
- Умеешь ты задавать вопросы!
Я вполне разделял ее чувства. Не больно-то умиляла привычка нашего
государства обращаться со своими гражданами, как с бессловесным
быдлом. Но государство - это бульдозер. К совести бульдозера бесполезно
взывать. Бульдозер можно остановить только двумя способами:
перекрыть горючку или сунуть в его шестеренки лом. А умней всего - не
оказываться на его пути. Не сумел увернуться - что ж, выполняй свой
гражданский долг.
Согласно статьи 331 часть I Уголовного кодекса.
Суки.
Я подумал, что нужно позвонить ребятам и предупредить,
что некоторое время меня не будет. Но тут из раскрытого окна
кухни, где мы мирно завтракали до появления этого посланца
Марса и Бахуса, донеслась трель мобильного телефона. Звонил
Артист.
- Ты получил повестку из военкомата? - спросил он.
- Только что.
- Я тоже. Куда тебе приказано явиться?
Я сказал.
- И мне туда же. И всем нашим.
- Вот как? - удивился я. - А что случилось? Объявлена
всеобщая мобилизация?
- Не слышал. Госдума утвердила кандидатуру Кириенко -
про это было. А про всеобщую мобилизацию - ни слова.
- Значит, мобилизация не всеобщая, а выборочная, -
заключил я.
- Очень выборочная. Что бы это могло значить?
- Думаю, мы очень скоро это узнаем.
- Мне тоже так кажется, - согласился Артист.
Я отключил мобильник.
- Ты не ответил на мой вопрос, - напомнила Ольга.
- Ты задала два вопроса. И ни на один у меня нет
ответа. Что такое отечество - об этом я могу только
догадываться. А от кого нужно его защищать? Обязательно
скажу. Когда сам узнаю.
За окном разгоралось свежее утро, солнце выпивало росу,
истончало туман над тихими заводями ЧеснЫ, золотило кресты
над голубыми маковками Спас-Заулка.
Суки.
II
- Равняйсь!.. Смирно!.. Моя фамилия Ковшов. С этой
минуты я ваш командир. Мой приказ - закон. Два раза не
повторяю. На гражданке вы забыли, что такое настоящий
армейский порядок. Придется вспомнить. И чем быстрей, тем
лучше. Во избежании. Вопросы есть? Нет. Это правильно.
Продолжаю...
Младший лейтенант Ковшов пружинисто прошел взад-вперед
вдоль нашей короткой шеренги - собранный, крепкий, в ладно
сидящей камуфляжке, с новенькими звездочками на погонах, в
удобных, точно по ноге, спецназовских ботинках с высокой
шнуровкой. Вряд ли ему было больше двадцати одного -
двадцати двух лет. Видно, из сверхсрочников. Потому что если
после училища - был бы лейтенантом или старлеем. Моложе Мухи
он был лет на пять, а моложе Дока - на все пятнадцать. Но
это его не смущало. Он упивался своей молодостью, силой,
пышущим сквозь румяные щеки здоровьем, упругостью мышц и
ролью нашего командира - царя и бога.
Только одно портило его настроение - мы. И я его
понимал. Ну что за удовольствие быть командиром перестарков,
гражданских шпаков, которых неизвестно зачем вызвали на
переподготовку и что совсем уж непонятно - привезли не в
обычную в/ч, а в этот тренировочный центр, предназначенный
для элитных десантных войск. А выправка! Глаза бы не
смотрели! На одном солдатская роба второго срока носки
висит, как на вешалке (это на Мухе), у двух других руки из
рукавов торчат (у Артиста и Дока). Лишь на мне и Боцмане
хэбэшка сидела более-менее сносно, мы были стандартного
размера.
Да, я его понимал. И Док тоже. Он поймал мой взгляд и
усмехнулся. И тут же в его физиономию нацелился указующий
перст младшего лейтенанта Ковшова.
- Была команда "смирно"! Или была команда "вольно"? Ты,
жирный, я тебя спрашиваю!
А вот это было несправедливо. Совершенно несправедливо.
Док был плотным, да. Но жирным? После четырехмесячной
стажировки на Кубе в лагере для подготовки палестинских
террористов? Нет, жирным он не был. И я бы, пожалуй, на
месте Дока обиделся. Но он лишь выкатил грудь колесом и
гаркнул, пожирая глазами отца-командира:
- Никак нет!
- То-то! - сказал командир Ковшов. - Продолжаю. Я
видел, на каких тачках вы сюда приехали. Я видел, в каких
шмотках вы были. Я не знаю, кто вы такие и чем занимались на
гражданке. И знать не хочу. Но знаю, чем вы будете
заниматься здесь. Мне приказано в кратчайший срок сделать из
вас настоящих солдат. - Он скептически оглядел нас и
поправился: - Нормальных солдат. И я выполню этот приказ.
Начнем с пятикилометровых пробежек. Одна утром, вторая
вечером. Потом будем прибавлять. Максимум через две недели
вы пройдете тридцать километров по пересеченной местности с
полной выкладкой за два часа пятьдесят минут. А кто не
уложится в норматив, тому лучше в лагерь не возвращаться. Я
понятно выразился? Ты, недомерок, к тебе вопрос! - указал он
на Муху.
- Так точно, товарищ майор! - рявкнул Муха.
- Младший лейтенант, - сухо поправил Ковшов.
- Да ну? - поразился Муха. - А такие звезды! Извините,
товарищ младший лейтенант, я не хотел вас обидеть.
Ковшов помолчал, раздумывая, как отреагировать на это
нахальное заявление. И решил, видно, что не стоит
изощряться.
- Я тебе это припомню! - пообещал он Мухе.
Артист засмеялся.
Ковшов перевел на него командирский взгляд.
- И тебе тоже. Смирно! Давайте знакомиться. Рядовой
Пастухов!
Я сделал шаг вперед:
- Я.
- Рядовой Перегудов!
- Я.
- Рядовой Хохлов!
- Я.
- Рядовой Мухин!
- Я.
- Рядовой Злотников!
Артист молчал.
- Рядовой Злотников! - повторил Ковшов.
Артист лениво шагнул вперед и ответил:
- Ну, я.
-Ты! Ты как, твою мать, отвечаешь?! Как отвечаешь
командиру?!
- Не пузырись. Я не рядовой Злотников. Я рядовой запаса
Злотников. Чувствуешь разницу?
- Херши! - возразил младший лейтенант Ковшов. - Это для
военкома ты рядовой запаса. А здесь - просто рядовой. Понял?
Ты сейчас в армии, понял? И подчиняешься воинскому уставу,
понял? А для непонятливых есть губа! И дисбат!
- Не выступай, - посоветовал я Артисту.
- Да пошел он!.. Тебя никогда не тянуло вернуться в
армию?
- Бывало, - сказал я.
- Меня тоже. Но вот посмотришь на такое говно, и даже
мысль об этом начисто отшибает.
- Это кто - говно? - заинтересовался младший лейтенант
Ковшов.
- Ты, микромайор хренов, - ответил Артист.
- Отставить! - приказал я.
- Слушаюсь, - сделал мне одолжение Артист. - Товарищ
младший лейтенант, разрешите встать в строй?
- Становись, - разрешил Ковшов.
- Становитесь, - поправил Артист и по-уставному, с
разворотом через левое плечо, вернулся в шеренгу.
- Ты, что ли, у них старший? - обратился ко мне Ковшов.
- Ну, какой старший, - ответил я. - Просто они иногда
прислушиваются к моим советам.
- Так вот и посоветуй им...
- Посоветуйте, - уточнил я. - Давайте, товарищ младший
лейтенант, строго выполнять устав. Вы - молодой офицер.
Правда, какой-то новой формации, не совсем для меня
понятной. Мы - ваши подчиненные. Устав предписывает нам
обращаться друг к другу на "вы". И если вы согласны, давайте
займемся делом. Иначе две недели пройдут, и вы не выполните
приказа сделать из нас нормальных солдат.
- Согласен, - подумав, кивнул Ковшов. - Приступаем к
общефизической подготовке. Для начала проверим ваш брюшной
пресс. Начнем с вас, - показал он на Дока.
- Давайте лучше с меня, - предложил Артист.
- Ладно, с тебя. Два шага вперед!
Нужно было, конечно, это остановить. Но больно уж
наглым был этот кадет. И я промолчал.
Командир Ковшов обошел вокруг Артиста, ощупал его плечи
и бицепсы.
- Ну что, не так плохо.
После чего поддернул рукава форменки и всадил коротким
слева в живот рядового запаса Злотникова. И тут же схлопотал
хлесткую оплеуху. Это его крайне озадачило, но не надолго.
Он мгновенно собрался и метнул правый кулак в нос Артиста. Я
ожидал, что Артист отклонится, но он пошел другим путем.
Кулак Ковшова словно бы влип в ладони Артиста, плечи его
напряглись, как у человека, который давит в руках грецкий
орех. Ковшов вскрикнул и отскочил, бессильно свесив правую
руку.
- Падла! - завопил он. - Ты мне мне палец сломал!
- Это вряд ли, - возразил Артист. - Слегка вывихнул -
может быть.
- Разрешите помочь, товарищ младший лейтенант? - пред-
ложил Док.
- Отойди! - снова завопил Ковшов. - Все отойдите! Не
подходите ко мне!
- Вы зря отказываетесь, он военный хирург, - объяснил
я.
- В натуре?
- В натуре.
Ковшов недоверчиво протянул руку Доку. Тот ощупал ее и
коротко дернул. Ковшов ойкнул.
- Вот и все, - сказал Док. - Немного опухнет, но завтра
будет в полном порядке. Но проверять прочность брюшного
пресса не советую. Ни у кого из нас. Даже у него, - показал
он на Муху.
- Особенно у него, - уточнил я.
- Почему? - спросил Ковшов.
- Потому что он этого не любит. И не исключено, что он
вас просто убьет. Или сделает инвалидом. Нечаянно, конечно,
- добавил я.
Ковшов затравленно оглядел нас.
- Вы кто, мужики?
- Ну как кто? Друзья.
- Вместе служили? - догадался он.
- Верно.
- Где?
- В Чечне.
- Вон оно что. В каких частях?
- В спецназе.
- Ексель-моксель! Кем же вы там были?
- Кто кем. Рядовой Перегудов - капитаном медицинской
службы. Рядовой Мухин - лейтенантом. А рядовые Злотников и
Хохлов - старшими лейтенантами.
- А ты? То есть, вы?
- Капитаном он был, - подсказал Муха. - Командиром
диверсионно-разведывательной группы.
- Ексель-моксель! - повторил Ковшов. - А почему же вы
рядовые?
- Нас разжаловали.
- Иди ты! За что?
- Хватит трепаться, - прервал наше интервью Артист. -
Давайте лучше устроим пробежку. Хоть размяться после
гражданки. Только не на пять километров, а на все тридцать.
И с полной выкладкой. Как вы на это, товарищ младший
лейтенант?
- А если кто сдохнет? - недоверчиво спросил Ковшов.
- Вы? - удивился Артист.
- Вы!
- Заодно и проверим.
- Уговорили, - кивнул Ковшов и оглядел нас не без
некоторого злорадства. - Только темп буду задавать я. А кто
будет отставать, подгонять буду поджопниками. Годится?
А вот этого ему говорить не следовало.
Артист нехорошо ухмыльнулся.
- Годится, товарищ младший лейтенант! - жизнерадостно
заявил Муха.
- Смирно! - скомандовал Ковшов, заметив приблизившегося
к нам заместителя начальника лагеря. - Товарищ подполковник,
докладывает младший лейтенант Ковшов. Отделение резервистов
занимается общефизической подготовкой.
Подполковнику было лет сорок. Крупный, затянутый в
камуфляж, подобранный, как и все офицеры в этом
учебно-тренировочном центре. Судя по жесткому лицу с давним,
глубоко въевшимся в кожу загаром, небыструю свою карьеру он
делал не в московских штабах.
- Вольно, - сказал он. - Наметили программу?
- Так точно, - доложил Ковшов. - Выходим на
тридцатикилометровый кросс с полной выкладкой с зачетом
времени.
- Не круто сразу-то?
- Они сами предложили.
- Ну, попробуйте. - Подполковник оглядел нас
критическим взглядом и неодобрительно покачал головой. -
Вырядили вас! Хуже старья не нашлось? Переодеть. Во все
новое. В то, в чем они пойдут на задание. Подогнать все, как
на парад. Скажи на складе - я приказал.
- Слушаюсь! - вытянулся Ковшов.
- На какое задание? - поинтересовался я.
- Узнаете. В свое время.
К проходной КПП, от которой начался наш марш-бросок, мы
вернулись через три часа десять минут. В норму не уложились
по не зависящим от нас причинам.
Возле КПП нас поджидал подполковник.
- Неплохо, - взглянув на часы, заметил он. - Очень даже
неплохо. Когда, по-твоему, они будут готовы?
- Хоть сегодня, - буркнул Ковшов, мокрый, как мышь.
- Не горячишься?
- Да они перли, как лоси! Да еще, это...
- Ну-ну. Что это?
- Что-что! Меня на себе волокли! Почти полпути!
- Не наговаривайте на себя, товарищ младший лейтенант,
- мягко укорил его Муха. - Всего каких-нибудь пять-шесть
километров, было бы о чем говорить!
- Вот даже как. Значит, и верно, готовы. Очень хорошо.
Но не сегодня, нет. - Подполковник посмотрел на часы,
немного подумал и заключил: - Завтра. А пока получите что
положено и можете отдыхать.
- Товарищ подполковник, а что нам положено? - спросил
Боцман.
И получил исчерпывающий ответ:
- Что положено, то и положено.
А положено нам было вот что:
Комплект тактического снаряжения "Выдра-3м" - 5 штук.
Пистолет бесшумный самозарядный ПСС калибра 7,62 с
четырьмя обоймами по шесть патронов в каждой - 5 штук.
Пистолет-пулемет АЕК-919К "Каштан" - 5 штук.
Патроны для "Каштана" - 45ОО штук.
Бесшумная снайперская винтовка ВСС "Винторез" с
оптическим прицелом ПСО-1 и ночным прицелом НСПУМ-3 - 1
штука.
Патроны для "Винтореза" - 60 штук.
Нож выживания "Оборотень-2" в комплекте с метательным
ножом "Оса" и мини-ножом "Робинзон" - 5 штук.
Нож разведчика стреляющий НРС - 5 штук.
Самовзводный гранатомет РГ-6 с шестирядным барабаном
револьверного типа - 3 штуки.
Ручной зенитно-ракетный комплекс "Игла" с определителем
"свой - чужой" и ракетой со стартовым ускорителем - 2 штуки.
Светошумовые гранаты - 20 штук.
Ручные гранаты Ф-1 - 20 штук.
Радиостанция космической связи "Селена-5" - 1 штука.
Шифровальный прибор "Азимут" - 1 штука.
Бинокль ночной БН-2 - 3 штуки.
Взрывчатка пластиковая - 6 кг.
Радиовзрыватели - 20 штук.
И др.
- Мама родная! - только и сказал Артист.
III
На следующее утро я проснулся от того, что кто-то тряс
меня за плечо. Я открыл глаза и не сразу сообразил, где это
я нахожусь. Потом сообразил. В офицерской казарме. Точней -
© Copyright Виктор Левашов
С разрешения правообладателя
© изд. "ОЛМА-ПРЕСС", 2004. http://www.olma-press.ru/
ISBN 5-244-04750-1
"Кодекс чести", 4
Date: 07 Nov 2004
---------------------------------------------------------------
Первоначально роман выходил в серии "Солдаты удачи" под коллективным
псевдонимом А.Таманцев. Всего в серии вышло 17 романов, из них Виктором
Левашовым написаны 7, они выходят теперь отдельной серией "Кодекс чести" в
издательстве "Олма-Пресс".
Роман
Пролог
ГРУЗ БЕЗ МАРКИРОВКИ
Тишина. Крупные, как в августе, звезды. Зеленоватое
свечение приборных досок с десятками дисплеев, стрелок и
светодиодов авионики.
Высота восемь тысяч метров, скорость семьсот сорок
километров в час.
Четыре турбины чудовищной мощности несут по ночному
небу махину "Антея".
Курс - в норме. Тяга - в норме. Топливо - в норме. Все
в норме. Поэтому словно бы и не слышен в кабине рев турбин.
Командир:
- Встретил однажды друга детства. Еще пацанами вместе
голавлей ловили. На Кубани, под Белореченкой. Он и говорит:
"У тебя всегда рыба была крупней". А мне казалось, что у
него.
Второй пилот:
- А на самом деле у кого?
Командир:
- Да я уж теперь и не знаю.
Штурман:
- В Калькутте сейчас небось духотища.
Бортрадист:
- Нет, там терпимо. А вот в Бомбее - там да.
Командир:
- Воздух сегодня тяжелый.
Второй пилот:
- Имеет быть.
Командир:
- Пойду покурю.
Командир вышел из кабины. Рев турбин стал гораздо
слышней. По дюралевой обшивке огромного самолетного чрева
гуляла вибрация. Тусклый свет дежурных плафонов отблескивал
на обшивке многотонных длинномеров и негабаритных
контейнеров. На торцах контейнеров краснели крупные цифры.
Никакой другой маркировки не было.
Командир корабля не имел права знать, что в этих
длинномерах и негабаритах. Но он знал. Весь экипаж знал.
Потому что их борт загружался продукцией Северо-восточного
авиационного завода, а конечным пунктом маршрута была
Калькутта. В грузовом трюме "Антея" находились штурмовики
"МИГ-29М". Фюзеляжи отдельно, крылья отдельно, двигатели
отдельно. Эти боевые машины Россия поставляла в Индию в
обмен на продовольствие.
Командир сел в откидное кресло и закурил. Неизвестно, о
чем он думал. Два "черных ящика" - оранжевые капсулы из
сверхпрочной стали с электронной начинкой, установленные в
пилотской кабине "Антея", - фиксировали параметры работы
всех самолетных систем и переговоры экипажа с землей и между
собой. Мыслей они фиксировать не могли.
Неожиданно командир поднял голову и нахмурился. Затем
погасил сигарету и быстро вернулся в кабину. На магнитной
пленке системы оперативного контроля СОК остались его слова:
- Что происходит?
Второй пилот:
- Теряем высоту.
Бортинженер:
- Нет тяги на четвертом двигателе.
Командир:
- Форсаж.
Второй пилот:
- Даю форсаж.
Бортинженер:
- Отказ второго двигателя.
Бортинженер:
- Сбой в третьем.
До Калькутты оставалось шесть часов лету. До
промежуточной посадки на военном аэродроме под Душанбе - два
с половиной часа.
До конца полета - четыре минуты.
В 3 часа 21 минуту по московскому времени самолет
"Антей" российской компании "Аэротранс", бортовой номер 982,
на скорости шестьсот километров в час врезался в
северо-восточный склон горного массива Ала-Тау на высоте
4236 метров. Чудовищный взрыв озарил ледники на окрестных
вершинах и вызвал камнепады и сход снежных лавин.
Искареженные куски самолета и груза разметало более чем на
километр.
Аварийно-спасательная экспедиция прибыла на место
катастрофы уже на следующее утро. Но спасать было некого,
все члены экипажа и три офицера Главного разведывательного
управления, сопровождавшие груз, погибли. Через сутки
прилетели члены экстренно созданной государственной комиссии
и технические эксперты. Для их доставки к месту взрыва были
использованы военные вертолеты, а не транспорт Министерства
по чрезвычайным ситуациям. Это позволило избежать ненужной
огласки. Сообщение о гибели "Антея" не попало в прессу.
Первый из "черных ящиков" - систему контроля аварийного
режима полета СКАРП - нашли через два дня по сигналам
радиомаяка. Вторую капсулу - систему оперативного контроля
СОК - нашли через месяц в семистах метрах ниже места взрыва,
на альпийском лугу, полузасыпанном камнепадом.
Обе капсулы были опечатаны и отправлены в Москву.
Через три месяца акт государственной комиссии был
подготовлен. Он базировался на заключении экспертной группы.
Причиной гибели "Антея" были признаны неполадки в
радионавигационной системе, возникшие из-за сильного
геомагнитного возмущения, какие нередко случались в этой
части Ала-Тау.
Экспертов было девять. Они представляли антоновское КБ,
завод-изготовитель, Минавиапром и государственную компанию
"Госвооружение", осуществлявшую экспортные поставки за рубеж
российскй военной техники, в том числе и самолетов системы
"МИГ" и "СУ".
Восемь из них подписали заключение. Лишь девятый,
доктор технических наук, ведущий конструктор
Научно-производственного объединения имени Жуковского,
настаивал на том, что причину катастрофы нужно искать в
нарушении правил эксплуатации "Антея": в превышении срока
работы двигателей и возможно - в сверхресурсной загрузке
самолета. Ему были представлены документы, свидетельствующие
о том, что все регламентные ремонтные работы производились
точно в срок, а ни о какой сверхресурсной загрузке не может
быть и речи, так как суммарный вес двух истребителей,
находившихся в грузовом трюме самолета, намного меньше
грузоподъемности "Антея".
Но эксперт стоял на своем. Он отказался подписать
заключение. По предложению председателя государственной
комиссии он изложил свое особое мнение в отдельном
протоколе. Протокол был приобщен к заключению экспертной
группы. Но на последнем этапе из пакета документов он был
изъят, а фамилия несговорчивого эксперта вычеркнута из
списка.
Чтобы не возникало лишних вопросов.
Окончательные выводы государственной комиссии были
доложены на закрытом заседании правительства России и
приняты к сведению. На очередной рабочей встрече в Кремле
премьер-министр, незадолго до этого отправленный в отставку,
но продолжавший исполнять обязанности председателя
правительства, проинформировал президента о сути дела. Он
подчеркнул, что инцидент с "Антеем" не нарушит выполнения
обязательств России перед Индией. Страховка транспортных
рисков в австрийской компании "Транс-инвест" позволила
покрыть убытки и финансировать производство новых
истребителей взамен утраченных в результате катастрофы.
Таким образом, упущенная выгода будет возмещена позже.
Президент выслушал сообщение молча, но в конце рабочей
встречи хмуро спросил, буравя собеседника взглядом маленьких
злых глаз на распухшем, как у утопленника, лице:
- Что они у вас все падают, понимаешь, и падают? В
прошлом году "Руслан" в Иркутске упал, позор на весь мир.
Нынче - "Антей". Нужно как следует разобраться с этим делом.
Подключи спецслужбы, пусть поработают.
- ФСБ занималась. Никаких признаков диверсии не
обнаружено.
- Так почему же они падают? - повторил президент.
На этот вопрос отвечать не следовало. Президент знал
почему. Но откровенная враждебность, прозвучавшая в вопросе,
болезненно задела и.о. премьера. С него и того хватало, что
его отставка была проведена в такой оскорбительной для его
самолюбия форме: он узнал о ней из газет. Так, во всяком
случае, считали все. Общественное мнение. Лишь очень
немногие знали, что это был тщательно продуманный ход в
многосложной политической комбинации. Конечной целью ее было
вывести многолетнего председателя правительства и верного
сподвижника президента из-под обвала экономической
катастрофы, неизбежность которой становилась все более
очевидной. Он вновь возглавит правительство, когда минует
гроза, утвердит позиции президента и партии власти у руля
России. И.о. премьера в этом не сомневался. В окружении
президента не было человека, который мог бы его заменить.
Возле президента все меньше оставалось людей, на которых он
мог полностью положиться. И.о. премьера был одним из этих
немногих. А по большому счету - единственным. Поэтому и
форма отставки правительства была выбрана такая, чтобы никто
не заподозрил игры.
Все так. И.о. премьера был политическим тяжеловесом, он
умел держать удар, но нервы у него были все-таки не
слоновьи. И его возмутило, что даже сейчас, наедине с ним,
президент продолжает игру на публику. Поэтому он ответил:
- Самолетный парк изношен. На его обновление нет денег.
Он ожидал, что президент скажет: "А четверть миллиарда
долларов, которые мы для этого выделили? Куда они делись?" И
тогда и.о. премьера мог бы ответить: "На твою предвыборную
компанию, сукин ты сын!"
Не ответил бы, конечно. Но мог.
Но вместо этого президент произнес:
- Магнитные бури, значит, во всем виноваты. Сколько
истребителей мы продали в прошлом году?
- Я прикажу подготовить все данные, - ответил и.о.
премьера.
- Сколько стоит один истребитель?
- Зависит от модификации. От двадцати до тридцати
миллионов долларов.
Президент помолчал и хмуро кивнул:
- Ладно, иди работай. Этим делом я займусь сам.
И.о. премьера вышел. Последняя фраза президента очень
ему не понравилась. Были неправы те, кто считал, что
президент одряхлел и не в состоянии контролировать ситуацию.
Он, может, и одряхлел, но интуиции не утратил. И въедливости
ума тоже.
Вечером того же дня и.о. премьера сообщили, что
президент приказал помощнику по национальной безопасности
лично заняться историей с катастрофой "Антея". И привлечь к
расследованию УПСМ - Управление по планированию специальных
мероприятий, самую секретную спецслужбу России,
подчинявшуюся только Кремлю.
Это не понравилось и.о. премьера еще больше.
ГЛАВА ПЕРВАЯ
I
Брызнули в стороны мальки - где-то близко прошла щука.
Кувшинки качнулись на легкой волне. Из осоки выплыла серая
утица. Вокруг нее кругами ходил селезень, цветастый, как
турецкий султан. А потом вода сгустилась и почернела,
заскользила по ее глади полная голубая луна.
Торжественная ночь взошла.
Благословен день с трудами его. Благословенна ночь, ее
мир и покой. И сладкое дыхание дочери, нежной, как
одуванчик. И счастливый шепот жены.
А утром по проселку протарахтел мотоцикл с коляской,
заглох у калитки, и хмурый с похмелюги посыльный вручил мне
под расписку повестку из военкомата.
Гражданину Российской Федерации Пастухову Сергею
Сергеевичу, военнообязанному, рядовому, пребывающему в
запасе, постоянно проживающему в деревне Затопино Зарайского
района Московской области, предписывалось прибыть завтра к
8-00 в воинскую часть номер такой-то на таком-то километре
такого-то шоссе, имея при себе паспорт, военный билет и
предметы личной гигиены.
Посыльный дал мне расписаться еще в одной бумаге. В ней
разъяснялось, что уклонение от выполнения предписания может
быть расценено, согласно статьи 331 часть I УК РФ, как
преступление против военной службы. Тут же был приведен
полный текст статьи:
"Преступлениями против военной службы признаются
предусмотренные настоящей главой преступления против
установленного порядка прохождения военной службы,
совершенные военнослужащими, проходящими военную службу по
призыву либо по контракту в Вооруженных Силах Российской
Федерации, других войсках и воинских формированиях
Российской Федерации, а также гражданами, пребывающими в
запасе, во время прохождения ими военных сборов".
Конец фразы был подчеркнут. Для таких, как я.
- Все ясно? - спросил посыльный.
- Ясней не бывает.
Он завел мотоцикл и запылил к Выселкам.
- Господи, почему они не оставят тебя в покое? -
спросила Ольга.
- Защита отечества есть священная обязанность каждого
гражданина, - объяснил я.
- Какого отечества?! От кого нужно его защищать?!
Я только головой покачал:
- Умеешь ты задавать вопросы!
Я вполне разделял ее чувства. Не больно-то умиляла привычка нашего
государства обращаться со своими гражданами, как с бессловесным
быдлом. Но государство - это бульдозер. К совести бульдозера бесполезно
взывать. Бульдозер можно остановить только двумя способами:
перекрыть горючку или сунуть в его шестеренки лом. А умней всего - не
оказываться на его пути. Не сумел увернуться - что ж, выполняй свой
гражданский долг.
Согласно статьи 331 часть I Уголовного кодекса.
Суки.
Я подумал, что нужно позвонить ребятам и предупредить,
что некоторое время меня не будет. Но тут из раскрытого окна
кухни, где мы мирно завтракали до появления этого посланца
Марса и Бахуса, донеслась трель мобильного телефона. Звонил
Артист.
- Ты получил повестку из военкомата? - спросил он.
- Только что.
- Я тоже. Куда тебе приказано явиться?
Я сказал.
- И мне туда же. И всем нашим.
- Вот как? - удивился я. - А что случилось? Объявлена
всеобщая мобилизация?
- Не слышал. Госдума утвердила кандидатуру Кириенко -
про это было. А про всеобщую мобилизацию - ни слова.
- Значит, мобилизация не всеобщая, а выборочная, -
заключил я.
- Очень выборочная. Что бы это могло значить?
- Думаю, мы очень скоро это узнаем.
- Мне тоже так кажется, - согласился Артист.
Я отключил мобильник.
- Ты не ответил на мой вопрос, - напомнила Ольга.
- Ты задала два вопроса. И ни на один у меня нет
ответа. Что такое отечество - об этом я могу только
догадываться. А от кого нужно его защищать? Обязательно
скажу. Когда сам узнаю.
За окном разгоралось свежее утро, солнце выпивало росу,
истончало туман над тихими заводями ЧеснЫ, золотило кресты
над голубыми маковками Спас-Заулка.
Суки.
II
- Равняйсь!.. Смирно!.. Моя фамилия Ковшов. С этой
минуты я ваш командир. Мой приказ - закон. Два раза не
повторяю. На гражданке вы забыли, что такое настоящий
армейский порядок. Придется вспомнить. И чем быстрей, тем
лучше. Во избежании. Вопросы есть? Нет. Это правильно.
Продолжаю...
Младший лейтенант Ковшов пружинисто прошел взад-вперед
вдоль нашей короткой шеренги - собранный, крепкий, в ладно
сидящей камуфляжке, с новенькими звездочками на погонах, в
удобных, точно по ноге, спецназовских ботинках с высокой
шнуровкой. Вряд ли ему было больше двадцати одного -
двадцати двух лет. Видно, из сверхсрочников. Потому что если
после училища - был бы лейтенантом или старлеем. Моложе Мухи
он был лет на пять, а моложе Дока - на все пятнадцать. Но
это его не смущало. Он упивался своей молодостью, силой,
пышущим сквозь румяные щеки здоровьем, упругостью мышц и
ролью нашего командира - царя и бога.
Только одно портило его настроение - мы. И я его
понимал. Ну что за удовольствие быть командиром перестарков,
гражданских шпаков, которых неизвестно зачем вызвали на
переподготовку и что совсем уж непонятно - привезли не в
обычную в/ч, а в этот тренировочный центр, предназначенный
для элитных десантных войск. А выправка! Глаза бы не
смотрели! На одном солдатская роба второго срока носки
висит, как на вешалке (это на Мухе), у двух других руки из
рукавов торчат (у Артиста и Дока). Лишь на мне и Боцмане
хэбэшка сидела более-менее сносно, мы были стандартного
размера.
Да, я его понимал. И Док тоже. Он поймал мой взгляд и
усмехнулся. И тут же в его физиономию нацелился указующий
перст младшего лейтенанта Ковшова.
- Была команда "смирно"! Или была команда "вольно"? Ты,
жирный, я тебя спрашиваю!
А вот это было несправедливо. Совершенно несправедливо.
Док был плотным, да. Но жирным? После четырехмесячной
стажировки на Кубе в лагере для подготовки палестинских
террористов? Нет, жирным он не был. И я бы, пожалуй, на
месте Дока обиделся. Но он лишь выкатил грудь колесом и
гаркнул, пожирая глазами отца-командира:
- Никак нет!
- То-то! - сказал командир Ковшов. - Продолжаю. Я
видел, на каких тачках вы сюда приехали. Я видел, в каких
шмотках вы были. Я не знаю, кто вы такие и чем занимались на
гражданке. И знать не хочу. Но знаю, чем вы будете
заниматься здесь. Мне приказано в кратчайший срок сделать из
вас настоящих солдат. - Он скептически оглядел нас и
поправился: - Нормальных солдат. И я выполню этот приказ.
Начнем с пятикилометровых пробежек. Одна утром, вторая
вечером. Потом будем прибавлять. Максимум через две недели
вы пройдете тридцать километров по пересеченной местности с
полной выкладкой за два часа пятьдесят минут. А кто не
уложится в норматив, тому лучше в лагерь не возвращаться. Я
понятно выразился? Ты, недомерок, к тебе вопрос! - указал он
на Муху.
- Так точно, товарищ майор! - рявкнул Муха.
- Младший лейтенант, - сухо поправил Ковшов.
- Да ну? - поразился Муха. - А такие звезды! Извините,
товарищ младший лейтенант, я не хотел вас обидеть.
Ковшов помолчал, раздумывая, как отреагировать на это
нахальное заявление. И решил, видно, что не стоит
изощряться.
- Я тебе это припомню! - пообещал он Мухе.
Артист засмеялся.
Ковшов перевел на него командирский взгляд.
- И тебе тоже. Смирно! Давайте знакомиться. Рядовой
Пастухов!
Я сделал шаг вперед:
- Я.
- Рядовой Перегудов!
- Я.
- Рядовой Хохлов!
- Я.
- Рядовой Мухин!
- Я.
- Рядовой Злотников!
Артист молчал.
- Рядовой Злотников! - повторил Ковшов.
Артист лениво шагнул вперед и ответил:
- Ну, я.
-Ты! Ты как, твою мать, отвечаешь?! Как отвечаешь
командиру?!
- Не пузырись. Я не рядовой Злотников. Я рядовой запаса
Злотников. Чувствуешь разницу?
- Херши! - возразил младший лейтенант Ковшов. - Это для
военкома ты рядовой запаса. А здесь - просто рядовой. Понял?
Ты сейчас в армии, понял? И подчиняешься воинскому уставу,
понял? А для непонятливых есть губа! И дисбат!
- Не выступай, - посоветовал я Артисту.
- Да пошел он!.. Тебя никогда не тянуло вернуться в
армию?
- Бывало, - сказал я.
- Меня тоже. Но вот посмотришь на такое говно, и даже
мысль об этом начисто отшибает.
- Это кто - говно? - заинтересовался младший лейтенант
Ковшов.
- Ты, микромайор хренов, - ответил Артист.
- Отставить! - приказал я.
- Слушаюсь, - сделал мне одолжение Артист. - Товарищ
младший лейтенант, разрешите встать в строй?
- Становись, - разрешил Ковшов.
- Становитесь, - поправил Артист и по-уставному, с
разворотом через левое плечо, вернулся в шеренгу.
- Ты, что ли, у них старший? - обратился ко мне Ковшов.
- Ну, какой старший, - ответил я. - Просто они иногда
прислушиваются к моим советам.
- Так вот и посоветуй им...
- Посоветуйте, - уточнил я. - Давайте, товарищ младший
лейтенант, строго выполнять устав. Вы - молодой офицер.
Правда, какой-то новой формации, не совсем для меня
понятной. Мы - ваши подчиненные. Устав предписывает нам
обращаться друг к другу на "вы". И если вы согласны, давайте
займемся делом. Иначе две недели пройдут, и вы не выполните
приказа сделать из нас нормальных солдат.
- Согласен, - подумав, кивнул Ковшов. - Приступаем к
общефизической подготовке. Для начала проверим ваш брюшной
пресс. Начнем с вас, - показал он на Дока.
- Давайте лучше с меня, - предложил Артист.
- Ладно, с тебя. Два шага вперед!
Нужно было, конечно, это остановить. Но больно уж
наглым был этот кадет. И я промолчал.
Командир Ковшов обошел вокруг Артиста, ощупал его плечи
и бицепсы.
- Ну что, не так плохо.
После чего поддернул рукава форменки и всадил коротким
слева в живот рядового запаса Злотникова. И тут же схлопотал
хлесткую оплеуху. Это его крайне озадачило, но не надолго.
Он мгновенно собрался и метнул правый кулак в нос Артиста. Я
ожидал, что Артист отклонится, но он пошел другим путем.
Кулак Ковшова словно бы влип в ладони Артиста, плечи его
напряглись, как у человека, который давит в руках грецкий
орех. Ковшов вскрикнул и отскочил, бессильно свесив правую
руку.
- Падла! - завопил он. - Ты мне мне палец сломал!
- Это вряд ли, - возразил Артист. - Слегка вывихнул -
может быть.
- Разрешите помочь, товарищ младший лейтенант? - пред-
ложил Док.
- Отойди! - снова завопил Ковшов. - Все отойдите! Не
подходите ко мне!
- Вы зря отказываетесь, он военный хирург, - объяснил
я.
- В натуре?
- В натуре.
Ковшов недоверчиво протянул руку Доку. Тот ощупал ее и
коротко дернул. Ковшов ойкнул.
- Вот и все, - сказал Док. - Немного опухнет, но завтра
будет в полном порядке. Но проверять прочность брюшного
пресса не советую. Ни у кого из нас. Даже у него, - показал
он на Муху.
- Особенно у него, - уточнил я.
- Почему? - спросил Ковшов.
- Потому что он этого не любит. И не исключено, что он
вас просто убьет. Или сделает инвалидом. Нечаянно, конечно,
- добавил я.
Ковшов затравленно оглядел нас.
- Вы кто, мужики?
- Ну как кто? Друзья.
- Вместе служили? - догадался он.
- Верно.
- Где?
- В Чечне.
- Вон оно что. В каких частях?
- В спецназе.
- Ексель-моксель! Кем же вы там были?
- Кто кем. Рядовой Перегудов - капитаном медицинской
службы. Рядовой Мухин - лейтенантом. А рядовые Злотников и
Хохлов - старшими лейтенантами.
- А ты? То есть, вы?
- Капитаном он был, - подсказал Муха. - Командиром
диверсионно-разведывательной группы.
- Ексель-моксель! - повторил Ковшов. - А почему же вы
рядовые?
- Нас разжаловали.
- Иди ты! За что?
- Хватит трепаться, - прервал наше интервью Артист. -
Давайте лучше устроим пробежку. Хоть размяться после
гражданки. Только не на пять километров, а на все тридцать.
И с полной выкладкой. Как вы на это, товарищ младший
лейтенант?
- А если кто сдохнет? - недоверчиво спросил Ковшов.
- Вы? - удивился Артист.
- Вы!
- Заодно и проверим.
- Уговорили, - кивнул Ковшов и оглядел нас не без
некоторого злорадства. - Только темп буду задавать я. А кто
будет отставать, подгонять буду поджопниками. Годится?
А вот этого ему говорить не следовало.
Артист нехорошо ухмыльнулся.
- Годится, товарищ младший лейтенант! - жизнерадостно
заявил Муха.
- Смирно! - скомандовал Ковшов, заметив приблизившегося
к нам заместителя начальника лагеря. - Товарищ подполковник,
докладывает младший лейтенант Ковшов. Отделение резервистов
занимается общефизической подготовкой.
Подполковнику было лет сорок. Крупный, затянутый в
камуфляж, подобранный, как и все офицеры в этом
учебно-тренировочном центре. Судя по жесткому лицу с давним,
глубоко въевшимся в кожу загаром, небыструю свою карьеру он
делал не в московских штабах.
- Вольно, - сказал он. - Наметили программу?
- Так точно, - доложил Ковшов. - Выходим на
тридцатикилометровый кросс с полной выкладкой с зачетом
времени.
- Не круто сразу-то?
- Они сами предложили.
- Ну, попробуйте. - Подполковник оглядел нас
критическим взглядом и неодобрительно покачал головой. -
Вырядили вас! Хуже старья не нашлось? Переодеть. Во все
новое. В то, в чем они пойдут на задание. Подогнать все, как
на парад. Скажи на складе - я приказал.
- Слушаюсь! - вытянулся Ковшов.
- На какое задание? - поинтересовался я.
- Узнаете. В свое время.
К проходной КПП, от которой начался наш марш-бросок, мы
вернулись через три часа десять минут. В норму не уложились
по не зависящим от нас причинам.
Возле КПП нас поджидал подполковник.
- Неплохо, - взглянув на часы, заметил он. - Очень даже
неплохо. Когда, по-твоему, они будут готовы?
- Хоть сегодня, - буркнул Ковшов, мокрый, как мышь.
- Не горячишься?
- Да они перли, как лоси! Да еще, это...
- Ну-ну. Что это?
- Что-что! Меня на себе волокли! Почти полпути!
- Не наговаривайте на себя, товарищ младший лейтенант,
- мягко укорил его Муха. - Всего каких-нибудь пять-шесть
километров, было бы о чем говорить!
- Вот даже как. Значит, и верно, готовы. Очень хорошо.
Но не сегодня, нет. - Подполковник посмотрел на часы,
немного подумал и заключил: - Завтра. А пока получите что
положено и можете отдыхать.
- Товарищ подполковник, а что нам положено? - спросил
Боцман.
И получил исчерпывающий ответ:
- Что положено, то и положено.
А положено нам было вот что:
Комплект тактического снаряжения "Выдра-3м" - 5 штук.
Пистолет бесшумный самозарядный ПСС калибра 7,62 с
четырьмя обоймами по шесть патронов в каждой - 5 штук.
Пистолет-пулемет АЕК-919К "Каштан" - 5 штук.
Патроны для "Каштана" - 45ОО штук.
Бесшумная снайперская винтовка ВСС "Винторез" с
оптическим прицелом ПСО-1 и ночным прицелом НСПУМ-3 - 1
штука.
Патроны для "Винтореза" - 60 штук.
Нож выживания "Оборотень-2" в комплекте с метательным
ножом "Оса" и мини-ножом "Робинзон" - 5 штук.
Нож разведчика стреляющий НРС - 5 штук.
Самовзводный гранатомет РГ-6 с шестирядным барабаном
револьверного типа - 3 штуки.
Ручной зенитно-ракетный комплекс "Игла" с определителем
"свой - чужой" и ракетой со стартовым ускорителем - 2 штуки.
Светошумовые гранаты - 20 штук.
Ручные гранаты Ф-1 - 20 штук.
Радиостанция космической связи "Селена-5" - 1 штука.
Шифровальный прибор "Азимут" - 1 штука.
Бинокль ночной БН-2 - 3 штуки.
Взрывчатка пластиковая - 6 кг.
Радиовзрыватели - 20 штук.
И др.
- Мама родная! - только и сказал Артист.
III
На следующее утро я проснулся от того, что кто-то тряс
меня за плечо. Я открыл глаза и не сразу сообразил, где это
я нахожусь. Потом сообразил. В офицерской казарме. Точней -