Левитина Наталия. Неумышленное ограбление

   Через полчаса, в течение которых я ласточкой носилась по кабинету, висела на шторах и разыгрывала пантомиму перед ошалевшим от такого напора директором фирмы, я все-таки доказала ему преимущества сотрудничества с "Орфеем", начальник взял мою визитную карточку, обещал расторгнуть договор со старым рекламным агентством и взять меня к себе личным консультантом по вопросам маркетинга. Расстались мы друзьями.
   Из альтернативы поехать домой или на работу я выбрала последнее, так как с детских лет привыкла общественное благо ставить выше личных желаний. А по пути завернула в косметологию на улице Чернышевского, которую посещала Даша, чтобы разгладить свои несуществующие морщинки.
   В огромном зале на коричневых креслах возлежали полуголые дамы, завернутые в белые простыни и с тюрбанами на головах.
   - Женщина! Жен-щи-на! Да что ж вы прете-то, ведь только что пол протерла! - надрывной сиреной заголосила уборщица.
   Нет, никакие Макдональдсы, пицца и гамбургеры вместо привычного куска волосатой общепитовской курицы, порошок "Ариэль" и крем "Калодерма", возможность вкладывать деньги в акции и иметь в банке персональный сейф никакие внешние, чуждые нам атрибуты не повлияют на суть самобытного русского характера.
   - Тут запись на два месяца вперед. - Не встретив резкого отпора, уборщица слегка растерялась и более миролюбиво добавила:
   - Вы ноги-то поднимите, я снова здесь протру.
   - Где мне найти Веру? - порхая в воздухе, осведомилась я в пространство.
   - Веру Изотову? - отозвались от крайнего кресла, где дородная щекастая дама в белом халате и красивом перламутровом парике, достоверно имитировавшем натуральную блондинку, толстыми пальцами в креме массировала бордовый нос пациентки. - А Верочка уж месяцев пять здесь не работает. Свою фирму открыла. Теперь бизнесмен. Чем она там занимается?
   - Лесом торгует, - отозвался кто-то с другого конца зала.
   - Во как! - апеллировала ко мне дородная дама. - Лесом торгует. Предпринимательская жилка, следовательно, в ней обнаружилась.
   - А вы давно здесь работаете?
   - Я, милочка, работаю здесь пятнадцать лет. Еще до того, как нас заставили эту косметологию добровольно приватизировать, и еще с тех времен, когда финский крем с норковым маслом стоил восемьдесят шесть копеек за четверть килограмма, и мы его получали централизованно, а курс массажа обходился в пять рублей сорок две копейки. Помните, девочки?
   Девочки загалдели, оживились и стали делиться воспоминаниями, пощипывая при этом подбородки клиенток и заливая им уши расплавленным парафином.
   Я достала Дашину фотографию и протянула ее дородной даме.
   - Да, да, да, эту лапушку я помню, два месяца к нам ходила на курс массажа. С такой кожей, как у нее, можно до шестидесяти лет умываться некипяченой водой из крана. Щеки - как попка у младенца, сейчас это редкое явление...
   Пациентка в кресле, лицо которой представляло резервацию розовых прыщей, шумно вздохнула.
   - Но она у нас давно не появлялась. С февраля, кажется... А что вы от нее хотите?
   - Да просто надо мне ее найти. Спасибо за информацию.
   У самого выхода ко мне на швабре подъехала уборщица:
   - Вы уж извините. Я не со зла на вас гаркнула. Просто мыть не успеваю. Только помою - натопчут. Опять помою - снова натопчут. Что за страна никакого порядка, никакой организованности...
   ***
   Ракетой "Томагавк" налетел на меня Потапов, схватил за локти, окутанные нежнейшим шелком французского костюма, и начал трясти:
   - Максимова! Ты меня хоронишь! Звонили из "Монтеррея"! Их объявления три раза появлялись с одинаковым текстом, и не в "Бизнес-МН", а в "Аргументах"! Это не их аудитория! Они считают, что из-за нашего головотяпства у них сбыт в этой отрасли упал на пятнадцать процентов!
   - У них сбыт упал, потому что рынок и так переполнен оргтехникой, а они дают гарантию только на полгода. Когда спокойно можно найти фирму, которая гарантирует двухлетнее обслуживание. А одно и то же объявление это не правда, мы ведь делали и комикс, и с фотографией, и статью - нет, я разберусь с рекламным отделом.
   - Ну так и разберись! Ходишь неизвестно где, а меня из-за этого на части рвут. Приезжали из "Фантома" - как это получилось, что они купили полосу в "Известиях", заплатили бешеные деньги, а информацией по ТВ и в других газетах это не было подкреплено? Считай, денежки улетели впустую. Ты же умная, ты же знаешь, что так не годится!
   - Я знаю. Я три раза прочитала шестисотстраничный монументальный труд Сэндиджа-Фрай-бургера на английском языке о теории и практике рекламы. Я убедилась, что в нашей жизни этот бестселлер сотрудников американских рекламных фирм мало применим. Я знаю, что одиночное объявление, даже на развороте, газеты, тонет и не запоминается. Я знаю, какой сектор на полосе наиболее привлекает внимание. Знаю, что сексуальные мотивы и давление на инстинкт самосохранения в рекламировании потребительских товаров весьма эффективны, знаю, что два маленьких объявления в одном газетном номере на разных страницах достигают цели лучше, нежели одно большое.
   Но я не знаю, как мне одновременно следить за рекламной кампанией "Фантома", удовлетворять причудливые запросы "Монтеррея", сочинять сценарий для новой серии клипов банка "Альянс" и заниматься поисками Дарьи Лозинской!
   - Подожди, не ори, - заткнул меня Потапов на полуслове. Я забыл тебе отдать баксы. Держи. - И он вложил в мою руку белый конверт. - Это тебе на случай расходов, на бензин и подкуп возможных свидетелей. Дмитрий Васильевич просил передать, а я забыл. Здесь тысяча зеленых.
   - Наорать ты никогда не забываешь.
   - Разговорчики в строю! Беги, шурши. Если ты эффектная женщина, это еще не дает тебе права так высокомерно разговаривать со старым, больным, замученным клиентами директором рекламного агентства.
   Домой я попала только в десять вечера, потому что после работы заехала к Дашиной подруге Лене.
   Двухкомнатная квартирка неудачной планировки в старом доме на Люсиновской улице являла собой разительный контраст особняку, в котором я побывала сегодня утром.
   Старые блеклые обои, шкаф без ножек, забитый книгами на прогнувшихся полках, разбитый паркет и круглый стол, накрытый зеленой скатертью. Бабушка Лены, Антонина Степановна, в шерстяном платье с кружевным воротничком и брошью из финифти, отложив в сторону свежеизданный томик Довлатова, напоила меня чаем из уникального опакового чайника со старинной миниатюрой на боку. Здесь было хорошо и уютно. Из открытого окна доносилось стрекотание кузнечиков, легкая штора поднималась и опускалась от вечернего ветерка, а полосатая кошка Мурка с невыносимо зелеными глазами доверчиво заглядывала мне в лицо, видимо учуяв, что я являюсь владелицей прекрасного, породистого, откормленного кота Антрекота - любителя юных полосатых граций. Узнав, что я работаю в рекламном агентстве, Антонина Степановна пустилась в долгие рассуждения о вреде недобросовестной рекламы. Она сама полгода назад, прочитав объявление в газете "Труд" о продаже лекарств, перечислила половину пенсии на абонентный ящик какой-то фирме. И потеряла терпение, ожидая, когда же принесут посылку с драгоценными пилюлями. Доверчивая! Я так и не смогла убедить ее, что средства информации не могут отвечать за мерзопакостное поведение некоторых предприятий-однодневок...
   Эванжелина смотрела телевизор и покусывала салями из полуразвернутого золотистого пакета. Очевидно, она уже пресытилась нашей пищей. Антрекот валялся рядом на кровати и обмахивал хвостом Эванжелинину поясницу.
   - Бросила меня, - обиженно протянула Эванжелина. - Антрекот, конечно, блестящая компания, но я ведь по тебе соскучилась. Возьми отпуск на неделю!
   - И тогда мой начальник проделает со мной такой же опыт, какой проделывают нелюбимые тобой американцы с колбасками во время барбекю: они поджаривают их на решетках. Помнишь, сегодня утром объявили об исчезновении девушки в вишневом костюме?
   - Угу.
   - Я веду частное расследование.
   Эванжелина изумилась и рассталась с колбасой, которую тут же, воспользовавшись удачным моментом, схватил Антрекот.
   - И зачем тебе это надо?
   - Не знаю, - честно призналась я, - но я уже заработала тысячу долларов. Вроде бы.
   - Я дам тебе две тысячи, чтобы ты провела неделю со мной и посоветовала, как мне дальше вести себя с мужем. - Эванжелина попыталась вернуть салями, Антрекот же старался как можно быстрее отгрызть кусок побольше.
   - Неужели тебе не жаль девочку? Посмотри фотографию.
   - Мне жаль девочку, но ты ей уже ничем не сможешь помочь.
   Эванжелина была права. С самого начала затея с моим участием в расследовании казалась чем-то несерьезным.
   - Каяться мне поздно. Я уже ввязалась. Послушай грустную историю. Девочка Даша живет с родителями. Тебя, конечно, роскошью не удивишь, но сегодня я побывала у них дома, и это впечатляет. Несмотря на возможность проводить половину года в английском колледже, а другую половину - на Канарских островах, энергичная и самостоятельная Даша каждое утро уезжает на работу в темно-синем "БМВ" с водителем. А работает она переводчиком в туристической фирме "Балтика". Директор фирмы - коренастый, толстенный, краснолицый тип, с маленькими хитрыми глазками, рыжеватыми волосами, нагловатой секретаршей в приемной и фотографией жены и двух детей на столе - это нынче модно. Если бы мне пришлось разрабатывать рекламную стратегию для этого предприятия, то я была бы в затруднении. Эти зарубежные туристические бюро скрупулезно сегментируют рынок, пытаясь найти свою специфическую нишу, и занимаются чем-то одним: или организацией нестандартных спортивных соревнований, или туризмом инвалидов, или специальными проектами для любителей иностранной музыки и живописи, или экзотическими круизами на яхтах. А представитель бурно развивающейся последние семь лет в России индустрии туризма Василий Эдуардович берется за все, что может принести хоть какую-то выгоду. Он отправляет челноков в шоп-туры по Эмиратам, Польше и Турции, паломников - к святым местам, бизнесменов - в Швейцарию открывать счета в банках и покупать недвижимость. В то же время пронырливый владелец турфирмы ухитряется принимать группы иностранцев из-за рубежа и посильно удовлетворять их. Это, что касается предприятия, где работала Даша. Далее. Нина Ивановна, мама, убитая в данный момент горем женщина, основательно пополняет капиталы Джанфранко Ферре и Кельвина Клайна, но не по велению души, как это можно сказать о тебе, а по необходимости соответствовать роли жены преуспевающего банкира. Разбогатели они, по ее словам, совсем недавно. Дашин папа, Дмитрий Васильевич, внезапно покоривший Эверест благосостояния, работает день и ночь во благо мелких и крупных инвесторов своего банка, а потому взору недоступен. Дашина подруга Лена - парикмахер. Сейчас она находится на конкурсе парикмахеров в Питере, плетет каштановые корзиночки из волос моделей в борьбе за золотую медаль. Именно Елена последний раз видела Дашу на вокзале - та собиралась в Тверь к своему парню Валерию. Теперь о Валере. Он художник, но не бедствующий, так как уже успел подарить нашей сероглазой малышке норковую шубу...
   - Ого! - присвистнула Эванжелина. - Тогда он по совместительству должен быть и наложником своего мецената, чтобы иметь такие деньги...
   - Не говори пошлостей. У тебя развращенное сознание. В общем, Даша доехала до Твери и позвонила маме. А богатый художник Валера утверждает, что она к нему не приезжала и даже не звонила. Поедешь со мной в Тверь?
   - А что, живописец молод и хорош собой?
   - Пока не знаю. И кстати, Нина Ивановна сказала, что Даша каждую неделю, как часы, ходила в косметологию. Там я побывала. Исчезнувшая красавица не появлялась примерно полгода. И еще я нашла целлофан с миллионом одноразовых шприцев и вот это... - Я протянула Эванжелине маленький пакетик, куда заботливо ссыпала микроскопические осколки стекла из Дашиной корзины для бумаг.
   - А что это? Стеклышки какие-то!
   - Эванжелина, это разбитые носики ампул! Тут что-то было. Какое-то лекарство.
   - Или наркотики!!! - закричала Эванжелина. - Я все поняла. Девчонка сидела на игле, запуталась, влезла в долги, и ее убили!
   Я не успела последовательно разрушить стройную версию Эванжелины, так как прозвенел звонок входной двери. Антрекот сорвался с места и помчался встречать гостей, стуча маникюром по паркету. Мы переглянулись. Дело приближалось к полуночи.
   Не без трепета я открыла дверь (сейчас у грабителей вошло в моду, вместо сообщения, что пришли грабить, просто стрелять по квартиросъемщикам из автомата Калашникова). На пороге стоял высокий вихрастый парень лет двадцати двух, с отрешенным взглядом, в джинсах и тонком легком свитере.
   - Здравствуйте, - улыбнулся он, - простите за ночное вторжение. Я Валерий. Пришел объясниться...
   Эванжелина оттолкнула меня в сторону ("Таня, как ты медлительна!") и широко распахнула дверь:
   - Заходите, заходите, мы просто обожаем принимать юных посетителей в промежутке с одиннадцати вечера до четырех утра.
   - Не желаете отбивную? - распиналась Эванжелина на кухне. - Мы как раз собирались ужинать.
   (Мы уже давно поужинали бутербродами с чаем.)
   В сердце мне закралось подозрение, что истощенный работой американский мужчина не в состоянии доставлять полноценные ощущения цветущей русской женщине требовательного возраста. Поэтому и находится сейчас Эванжелина на своей исторической Родине и нежно взирает на малолетнего ясноглазого художника. Сексуальная маньячка.
   Мальчик не краснел и не смущался и даже не пытался остановить процесс приготовления ночного ужина. Эванжелина интенсивно разгружала холодильник, который сама же до этого набила привезенными из Штатов полуфабрикатами.
   Валерий непринужденно вписался в интерьер моей полуразрушенной кухни и спокойно наблюдал за метаниями Эванжелины. Эванжелинина грудь, предусмотрительно освобожденная от бюстгальтера ввиду надвигающейся ночи, не поспевала за владелицей и волновалась под тонким атласом пеньюара при каждом прыжке Эванжелины от холодильника к плите. Антрекот, истосковавшийся по мужскому обществу, уверенно покорял крепкое джинсовое колено парня. Я отметила про себя и нежный румянец, и прекрасный разворот плеч, дорисовала рядом Дашку и получила трогательную парочку из романтической средневековой мелодрамы.
   - Не надо ужина, - наконец-то подал голос нарушитель спокойствия. Давайте просто чаю попьем.
   Как ни странно, это не звучало нагло. Так же не казался наглым его полный искреннего восхищения взгляд, скользивший по умытому, чистому лицу Эванжелины и ее открытой шее. Валерий, видно, совсем забыл, что пришел объясняться.
   - Как бы я хотел вас нарисовать, - заговорил юный эстет, так и не отрывая глаз от моей подруги. - Но вдруг вся эта прелесть ускользнет, едва я коснусь холста кистью? Нет, конечно, лучше смотреть живьем. Если поместить вас в раму, как в музее...
   - Она передвижница, - недовольно заметила я. - Ходит по улицам, чтобы побольше народу приобщилось к прекрасному...
   Еще не хватало, чтобы мою Эванжелину показывали в музее, как хорька в зоопарке.
   - Нина Ивановна дала мне ваш адрес. Попросила заехать и все вам рассказать.
   - Наконец-то вы об этом вспомнили!
   - Таня, ну что ты сердишься! - бросилась Эванжелина на защиту младенца.
   - Извините меня, - легко согласился Валера, - я просто растерялся... Я ведь думал увидеть здесь какую-нибудь тетку в очках-линзах, отставную криминалистку, практикующую сбором информации о пропавших мужьях и утерянных болонках. Вошел, а здесь вы...
   - Ближе к делу.
   - Ну, Таня, - осуждающе посмотрела на меня Эванжелина, намекая изменить тон.
   Я в очередной раз убедилась, что одним из существенных ингредиентов характера моей подруги является ее непоколебимая женственность. Даже редкие ругательства на ее устах превращаются в ласковый укор, а ругать саму Эванжелину - бесполезный номер. Она будет хлопать ресницами, безоговорочно признает свою вину и сдастся на милость победителя.
   Вот и сейчас я почувствовала, что в глазах стороннего наблюдателя выгляжу турецким салатом "Дарданел", где едкий красный перец заправлен концентрированным уксусом, а Эванжелина - кроткая белая голубка с пальмовой ветвью в клюве, защитница осуждаемых.
   - Извините, пожалуйста, - повторил Валерий. - В общем, мы с Дашей расстались месяц назад. Раньше мы часто проводили совместные уик-энды за городом, у нас есть под Тверью живописные места. И я бы ни за что не расстался с нею сам, но она меня оставила. Бросила.
   Легкость, с которой он поведал нам о разлуке с Дашей, не сочеталась с горькой усмешкой, искривившей его губы.
   - И она не звонила мне в эту субботу. И не приезжала. Я был бы счастлив, если бы это произошло. Вот и все.
   Эванжелина загрустила. Не сомневаюсь, что сейчас она искренне переживала несчастную судьбу молодого человека.
   - А вы не собирались пожениться?
   - Я бы с удовольствием, и пару лет назад это было бы возможно, хотя ей тогда еще не исполнилось и семнадцати, а в настоящее время, после того как ее отец перешел в категорию "новых русских", это было бы откровенным мезальянсом. Она стала несколько амбициозна, я не смог бы обеспечить ее запросов. Пока я не в состоянии заработать такое дикое количество денег.
   - Не понимаю. По словам Нины Ивановны, вы весьма обеспеченный человек.
   - Нина Ивановна хорошо ко мне относится. Но если у Дашки хватит ума не выпрыгивать замуж за вульгарного толстосума на иномарке - а у нее хватит ума, - то я стану знаменитым и, следовательно, богатым. В свое время.
   "Наивный ребенок, полный иллюзий. Жизнь тебя обломает", - донеслось из-под стола скептическое урчание Антрекота. Он уже завладел куском мяса и сейчас хрустел челюстями и ушами.
   - У вас были близкие отношения? - спросила Эванжелина, и ярко вспыхнувшие щеки подсказали, что она имеет в виду. Меня повергла в шок такая вопиющая бестактность. Привыкла в своей Америке задавать прямолинейные вопросы о самом интимном.
   - Нет, - ни капли не смутился Валерий, - а зачем? Нам и так было интересно вдвоем. Конечно, для тех, кому нечего сказать друг другу, секс наиболее эффективный способ убить время. Перескакивать через первую стадию сближения, когда о сексе еще не может быть и речи, - значит лишать себя самых приятных, нежных и трепетных ощущений. Даша представляется мне тугим розовым бутоном в каплях утренней росы. Она свежая, чистая, естественная, и все в ней гармонично. Вы ее видели. Она вызывает желание оберегать, а не владеть...
   Ответом художнику было наше изумленное молчание. Вот, оказывается, как обстоят дела. А мы-то с Эванжелиной полагали, что молодежь, насмотревшись американских фильмов, сейчас только и занята бодрым сотрясанием родительских кроватей.
   - Ну если у вас нет вопросов, то я пойду.
   - Постойте, - воскликнула Эванжелина, - а как же норковая шуба? Ведь на шубу-то ты деньги нашел?
   Валера удивился:
   - Почему норковая, она всю зиму в песцовой проходила.
   - Песцовую ей купил отец, - уточнила я, - а норковую подарили вы. Так сказала Нина Ивановна, а ей - Даша.
   - Не может быть, - покачал головой несчастный парень, - мне надо быть Малевичем, чтобы заработать на норковую шубу.
   - Ну и дела, - протянула Эванжелина, - кто же этот, щедрый и таинственный даритель? Таня, мы ведь не отправим человека в ночь и неизвестность? Москва относится к числу городов с напряженной криминогенной обстановкой. Валера, оставайся, квартира большая.
   Валера потрепал Антрекота. Тот с готовностью принялся урчать. Нажрался, подлец лохматый.
   - Да нет, пойду. Неудобно как-то.
   - Таня, ну поддержи меня, - прошипела Эванжелина, - куда он ночью пойдет?
   - Оставайтесь, конечно, уже второй час.
   Эванжелина с умилением посмотрела на меня. "Ты киска, - читалось в ее взгляде, - не дрожи, нашей девственности ничто не угрожает: во-первых, по причине высоких моральных принципов гостя, а во-вторых, по причине отсутствия оной".
   ***
   Остатки ночи прошли благополучно. Молодого живописца уложили в гостиной, а утром он отправился домой.
   Солнечное и ясное начало дня я потратила на борьбу с представителем фирмы "Фантом". Это богатое предприятие с идиотским названием, практикующее закупкой и продажей товаров народного потребления и владеющее супермаркетом, периодически доводит меня до состояния раскаленного кипятильника. Я удивляюсь, каким образом такие упертые люди, которые абсолютно не умеют делегировать полномочия, смогли сколотить капитал, чтобы оплачивать наши гонорары. Наверное, деньги сейчас можно выжимать из воздуха.
   Представитель, тихо упиваясь своей гениальностью, в очередной раз принес три страницы плотного текста и требовал, чтобы я организовала две минуты эфирного времени "Останкино" и красивую дикторшу, которая это прочитает. Рекламировал он все: от сигарет и тампонов до фрикционных накладок к "Москвичу" и турбогенераторов. И все хотел продать немедленно.
   Нудным голосом я втолковывала ему, что: 1. Реклама должна содержать уникальное торговое предложение - сейчас турбогенератором никого не удивишь, только свистни - к подъезду доставят атомную подводную лодку. Следовательно, если "Фантом" хочет продать товар, который имеется в изобилии у других продавцов, то значит, придется делать торговое предложение уникальным не по сути, а по форме. Рекламное объявление должно быть ярким и запоминающимся. 2. Единичное объявление ничего не дает - оно тут же забывается, смытое шквалом красочных клипов "Пепси", "Стиморола" и шоколада "Виспа". 3. Нельзя перегружать рекламу техническими характеристиками - тем более в нашем случае, так как агент "Фантома", я подозреваю, твердо решил запутать покупателей, для чего нужен тампон "о.b", а для чего - турбогенератор.
   Я прочитала целую лекцию, я порхала бойкой колибри от стенда к стенду, разъясняя фантомщику, что из пятнадцати элементарных принципов рекламы девять он уже попытался нарушить, и в заключение нашего диалога насупленный мужик окончательно утвердился в мысли, что я - самовлюбленная дура и пытаюсь доказать ему его неполноценность и что необходимо немедленно расторгнуть контракт с нашим агентством. Вот чего я добилась демонстрацией своей чрезвычайной осведомленности в вопросах рекламного дела.
   Положение попытался спасти Потапов. Он выдернул меня из кабинета, как созревшую морковку из мягкого чернозема, и зашипел:
   - Максимова! Ты что, спятила? Ты клиента хочешь потерять? Ты разве не видишь, что он скорее повесится, чем признает правоту женщины? Ты же умная! Учти, если мы потеряем "Фантом", то не сможем оплатить по договору с режиссером сериал клипов "Альянса", и тогда ты забудешь, что такое чулки с поясом, и будешь носить исключительно колготки местного производства!
   - С твоей зарплатой я и так уже давно про это забыла!
   - Нет, у тебя стремительно портится характер!
   Пришлось признать правоту шефа. Но ведь по его вине я всю прошлую ночь думала об исчезнувшей Даше, и это не прибавило мне душевного спокойствия.
   Я вернулась в кабинет, где насупленный фантомщик с упорством во взгляде сотый раз перечитывал три замусоленные странички своего убогого трактата. И только сейчас я заметила, что он очень даже симпатичен, а руки под белоснежными манжетами карденовской рубашки грубые и натруженные. Да он, наверное, четыре ночи корпел над этим текстом, игнорировал недовольство жены, сопел на кухне под лампой с абажуром, а я раскритиковала его в пух и прах, забыв, что передо мной живой человек, а не ходячее рекламное объявление, которое я должна подретушировать, отредактировать и загнать в узкие рамки профессионального исполнения. Становлюсь бездушной функцией.
   Склонив голову набок и еще раз окинув взглядом напряженного фантомщика, я льстиво улыбнулась:
   - Вы меня простите?
   Фантомщик недоверчиво и удивленно замигал. Я даже ни разу не назвала его по имени.
   - Дорогой Сергей Иванович, попытайтесь забыть все, что я вам тут наговорила, я отнеслась к вам необъективно, и это объясняется сугубо личными причинами...
   Фантомщик, который в жизни успел раскрутиться и получить возможность подъезжать к своему рекламному агентству на "мерседесе", еще не успел стать заурядным снобом, а потому моментально расслабился, повеселел, и душа его устремилась мне навстречу.
   - И вы меня извините уж. Накричал на вас. Понимаете, дело идет, развивается, но я стал ощущать, что не хватает образования.
   Я слушала с заинтересованным видом, и Сергей Иванович подобрел еще больше, и его речь, сдерживаемая до сих пор неприязнью к собеседнику (ко мне, значит), полилась вольным потоком:
   - Так странно - вроде бы мы сами и раскрутили эту махину, деньги льются рекой, все вертится на страшных оборотах. И начинает вырываться из рук. Да, не хватает образования... Вот, к примеру, вышли на очень крупную и солидную японскую фирму, пригласили делегацию, хотели с ними подружиться. А они от нас шарахаются на переговорах. Оказалось, как нам потом объяснили, и коктейль мы не правильно организовали, и костюмы по протоколу не те надели, и к японцам пытались стоять поближе. А они пугливые - не любят, когда руку трясут энергично, подходят к ним близко и говорят громко... Этикет, в общем... Ну а писаниной этой, - фантомщик потряс бумажками, - я отродясь не занимался.
   "А ведь с нами и заключался контракт, чтобы освободить вас от этой рутинной работы! Что за недоверчивые создания, эти мужчины! Доверься, отдайся, вручи полномочия и отправляйся пугать японцев. Двигайте бизнес, а я со своей стороны сделаю все, чтобы о прекрасной фирме "Фантом" знали все - от московских бомжей до владельцев отелей на Каймановых островах", промчалось в голове.