Страница:
Я в этот день собиралась додымить до станции "Фантома" и починить автомобиль. Потом сходить в библиотеку, на почту и в редакцию "Аргументов и фактов" - навестить коллегу из отдела рекламы, с которым у нас договор о сотрудничестве, и забрать злополучную рекламу "Трианэкса".
Темные очки маскировали следы вчерашнего нападения, а маленькое платье в тонах предзакатного неба приятно холодило спину.
Интересные мысли посещали меня в библиотеке, пока я ворошила старые газеты и встречала в них статьи под знакомыми фамилиями (включая собственную). Когда-то я была журналистом, и этот факт мог бы объяснить мою постоянную вовлеченность в авантюрные мероприятия. Но сейчас я веду размеренную и благопристойную жизнь скромного рекламного агента. И что же? Жизнь все так же изобилует событиями, которые на долю нормального человека выпадают исключительно редко. Почему же я постоянно ввязываюсь не в свое дело, почему попадаю из одной экстремальной ситуации в другую, почему меня хотят придушить владельцы туристического бюро, изнасиловать друзья стриптизера, а истекающая слезами жена банкира ждет, что я обнаружу ее пропавшую дочку. Возможно, виной всему мой неугомонный характер и склонность к авантюризму.
Дома меня, голодную и замотанную, ждали два открытия. Первое - снова пропала Эванжелина. Врожденная проницательность подсказывала мне, что у нее свидание с Максимом. Второе - более приятное - исчезла жена Антрекота. На радостях я выдала коту в награду хвост размороженной форели (мы все еще питались американским тормозком) и в ответ услышала признание: "О, как прекрасно освобождение от семейных уз и всяческих обязательств!" Полностью согласна.
Тихий вечер в уютной квартире, где все отменно функционировало благодаря корыстным усилиям детектива-неудачника, был нарушен в одиннадцатом часу зареванной Еленой. Она с порога бросилась в мои объятия, и пятнадцать минут я пыталась спасти ее организм от потери критического объема жидкости.
В борьбе за Максима Лена потерпела разгром, по силе переживаний сравнимый только с наполеоновским Ватерлоо. Сквозь рыдания девушка выдвинула несколько справедливых вопросов - в частности, зачем моей подруге Максим, если она все равно уедет в Америку? Но помочь я была не в силах. Поведение Эванжелины в состоянии влюбленности всегда лихорадочно и более нелогично, чем в будни. И поэтому бесполезно убеждать ее, что красивый мальчик исчезнет из ее жизни так же бесследно, как другие. И не менее бесполезно призывать вспомнить о супружеском долге и о бедном рогатом Дэниэле, затерянном в жаркой Калифорнии. Нет, здесь я ничем не могла помочь.
- Но неужели ты все еще хочешь выйти за него замуж? После того, как он тебя предал? - спросила я размокшее создание. - Ты ведь такая умная и серьезная девочка.
- Да, я умная, серьезная, некрасивая и вкалываю, как ударница! Я себя ненавижу, но ничего не могу с собой сделать! Я его люблю...
Антрекот, привычный к подобным мизансценам - хозяйка в позе мостовой опоры и рыдающий объект у нее на плече, - спокойно жевал заатлантический деликатес.
- И еще ведь это для меня единственный шанс...
Я перестала методично гладить Ленину вздрагивающую спину и прислушалась. - Шанс?
- Да. Единственный шанс вырваться из нищеты.
Из таких сетей выпутаться непросто. Прочная шелковая сеть, где несомненное обаяние Максима переплеталось с его респектабельностью и материальной обеспеченностью, крепко опутала бедную труженицу расчески и пергидроля. Несчастная весталка хранила целомудрие, намереваясь преподнести свою невинность ослепительному извергу в качестве свадебного подарка, и мечтала о шиншилловой шубе, кожаном свингере и бесконечном количестве вечерних платьев, которые он вскоре подарит своей жене и без которых девушка девятнадцати лет почему-то не может жить полноценно.
Да, и к тому же она его очень любит...
Я плохо переношу Эванжелинины слезы, а их будет море, когда плотно скрученной мумией я устрою ее в кресле "боинга", вылетающего рейсом Москва - Нью-Йорк. Но видно, и это мне придется вынести. Сейчас, глядя на убитое лицо Лены, я понимала, что рушится вся ее жизнь и что устранить Эванжелину из страны просто необходимо. Но где гарантия, что Максим, разделивший сладость любовной горячки с моей роскошной и исключительно талантливой (в интерьере спальни) подругой, не бросится следом? Я смогу отправить Эванжелину в изгнание, хотя это будет стоить нам обеим по паре лет жизни, но как я смогу заставить Максима вернуться к скромной, трудолюбивой и пока еще не искушенной в сексе девушке?
- Извините. - Лена вытерла покрасневшее лицо. - Я пойду. Мне просто пожаловаться было некому. Я, кажется, испачкала вас тенями...
Фиолетовый перламутр синяка на моей скуле она приняла за след косметики.
- Я пойду, а то бабушка будет волноваться.
- Знаешь, я поймаю сейчас такси, - предложила я и, уловив протестующее движение девушки, добавила:
- И заплачу, хорошо?
Если бы в подъезде мне сейчас попалась Эванжелина, то Антрекоту этой ночью не на кого было бы складывать свои многочисленные пушистые конечности...
Совратительница малолетних соизволила явиться в половине двенадцатого. Она излучала 45-градусную истому удовлетворенного организма, и достаточно было взглянуть в ее сияющие виноватые глаза, чтобы понять, где она провела все это время.
- Ты со мной не разговариваешь? - робко осведомилась она. - Да, ты со мной не разговариваешь... Но что же делать? Я не знаю... Я не принадлежу себе, я потеряла голову...
- Лена недавно была здесь. Она плачет. И ненавидит тебя.
- Бедная, - выдохнула Эванжелина, не проявляя, однако, признаков искреннего раскаяния. - Но она все равно не сможет его удержать. Я у Максима все-таки не первая женщина...
- Странно, что ты наконец-то до этого дошла своими куриными мозгами! Ты наверняка не попадаешь даже в первые три сотни его любовниц! Неужели не видно, что это за тип? Дома у него будет сидеть преданная жена Елена, а сам он будет всю жизнь развлекаться на стороне с легкодоступными красотками наподобие тебя. Он использует вас обеих! Может быть, ты вспомнишь, что замужем, и оставишь их?
К сожалению, взятый мною тон был несколько более резок, чем следовало бы, так как Эванжелина моментально пришла в состояние боевой готовности, я услышала за спиной обреченный вздох Антрекота: "Господи, сейчас начнется" и началось.
Любвеобильная красавица заревела во весь голос. Она с ходу набирает обороты - так лучшие модели автомобилей с места набирают 200 километров в час, и вся моя злость мгновенно улетучилась. Вечер был окончательно испорчен. Целый час мы с Антрекотом пытались успокоить Эванжелину и заглушить ее отчаянные выкрики о необыкновенной красоте, исключительности, одаренности Максима.
Уже ночью я вспомнила про номер телефона с Дашиного пейджера - до этого я пыталась дозвониться до неизвестного абонента три раза в течение дня - из библиотеки, из редакции газеты, но безрезультатно. Никто не ответил мне и сейчас.
***
На следующий день я позвонила Нине Ивановне в надежде разузнать про таинственного владельца телефона, но она не помнила этот номер. Зато я напоролась на поручение: завтра Елене исполнялось двадцать лет, а Даша давно приготовила ей подарок - лупоглазого зайца и платье из фирменного магазина.
- Водитель завезет. Вы передайте Лене. Пусть не забывает Дашу, сказала Нина Ивановна, и голос ее сорвался.
Настроение у меня испортилось. Потом звонил Потапов, уже смирившийся с моим постоянным отсутствием на рабочем месте.
- Кажется, участие в расследовании - лишь повод для оправдания собственной лени, - вяло укорил он меня, прекрасно сознавая, что уж кого-кого, а меня в отсутствии трудолюбия упрекать нечестно.
Эванжелина на весь день погрузилась в черную депрессию. Она трагически переживала необходимость расстаться с Максимом и вернуться к Дэниэлу. Антрекот, избавившийся от временной жены (подозреваю, этот шаг объяснялся его нежеланием делиться рыбой: ведь с появлением в нашем доме полосатой киски моему роскошному коту стала доставаться половинная порция, вот он быстро и аннулировал брачный контракт), пристрастился к американским сосискам. На них не было целлофана, и, следовательно, отсутствовала угроза повторного отравления, и теперь в доме круглосуточно звучали надоедливые просьбы откупорить очередную желто-красную банку хот-догов в рассоле.
Андрей бороздил тверские улицы в поисках пропавшего художника и пока еще не объявился.
Около полудня я машинально набрала загадочный номер, не питая особенно надежд, но - о чудо! - мне ответил приятный мужской голос. На расспросы о его участии в Дашиной судьбе мужчина коротко предложил встретиться, и хотя в груди шевелился смутный страх вновь получить по физиономии, как в случае с Виктором, однако любопытство взяло верх. И через несколько минут, прихватив с собою зайца и коробку с платьем, я мчалась на отремонтированной машине в Медведково, где высились несметными полчищами близнецы-шестнадцатиэтажки.
Игорь Николаевич, счастливый обладатель телефона - а в этом недавно заселенном доме вполне могло оказаться всего три номера на шестнадцать этажей, - являлся тридцатилетним мужчиной приятной наружности, гинекологом по профессии. Он за чашкой крепкого чая в холостяцкой полупустой кухне объяснил мне происхождение свертка одноразовых шприцев в Дашином шкафу. Шприцы были необходимы Даше для лечения небольшого женского недомогания, столь легко приобретаемого юными красавицами еще в средней школе в результате продолжительного сидения за партами, использования для гигиенических процедур хлорированной воды и шастанья по морозу в капроновых колготках.
Игорь Николаевич имел лицензию на частную практику. Гинекологические проблемы женщин загрязненного города, а также женщин, привыкших путешествовать по океану сексуальных наслаждений подобно фрахтовым судам под управлением то одного, то другого капитана (к Даше это не относилось), превращались для врача сначала в трехкомнатную квартиру, потом в автомобиль... Тактичность и обходительность, знание эффективных новинок фармакологии, а также обещание конфиденциальности привлекали к Игорю богатых клиенток.
***
Мне приятно было снова увидеться с бабушкой Лены. Антонина Степановна сияла опрятностью и чистотой. Она попыталась завлечь меня на кухню запахом свежеиспеченных сдобных булочек, но я не поддалась, а прошла в комнату Елены.
- С наступающим! - закричала я с порога. Талантливая парикмахерша тоже занималась частной практикой и сейчас сушила феном свежепокрашенную голову привлекательной длинноволосой клиентки. Лена кивнула мне без особого энтузиазма - видно, ненависть к Эванжелине наложила печать и на отношение ко мне, безобидной и неопасной.
- Тебе подарок от Даши.
Лена от удивления едва не убила феном подружку, а я достала легкую плоскую коробку в золотой обертке и глупого ушастого зайца.
- Даша давно приготовила тебе этот подарок, и ее мама просила завезти.
- Но у меня только завтра день рождения, - растерянно произнесла Лена, разворачивая бумагу.
- Я подумала, что ты могла бы завтра явиться на работу в этом платье.
Платье-чулок, короткое, элегантное, из буклированного шелка, подходило к глазам Лены и не должно было скрывать ее длинных ног.
- Вот это да! - воскликнула подсушенная клиентка. - Да ведь такое стоит двести девяносто долларов в магазине на Смоленской! Ленка, давай примерь!
Лена стояла опустив голову, с очевидным намерением разразиться слезами. Нет, достаточно, я еще не пришла в себя после вчерашних истерик, у меня скоро разыграется ревматизм от постоянной сырости. Извинившись, я малодушно галопом умчалась в туалет, расстаться с излишками чая, влитого в меня гостеприимным гинекологом.
- Завтра будет уже две недели, как пропала Даша, - сказала Лена, когда я вернулась.
Причесанная клиентка уже испарилась.
- Да. - Я задумалась. - Наверное, надо искать уже не Дашу, а ее тело. Вряд ли она все еще жива. Страшно такое говорить...
- И можно будет найти... тело?
- Можно сделать все, чтобы найти его в случае, если оно где-то спрятано. А не сожжено, например... Мороз по коже от таких предположений. У Дашиного отца огромные связи, он сможет организовать поиски.
- Неужели он не организовал их еще раньше? - предположила Лена.
- Я не знаю. Но начать искать тело - значит признаться, что больше нет никакой надежды увидеть Дашу живой.
Антонине Степановне так и не удалось впихнуть в меня десяток сдобных булочек. В мрачном настроении и с мыслями о Даше я отправилась домой.
Дома Андрей с Эванжелиной от нечего делать глумились над моим котом. Антрекот мужественно сносил издевательства интервентов, хотя выражение глаз у него было траурное.
- Где пропадаете, мадам? - обрадовался Андрей моему появлению.
- Come stai? <Как дела? (ит.)> - с диким напряжением осведомилась все еще зареванная Эванжелина.
Милая! Наверное, потратила три часа, чтобы овладеть этой потрясающе сложной итальянской фразой и порадовать меня.
- Молодой художник в больнице, - отрапортовал сыщик. - У него нервный срыв. Причина? Неизвестна". Но он весь в розовых пятнах - даже на ушах они есть. Живописен до неприличия и страшно страдает. Творческая натура - не перенес, должно быть, Дашиного исчезновения...
- Ты занимался когда-нибудь наружным наблюдением? - перебила я Андрея.
- Естественно, сердце мое.
- Кажется, я знаю, куда подевалась Даша.
***
Андрей, привычный к подобному времяпрепровождению, напряженно всматривался в темноту, но я уже начинала клевать носом и сомневаться в удачном завершении придуманного плана. В конце концов около часу ночи появился объект наблюдения. Я попросила Андрея осторожно следовать за ним. Частный детектив, уже полностью порабощенный мною, послушно выполнял все указания. Человек, за которым мы наблюдали, прошел квартал до платной автостоянки и через пару минут появился на новенькой "девятке" цвета Гольфстрим. Управляемый умелой рукой, автомобиль ловко маневрировал среди иномарок и такси, циркулировавших по ярко освещенным проспектам ночного города. От акробатических трюков у Андрея на лбу скоро выступила испарина.
Через полчаса утомительного преследования мы прибыли в район, расположенный недалеко от центра города, к тихому островку, захламленному строительным мусором недавно снесенных домов и еще не поступившему в распоряжение какого-нибудь банка или зарубежной компании.
Наш объект вышел из машины и остановился. Вдали слышались гудки автомобилей, звуки бессонного города, но здесь, за стеной многоэтажек и высоких деревьев, было тихо. Открыв багажник и рывком вытащив канистру, преследуемый, спотыкаясь и освещая путь маленьким фонариком, поковылял в сторону нагромождения балок, битого кирпича, изогнутых железок.
Андрей пробирался среди этого мусора совершенно неслышно, но я ничего не видела и периодически беспомощно висла на его руке. Не прошло и двух минут, как мои джинсы ниже колен превратились в лохмотья. Внезапно Андрей предательски бросил меня и рванулся вперед в кромешную тьму. И как это люди умудряются видеть в такой темноте? Я услышала приглушенные звуки очень кратковременного сражения - и вскоре раздался негромкий оклик.
Я осторожно приблизилась. Глаза от любопытства стали немного лучше видеть. Картина оказалась почти такой, какой я ее и представляла.
Канистра лежала на боку, и драгоценный бензин толчками с бульканьем истекал из нее. Андрей держал за руку растрепанную и злую Елену. Они стояли около большого круглого отверстия бетонированного колодца, из которого торчали сухие ветки. Андрей замкнул наручники на тонких запястьях девушки (ну хоть что-то у него есть от настоящего сыщика) и повел ее в машину, а я принялась за работу.
Через пятнадцать минут, когда нашими усилиями заброшенный колодец глубиной около трех метров был очищен от хлама, подъехали на нескольких машинах знакомые товарищи в штатском. С их помощью Андрей поднял со дна грязный, обсыпанный кирпичной пылью и застегнутый на "молнию" спальный мешок.
Прожужжал замок. Товарищи в штатском склонились над извлеченным предметом. Надо было и мне подойти и посмотреть, но где же взять для этого мужество? За две недели только тяжелые каштановые волосы, водопадом пролившиеся на холодную землю из раскрытого спального мешка, остались такими же, какими были на фотографии...
- Я хотела бы поговорить... с Леной... - обратилась я к суровому Андрею.
- Иди. Только о чем можно говорить с этой тварью? - Андрей вложил в мою окоченевшую ладонь ключи от автомобиля.
Лена сидела на заднем сиденье машины, прислонившись к боковому стеклу и закрыв глаза. Она не отказывалась отвечать на вопросы и напоследок презрительно произнесла:
- А ты так и будешь всю жизнь на задних лапках прыгать перед богачами? Я тебя ненавижу... Ты ведь такая же нищая, а землю носом роешь, чтобы выслужиться... Если бы ты не полезла в это дело, никто бы никогда ничего и не узнал...
Я молча выбралась из автомобиля. Подошел мрачный Андрей. Мы хмуро переглянулись. Оба одновременно подумали об убитой девушке.
Дашка, Дашка, сероглазый, бессовестный ребенок, в которого было вложено столько любви, труда и заботы. Сколько понадобится лет жизни, чтобы забыть эту страшную картину - грязный спальный мешок на земле, море каштановых волос и то, во что превратились розовые щеки и веселые глаза?
***
Прошло три дня. Я осчастливила визитом родное предприятие. Потапов смотрел на меня скорбно и воодушевленно:
- Ну, как ты? Пришла в себя?
Я махнула рукой. Настроение было ужасным.
- Тут тебе передали...
Потапов протянул мне через стол, заваленный, Как всегда, бумагами, увесистый желтый пакет.
- Десять тысяч долларов. Гонорар. Ты все-таки нашла Дашу.
Я молча взяла пакет. Деньги я верну. Просто не смогу тратить их на платья и новый кафель для кухни: каждая купленная вещь будет напоминать о несчастной Дарье.
- Как родители?
Теперь настал черед Потапова расстроенно махнуть рукой:
- Сейчас для них жизнь кончилась. Ты понимаешь...
Вечером забежала Эванжелина. Теперь не было смысла бороться с ее влюбленностью, и она с упрямой настойчивостью околачивалась у Максима. Снова бросила меня в тяжелый период моей бурной биографии.
На кухне, освещенной теплым светом лампы, я рассказала ей то, что до этого пять раз рассказывала Андрею и представителю прокуратуры. Глаза Эванжелины горели любопытством, она содрогалась от ужаса, но не переставала молотить ореховые крекеры.
- В наше время деньги можно делать буквально из воздуха, Дарья одаренное дитя преуспевающего банкира - моментально сообразила, как сколотить независимый от родителей капитал. Она была энергичной, целеустремленной и привыкла добиваться своего.
Сначала меня удивила масса несоответствий. Дашина мама была убеждена, что дочь ведет размеренную жизнь привилегированного ребенка: ходит по вечерам в английскую школу, к репетитору и в косметологию. Правда, вопреки канонам, Даша еще и работала, но это считалось прихотью: родители рассматривали этот факт, как желание доказать свою независимость и самостоятельность. Сначала мы с тобой не могли выяснить, откуда взялась норковая шуба. Не в своем же туристическом бюро, где Даша к тому же числилась на полставки, она ее заработала? Английская школа, так же как и косметология, оказалась всего лишь прикрытием - чтобы уходить из дому. Таким же прикрытием были и тверские уик-энды: Даша говорила, что едет к Валерию, а на самом деле отправлялась на свою законспирированную квартиру. Квартиру и всю обстановку в ней она заработала самостоятельно благодаря своим изворотливым мозгам. Помнишь, мы ограбили фирму "Балтика"?
- Еще бы, - прохрустела набитым ртом Эванжелина.
- Тогда ты нашла в Дашином столе бланки и использованную ленту "Оливетти". Проглядев ее, я обнаружила несколько рекламных объявлений. Отправившись в библиотеку, я нашла газеты, в которых эти объявления фигурировали. Различные фирмы предлагали населению медицинские препараты по сходным ценам. Деньги за лекарства надо было перевести на абонентный ящик. Проехавшись по указанным адресам почтовых отделений, я выяснила, что ящики арендованы разными предприятиями, директора которых с подозрительным упорством подписывались фамилией "Д. Лозинская". Дарья сама рисовала бланки на компьютере, печатала их на лазерном принтере, отстукивала письма: "Просим предоставить в наше распоряжение абонентный ящик. Оплату гарантируем" или: "Просим опубликовать наше объявление пять раз в последующих номерах вашей газеты. Оплату гарантируем". Оставалось только ждать, когда доверчивые пенсионеры и матери больных детей вытрясут последние копейки из кошельков и со всей России птицами полетят в Москву почтовые переводы, а потом превратить все в твердую валюту, купить двухкомнатную квартиру в престижном районе, "девятку" цвета Гольфстрим, норковую шубу и т.д. Схема элементарна и надежна, учитывая веру нашего народа в печатное слово. Дарья, которую мы с тобой представляли милым, честным, добрым ребенком, оказалась талантливой авантюристкой. И, подозреваю, ее больше интересовал сам процесс добывания денег - ведь богатый папа с радостью обеспечил бы единственного ребенка всем, чем угодно.
Так продолжалось несколько месяцев, а потом у Дарьи возникла необходимость поделиться с кем-нибудь своими успехами, услышать восторженный отзыв о своей гениальности. Даша доверила тайну своего нечестного бизнеса единственной и преданной подруге Елене. С Леной они дружили давно, и богатство, нашедшее семью Лозинских, вроде бы не повлияло на их взаимоотношения - а ведь Лена механически отодвинулась в другую социальную группу. Даша делала Лене дорогие подарки, использовала ее в качестве личного парикмахера и искренне не замечала, что подруга чувствует себя нищей оборванкой рядом со сказочной принцессой, что черная зависть подтачивает Елену. Но все-таки и бедной трудолюбивой Золушке вроде бы улыбнулось счастье: она встретила Максима, который...
- Ты сбилась, - оборвала меня Эванжелина, - ты начала говорить, что Даша рассказала Лене о своих махинациях, но перескочила на Максима...
- Да. Пардон. Значит, Даша предложила Елене участвовать в бизнесе и в качестве поощрительного приза написала доверенность с правом продажи на свой автомобиль - то есть фактически подарила бедной парикмахерше, зная ее страсть к машинам, свою "девятку". Этот благородный жест говорил не столько о любви к подруге, сколько о твердой уверенности Дарьи, что со временем у нее появится "Вольво-960" цвета лебяжьего пуха. Вдвоем они должны были бы свернуть горы, вытрясти наизнанку кошельки больных стариков, только Даша не знала, что любимая бабушка Лены Антонина Степановна попалась на ее удочку, и нечестные махинации сразу же вызвали у нашей Золушки стабильное чувство неприязни. Автомобиль она, однако, приняла. А Дарья пошла еще дальше: она продемонстрировала подруге также и наличные накопления - тридцать тысяч долларов без малого, которые хранились в том самом сейфе в тайнике Дашиной квартиры. У Елены загорелись глаза - день и ночь, как в бреду, она делила и делила Дарьины деньги, представляя, на что могла бы их потратить. Сколько это продолжалось, какой промежуток времени лежит "меж совершением страшного злодейства и первым побуждением к нему" - нам неизвестно. Но вернемся теперь к Максиму. Ты не хочешь спросить меня, когда я впервые подумала о том, что Елена - более активное лицо в этой истории, нежели прикидывается?
- Да, - послушно ответила Эванжелина. - Когда?
- А вот когда, - продолжила я. - Не думаешь ли ты, что московская девятнадцатилетняя девственница - это оксюморон?
- Я по-испански не понимаю, - бодро отшила меня подруга.
- Такой же оксюморон, как "живой труп", "оптимистическая трагедия" или "сытый Антрекот". То есть найти в Москве в конце двадцатого века девятнадцатилетнюю весталку так же нереально, как выловить акулу в Москве-реке. И Лена не была исключением. С невинностью она благополучно рассталась в девятом классе школы, но кто же знал, что на ее жизненном пути встретится прекрасный молодой человек с извращенными запросами? Максим, как мы с тобой заметили, обязательно хотел жениться на скромной девушке, для которой стал бы первым и единственным мужчиной и которая с достоинством влачила бы существование преданной, честной жены, пока он...
- Ну, не надо, ну, пожалуйста... - жалобно запищала Эванжелина, покрываясь ярким румянцем. - Максим совсем не такой подлый тип, каким ты его все время пытаешься представить!
- Ладно. Дальше. Лена соврала Максиму, что невинна, наивно полагая, что со временем, полюбив ее, он, сам не отличающийся высокой нравственностью, станет более терпим в вопросах нравственности также по отношению и к другим. Но работа с его мировоззрением удавалась ей не очень успешно.
Елена поделилась несчастьем с единственной подругой, и та организовала ей у своего личного гинеколога Игоря Николаевича десятиминутную несложную операцию, в результате которой Золушка вновь стала невинна, как статуя греческой кариатиды.
- Вот это кошмар! - ужаснулась Эванжелина. - Добровольно еще раз согласиться на муки первой брачной ночи! Да я и за миллиард долларов на это бы не пошла.
- Да. Видишь, благодаря успехам медицины сейчас за хорошие деньги можно купить здоровые почки, детей с необходимым цветом глаз, чистоту и невинность. В общем, Лена уже трепетала при мысли о предстоящей свадьбе, как Дарья начала посмеиваться: "Представляю лицо Максима, если он узнает, как ловко мы его провели!" Даша не особенно любила этого шикарного молодого человека и ревновала к нему подругу. И хотя предавать Лену у Даши и в мыслях, наверное, не было, та начала переживать. Страх разоблачения сводил ее с ума - не буду меркантилизировать отношение нашей скромницы к респектабельному владельцу "понтиака". Лена действительно любила его, как я думаю... А стоило Дарье нечаянно проболтаться - и рушилась вся ее любовь...
Темные очки маскировали следы вчерашнего нападения, а маленькое платье в тонах предзакатного неба приятно холодило спину.
Интересные мысли посещали меня в библиотеке, пока я ворошила старые газеты и встречала в них статьи под знакомыми фамилиями (включая собственную). Когда-то я была журналистом, и этот факт мог бы объяснить мою постоянную вовлеченность в авантюрные мероприятия. Но сейчас я веду размеренную и благопристойную жизнь скромного рекламного агента. И что же? Жизнь все так же изобилует событиями, которые на долю нормального человека выпадают исключительно редко. Почему же я постоянно ввязываюсь не в свое дело, почему попадаю из одной экстремальной ситуации в другую, почему меня хотят придушить владельцы туристического бюро, изнасиловать друзья стриптизера, а истекающая слезами жена банкира ждет, что я обнаружу ее пропавшую дочку. Возможно, виной всему мой неугомонный характер и склонность к авантюризму.
Дома меня, голодную и замотанную, ждали два открытия. Первое - снова пропала Эванжелина. Врожденная проницательность подсказывала мне, что у нее свидание с Максимом. Второе - более приятное - исчезла жена Антрекота. На радостях я выдала коту в награду хвост размороженной форели (мы все еще питались американским тормозком) и в ответ услышала признание: "О, как прекрасно освобождение от семейных уз и всяческих обязательств!" Полностью согласна.
Тихий вечер в уютной квартире, где все отменно функционировало благодаря корыстным усилиям детектива-неудачника, был нарушен в одиннадцатом часу зареванной Еленой. Она с порога бросилась в мои объятия, и пятнадцать минут я пыталась спасти ее организм от потери критического объема жидкости.
В борьбе за Максима Лена потерпела разгром, по силе переживаний сравнимый только с наполеоновским Ватерлоо. Сквозь рыдания девушка выдвинула несколько справедливых вопросов - в частности, зачем моей подруге Максим, если она все равно уедет в Америку? Но помочь я была не в силах. Поведение Эванжелины в состоянии влюбленности всегда лихорадочно и более нелогично, чем в будни. И поэтому бесполезно убеждать ее, что красивый мальчик исчезнет из ее жизни так же бесследно, как другие. И не менее бесполезно призывать вспомнить о супружеском долге и о бедном рогатом Дэниэле, затерянном в жаркой Калифорнии. Нет, здесь я ничем не могла помочь.
- Но неужели ты все еще хочешь выйти за него замуж? После того, как он тебя предал? - спросила я размокшее создание. - Ты ведь такая умная и серьезная девочка.
- Да, я умная, серьезная, некрасивая и вкалываю, как ударница! Я себя ненавижу, но ничего не могу с собой сделать! Я его люблю...
Антрекот, привычный к подобным мизансценам - хозяйка в позе мостовой опоры и рыдающий объект у нее на плече, - спокойно жевал заатлантический деликатес.
- И еще ведь это для меня единственный шанс...
Я перестала методично гладить Ленину вздрагивающую спину и прислушалась. - Шанс?
- Да. Единственный шанс вырваться из нищеты.
Из таких сетей выпутаться непросто. Прочная шелковая сеть, где несомненное обаяние Максима переплеталось с его респектабельностью и материальной обеспеченностью, крепко опутала бедную труженицу расчески и пергидроля. Несчастная весталка хранила целомудрие, намереваясь преподнести свою невинность ослепительному извергу в качестве свадебного подарка, и мечтала о шиншилловой шубе, кожаном свингере и бесконечном количестве вечерних платьев, которые он вскоре подарит своей жене и без которых девушка девятнадцати лет почему-то не может жить полноценно.
Да, и к тому же она его очень любит...
Я плохо переношу Эванжелинины слезы, а их будет море, когда плотно скрученной мумией я устрою ее в кресле "боинга", вылетающего рейсом Москва - Нью-Йорк. Но видно, и это мне придется вынести. Сейчас, глядя на убитое лицо Лены, я понимала, что рушится вся ее жизнь и что устранить Эванжелину из страны просто необходимо. Но где гарантия, что Максим, разделивший сладость любовной горячки с моей роскошной и исключительно талантливой (в интерьере спальни) подругой, не бросится следом? Я смогу отправить Эванжелину в изгнание, хотя это будет стоить нам обеим по паре лет жизни, но как я смогу заставить Максима вернуться к скромной, трудолюбивой и пока еще не искушенной в сексе девушке?
- Извините. - Лена вытерла покрасневшее лицо. - Я пойду. Мне просто пожаловаться было некому. Я, кажется, испачкала вас тенями...
Фиолетовый перламутр синяка на моей скуле она приняла за след косметики.
- Я пойду, а то бабушка будет волноваться.
- Знаешь, я поймаю сейчас такси, - предложила я и, уловив протестующее движение девушки, добавила:
- И заплачу, хорошо?
Если бы в подъезде мне сейчас попалась Эванжелина, то Антрекоту этой ночью не на кого было бы складывать свои многочисленные пушистые конечности...
Совратительница малолетних соизволила явиться в половине двенадцатого. Она излучала 45-градусную истому удовлетворенного организма, и достаточно было взглянуть в ее сияющие виноватые глаза, чтобы понять, где она провела все это время.
- Ты со мной не разговариваешь? - робко осведомилась она. - Да, ты со мной не разговариваешь... Но что же делать? Я не знаю... Я не принадлежу себе, я потеряла голову...
- Лена недавно была здесь. Она плачет. И ненавидит тебя.
- Бедная, - выдохнула Эванжелина, не проявляя, однако, признаков искреннего раскаяния. - Но она все равно не сможет его удержать. Я у Максима все-таки не первая женщина...
- Странно, что ты наконец-то до этого дошла своими куриными мозгами! Ты наверняка не попадаешь даже в первые три сотни его любовниц! Неужели не видно, что это за тип? Дома у него будет сидеть преданная жена Елена, а сам он будет всю жизнь развлекаться на стороне с легкодоступными красотками наподобие тебя. Он использует вас обеих! Может быть, ты вспомнишь, что замужем, и оставишь их?
К сожалению, взятый мною тон был несколько более резок, чем следовало бы, так как Эванжелина моментально пришла в состояние боевой готовности, я услышала за спиной обреченный вздох Антрекота: "Господи, сейчас начнется" и началось.
Любвеобильная красавица заревела во весь голос. Она с ходу набирает обороты - так лучшие модели автомобилей с места набирают 200 километров в час, и вся моя злость мгновенно улетучилась. Вечер был окончательно испорчен. Целый час мы с Антрекотом пытались успокоить Эванжелину и заглушить ее отчаянные выкрики о необыкновенной красоте, исключительности, одаренности Максима.
Уже ночью я вспомнила про номер телефона с Дашиного пейджера - до этого я пыталась дозвониться до неизвестного абонента три раза в течение дня - из библиотеки, из редакции газеты, но безрезультатно. Никто не ответил мне и сейчас.
***
На следующий день я позвонила Нине Ивановне в надежде разузнать про таинственного владельца телефона, но она не помнила этот номер. Зато я напоролась на поручение: завтра Елене исполнялось двадцать лет, а Даша давно приготовила ей подарок - лупоглазого зайца и платье из фирменного магазина.
- Водитель завезет. Вы передайте Лене. Пусть не забывает Дашу, сказала Нина Ивановна, и голос ее сорвался.
Настроение у меня испортилось. Потом звонил Потапов, уже смирившийся с моим постоянным отсутствием на рабочем месте.
- Кажется, участие в расследовании - лишь повод для оправдания собственной лени, - вяло укорил он меня, прекрасно сознавая, что уж кого-кого, а меня в отсутствии трудолюбия упрекать нечестно.
Эванжелина на весь день погрузилась в черную депрессию. Она трагически переживала необходимость расстаться с Максимом и вернуться к Дэниэлу. Антрекот, избавившийся от временной жены (подозреваю, этот шаг объяснялся его нежеланием делиться рыбой: ведь с появлением в нашем доме полосатой киски моему роскошному коту стала доставаться половинная порция, вот он быстро и аннулировал брачный контракт), пристрастился к американским сосискам. На них не было целлофана, и, следовательно, отсутствовала угроза повторного отравления, и теперь в доме круглосуточно звучали надоедливые просьбы откупорить очередную желто-красную банку хот-догов в рассоле.
Андрей бороздил тверские улицы в поисках пропавшего художника и пока еще не объявился.
Около полудня я машинально набрала загадочный номер, не питая особенно надежд, но - о чудо! - мне ответил приятный мужской голос. На расспросы о его участии в Дашиной судьбе мужчина коротко предложил встретиться, и хотя в груди шевелился смутный страх вновь получить по физиономии, как в случае с Виктором, однако любопытство взяло верх. И через несколько минут, прихватив с собою зайца и коробку с платьем, я мчалась на отремонтированной машине в Медведково, где высились несметными полчищами близнецы-шестнадцатиэтажки.
Игорь Николаевич, счастливый обладатель телефона - а в этом недавно заселенном доме вполне могло оказаться всего три номера на шестнадцать этажей, - являлся тридцатилетним мужчиной приятной наружности, гинекологом по профессии. Он за чашкой крепкого чая в холостяцкой полупустой кухне объяснил мне происхождение свертка одноразовых шприцев в Дашином шкафу. Шприцы были необходимы Даше для лечения небольшого женского недомогания, столь легко приобретаемого юными красавицами еще в средней школе в результате продолжительного сидения за партами, использования для гигиенических процедур хлорированной воды и шастанья по морозу в капроновых колготках.
Игорь Николаевич имел лицензию на частную практику. Гинекологические проблемы женщин загрязненного города, а также женщин, привыкших путешествовать по океану сексуальных наслаждений подобно фрахтовым судам под управлением то одного, то другого капитана (к Даше это не относилось), превращались для врача сначала в трехкомнатную квартиру, потом в автомобиль... Тактичность и обходительность, знание эффективных новинок фармакологии, а также обещание конфиденциальности привлекали к Игорю богатых клиенток.
***
Мне приятно было снова увидеться с бабушкой Лены. Антонина Степановна сияла опрятностью и чистотой. Она попыталась завлечь меня на кухню запахом свежеиспеченных сдобных булочек, но я не поддалась, а прошла в комнату Елены.
- С наступающим! - закричала я с порога. Талантливая парикмахерша тоже занималась частной практикой и сейчас сушила феном свежепокрашенную голову привлекательной длинноволосой клиентки. Лена кивнула мне без особого энтузиазма - видно, ненависть к Эванжелине наложила печать и на отношение ко мне, безобидной и неопасной.
- Тебе подарок от Даши.
Лена от удивления едва не убила феном подружку, а я достала легкую плоскую коробку в золотой обертке и глупого ушастого зайца.
- Даша давно приготовила тебе этот подарок, и ее мама просила завезти.
- Но у меня только завтра день рождения, - растерянно произнесла Лена, разворачивая бумагу.
- Я подумала, что ты могла бы завтра явиться на работу в этом платье.
Платье-чулок, короткое, элегантное, из буклированного шелка, подходило к глазам Лены и не должно было скрывать ее длинных ног.
- Вот это да! - воскликнула подсушенная клиентка. - Да ведь такое стоит двести девяносто долларов в магазине на Смоленской! Ленка, давай примерь!
Лена стояла опустив голову, с очевидным намерением разразиться слезами. Нет, достаточно, я еще не пришла в себя после вчерашних истерик, у меня скоро разыграется ревматизм от постоянной сырости. Извинившись, я малодушно галопом умчалась в туалет, расстаться с излишками чая, влитого в меня гостеприимным гинекологом.
- Завтра будет уже две недели, как пропала Даша, - сказала Лена, когда я вернулась.
Причесанная клиентка уже испарилась.
- Да. - Я задумалась. - Наверное, надо искать уже не Дашу, а ее тело. Вряд ли она все еще жива. Страшно такое говорить...
- И можно будет найти... тело?
- Можно сделать все, чтобы найти его в случае, если оно где-то спрятано. А не сожжено, например... Мороз по коже от таких предположений. У Дашиного отца огромные связи, он сможет организовать поиски.
- Неужели он не организовал их еще раньше? - предположила Лена.
- Я не знаю. Но начать искать тело - значит признаться, что больше нет никакой надежды увидеть Дашу живой.
Антонине Степановне так и не удалось впихнуть в меня десяток сдобных булочек. В мрачном настроении и с мыслями о Даше я отправилась домой.
Дома Андрей с Эванжелиной от нечего делать глумились над моим котом. Антрекот мужественно сносил издевательства интервентов, хотя выражение глаз у него было траурное.
- Где пропадаете, мадам? - обрадовался Андрей моему появлению.
- Come stai? <Как дела? (ит.)> - с диким напряжением осведомилась все еще зареванная Эванжелина.
Милая! Наверное, потратила три часа, чтобы овладеть этой потрясающе сложной итальянской фразой и порадовать меня.
- Молодой художник в больнице, - отрапортовал сыщик. - У него нервный срыв. Причина? Неизвестна". Но он весь в розовых пятнах - даже на ушах они есть. Живописен до неприличия и страшно страдает. Творческая натура - не перенес, должно быть, Дашиного исчезновения...
- Ты занимался когда-нибудь наружным наблюдением? - перебила я Андрея.
- Естественно, сердце мое.
- Кажется, я знаю, куда подевалась Даша.
***
Андрей, привычный к подобному времяпрепровождению, напряженно всматривался в темноту, но я уже начинала клевать носом и сомневаться в удачном завершении придуманного плана. В конце концов около часу ночи появился объект наблюдения. Я попросила Андрея осторожно следовать за ним. Частный детектив, уже полностью порабощенный мною, послушно выполнял все указания. Человек, за которым мы наблюдали, прошел квартал до платной автостоянки и через пару минут появился на новенькой "девятке" цвета Гольфстрим. Управляемый умелой рукой, автомобиль ловко маневрировал среди иномарок и такси, циркулировавших по ярко освещенным проспектам ночного города. От акробатических трюков у Андрея на лбу скоро выступила испарина.
Через полчаса утомительного преследования мы прибыли в район, расположенный недалеко от центра города, к тихому островку, захламленному строительным мусором недавно снесенных домов и еще не поступившему в распоряжение какого-нибудь банка или зарубежной компании.
Наш объект вышел из машины и остановился. Вдали слышались гудки автомобилей, звуки бессонного города, но здесь, за стеной многоэтажек и высоких деревьев, было тихо. Открыв багажник и рывком вытащив канистру, преследуемый, спотыкаясь и освещая путь маленьким фонариком, поковылял в сторону нагромождения балок, битого кирпича, изогнутых железок.
Андрей пробирался среди этого мусора совершенно неслышно, но я ничего не видела и периодически беспомощно висла на его руке. Не прошло и двух минут, как мои джинсы ниже колен превратились в лохмотья. Внезапно Андрей предательски бросил меня и рванулся вперед в кромешную тьму. И как это люди умудряются видеть в такой темноте? Я услышала приглушенные звуки очень кратковременного сражения - и вскоре раздался негромкий оклик.
Я осторожно приблизилась. Глаза от любопытства стали немного лучше видеть. Картина оказалась почти такой, какой я ее и представляла.
Канистра лежала на боку, и драгоценный бензин толчками с бульканьем истекал из нее. Андрей держал за руку растрепанную и злую Елену. Они стояли около большого круглого отверстия бетонированного колодца, из которого торчали сухие ветки. Андрей замкнул наручники на тонких запястьях девушки (ну хоть что-то у него есть от настоящего сыщика) и повел ее в машину, а я принялась за работу.
Через пятнадцать минут, когда нашими усилиями заброшенный колодец глубиной около трех метров был очищен от хлама, подъехали на нескольких машинах знакомые товарищи в штатском. С их помощью Андрей поднял со дна грязный, обсыпанный кирпичной пылью и застегнутый на "молнию" спальный мешок.
Прожужжал замок. Товарищи в штатском склонились над извлеченным предметом. Надо было и мне подойти и посмотреть, но где же взять для этого мужество? За две недели только тяжелые каштановые волосы, водопадом пролившиеся на холодную землю из раскрытого спального мешка, остались такими же, какими были на фотографии...
- Я хотела бы поговорить... с Леной... - обратилась я к суровому Андрею.
- Иди. Только о чем можно говорить с этой тварью? - Андрей вложил в мою окоченевшую ладонь ключи от автомобиля.
Лена сидела на заднем сиденье машины, прислонившись к боковому стеклу и закрыв глаза. Она не отказывалась отвечать на вопросы и напоследок презрительно произнесла:
- А ты так и будешь всю жизнь на задних лапках прыгать перед богачами? Я тебя ненавижу... Ты ведь такая же нищая, а землю носом роешь, чтобы выслужиться... Если бы ты не полезла в это дело, никто бы никогда ничего и не узнал...
Я молча выбралась из автомобиля. Подошел мрачный Андрей. Мы хмуро переглянулись. Оба одновременно подумали об убитой девушке.
Дашка, Дашка, сероглазый, бессовестный ребенок, в которого было вложено столько любви, труда и заботы. Сколько понадобится лет жизни, чтобы забыть эту страшную картину - грязный спальный мешок на земле, море каштановых волос и то, во что превратились розовые щеки и веселые глаза?
***
Прошло три дня. Я осчастливила визитом родное предприятие. Потапов смотрел на меня скорбно и воодушевленно:
- Ну, как ты? Пришла в себя?
Я махнула рукой. Настроение было ужасным.
- Тут тебе передали...
Потапов протянул мне через стол, заваленный, Как всегда, бумагами, увесистый желтый пакет.
- Десять тысяч долларов. Гонорар. Ты все-таки нашла Дашу.
Я молча взяла пакет. Деньги я верну. Просто не смогу тратить их на платья и новый кафель для кухни: каждая купленная вещь будет напоминать о несчастной Дарье.
- Как родители?
Теперь настал черед Потапова расстроенно махнуть рукой:
- Сейчас для них жизнь кончилась. Ты понимаешь...
Вечером забежала Эванжелина. Теперь не было смысла бороться с ее влюбленностью, и она с упрямой настойчивостью околачивалась у Максима. Снова бросила меня в тяжелый период моей бурной биографии.
На кухне, освещенной теплым светом лампы, я рассказала ей то, что до этого пять раз рассказывала Андрею и представителю прокуратуры. Глаза Эванжелины горели любопытством, она содрогалась от ужаса, но не переставала молотить ореховые крекеры.
- В наше время деньги можно делать буквально из воздуха, Дарья одаренное дитя преуспевающего банкира - моментально сообразила, как сколотить независимый от родителей капитал. Она была энергичной, целеустремленной и привыкла добиваться своего.
Сначала меня удивила масса несоответствий. Дашина мама была убеждена, что дочь ведет размеренную жизнь привилегированного ребенка: ходит по вечерам в английскую школу, к репетитору и в косметологию. Правда, вопреки канонам, Даша еще и работала, но это считалось прихотью: родители рассматривали этот факт, как желание доказать свою независимость и самостоятельность. Сначала мы с тобой не могли выяснить, откуда взялась норковая шуба. Не в своем же туристическом бюро, где Даша к тому же числилась на полставки, она ее заработала? Английская школа, так же как и косметология, оказалась всего лишь прикрытием - чтобы уходить из дому. Таким же прикрытием были и тверские уик-энды: Даша говорила, что едет к Валерию, а на самом деле отправлялась на свою законспирированную квартиру. Квартиру и всю обстановку в ней она заработала самостоятельно благодаря своим изворотливым мозгам. Помнишь, мы ограбили фирму "Балтика"?
- Еще бы, - прохрустела набитым ртом Эванжелина.
- Тогда ты нашла в Дашином столе бланки и использованную ленту "Оливетти". Проглядев ее, я обнаружила несколько рекламных объявлений. Отправившись в библиотеку, я нашла газеты, в которых эти объявления фигурировали. Различные фирмы предлагали населению медицинские препараты по сходным ценам. Деньги за лекарства надо было перевести на абонентный ящик. Проехавшись по указанным адресам почтовых отделений, я выяснила, что ящики арендованы разными предприятиями, директора которых с подозрительным упорством подписывались фамилией "Д. Лозинская". Дарья сама рисовала бланки на компьютере, печатала их на лазерном принтере, отстукивала письма: "Просим предоставить в наше распоряжение абонентный ящик. Оплату гарантируем" или: "Просим опубликовать наше объявление пять раз в последующих номерах вашей газеты. Оплату гарантируем". Оставалось только ждать, когда доверчивые пенсионеры и матери больных детей вытрясут последние копейки из кошельков и со всей России птицами полетят в Москву почтовые переводы, а потом превратить все в твердую валюту, купить двухкомнатную квартиру в престижном районе, "девятку" цвета Гольфстрим, норковую шубу и т.д. Схема элементарна и надежна, учитывая веру нашего народа в печатное слово. Дарья, которую мы с тобой представляли милым, честным, добрым ребенком, оказалась талантливой авантюристкой. И, подозреваю, ее больше интересовал сам процесс добывания денег - ведь богатый папа с радостью обеспечил бы единственного ребенка всем, чем угодно.
Так продолжалось несколько месяцев, а потом у Дарьи возникла необходимость поделиться с кем-нибудь своими успехами, услышать восторженный отзыв о своей гениальности. Даша доверила тайну своего нечестного бизнеса единственной и преданной подруге Елене. С Леной они дружили давно, и богатство, нашедшее семью Лозинских, вроде бы не повлияло на их взаимоотношения - а ведь Лена механически отодвинулась в другую социальную группу. Даша делала Лене дорогие подарки, использовала ее в качестве личного парикмахера и искренне не замечала, что подруга чувствует себя нищей оборванкой рядом со сказочной принцессой, что черная зависть подтачивает Елену. Но все-таки и бедной трудолюбивой Золушке вроде бы улыбнулось счастье: она встретила Максима, который...
- Ты сбилась, - оборвала меня Эванжелина, - ты начала говорить, что Даша рассказала Лене о своих махинациях, но перескочила на Максима...
- Да. Пардон. Значит, Даша предложила Елене участвовать в бизнесе и в качестве поощрительного приза написала доверенность с правом продажи на свой автомобиль - то есть фактически подарила бедной парикмахерше, зная ее страсть к машинам, свою "девятку". Этот благородный жест говорил не столько о любви к подруге, сколько о твердой уверенности Дарьи, что со временем у нее появится "Вольво-960" цвета лебяжьего пуха. Вдвоем они должны были бы свернуть горы, вытрясти наизнанку кошельки больных стариков, только Даша не знала, что любимая бабушка Лены Антонина Степановна попалась на ее удочку, и нечестные махинации сразу же вызвали у нашей Золушки стабильное чувство неприязни. Автомобиль она, однако, приняла. А Дарья пошла еще дальше: она продемонстрировала подруге также и наличные накопления - тридцать тысяч долларов без малого, которые хранились в том самом сейфе в тайнике Дашиной квартиры. У Елены загорелись глаза - день и ночь, как в бреду, она делила и делила Дарьины деньги, представляя, на что могла бы их потратить. Сколько это продолжалось, какой промежуток времени лежит "меж совершением страшного злодейства и первым побуждением к нему" - нам неизвестно. Но вернемся теперь к Максиму. Ты не хочешь спросить меня, когда я впервые подумала о том, что Елена - более активное лицо в этой истории, нежели прикидывается?
- Да, - послушно ответила Эванжелина. - Когда?
- А вот когда, - продолжила я. - Не думаешь ли ты, что московская девятнадцатилетняя девственница - это оксюморон?
- Я по-испански не понимаю, - бодро отшила меня подруга.
- Такой же оксюморон, как "живой труп", "оптимистическая трагедия" или "сытый Антрекот". То есть найти в Москве в конце двадцатого века девятнадцатилетнюю весталку так же нереально, как выловить акулу в Москве-реке. И Лена не была исключением. С невинностью она благополучно рассталась в девятом классе школы, но кто же знал, что на ее жизненном пути встретится прекрасный молодой человек с извращенными запросами? Максим, как мы с тобой заметили, обязательно хотел жениться на скромной девушке, для которой стал бы первым и единственным мужчиной и которая с достоинством влачила бы существование преданной, честной жены, пока он...
- Ну, не надо, ну, пожалуйста... - жалобно запищала Эванжелина, покрываясь ярким румянцем. - Максим совсем не такой подлый тип, каким ты его все время пытаешься представить!
- Ладно. Дальше. Лена соврала Максиму, что невинна, наивно полагая, что со временем, полюбив ее, он, сам не отличающийся высокой нравственностью, станет более терпим в вопросах нравственности также по отношению и к другим. Но работа с его мировоззрением удавалась ей не очень успешно.
Елена поделилась несчастьем с единственной подругой, и та организовала ей у своего личного гинеколога Игоря Николаевича десятиминутную несложную операцию, в результате которой Золушка вновь стала невинна, как статуя греческой кариатиды.
- Вот это кошмар! - ужаснулась Эванжелина. - Добровольно еще раз согласиться на муки первой брачной ночи! Да я и за миллиард долларов на это бы не пошла.
- Да. Видишь, благодаря успехам медицины сейчас за хорошие деньги можно купить здоровые почки, детей с необходимым цветом глаз, чистоту и невинность. В общем, Лена уже трепетала при мысли о предстоящей свадьбе, как Дарья начала посмеиваться: "Представляю лицо Максима, если он узнает, как ловко мы его провели!" Даша не особенно любила этого шикарного молодого человека и ревновала к нему подругу. И хотя предавать Лену у Даши и в мыслях, наверное, не было, та начала переживать. Страх разоблачения сводил ее с ума - не буду меркантилизировать отношение нашей скромницы к респектабельному владельцу "понтиака". Лена действительно любила его, как я думаю... А стоило Дарье нечаянно проболтаться - и рушилась вся ее любовь...