Левитина Наталия. Неумышленное ограбление

   - Я уже подцепил одного из программистов, обслуживающих эту организацию. У него сомнения, он мечется, понимает, что влип, увяз, а выпутаться не может. И если он меня не сдаст своим боссам, то он сдаст своих боссов мне, в обмен на то, что я впоследствии замолвлю за него словечко. Ну, как тебе это нравится? Покруче, чем ограбление банка.
   Я насторожилась. При чем здесь ограбление?
   - Ну да, - подтвердил Серж мои опасения, - я прочитал твое новое произведение. Ты, конечно, молодец. Не Фолкнер, нет, но читается залпом.
   - Негодяй, - возмутилась я и набросилась на своего коварного сожителя с кулаками, - кто позволил тебе читать? Я еще не закончила литературную обработку!
   - Надо же! Она не закончила литературную обработку!
   Антрекот соскочил с дивана, чтобы случайно не получить подушкой по голове, и наблюдал за битвой при Дарданеллах с подоконника. Борьба шла с переменным успехом, но мне, как более слабой стороне, разрешалось использовать запрещенные приемы (я сама себе выписала многоразовую индульгенцию), и поэтому через двадцать минут Антрекот мог с удовлетворением объявить безоговорочную капитуляцию Сержа.
   ***
   Прелестный денек 17 мая. Я сидела в кресле и пускала зеркальцем солнечного зайчика. Желтый заяц скользил по паркету, Антрекот выслеживал его, крался следом и пытался приподнять лапой. У него это не получалось. Потом я передвигала зайчика вверх по стене. Антрекот садился, задирал голову, но не делал никаких попыток подпрыгнуть. Недоуменно вздохнув, он оборачивал ко мне пушистую морду: "Ну, ты что, самая умная? Крыльев-то у меня нет!"
   Настроение было таким же чудесным, как и солнечный день. За пять суток я закончила черновик детектива, на создание которого английский издатель отвел срок в три месяца. По факсу пришел контракт, он был немедленно подписан и отправлен обратно. Из этого контракта следовало, что через некоторое время мой банковский счет пополнится очень привлекательной суммой денег. Я пребывала в эйфорическом состоянии. Да, надо время от времени крепко садиться на мель, чтобы полностью ощутить всю прелесть внезапно открывшихся перспектив. Сейчас я чувствовала: до полного, абсолютного счастья остается один шаг, для него мне не хватает только денег. А они скоро появятся.
   Пришла Эванжелина. Вот человек, совершенно счастливый в данный момент. У нее есть все - роскошный муж, деньги, Таня Максимова, ребенок, пока спрятанный в глубинах ее естества, и она сама - прекрасная, любимая, любящая.
   Эванжелина достала из сумочки радиотелефон и повертела им перед моим носом:
   - Муж решил приблизить мою жизнь в Москве по уровню комфортабельности к американским условиям. Теперь я всегда с телефоном, звони в любое время дня и ночи. Вчера видела на улице Светлану в обнимку с весьма симпатичным парнишей.
   В дверь пошуршали, и на пороге возникла Светка со спортивной сумкой через плечо.
   - А вот и она! Только что о тебе говорили. Антрекот воспользовался открытой дверью и вынырнул на улицу - проверить боевую готовность своего кошачьего гарема. Света сказала, что она на одну минутку, ей очень надо позвонить, бросила у порога сумку и поскакала в спальню к телефону.
   - Торговлей она, что ли, занялась? - удивилась Эванжелина, подталкивая ногой объемный бок спортивной сумки, из которой торчало несколько пластиковых бутылок с газировкой. - "Черри-лэмон". Ты такое пробовала? Эванжелина вытащила одну бутылку. - Симпатичная какая. Держи, конфискуем как плату за использование телефона!
   - Поставь в холодильник, потом попробуем... Света вернулась из спальни:
   - Спасибо, позвонила. Ну и городишко, позвонить неоткуда.
   - Радиотелефоном надо обзавестись, - горделиво заметила Эванжелина.
   - Надо. Скажу Тупольскому, пусть обеспечит. Таня, тебе привет от него и поздравления с Днем Победы.
   - Не говори ей про Тупольского, - зашипела Эванжелина, - на нее это действует, как угроза импичмента на президента!
   - Слова-то какие загадочные, - изумилась Светлана, - ну, гуд-бай, малютки, у меня много дел.
   Да, я снова отметила, что с тех пор, как Эванжелина вышла замуж за Макса, заметно повысился уровень ее образованности. Он, что ли, так на нее влияет?
   Антрекот гулял в этот день подозрительно долго. В шесть часов вечера, когда появился Сергей и потребовал, чтобы я надела строгий костюм и отправилась с ним на ночное задание, Антрекот все еще не вернулся домой.
   - Переночует на коврике, - отбрил Серж. - Поторапливайся, нам надо идти.
   - А если он решит, что мы выгнали его из дому и не хотим открыть дверь? - ныла я, упираясь. - Антрекот не переживет!
   - Он знает, что ты не способна на предательство. Шевелись!
   Сергей тоже оделся солидно, как представитель дипломатической службы, в руке он нес объемный и увесистый кейс. На метро и после десятиминутной пробежки мы достигли высотного современного здания в центре Москвы, отстроенного, очевидно, какой-нибудь зарубежной строительной компанией сплошное стекло и металл. На тринадцати этажах сверкающего синими гранями параллелепипеда располагалось, как в сотах, несметное количество фирм. За четыре метра до входа Сергей прицепил на карман моего пиджака пластиковую карточку с фотографией и загадочной надписью "Менеджер телекоммуникационных сетей фирмы "КРЭНДОМ" и велел быстро и решительно пройти мимо охранников, на лифте номер 3 подняться на десятый этаж и ждать там.
   Многочисленные секьюрити-мэны в голубых рубашках не остановили деловую даму, уверенно прошагавшую мимо них (это была я), и через несколько минут я уже заинтересованно изучала рисунок стен на десятом этаже. Мимо меня сновали трудолюбивые сотрудники фирм, все с такими же карточками на груди, и вроде бы совсем не собирались завершать трудовой день.
   Появился Сергей и увлек меня на лестницу. Мы поднимались выше и выше, пока поток служащих не иссяк и мы не остались в гордом одиночестве у двери, ведущей, по-видимому, на чердак. Замок был успешно взломан, мы очутились под самой крышей мини-небоскреба. Здесь нас ждали пыль, полумрак и блики неведомо откуда проникающего света.
   - Теперь остается только ждать.
   - Надеюсь, ты уже успел оценить по достоинству мою молчаливость и наконец скажешь, что мы здесь делаем? - потребовала я.
   - Я как раз собирался это сделать, какое совпадение! Скоро здание закроется, мы поднимемся на крышу и через окно проникнем в нужную нам комнату, где стоит нужный нам компьютер, скачаем необходимую информацию, заметем следы, вернемся на чердак и ляжем спать. Утром выйдем отсюда, как и пришли. Человечек, с которым я состыковался, оставит открытой форточку, и завтра утром я отнесу диски с информацией знакомому хакеру. Он взломает защиту. И все. Они у нас в кармане!
   - Гениально! Но почему бы твоему человечку самому не скачать информацию и не передать тебе готовые диски?
   - Родная моя птичка, это займет, наверное, час-полтора, а их там работает четверо, и каждый может настучать на коллегу. У них военная дисциплина и везде уши. В обед он почистит компьютер, а вечером его машину закидают гранатами. Любое подозрение в неблагонадежности чревато смертью. Все, что он смог для меня сделать, - дать план здания и оставить сегодня открытой форточку.
   - А зачем нам лезть через окно? Спустимся с чердака и войдем через дверь!
   - Дверь на сигнализации. Зато на окнах сигнализация установлена только на первом, втором и тринадцатом этаже. Ты не волнуйся, я все продумал. Неужели я бы стал рисковать твоей жизнью, если бы была возможность избежать этого варианта и пойти другим путем?
   Я потеряла дар речи.
   - Ты хочешь сказать, что через окно полезу я?
   - А ты до сих пор этого не поняла, моя непонятливая ягодка? Если бы я весил сорок восемь килограммов, как ты, я сделал бы это самостоятельно, но при моих габаритах я просто снесу форточку вместе с рамой и частью стены. К тому же у тебя богатый опыт, вспомни, как резво ты спустилась с третьего этажа по рекламному щиту!
   До полуночи было достаточно времени, чтобы выразить Сержу все, что я о нем думаю, но в полночь он все же вытащил меня на крышу, невзирая на мои взбрыкивания и стойкое желание остаться на тихом, уютном, милом чердаке.
   Крыша была опутана проводами. Черные и толстые, они вились кольцами под ногами, висели над головой. Что-то искрило, стреляло, сыпалось разноцветными брызгами. На краю крыши высилось грандиозное сооружение неоновой рекламы.
   - Ну и где ты тут собрался меня сбрасывать? - спросила я у Сергея. Да я превращусь в обугленную кошку раньше, чем ты спустишь меня до середины двенадцатого этажа.
   Сержа проблема электричества не волновала. Он деловито расхаживал по крыше с планом в руках, что-то высчитывал, доставал из чемодана веревки с карабинами, блоки, спортивную одежду для меня.
   - Ты меня не слышишь! - орала я, заглушая механические шумы, бряцание железа и потрескивание электричества. - Я отказываюсь! Я хочу жить!
   Нас обдувал прохладный ветер, свежий, не пропитанный на такой высоте выхлопными газами, а я была так озабочена предстоящей авантюрой, что не могла даже насладиться видом ночной Москвы, которая ярким, разноцветным морем простиралась справа и слева от меня до самого горизонта.
   - Я поставил ящик водки в честь Дня Победы мужикам на подстанции. Ровно в час ночи они отключат электричество во всем микрорайоне.
   - Чудесно. Теперь я могу немного подышать.
   - Внизу в холле дежурит целая свора службы безопасности. Время от времени они катаются на лифте и проверяют этажи. Но надеюсь, у них не возникнет желания пешком идти на десятый этаж, когда отключится свет...
   Мужики нас не подвели. Ровно в час ночи с нашей Джомолунгмы мы увидели, как наш небольшой островок в центре Москвы погрузился в темноту. Жилые дома напротив зияли померкшими окнами, на крыше установилась относительная тишина, стих треск, прекратили бить фонтанчики электрических брызг.
   Жалуясь на свою несчастную судьбу, я сменила юбку на леггинсы, по-альпинистски опуталась брезентовыми ремнями. Коварный, бездушный, жестокий Серж щелкнул карабином на моем животе и как пуповиной связал меня шелковым прочным шнуром с маленьким блоком, установленным на краю крыши.
   - Сейчас я начну тебя опускать вниз, и, когда доедешь до десятого этажа, напротив будет именно то окно. Не разбей стекло! Веди себя скромно! Сервер подключен к блоку автономного питания, найдешь. Списывай базы данных, постарайся ничего не передвигать на столах.
   Я посмотрела вниз. Боже, чтобы разглядеть людей, надо было взять подзорную трубу с прибором ночного видения, маленькие игрушечные машинки светили фарами и сигналили друг другу в бездонной пропасти... Я мертвой хваткой вцепилась в Сержа, но он ласково подтолкнул меня к самому краю.
   Болтаясь беспомощным, испуганным червяком на крючке карабина, я достигла десятого этажа. И если после всех моих мучений Сергей на мне не женится!..
   Форточка оказалась гораздо больше, чем я предполагала. Это была продолговатая, расположенная вертикально, солидная форточка, какие украшают окна служебных помещений. Сергей, сгруппировавшись, при желании мог бы протиснуться сквозь нее. Я надавила на раму, и окно открылось. Проникнув в комнату, я отстегнула шнур и намотала его на оконную ручку - чтобы не убежал. Большой темный зал был уставлен компьютерами, они белели в темноте. Около одного из них виднелся блок автономного питания. Это то, что мне надо. Включив компьютер, я нашла необходимое семейство файлов. Процессор напряженно гудел, перекачивая упакованную информацию на услужливо скармливаемые ему диски. Удачная мысль - хранить архив в здании, где расположено десятка три компьютерных служб. Человек со стороны и не различит, кто из усердных программистов, увлеченных работой, обслуживает мафиозную группировку, а какой-нибудь компьютерный гений, проникнувший в сеть, отмахнется от этой информации как от скучной, не интересующей его канцелярской ерунды.
   Через два часа работа была сделана. Я собрала вещички, поправила прическу, резво вскочила на подоконник, прицепилась к шнуру и стала настойчиво его дергать, чтобы Серж начинал вертеть ручку блока.
   Сверху послышался вопросительный свист. Да, да, крикнула я. Мог бы запастись и переговорным устройством - надрывай тут горло! Я плотно притянула к раме форточку и плавно отправилась в обратный путь. И вдруг... За полметра до края крыши застежка на животе мягко щелкнула, шелковый шнур змеей проскользнул между моих сжатых ладоней, и я повисла на двух руках, судорожно цепляясь за карабин, с квадратными от ужаса глазами, разинутым ртом и остановившимся дыханием. Впрочем, дыхание тут же восстановилось, чтобы я смогла закричать во всю мощь легких.
   - Серж!!!!! - вопила я. - Я падаю, падаю!!!!!!!!!!!!!! Если внизу находились охранники, то они должны были все высыпать на улицу от моего визга. Я завывала, как автомобильная сирена. Сергей защелкнул рукоятку блока, перегнулся ко мне, схватил за руку, яростно вздернул вверх, так, что я снесла своим чудесным личиком порядочный кусок какого-то железа, но зато живая и неразбившаяся была доставлена на крышу. Рассерженный мужчина возвышался над моим обессиленным телом и явно разрывался между двумя желаниями: а) пожалеть свою глупую, до смерти напуганную скалолазку, б) закатить ей грандиозную трепку. Ну да, да, плохо пристегнулась, с кем не бывает! Господи, что я пережила!
   Ночь, проведенная на пыльном чердаке, не была особенно веселой. Прижавшись к плечу Сергея, я вздрагивала, двигала руками, ловила ускользающий шнур, извивалась и пиналась ногами. Утром, когда мы, смешавшись с толпой служащих, покидали здание, Сергей выглядел довольно потрепанно, хуже, чем я, хотя основная работа и вся опасность выпали на мою долю.
   - Сейчас домой, в душ. Потом я поеду к Саше, отвезу диски, будем ломать защиту.
   - А я буду спать. Подушка из тебя никудышная, я совсем не выспалась, сказала я Сержу. - И вообще, у меня нервный срыв. Ты сократил этой ночью мою жизнь на два года. А бедный Антрекот, наверное, всю ночь тосковал под дверью!
   Но Антрекот, видимо, загулял окончательно: под дверью он не сидел, завтрака не требовал.
   Короткая борьба за право первым пойти в душ окончилась победой Сергея. Он выставил меня за дверь ванной, мотивируя свое бессовестное поведение нехваткой времени.
   В дверь весело постучали. Эванжелина, подумала я. На пороге стояла маленькая девочка с большой белой коробкой, перевязанной красным бантом. Я удивленно оглядела этого утреннего ангела, не понимая, что ее принесло к нам - день рождения уже прошел, Новый год еще не наступил.
   - А журналист дядя Сережа здесь живет? - серьезно осведомилась дары приносящая малютка.
   И журналист, и дядя, и Сережа вполне соответствовали характеристикам моего пока еще не мужа, выкрикивавшего в данный момент в ванной чудесную итальянскую песню "Вернись в Сорренто", и я кивнула.
   - Тогда это ему, - сказала девочка, протягивая нарядную коробку. - Его друзья на машине просили передать!
   И убежала вниз по лестнице, оставив меня стоять с коробкой в руках и мыслью в голове: что это - торт или бомба с часовым механизмом?
   - Многочисленные поклонники тебя не забывают? - спросил он, увидев коробку.
   - Нет, это тебе. Девочка со двора принесла. Сергей удивился, подошел ко мне и потянул бант. Конечно, если внутри находится бомба, которая разорвется, как только он снимет крышку, то подставкой для коробки обязательно должна служить я!
   Но лучше бы там оказалась бомба.
   В коробке лежал мертвый, окоченевший Антрекот. Сбоку виднелась записка:
   "Уймись, пока не поздно!"
   Я стояла на скале, а внизу подо мной колыхался черными волнами бездонный океан отчаяния. Я приблизилась к краю, собираясь броситься вниз, отдаться своему горю, достигнуть самого дна этого черного океана. Сергей попытался меня удержать.
   - Подожди! Послушай... Я видел ребенка, которому осколком оторвало руку и из плеча торчала белая кость и свисали лохмотья платья и кожи, я видел беременную чеченскую женщину с огнестрельным ранением в брюшную полость... Люди и сейчас там умирают...
   Конечно, разумом я могла понять, как ничтожно мое горе по сравнению с мучениями других людей. Но мертвый Антрекот лежал в коробке, которую я прижимала к груди, и я ничего не могла поделать со своим сердцем, оно рвалось на части.
   - Я пойду к себе, - с трудом прошептала я, так как слезы были совсем близко.
   Сергей опустил руки:
   - Прости меня. Все по моей вине. Потому что я ввязался в это дело...
   Я вошла в спальню, поставила коробку на кровать, села рядом и приготовилась начать долгое, безутешное рыдание.
   Антрекот, мой любимый, дорогой Антрекот!
   Он был маленьким пушистым клубком шерсти, когда появился у нас в доме, и его голубые глаза не выражали почти ничего. Но прошло время, и в полной красе раскрылись многочисленные таланты незаурядной личности. Он умел висеть на гардине два часа кряду, мог съесть за раз банку шпрот и целого цыпленка, он поддерживал меня в трудную минуту своими скептическими замечаниями, он щекотал мне ухо по утрам и с готовностью позволял споткнуться о свое прекрасное, пушистое тело. Антрекот так же относился к жизни, как и я, он впитывал ее всеми органами чувств и наслаждался. Он всегда был со мной последние шесть лет, он знал все наши семейные тайны, но никогда никому их не выдавал. Он любил американские сосиски без оболочки. И теперь его не будет! Я уткнулась в подушку и зарыдала в голос.
   Сергей неприкаянно бродил по квартире, заглядывал в спальню, смотрел на мои вздрагивающие плечи, вздыхал, чувствовал себя причиной моих страданий и не знал, как успокоить. В конце концов он вызвал по телефону Эванжелину.
   Эванжелина осмотрела коробку с Антрекотом, вздохнула: "Боже, как он изменился", упала рядом и зарыдала еще громче, чем я. Сергей схватился за голову.
   ***
   Антрекота похоронили ночью во дворе под березой.
   Наступил новый день, взошло солнце. Первое утро из множества других, когда, проснувшись, я не обнаружу рядом с собой вопрошающей мохнатой физиономии Антрекота: "Уже бежишь готовить завтрак, да?"
   Но ведь надо жить дальше. В премерзком настроении я сидела на кухне, ковыряла вилкой в консервной банке сардин и запивала газировкой из холодильника. Эванжелина меланхолически поедала бананы. Серж с утра ушел подбадривать хакера Сашу. Мой взгляд случайно падал вниз, туда, откуда обычно выглядывала морда Антрекота, но его там не было.
   - Знаешь, поехали на Кипр, - предложила Эванжелина, заканчивая седьмой банан. - Обчистим Андрюшку, путь финансирует поездку. Вероника Львовна, ненаглядная свекровь, знаешь куда отправилась? Не поверишь! На Амазонку, ловить аллигаторов. Поедем? Ты развеешься.
   Никуда, никуда не хочу. В Лондон на писательский симпозиум не хочу, на Кипр не хочу, на Амазонку тоже. Тяжело было на сердце. А потом прибавились неприятные ощущения в животе, появление которых я сначала приписала своему плохому настроению.
   - Конечно, как же можно есть рыбу с газированной водой, - удивилась Эванжелина, когда я первый раз стремительно побежала в туалет. - Звонят, я возьму трубку.
   Мой желудок всегда отличался повышенной стойкостью к необычным гастрономическим сочетаниям, но нервы, нервы. Слегка позеленевшая, я устало выползла из туалета. Эванжелина стояла с телефоном в руках и пристально смотрела на меня каким-то отстраненным взглядом.
   - Таня... - выдохнула она, - Максим звонил. Ты только не смейся, но сегодня ночью кто-то слегка почистил сейф "Инвестприватбанка"!
   Мне было так тошно, что эта новость не произвела на меня должного впечатления.
   - Таня, банк же ограбили! Ты что, не поняла? Надо сообщить Светке пусть повеселится!
   - Значит, не только мы такие умные...
   - Максим рассказал. У его фирмы счет, как и у отца, в этом банке. Вчера туда доставили какие-то левые деньги - доллары, расфасованные стодолларовыми купюрами по пятьдесят тысяч. Ты видела когда-нибудь такую упаковку, нет, наверное? Я знаю: кирпичик, герметично затянутый в прозрачную пленку. Пропало десять кирпичей, директор Олег Леонидович в предынфарктном состоянии... Да что с тобой?
   Я снова отправилась в туалет. Было ощущение, будто рука, закованная в железную перчатку, туго сжимает мои несчастные внутренности.
   - Я вызываю "скорую", - решительно заявила Эванжелина, бросив на меня тревожный взгляд. - Ты совсем зеленая...
   Но претворить в жизнь это намерение она, наверное, не успела, так как телефон сам снова зазвонил. Я доползла до кровати и легла, скорчившись и обхватив живот руками. Через пару минут Эванжелина села рядом и взяла меня за руку:
   - Что же делать? Только что звонил Сергей, просил срочно привезти две чистые видеокассеты. Будет ждать около станции метро "Фили". Я уже вызвала тебе "скорую".
   Чистые видеокассеты? Зачем они ему нужны? Я плохо соображала. Эванжелина глядела на меня с сочувствием и нерешительностью.
   - Возьми ключи от "семерки", она в гараже... - простонала я. - Отвези ему кассеты.
   Раз необходимо выполнить просьбу Сергея, придется нарушить запрет и воспользоваться новым автомобилем. С "шестеркой" Эванжелина не справилась бы. Мало того что там отказала вторая передача, стерлись тормозные колодки, я к тому же забыла залить бензин.
   - Нет, я не могу тебя бросить в таком состоянии, - возмутилась Эванжелина.
   Но когда дело касается просьб Сергея, разговор может идти о жизни и смерти. Раз ему нужны кассеты, я не могу его подвести.
   - Прошу, отвези... Оставь дверь открытой, сейчас приедет "скорая".
   Эванжелина с сомнением оглядела мою скорчившуюся фигуру, но привычка слушаться взяла верх, поэтому она нашла ключи от гаража, заверила, что вернется мигом, и вышла из квартиры.
   Медленно тянулись минуты, перед глазами плыли черные круги. Я уже не понимала, сколько прошло времени. За окном что-то грохнуло. Боль терзала меня. Как мало мы ценим здоровье, когда оно есть. И как моментально меркнут все краски жизни, едва подступит недомогание. Но сейчас боль была кстати, она отвлекала меня от мыслей о погибшем Антрекоте.
   Наконец-то кто-то вошел в квартиру. Я подала едва различимый звуковой сигнал. Три человека в белых халатах смотрели на меня, как бы взвешивая, а стоит ли вообще возиться с таким жалким созданием цвета мякоти спелого киви. Боль продолжала разрастаться, она выросла до огромных размеров, и мое тело уже было легким и ненужным приложением к этой самоподпитывающейся субстанции.
   Врачи заглядывали мне в рот, тянули веки и давили пальцами живот, не переставая переговариваться между собой. Даже в моем плачевном состоянии нельзя было не заметить, что они сильно чем-то встревожены. Но отнюдь не состоянием пациентки.
   - Скоро просто по улице пройти будет нельзя... - говорила маленькая очкастая брюнетка, издевательски протыкая пальцем мою печень. - Вы представляете, на наших глазах! Я до сих пор не могу прийти в себя...
   Что-то произошло.
   - И такое теперь случается каждый день, - поддержал ее бледнолицый отрок. - Типичное отравление... Да, война группировок. Наверное, отомстили какому-нибудь коммерсанту, убили жену...
   О, как больно. Что же они не оказывают мне первую помощь? Очкастая брюнетка начала выпытывать меню моего завтрака. Отрок задумчиво смотрел в окно и говорил как бы в воздух:
   - Прямо стоит перед глазами эта картина. Как я все отчетливо видел! Автомобиль разлетелся на куски, как будто был сделан не из металла, а из картона...
   Значит, взорвалась какая-то машина. Обычное дело. Железная перчатка рвала острыми пальцами желудок. Голоса врачей удалялись, сливаясь в монотонный гул.
   - ...Надо забирать, отвезем в больницу... крыша, дверца... через секунду он отлетел куда-то вверх... да, бедная девушка, такая красивая... я успел увидеть номер... прямо стоит перед глазами ее лицо... несчастная... наверное, ничего не успела понять... триста тринадцать... с числом тринадцать... у нас тоже "семерка", но белая...
   Я не понимала, о чем они говорят, но к моей всепоглощающей боли теперь добавилось чувство потери равновесия, как будто я начинала проваливаться в пропасть.
   - Что это была за машина?! - крикнула я из последних сил, цепляясь за руки мучителей. - Что случилось?!
   Очкастая брюнетка посмотрела на меня так, словно она уже присутствовала на траурной церемонии по поводу моей кончины, а я внезапно высунулась из гроба и осведомилась у присутствующей публики, не пора ли чего-нибудь выпить. Но очевидно, трогательная бледность моих щек и отчаяние в голосе заставили дать подробный ответ:
   - Когда мы въезжали во двор, на наших глазах взорвались фиолетовые "Жигули". Номер 313. А вы, наверное, знали эту девушку? Машина в одно мгновение превратилась в столб огня... Из-за этого мы и задержались...
   Боль нанесла последний сокрушительный удар, я сорвалась и понеслась в черную бездну, приветливо распахнувшую передо мной свои вкрадчивые объятия.
   Путешествие в молочном тумане. Из него то и дело выныривали зеленые человечки, облаченные в рыцарские доспехи, и каждый норовил стальным копьем проткнуть мой живот...
   Когда пелена рассеялась, я увидела серый потолок с извилистой трещиной - она повторяла очертания чилийского побережья. Следующим впечатлением стал Сергей. Он сидел сбоку и пытался попасть в область моего зрения.
   - Это больница? - слабым голосом спросила я.
   - Да. Рай выглядит несколько иначе, - грустно ответил Сергей. - Тебя еле откачали. Не думал, что ты когда-нибудь сделаешь с собой такое...