Ли Линда Фрэнсис. Голубой вальс

   Неужели он потеряет и Белл? Неужели именно беспечный, беззаботный Адам завоюет ее любовь?
   На его сердце легла холодная тяжесть, он повернулся и пошел к двери.
   – Стивен, – окликнула его Белл, – пожалуйста, не уходи.
   – Если ты уходишь из-за меня, то напрасно, – добавил Адам. – Это не то, что ты думаешь.
   Правду он говорит или нет, Стивен не знал.
   Он оглянулся. Адам и Белл стояли рядом – две пылинки, высвеченные лучом солнца, который во всю длину протянулся по комнате. И как это часто бывало в прошлом, он чувствовал себя одиноким, оторванным от остальных людей.
   Подойдя к нему, Белл тронула его за руку:
   – Пожалуйста, не уходи, Стивен.
   В некотором замешательстве он откашлялся и хотел было отшагнуть прочь.
   Но Белл шепотом повторила:
   – Не уходи, Стивен.
   Ее слова были полны ласки.
   Сердце у него сжалось. Обернувшись, он посмотрел ей в лицо и вдруг понял, что в ее словах прозвучала не столько ласка, сколько мольба. В ее глазах было то отчаяние, то затравленное выражение, которое всякий раз его расстраивало. Что бы ни связывало ее с Адамом, понял он, его брат не может рассеять мрак в ее душе. А он может, и это внушило ему надежду.
   Словно хорошо сознавая это, Адам с уклончивой улыбкой направился к двери, бросив на ходу:
   – Я должен идти.
   – Пожалуйста, останься, Адам, – попросила Белл. – Вам надо поговорить.
   – Только не сейчас, – отклонил он ее просьбу. – У меня назначено свидание.
   Он вышел, на лестнице раздались его шаги. Стивен и Белл стояли, глядя на пустой дверной проем.
   – Поговори с ним, Стивен. Он нуждается в тебе. – Белл повернулась к нему. – Как и я нуждаюсь в том, чтобы ты…
   Стивен замер в ожидании.
   – …поцеловал меня, – печально добавила она. Несколько мгновений Стивен молчал, а когда заговорил, то голос его звучал как-то странно.
   – Не думаю, чтобы это было разумно, – произнес он.
   Стивен ожидал увидеть в ее глазах смущение, а увидел боль. Как будто он отверг ее.
   – О Белл, не смотри на меня так!
   – Мое поведение, наверное, кажется тебе ужасным. Я не только не соответствую твоим представлениям о том, какой должна быть настоящая леди, но еще и навязываюсь тебе.
   Стивен знал, что ему следует объясниться. Сказать ей, что просто сгорает от желания обнять и поцеловать ее, но так уважает, что держит себя в узде. Слова, однако, не шли с языка.
   – Если это что-нибудь и доказывает, то только то, что ты привязана ко мне так же сильно, как и я к тебе.
   В ее взгляде выразилась настороженность, которая, однако, исчезла, как только Стивен обнял ее.
   Он поцеловал ее волосы, лоб, затем его губы спустились к ее щеке. Тут Белл слегка повернула голову, и их губы слились в нежном поцелуе. Стивен ласково обхватил ладонями ее лицо, поцелуй становился все более жгучим. Его язык скользнул между ее приоткрытыми губами и нащупал ее язык. Она плотно прильнула к нему, и ее пальцы принялись ласкать его тело, воспламеняя своими прикосновениями.
   – Стивен!.. – прошептала Белл с закрытыми глазами.
   Отодвинувшись, он смотрел ей в лицо, пока ее веки не затрепетали и глаза не открылись. В их живой голубизне сверкало желание.
   – Как получается, Белл, что ты заставляешь меня терять самообладание?
   Прежде чем она успела ответить, он со стоном притянул ее к себе и страстным поцелуем впился в губы.
   – О Господи! – пробормотал Стивен, чувствуя, как напрягается его тело.
   Белл слышала, как его сердце бьется о ребра. Когда ее пальцы забрались в самую гущу его темных волос, преследовавшие ее мучительные воспоминания мгновенно улетучились. А когда его язык вновь принялся обследовать тайные уголки ее рта, Белл вся затрепетала.
   – Белл, – зашептал Стивен, – милая Белл!.. Всю ее, с головы до ног, обдавали волны какого-то еще не изведанного чувства. Она льнула к нему, трепеща от захватывающей страсти.
   Его руки путешествовали по ее бедрам, поднимались выше, пока не добрались до полных грудей. Ее сердце, переполненное страхом и сладостным предвкушением, бешено забилось. Когда его длинные сильные пальцы принялись расстегивать ряд пуговичек на корсаже, она хотела было оттолкнуть его, но тут же самообладание покинуло ее. Она мечтала, чтобы его пальцы ласкали ее обнаженное тело. И тогда она наконец-то познает то, чего некогда так страшилась.
   Едва он закончил расстегивать пуговички, как ловкими движениями стянул с ее плеч платье и нижнюю сорочку. Белл только успела отметить это про себя, как он уже принялся ласкать ее.
   Услышав, как Стивен прошептал ее имя, Белл затаила дыхание. А когда он начал целовать бьющуюся жилку на ее шее, она, вся дрожа, запрокинула голову.
   Он подхватил ее на руки, отнес в спальню и бережно положил на постель.
   – Как ты хороша! – произнес Стивен, с благоговением разглядывая ее.
   – Ты тоже, очень красив, – прошептала она. Стивен невольно улыбнулся.
   Но его улыбка сразу исчезла, как только он заметил розовые соски ее грудей. Не говоря больше ни слова, он наклонился и глубоко втянул в рот один сосок.
   Белл вся выгнулась и застонала. Никогда в жизни она не чувствовала ничего подобного. Белл ухватила его за волосы и притянула ближе. Он обласкал губами один ее сосок, затем другой. Поднял оборчатую юбку, провел рукой по изгибу бедра. Затем слегка отодвинулся в сторону, перекинув одну ногу через ее ноги.
   Тем временем его рука бродила под бархатным платьем, заставляя ее откликаться томными стонами. Белл сама не могла понять, чего хочет больше – чтобы Стивен остановился или продолжал. У нее было такое чувство, будто она вся горит. Всем своим существом она стремилась к чему-то, хотя, сама не знала, к чему именно.
   Она вся встрепенулась, когда его пальцы скользнули под ее панталоны и коснулись шелкового треугольника между ног.
   – Стивен! – вырвалось у нее.
   – Тс-с! Позволь мне продолжать.
   И он принялся умело возбуждать ее, лаская лепестки нижних губ. Белл ни на миг не выпускала Стивена из объятий, сжимая все крепче. Когда он неожиданно прекратил эти ласки, ее бедра, к большому смущению Белл, под его рукой продолжали двигаться.
   – О Боже! – простонал он, ощущая, как болезненно напрягается его мужское естество. – В тебе чувствуется небывалая страсть.
   В полном забытьи он вновь и вновь проникал в нее пальцами. Ощущая сладостное упоение, Белл даже не заметила, как он раздвинул ей ноги своими коленями.
   Когда Стивен принялся ласкать пальцами самое чувствительное местечко, Белл показалось, будто она вот-вот сойдет с ума. Ее тело задвигалось, покорное его ласкам.
   – Да, Белл… – шептал он, и его голос звучал необыкновенно сладостно для ее слуха.
   Тем временем его пальцы продолжали свою пытку. Наслаждение быстро достигло такой силы, что Белл едва могла дышать. Ее бедра продолжали двигаться в заданном им ритме, волны страсти, казалось, захлестывали ее с головой, и она вскрикнула:
   – Стивен!
   Услышав свое имя, он напрягся, схватил ее за руки и медленно разъединил их тела. Взглянул на ее кремово-белые груди и тут же перевел взгляд на бедра, мерцающие над черными чулками. Белл даже не вспомнила о своей изуродованной ноге. Только знала, что никогда прежде не испытывала ничего подобного.
   Затем она заметила, что к желанию, пылающему в его глазах, примешивается какая-то непонятная ей нерешительность. Вместо того чтобы привлечь ее к себе, он вдруг отрывисто вздохнул и отодвинулся. Дрожащими руками поправил ее юбку, платье и начал застегивать длинный ряд пуговичек.
   – Извини, Белл, – произнес он сдавленным голосом. – Обычно я владею собой гораздо лучше.
   – Не надо извиняться, Стивен! – Белл схватила его за руки, мешая продолжать начатое. – Я вовсе не хочу, чтобы ты останавливался.
   Стивен поднял голову, и их взгляды встретились.
   – Я хочу, чтобы ты продолжал обнимать меня, целовать.
   – Белл!.. – предостерегающе произнес он.
   На ее губах появилось слабое подобие улыбки. Лицо Стивена помрачнело.
   – Ну, пожалуйста!
   – Нет, Белл, еще не время.
   Она склонила голову набок и улыбнулась смелее:
   – И когда же оно наступит, это время? Может быть, мне надо устроить еще один пикник или снести еще одну стену?
   Стивен посмотрел на нее долгим взглядом:
   – Нет, Белл. Это время наступит, когда мы поженимся.
   Скажи он, что ей следует выдвинуть свою кандидатуру на очередных президентских выборах, вряд ли ее изумление могло быть сильнее.
   – Вот черт, – выругался он, – не думал, что так получится!
   – О чем ты говоришь, Стивен?
   – Я хочу сделать тебе предложение, – глубоко вздохнув, ответил Стивен. – Хочу, чтобы ты стала моей женой, Белл.
   Она смотрела на него с раскрытым ртом, даже не зная, что сказать. Выйти замуж? Ну уж нет, упаси Боже! С нее хватит одного замужества.
   Соскочив с кровати, она подошла к бюро.
   Стивен последовал за ней:
   – Пожалуйста, взгляни на меня, Белл.
   Видя, что она даже не смотрит в его сторону, он медленно повернул ее к себе.
   – Неужели ты не понимаешь, Белл? Я хочу жениться на тебе. Хочу провести с тобой всю оставшуюся жизнь.
   Белл видела, что Стивен говорит совершенно серьезно. Он и в самом деле хочет, чтобы она стала его женой. Белл только не могла понять почему. Ведь у них и дня не обходится без ссоры. Они не выдержат вместе и года, убьют друг друга. Но тут она вспомнила об их поцелуях и объятиях. Ее все еще продолжавшее трепетать тело пронизывала сильная слабость. Белл улыбнулась. Если бы они только целовались, не говоря ни слова, то, пожалуй, смогли бы неплохо ужиться. Она едва не сказала об этом вслух, но удержалась, сомневаясь, что Стивен оценит ее юмор.
   Вздохнув, она схватила его сильную руку:
   – Дорогой, дорогой Стивен! Ты так добр ко мне, так добр!..
   Стивен нахмурился.
   – Не могу тебе передать, как я польщена твоим предложением! Это так мило с твоей стороны, но в нем нет никакой необходимости. Я уже побывала замужем и не имею ни малейшего желания повторять этот опыт.
   Стивен не верил своим ушам: «Это так мило с твоей стороны»! Какой странный ответ! Его гордость была оскорблена ее отказом. Но это он мог перенести. Чего он не мог перенести, так это опасения, что отказ окончательный.
   Стивен сосредоточенно обдумывал сложившееся положение, пытаясь понять, почему Белл отказывается выйти за него замуж. Конечно, характер у нее сложный, противоречивый, но ведь она откровенно наслаждается его обществом, стремится проводить с ним как можно больше времени! Но что-то мешает ей принять его предложение. Вопрос только, что именно? В глубине души Стивен если не знал, то подозревал, каков может быть ответ на этот вопрос. Причина ее отказа наверняка как-то связана с изувеченной ногой. Сможет ли он когда-нибудь выяснить, в чем тут дело, сможет ли преодолеть преграду, препятствующую ей жить спокойно и радостно и соединить в счастливом союзе их жизни?
   Стивен вдруг почувствовал себя эгоистом. Он хочет Белл, но думает только о себе. Хотя, в сущности, заботится и о ней. Ведь она нуждается в нем, подумал он с типичным высокомерием человека, который сам, своим трудом прокладывал себе путь к успеху. Он может помочь и ей. И конечно, поможет. Вот только как убедить ее выйти за него замуж?
   Он направился к окну. Проходя мимо маленького столика, заметил открытый альбом для рисования. Рисунок, который Стивен в нем увидел, был хорош, поразительно хорош! Вначале он подумал было, что она нашла другого художника. Но тут его внимание привлекли лежавшие рядом с альбомом карандаши, и он с удивлением понял, что рисунок сделан самой Белл.
   – Что это? – спросил Стивен, отбрасывая все мысли о женитьбе.
   На листе плотной бумаги был изображен сильный, крупного сложения мужчина с грубыми чертами лица.
   Когда и Белл, обернувшись, обратила внимание на рисунок, на ее лице отразилось удивление, будто она видит его впервые. Шумно вздохнув, она покраснела. На какое-то мгновение Стивен усомнился, уж не сделал ли этот рисунок кто-нибудь другой?
   – Что это? – озадаченно повторил он.
   – Это он, – ответила Белл.
   – Кто? – переспросил Стивен в замешательстве. Глядя на рисунок, казалось, она совсем забыла о Стивене.
   – Это сделала я сама!.. – с удивлением в голосе шепнула Белл. – Даже не верится, что я смогла это сделать.
   – Что сделала, Белл? – Ощущая растущее беспокойство, Стивен переводил взгляд с рисунка на нее и обратно.
   – Рисунок. Это он!.. – Белл подошла ближе. – Когда я начала рисовать, то никак не могла остановиться. Все рисовала и рисовала, пока мне не надоело. Была уже поздняя ночь, когда я закончила. – Она поднесла ладони к щекам. – И чуть было не швырнула рисунок в огонь…
   – О чем ты говоришь, Белл? Кто тут нарисован?
   Молодая женщина взглянула на него, как вспугнутая лань. Прошло несколько минут, затем она опустила руки, и по ее лицу стала медленно расползаться улыбка:
   – Мой отец!..
   И как он не догадался? Этот человек, глядящий на него пронзительными угольно-черными глазами, – ее отец, чья тень лежит на всем, что делает Белл.
   – Просто замечательно!.. – пропела Белл. – Это такой хороший знак, что я вспомнила.
   – Что вспомнила, Белл?
   – Я же говорила тебе, что не могу вспомнить, как он выглядит. Вчера вечером, когда рисовала, я была так сосредоточена, что не могла его отчетливо увидеть. А вот теперь взглянула на рисунок и поняла, что это он! Значит, вспомнила.
   Она подошла, взяла рисунок и стала его рассматривать, держа на расстоянии вытянутой руки. Затем опустила руки, все еще не выпуская рисунка:
   – Ты так и не понял, почему я отказалась выйти за тебя замуж. До этого мгновения я сомневалась, что поступила правильно. А теперь не сомневаюсь. Рано или поздно отец приедет за мной, поэтому я и не могу выйти за тебя замуж. – Откинув голову, она закружилась по комнате. – Сперва мы поедем в Лондон, потом в Париж, потом в Женеву, Вену… Я чувствую, что он скоро приедет.
   – Ты говоришь об этом с первого дня нашей встречи. И пока я не увидел этого рисунка, то и понятия не имел, как он может выглядеть. Почему ты предполагаешь, что раз сумела нарисовать его, то отец непременно приедет?
   Ее голова качнулась, на лице вспыхнул гнев.
   Стивен, однако, и не думал сдаваться:
   – Я не знаю, какова была твоя жизнь до приезда в Бостон, но хорошо знаю, что со времени своего прибытия ты каждый Божий день твердишь мне о предстоящем приезде отца. – Заметив, что выражение ее лица быстро меняется, он заколебался, но решил, что зашел слишком далеко, чтобы отступать. – А что, если он так и не приедет?
   Последовала мгновенная реакция:
   – Не говори так. Этого просто не может быть! – Белл отшвырнула рисунок, который какое-то время парил среди пылинок, а затем осел на пол. – Ты просто ревнуешь, Стивен! Ревнуешь меня к отцу, как ревновал к Адаму. Но ты ошибаешься: Адам – мой друг, только друг! – Она пронзила его уничтожающим взглядом: – И отец обязательно приедет за мной, вот увидишь.
   Она резко отвернулась. В этом движении Стивен уловил какую-то нерешительность и почувствовал, что Белл и сама мало верит в то, что ее слова сбудутся. Он хотел подойти, но его остановил ее голос – теперь уже не рассерженный, а мягкий и ласковый.
   – Он должен приехать, и мы с ним станцуем вместе. В зале светлом и просторном.
   Хотя она и стояла спиной, Стивен заметил, что Белл вытирает глаза. Похоже было, что ее сердце разрывалось, но он не знал, что сказать и как ей помочь.
   – Он непременно приедет за мной! – твердо повторила она, но ее плечи поникли, словно она потерпела поражение.

Глава 18

   – Если он жив, привези его сюда. Если мертв, представь доказательства.
   – Хорошо, мистер Сент-Джеймс, – сказал Натан, что-то быстро строча в своем блокноте. – Как его зовут? Повторите, пожалуйста.
   – Холли. Броунинг Холли из Ренвилла. Так, кажется, она его назвала. Я думаю, людей с таким именем и фамилией не так уж много.
   – Да, сэр.
   Стивен стоял, засунув руки в карманы, у окна своего кабинета и, наморщив лоб, напряженно раздумывал:
   – И выясните все, что сможете, о ее муже. Фамилия его известна – Брэкстон, и жил он, очевидно, тоже в Ренвилле.
   – Это все, сэр?
   – Да, – после короткого раздумья ответил Стивен, – Все.
   – Очень хорошо. Я займусь этим немедленно.
   Натан вышел, оставив Стивена наедине с его мыслями. Вдали в гавани причаливали и отчаливали корабли. Рассеянно наблюдая за ними, Стивен чувствовал, что не может смириться с отказом Белл. Ни за что! Любой ценой он должен добиться ее руки.
   То, что произошло накануне, имело определенные последствия. Прежде всего он ощутил всю силу страсти, пробудившуюся в них. Кроме того, он не мог не задуматься, почему вдова не имеет никакого понятия о физической любви.
   Когда-то она сказала, что ее никогда не целовали, но тут же поправилась, что никто никогда не целовал ее так, как он, Стивен. Поначалу эти слова вызвали у него сомнение, но потом он подумал, что у него, собственно, нет причин сомневаться: ведь она была замужем. Но теперь было над чем призадуматься. Стивен сел в кресло и начал растирать виски. Вот уже три месяца, как он знает Белл, и вот уже месяц, как он принял решение жениться на ней. Закрыв глаза, он откинулся на спинку.
   Как ни горько ему было признать свое поражение, он все же, как всякий разумный человек, не мог не понимать, что в его отношениях с Белл нет ничего такого, что могло бы внушить уверенность, что она согласится выйти за него замуж. О чем она и заявила ему напрямик. А Стивен был человеком разумным, не склонным к иллюзиям. Во всяком случае, до тех пор, пока не встретился с Белл Брэкстон.
   Белл…
   Ее имя успокаивало его. Как Стивен ни напрягал свою мысль, но не мог придумать способа разрушить барьеры, которыми окружила себя Белл. И самым непреодолимым препятствием был ее отец или даже, может быть, муж, по ее словам, боготворивший землю, по которой она ступала. Как может он бороться за ее любовь с отцом, по всей вероятности, уже умершим, и мужем, которого наверняка нет в живых. И тут рождалось множество вопросов. Вопросов было больше, чем ответов.
   Что за человек был ее муж, если даже не мог разбудить в ней страсть? Так ли уж сильно он ее любил? Сомнительно.
   Натан найдет ответы на эти мучительные вопросы. И что тогда? Заставит ли он Белл признать правду? Что отец ее если и жив, то не приедет, а муж никогда не любил?
   Закрыв глаза, Стивен вздохнул. Разумеется, он не станет мучить Белл доказательствами. Солнце уже начало клониться к горизонту, когда Стивен наконец осознал, что с его стороны было глупо думать, будто он сумеет убедить Белл стать его женой. Выход у него один – переписать дом на ее имя и оставить женщину в покое. Со временем, возможно, ему удастся забыть о ней.
   Придя к такому решению, Стивен почувствовал себя опустошенным. Совершенно ясно, что их отношения никому из них не принесут ничего хорошего. И чем скорее смирится он с неизбежностью, тем лучше.
   Слишком усталый, Стивен встал с кресла, чувствуя, что все его тело одеревенело от долгого сидения. Так и не убрав бумаг со стола, даже не взглянув на список намеченных на завтра дел, он покинул контору и направился домой. Там его должен был ждать ужин, но Стивен не чувствовал голода. У него было одно-единственное желание – подняться в свою спальню и уснуть. Никогда в жизни не ощущал он себя таким разбитым.
   Бросив пальто на спинку стула, Стивен поднялся наверх. Когда он шел по коридору, портреты предков, казалось, дразнили его своими холодными, застывшими глазами. Ища уединения, он поспешил зайти в свою комнату.
   И нашел там Белл.
   Голова у него закружилась, сердце дало сбой. Свернувшись в кресле калачиком, молодая женщина смотрела в окно, на вечерние сумерки. Невыразимо печальная и несчастная, она походила на ребенка, ищущего утешения. Стивен молча наблюдал за ней. Белл не произнесла ни слова, но он знал, что она чувствует его присутствие. В сильном волнении он ждал, когда она заговорит, объяснит, что привело ее в его дом.
   – Сегодня испортили мое любимое кресло, – произнесла Белл, не поворачиваясь в его сторону.
   Ее тихий прерывистый шепоток походил на шелест ветра. Стивен стоял неподвижно, стараясь не поддаться очарованию ее голоса.
   – Твое кресло? – недоуменно спросил он.
   – Роуз облила его жидким щелочным мылом. Посадила большое пятно в самой середине. – Белл озабоченно вздохнула: – Бедняжка так расстроилась!
   – Ты пришла, чтобы рассказать мне о кресле?
   – Кресло старое. – Надув губы, она добавила: – Но я его люблю.
   – О чем ты говоришь, Белл?
   – О своем кресле. Роуз споткнулась и пролила мыло. С ней-то ничего не случилось, но мое кресло испорчено.
   – Ну и что? Поезжай и купи себе новое! – резко сказал он. Заметив, что она оторопела, он пожалел о своей резкости.
   – Я не хочу новое! – упрямо заявила она. И вдруг в свете луны в ее глазах блеснули слезы, и она поспешила отвернуться.
   – О Белл!.. – мягко сказал Стивен, чувствуя, что заранее заготовленные им возражения рушатся, словно обветшалые мостки под ударами могучих морских волн.
   – Должно быть, после всего что я тебе сказала, ты ненавидишь меня?
   Вопреки своей воле он подошел ближе.
   – Я совсем не хотела тебя обидеть, – сказала она. – Я не питаю к тебе никакой ненависти. Надеюсь, и ты тоже? – нерешительно спросила она, повернувшись к нему.
   – Милая Белл… – проговорил Стивен почти в отчаянии, опускаясь возле нее и сжимая в своих объятиях. Он поднял ее словно перышко и прижался лицом к ее волосам. – У меня нет ненависти к тебе, любовь моя. Нет и не может быть.
   Пока он нес ее к кровати, она прижималась щекой к его груди. Бережно опустив Белл на постель, Стивен вытянулся с ней рядом.
   – Спасибо, – шепнула она.
   – За что?
   – За то, что не питаешь ко мне ненависти.
   Он ответил ей легким смешком и крепче прижал к себе.
   Некоторое время они лежали рядом, потом Белл, вздохнув, прижалась лицом к его плечу. Он почувствовал, что она вздрагивает от рыданий.
   – В чем дело, Белл? Почему ты плачешь? Неужели из-за кресла? – озадаченно спросил он.
   – Да, из-за кресла. Я любила это кресло. А теперь оно испорчено!
   «Господи, ну можно ли так убиваться из-за паршивого кресла?» – подумал он, догадываясь, что ответ на этот вопрос может только его расстроить.
   – Ты думаешь, что так горевать из-за кресла – просто безумие? Такого же мнения придерживаются Роуз, Гастингс и даже Мэй.
   Белл надолго замолчала, затем он услышал тяжкий вздох.
   – Это кресло у меня уже столько лет! С детства… И в годы замужества, и здесь, в Бостоне, оно тоже было со мной. – Белл с трудом выговаривала слова. – Сколько я помню себя, оно всегда было рядом. Такое большое, теплое… и удобное.
   Он не глядя представлял себе, как кровь румянит ее щеки.
   – Может быть, это и глупо, – добавила она, – но кресло было для меня как живое существо. – Она вздохнула: – Оно единственное, что осталось от моего прошлого, от тех дней, когда я была маленькой девочкой.
   «Когда жизнь была много лучше», – мысленно дополнил он.
   – Чем бы там ни облили твое кресло – щелочным мылом или еще чем-нибудь, – я уверен, что его можно восстановить.
   Белл приподнялась на локте:
   – В самом деле? И ты можешь это сделать? Как всегда, ее красота завораживала его. Глядя в глубину ее голубых глаз, смотревших на него с ожиданием и надеждой, Стивен осознал, что любит ее. И хочет ее, потому что любит как никогда никого не любил. Эта странная девочка-женщина с прошлым, которое лучше не воскрешать, каким-то необъяснимым образом сумела войти в его жизнь, и если она вдруг исчезнет, эта потеря окажется невосполнимой.
   «Как это случилось?..» – недоумевал он. Каким образом женщина, к которой он не испытывал никакого интереса, заняла такое важное место в его жизни? Но в тот момент это не имело никакого значения. Значение имело только то, что она с ним, в его объятиях.
   Осознав это, он вспомнил, что, делая свое предложение, даже не упомянул о любви. Его предложение прозвучало по-деловому, он как бы исходил из предпосылки, что она должна быть польщена и ответить немедленным согласием.
   Стивен хотел признаться, что любит ее, хотел ласковыми словами добиться и от нее признания, что и она любит его. Но потом передумал. Ведь Белл пришла к нему не для того, чтобы спросить, любит ли он ее, а потому, что испорчено ее любимое кресло. Само предположение, что она, может быть, и не любит его, было для него убийственным. Поэтому он решил отложить свое признание до лучших времен. И без того он уже натворил много глупостей. Даже не мог как следует объясниться в любви. Теперь надо доказать на деле, что он любит ее. Искренне сказать ей о своих чувствах и только потом повторить свое предложение.
   – Стивен, – сказала она, стараясь его встряхнуть, – ты меня не слушаешь!
   В полутьме засветились его улыбающиеся глаза.
   – Я слушаю тебя, любовь моя. Завтра утром я первым делом отвезу твое кресло в починку.
   – Правда?
   – Да, конечно. – Он отремонтирует ее кресло, даже если ему придется покупать обивочную ткань и набивочный материал и делать всю работу самому.
   Стивен посмотрел на Белл со счастливой улыбкой. Она здесь, рядом, и он как никогда был уверен, что поступает правильно.
   Белл медленно протянула палец и коснулась его губ. От одного этого прикосновения его пронзила чувственная дрожь.