Ли Линда Фрэнсис. Голубой вальс

   – Тельце, конечно, побольше, – ответил он, – но мозг практически такого же размера.
   – Ну что ж, – изогнув брови, сказала Белл, – вы, оказывается, умнее, чем я думала. Неудивительно, что вы преуспеваете. И похоже, у вас все-таки есть чувство юмора.
   – И не надейтесь! – отрезал Стивен. В ответ Белл громко расхохоталась:
   – Хорошо, не буду.
   Стивен покачал головой. Помимо воли, на его лице отразилось презрение:
   – Неужели никто не потрудился обучить вас таким пустякам, как, например, необходимость быть вежливым с хозяином дома?
   – Меня обучали этому, а также тому, что хозяин обязан соблюдать вежливость по отношению к гостям. Правда, я пришла сюда не в гости. – Она протянула вперед руку с чашкой. – Я пришла не ради светского общения, а для того, чтобы занять сахара. Собираюсь сделать сахарную глазурь. – Белл провела тыльной стороной руки по щеке, смахивая покрывавший ее белый налет.
   – Сахар? Вам нужен сахар? – недоуменно переспросил Стивен. – А чем это вы покрыты с головы до ног?
   Белл опустила глаза на юбку.
   – Это мука, – ответила она с такой гордостью, словно это был особый знак отличия. – Я пеку пироги. Вернее, помогаю своей поварихе Мэй. Мы как раз собираемся заняться глазировкой.
   – Господи! – пробормотал Стивен. – Я вижу, вы так же плохо разбираетесь в стряпне, как я во всем, что касается воображения.
   Адам застонал.
   Но Белл пришла в восторг:
   – Один ноль в вашу пользу, Стиви!
   – Стиви? – не веря своим ушам, переспросил Стивен. Его классически правильное лицо скривилось.
   Игроки беспокойно заерзали в своих креслах.
   Но Белл уже потеряла всякий интерес к разговору.
   – Во что вы играете, Адам? – спросила она, повернувшись к столу.
   Все молчали, только Льюис ответил:
   – В покер.
   – Да? – Она взглянула на свободное место. – Для кого предназначено это кресло?
   – Мы надеялись, что к нам присоединится Стивен, – сказал Льюис.
   – Стивен? Что-то не верится, что он играет в покер. По-моему, это кресло ждет меня. Я буду играть вместо него.
   – Вы? – переспросил Адам.
   – Да, я.
   – Но… мы играем на деньги.
   Белл протянула руки ладонями вверх, удерживая чашку на согнутом пальце, и пожала плечами.
   – Деньги у меня есть.
   При этих словах Адам рассмеялся:
   – Но мы играем всерьез, Белл. Если вы проиграете, ваши деньги пропали. Если только, конечно, вам не удастся отыграться.
   – Уж не принимаете ли вы меня за дурочку? – насмешливо фыркнула она.
   Адам побагровел:
   – Конечно, нет. Только… – Подняв глаза, он поймал на себе суровый взгляд Стивена.
   – Что – только? – спросила она.
   – Мне было бы очень неприятно вас обыгрывать. Махнув рукой, Белл поставила чашку на стол и плюхнулась в пустое кресло:
   – На вашем месте я бы беспокоилась за вас. Раздавайте! Я готова играть.
   – Нет!..
   Все замерли. Белл сидела неподвижно, затем медленно повернулась к Стивену.
   – Нет? – переспросила она.
   – Совершенно верно, – ответил он, все еще стоя в дверях. – Вы не можете здесь играть.
   – Извольте объяснить почему? – произнесла она таким же суровым тоном.
   – Я не хочу нести ответственность за женщину, которой, видите ли, вздумалось… покартежничать.
   Белл сощурилась:
   – Вы что, мой опекун?
   «А ведь она права», – подумал Стивен. Никакой он ей не опекун и никогда им не будет. А если она продуется, это в конце концов ее дело.
   – Как видно, игра закончится, так и не начавшись, – заметил Льюис.
   – Напротив. Прошу меня простить, – ко всеобщему изумлению, сухо проговорил Стивен. – Можете играть в свое удовольствие. – И вышел.
   Сидевшие за ломберным столом не знали, как воспринять этот неожиданный уход, одна Белл проявила полнейшее равнодушие.
   – Сдавайте карты, Адам, – сказала она, и в ее голубых глазах вспыхнул азарт. – Пора приниматься за игру.
   Адам продолжал смотреть на пустой дверной проем.
   – Да не беспокойтесь вы, Адам! – подбодрила его Белл. – Он не вернется. Стивен оскорблен, хотя и знает, что повода для обиды не было. – Она покачала головой. – Удивительно, что в этом отношении вы на него не похожи.
   Адам сконфузился.
   Белл хотела что-то добавить, но тут часы пробили очередные полчаса, и она воскликнула:
   – Господи, совсем забыла про свои пироги! Глядя на нее, игроки изумленно вытаращили глаза.
   – Я забыла про пироги, – повторила она. – Адам, мне нужен сахар. – Выпрыгнув из кресла, Белл схватила чашку и сунула ее в руки Адаму. – Пожалуйста, наполните ее сахаром и принесите ко мне домой. Я не могу ждать. – Она поспешила к двери и вдруг остановилась: – Приглашаю вас на угощение. Пирогов хватит на всех. – Она выбежала из гостиной и, заметив через открытую дверь кабинета стоящего у окна Стивена, вновь остановилась. Затем подошла к его двери и тихо сказала: – Я испекла пироги.
   – Я слышал, – ответил он, не поворачиваясь. Белл залилась румянцем:
   – Конечно, слышали, ведь я кричала на весь дом. Видимо, я не оправдываю ваших представлений о настоящей леди?
   Только тогда Стивен повернулся, и их глаза встретились. По его взгляду она поняла, что он обдумывает, оправданны ли слухи о ее безумии. Разумеется, эти слухи доходили и до нее. Ах, если бы можно было прожить жизнь заново, по-другому! Но понимая, что это невозможно, Белл только со вздохом отвернулась.
   – Хуже того, я никогда не стану настоящей леди, как вам хотелось бы, – продолжила она уже громким, смеющимся голосом. – Но на пироги я вас все равно приглашаю.
   И подобрав свои длинные юбки, Белл ринулась к двери. После того как она с быстротой волшебницы исчезла, в доме еще долго метались отголоски ее последнего крика:
   – Пожалуйста, поторопитесь с сахаром, Адам!
   Хотя и очень недовольный собой, через тридцать минут Стивен стоял на крыльце ее дома. Адам и остальные пришли еще раньше. Крепко прижав раненую руку к боку, Стивен смотрел на голубую деревянную дверь. В его памяти всплыл обрывок некогда слышанного разговора.
   – Она должна быть голубой, – утверждала его мать. Отец рассмеялся:
   – Голубой, дорогая? Никогда не слышал, чтобы парадную дверь красили в голубой цвет.
   Стивен вспомнил, как мать прижалась головой к широкой груди отца.
   «Нам всем в жизни требуется что-то голубое», – неожиданно подумал он.
   На следующий день дверь их дома покрасили в голубой цвет. Человек сильный и даже грозный в гневе, отец послушался случайного каприза матери.
   Пораженный этой мыслью, Стивен едва не повернул назад.
   С того самого дня, как, вернувшись из Европы, он обнаружил, что в доме у него проходит веселая вечеринка, его жизнь будто лишилась смысла. В общении то с Адамом, то с Белл он стал подвергать сомнению, казалось бы, незыблемые ценности жизни и совершать поступки, несвойственные ему. В частности, Стивену не следовало приходить сюда. Если говорить о вещах более важных, ему следовало найти себе женщину с ровным, предсказуемым характером – женщину, которая стала бы ему достойной супругой. А между тем его неудержимо влекло к той, которая совершала неожиданные поступки, далеко не всегда соответствующие его понятиям о благопристойности. Она подобна сильному урагану, который может переломать все в его жизни. Но помимо своей воли, Стивен должен был признать, что всякий раз, оказываясь в центре ее внимания, он ощущает поразительное спокойствие, даже что-то похожее на блаженство.
   Не найдя на двери молотка, он постучал:
   – Добрый день, Гастингс!
   – Добрый день. – Гастингс стоял в дверях, не пропуская его.
   – На этот раз я приглашен, – пробормотал Стивен, удивляясь, что ставит себя в столь унизительное положение.
   – Да-да, на пироги! – Гастингс жестом пригласил Стивена войти. – Вы найдете миссис Брэкстон на кухне.
   Он и в самом деле нашел ее не в столовой, не в гостиной, а на кухне. Адам и все остальные сидели за длинным деревянным столом, весело болтая и смеясь. Все они чувствовали себя как дома.
   – Все-таки пришли, Стивен! – В руках Белл держала небольшой кухонный нож, а глаза ее так и светились от удовольствия. – Для вас я испекла отдельный пирог.
   Стивен стоял неподвижно. Ему вдруг вспомнилась мать. С ножом в руке, весело смеясь, она кружилась по кухне, где атмосфера была напоена запахами еды, кофе и счастья. Точно такая же атмосфера царила здесь сейчас.
   Он посмотрел на Белл, которая покрывала глазурью пирог на кухонном столе. Ее волосы были взлохмачены, присыпаны мукой. И он почему-то подумал, что и в старости она будет выглядеть такой же прелестной.
   Стараясь избавиться от опасных мыслей, он стал разглядывать ее одежду. Все на ней сидело как-то вкривь и вкось. «Умеет ли она вообще одеваться прилично?» – подумал он. Обсыпанное мукой платье выглядело неплохо, но Белл как назло приколола к груди большой яркий желтый цветок. Ни дать ни взять подсолнух, мелькнуло у него в голове.
   – Вам нравится?
   Стивен вздрогнул от неожиданности. Оказалось, она повернулась к нему и протягивает тарелку.
   – Пирог? – спросил он.
   – Нет, цветок. Мое маленькое солнце, сияющее в разгар зимы.
   – Интересная… идея, – уклончиво ответил Стивен.
   – Мы все понимаем, что это значит, – сказала Белл, смеясь. – Мой цветок вам не понравился. Ну не беда. Возьмите пирог.
   Едва Стивен взглянул на тарелку, как его глаза широко раскрылись. Он обвел быстрым взглядом тарелки остальных. На них лежали пироги какой-то странной формы. «Да это же птицы!» – догадался он, хотя лапки и хвосты у них уже съедены.
   – Я испекла эти пироги в честь нашей встречи. Ведь мы встретились в ресторане, который называется «Снегирь».
   Пирог и в самом деле был вылеплен в виде снегиря, однако все цвета разительно отличались от естественных.
   – Нравится?
   Судя по ее тону чувствовалось, что его оценка пирога гораздо важнее для нее, чем оценка цветка. Пироги в виде птиц. В этом есть что-то странное. Может быть, она и впрямь безумна? И то, что его влечет к ней, тоже безумие?
   И как мог он подумать, что есть какое-то сходство между его матерью и этой обсыпанной мукой женщиной с волосами, как у Медузы? Его мать была всегда опрятна, хорошо причесана и безукоризненно одета. И тут Стивен вновь представил весело кружащуюся мать. Голова у него пошла кругом. Господи Иисусе, эта Белл сводит его с ума!
   Так и не взяв тарелки, не произнеся ни слова, Стивен повернулся и вышел.
   Белл проводила его взглядом, ненавидя себя за то, что расстроилась. А ведь у нее нет времени на посторонние развлечения, тем более с таким человеком, как Стивен Сент-Джеймс, который может расстроить все ее планы. Эпизод со снегирем – достаточно убедительное тому доказательство.
   Как бы то ни было, скоро должен приехать отец. И она отправится вместе с ним путешествовать по белу свету. Конечно, он захочет показать ей все места, где побывал сам: Африку, Гималаи, Испанию и Францию. А когда вернутся, они поселятся в доме на Арлингтон-стрит, который воплотит в себе не только все ее мечты, но и мечты отца.
   – Очень жаль, что так получилось, – сказал Адам, прерывая ее размышления, тогда как все остальные стали выходить из кухни, словно уход Стивена означал, что чаепитие закончилось.
   Белл, однако, обрадовалась, что они ее покидают. Она вдруг обессилела, потеряла всякое желание болтать и наслаждаться своими пирогами. Ей даже захотелось, чтобы и Адам присоединился к своим друзьям.
   – С вами все в порядке? – спросил он. Белл резко повернулась к нему:
   – Разумеется.
   – Вы питаете к Стивену теплые чувства?
   – Почему вы так думаете?
   – Не знаю. Наверное, потому, что вы смотрите на него как-то по-особенному.
   – Думаю, это результат несварения желудка. Почему вы считаете, что я к вам не питаю теплых чувств?
   Адам нежно улыбнулся:
   – Если так, то выходите за меня замуж.
   – Боже правый, какая чудная пара из нас получится! Думаю, если мы будем действовать заодно, то взбудоражим все это болото.
   – Дорогая Белл, мне так нравится ваше чувство юмора. Я думаю, мы хорошо поладим.
   – Уж не знаю, есть ли у меня чувство юмора, но я не намерена выходить замуж ни за вас, ни за кого-либо другого.
   – Стало быть, у нас с вами одинаковое отношение к брачным узам. – При этих словах улыбка Адама потускнела. – Но я думаю, что в конце концов ни вам, ни мне их не избежать.
   – Говорите за себя. Я уже была замужем. – Его слова застигли Белл врасплох. Но она тут же оправилась: – Мне, во всяком случае, незачем выходить замуж снова.
   Если Адам и почувствовал какую-то неловкость, то ничем не выдал своего смущения. Он только рассмеялся:
   – Потому что старый козел оставил вам мешок денег?
   – Да, верно. И вам следует сделать то же самое. Жениться на богатой невесте. Например, на Клариссе Уэбстер, с которой я вас видела на днях.
   Адам скривил губы:
   – Пожалуйста, Белл, не продолжайте. Еще слишком рано для подобных разговоров.
   – Она вам не нравится?
   – Вы уклоняетесь от темы.
   – Какой темы?
   – Мы говорили о Стивене. Белл застонала.
   – Я уверен, что вы питаете к нему какие-то чувства.
   – Единственное чувство, которое я к нему питаю, это раздражение и еще раз раздражение. В жизни не видела человека с таким скверным характером, такого надменного! Чтобы общаться с ним, надо иметь терпение святого, а уж я-то не святая.
   Сжав губы, Адам пристально посмотрел на нее:
   – Не судите о нем строго. С юношеских лет ему пришлось нести тяжелое бремя ответственности, хотя он никогда и не говорит об этом.
   – Потому что ваши родители погибли, когда вы были детьми?
   – Он вам об этом рассказывал?
   – Да. Вы удивлены?
   – Удивлен. Стивен редко вспоминает о нашем прошлом, даже со мной.
   – Он рассказал мне очень мало. Скорее всего был слишком зол и не хотел распространяться.
   – А он рассказал вам, как после смерти родителей взвалил на себя все обязанности отца? Мне было двенадцать, и какой-то дальний родственник пытался забрать меня к себе. Ради денег, разумеется. Я уже тогда это понимал.
   – Не может быть!
   – Почему нет? Я был в ужасе! Мало того, что мои родители не вернулись домой, меня еще хотели забрать люди, которых я даже не знал. Стивену было тогда всего семнадцать, но он боролся за меня – и победил. С тех пор он все время заботится обо мне, – сказал Адам, разглядывая свои ногти. – Он думает, что я не понимаю, как тяжело ему пришлось, но я понимаю. – Адам вздохнул. – Как бы то ни было, все эти годы брат заботился обо мне.
   И тут Белл осенило. Простые слова Адама помогли ей понять то выражение глаз Стивена, которое она подметила в ресторане «Снегирь». Ее предположение оказалось верным. Так это смерть родителей стала переломным моментом в жизни семнадцатилетнего юноши, который вынужден был принять на себя тяжелую ответственность?
   – И как бы он меня ни донимал, – продолжил Адам, прерывая ее размышления, – я всегда знаю, что он хороший человек. Куда лучше меня.
   Белл сделала над собой усилие, чтобы сосредоточить свои мысли на Адаме:
   – Ерунда! Я знаю, что вы хороший человек. Адам вздохнул, и она почувствовала, что его сердце стиснула боль.
   – Нет, Белл, вам только кажется, что вы меня знаете. Вы обманываете себя, но не обманывайтесь насчет Стивена. При всей его суровости и требовательности он хороший человек, человек, который отдал бы вам свою жизнь, если бы вы дали ему шанс.
   Белл фыркнула:
   – В чем-чем, а в шансе ваш брат не нуждается! С печальной, слегка отчужденной улыбкой Адам направился к двери:
   – Ему нужен шанс, Белл, но пока он еще сам об этом не знает.
   Белл прижалась грудью к кухонному столу. Кругом лежали тарелки с недоеденными пирогами, а она все еще держала в руке своего драгоценного снегиря, которого испекла специально для Стивена.
   Ее сердце часто забилось. Стивен. Ее пират!..
   Если бы только…
   Но слова «если бы только…» ничего не означают. На свете нет двух других людей, так мало подходящих друг к другу. Она не должна забывать об этом, и ей лучше держаться подальше от человека, который, как она почувствовала еще раньше, может заставить ее изменить все планы.
   На нее нахлынуло разочарование.
   И тут вдруг Белл вспомнила ту ночь в парке. Ведь он спас ей жизнь! А это может означать лишь одно – она в неоплатном долгу перед ним.
   На ее губах заиграла улыбка. В ту ночь Стивен помог ей. С опьяняющим волнением она осознала, что, в свою очередь, должна помочь ему, должна сделать его счастливым. Однако Белл тут же постаралась подавить волнение. Она не хочет покорить его сердце, уверяла она себя. Ей не нужен предлог, чтобы быть рядом с ним. Она только хочет помочь.
   Белл ощутила странную, непривычную легкость. Со следующего же утра она будет бывать рядом с ним, разговаривать, смеяться, касаться рукой.
   Она попыталась выкинуть эту мысль из головы, но какое-то странное ощущение пронизало все ее тело, наполнив непонятным томлением. Голова закружилась, сердце громко забилось. Ей вдруг показалось, что она больна или бредит. Но что бы это ни было, Белл никак не могла дождаться рассвета.

Глава 12

   Наутро, ровно в девять часов, плотно закутавшись в плащ, Белл направилась к дому Стивена. В благодарность за то, что он спас ей жизнь, она будет дарить ему свое время.
   Что и говорить, не повезло ему, бедняге. С юношеских лет на него навалилась такая ужасная ответственность! В его пасмурно-серой жизни должен быть хоть какой-то луч света. Так по крайней мере она внушала себе в свое оправдание, хотя на самом деле хотела видеть его прежде всего потому, что одним своим прикосновением он освобождает ее от гнетущих воспоминаний, рассеивает таящиеся на дне ее души тени.
   Всю ночь Белл вспоминала, как ласково Стивен положил ей руку на плечо. Что бы произошло, не убери он руку? Поцеловал бы он ее? Коснулся бы ее груди? В смущении Белл резко вздохнула. Хорошо, что на этой пустынной улице ее никто не видит!
   Она подошла к двери Стивена. Будь путь чуть длиннее, она, вероятно, вернулась бы домой. Она позвонила в дверь. К ее удивлению, открыл ей Адам.
   – А где же ваш дворецкий? – насмешливо спросила она.
   – Так как я вечно нуждаюсь в деньгах, дорогая, на этот ответственный пост Стивен назначил меня.
   – И вы теперь дворецкий?
   Глаза Адама засверкали веселыми огоньками.
   – Нет. Но я мог бы стать неплохим дворецким, как вы думаете? – спросил он, обращая ее внимание на свое щеголеватое пальто, цилиндр и перчатки. – Вообще-то я собрался уходить, если, конечно, вы не ко мне. Это был бы чудесный предлог, чтобы остаться.
   – Хотите верьте, хотите нет, но я пришла повидать вашего брата.
   – Я потрясен! – сказал Адам, прижимая к груди руки в перчатках. – К сожалению, его нет дома. – Он элегантно поклонился, рассмешив Белл. – Вы можете поговорить только со мной, больше не с кем.
   – Разве Уэнделла нет дома? – спросила Белл с озорной усмешкой.
   – Ваша взяла, – произнес Адам, беря ее под руку. – Идемте. Если вы хотите видеть Стивена, то вы его повидаете. Я отведу вас туда, где он работает.
   Они прошли по Арлингтон-стрит в Тремонт и, миновав несколько кварталов, подошли к восьмиэтажному зданию.
   – Вот мы и пришли! – провозгласил Адам.
   – Это его контора?
   – Да. Отсюда он управляет своими кораблями и распределяет инвестиции.
   – Стало быть, он страшно занят?
   – Да. Хотя на него работает целая армия служащих, которые вполне могли бы заниматься повседневными делами, если бы только он дал им такую возможность.
   – Если у него так много служащих, вероятно, он занимает все здание?
   – Нет. Только большую его часть.
   – Какой высокий дом! – Белл пришлось задрать голову, чтобы охватить взглядом здание.
   – Это – настоящее чудо! С верхнего этажа можно видеть Кембридж на севере и гавань на юге, не говоря уже о том, что в нем есть электрический лифт. Наш Стивен не признает гидравлических лифтов.
   В задумчивости Белл наморщила нос:
   – Лифт?
   – Да. С расписным потолком и мраморным полом.
   – Если здание принадлежит Стивену, то его кабинет скорее всего помещается на верхнем этаже, – проговорила она удрученно.
   – Да, – подтвердил Адам, отвлекаясь от разговора и вглядываясь во что-то вдалеке.
   – Адам? – Она с любопытством посмотрела на него, забыв о беспокойстве, которое внушал ей подъем на лифте.
   Ничего не отвечая, Адам смотрел на противоположную сторону улицы, где тянулся Бостонский парк с его порыжелой зимней травой.
   – Том!.. – вздрогнув, пробормотал он и повернулся к Белл. – Извините, я должен идти, дорогая, – произнес он с натянутой улыбкой. И, покинув ее, тут же исчез среди экипажей, фургонов и конок.
   Проводив его взглядом, Белл прошептала: «Дорогой Адам, что происходит в твоей жизни?» Но ни грохочущие железными колесами экипажи и конки, ни их пассажиры не ответили на ее вопрос.
   Поджав губы и покачав головой, Белл повернулась к восьмиэтажному дому.
   У входа ее встретил швейцар, который отвел Белл к лифту. Стоя перед закрытой дверью, она колебалась, не лучше ли подняться по лестнице. Когда Белл жила в отеле «Вандом», ее номер помещался на втором этаже, и она могла не пользоваться лифтом.
   Но сейчас Белл не чувствовала в себе достаточно сил, чтобы подняться на восьмой этаж. Может быть, вернуться домой и подождать Стивена там? Но нет, она поднимется на этом распроклятом лифте, чего бы это ей ни стоило!
   Человек в ливрее закрыл огромную бронзовую клетку. Он встал в углу, у пульта управления, не обращая внимания на Белл, которая, обмирая, вытирала повлажневший лоб. На этажах мелькали маленькие комнатки, некоторые даже без окон. Отсюда не увидишь ни дневной мир, ни ночные небеса. Стараясь удержаться от вскрика, Белл закусила жемчужно-белыми зубами нижнюю губу и сосредоточила все свое внимание на красивых деревянных панелях и обитом бархатом сиденье. Все выше и выше, все дальше и дальше от нижнего этажа…
   Через несколько бесконечно долгих, как ей показалось, минут ее высадили. Наконец-то она в безопасности! Белл улыбнулась, довольная собственной смелостью.
   – Чем могу помочь? – неожиданно спросила ее женщина, сидевшая за письменным столом как раз напротив лифта.
   – Я хотела бы повидать Стивена.
   – Стивена? – Женщина вскинула брови. – У вас назначено деловое свидание с мистером Сент-Джеймсом?
   – Да нет, конечно, – не обращая внимания на тон женщины, ответила Белл. Незаметно оглянувшись на лифт, она добавила: – Я просто решила зайти, когда узнала, что он работает здесь.
   Женщина поднялась из-за стола:
   – Вы можете посидеть в приемной, пока я узнаю, здесь ли он. Но мистер Сент-Джеймс очень занятой человек. Как, вы сказали, вас зовут?
   – Я этого не говорила. Скажите ему, что пришла Белл.
   Скромно сложив руки в перчатках на коленях. Белл терпеливо дожидалась возвращения секретарши.
   – Я сказала помощнику мистера Сент-Джеймса о вашем приходе. Он выйдет к вам, как только сможет, если, конечно, вы не решите перенести свидание на более позднее время.
   Белл посмотрела на лифт. Подняться-то она поднялась, но как теперь спуститься?
   – Я подожду.
   – Хорошо. – Женщина вернулась на свое место за письменным столом, а Белл осталась одна в приемной. Ожидание затягивалось. Пять, десять, пятнадцать минут, наконец украшенные затейливой резьбой старинные часы пробили полчаса. Белл не отличалась терпеливым характером. Естественно, она вся кипела. Белл могла бы заняться тысячей дел, вместо того чтобы праздно сидеть, дожидаясь, когда сможет сделать доброе дело для своего неблагодарного соседа. Стивен мог бы сказать, что занят, и предложить ей прийти в другое время. Так сделал бы всякий на его месте, но только не Стивен Сент-Джеймс. Он не станет утруждать себя: пусть, мол, посидит. Белл громко кашлянула. Вот тебе и делай добрые дела!
   Она уже хотела направиться к лифту, когда появился высокий, стройный человек средних лет.
   – А это вы Белл?.. Я – Натан Бэнкс, помощник мистера Сент-Джеймса. – Он заглянул в большую тонкую регистрационную книгу, которую держал в руках. – Я не вижу вашего имени среди тех, кому на сегодня назначено, а мистер Сент-Джеймс – очень занятой человек.
   – Это мне уже объяснили, – сухо ответила Белл.
   – Могу я вам чем-нибудь помочь?
   – Вы можете мне помочь повидать этого занятого мистера Сент-Джеймса!
   Помощник посмотрел на Белл, презрительно поджав губы:
   – Если вы объясните мне, чего хотите, я попробую что-нибудь сделать. В противном случае я попрошу вас записаться на более позднее время.
   – Вы сказали ему, что я здесь?
   – Нет, я же говорил вам, что он очень…
   – Занятой человек, – договорила Белл за него. Она хотела сделать доброе дело, но Стивен, как всегда, только мешает.
   – Ничего, повидаю его в другой раз. – И она ушла. Глядя ей вслед, помощник Стивена недоуменно покачал головой.

* * *

   Стивен просматривал какие-то документы, когда в кабинет вошел его помощник.
   – Натан, – с улыбкой позвал его Стивен, откладывая очередной документ.
   В этот день он был в хорошем расположении духа и доволен собой. Впервые за долгие недели он крепко спал ночью. Ложась, он поклялся, что выбросит Белл Брэкстон из головы. Так он и поступил. Обычный человек вряд ли сумел бы это сделать, но Стивен доказал себе, что способен на необычный поступок. Он все еще сохраняет свойственную Сент-Джеймсам железную решимость. Так неприятно ощущать себя слабаком с мозгами набекрень.