Ли Линда Фрэнсис. Голубой вальс

   – Вот папки, которые вы просили принести, – сказал Натан. – Строительные работы в доме молодого Адама производятся человеком по имени Уилсон. Он работал у Элдена Эббота. Думаю, добиться, чтобы он прекратил строительство, будет нетрудно. Вы сказали, танцевальный зал?
   Стивен кивнул:
   – Да, танцевальный зал. Удалось вам достать контракт, подписанный Адамом?
   – Пока еще нет, но я уже договорился с Питером Мейбри. Через несколько дней я буду иметь копию. Тогда и посмотрим, что можно сделать.
   Натан положил кипу папок перед Стивеном и хотел было уйти, как вдруг вспомнил:
   – Тут вас спрашивала какая-то молодая женщина по имени Белл.
   Рука Стивена, протянувшаяся было за ручкой, повисла в воздухе:
   – Что? Здесь была Белл?
   Натан явно не ожидал такой реакции:
   – Да.
   – Белл? Здесь?
   – Да, сэр.
   – И когда?
   – Несколько минут назад.
   Стивен вскочил со стула, сразу же забыв о том, что он отнюдь не обычный средний человек, что он обладает железной решимостью и мозги у него на месте. Забыл он и о том, что твердо решил выбросить из головы все мысли о Белл.
   – Где она? – спросил он. Натан смущенно откашлялся:
   – Ушла.
   – Ушла?
   – Да. Видите ли, сэр, она не договорилась предварительно о времени посещения.
   – И вы отпустили ее?
   – Да. Я же не знал…
   – Куда она пошла? – спросил Стивен, выходя из-за стола и вынимая из стенного шкафа свое пальто.
   – Она ничего не сказала.
   Стивен выбежал из кабинета. Лифт, как всегда, тащился с медлительностью черепахи. Но в конце концов он все же спустился на первый этаж. К тому времени, когда Стивен оказался на улице, Белл нигде не было видно.
   «Зачем она приходила?» – ломал голову Стивен, разглядывая толпу прохожих. Впервые она пришла к нему сама, и не домой, а в контору. Честно сказать, он не ожидал ее прихода, но она все же пришла. Только это и имело значение.
   Но тут, остановившись, Стивен чертыхнулся. Что он делает? Выбежал как сумасшедший из конторы! Зачем, спрашивается? Скорее всего она просто хочет проконсультироваться с ним по поводу каких-то домашних проблем. Отслаивается плохо положенная штукатурка или отклеиваются обои. Мало ли что может быть!
   Стивен почувствовал сильное разочарование, а затем и гнев и хотел уже вернуться в контору, когда вдруг заметил в толпе непокрытую голову с каштановыми волосами.
   – Белл! – невольно вырвалось у него.
   Увидев Стивена, Белл пожалела, что не может провалиться сквозь землю, растаять, как лед в нестерпимо жаркий летний день. Но она никуда не могла скрыться, хуже того: не могла сдвинуться с места. Стояла спиной к ограде, а ее заведенная назад нога в ботинке застряла между двумя железными прутьями. Меньше всего ей хотелось, чтобы в таком положении ее нашел Стивен Сент-Джеймс.
   Он долго смотрел на нее с другой стороны улицы, и она уже с облегчением вздохнула, предполагая, что Стивен сейчас вернется в контору, как он вдруг сунул руки в карманы и направился прямо к ней.
   – Привет, – поздоровался он, просто и, как ей показалось, неохотно.
   – Привет, – кисло улыбнулась Белл. Слава Богу, под длинной юбкой он не мог видеть ее ботинки.
   – Как я понимаю, вы приходили ко мне?
   – Да. Пауза.
   – Для чего? – спросил Стивен.
   – Да так просто. Вы человек занятой. Вам надо вернуться в контору. Там вас ждут документы, люди, о встрече с которыми вы договорились. Мы увидимся позднее.
   Стивен пристально рассматривал ее:
   – У меня такое чувство, будто с вами происходит что-то, о чем я не знаю.
   Белл закатила глаза и фыркнула, стараясь дать понять, что все это ему мерещится.
   – Белл, почему вы здесь стоите? – допытывался Стивен.
   Она долго думала, прежде чем ответить.
   – Любуюсь видом, наконец проронила она. Выпрямилась, улыбнулась и посмотрела на улицу, забитую экипажами и фургонами.
   – Любуетесь видом? Но для этого, вам надо повернуться лицом к парку.
   – Я разучиваю фигуру танца, – проговорила Белл, пожав плечами.
   – Не смешите меня, Белл. Или пойдемте со мной в контору, или я провожу вас домой. Вы не можете стоять здесь весь день.
   Белл с трудом удержалась, чтобы не сказать: «Попробуйте сдвинуть меня с места». Но так и не произнесла этих слов.
   – Со мной все в порядке, ступайте без меня.
   – Белл, – сказал Стивен с предостережением в голосе, – что здесь происходит?
   Не только его тон, но весь его вид заставил Белл поежиться. Он стоял перед ней такой высокий, элегантный, немыслимо красивый… «Ни один мужчина не имеет права быть таким красивым!» – подумала она и с особой остротой ощутила свою неуклюжесть. Если он красавец лебедь, то она гадкий утенок, который что ни сделает, все не так.
   Она отвернулась.
   – Белл, – тихо спросил Стивен, – что происходит? – Поколебавшись, протянул руку и ласково взял ее за подбородок. – Зачем вы приходили ко мне?
   Она почувствовала, что его пальцы слегка сжались, но он тут же убрал руку. Белл обмирала от стыда.
   – Господи, – простонала она, – я всегда стремлюсь говорить только то, что следует, но получается все наоборот! – Она поглядела на него. – Извините. – И со вздохом добавила: – В этом-то, кажется, и заключается наша беда. Слишком много сожалений.
   – О Белл! – воскликнул он.
   Но в этом восклицании ей почудилась нежность. Забыв о своей ноге, она попробовала повернуться.
   – Ах!
   – В чем дело?
   Белл не могла устоять против его взгляда. К черту проклятую гордость! Она знала, что Стивен, хотя и рассержен, непременно ей поможет.
   – Прежде чем уйти, – сказала она с самоуничижительной улыбкой, – не могли бы вы мне помочь? Я в западне: защемила себе ногу.
   Стивен недоумевая посмотрел на нее. Она показала на ноги. Нагнувшись, он заглянул ей за спину.
   – Ваша нога застряла в ограде, Белл.
   – В самом деле? – саркастически процедила она. Чувство унижения придало ее сарказму особую остроту.
   Его хмурое лицо потемнело.
   – Как вы умудрились это проделать?
   – Видите ли, я стояла здесь, занятая своими мыслями…
   – Ну конечно, – сухо перебил он.
   – Мне не нравится ваш сарказм.
   – А мне ваш! К тому же в моих словах не было ничего обидного.
   – Я хотела сказать, – произнесла Белл каким-то неестественно громким голосом, – что мимо меня, громыхая, пронесся огромный красный фургон с медными колесами.
   – Пожарная помпа, – машинально объяснил Стивен, пригнувшись к ее ноге.
   – Да? – спросила она, заинтересованная. – И как же она работает?
   – Ваша нога, Белл.
   – Да. Моя бестолковая нога. – Когда Стивен попытался высвободить ее, Белл поморщилась.
   Стивен тут же остановился:
   – Вы не поранились?
   – Нет-нет! – отделалась она полуправдой. – Просто больно.
   Белл не стала объяснять, что болела не зажатая между прутьями здоровая нога, а другая, покалеченная. Всякий раз когда она переносила центр тяжести на изуродованную ногу, все ее тело пронизывала нестерпимая боль. Да это же просто смешно! Из-за дурацкой гордости она могла бы проторчать здесь несколько дней. Но ведь не одна она страдает этим недостатком. Тут ей вспомнилось выражение лица, с которым Стивен смотрел на ростбиф на приеме у Эбботов.
   Она хотела высказаться на эту тему, но прикусила язык, ибо знала, как отреагирует Стивен, если она начнет сравнивать его с собой.
   – Вы еще не объяснили мне, что тут делали, – произнес он, обдумывая сложившееся положение.
   – Ах да, пожарная помпа! – Белл взглянула на мостовую. – Все прохожие остановились, чтобы получше разглядеть ее. Вот я и решила переждать здесь суматоху. Случайно поскользнулась, и нога попала в ловушку. Зато я посмотрела на помпу.
   Стивен тихо выругался.
   – Я слышала, что вы сказали.
   – Вам повезло, что я не выразился похлестче!
   – Вы, наверное, самый вспыльчивый человек в Бостоне.
   Стивен ответил ей угрюмым взглядом, затем показал куда-то вдаль.
   – Смотрите!
   Белл повернула голову, и Стивен, который таким образом отвлек ее внимание, вытащил застрявшую ногу. Почувствовав себя на свободе, Белл сразу же кинулась обнимать Стивена.
   – Спасибо вам, а я уж было думала, что проторчу здесь всю ночь! – смеясь, воскликнула она.
   Стивен взглянул на ее лицо, золотившееся в лучах яркого зимнего солнца, и не смог сдержать ответную улыбку. Неожиданно вопреки всем его намерениям его охватило желание поцеловать ее, крепко сжать в своих руках; все тело его затрепетало.
   Некогда в Бостоне был поставлен к позорному столбу муж, осмелившийся поцеловать свою жену перед парадной дверью. И вот, не замечая никого и ничего вокруг, они стояли, обнявшись, на улице этого чопорного города. Медленно протянув руку, Стивен стал гладить ее щеку. Он и думать не хотел о соблюдении приличий. Даже не вспоминал о том, что мимо, вероятно, проходят друзья и знакомые.
   – Пожалуй, я, наверное, – сказала Белл, поднимая взгляд к его губам, – постепенно привяжусь к вам.
   Его рука замерла, и Стивен ответил на ее взгляд вопрошающим взглядом:
   – По-вашему, это было бы ужасно?
   – Да, – прошептала она.
   – Почему?
   С глубоким вздохом Белл ответила:
   – Потому что мне нравятся не такие люди, как вы. Ее слова, а также грязная брань, которой водитель конки поливал зазевавшегося прохожего, нарушили очарование. Стивен опустил руку.
   – Тогда какие же? – спросил он.
   Ее щеки залились румянцем. Она затрясла головой, как будто хотела вытряхнуть оттуда какой-то сор.
   Затем, не говоря ни слова, повернулась и пошла в сторону дома.
   – Тогда какие же? – догнав ее, суровым голосом повторил Стивен.
   – Забудьте о моих словах.
   – Не могу.
   Стивен знал, что самое для него разумное – повернуться и уйти. Знал, что самое для него разумное – пренебречь тем, что она сказала, но отчаянно хотел выяснить, что же она имеет в виду.
   – И какой же, по вашему мнению, я человек?
   – Вы, – со вздохом начала Белл, – человек холодный, чопорный, непреклонный. Вся ваша жизнь до самой смерти четко распланирована.
   В походке Стивена появилось заметное напряжение.
   – Вот видите, – сказала она, взглянув на него, – вы уже и оскорбились.
   – Ошибаетесь, – сказал он стальным голосом, – я не оскорбился.
   Белл фыркнула.
   – Тогда и я не женщина в юбке.
   За свою тридцатисемилетнюю жизнь и у себя на родине, и за границей Стивен приобрел большой жизненный опыт, но тут он изумился:
   – Что вы говорите, миссис Брэкстон? Кто же вы, если не женщина в юбке? Я что-то вас не понимаю.
   – Это просто так говорится. А не понимаете вы потому, что вы человек ограниченный, не смеющий ни сказать, ни сделать ничего, что выходит за рамки пристойности.
   А ведь Стивен чуть было не поцеловал ее прямо здесь, на оживленной улице!
   – Это неправда.
   Сделав глубокий вдох, Белл так резко остановилась и повернулась, что следовавший за ней Стивен чуть было не налетел на нее.
   – Поймите, Стиви, вы ужасно скучный человек, можно сказать, настоящий зануда.
   Губы Стивена вытянулись в тонкую полоску.
   – Меня зовут не Стиви!
   – Вот вам и подтверждение того, что я сказала.
   – Это ничего не подтверждает, миссис Брэкстон. Можете называть меня Стивеном или Стиви, но занудой я никогда не был.
   Как раз в этот момент на ближайшей церкви громко и отчетливо зазвонили колокола. Так и не сказав того, что собиралась, Белл подняла лицо. Забыв, казалось, о Стивене, она закрыла глаза и с наслаждением, с каким знаток смакует вино, слушала колокольный звон. Заметно было, как на нее нисходят мир и покой. После того как колокола отзвонили, Белл глубоко вздохнула.
   – Докажите, что вы не зануда, что вы легкий на подъем человек. Заберитесь на колокольню церкви и позвоните в колокола.
   Стивен стоял с невозмутимым видом.
   – Позвонить в колокола? – наконец переспросил он глухим голосом.
   – Да. Только не в положенное время. Скажем, в три восемнадцать.
   – Позвонить в колокола? – повторил он. – Но такой поступок будет свидетельствовать лишь о моей безответственности.
   Белл широко открыла глаза. Казалось, она молча умоляла его о чем-то – о чем именно, он не мог понять.
   Видя, что Стивен не может угадать ее мысли, Белл вздохнула и кивнула головой, затем, подобрав длинные юбки, направилась в сторону парка.
   – Вот видите? – произнесла она с видимым удовлетворением. – Конечно же, вы неисправимый старый зануда.

Глава 13

   На следующее утро, упершись локтями в колени, Белл сидела на нижних ступенях крыльца соседнего дома. В утреннем воздухе ее дыхание клубилось белыми облачками. Она не решалась ни постучать, ни позвонить в дверь, опасаясь, что ее не впустят или, хуже того, Стивен обозлится на ее не подобающее истинной леди поведение. Белл знала, что леди никогда не заходят без приглашения к джентльменам, хотя до этого дня никогда не считалась с этим правилом.
   Но теперь Белл вынуждена считаться. В противном случае она так и не сможет проявить свою доброту, заплатить долг.
   Белл горько корила себя за вчерашний день. Ведь старалась быть любезной со Стивеном, но кончилось все тем, что обозвала его занудой. Если это считать хорошим поступком, то что же тогда скверный поступок? Но сегодня она постарается загладить свою грубость, будет сама доброта.
   С раннего утра Белл ходила по улице в надежде встретить Стивена. Но вскоре устала и с нетерпеливым вздохом плюхнулась на ступеньку крыльца. Не так-то легко проявлять доброту по отношению к Стивену Сент-Джеймсу.
   Холод, который исходил от гранита, проникал через ее плотное пальто и юбки. Но она терпела: рано или поздно Стивен должен появиться.
   И вот парадная дверь отворилась. Прежде чем Белл успела повернуться, кто-то, тяжело ступая, вышел и остановился.
   Хлопнула входная дверь. Медленно, почти нехотя Белл повернулась и увидела Стивена.
   От его мрачной красоты у нее захватило дух.
   – Миссис Брэкстон, – сказал он просто, с коротким приветственным кивком.
   Она робко улыбнулась.
   – Доброе утро.
   – Не такое уж доброе. – Стивен посмотрел на пасмурные, такие же хмурые, как и он сам, небеса.
   Сердце у нее упало. Внимательно оглядев его шерстяное пальто, Белл закрыла глаза. Она ощутила какое-то болезненно-неприятное чувство, похожее на разочарование. Стивен оказался в еще худшем настроении, чем она предполагала.
   – Я вижу, вы сегодня сильно не в духе? – выпалила Белл не раздумывая.
   Он обдал ее арктическим холодом:
   – Я был бы разочарован, если бы не услышал ваших колкостей.
   – Я хотела быть любезной, вы сами меня завели.
   – Я?..
   – Да. Когда язвительно бросили: «Не такое уж доброе».
   – Ну конечно. Надо же было сморозить такую глупость. Просто любопытно, как все оборачивается против меня.
   Плечи у нее поникли.
   – Что вас так раздражает, Стивен? – спросила Белл, с унылым вздохом признавая свое поражение.
   Он чуть было не ответил, что раздражает его она сама, но вовремя сдержался. Надменно спустился вниз и остановился перед ней.
   – Что я могу для вас сделать, миссис Брэкстон? Вы, очевидно, пришли сюда не для того, чтобы любоваться видом. – Задумавшись на одно мгновение, он прибавил: – Хотя что у вас на уме, никогда не знаешь.
   – Ну что вы так сердитесь, мистер Сент-Джеймс? Ведь я пришла извиниться перед вами.
   – Извиниться? – Стивен подозрительно прищурился. – За что, хотел бы я знать?
   Белл опустила глаза на свои затянутые в перчатки руки:
   – За то, что назвала вас занудой. Стивен поморщился.
   – Ну что ж, такова ваша оценка моей скромной особы. Тут вы можете не беспокоиться. То, что вы сказали, отнюдь не потревожило спокойствие моего сна.
   Белл подняла на него глаза.
   – Надеюсь, нет, – тихо произнесла она. – Зато потревожило спокойствие моего сна. Это было нетактично с моей стороны.
   – С каких это пор вы стали беспокоиться о тактичности своих слов?
   У Белл болезненно сжалось горло.
   – Не знаю, почему некоторые думают, что мне на все наплевать? – Она сцепила пальцы, голос ее зазвучал надтреснуто: – Меня очень многое волнует. И я надеюсь, что вы примете мои искренние извинения.
   У нее и в самом деле был очень грустный, кающийся вид, и хотя Стивен удивился, что она так сожалеет о происшедшем, его отнюдь не удивило признание о том, что ее многое волнует. Он почувствовал сострадание и не раздумывая сказал:
   – Извинение принято.
   Несколько мгновений она молчала. И, вдруг печальное выражение исчезло с ее лица так же быстро, как и появилось. Стивен даже усомнился: а было ли оно? Может быть, это всего лишь игра его воображения?
   – В самом деле? – переспросила она обрадованно. – Я прощена?
   Стивен окинул ее внимательным взглядом: уж не имеют ли ее слова более глубокое значение, чем кажется?
   – Конечно, прощены, – тихо подтвердил он, плохо понимая, что чувствует, и с трудом удерживаясь от того, чтобы не погладить ее по лицу. – Конечно, прощены, – повторил он, переводя дыхание и улыбаясь чопорной улыбкой. – А теперь вставайте, я отведу вас домой.
   – Но я не хочу идти домой! Я думала, что мы проведем время вместе.
   – Проведем время вместе? – Его брови вопросительно поднялись. – И чем же мы будем заниматься?
   Белл пожала плечами:
   – Не знаю. Мы могли бы, например, погулять по парку или сходить в музей.
   Стивен удивленно посмотрел на нее, но ничего не ответил.
   – Обещаю, что буду вести себя примерно, – поспешила добавить Белл. – Не сделаю ничего, что могло бы вас смутить или расстроить.
   Ее глаза широко раскрылись. Она, видимо, сама удивилась своим скоропалительным обещаниям. В утреннем морозном воздухе разнесся его громкий смех.
   – Милая Белл, вы не должны давать обещаний, которые вряд ли сможете выполнить.
   – Да, верно, – покладисто согласилась она. – Но я постараюсь. Честное слово, постараюсь!
   Недоверчиво покачав головой, Стивен снова рассмеялся: ну можно ли ей отказать?
   – Хорошо, миссис Брэкстон. Я в вашем распоряжении. Ведите меня, куда хотите.
   Предложив Белл руку, Стивен помог ей подняться со ступенек и повел к своему экипажу, только что остановившемуся у крыльца.
   Когда Белл поняла, куда он ее ведет, она резко выдернула руку.
   – В чем дело? – спросил он, оборачиваясь.
   – В экипаже я ни за что не поеду. На лифт у меня еще хватило решимости, но в экипаж я, так и знайте, не сяду! – Ее тон не оставлял никаких сомнений в том, что она говорит совершенно серьезно.
   – Вы не хотите ехать в экипаже?
   – Нет, – ответила Белл, глядя на черное лакированное ландо.
   Стивен с любопытством посмотрел на нее, а когда понял, что Белл не собирается ничего добавить, сказал:
   – А вы не могли бы объяснить почему? Она ответила не сразу.
   – Видите ли, – произнесла Белл так, словно разговаривала с малым ребенком, – я никогда не езжу в экипажах.
   Стивен снова насупился.
   – Вы меня не испугаете суровым видом, – сказала она. – Я все равно не сяду в эту вашу колымагу, как бы она там ни называлась!
   – Я просто не понимаю, в чем дело. Никогда не слышал, чтобы кто-нибудь отказывался ездить в экипаже.
   – Вы наверняка не слышали и о женщинах, которые пекут пироги в виде птиц или умудряются застревать в ограде.
   Внезапно Белл показалась ему женщиной, столь же древней, как тонущие в печальном сиянии холмы, и его сердце тревожно заныло. Но прежде чем Стивен успел что-либо сказать, Белл тряхнула головой, а затем, пройдя мимо него, направилась в сторону парка.
   – Вы идете со мной? – крикнула она, видя, что Стивен замешкался.
   Вздохнув, он отпустил кучера, застегнул пальто и направился за ней следом.
   Белл вела Стивена по улицам Бостона с такой уверенностью, словно прожила здесь всю жизнь. Они ели булочки на Бойлстон-стрит, орехи на Парк-стрит и слушали шарманщика на Сколлей-сквер. После того как Белл купила для него цветы у уличной цветочницы, Стивен, чтобы отблагодарить ее, купил ей шляпку в мастерской на Саммер-стрит.
   Когда они возвратились домой, день был уже на исходе, и от долгой ходьбы нога у Белл разболелась. Но она не обращала внимания на боль, ибо была в приподнятом настроении, чувствовала себя бодро и оживленно, куда лучше, чем надеялась.
   – Спасибо за замечательный день! – сказала она на пороге дома.
   – День получился и впрямь замечательный. – Стивен улыбнулся. – Даже не представляю, как нам удалось выдержать все до конца.
   – Это доказывает, что если постараемся, мы можем быть такими же хорошими друзьями и добрыми соседями, как Адам и я.
   Он взглянул на ее губы:
   – Вы с Адамом только друзья и ничего больше?
   – Разумеется, ничего больше. – Белл покачала головой. – А вы предполагали что-то другое?
   – Да так, у меня появилось сомнение.
   – Ах, Стиви, вы ревнуете? – поддразнила она.
   – А у меня нет оснований для этого? Вдалеке пролаяла собака.
   – Нет, – спокойно ответила Белл.
   Руки у нее были опущены. Он медленно взял их и притянул ее к себе. Губы Белл слегка приоткрылись.
   – Вы хотите меня поцеловать? – замерев, спросила она.
   Его реакция была мгновенной. Выпрямившись, Стивен отшатнулся. Мимо них катились экипажи, но они даже не смотрели на них.
   – Нет, – коротко бросил он. – Это было бы слишком дерзко с моей стороны.
   Белл молча выругала себя. Настоящие леди никогда не задают таких глупых вопросов.
   – Простите, я не должна была спрашивать, – удрученно вымолвила она.
   В воздухе прошелестел его вздох.
   – Ах, Белл, почему у вас такое выражение лица?
   – Какое?
   – Выражение, которое постоянно заставляет меня спрашивать себя: кто вы? Заставляет чувствовать то, чего я не хочу чувствовать.
   Белл шумно задышала:
   – Я – то, что вы видите, ни больше ни меньше.
   – Сдается мне, вы гораздо больше того, что я вижу. Белл заворожил его пристальный непроницаемый взгляд. Стивен медленно нагнулся, и на этот раз она не стала задавать никаких вопросов.
   И тут он ее поцеловал. Не обнял, не прижался щекой к щеке, а поцеловал. Через приоткрытые губы в нее вливалось его дыхание. Закрыв глаза, Белл ощущала небывалое блаженство. Куда более сильное, чем она могла предположить. Все еще в забытьи, она отдавалась тому блаженству, которое даровали ей его губы, мечтая, чтобы это мгновение длилось как можно дольше – целую вечность.
   Его пальцы переплелись с ее пальцами. Теперь, когда Стивен стоял на ступеньку ниже, они казались одного роста.
   – Белл… – хриплым голосом произнес он. Его губы медленно спустились по подбородку к плавному изгибу ее шеи.
   Поцеловав жилку на шее, он ощутил биение ее сердца. Нахлынувшее на нее необычайно сильное чувство принесло с собой внезапное острое осознание реальности. Белл отодвинулась.
   – Не надо… – взмолилась она, и в ее голосе послышалось смятение.
   В его глазах появилось отчаяние. Стивен испытывал непреодолимую потребность в ней. Потребность, которую она не могла и не хотела понять, хотя и знала, что только ему под силу рассеять тьму, таящуюся в ее душе.
   Белл в долгу перед ним и постарается отплатить, но большего не может себе позволить.
   Она резко повернулась и хотела молча войти в дом, но Стивен успел схватить ее за руку. Она обернулась, и слова, которые он хотел ей сказать, замерли у него на губах. Несколько долгих мгновений они в упор смотрели друг на друга, затем он отпустил ее руку, и его глаза вновь стали темными и непроницаемыми.
   – Извините, – сухо проронил он и стал спускаться по ступенькам, провожаемый взглядом Белл.
   Когда на следующее утро Стивен завтракал, прозвенел дверной звонок, зазвучали шаги по коридору, и чуть погодя вошла Белл.
   – Стиви! – воскликнула она.
   Чашка с кофе повисла в воздухе на полпути ко рту. Несколько секунд он смотрел на нее, затем поднес чашку к губам, сделал глоток и опустил на стол.
   – Значит, я опять Стиви? – спросил он с любопытством, ибо не ожидал увидеть ее после вчерашнего вечера. Ни одна приличная женщина не позволит себе так поступить.
   Ему не хотелось вспоминать, что чувствовал он, целуя ее. Бурное, всепоглощающее желание. Никогда в жизни он не испытывал ничего подобного. Ведь Стивен только поцеловал ее, а ощущение осталось такое, будто он ласкал ее в уединении своей спальни. Это ощущение все еще волновало его, и он тихо выругался себе под нос.
   – Вы всегда встаете в таком ужасном настроении? – спросила Белл, беря с тарелки кусок ветчины.
   Стивен воздержался от ответа.
   – Может быть, возьмете тарелку? – сухо предложил он.
   – Нет, – ответила она, – я уже позавтракала. – Покончив с ветчиной, она принялась за печенье. – Я подумала, может быть, мы сходим в книжный магазин «Старый угол»? У вас столько книг в кабинете! Сразу видно, что вы любите читать. Я тоже люблю читать. Почему бы нам не сходить туда вдвоем? По-моему, это очень удачная мысль.
   Ситуация складывалась совершенно нелепая. Было ясно, что она не собирается дать ему пощечину или потребовать, чтобы он женился на ней. Скорее можно было ожидать, что Белл вызовет его на дуэль. Стивен так и представлял, как она произносит: «Вызываю вас на классическую, в старом духе дуэль». При этой мысли его губы скривились в мрачной улыбке. А ведь это и в самом деле что-то вроде поединка. Никогда в жизни он не встречал такой бесцеремонной женщины – и такой поразительно красивой.
   Что-то подталкивало его перегнуться через стол, уставленный посудой, и крепко поцеловать ее. Ему стоило большого труда не поддаться искушению. Почему, черт возьми, она так сильно его волнует?