— Брось, Джесси, я не кусаюсь. Пора бы тебе понять это.
— Неужели? — Ее взгляд окаменел. Он нахмурился. Они оба одновременно вспомнили, как он отлупил ее накануне того отъезда.
— Я надеялся, что ты меня давно простила.
— Нет, не простила!
— Но ты никогда не вспоминала об этом.
— Может, я должна была пристрелить тебя, пока ты лежал?
— Ты не смогла бы застрелить меня, Джесси, — сказал он уверенно.
— Лучше оставим эту тему. Я сожалею, ты же знаешь. Просто в тот вечер я был не в себе.
— Я сказала, покончим с этой темой.
— Хорошо, — вздохнул он, смирясь с переменой ее настроения.
— Почему ты сегодня так рано?
— Я пришла сказать, что больше не буду за тобой ухаживать. А теперь вижу, что ты совсем хорошо себя чувствуешь.
— Ты не сердишься? — спросил он.
— Я не сержусь. Больше тридцати коров пало на южном пастбище из-за того, что кто-то отравил водопой. Так что у меня нет времени злиться.
— Ты серьезно?
— Конечно, серьезно. Единственное, зачем я сюда приехала, это сообщить всем, что меня не будет несколько дней. Надо перегнать стадо ближе к дому и охранять его день и ночь. А поскольку не все работники вернулись с перегона, каждый человек на счету. В том числе и я.
— По твоему виду не подумаешь, что у тебя такие неприятности.
— Ты меня отвлек, — сказала она. — И потом — что сделано, то сделано. Какой смысл плакать? Что я должна сделать, так это то, чтобы больше ни одной головы из стада не пропало.
— Я тебе сочувствую.
— Тебя не должно это волновать. Итак, прощай.
— Почему?
— Я не приеду домой несколько дней. Да и тебе больше незачем оставаться здесь.
— Но я же могу тебе помочь!
— А я не прошу. И Рэчел не хочет, чтобы ты тут болтался.
— Так чье это ранчо в конце концов? — сердито спросил Чейз.
— Ах, теперь оно, видите ли, мое! А когда я хотела, чтобы ты уехал, Рэчел должна была принимать решение.
— — Но сейчас тебе действительно может понадобиться моя помощь. Как ты думаешь — это Бадр? Он был не в восторге, когда я отыграл долговое обязательство твоего отца.
— Еще бы! Но я не могу этого доказать. Отравление скота — явная месть. Я не думала, что он способен на такое.
— Способен, Джесси. И Бадр на этом не остановится. Тебе может понадобиться помощь.
— Мне может понадобиться стрелок, а не картежник.
В ее голосе не звучало презрение, и он не обиделся.
— Я ношу военный револьвер не для красоты. И умею им пользоваться.
— А ты убивал кого-нибудь?
— А ты?..
Джесси не привлекала идея постоянно видеть Чейза рядом с собой. Ей и так тяжело было видеть его изо дня в день всю неделю. Она не понимала чувств, которые он возбуждал в ней. А всю неделю он был само очарование. И это пугало ее.
— Ты не в той форме, чтобы помогать мне, Чейз. В любом случае это не твои заботы.
— Послушай, пока не вернутся обратно твои работники, ты можешь рассчитывать на меня. Я справлюсь не хуже какого-нибудь новичка и нисколько не перетружусь, если посторожу стадо.
— А почему ты хочешь мне помочь?
Он пытался быстро сообразить, что ответить.
— Наверное, из-за того, что я отыграл долговое обязательство. Выходит, снова из-за меня у тебя проблемы. И было бы справедливо…
Она оборвала его.
— Бадр хотел не денег, а ранчо. Даже если бы я расплатилась с ним, он все равно бы мстил. Да ладно, как знаешь. Но пеняй на себя, если снова примешься за старое.
Она вышла из комнаты. Чейз улыбнулся. Он был доволен.
Глава 31
Глава 32
Глава 33
Глава 34
— Неужели? — Ее взгляд окаменел. Он нахмурился. Они оба одновременно вспомнили, как он отлупил ее накануне того отъезда.
— Я надеялся, что ты меня давно простила.
— Нет, не простила!
— Но ты никогда не вспоминала об этом.
— Может, я должна была пристрелить тебя, пока ты лежал?
— Ты не смогла бы застрелить меня, Джесси, — сказал он уверенно.
— Лучше оставим эту тему. Я сожалею, ты же знаешь. Просто в тот вечер я был не в себе.
— Я сказала, покончим с этой темой.
— Хорошо, — вздохнул он, смирясь с переменой ее настроения.
— Почему ты сегодня так рано?
— Я пришла сказать, что больше не буду за тобой ухаживать. А теперь вижу, что ты совсем хорошо себя чувствуешь.
— Ты не сердишься? — спросил он.
— Я не сержусь. Больше тридцати коров пало на южном пастбище из-за того, что кто-то отравил водопой. Так что у меня нет времени злиться.
— Ты серьезно?
— Конечно, серьезно. Единственное, зачем я сюда приехала, это сообщить всем, что меня не будет несколько дней. Надо перегнать стадо ближе к дому и охранять его день и ночь. А поскольку не все работники вернулись с перегона, каждый человек на счету. В том числе и я.
— По твоему виду не подумаешь, что у тебя такие неприятности.
— Ты меня отвлек, — сказала она. — И потом — что сделано, то сделано. Какой смысл плакать? Что я должна сделать, так это то, чтобы больше ни одной головы из стада не пропало.
— Я тебе сочувствую.
— Тебя не должно это волновать. Итак, прощай.
— Почему?
— Я не приеду домой несколько дней. Да и тебе больше незачем оставаться здесь.
— Но я же могу тебе помочь!
— А я не прошу. И Рэчел не хочет, чтобы ты тут болтался.
— Так чье это ранчо в конце концов? — сердито спросил Чейз.
— Ах, теперь оно, видите ли, мое! А когда я хотела, чтобы ты уехал, Рэчел должна была принимать решение.
— — Но сейчас тебе действительно может понадобиться моя помощь. Как ты думаешь — это Бадр? Он был не в восторге, когда я отыграл долговое обязательство твоего отца.
— Еще бы! Но я не могу этого доказать. Отравление скота — явная месть. Я не думала, что он способен на такое.
— Способен, Джесси. И Бадр на этом не остановится. Тебе может понадобиться помощь.
— Мне может понадобиться стрелок, а не картежник.
В ее голосе не звучало презрение, и он не обиделся.
— Я ношу военный револьвер не для красоты. И умею им пользоваться.
— А ты убивал кого-нибудь?
— А ты?..
Джесси не привлекала идея постоянно видеть Чейза рядом с собой. Ей и так тяжело было видеть его изо дня в день всю неделю. Она не понимала чувств, которые он возбуждал в ней. А всю неделю он был само очарование. И это пугало ее.
— Ты не в той форме, чтобы помогать мне, Чейз. В любом случае это не твои заботы.
— Послушай, пока не вернутся обратно твои работники, ты можешь рассчитывать на меня. Я справлюсь не хуже какого-нибудь новичка и нисколько не перетружусь, если посторожу стадо.
— А почему ты хочешь мне помочь?
Он пытался быстро сообразить, что ответить.
— Наверное, из-за того, что я отыграл долговое обязательство. Выходит, снова из-за меня у тебя проблемы. И было бы справедливо…
Она оборвала его.
— Бадр хотел не денег, а ранчо. Даже если бы я расплатилась с ним, он все равно бы мстил. Да ладно, как знаешь. Но пеняй на себя, если снова примешься за старое.
Она вышла из комнаты. Чейз улыбнулся. Он был доволен.
Глава 31
Чейз проснулся от звона посуды — кто-то готовил завтрак и варил кофе. Он с досадой посмотрел на все еще темное небо. Когда третьего дня он проснулся в такой же час и выругался, в ответ раздался смех. Все привыкли вставать до зари и работать без отдыха целый день. Он — нет. И все считали его неженкой. И были правы.
Чейз сам ввязался в это дело, и какой смысл теперь жаловаться? Он бы хотел убедить себя, что это галантность с его стороны — помочь даме, но это было далеко от истины.
Он почти не видел Джесси, а, отправляясь с ней сюда, надеялся на обратное. Дело у него было самое легкое — охранять водопой, куда пригоняли стадо, и следить, чтобы скот не разбредался. Чейз видел Джесси раза два в день, когда она собирала с холмов заблудившихся коров. К вечеру она так уставала, что они едва могли перекинуться словом, и она тут же у огня валилась спать вместе со всеми. Они ни разу не оставались наедине А по утрам ее вообще никто не видел, даже повар, поднимавшийся первым.
Чейз сел, вздрогнув от утренней прохлады Одеяло пропиталось влагой и покрылось изморозью А ведь только первая неделя ноября.
Для чего устраивать фермы в таком холодном месте? Томасу Блэру захотелось осесть именно здесь, и скоту здесь неплохо. А люди привыкли.
Чашка горячего кофе согреет, решил Чейз, дрожа при одной мысли, что надо вставать. Он посмотрел в ту сторону, где Джесси обычно спала. Никого. Ушла. Рано, как обычно. Почему? Когда мужчины позавтракали и отправились работать, солнце только-только вставало, значит, Джесси исчезла еще в темноте Он как-то спросил ее, куда она уходит, но она перевела разговор на другое.
Он покачал головой и вспомнил о позапрошлой ночи. После приступа ярости она уже спокойнее, чем можно было ожидать, отнеслась к новому несчастью. Митч Фабер ночью прискакал в лагерь и сообщил, что все коровы, угнанные на север, украдены за день до того, как, предполагалось, они будут на месте. Работники спали, а охранник исчез вместе с ворами.
— Полный нокаут, — сказал Митч. — Я даже не знаю, чем меня стукнули. Худшее трудно представить, уж лучше бы меня прикончили, чем увели стадо.
Когда Митч и работники добрались до первого шахтерского городка, чтобы заявить шерифу о случившемся, стало ясно, что все без толку. Воры прекрасно рассчитали время. Они успели распродать всех коров до того, как Митч и работники опомнились. И самое гнусное было то, что стадо распродали тем шахтерам, с которыми Джесси подписала контракт. Агент закупил стадо целиком, разделил его на партии и подготовил к отправке в соседние городки. Он заплатил всю сумму через банк и получил квитанцию. В такой ситуации шериф ни черта не мог сделать. Сам Митч тоже ничего не мог. Агента нельзя было обвинить ни в чем — стадо пригнали из Роки Вэлли, продали ему контракты, украденные у Митча, когда тот был без сознания. Джесси лично не имела дела с этим агентом, и Митч тоже. Так что он не знал ни ее, ни его.
— И как они могли пронюхать о контрактах? — недоумевала Джесси.
Она тяжело переживала случившееся, лицо посерело, в глазах застыло недоумение. Чейз понимал, что она чувствует. Он знал, какой большой заем взят ею в банке. И ей теперь нечем расплатиться с долгами и с работниками.
Но больше всего она рассвирепела, услышав, что сбежал человек, охранявший стадо. Блю Паркер. Митч признался, что Блю вел себя довольно странно во время перегона. Да, Блю знал о контрактах. Еще за месяц перед этим он ходил с угрюмым и недовольным видом. Чейз вспомнил, что именно тогда он сам появился в Роки Вэлли. Джесси тоже вспомнила и кинула в его сторону обвиняющий взгляд. Чейз не понял — он не знал Блю Паркера и только потом обнаружил, что это тот самый парень, с которым он застал ее в первый день. Вероятно, Паркер сговорился с ворами, и было нетрудно догадаться, кто они такие.
В тот вечер Джесси ничего не стала объяснять Чейзу, проклиная Паркера и Лэтона Бадра. А когда она чуть успокоилась, у Чейза не хватило духу снова заговорить на эту тему. Но его чертовски заинтересовал этот Паркер. Воспоминания о той сцене не давали ему спать…
Наконец Чейз собрался с духом и отбросил одеяло. Один месяц — и столько всего!
Он взял чашку кофе обеими руками, чтобы согреть их. Двое мужчин сидели у огня, ели бифштексы и ухмылялись, глядя, как он дрожит.
— Ты привыкнешь, Саммерз, если поживешь здесь с наше, — сказал Рамзей.
— Мужайся, дружище. Будет еще холоднее, — добавил, ухмыльнувшись, ковбой средних лет по имени Болди. — Похоже, скоро снег выпадет.
Чейз заворчал, и работники засмеялись. Их было трое, остальные отправились на перегон с Митчем и Блю. Джесси послала Митча и одного парня в форт Ларами попытаться продать немного мяса, чтобы рассчитаться с работниками. Один уволился из-за того, что Джесси не дала ему выходной на попойку. И ей пришлось ехать с ним на ранчо, чтобы наскрести хоть какие-то деньги. Чейзу так хотелось отдубасить этого ублюдка, но это дело Джесси, и, если он сунет нос, ей не понравится.
Чейзу отчаянно хотелось помочь ей в свалившейся на нее новой беде. Дьявол! Он отдал бы все до последнего цента, если бы она только согласилась принять его помощь.
— Кто-нибудь говорил сегодня утром с Джесси? — осторожно спросил он, принимая тарелку с едой.
Болди покачал головой, не отрываясь от бифштекса.
— Я проснулся, когда она уже уехала. Так что увидел только хвост лошади.
— А в какую сторону она поехала?
— Она собиралась на запад, к холмам. И сказала, что вернется через несколько дней, — объяснил Рамзей. Болди пожал плечами.
— Если она собралась так далеко, видно, заночует в хижине. Жаль, что она мне не сказала. Я же был там вчера, оставил кое-какие запасы. И мог бы сделать, что надо, и ей незачем было бы ехать.
Чейзу стало очень тоскливо от мысли, что он не увидит Джесси несколько дней…
— Рамзей, давай я поеду сегодня, — неожиданно вырвалось у него.
Рамзей удивленно посмотрел на Чейза. Оба работника знали, что он еще не совсем оправился после раны.
— Ты уверен, что справишься?
— Некоторые молодые коровы так и норовят выбиться из стада, — добавил Болди.
— Я думаю, справлюсь, — уверенно сказал Чейз — И потом — мне надо размяться. Я и так слишком долго отдыхал.
— Тогда конечно, — согласился Рамзей.
Чейз сам ввязался в это дело, и какой смысл теперь жаловаться? Он бы хотел убедить себя, что это галантность с его стороны — помочь даме, но это было далеко от истины.
Он почти не видел Джесси, а, отправляясь с ней сюда, надеялся на обратное. Дело у него было самое легкое — охранять водопой, куда пригоняли стадо, и следить, чтобы скот не разбредался. Чейз видел Джесси раза два в день, когда она собирала с холмов заблудившихся коров. К вечеру она так уставала, что они едва могли перекинуться словом, и она тут же у огня валилась спать вместе со всеми. Они ни разу не оставались наедине А по утрам ее вообще никто не видел, даже повар, поднимавшийся первым.
Чейз сел, вздрогнув от утренней прохлады Одеяло пропиталось влагой и покрылось изморозью А ведь только первая неделя ноября.
Для чего устраивать фермы в таком холодном месте? Томасу Блэру захотелось осесть именно здесь, и скоту здесь неплохо. А люди привыкли.
Чашка горячего кофе согреет, решил Чейз, дрожа при одной мысли, что надо вставать. Он посмотрел в ту сторону, где Джесси обычно спала. Никого. Ушла. Рано, как обычно. Почему? Когда мужчины позавтракали и отправились работать, солнце только-только вставало, значит, Джесси исчезла еще в темноте Он как-то спросил ее, куда она уходит, но она перевела разговор на другое.
Он покачал головой и вспомнил о позапрошлой ночи. После приступа ярости она уже спокойнее, чем можно было ожидать, отнеслась к новому несчастью. Митч Фабер ночью прискакал в лагерь и сообщил, что все коровы, угнанные на север, украдены за день до того, как, предполагалось, они будут на месте. Работники спали, а охранник исчез вместе с ворами.
— Полный нокаут, — сказал Митч. — Я даже не знаю, чем меня стукнули. Худшее трудно представить, уж лучше бы меня прикончили, чем увели стадо.
Когда Митч и работники добрались до первого шахтерского городка, чтобы заявить шерифу о случившемся, стало ясно, что все без толку. Воры прекрасно рассчитали время. Они успели распродать всех коров до того, как Митч и работники опомнились. И самое гнусное было то, что стадо распродали тем шахтерам, с которыми Джесси подписала контракт. Агент закупил стадо целиком, разделил его на партии и подготовил к отправке в соседние городки. Он заплатил всю сумму через банк и получил квитанцию. В такой ситуации шериф ни черта не мог сделать. Сам Митч тоже ничего не мог. Агента нельзя было обвинить ни в чем — стадо пригнали из Роки Вэлли, продали ему контракты, украденные у Митча, когда тот был без сознания. Джесси лично не имела дела с этим агентом, и Митч тоже. Так что он не знал ни ее, ни его.
— И как они могли пронюхать о контрактах? — недоумевала Джесси.
Она тяжело переживала случившееся, лицо посерело, в глазах застыло недоумение. Чейз понимал, что она чувствует. Он знал, какой большой заем взят ею в банке. И ей теперь нечем расплатиться с долгами и с работниками.
Но больше всего она рассвирепела, услышав, что сбежал человек, охранявший стадо. Блю Паркер. Митч признался, что Блю вел себя довольно странно во время перегона. Да, Блю знал о контрактах. Еще за месяц перед этим он ходил с угрюмым и недовольным видом. Чейз вспомнил, что именно тогда он сам появился в Роки Вэлли. Джесси тоже вспомнила и кинула в его сторону обвиняющий взгляд. Чейз не понял — он не знал Блю Паркера и только потом обнаружил, что это тот самый парень, с которым он застал ее в первый день. Вероятно, Паркер сговорился с ворами, и было нетрудно догадаться, кто они такие.
В тот вечер Джесси ничего не стала объяснять Чейзу, проклиная Паркера и Лэтона Бадра. А когда она чуть успокоилась, у Чейза не хватило духу снова заговорить на эту тему. Но его чертовски заинтересовал этот Паркер. Воспоминания о той сцене не давали ему спать…
Наконец Чейз собрался с духом и отбросил одеяло. Один месяц — и столько всего!
Он взял чашку кофе обеими руками, чтобы согреть их. Двое мужчин сидели у огня, ели бифштексы и ухмылялись, глядя, как он дрожит.
— Ты привыкнешь, Саммерз, если поживешь здесь с наше, — сказал Рамзей.
— Мужайся, дружище. Будет еще холоднее, — добавил, ухмыльнувшись, ковбой средних лет по имени Болди. — Похоже, скоро снег выпадет.
Чейз заворчал, и работники засмеялись. Их было трое, остальные отправились на перегон с Митчем и Блю. Джесси послала Митча и одного парня в форт Ларами попытаться продать немного мяса, чтобы рассчитаться с работниками. Один уволился из-за того, что Джесси не дала ему выходной на попойку. И ей пришлось ехать с ним на ранчо, чтобы наскрести хоть какие-то деньги. Чейзу так хотелось отдубасить этого ублюдка, но это дело Джесси, и, если он сунет нос, ей не понравится.
Чейзу отчаянно хотелось помочь ей в свалившейся на нее новой беде. Дьявол! Он отдал бы все до последнего цента, если бы она только согласилась принять его помощь.
— Кто-нибудь говорил сегодня утром с Джесси? — осторожно спросил он, принимая тарелку с едой.
Болди покачал головой, не отрываясь от бифштекса.
— Я проснулся, когда она уже уехала. Так что увидел только хвост лошади.
— А в какую сторону она поехала?
— Она собиралась на запад, к холмам. И сказала, что вернется через несколько дней, — объяснил Рамзей. Болди пожал плечами.
— Если она собралась так далеко, видно, заночует в хижине. Жаль, что она мне не сказала. Я же был там вчера, оставил кое-какие запасы. И мог бы сделать, что надо, и ей незачем было бы ехать.
Чейзу стало очень тоскливо от мысли, что он не увидит Джесси несколько дней…
— Рамзей, давай я поеду сегодня, — неожиданно вырвалось у него.
Рамзей удивленно посмотрел на Чейза. Оба работника знали, что он еще не совсем оправился после раны.
— Ты уверен, что справишься?
— Некоторые молодые коровы так и норовят выбиться из стада, — добавил Болди.
— Я думаю, справлюсь, — уверенно сказал Чейз — И потом — мне надо размяться. Я и так слишком долго отдыхал.
— Тогда конечно, — согласился Рамзей.
Глава 32
Небо, плотно затянутое серыми облаками, совсем не обещало солнца. Тусклый рассвет еле пробивался, когда Чейз уезжал из лагеря. Правда, этого света хватило, чтобы разглядеть на промерзшей земле следы лошади Джесси.
У него было так паршиво на душе, что ему было безразлично — видели работники или нет, в какую сторону он поехал. Они, видно, перемывали косточки ему и Джесси, обсуждая их отношения. Но что это были за отношения, кстати? Он и сам толком не знал.
Чейз ехал по ровной холодной долине, и ледяной ветер обжигал лицо. Он наглухо застегнул куртку и по совету Болди надел на голову цветастый платок, чтобы не отморозить уши. Но даже меховые штаны, которые одолжил Джеб, не спасали от холода. Он клял себя за то, что уехал из лагеря, что снова погнался за этой женщиной и на ее поиски может уйти целый день.
Но дня не понадобилось. Он проехал не больше полумили вверх по холму и неожиданно увидел ширококостного коня Джесси, щипавшего траву на соседнем холме. А между холмами на ровной площадке лежала Джесси. Упала с лошади?..
У Чейза защемило сердце. Он ринулся вниз, еле сдерживая дыхание. И только когда Джесси, услышав топот копыт, повернула голову, он смог вздохнуть полной грудью.
Чейз быстро соскочил с лошади и едва не упал. Он опустился на колени, увидел, какая она бледная.
— Ради Бога, Джесси, что случилось?
— Ничего.
— Ничего?
— Ничего, — повторила она со стоном. — Какого черта ты здесь делаешь? Он отпрянул.
— Черт побери, Джесси…
— Уберешься ты отсюда? — рявкнула она что было силы.
— Нет. Потому что ты больна.
— Я не больна.
Она попыталась сесть, но еще больше побледнела и откинулась на спину, закрыв глаза. Какого черта он здесь делает? Ей так везло все дни — она уезжала, чтобы скрыть утреннюю тошноту.
— Джесси, пожалуйста, скажи, в чем дело? В его голосе было искреннее беспокойство. Ей стало приятно. Надо сказать Чейзу что-нибудь — не правду, конечно, а что-нибудь успокаивающее.
— Мне немного нехорошо. Наверное, перетрудилась.
— Послушай, но лежать на холодной земле — не дело. Ты простудишься.
— Я собиралась добраться до хижины, но на этот раз не смогла… — Она осеклась, слишком поздно сообразив, что сболтнула лишнее.
— На этот раз? Так вот куда ты ездишь каждое утро? Зачем?
Она хотела было сказать, что там теплее и ей легче переждать, пока пройдет тошнота. Но лишь проговорила:
— Я ездила на северные пастбища. Почему бы мне не остановиться в хижине поесть? Еще есть вопросы?
— Я отвезу тебя на ранчо.
— Нет! Мне надо просто спокойно полежать. Если бы я могла ехать, ты думаешь, я бы здесь валялась? — В голосе ее слышалось явное раздражение.
— Нет, ты здесь не останешься. Я заберу тебя отсюда.
— Нет, Чейз.
Он протянул руку, и ее охватила паника.
— Не трогай меня!
Джесси знала — малейшее движение снова вызовет у нее приступ тошноты. Так оно и вышло. Она от-" прянула в сторону, и ее вывернуло наизнанку. Когда девушка пришла в себя, он нежно поднял ее и понес к своей лошади, посадил в седло, сел сзади. Она не сопротивлялась. Она отдыхала в его объятиях всю дорогу До хижины. Он внес ее внутрь, положил на кровать ближе к очагу. Развел огонь, снял с нее жакет, сапоги, отстегнул кобуру.
— Хочешь что-нибудь поесть, Джесси?
— Нет, — быстро ответила она, а потом добавила:
— Но если бы ты вскипятил немного воды… У меня в сумке есть мята… Она хороша для желудка.
Чейз не стал расспрашивать, при чем тут мята, он делал то, что она просила: поставил воду на огонь и пошел за сумкой. Пока закипала вода, Джесси уснула. Может быть, сейчас для нее важнее сон, а настойка травы подождет? Он смотрел на спящую девушку, размышляя, не поехать ли ему за доктором. Но на это уйдет целый день, а он боялся оставить ее одну.
Чем больше он размышлял, тем больше склонялся к тому, что Джесси права — она перетрудилась. Вставать до зари и работать до заката — не дело для юной девушки. Да еще эта кража скота…
Чейз вышел из хижины, чтобы увести лошадей на ночь под навес. Пошел снег, и он подумал, что, если снегопад не прекратился, их занесет. И не надо будет беспокоиться о стаде. По такой погоде и Бадр не помеха. Корма у лошадей достаточно, определил он и поторопился назад в хижину.
У него было так паршиво на душе, что ему было безразлично — видели работники или нет, в какую сторону он поехал. Они, видно, перемывали косточки ему и Джесси, обсуждая их отношения. Но что это были за отношения, кстати? Он и сам толком не знал.
Чейз ехал по ровной холодной долине, и ледяной ветер обжигал лицо. Он наглухо застегнул куртку и по совету Болди надел на голову цветастый платок, чтобы не отморозить уши. Но даже меховые штаны, которые одолжил Джеб, не спасали от холода. Он клял себя за то, что уехал из лагеря, что снова погнался за этой женщиной и на ее поиски может уйти целый день.
Но дня не понадобилось. Он проехал не больше полумили вверх по холму и неожиданно увидел ширококостного коня Джесси, щипавшего траву на соседнем холме. А между холмами на ровной площадке лежала Джесси. Упала с лошади?..
У Чейза защемило сердце. Он ринулся вниз, еле сдерживая дыхание. И только когда Джесси, услышав топот копыт, повернула голову, он смог вздохнуть полной грудью.
Чейз быстро соскочил с лошади и едва не упал. Он опустился на колени, увидел, какая она бледная.
— Ради Бога, Джесси, что случилось?
— Ничего.
— Ничего?
— Ничего, — повторила она со стоном. — Какого черта ты здесь делаешь? Он отпрянул.
— Черт побери, Джесси…
— Уберешься ты отсюда? — рявкнула она что было силы.
— Нет. Потому что ты больна.
— Я не больна.
Она попыталась сесть, но еще больше побледнела и откинулась на спину, закрыв глаза. Какого черта он здесь делает? Ей так везло все дни — она уезжала, чтобы скрыть утреннюю тошноту.
— Джесси, пожалуйста, скажи, в чем дело? В его голосе было искреннее беспокойство. Ей стало приятно. Надо сказать Чейзу что-нибудь — не правду, конечно, а что-нибудь успокаивающее.
— Мне немного нехорошо. Наверное, перетрудилась.
— Послушай, но лежать на холодной земле — не дело. Ты простудишься.
— Я собиралась добраться до хижины, но на этот раз не смогла… — Она осеклась, слишком поздно сообразив, что сболтнула лишнее.
— На этот раз? Так вот куда ты ездишь каждое утро? Зачем?
Она хотела было сказать, что там теплее и ей легче переждать, пока пройдет тошнота. Но лишь проговорила:
— Я ездила на северные пастбища. Почему бы мне не остановиться в хижине поесть? Еще есть вопросы?
— Я отвезу тебя на ранчо.
— Нет! Мне надо просто спокойно полежать. Если бы я могла ехать, ты думаешь, я бы здесь валялась? — В голосе ее слышалось явное раздражение.
— Нет, ты здесь не останешься. Я заберу тебя отсюда.
— Нет, Чейз.
Он протянул руку, и ее охватила паника.
— Не трогай меня!
Джесси знала — малейшее движение снова вызовет у нее приступ тошноты. Так оно и вышло. Она от-" прянула в сторону, и ее вывернуло наизнанку. Когда девушка пришла в себя, он нежно поднял ее и понес к своей лошади, посадил в седло, сел сзади. Она не сопротивлялась. Она отдыхала в его объятиях всю дорогу До хижины. Он внес ее внутрь, положил на кровать ближе к очагу. Развел огонь, снял с нее жакет, сапоги, отстегнул кобуру.
— Хочешь что-нибудь поесть, Джесси?
— Нет, — быстро ответила она, а потом добавила:
— Но если бы ты вскипятил немного воды… У меня в сумке есть мята… Она хороша для желудка.
Чейз не стал расспрашивать, при чем тут мята, он делал то, что она просила: поставил воду на огонь и пошел за сумкой. Пока закипала вода, Джесси уснула. Может быть, сейчас для нее важнее сон, а настойка травы подождет? Он смотрел на спящую девушку, размышляя, не поехать ли ему за доктором. Но на это уйдет целый день, а он боялся оставить ее одну.
Чем больше он размышлял, тем больше склонялся к тому, что Джесси права — она перетрудилась. Вставать до зари и работать до заката — не дело для юной девушки. Да еще эта кража скота…
Чейз вышел из хижины, чтобы увести лошадей на ночь под навес. Пошел снег, и он подумал, что, если снегопад не прекратился, их занесет. И не надо будет беспокоиться о стаде. По такой погоде и Бадр не помеха. Корма у лошадей достаточно, определил он и поторопился назад в хижину.
Глава 33
Джесси проснулась в теплом коконе из одеял. Потрескивал огонь, а воздух наполнился дразнящим ароматом съестного. Она чувствовала себя прекрасно и страшно хотела есть.
Чейз возился у огня спиной к ней и что-то размешивал на огне.
— Не знала, что ты умеешь готовить. Он повернулся к ней и улыбнулся.
— Да, немного умею.
— Пахнет вкусно.
— Благодарю, мэм.
Он подошел к кровати, пристально посмотрел на Джесси и спросил:
— Дать тебе мяты?
— Уже не надо. Но я бы с удовольствием поела.
— Ты уверена, что с тобой все в порядке?
— В порядке, Чейз. Правда. Мне просто надо было полежать. А теперь на меня напал жуткий голод. Он широко улыбнулся.
— Сейчас, дорогая.
Джесси нахмурилась. Ей бы не хотелось, чтобы он называл ее так. Ей бы не хотелось, чтобы он заботился о ней как о маленькой. Она не знала, как к этому относиться.
Подсаживаясь к столу, Джесси не сводила глаз с Чейза. Он двигался легко, сразу видно, что спина больше не болит. Она обвела взглядом его широкую спину от плеч до узких бедер. Похоже, у него было что-то на уме, да, что-то…
Джесси покраснела и отвела взгляд. Откуда у нее такие мысли? Она вынашивает его ребенка. Но какое ему до нее дело — после его бесчисленных побед у женщин? И поэтому ей тоже нет до него никакого дела, напомнила она себе.
— Тебе не жарко? — спросил он, ставя перед ней тарелку.
Джесси еще сильнее покраснела, догадавшись, что он это заметил.
— Немножко, — тихо призналась она. Они молча ели. Чейз явно чувствовал себя неуютно, заметив, как резко изменилось ее настроение. Он исподтишка наблюдал, с каким аппетитом она ест, будто голодала несколько дней. Видимо, она чувствует себя неплохо, особенно если вспомнить утро. Наверное, все, что ей было нужно, это поспать. Отдохнув дня два, она пришла бы в норму.
Никто из них не нарушал молчания. Может быть, на самом деле она беспокоилась о попытках Бадра разорить ее гораздо сильнее, чем ему казалось? Чейз неуверенно начал:
— Если ты будешь все переживать в себе, тебе будет только хуже.
— Что? — Она подняла на него широко открытые глаза.
— Ты сама знаешь, о чем я говорю, — спокойно ответил он.
— Боюсь, что нет.
— О Лэтоне Бадре, конечно. О скоте, который он украл. В конце концов на этом жизнь не кончается. Она с облегчением вздохнула.
— Да, конечно.
— Ну?
— Да о чем тут говорить? Я просто пристрелю его, как только увижу. Чейз засмеялся.
— Ну, Джесси, будь наконец серьезной.
— А я серьезно.
— Ты что, вызовешь его?
— Почему бы и нет?
— Потому что он отклонит твой вызов и его никто не осудит за это. Ни один мужчина не согласится на поединок с женщиной, даже такой мерзавец, как Бадр.
— Но он не отвертится так просто, Чейз. Если бы у меня были доказательства, я бы обратилась к шерифу. Но без них я займусь этим сама. А что еще можно сделать?
— Оставь все это мне.
— Ты его вызовешь?
— Да.
— Нет.
Ее отказ разозлил его.
— Но мой вызов он примет, Джесси.
— Я сказала “нет” — значит, нет.
— Может быть, будем считать инцидент исчерпанным? Без всякого сомнения, Бадр получил гораздо больше, чем твой отец ему задолжал. Он, я думаю, успокоится и теперь надолго исчезнет из этих мест.
— Думаю, что нет, — мрачно ответила Джесси.
— Кровью никогда не решить проблему, Джесси. Ты не разорена. Забудь об этом.
— Легко тебе говорить, Чейз Саммерз. Угрожают не твоей жизни. Мое ранчо не такое большое, чтобы скоро оправиться от потери. Томас Блэр никогда не собирался стать королем скотоводства. Он просто хотел осесть на земле, где провел молодость, и ранчо оказалось тем, что надо. Наше стадо никогда не было большим. За зиму и так многое теряем. Снежные бури пять лет назад лишили нас семидесяти процентов дохода, и Томас тогда влез в долги, чтобы восстановить стадо. Потом, не расплатившись, он вдруг вздумал строить этот огромный дом. У меня такое чувство, что мы никогда не вылезем из долгов. И я никогда не смогу смириться с этой потерей.
Речь Джесси произвела на Чейза странное впечатление. Боль девушки он чувствовал как свою собственность.
— Ты знаешь, твоя мать тебе бы с радостью помогла, Джесси.
— Об этом забудь, — отрезала она. После таких слов бесполезно было снова предлагать ей и свою помощь. Но все же — а вдруг? Почему не попытаться?
— Тогда, может, ты возьмешь у меня взаймы? В Шайенне я выиграл большую сумму, гораздо больше, чем мне надо.
Джесси отрицательно покачала головой:
— Что с тобой, Чейз? То ты хочешь вместо меня идти на поединок, то пытаешься одолжить денег. Неужели тебя мучает чувство вины передо мной? Это тебе Рэчел внушила?
Чейз удивился. Она не злилась на него, просто чувствовала себя как-то неловко. Кстати, и он тоже.
— Так в чем дело? — повторила она. Он насупился и хрипло ответил:
— Хорошо. Я просто в долгу перед тобой.
— Нет. Будь честен и согласись, что нет, — холодно сказала она, чем снова удивила его.
— Факты — упрямая вещь, Джесси. До меня ты была девственницей.
— Ах, вот оно что! — Она негодовала. — Если бы ты взял меня силой, тогда был бы виноват. Но ведь все было не так. Ты забыл, что я сама хотела? Джесси следовало прикусить язык, и она разозлилась на себя и ехидно добавила:
— Это было минутное влечение.
— Для меня тем более, — съязвил он.
— Можешь не ехидничать.
— А ты не пытайся убедить меня, что ничего не чувствуешь ко мне, — холодно парировал он — Но ты ушла от разговора. Сейчас, может, ты и правда думаешь, что все это не важно. Но в один прекрасный день ты выйдешь замуж и тебе придется объясняться с мужем.
Чейз думал, что он совсем спятил, когда в ответ раздался звонкий смех.
— Ничего смешного, Джесси.
— Еще бы, — не умолкала она, не в силах выговорить ни слова.
Как бы ей хотелось рассказать ему, почему ей так смешно. Если она и впрямь соберется замуж, то муж вынужден будет принять ее с ребеночком. И вопрос о девственности вряд ли встанет.
— Извини, — сказала она, вдруг успокоившись.
— Ничего, — насмешливо кивнул он. — С чего я взял, что ты отнесешься к этому, как обычные девушки? Я же забыл, что ты не такая, как все.
— Да не так уж я отличаюсь от других девушек, — спокойно сказала Джесси.
— Разве?
— Конечно. Просто меня воспитывали иначе. Кстати, а сколько мужчин женятся непорочными? Если мужчина может иметь любовниц до женитьбы, почему женщина нет? И если я после свадьбы буду хранить верность, то что тут такого?
— Это ты так думаешь. Никакой мужчина с тобой не согласится.
— Хорошо, это лишний раз подтверждает, в какую сторону индейцы отличаются от белых мужчин Маленького Ястреба ничуть не волновало, что я не девственница.
Чейз насупился, глаза его стали похожи на горящие угли — А откуда он знает? Ты что, разрешила ему проверить?
Джесси поднялась, уперлась ладонями в стол и подалась вперед.
— Я не собираюсь тебя разубеждать. — Но глаза ее говорили о другом. — Маленький Ястреб вел себя достойно, если не считать одного мимолетного поцелуя. Но он хотел взять меня в жены, а не просто поразвлечься.
Ее слова достигли цели. Под ее сверлящим взглядом Чейз съежился. Он чувствовал свою вину. Он не думал о ней как о жене, но это не значило, что он не хотел Джесси.
Чейз медленно поднялся и принял такую же позу, как она И низким голосом прошептал:
— А ты имеешь хоть малейшее представление о том, как ты сейчас хороша? Джесси отпрянула.
— Это не имеет никакого отношения к тому, о чем мы говорим.
— Да, конечно. Но когда ты передо мной, такая красивая, я не могу думать ни о чем, кроме…
Джесси не смотрела на него. В такие моменты его голос делался хриплым, на губах появлялась уже знакомая улыбочка…
Она резко рванулась к двери, но едва отворила ее, как он подскочил и захлопнул.
— Ты куда? Лошади в порядке, а на дворе слишком много снега, там нечего делать. Останемся здесь. Он повернул ее лицом к себе и обнял.
— Разве так не теплее? И тебе не остается ничего делать, как разрешить мне любить тебя.
Прежде чем она успела что-либо подумать, Чейз уже целовал ее. На этот раз она не позволит себе отдаться желанию — ни за что! Он ужасный, он… Он, черт его побери, возбуждает ее. Она расслабилась, прильнула к нему.
Он прижал ее к себе, и она совсем растаяла. Она обхватила его шею руками, дрожа от желания.
— Ты хочешь меня? — прошептал он.
— Да.
— Целый день?
— Да.
— И всю ночь?
— Боже мой, кончай болтать, — прошептала она. Чейз тихо рассмеялся и поднял ее на руки. Он поднес ее к кроватям, ногой сдвинул их вместе и положил ее. Он сразу же стал раздеваться, Джесси тоже. Она завороженно смотрела на него, а он стаскивал с себя одну вещь за другой и кидал на пол. Он знал, что его обнаженное тело возбуждает ее. Он уже освободился от одежды, а она все еще была полураздетая.
Чейз хотел помочь ей, он странно посмотрел на нее. На этот раз она не просто отвечала на его поцелуй. Это было что-то совсем новое. Он не сводил с нее глаз, а потом опустился рядом. Обнаженные, они наслаждались ощущением близости.
Она гладила рукой его грудь, что вызывало в нем горячее сладостное чувство.
— Неужели ты сможешь обходиться так с каждым мужчиной, который тебя захочет? — спросил он как бы между прочим, полушутя-полусерьезно.
— Я еще ни с кем не заходила так далеко, — ответила она.
— Что не означает, что ты не будешь…
— Нет, означает.
Он внимательно посмотрел на нее, лицо его стало совершенно серьезным.
— Джесси…
Она запустила пальцы в его шевелюру.
— Замолчи и люби меня, Чейз…
Чейз возился у огня спиной к ней и что-то размешивал на огне.
— Не знала, что ты умеешь готовить. Он повернулся к ней и улыбнулся.
— Да, немного умею.
— Пахнет вкусно.
— Благодарю, мэм.
Он подошел к кровати, пристально посмотрел на Джесси и спросил:
— Дать тебе мяты?
— Уже не надо. Но я бы с удовольствием поела.
— Ты уверена, что с тобой все в порядке?
— В порядке, Чейз. Правда. Мне просто надо было полежать. А теперь на меня напал жуткий голод. Он широко улыбнулся.
— Сейчас, дорогая.
Джесси нахмурилась. Ей бы не хотелось, чтобы он называл ее так. Ей бы не хотелось, чтобы он заботился о ней как о маленькой. Она не знала, как к этому относиться.
Подсаживаясь к столу, Джесси не сводила глаз с Чейза. Он двигался легко, сразу видно, что спина больше не болит. Она обвела взглядом его широкую спину от плеч до узких бедер. Похоже, у него было что-то на уме, да, что-то…
Джесси покраснела и отвела взгляд. Откуда у нее такие мысли? Она вынашивает его ребенка. Но какое ему до нее дело — после его бесчисленных побед у женщин? И поэтому ей тоже нет до него никакого дела, напомнила она себе.
— Тебе не жарко? — спросил он, ставя перед ней тарелку.
Джесси еще сильнее покраснела, догадавшись, что он это заметил.
— Немножко, — тихо призналась она. Они молча ели. Чейз явно чувствовал себя неуютно, заметив, как резко изменилось ее настроение. Он исподтишка наблюдал, с каким аппетитом она ест, будто голодала несколько дней. Видимо, она чувствует себя неплохо, особенно если вспомнить утро. Наверное, все, что ей было нужно, это поспать. Отдохнув дня два, она пришла бы в норму.
Никто из них не нарушал молчания. Может быть, на самом деле она беспокоилась о попытках Бадра разорить ее гораздо сильнее, чем ему казалось? Чейз неуверенно начал:
— Если ты будешь все переживать в себе, тебе будет только хуже.
— Что? — Она подняла на него широко открытые глаза.
— Ты сама знаешь, о чем я говорю, — спокойно ответил он.
— Боюсь, что нет.
— О Лэтоне Бадре, конечно. О скоте, который он украл. В конце концов на этом жизнь не кончается. Она с облегчением вздохнула.
— Да, конечно.
— Ну?
— Да о чем тут говорить? Я просто пристрелю его, как только увижу. Чейз засмеялся.
— Ну, Джесси, будь наконец серьезной.
— А я серьезно.
— Ты что, вызовешь его?
— Почему бы и нет?
— Потому что он отклонит твой вызов и его никто не осудит за это. Ни один мужчина не согласится на поединок с женщиной, даже такой мерзавец, как Бадр.
— Но он не отвертится так просто, Чейз. Если бы у меня были доказательства, я бы обратилась к шерифу. Но без них я займусь этим сама. А что еще можно сделать?
— Оставь все это мне.
— Ты его вызовешь?
— Да.
— Нет.
Ее отказ разозлил его.
— Но мой вызов он примет, Джесси.
— Я сказала “нет” — значит, нет.
— Может быть, будем считать инцидент исчерпанным? Без всякого сомнения, Бадр получил гораздо больше, чем твой отец ему задолжал. Он, я думаю, успокоится и теперь надолго исчезнет из этих мест.
— Думаю, что нет, — мрачно ответила Джесси.
— Кровью никогда не решить проблему, Джесси. Ты не разорена. Забудь об этом.
— Легко тебе говорить, Чейз Саммерз. Угрожают не твоей жизни. Мое ранчо не такое большое, чтобы скоро оправиться от потери. Томас Блэр никогда не собирался стать королем скотоводства. Он просто хотел осесть на земле, где провел молодость, и ранчо оказалось тем, что надо. Наше стадо никогда не было большим. За зиму и так многое теряем. Снежные бури пять лет назад лишили нас семидесяти процентов дохода, и Томас тогда влез в долги, чтобы восстановить стадо. Потом, не расплатившись, он вдруг вздумал строить этот огромный дом. У меня такое чувство, что мы никогда не вылезем из долгов. И я никогда не смогу смириться с этой потерей.
Речь Джесси произвела на Чейза странное впечатление. Боль девушки он чувствовал как свою собственность.
— Ты знаешь, твоя мать тебе бы с радостью помогла, Джесси.
— Об этом забудь, — отрезала она. После таких слов бесполезно было снова предлагать ей и свою помощь. Но все же — а вдруг? Почему не попытаться?
— Тогда, может, ты возьмешь у меня взаймы? В Шайенне я выиграл большую сумму, гораздо больше, чем мне надо.
Джесси отрицательно покачала головой:
— Что с тобой, Чейз? То ты хочешь вместо меня идти на поединок, то пытаешься одолжить денег. Неужели тебя мучает чувство вины передо мной? Это тебе Рэчел внушила?
Чейз удивился. Она не злилась на него, просто чувствовала себя как-то неловко. Кстати, и он тоже.
— Так в чем дело? — повторила она. Он насупился и хрипло ответил:
— Хорошо. Я просто в долгу перед тобой.
— Нет. Будь честен и согласись, что нет, — холодно сказала она, чем снова удивила его.
— Факты — упрямая вещь, Джесси. До меня ты была девственницей.
— Ах, вот оно что! — Она негодовала. — Если бы ты взял меня силой, тогда был бы виноват. Но ведь все было не так. Ты забыл, что я сама хотела? Джесси следовало прикусить язык, и она разозлилась на себя и ехидно добавила:
— Это было минутное влечение.
— Для меня тем более, — съязвил он.
— Можешь не ехидничать.
— А ты не пытайся убедить меня, что ничего не чувствуешь ко мне, — холодно парировал он — Но ты ушла от разговора. Сейчас, может, ты и правда думаешь, что все это не важно. Но в один прекрасный день ты выйдешь замуж и тебе придется объясняться с мужем.
Чейз думал, что он совсем спятил, когда в ответ раздался звонкий смех.
— Ничего смешного, Джесси.
— Еще бы, — не умолкала она, не в силах выговорить ни слова.
Как бы ей хотелось рассказать ему, почему ей так смешно. Если она и впрямь соберется замуж, то муж вынужден будет принять ее с ребеночком. И вопрос о девственности вряд ли встанет.
— Извини, — сказала она, вдруг успокоившись.
— Ничего, — насмешливо кивнул он. — С чего я взял, что ты отнесешься к этому, как обычные девушки? Я же забыл, что ты не такая, как все.
— Да не так уж я отличаюсь от других девушек, — спокойно сказала Джесси.
— Разве?
— Конечно. Просто меня воспитывали иначе. Кстати, а сколько мужчин женятся непорочными? Если мужчина может иметь любовниц до женитьбы, почему женщина нет? И если я после свадьбы буду хранить верность, то что тут такого?
— Это ты так думаешь. Никакой мужчина с тобой не согласится.
— Хорошо, это лишний раз подтверждает, в какую сторону индейцы отличаются от белых мужчин Маленького Ястреба ничуть не волновало, что я не девственница.
Чейз насупился, глаза его стали похожи на горящие угли — А откуда он знает? Ты что, разрешила ему проверить?
Джесси поднялась, уперлась ладонями в стол и подалась вперед.
— Я не собираюсь тебя разубеждать. — Но глаза ее говорили о другом. — Маленький Ястреб вел себя достойно, если не считать одного мимолетного поцелуя. Но он хотел взять меня в жены, а не просто поразвлечься.
Ее слова достигли цели. Под ее сверлящим взглядом Чейз съежился. Он чувствовал свою вину. Он не думал о ней как о жене, но это не значило, что он не хотел Джесси.
Чейз медленно поднялся и принял такую же позу, как она И низким голосом прошептал:
— А ты имеешь хоть малейшее представление о том, как ты сейчас хороша? Джесси отпрянула.
— Это не имеет никакого отношения к тому, о чем мы говорим.
— Да, конечно. Но когда ты передо мной, такая красивая, я не могу думать ни о чем, кроме…
Джесси не смотрела на него. В такие моменты его голос делался хриплым, на губах появлялась уже знакомая улыбочка…
Она резко рванулась к двери, но едва отворила ее, как он подскочил и захлопнул.
— Ты куда? Лошади в порядке, а на дворе слишком много снега, там нечего делать. Останемся здесь. Он повернул ее лицом к себе и обнял.
— Разве так не теплее? И тебе не остается ничего делать, как разрешить мне любить тебя.
Прежде чем она успела что-либо подумать, Чейз уже целовал ее. На этот раз она не позволит себе отдаться желанию — ни за что! Он ужасный, он… Он, черт его побери, возбуждает ее. Она расслабилась, прильнула к нему.
Он прижал ее к себе, и она совсем растаяла. Она обхватила его шею руками, дрожа от желания.
— Ты хочешь меня? — прошептал он.
— Да.
— Целый день?
— Да.
— И всю ночь?
— Боже мой, кончай болтать, — прошептала она. Чейз тихо рассмеялся и поднял ее на руки. Он поднес ее к кроватям, ногой сдвинул их вместе и положил ее. Он сразу же стал раздеваться, Джесси тоже. Она завороженно смотрела на него, а он стаскивал с себя одну вещь за другой и кидал на пол. Он знал, что его обнаженное тело возбуждает ее. Он уже освободился от одежды, а она все еще была полураздетая.
Чейз хотел помочь ей, он странно посмотрел на нее. На этот раз она не просто отвечала на его поцелуй. Это было что-то совсем новое. Он не сводил с нее глаз, а потом опустился рядом. Обнаженные, они наслаждались ощущением близости.
Она гладила рукой его грудь, что вызывало в нем горячее сладостное чувство.
— Неужели ты сможешь обходиться так с каждым мужчиной, который тебя захочет? — спросил он как бы между прочим, полушутя-полусерьезно.
— Я еще ни с кем не заходила так далеко, — ответила она.
— Что не означает, что ты не будешь…
— Нет, означает.
Он внимательно посмотрел на нее, лицо его стало совершенно серьезным.
— Джесси…
Она запустила пальцы в его шевелюру.
— Замолчи и люби меня, Чейз…
Глава 34
На следующее утро Чейз проснулся раньше Джесси. Светило солнце, ночью снегопад прекратился. Ему совсем не хотелось вставать и начинать новый день. Он посмотрел на Джесси. Она лежала на боку лицом к нему, укутавшись в одеяло. Ему хотелось лежать с ней в одной большой постели, чтобы он мог придвинуться и почувствовать тепло ее тела.
Чейз размышлял о ее болезни и с тревогой подумал: как она будет себя чувствовать сегодня? Он надеялся, что вылечил ее. Они занимались любовью и днем, и ночью, но все равно он не насытился ею. Он учил ее получать наслаждение от ласк. Она была потрясающей женщиной, готовой к любви каждую минуту.
Пусть снег идет и идет. Ему дьявольски не хотелось покидать эту хижину.
Джесси тихо застонала.
— Джесси.
Она снова застонала, и он слегка потряс ее, подумав, что ей что-то приснилось.
— Ой… Не тряси меня, — прохрипела она.
— Джесси, проснись.
Но она боялась открывать глаза. Сейчас снова начнутся ее утренние мучения.
— Джесси, — тихо окликнул ее Чейз, — может, тебе лучше встать? Солнце поднялось, и утро такое хорошее.
Утро. Сколько сейчас времени? Сколько еще ужасных часов мучаться проклятой тошнотой?
Чейз рядом — и это для нее слишком рискованно. Он не должен знать, что с ней происходит. Она так хорошо себя чувствовала вчера и этой ночью.
— Ой, я не могу пошевелиться, — с трудом проговорила она.
— Тебе плохо, Джесси? Она наконец открыла глаза.
— Нет, не очень. Просто мне надо немного полежать. Тебе незачем ждать меня, отправляйся работать. Я хочу воспользоваться привилегией хозяина, — она попыталась улыбнуться, — отдавать указания, а самой отдыхать, пока другие работают.
Чейз размышлял о ее болезни и с тревогой подумал: как она будет себя чувствовать сегодня? Он надеялся, что вылечил ее. Они занимались любовью и днем, и ночью, но все равно он не насытился ею. Он учил ее получать наслаждение от ласк. Она была потрясающей женщиной, готовой к любви каждую минуту.
Пусть снег идет и идет. Ему дьявольски не хотелось покидать эту хижину.
Джесси тихо застонала.
— Джесси.
Она снова застонала, и он слегка потряс ее, подумав, что ей что-то приснилось.
— Ой… Не тряси меня, — прохрипела она.
— Джесси, проснись.
Но она боялась открывать глаза. Сейчас снова начнутся ее утренние мучения.
— Джесси, — тихо окликнул ее Чейз, — может, тебе лучше встать? Солнце поднялось, и утро такое хорошее.
Утро. Сколько сейчас времени? Сколько еще ужасных часов мучаться проклятой тошнотой?
Чейз рядом — и это для нее слишком рискованно. Он не должен знать, что с ней происходит. Она так хорошо себя чувствовала вчера и этой ночью.
— Ой, я не могу пошевелиться, — с трудом проговорила она.
— Тебе плохо, Джесси? Она наконец открыла глаза.
— Нет, не очень. Просто мне надо немного полежать. Тебе незачем ждать меня, отправляйся работать. Я хочу воспользоваться привилегией хозяина, — она попыталась улыбнуться, — отдавать указания, а самой отдыхать, пока другие работают.