Линдсей Джоанна. Зимние костры

   — Тебя ждет ужин, — бесстрастно выговорила она, стараясь как можно скорее ускользнуть. — Куда принести еду?
   — Это означает, что ты будешь мне прислуживать? — спросил он слишком дерзко, как показалось Бренне, оглядывая ее с головы до ног. — А где остальные?
   — Может, ты еще не понял, что уже поздно, викинг? — раздраженно прошипела Бренна. — Все уже давно ушли спать.
   — А ты терпеливо дожидалась меня? Он, неожиданно оказавшись за ее спиной, начал снимать тяжелый меховой плащ.
   — Да, перемена в тебе поистине поразительна, Бренна. Странно, что ты не отправилась к себе и не предоставила другим позаботиться обо мне. Неужели соскучилась?
   Девушка, негодующе охнув, вскочила, оказавшись лицом к лицу с Гарриком:
   — Ты, самодовольная свинья! Я скорее сяду за стол с последним ослом, чем с тобой!
   Она решительно направилась к порогу, но не успела сделать и двух шагов, как услышала резкий окрик:
   — Я не давал тебе разрешения удалиться, госпожа! Бренна устремила на него затуманенные бешенством глаза, но, сцепив зубы, молча ждала, что будет дальше. Безумная ярость затопила девушку при виде легкой улыбки, игравшей на губах Гаррика. Он попросту наслаждается происходящим!
   — Ты подашь ужин, — не повышая голоса велел Гаррик, — но сначала наноси горячей воды в лохань. Я хочу вымыться.
   — Вымыться? Сейчас? — не веря своим ушам переспросила девушка и, когда Гаррик кивнул, застонала. Руки и без того потрескались и болели от стирки и холодного ветра, непривычные к тяжелой работе и грубому мылу, А теперь еще придется сгибаться под тяжестью ведер! Бренна невольно помедлила.
   — Что с тобой? — спросил Гаррик, заметив ее нерешительность. — По-моему, я достаточно ясно сказал. Ничего тут сложного нет!
   — Сам и носи тогда, — прошипела Бренна. — Я не стану таскать воду по лестнице!
   — Я и не просил тебя об этом, — пожал плечами Гаррик. — Вымоюсь здесь. Надеюсь, ты не возражаешь?
   Бренне действительно нечего было ответить.
   — Как пожелаешь, — сухо процедила она и, подхватив тяжелые ведра, направилась к гигантскому чану с дождевой водой на задах дома. Ледяной ветер забирался под юбку и пробирал до костей. Девушка наполнила ведра и, едва не роняя их, так как ручки впивались в истертые пальцы, потащила к дому.
   Гаррик придвинул лохань к очагу и молча наблюдал, как девушка льет туда холодную воду. Она нехотя вышла из теплой кухни и снова направилась за водой. На этот раз Гаррик встретил ее у порога.
   — Займись ужином! — нетерпеливо рявкнул он, забирая ведра. — С такой скоростью мне всю ночь придется прождать!
   Обрадованная, Бренна поспешила к очагу, даже самой себе не смея признаться, что под нетерпением Гаррика скрывается обыкновенная доброта. Потребовалось не одно ведро, чтобы наполнить лохань даже наполовину. Правда, Гаррик принес гораздо больше , воды, чем требовалось для купания, но Бренна ничего не сказала.
   Стараясь не поворачиваться к нему лицом, Бренна выложила на тарелку тушеное мясо, приготовленное Джейни, и, положив рядом каравай плоского хлеба, наполнила кружку элем. Потом составила все это на поднос, так как не знала, где Гаррик будет ужинать. Скорее всего прямо здесь, поскольку огонь в холле почти погас. По правде говоря, Бренна не подумала затопить в его комнате, да и в своей тоже.
   Поставив котлы с водой греться, Гаррик подошел к столу и уселся на длинную скамью. На этот раз Бренна стояла позади, разглядывая широкий разворот его плеч, золотистые волосы, завивавшиеся на шее, и мощные руки, бугрившиеся мускулами. Бренна покачала головой и попыталась отвести зачарованный взгляд. Вид этого человека пробуждал в душе странные ощущения, которые она не могла объяснить себе, и это ее пугало.
   — Ты ужинала? — неожиданно спросил Гаррик, не оборачиваясь.
   — Да, уже давно, — пробормотала девушка. Бренна прикусила губу, наблюдая, как Гаррик продолжает ужинать. Она все сделала, подала на стол, натаскала воду для ванны, но уходить из теплой кухни ей почему-то не хотелось. Правда, еще труднее было оставаться и испытывать странное воздействие, производимое на нее присутствием Гаррика этой ночью.
   Обойдя вокруг стола, она очутилась лицом к лицу с викингом:
   — Теперь мне можно уйти… Гаррик? Перед сном я затоплю очаг в твоей комнате.
   Гаррик долго смотрел на нее, прежде чем ответить. Взгляд скользнул ниже, к мягким холмикам грудей, чуть заметно поднимавшимся с каждым вздохом под грубой тканью сорочки, к изящному изгибу бедер, подчеркнутому чем-то вроде кожаного пояса. Одежда девушки была невзрачной и некрасивой, но ничто не могло скрыть ее неземную прелесть.
   — Так что? — сухо процедила она, раскрасневшись от смущения.
   Глаза их снова встретились, и Гаррик весело улыбнулся.
   — Разведешь огонь в моей комнате, госпожа, и сразу же возвращайся.
   — Зачем?
   При виде недоуменного лица девушки улыбка его стала еще шире.
   — Ты не должна задавать вопросы хозяину, Бренна. Выполняй приказания да поторапливайся!
   Девушка проглотила так и просившийся на язык дерзкий отваги поспешила покинуть кухню. Вскоре и так все станет ясно. Она развела огонь в покоях Гаррика и своей комнатке и медленно спустилась вниз, потирая заледеневшие на холодной лестнице руки. Бренна намеренно не торопилась и застала Гаррика уже стоявшим около лохани. Девушка принесла ему чистую тунику, чтобы он надел после купания.
   — Замочи, а утром постираешь, — ухмыльнулся Гаррик, бросив ей снятую одежду. — Еще немного, и сможешь отдохнуть, — пообещал он, нагибаясь, чтобы развязать обмотанные крест-накрест подвязки.
   Бренна смерила его убийственным взглядом, на который тот не обратил внимания, но сделала, как было велено. Когда Гаррик начал снимать штаны, девушка поспешно отвернулась, залившись краской. Неужели он будет купаться в ее присутствии? И как посмел обнажиться перед ней? Совсем лишился стыда!
   — Вот и все, — услышала она, но продолжала стоять спиной к нему.
   — Что гложет тебя, женщина? — удивился он и, поняв, что Бренна не собирается поворачиваться, рассмеялся и швырнул штаны к ее ногам. Раздался громкий всплеск воды из лохани, и только тогда она подняла штаны, положила в ведро к остальной одежде и осторожно посмотрела в сторону Гаррика. И вдруг она поняла, что не в силах отвести глаз от бронзового торса, могучих бугристых мускулов под светлой порослью завитков на груди, мощных рук, которые при необходимости могли прикончить медведя.
   — Не хочешь присоединиться ко мне, Бренна? Только сейчас до нее дошло, что Гаррик заметил, как откровенно она уставилась на него.
   — Нет! Я купалась утром! — густо покраснев, спохватилась Бренна.
   — Что, может, хочешь потереть мне спину? Увидев веселые искорки в глазах Гаррика, Бренна почему-то пришла в ярость:
   — Ни за что!
   — А если я прикажу?
   — Тогда узнаешь, как остры мои ногти! — предостерегла Бренна. — Я честно выполняю всю работу. Не требуй от меня большего, викинг, иначе потеряешь все, чего успел добиться!
   — Ну вот, ты снова угрожаешь мне! — с притворным отчаянием воскликнул Гаррик. — Значит, не так-то уж ты изменилась, как хотела заставить меня поверить!
   — Я согласилась стать служанкой в твоем доме, но не ублажать тебя, — спокойно ответила девушка, хотя глаза мятежно потемнели. — Можно Мне теперь уйти?
   — Иди, — вздохнул Гаррик. — Утром Коран опорожнит лохань.
   Бренна почти выбежала из комнаты и, поднявшись наверх, вошла в свою спаленку и громко захлопнула за собой дверь. Однако тут же пожалела об этом. Теперь, услышав стук, Гаррик, несомненно, поймет, что вывел ее из себя. Почему он постоянно старается затеять спор и выйти победителем в этом поединке характеров? Неужели так будет продолжаться, пока она окончательно не покорится ему? Нет, этот день никогда не настанет!
   Бренна разделась и аккуратно повесила сорочку на единственный стул. В ногах кровати стоял, правда, небольшой сундук, но он был пуст, а своих вещей, чтобы положить туда, у Бренны не было: ночную рубашку и ту, что она надевала днем, ей выдали из кладовой, где хранилась одежда для рабов. Кроме этого, Бренна получила гребень из слоновой кости и пару тонких кожаных башмаков, слишком больших для ее крохотных ножек. Оставалось только с горькой усмешкой вспоминать о тех нарядах, которые она носила раньше.
   Накинув ночную сорочку, лежавшую поперек кровати, девушка окончательно расстроилась — после стирки грубая ткань стала еще более колючей чем раньше. Но ничего не поделаешь — придется терпеть. Усевшись на постель, она расплела длинные шелковистые косы и расчесывала до тех пор, пока огонь не начал отражаться в их сверкающем потоке. Наконец Бренна легла под вышитое одеяло и постаралась уснуть, но почему-то глаза не хотели закрываться. Она не может успокоиться, пока не ляжет Гаррик!
   Девушка прислушивалась к уютному потрескиванию дров, пытаясь убаюкать себя… Бесполезно. Тело напряжено, словно тетива, мысли лихорадочно мечутся в голове. Она ждала и ждала, пока откроется и закроется дверь ниже по коридору. Казалось, прошло уже несколько часов, но все было тихо. Почему ей так необходимо знать, что Гаррик лег, прежде чем заснуть самой?
   Бренна нашла ответ, только когда дверь ее комнаты распахнулась. Откуда она знала, что он придет? Может, те дерзкие, жадные взгляды, которыми он окидывал ее, послужили предупреждением?
   Он стоял на пороге в одной короткой шелковой тунике, небрежно схваченной поясом и открывающей светлые завитки на груди. Отблески пламени играли на обнаженных бедрах и длинных сильных ногах, которые через несколько минут будут лежать между ее собственными.
   — Что тебе нужно, Гаррик? — спросила она гортанным шепотом.
   — Тебя! — выдохнул он.
   Девушка приподнялась на локте, не обращая внимания на рассыпавшийся по плечам водопад волос.
   — Полагаю, это одно из тех мгновений, о которых ты упоминал раньше? Когда твое тело жаждет познать женщину?
   — Вижу, у тебя хорошая память, — недовольно проворчал он.
   — Почему бы и нет? В конце концов это не мужчина, не Гаррик желает меня, а всего лишь его тело, — небрежно бросила Бренна. — Хочешь взять меня здесь или предпочтешь свою постель?
   Гаррик недоуменно нахмурился, не в силах понять причины такой внезапной уступчивости. Бренна, однако, совсем не была так спокойна, как выглядела, хотя его Колебания помогли сделать следующий шаг:
   — Вижу, ты не можешь решить, Гаррик. Ну что ж, эта кровать слишком мала для тебя, так что придется пойти с тобой.
   Грациозно соскользнув с постели, она с чувственно-призывной улыбкой подошла к двери и, остановившись перед ним, нежно дотронулась до его груди.
   — Или ты передумал, Гаррик? Скажи мне сейчас, прежде чем я шагну за порог.
   Недоумение столь странной покорностью быстро сменилось раздражением:
   — Нет, не передумал.
   — Тогда пойдем, — велела она и пошла вперед. Сердце ее колотилось так, что, казалось, вот-вот выскочит из груди, причиняя сладостную боль. Он придет в бешенство, сообразив, что она провела его, но Бренна не собирается терпеть последствия этого гнева, пока ее не поймали, а уж такого она не допустит!
   Добравшись до лестницы, девушка молниеносно метнулась вниз и помчалась к задней двери. Там, снаружи, так темно, что она отыщет подходящее укрытие, пока ярость и желание Гаррика не остынут.
   Но она не предполагала, что дверь окажется запертой, и, прежде чем успела отодвинуть тяжелый засов, Гаррик оказался за спиной. Бренна громко закричала, когда он подхватил ее и перебросил через плечо с такой силой, что она на миг задохнулась. Но тут же придя в себя, начала вырываться и бить его кулаками по спине, так что Гаррик едва не уронил ее, пока нес по ступенькам. Громкий шлепок по ягодицам не охладил ее пыла, скорее, подогрел его.
   Добравшись до своей комнаты, Гаррик пинком захлопнул дверь и, двумя прыжками оказавшись у кровати, швырнул на нее свою ношу, а потом выпрямился и с циничной улыбкой наблюдал, как Бренна откатилась от него подальше, готовая вскочить и бежать, если Гаррику вздумается преследовать ее. Но тот не шевелился.
   — Из одной крайности в другую, верно? — заметил он, подбоченившись. — А я-то думал, что ты сможешь удержаться где-то посредине.
   — Ты говоришь загадками, — настороженно бросила Бренна, с облегчением заметив, что он вовсе не кажется охваченным яростью.
   — Разве? Тогда объясни, что означают эти выходки? Ты считаешь, это в порядке вещей, госпожа?
   — Я не знаю, о чем ты говоришь, — вскинулась девушка, вызывающе подняв подбородок. Гаррик покачал головой и опустил руки.
   — Да, мне следовало бы знать, что не стоит ожидать честности от женщины. Нужно было сразу понять, что ты попытаешься меня провести — уж слишком покорно вела себя, была слишком уступчива. И все-таки я не ожидал ничего подобного. С чего ты вдруг умчалась от меня, словно испуганная девственница? Что за игру ты ведешь, Бренна? Объясни мне правила.
   — Никаких игр. Неужели ты действительно считал, что я раскрою тебе свои объятия?
   — Да, особенно после нашей последней встречи, — усмехнулся Гаррик.
   — Самодовольный негодяй! — взорвалась она, вновь обретя мужество. — Неужели забыл, как бесстыдно лгал мне?! Ты сказал, что не воспользуешься моим положением, но не сдержал слова! Конечно, во всем виновато лишь мое любопытство!
   — Значит, именно любопытство заставило тебя так страстно отдаться мне? — пренебрежительно расхохотался Гаррик.
   — Не правда! — вспыхнула Бренна. — Ты пробудил мою страсть, викинг, а не я — твою.
   — Но тогда ты не пыталась ускользнуть. И, клянусь Тором, не разжимала рук, не хотела отпускать меня и бесстыдно требовала продолжать! Неужели ты отрицаешь это сейчас?
   — Конечно, тебе этого не понять, — пожав плечами, Бренна лукаво усмехнулась. — Видишь ли, ты получил свое, но я не испытала наслаждения. — И, заметив, как мрачно нахмурился Гаррик, добавила:
   — О, это не твоя вина. Просто у меня ушло больше времени на то, чтобы открыть тайну.
   — Тайну?
   — Да, дойти до конца. Понять, что делает это… соитие столь желанным. Ну, по вкусу тебе моя честность, викинг?
   — И ты… я подарил тебе блаженство?
   — Да, и я не стыжусь в этом признаться.
   — Тогда почему же, гром и молния, ты пыталась сбежать от меня? — насупив брови, мрачно осведомился он.
   — Только потому, что если мне и понравилось это, викинг, то вовсе не значит, будто я снова покорно приползу в твою постель и попрошу о милости! Мое любопытство удовлетворено, и в отличие от вас, мужчин, не имею ни малейшего желания продолжать и повторять этот… этот акт.
   — Акт! — раздраженно фыркнул Гаррик. — Для этого есть слово и получше!
   — Уж не любовь ли? — прошипела девушка. — Поскольку между нами горит лишь ненависть, в том, что мы делали, не может быть любви, ни с твоей стороны, ни, уж конечно, с моей. Ты сам признал, что лишь твое тело жаждет удовлетворения. Поэтому зачем приходить именно ко мне, ведь для этого сойдет любая женщина!
   — Но я пришел к тебе! — ответил он с коварной улыбкой.
   Глаза Бренны подернулись дымкой ярости:
   — Ну так вот, я отказываюсь! Не желаю, чтобы меня использовали для удовлетворения своих низменных потребностей!
   — Значит, отказываешься, — небрежно бросил он, по-прежнему недобро усмехаясь. — Меня ничто не остановит! Я хочу тебя и возьму! — Думаю, мне повезло, что твоя плоть не часто пробуждается! — Глаза девушки хитро блеснули. — Но скажи, ты когда-нибудь стремился найти жену?
   — К чему мне она?
   — Даже если это будет Морна?
   Девушка намеренно попыталась возбудить гнев викинга, даже если за эти дерзкие слова могла понести наказание, но не ожидала такой ярости, от которой по телу пробежал озноб.
   — Откуда ты узнала о Морне? — спросил он зловеще-спокойным тоном.
   — Неужели тебе не известно, что никогда не следует вступать в поединок, не узнав предварительно все что можно о противнике? Я всегда следую этому правилу.
   — Считаешь меня своим врагом?
   — Несомненно, ты мне не друг и не союзник. Поэтому считай, что мы враги.
   — Нет, — холодно бросил Гаррик — Я хозяин, а ты рабыня. Мы сражаемся словами, не оружием. А сейчас я устал от слов.
   — Значит, позволишь мне уйти? — с надеждой спросила Бренна.
   — Да… когда акт… как ты его называешь, будет закончен.
   Внезапный рывок Гаррика застал Бренну врасплох. Охваченная паникой, она попыталась увернуться, но оказалась недостаточно проворной. Гаррик успел схватить ее за ногу и потянуть. Но Бренна рванулась с такой силой, что плюхнулась на пол. Несколько мгновений она не могла опомниться. Ушибленные локти ужасно ныли, а на глазах от боли выступили слезы. Бренна проклинала себя за то, что позволила прозрачным каплям покатиться по щекам. Теперь он увидит ее слабость! Слезы — женское оружие, она не станет пользоваться столь низменными уловками, чтобы разжалобить противника.
   — Ушиблась?
   — Какое тебе дело!
   — Ушиблась? — резко повторил он.
   — Нет, только нога болит, в том месте, где ты в нее вцепился! — солгала Бренна, поспешно вытерев слезы ладонью. — Отпусти меня, чтоб тебе пропасть!
   — Нет, Бренна, — мягко ответил он. — Пока нет. — И, не отпуская ее щиколотки, Гаррик другой рукой приподнял подол рубашки. Бренна пыталась отбиваться свободной ногой, но он лишь рассмеялся, глядя на ее тщетные усилия. Бренна с ужасом наблюдала, как он встает с кровати, не выпуская ее ног.
   — Прекрати, Гаррик! Отпусти, я сказала! Но он поднимал ее с пола все выше и выше, пока Бренна не повисла над кроватью, не зная, что делать: попытаться одернуть сорочку, сбившуюся почти к шее, или опереться руками о кровать, но, прежде чем она успела принять какое-либо решение, Гаррик осторожно опустил ее на постель, однако пальцев не разжал, наоборот, а, начал разводить ее ноги в разные стороны.
   Когда он встал на колени, Бренна вновь рванулась, но Гаррик дернул ее обратно и молниеносно забросил ее ноги себе на плечи. Мгновенно упав на нее, он всем телом придавил ее к перине, так, что Бренна не могла ни пошевелиться, ни опустить ноги. Он даже не снял короткую тунику, распахнувшуюся от усилий, и его плоть прижалась к ее телу, ища входа.
   — Ты гнусное животное, — прошипела она.
   — Нет, я просто полон решимости взять тебя, Бренна, вот и все, — пробормотал он.
   Девушка злобно уставилась на викинга:
   — Пока ты ухитрился только возбудить во мне ярость, но если ты принудишь меня сейчас, Гаррик-, — к гневу прибавится ненависть, а последствия этой ненависти будут ужасны. Тебе больше не видеть мира и покоя в собственном доме!
   Вместо ответа он вонзился в нее одним резким толчком, так что на глазах девушки вновь навернулись слезы от неожиданно-грубого насилия. Гаррик взял ее быстро, без нежности и ласк, а она все бросала ему в лицо проклятия.
   Наконец он опустил ноги девушки. Как только Бренна обрела свободу, она буквально слетела с постели и, словно обожженная, бросилась в свою комнату.
   Гаррик в отчаянии ударил кулаком по перине.
   — Локи возьми ее! — пробурчал он. То, что представлялось приятной любовной игрой, обернулось очередным поражением. Такая «победа» радости не приносит!

Глава 21

 
   В этом году первый снег лег на землю поздно, лишь в конце осени, и принес с собой метель, продолжавшуюся целую неделю. Реки и пруды покрылись толстым слоем льда, а по берегам намело сугробы высотой до пяти футов. Повсюду, насколько хватало глаз, расстилалось уныло-белое покрывало, и мало кто отваживался бросить вызов ледяному ветру и снежным заносам. Одним из этих немногих оказался Гаррик. Он уехал за две недели до того, как начался буран, и не вернулся даже после того, как снегопад улегся.
   В тот день, когда ветер стих, Ансельм явился в дом Гаррика и привел с собой тонконогую грациозную кобылку с серебристой шкурой — Элоиза узнала от Линнет, что лошадка принадлежала раньше леди Бренне. Вот уже три долгих месяца эта темноволосая девушка не давала ему покоя, а недовольство сына новой рабыней отнюдь не улучшало его настроения. Ансельм уже жалел, что отдал Бренну Гаррику. И, хотя сам давно не видел девушку, зная бешеный нрав сына, опасался, что тот может окончательно сломить ее.
   Ансельм подарил Бренну Гаррику в надежде, что ее ум и красота отвратят его мысли от стервы, превратившей веселого, жизнерадостного молодого человека в холодного циника. Когда Гаррик поговорил наедине с сестрой девушки, а потом, месяц спустя, с теткой, Ансельм предположил, что желание сына узнать побольше о новой рабыне — многообещающее начало. Однако именно после этого характер Гаррика стал поистине невыносимым, и Ансельм никак не мог понять, почему. Теперь сын неделями охотился в холмах, и отец почти не видел его.
   Отлучки Гаррика становились все более долгими, а последняя поездка на север продолжалась вот уже больше трех недель. И хотя Ансельм начал слегка беспокоиться за сына, все же решил подождать еще несколько дней, прежде чем начать поиски, о чем неотвязно просила Элоиза еще с того дня, как разыгралась снежная буря.
   — Эй, старик, как ты тут?
   Эрин вылез из конюшни, завернутый с ног до головы в пестрый плащ из лоскутов меха.
   — Ни к чему кричать, я и так слышу, — хрипло проворчал он.
   Ансельм недовольно разглядывал раба:
   — Вижу, Гаррик по-прежнему тратит меха на рабов!
   — Да, мы одеты теплее, чем бедняги в твоем хозяйстве, — ухмыльнулся Эрин.
   Ансельм ни от кого бы не снес подобного замечания, но к Эрину питал непонятную слабость. Старик служил еще его отцу, а теперь и сыну, и вот уже много лет Ансельм и Эрин шутливо подтрунивали друг над другом.
   — Я привел новую кобылку, — объявил Ансельм, внезапно став серьезным. — В конюшне есть место?
   — Еще бы, — буркнул Эрин. — Конечно, есть!
   — Учти, она не для Гаррика.
   — Вот как?
   — Это подарок для кельтской девушки, — мрачно проворчал вождь.
   — Клянусь всеми святыми, — прокудахтал Эрин. — С каких это пор ты одариваешь рабов?
   — Не твое дело, старый бродяга. Где девушка? С остальными рабынями?
   — Нет, она живет в большом доме. Ансельм удивленно поднял брови.
   — Что ж, может, не такой уж я и глупец, в конце концов, — хмыкнул он.
   — Хочешь узнать мое мнение? — вставил Эрин, насмешливо сверкнув глазами.
   — Займись-ка лучше делом, — посоветовал Ансельм и направился к дому.
   Бренна была на кухне, где проводила почти целые дни, поскольку это было самое теплое и приятное место во всем доме. На столе еще стояли остатки завтрака, рядом лежала тушка кролика, которого она начала свежевать к обеду.
   В отсутствие Гаррика домом вновь правила Ярмилла и сводила сума Бренну бесконечными требованиями и придирками. Но неделю назад старуха отправилась к себе и не спешила возвращаться. Без ее назойливого присутствия Джейни и Модья постоянно сидели в маленьком домике, и Бренна не имела ни малейшего желания высовывать нос за порог. Даже Эрин не появлялся, после того как принес ей провизии на две недели, и предпочитал греться в конюшне, возле лошадей.
   Бренна от одиночества дошла до такого состояния, что готова была даже встретить Ярмиллу с распростертыми объятиями. Хотя они почти не разговаривали, Ярмилла постоянно говорила сама с собой, и Бренна многое узнавала из этого монотонного бормотания. Например, что Ярмилла испытывает глубокую, всепоглощающую ненависть к жене Ансельма, а заодно и к обоим сыновьям Элоизы. Бренна никак не могла сообразить, в чем дело, ведь Ярмилла вела хозяйство у Гаррика. Знает ли тот об истинных чувствах старухи?
   Бренна подложила в огонь очередное полено и, откинувшись на стуле, уставилась в мерцающее пламя. Ей было трудно признаться в том, что она тосковала по Гаррику. И неважно, что при нем девушка жила в постоянном напряжении, не зная, что он потребует от нее в следующую минуту, и все время приходилось держаться настороже. А по ночам! О милосердный Боже! 11о ночам Бренна сходила с ума от волнения, ожидая, что он снова придет к ней. Но после той ночи, когда он изнасиловал ее, Гаррик не показывался.
   Девушка была смертельно ранена подобным обхождением. Возможно, она простила бы его, прояви он хоть каплю нежности, как раньше. В ту памятную ночь он ласкал ее, и Бренне никогда еще не было так хорошо. Она не могла забыть красоту слияния их тел, несравненное жгучее наслаждение, которое Гаррик подарил ей. А потом… потом он властно держал ее в своих объятиях, словно в самом деле испытывал к ней какие-то чувства, и Бренна не могла насытиться близостью, которую они делили.
   Но в последний раз… эта холодная жестокость… Господи! Как она ненавидела его за это! На следующий день девушка сбежала из дома и попыталась развеять гнев и ярость в бешеной скачке. Она и в самом деле почувствовала себя немного лучше, когда, возвращаясь, встретила Корана и предложила подвезти. Даже сейчас при воспоминании об этом на лице Бренны появилась улыбка.
   Раб хмуро покачал головой, почти со страхом взирая на лошадь.
   — Я и пешком дойду, госпожа Бренна, — объявил он.
   — Но что ты делаешь здесь, в поле? — спросила девушка, спрыгнув на землю и шагая рядом.
   — Эвери и меня послали разыскать заблудившуюся корову.
   — Нашли?
   — Да. Эвери отогнал ее на пастбище.
   — Ну же. Коран, не бойся, — уговаривала Бренна. — Не могу видеть, что ты бредешь в гору, когда до дома так далеко.
   — Нет, — снова отказался раб, и Бренна наконец поняла, в чем дело.