Линдсей Джоанна. Зимние костры

   Наконец их взгляды встретились, и девушка вспыхнула, заметив легкую усмешку и веселые искорки в глазах Гаррика, от которого не ускользнуло то, как оценивающе она смотрит на него.
   — Что ты хочешь, викинг? — резко спросила Бренна, пытаясь скрыть смущение.
   — Узнать, улучшилось ли твое настроение.
   — Напрасно трудился! — яростно выпалила она, вспомнив все те ужасные вещи, которые слышала об этом человеке. — Так что не стоит больше спрашивать!
   Но Гаррика, казалось, совсем не задели ее недобрые слова, он беззаботно улыбался, показывая белые ровные зубы и глубокие ямочки на щеках.
   — Рад, что ты послушалась приказа Ярмиллы и начала работать. Уже успела столько сделать? — удивился он, показывая на незаконченный ковер на станке.
   Бренна едва не рассмеялась вслух, но, поняв, что Гаррик не шутит, покачала головой:
   — Да я бы и палкой к этой штуке не притронулась!
   — Почему? — Он мгновенно перестал улыбаться.
   — Потому, что это женская работа, — пожала плечами Бренна, продолжая есть.
   — Хочешь сказать, что ты не женщина? Бренна окинула его многозначительным взглядом, явно сомневаясь в сообразительности хозяина:
   — Конечно, женщина. Просто никогда не занималась женской работой.
   — Считаешь это ниже своего достоинства? — ехидно осведомился он.
   — Да, — с готовностью подтвердила Бренна. Гаррик, проворчав что-то, покачал головой.
   — Говорят, тебя предлагали мне в невесты. Как же ты собиралась править домом и выполнять обязанности жены?
   — Я могу вести дом, викинг! — отрезала Бренна, вконец обозлившись. — Тетка научила меня всему. Только я никогда не применяла ее уроки на деле! А что касается невесты… да, так оно и было. Но я хочу, чтобы ты знал, что я с самого начала отказывалась выходить замуж, и считаю ненавистной самую мысль об этом. И согласилась лишь потому, что мой отец дал слово отцу жениха! В отличие от вас, мы уважаем святость клятвы!
   Гаррик прекрасно понял, на что намекает девушка:
   — Ты во всем винишь меня? Но, поверь, я не участвовал в обмане.
   — Я знаю, кого винить, — вскинулась Бренна. — И когда-нибудь он за все заплатит!
   Гаррик только улыбнулся. Значит, отец был прав, когда сказал, что Бренна ненавидит его! Судя по вызывающему поведению, можно верить всему, что говорил о ней Ансельм.
   Он снова скользнул глазами по девушке. Неужели эта крошка могла ранить викинга? Нет, такого просто не может быть! Эта точеная фигурка создана для наслаждений, а не для битв! И снова он ощутил ее колдовское притяжение и рассердился на себя. Она действительно опасна, не угрозами и гневом, а ослепительной красотой. Гаррик не привык доверять женщинам и брал их, лишь когда потребность становилась чересчур сильной. Обычно же попросту сторонился их и заранее решил, что эта ничем не отличается от остальных.
   — Раз ты знаешь, что я не виноват в том, что ты оказалась здесь, почему же срываешь на мне свою злость?
   — Ты глупец, викинг, если смеешь спрашивать. Меня силой привезли сюда, а потом являешься ты и объявляешь, что я — твоя собственность. Так вот, ни один мужчина не станет моим хозяином! Ни один!
   — Значит, ты опять за свое? — вздохнул он, складывая руки на груди. — Я еще не готов доказать обратное, госпожа, но когда настанет время, ты наверняка узнаешь, кто здесь господин!
   Бренна рассмеялась, чувствуя, что его нерешительность позволяет ей остаться победительницей.
   — Я уже знаю об этом, викинг. И не подумала бы считать иначе.
   Искорки в глазах девушки заставили Гаррика улыбнуться.
   — Пока ты не будешь противиться этому, девушка, думаю, мы поладим без лишних споров, — кивнул он и вышел.

Глава 12

 
   Бренна внезапно проснулась от безжалостно мучивших ее кошмаров. Еще не открыв глаза, она вскочила, готовая ринуться в бой. Но тусклый свет, просачивающийся через полуоткрытую дверь, осветил маленькую комнатку, и она, облегченно вздохнув, вновь улеглась на импровизированную постель из меховых шкур.
   Что сейчас — утро или ночь? Как могут эти викинги пить столько часов подряд и оставаться на ногах?
   Урчание в животе заставило Бренну вновь встать. Неужели она должна умирать с голоду в ожидании того, что наконец о ней вспомнят? Дьявол их побери! Она сама найдет себе еду!
   Девушка решительно выбралась из душной каморки. Она, конечно, не так глупа, чтобы спускаться по внутренней лестнице, ведущей в большой холл, вместо этой она отыскала другую, в конце коридора, а потом пробралась к двери, из-за которой доносились соблазнительные запахи, и осторожно заглянула внутрь. Две женщины, старая и помоложе, вращали вертел со свиной тушей. Джейни снимала караваи плоского хлеба с железного противня и укладывала их в большую корзину, стоявшую на столе. Ярмиллы нигде не было видно, поэтому Бренна неслышно ступая, вошла в узкую длинную комнату. Глаза Джейни расширились при виде девушки.
   — Бренна! О Господи, я опять совсем забыла о тебе. Так много дел! Ярмилла с самого утра надавала столько приказов!
   — Ничего, Джейни, я все равно только проснулась. Очень поздно?
   — Сейчас полдень, и многие гости тоже лишь глаза открывают, — устало пробормотала Джейни, откидывая со лба прядь грязных волос.
   — Немудрено, что я ужасно голодна, — покачала головой Бренна, удивленная тем, что проспала так долго. — Никак, это веселье продолжалось всю ночь? — осведомилась она, кивнув в сторону холла, откуда доносились выкрики и пьяные песни.
   — Да, — вздохнула Джейни, — ничем их не угомонить! Некоторые перепили и свалились под стол, но большинство предусмотрительно решили немного отдохнуть, прежде чем продолжать пир. Однако есть и такие, которые глаз не сомкнули и все еще поднимают чаши с вином.
   — Когда же это кончится?
   — Если повезет, завтра. Но тебе лучше поскорее подняться к себе, Бренна. Время от времени мужчины приходят за нами и сюда. Если тебя увидят, дело кончится плохо. Они уже насытились мной и Модьей и просто головы потеряют, увидев новую рабыню, которую еще не попробовали.
   — Понимаю, — кивнула Бренна, уверенная, однако, что Джейни преувеличивает. В конце концов, Гаррик ни разу не поглядел на нее с вожделением.
   — Я сейчас принесу тебе обед, вот только нарежу мясо.
   — Хорошо, — согласилась Бренна и направилась к выходу. Но, как видно, слишком замешкалась: за спиной раздался рев, походивший на рычание дикого зверя. Встревоженная, девушка оглянулась и увидела широкоплечего взлохмаченного гиганта, с топотом мчавшегося к ней. Двое других стояли в дверях холла, смеясь и подзадоривая приятеля.
   — Бренна, беги! — крикнула Джейни. Хотя не в натуре Бренны было отступать, здравый смысл подсказывал, что сейчас неподходящее время бросаться в бой, не имея оружия. Кроме того, врагов было трое против нее одной. Девушка рванулась к двери, но как оказалось, потеряла слишком много времени, решая, что предпринять. Викинг, схватив ее за длинную косу, рывком притянул к себе.
   — Отпусти меня, язычник проклятый! — взорвалась Бренна. Но тот лишь рассмеялся над бесплодными яростными попытками вырваться. Бренне пришлось закусить губу, чтобы не осыпать его проклятиями на норвежском языке — тогда ее замыслы уж точно потерпят крах. Поэтому она шипела что-то невнятное, пока насильник тащил ее к двери холла, сунув под мышку, словно ненужную вещь. Двое приятелей уже ожидали его, но Бренна успела заметить, что Джейни на кухонной половине больше не было, впрочем, она ничем не могла помочь ей.
   — Да, Горм, неплохая добыча тебе досталась! Клянусь, боги сегодня благосклонны к тебе!
   — Это, должно быть, новая рабыня Гаррика. Странно, почему он прятал ее до сих пор, — поинтересовался один из них.
   Мужчина, державший Бренну, презрительно фыркнул:
   — Что спрашиваете, разве сами не видите?
   — Нет, просто Гаррику больше не нужны женщины, с тех пор, как Морна так жестоко обманула его.
   — Да, но эта какая-то особенная.
   — Согласен, Горм. И все же на месте Гаррика я бы воспользовался своей собственностью. Он ведь всегда щедр к друзьям, особенно в отношении рабынь. Зачем ему скрывать от нас такую красоту?!
   — Думаю, девчонка сама не хотела выходить, это ясно из того, как она сопротивлялась, видно, не желала, чтобы ее обнаружили!
   — Ансельм говорит, что она дерется как викинг.
   — Оружием, да только у нее ничего… ой! — вскрикнул Горм, швыряя Бренну на пол и потирая то место на бедре, куда впились ее зубы.
   — Да, с мечом в руках она дерется как мужчина, а без оружия — как женщина! — заревел от смеха его приятель.
   В одно мгновение Бренна вскочила, но оказалась в кругу троих противников, без всякой защиты. Самый высокий, мрачно нахмурясь, вновь потянулся к ней, но Бренна уже испытала его силу и не хотела снова быть пойманной. Притворяясь, что дрожит от страха, она увернулась от протянутой руки Горма и налетела на другого викинга, ухитрившись молниеносно вытащить у него из-за пояса кинжал, а потом, легко выскользнув из некрепких объятий, отступила, повернув клинок так, чтобы металл сверкнул на солнце.
   — Клянусь молотом Тора! Тебя одурачила хитрая девчонка, Байярд!
   Викинг, чей кинжал держала в руке Бренна, смерил приятеля убийственным взглядом:
   — Ее нужно хорошенько проучить!
   — Так сделай это! Лично я не имею ни малейшего желания возвращаться к жене с раной, которую не смогу так просто объяснить!
   — Тогда давай вместе! Я вырву кинжал, а ты держи ее! Какие дураки! Эта болтовня лучше всякого оружия! По крайней мере она успела приготовиться и знает, чего ожидать!
   Девушка подняла клинок, и, когда Байярд прыгнул на нее, быстро опустила оружие и нанесла рану чуть повыше пояса — узкий разрез в тунике мгновенно побагровел.
   — Это за твои труды, свинья, — презрительно бросила она Байярду, направив одновременно острие ножа на Горма, Злоба на их лицах заставила девушку подобраться и насторожиться. Теперь она медленно отступала, однако волей-неволей остановилась, столкнувшись с третьим викингом. Слишком поздно Бренна поняла свою ошибку. Она оказалась в холле, и теперь целая толпа противников окружала ее. Поспешно повернувшись, прежде чем стоявший сзади успел дотянуться до нее, Бренна ступила на открытое пространство.
   В холле стояла мертвая тишина. Глаза Бренны перебегали с одного ошеломленного лица на другое. Никто не пошевелился, если не считать Горма и Байярда, намерения которых, очевидно, были отнюдь не добрыми. Если они набросятся на нее сразу, все погибло. Однако не одному придется заплатить жизнью за оскорбление, и, по крайней мере, она сумеет отомстить.
   В эту минуту Бренна была на высоте положения: не впала в панику, как сделали бы многие, оставшись в одиночестве среди врагов. Когда какой-то вдребезги пьяный гость, глупо ухмыляясь, похлопал ее по ягодицам и пробормотал непристойную шутку, девушка хотела было броситься на него, но вместо этого лягнула его с такой силой, что он опрокинулся на спину. Потом снова повернулась лицом к противникам, которые воспользовались моментом, чтобы придвинуться ближе.
   Присутствующие неожиданно разразились громким хохотом при виде такого позора. Напряжение немного рассеялось, викинги обменивались замечаниями относительно ловкости Бренны. Многие уже знали ее и видели, что пленница вновь готова ринуться в бой. Любопытство пересилило вражду, к тому же мужчины успели заметить, что туника Байярда залита кровью.
   — Прекрасное развлечение, Байярд! — раздался оглушительный вопль Ансельма, перекрывший шум. — Ты в самом деле считаешь разумным вооружать рабов?
   При этом ехидном намеке Байярд густо покраснел и, поскольку Ансельм намного превосходил его знатностью и богатством, предпочел отделаться шуткой:
   — Нет, конечно, но нужно же было хоть как-то оживить праздник! Многие уже засыпали вместо того, чтобы продолжать пить!
   Последовали язвительные выкрики, и Бренна настороженно наблюдала, как двое противников, по всей видимости, оставив задуманное, скрылись в толпе. Девушка повернулась в направлении голоса, который так легко узнала, и ее дымчато-серые глаза загорелись от ненависти. Она сразу заметила Ансельма, сидевшего на углу длинного стола. Взгляды их встретились, и Бренне потребовалось собрать все свое мужество, чтобы не завопить от ярости и не кинуться на врага, как дикий зверь на добычу.
   — Брось кинжал, Бренна.
   Тело девушки напряглось, но рука только крепче сжала рукоятку.
   — Нет, он теперь мой!
   — Но что это даст тебе? — удивилась Элоиза.
   — По крайней мере поможет защититься от грязных лап этих животных, — отрезала Бренна, снова оглядевшись, прежде чем сунуть нож за пояс.
   — Наверное. Только Гаррик вряд ли позволит тебе сохранить оружие.
   Глаза Бренны зловеще сузились, рука вновь потянулась к клинку.
   — Тогда он очень пожалеет об этом! — резко бросила она и, кивнув на Ансельма, добавила:
   — Скажи от меня мужу, что я вызываю его на поединок. Он может даже выбрать оружие, я одинаково искусно обращаюсь с любым!
   — Нет, Бренна. Я не стану этого говорить. — Элоиза, вздохнув, покачала головой.
   — Но почему? Ты же скажешь это от моего имени, а не от своего.
   — Викинги не сражаются с женщинами. Это бесчестное деяние.
   — Но я должна видеть его мертвым! — вскричала Бренна в отчаянии. — Я не привыкла прятаться от врага и хочу встретиться с ним в честном бою! Пусть выйдет против меня!
   — Он не станет делать этого, девушка. И, поверь, Ансельм знает, как ты к нему относишься!
   — Но этого недостаточно! Неужели ты не понимаешь, что моя жизнь разбита, и во всем виноват твой муж! Мои люди мертвы из-за него, люди, с которыми я выросла, делила хлеб, заботилась и защищала! Муж моей сестры… погиб! У нас в замке жил норвежец… — Она поспешно замолчала, чтобы не выдать слишком многого. — Он был моим другом и пал от меча викингов. А моя служанка, старая женщина, любившая меня как мать… — Бренна повысила голос, не в силах сдержать скорбь. — Она рухнула с лестницы, с топором в спине. За что? Она никому не сделала зла. Если викинги не сражаются с женщинами, почему погибла Элейн?
   — Мужчины иногда в набегах теряют голову и не знают, что делают, — печально ответила Элоиза. — Много невинных гибнет при этом, и, конечно, это большое несчастье, когда так случается. Потом остается только сожалеть. Поверь, Ансельм тоже не рад содеянному.
   Бренна с недоверием уставилась на женщину:
   — Но при этом держит в рабынях моих сестру и тетку.
   — И тебя тоже?
   — Нет, я ни перед кем не склонюсь.
   — Со временем покоришься, Бренна.
   — Сначала умру!
   Взрыв ее гнева, вновь заставил всех присутствующих в холле замолчать. Никто не понимал слов Бренны, но ее ярость была очевидна, и Хьюг Хаардрад придвинулся поближе, опасаясь за жизнь матери.
   — Она угрожает тебе, мама?
   — Нет, она гневается на твоего отца.
   — Не доверяю вооруженному рабу, особенно этой, — мрачно проворчал Хьюг. — Отвлеки ее внимание, а я зайду сзади.
   — Нет, Хьюг, оставь ее, — приказала Элоиза. — Сейчас девушка готова сразиться. И рвется в бой.
   — И что? Какие у нее шансы? — рассмеялся Хьюг.
   Бренна пронзила его убийственным взглядом. Именно этот человек осмелился лапать ее, связанную и беспомощную, своими мерзкими руками.
   — Свинья! — прошипела она, плюнув на пол у его ног.
   Лицо Хьюга исказилось бешенством, рука поднялась сама собой, чтобы нанести удар:
   — Ах, ты…
   — Хьюг, прекрати! — потребовала Элоиза. Но Бренна уже успела выхватить нож из-за пояса, и вытянув руки, приняла боевую стойку. На губах играла вызывающая ухмылка.
   — Сука! — заревел Хьюг. — Ее счастье, что я не выбрал ату дикую кошку, иначе она давно бы уже сдохла! И, судя по виду, он испытывает то же самое, — добавил он, кивнув на дальний конец холла.
   Обернувшись, Бренна увидела Гаррика, стоявшего в двери, через которую она пробралась на кухню. Лицо его было темнее ночи, в глазах плескалась ледяная ярость. Как долго он простоял здесь? Сколько успел услышать?
   Позади Гаррика маячила Джейни, беспокойно озираясь. Очевидно, именно она привела его. «О Джейни, Джейни! Думала помочь, но, боюсь, навлекла на мою голову новые беды!» — простонала про себя Бренна.
   Гаррик приблизился к ней, медленно, с угрожающим видом, но, подойдя ближе, спросил у матери по-кельтски, не обращая при этом никакого внимания на Бренну:
   — Что она здесь делает?
   — Спроси меня, викинг! — огрызнулась Бренна, но Гаррик только холодно оглядел ее.
   — Твои приятели, Горм и Байярд, погнались за ней, Гаррик, — поспешно объяснила Элоиза.
   — А кинжал?
   — Она выхватила его у Байярда, — Я, кажется, прекрасно могу объясниться за себя! — рассерженно вмешалась Бренна.
   — Не сомневаюсь, девушка, — сухо бросил Гаррик. — Поэтому скажи, как случилось, что тебя нашли? Не верю, что мои друзья забрели в комнату для шитья.
   — Я спустилась вниз.
   — Но тебе было приказано не выходить, — резко напомнил он.
   — Значит, намереваешься уморить меня голодом? — негодующе осведомилась она, чувствуя, как к горлу подкатывается тугой комок. — Никто не принес мне поесть, поэтому я решила сама отправиться на кухню.
   Лицо Гаррика едва заметно смягчилось.
   — Прекрасно. Все произошло из-за того, что о тебе забыли. Но это не дает тебе права воровать оружие, госпожа!
   — Я сделала это только, чтобы защититься!
   — От кого? — удивился Гаррик. — Никто не причинит тебе зла.
   — Возможно, однако намерения у них были недобрыми, уж это точно!! — огрызнулась Бренна.
   — Но то, что они собирались сделать, позволительно в этом доме! — объяснил Гаррик, насупив брови.
   — Значит, ты разрешил бы им овладеть мною?
   — Конечно! Я не запрещал друзьям развлекаться и прежде и не собираюсь делать этого сейчас.
   — Тогда почему ты велел мне скрываться от всех? — Бренна в очевидном недоумении распахнула глаза.
   — Хотел дать тебе время привыкнуть к новой жизни, — как ни в чем не бывало бросил Гаррик, словно ожидая, что она оценит такую предусмотрительность. — И по-прежнему намереваюсь подождать, пока ты не смиришься.
   Девушка пренебрежительно оглядела его потемневшими от гнева глазами:
   — Ты снова показываешь себя последним дураком, викинг, поскольку я никогда не привыкну к той жизни, которую ты хочешь навязать мне. И не стану шлюхой для твоих приятелей.
   По всему было видно, что Гаррик едва сдерживается.
   — Думаю, девушка, настало время показать, кто здесь хозяин!
   — Нет, Гаррик, не надо! — вмешалась Элоиза. — Не перед всеми!
   Она сказала это по-норвежски, уверенная, что Бренна не понимает ни слова.
   — Ее нужно проучить, — резко ответил он.
   — Да, только с глазу на глаз, сынок! С ней нельзя обращаться как с остальными рабами, гордость ее слишком велика.
   — Гордый дух можно сломить, госпожа.
   — И ты поступишь так, с этим великолепным созданием?
   — Почему ты принимаешь ее сторону, мать? — Гаррик задумчиво склонил голову набок. — Надеешься, что я буду терпеть ее капризы и выходки?
   — Нет, просто чувствую, что-то вроде родственной связи с девушкой, — призналась Элоиза. — Когда-то я испытывала почти то же, что и она. Но меня завоевали любовью.
   — Что же ты тогда предлагаешь?
   — Можешь попробовать победить ее добротой, сын, — тихо предложила Элоиза.
   — Нет, это не по мне, — покачал головой Гаррик.
   — Было время, когда ты не был столь жесток, Гаррик. Неужели Морна убила в тебе душу? Прости меня, — поспешно добавила она, видя, как сузились глаза сына. — Но эта девушка — не Морна. Разве ты не можешь быть хоть немного терпимее… ради нее?
   — Она принадлежит мне?
   — Д-да… — нерешительно подтвердила мать.
   — Тогда предоставь мне обращаться с ней так, как я считаю нужным.
   Бренна едва не лопалась от злости. Ей с каждой минутой становилось все труднее не вмешаться, понимая, что речь идет о ней самой. Гаррик уже показал себя холодным, бессердечным врагом, и по крайней мере теперь она знала это.
   — Отдай нож, госпожа, — приказал он, окинув ее ледяным взглядом.
   Тон его не допускал возражений, однако Бренна отчаянно затрясла головой:
   — Нет, попробуй-ка отнять его у меня!
   — Гаррик, ради Бога, оставь пока кинжал у нее! — умоляюще пробормотала Элоиза. — Неужели ты рискнешь получить новую рану?
   — Клянусь Тором! — взорвался Гаррик. — Ты, мать, сильно переоцениваешь ее, как, впрочем, и она себя! Девчонке не под силу справиться с мужчиной!
   — Пожалуйста, Гаррик!
   В нем боролись самые противоречивые эмоции, но в конце концов материнские мольбы победили воинственные инстинкты.
   — Пойдешь со мной по доброй воле? — Он повернулся к Бренне, стоявшей с вызывающим видом.
   — Да, — кивнула она, зная, что победила и на этот раз. — Я хочу поскорее покинуть это место.
   Гаррик сделал ей знак идти вперед, и девушка, гордо вскинув голову, не глядя по сторонам, направилась к лестнице, сунув за пояс кинжал, в уверенности, что больше никто не осмелится и пальцем ее тронуть.
   Но когда она добралась до верхней площадки и хотела повернуть налево, Гаррик остановил девушку и подтолкнул к своей комнате. Пленница не возражала, по крайней мере в его покоях — мягкая постель.
   Однако стоило Бренне переступить порог, как Гаррик, мгновенно подхватив ее одной рукой, оторвал от пола, а другой вытащил похищенный у Байярда кинжал. Затем он с такой силой оттолкнул ее, что девушка, перелетев через всю комнату, рухнула на холодные плиты.
   — Мне нужно было сделать это еще внизу, — зарычал он, — чтобы показать тебе твое место!
   — Лгун, — прошипела Бренна, поднимаясь. — Предатель! Побоялся сразиться, когда я была готова к поединку! Напал из-за спины, как жалкая трусливая свинья!
   — Осторожно, девушка, — зловеще процедил Гаррик. — Или получишь порку, которой давно заслуживаешь!
   — Значит, к тому же еще; и бьешь беззащитных женщин! Есть ли предел твоей подлости?
   — Не беззащитных женщин, госпожа, — строптивых рабов! — в бешенстве прорычал Гаррик. С диким воплем Бренна ринулась на него.
   — Стой смирно, девушка, если дорожишь жизнью! Но Бренна не обратила внимания на его слова, полная решимости прикончить викинга. Наверное, произошла бы схватка, но тут с постели донеслось злобное рычание. Бренна с опаской повернула голову и увидела огромную белую овчарку, свернувшуюся на кровати и скалившую зубы.
   — Ударь ты меня хоть раз, госпожа, и он вцепился бы тебе в горло.
   — Отзови его, — боязливо шепнула Бренна, смертельно побледнев.
   — Ну уж нет! Пес — именно то, что нужно, чтобы держать тебя в узде, — ответил Гаррик, скривив губы.
   — Ты не можешь оставить меня с ним! — Бренна, почти обезумев, уставилась на него.
   — Он не причинит тебе зла, если будешь вести себя смирно.
   Гаррик пошел было к выходу, но остановился.
   — Мы еще не переспали с тобой, Бренна Кармахем, но когда это произойдет, думаю, получу настоящее наслаждение!! — Он весело ухмыльнулся.
   — И я тоже, викинг! — зло вскинулась Бренна, забыв на секунду о собаке. Он от души расхохотался.
   — Охраняй ее, пес, — приказал он, взглянул на животное и, снова усмехнувшись, закрыл дверь, оставив девушку и зверя одних.

Глава 13

 
   Холодный ветер, врывающийся через балконную дверь, разбудил Бренну. Девушка вздрогнула и поспешно подобрала босые ноги под сорочку. Она уже свернулась клубочком и снова прикрыла глаза, когда послышались чьи-то шаги, и Бренна подняла голову. Рядом с кроватью стоял Гаррик с большим, наполненным едой подносом. Приказав овчарке выйти, он захлопнул ногой дверь и поставил поднос на стол.
   — Что ты имеешь против свежего воздуха, госпожа? — осведомился он, не глядя на нее и пошире распахивая балконную дверь.
   — А что имеешь ты против тепла? — беззаботно огрызнулась она. Но Гаррик неожиданно расплылся в улыбке:
   — Боюсь, девушка, что зимой ты погибнешь, если считаешь холодной такую прекрасную погоду!
   Бренну снова охватил озноб. Как она сможет вынести зиму? Здесь, далеко на севере, длинные безрадостные месяцы… ничего похожего на те, которые доставляли такую радость дома! Неужели Уиндхем и Гаррик говорили правду, и за все это время ни разу не выглянет солнышко, чтобы растопить снег?
   — Поешь, госпожа, — предложил Гаррик, подвигая к столу два стула с высокими спинками.
   — Твои гости наконец разъехались? — осведомилась она, вкладывая в слово «гости» все отвращение и презрение, которые испытывала к этим людям.
   — Да, и в доме опять стало тихо и мирно. Сейчас мы поедим, а потом побеседуем.
   — О чем это? — насторожилась Бренна.
   — О тебе и твоей новой жизни. Самое время. Хочу объяснить, что тебя ожидает.
   О Боже! Кажется, грядет очередная схватка, а она еще от предыдущей не опомнилась! Неужели отныне придется постоянно мериться силами с этим человеком? У Бренны не было ни минуты покоя с тех пор, как умер отец, а ей так хотелось хоть немного отдохнуть душой!
   Вздохнув, Бренна уселась напротив Гаррика за маленький стол. Оказалось, он принес две большие чаши с обычным завтраком — жидкой овсянкой. Кроме этого, на подносе оказались подогретые остатки вчерашнего фазана и каравай плоского ячменного хлеба. Но, потянувшись за кружкой, Бренна снова обнаружила в ней теплое молоко и не смогла сдержать гримасу отвращения.