Линдсей Джоанна. Зимние костры

   Бренна быстро вошла в дом и остановилась как вкопанная при виде открывшегося глазам зрелища:
   Селиг сидел на коленях у отца, возле очага, и, громко смеясь, играл с застежками на плаще Гаррика. Гаррик удивился ее появлению, но Бренна ничего не замечала — она видела лишь счастливого, радостного сына и не смогла больше сдержать ярость, зная, что Селиг был лишен отцовской любви из-за ненависти к ней Гаррика.
   — Тебе нравится имя, которое я дал ему? — неловко пробормотал Гаррик.
   — Я приняла его, поскольку это единственное, что Селиг получил и получит от отца.
   Гаррик осторожно опустил малыша на пол, и родители молча наблюдали, как он медленно ползет по соломенным подстилкам к игрушке, валявшейся под столом. Наконец малыш ухватил ее крошечными пальчиками, не сознавая, какое напряжение воцарилось в комнате.
   Глаза молодых людей встретились, впервые за долгое время.
   — Жаль, что ты застала меня здесь, Бренна. Больше этого не случится.
   — Почему ты приехал?
   — Посмотреть на сына.
   — После стольких месяцев?
   — Неужели ты действительно считаешь, что до этого дня я не видел его? Я бывал здесь не меньше раза в неделю, с тех пор как ты вернулась, стоило тебе отправиться на охоту. А пока ты жила в моем доме, я приходил к нему каждый день.
   — Что?!
   — Как только Селига накормят, я брал его на руки, прежде чем вновь отдать Лиле.
   В глазах Бренны сверкнуло бешенство.
   — И все скрывали это от меня?!
   — Ты считала, что я могу причинить зло малышу, поэтому я старался видеться с ним втайне. Не хотел тебя расстраивать.
   — Почему ты не сказала, что отец Селига приходит сюда?! — Бренна повернулась к кормилице, скорчившейся в углу и явно напуганной непонятными криками.
   — Но у него есть на это право, госпожа. Хозяин не должен был скрывать любовь к мальчику.
   Не успев задать вопрос, Бренна смертельно побледнела. Ответа она уже не слышала. Тщательно скрываемый секрет, что Бренна знает норвежский, был известен только Лиле, поскольку им приходилось как-то объясняться. Теперь же, из-за ее неразумного гнева, Гаррик все узнал.
   — Я пойду, Бренна.
   Она испуганно взглянула на него. Гаррик собирается оставить без внимания роковой промах, но ей необходимо все выяснить!
   — Ты слышал, как я говорила на твоем языке! Почему не обвинишь меня в том, что я скрыла это от тебя?!
   Гаррик пожал плечами:
   — Ты достаточно долго пробыла в этой стране, чтобы понимать наш язык, Бренна.
   Сегодня его почему-то никак нельзя было вывести из себя, и Бренна не могла больше выдержать этого:
   — Меня обучили вашему языку еще до того, как привезли сюда. Знание оказалось моим тайным оружием против тебя, Гаррик, единственным, которого ты не смог отнять, хотя я им так и не воспользовалась.
   — Знаю.
   — Знаешь?! — От неожиданности Бренна широко раскрыла глаза.
   — Твоя тетя рассказала мне давным-давно. Я хотел получше понять тебя, и она поведала многое из того, что пригодилось потом. Кроме того, когда ты болела, то в бреду говорила на обоих языках.
   — Но почему никак и никогда не показал, что тебе все известно?
   — Хотел, чтобы ты сама призналась, — не повышая голоса, ответил Гаррик. — И, как видишь, так и случилось.
   — Только теперь это не имеет значения.
   — Имеет.
   Бренна была потрясена неожиданной нежностью этого всегда резковатого голоса. Гаррик шагнул вперед и оказался прямо перед ней. Взгляды их снова встретились, и в его глазах не было ни гнева, ни ненависти… Его руки обвились вокруг нее, притягивая все ближе… и сердце Бренны на мгновение замерло, словно перестало биться. Горячие губы прижались к ее губам, и обоих охватило жгучее желание. Все эти бесконечные месяцы разлуки Бренна старалась не думать о Гаррике, хотя вот уже почти год, как между ними выросла стена обид, непонимания и недоверия. Однако, Бренна так сильно хотела его, хоть и притворялась перед собой и другими, что совершенно равнодушна.?.
   Гаррик продолжал прижимать ее к себе, не осмеливаясь пойти дальше из-за того, что Лила с нескрываемым любопытством глазела на них. Бренна хотела, чтобы это мгновение продолжалось вечно, но какой-то неотвязный дьявол я мозгу не давал забыть прошлое. Происходящее казалось сном, коротким сном…
   Бренна уставилась на Гаррика затуманенными серыми глазами, пытаясь понять, откуда такая перемена.
   — Что все это значит?
   — Весна не за горами, Бренна. Отец дал слово, что отвезет тебя домой. — Он поколебался, пытаясь подавить свою неуместную в этот момент гордость. — Но я не хочу, чтобы ты уезжала.
   — Тогда чего же ты хочешь? — Слабый огонек надежды загорелся в душе Бренны.
   — Будь моей женой. Давай забудем прошлое и начнем все сначала.
   Слова Гаррика звучали сладкой музыкой. Стать его женой… разве не этого она так страстно добивалась раньше… и даже уже готова была отказаться от своей мечты, так как Гаррик и слышать не желал об этом. Что произошло? Почему он так изменился?!
   — Я нужна тебе, Гаррик, или ты предлагаешь мне это, зная, что я увезу с собой Селига?
   — Я люблю сына и не стану этого отрицать.
   — А меня?
   — Я не стал бы просить тебя стать моей женой только из-за того, чтобы быть рядом с сыном. И хочу тебя, как никакую другую женщину на земле. — Он чуть крепче сжал ее руки. — Тысячу раз я пожалел о поспешном решении расстаться с тобой. Без тебя жизнь моя превратилась в кошмар.
   — Ты любишь меня?
   — Как ты можешь сомневаться… после того, что я сказал?
   Радость и счастье Бренны не знали границ. Он любит ее и верит!
   — Значит, ты наконец понял, что я говорю правду и что не пыталась убежать от тебя второй раз?
   — Я готов забыть прошлое.
   — Готов забыть?! Значит, все еще не веришь мне? — возмутилась Бренна.
   — Ты клялась, что убила Седрика Боргсена, однако он жив, Бренна.
   — Не может быть!
   — Я сам его видел.
   — Но… но он упал на мой кинжал, тот самый, что ты подарил мне. И не шевелился! Как он мог выжить после такого?
   — Брось притворяться, Бренна! — резко оборвал Гаррик. — Я уже сказал, что согласен похоронить прошлое!
   — Но ты не веришь мне! — вскричала она.
   — Я знаю, почему ты ушла, Бренна, почему нарушила клятву. Тогда, в последний раз, я принудил тебя, взял силой, и такого простить нельзя. Я сорвал свой гнев на тебе и кругом виноват. Поэтому ты и скрылась, а потом вернулась, но не пожелала рассказать правду. Однако все это больше не имеет значения. Я люблю тебя достаточно сильно, чтобы простить.
   — Но недостаточно, чтобы доверять? Гаррик отвернулся, одним лишь этим красноречивым жестом давая ответ. Селиг неожиданно заплакал, и Лила поспешила к нему. Бренна мрачно взглянула на сына, вновь с острой тоской сознавая, что тот никогда не будет знать отца. Надежда, только что так ярко загоревшаяся, теперь безжалостно потушена.
   Но ничего не могло сравниться с тем чувством горькой утраты, когда она подняла голову и встретилась с горящим, исполненным желания взглядом Гаррика. Несмотря на жестокие слова, он готов был на все, чтобы вернуть ее. Но как он мог? Неужели считал, что эта пропасть между ними ничего не значит?
   — Уходи, Гаррик, — устало, без всякого выражения выдохнула Бренна, не пряча боли. — Я не могу стать твоей женой, зная, что ты никогда не удостоишь меня своим доверием.
   — Может, со временем…
   — Нет, это всегда будет стоять между нами. Как бы я хотела, чтобы все было иначе, потому что вечно буду любить тебя.
   — Но, Бренна, прошу, хотя бы останься здесь. Не увози Селига так далеко от меня.
   Бренна задохнулась, не в силах вымолвить ни слова. Господи, как тяжело и страшно видеть его страдания!
   — Ты считаешь меня бессердечной, но я просто не выдержу от сознания, что ты близко, Гаррик. Быть рядом, любить тебя и знать, что нет никакой надежды соединиться… это слишком мучительно.
   — У тебя еще есть время передумать, Бренна, и прийти ко мне.
   Гаррик почти выбежал из комнаты, оставив Бренну рыдать на груди Лилы. Но слезы не помогли. Только время и огромное расстояние между ними когда-нибудь, может быть, приглушат боль потери.

Глава 47

 
   Весна наступила быстро, и Бренне сообщили, что можно готовиться к отплытию. Уже через две недели она навсегда покинет эту землю. Однако эта новость почему-то не обрадовала Бренну. С каждым днем на сердце становилось все тяжелее, хотя она и была уверена, что приняла правильное решение. Невозможно оставаться рядом с Гарриком и не быть с ним, но именно этого она и не должна делать, пока он не доверится ей. Если бы только она могла смириться с таким положением вещей! Но тогда любовь рано или поздно умрет.
   Больше всего Бренна горевала, глядя на сына. Малыш не сознавал, как страдают его родители. Она лишает его отца и деда с бабкой! Разве это не жестоко?
   .Бренна даже подумала было оставить Селига здесь, но тут же упрямо покачала головой. В сыне вся ее жизнь!
   Бренна так и не смогла забыть свои страхи, терзавшие ее до рождения ребенка. И хоть и понимала, как беспочвенны теперь все ее опасения, продолжала тревожиться за малыша. Правда, из хилого, недоношенного младенца он давно превратился в румяного крепыша, и ничто на свете не могло причинить вред, если не считать решения матери уехать и разлучить его с родными… Хорошо еще, что Селиг слишком мал и не сможет впоследствии вспомнить о своей жизни в Норвегии.
   Бренна так горячо молила Бога о маленькой девочке с черными волосами, чтобы не иметь перед глазами живого напоминания о Гаррике! Селиг действительно родился черноволосым, а на живом красивом личике выделялись два бездонно-серых озерца, однако во всем остальном мальчик как две капли воды походил на отца. Глядя на этого родного человечка, она постоянно видела Гаррика и понимала, что, даже если бы Селит не появился на свет, ничто не могло заставить ее забыть любимого.
   Лила, к удивлению Бренны, согласилась отправиться с ней, поскольку здесь у нее не было никого из родных — муж погиб еще до смерти новорожденного младенца. Кормилица объявила, что для нее нет в жизни никого дороже Селига и расстаться с ним выше ее сил. Бренна была искренне рада, она и сама успела привязаться к добродушной норвежке.
   И вот настал последний день. Завтра утром Бренна поплывет на родину. Лила ушла, чтобы попрощаться с друзьями, а Бренна собралась отнести Селига повидаться с отцом в последний раз. Ее свидание с Гарриком тоже будет последним, и от сознания близкой разлуки сердце нестерпимо ныло.
   . — Будь хорошим мальчиком, родной, — проворковала она, подхватывая Селига. — Твой отец не знает, что мы придем, но уверена, будет очень рад. — Она вздохнула, заметив испытующий взгляд малыша. — Благодарение Богу, ты не понимаешь. Для тебя путешествие по морю — всего лишь приключение, а для меня… — Она осеклась. Слезы душили ее, но, несмотря на нестерпимую боль утраты, Бренна по-прежнему была уверена, что поступает правильно.
   Она взяла Селига и направилась к выходу, но дверь внезапно отворилась. На пороге стоял Гаррик. Грусть и подавленность отражались на его лице. Он явно испытывал неловкость. Бренна с сожалением вздохнула. Уж лучше бы к нему вернулись былая настойчивость и уверенность в себе… Как бы она хотела видеть прежнего Гаррика, такого, который сжал бы ее в объятиях, заглушил протесты поцелуями. Но теперь между ними стена, и прошлого не вернешь… И все-таки, может, она не должна винить Гаррика за то, что он ей не верит. После того, как он сказал, что видел Седрика живым, Бренна и сама начала сомневаться.
   — Я должна была предупредить тебя Гаррик, что принесу Селига, чтобы ты мог провести с ним весь день.
   — Отпусти мальчика, Бренна. Как странно звучит его голос! Неужели опять злится?
   Бренна отнесла Селига в угол и дала игрушку.
   — Можешь остаться с ним здесь, если хочешь, — смущенно пробормотала она. — Лила придет только к вечеру, а я хочу сходить попрощаться с Эрином и слугами, так что, если пожелаешь, побудь с сыном наедине.
   Гаррик ничего не ответил. Бренна вдруг заметила, что он вооружен до зубов — никогда она еще не видела такого количества оружия за его поясом, а с руки почему-то свисала веревка.
   — Зачем ты пришел, Гаррик? Похоже, ты приготовился к битве. — Она неожиданно почувствовала, как ледяной холод пронизывает тело до костей. — Собираешься покончить со мной? Если любишь Селига настолько, что готов убить меня ради того, чтобы получить сына, тогда сделай это и поскорее, потому что я тоже не могу без него жить.
   Гаррик покачал головой, явно пораженный столь смехотворным заявлением:
   — Как бы я ни любил и ни хотел видеть рядом с собой Селига, я ни за что не смог бы убить его мать, Бренна.
   — Тогда почему…
   — Я сумел бы удержать тебя силой, и много раз думал об этом. Когда в прошлом году я отправился на восток, желая лишь быть подальше от тебя, то вскоре понял, как ошибался. Единственное, что мне нужно, — оставаться рядом с тобой до конца своих дней. Но лето было уже на исходе, и я решил, что отец давно увез тебя на родину. Поскольку именно он дал тебе свободу, то имел право знать, что я собираюсь вновь сделать тебя пленницей, и приехал сюда, чтобы сказать отцу, что отправляюсь к кельтам привезти тебя назад, в свой дом, навсегда, захочешь ты этого или нет.
   — И… именно это ты намереваешься сделать сейчас?
   Гаррик покачал головой.
   — Ты слишком ценишь свою свободу… и я знаю это. Но есть и другое решение.
   — С радостью выслушаю тебя, хотя не вижу выхода.
   — Мы должны наконец все выяснить. Правда — вот что нам необходимо. Бренна, я молюсь всем сердцем о счастье получить доказательства того, что я зря не доверял тебе. Если ты действительно лгала, мы сейчас все узнаем, и тогда остается лишь надеяться, что ты никогда больше не скажешь мне не правду.
   — Не понимаю, Гаррик. Ты не хотел верить мне раньше, а теперь у меня тем более нет доказательств.
   — С этого дня я буду свято верить тебе, Бренна, никогда не усомнюсь в твоих словах, потому что люблю тебя, — серьезно, чуть мрачновато ответил Гаррик. — Но я все же должен узнать истину.
   Он потянул за веревку, которую все еще держал в руках. Даже в своем смятенном состоянии Бренна возмутилась: неужели он посмел привести лошадь в ее дом?! Но в дверях показался не могучий жеребец, а связанный Седрик Боргсен, по лицу которого струилась кровь из длинного пореза на лбу. Бренна побелела как мел, словно при виде восставшего из могилы мертвеца. Седрик тоже побледнел, но быстро пришел в себя и надменно усмехнулся.
   — Зачем ты притащил меня сюда, Хаардрад? — презрительно бросил он. — Тебе следует знать, что такое насилие не останется безнаказанным!
   — Какое именно насилие, Седрик?
   — Ты слишком долго ждал, чтобы свести старые счеты! — засмеялся Седрик, но веселье тут же испарилось, и нескрываемая ненависть зазвучала в словах. — Прошлое давно умерло! Твой брат убил моего, и наши отцы посчитали, что этого достаточно! Теперь ты снова жаждешь крови!
   — Прошлое не имеет ничего общего с твоим пребыванием здесь. Ты должен ответить за новое преступление!
   — Неужели?
   — Ты знаешь эту женщину? — Гаррик подошел ближе и показал на Бренну.
   Седрик с деланным недоумением уставился на Бренну, словно видел ее впервые, и расплылся в улыбке:
   — Хорошенькая девчонка, раньше я ее не встречал. Бренна почувствовала, как все внутри сжалось, словно от удара, и подняла глаза на Гаррика, пристально наблюдавшего за ними обоими. Разочарование его было очевидным. Нет! Этого просто не может быть!
   — Он лжет, Гаррик! — отчаянно воскликнула Бренна на норвежском, так, чтобы понял Седрик. В голосе девушки звучали боль и смятение. — Клянусь тебе, он лжет!
   — Это уже не имеет значения, Бренна.
   — Не правда! Имеет!
   — Скажи ему правду! — повернувшись к Седрику, умоляюще попросила Бренна. — Поведай, как вы похитили меня!
   — Эта девка безумна. — Седрик пожал плечами, разыгрывая недоумение. — Что за бред она несет!
   — Лжец! — взорвалась Бренна, трепеща от безумной ярости. — Я думала, что прикончила тебя! Нужно было убедиться в этом, прежде чем бежать!
   Она выхватила из ножен всегда висевший на бедре клинок:
   — Но на этот раз я не промахнусь!
   Гаррик выбил кинжал из руки Бренны прежде, чем она сделала шаг к Седрику.
   — Он, связан и беззащитен, Бренна. Мы не убиваем безоружных людей.
   Гнев и обида Бренны были так велики, что она пронзительно закричала. Подумать только, после всего, что ей пришлось пережить, после всех испытаний Гаррик предпочел поверить Седрику! И она ничего не может поделать! Но тут впереди неожиданно забрезжил крохотный огонек озарения, и надежда засияла в ее глазах.
   — Мой клинок пронзил его грудь, Гаррик, — поспешно сказала она, — и хотя он не умер от раны, все равно должен был остаться шрам — доказательство, которое ты ищешь.
   Гаррик подошел к широко ухмылявшемуся Седрику.
   — У меня много шрамов! — уверенно заявил он. — Какой тебе хочется увидеть?
   Но Гаррик тем не менее одним рывком разодрал тунику Седрика. Действительно, его торс был покрыт следами заживших ран. Опустив плечи и устало сгорбившись, Гаррик подтолкнул врага к двери.
   — Сейчас отведу тебя туда, где нашел.
   — Не думай только, что это оскорбление пройдет тебе даром! — прорычал Седрик. — Из-за бредней какой-то полоумной ты напал на меня и притащил сюда, чтобы унизить!
   Гаррик пожал плечами, слишком опустошенный, чтобы обращать внимание на угрозы. Он так надеялся на эту встречу, отказывался верить доводам здравого смысла и молил Бога о том, чтобы рассказ Бренны оказался правдой. Теперь же…
   — Хочешь вызвать меня на поединок, Седрик?
   — Ну уж нет, не такой я дурак! Зато будь уверен, мой отец обо всем узнает!
   — Надеюсь, что так оно и будет!
   — Гаррик, подожди! — окликнула Бренна, все еще не в силах поверить, что Гаррик так легко сдался. Он больше никогда и ни в чем не поверит ей, и, даже если она поклянется, это уже не будет иметь значения:
   — Бренна, нет смысла продолжать!
   — У него есть еще один шрам, непохожий на остальные, Гаррик! Длинный и извилистый, спереди, на бедре! Я видела, когда он пытался взять меня силой!
   И не успела она договорить, как с ужасом увидела, что с лица Гаррика сползает краска. Седрик тоже побелел, но Бренна заметила это слишком поздно. Впавший в панику Боргсен сообразил однако, что нужно действовать, не теряя времени, и, подняв связанные, сжатые в кулаки руки, словно молотом ударил Гаррика сзади по голове. Тот покачнулся и упал, ударившись лицом о стол, а потом медленно сполз на пол и больше не шевелился.
   Бренна не веря глазам смотрела на ужасную сцену — словно все повторялось вновь, как в тот день, в лесу, когда на Гаррика напал медведь. И теперь он лежал без сознания или мертвый, а зверь, по-прежнему живой, все еще грозный, оставался на свободе. Бренна огляделась в поисках кинжала, но было слишком поздно — Седрик завладел им и пытался перерезать веревки. Бренна подбежала к нему, но тот одним движением руки оттолкнул ее. Она не удержалась на ногах и упала, но тут же вскочила и кинулась к стене, на которой висел арбалет. И опять опоздала. Седрик, успев освободиться, схватил ее и ударом по лицу вновь сбил с ног.
   — Хочу, чтобы ты знала, чего ждать, девчонка, — прошипел он. — Из-за тебя я едва не умер и наверняка сошел бы в могилу, не подоспей вовремя Арно и не перевяжи мне рану. Тогда я не мог последовать в "погоню за тобой, но хотел сделать это, когда поправился. Только какой-то раб сказал, что ты не вернулась и все считают тебя мертвой. Вижу, он солгал.
   — Нет, — прошептала Бренна, — просто я обогнула фьорд, а это заняло много недель.
   — Неудивительно, что Хаардрад не поверил тебе! — рассмеялся Седрик. — Если ты смогла вынести такое, значит, выдержишь и то, что я приготовил для тебя. Долго же тебе придется терпеть!
   — Не будь глупцом! — пролепетала Бренна, холодея. — Гаррик хотел всего лишь узнать правду и только поэтому привез тебя сюда.
   — И что же? Все шло хорошо, пока тебя не угораздило сказать о шраме! Когда-то в юности Гаррик ранил меня, и только я и он знали об этой отметине! Это было случайностью, глупой дракой, но ни он, ни я не забыли об этом.
   Седрик с отвращением взглянул на поверженного соперника, и Бренна затаила дыхание.
   — Если ты уйдешь сейчас, с распрями будет покончено. Обещаю, что Гаррик никогда больше не станет преследовать тебя.
   — Да, думаю, ты способна на это. Твоя красота — большая сила. Но тебя уже здесь не будет, так что ты ничего не сможешь сделать. Пойдешь со мной, и все тут.
   Седрик шагнул к Гаррику, вытаскивая из-за пояса клинок Бренны. Девушка, охнув, вскочила и, схватив Седрика за руку, повернула лицом к себе.
   — Ты не можешь сделать этого! Он спас тебя от моего гнева! Спас!!
   — Он должен умереть, как, впрочем, и ты. Но сначала тебе придется пройти через муки христианского ада. Твоя судьба решилась, когда ты пыталась расправиться со мной.
   — Если ты поднимешь на него руку — умрешь сам, если не от моего кинжала — потому что я не оставлю надежды когда-нибудь расправиться с тобой, — значит, отомстят его брат или отец. Они не дураки и, если узнают, что Гаррик погиб, а я исчезла, сразу поймут, кто это сделал.
   — Нет, девушка, они обвинят тебя, — засмеялся он.
   — Я ни за что не могла бы убить отца моего сына, человека, которого люблю всем сердцем!
   Сообразив, что она говорит правду, Седрик поколебался. Наконец он заметил Селига, сосредоточенно игравшего в углу деревянными игрушками и, к счастью, не потревоженного происходящим.
   — Если ты так уж хочешь отомстить мне, увези туда, где Гаррик не сможет нас найти. Только ради себя же сохрани ему жизнь, — умоляюще прошептала Бренна.
   Несколько мгновений он нерешительно смотрел на нее, затем кивнув, взял девушку за руку и потащил за собой. Бренна едва сдерживалась, чтобы не попросить Седрика позволить взять сына, но понимала, что не может подвергать опасности его жизнь. Правда, Селиг остался без присмотра, пока Гаррик не очнется, и, конечно, может натворить немало бед, но серьезной опасности не подвергнется. Гаррик позаботится о сыне.
   Они сели на лошадей, на которых приехали сюда Гаррик и Седрик, и направились к дому Гаррика. Теперь, когда Бренна больше не волновалась за любимого, наступило время бояться за собственную участь. Однако она убеждала себя, что однажды уже смогла скрыться от этого человека и сделает это опять!
   Они проехали совсем немного, когда из-за деревьев появился еще один всадник, женщина. К удивлению Бренны, Седрик натянул поводья.
   Увидев Седрика и Бренну вдвоем, Ярмилла встревожилась. Этот неотесанный болван слишком долго медлил, чтобы исполнить поручение, за которое ему было заплачено давным-давно. Зачем ему понадобилось явиться сейчас, когда Бренна собирается уехать, да еще взять с собой сына?!
   Она так много раз пыталась разделаться с кельтской девкой, вставшей на пути к достижению цели. Когда Бренна тяжело заболела, Ярмилла поила ее зельями, вызывавшими неудержимую рвоту. И была уверена, что, если оставить балконную дверь открытой, Бренна не доживет до утра. Однако девчонка выкарабкалась.
   Плохо, конечно, что не сам Гаррик заболел и Ярмиллу не позвали ухаживать за ним. Тогда уж не пришлось бы беспокоиться о его будущих любовницах и ублюдках, которых он может зачать. Ярмилла была убеждена, что ребенок Бренны родится мертвым после падения девушки в лесу. И снова ее заветная мечта не осуществилась.
   Ярмилле снова придется искать способ разделаться с Гарриком и Хьюгом. А потом, очень осторожно, не спеша — и с их сыновьями. Но, по крайней мере, если Седрик наконец увезет Бренну, та не сможет больше родить Гаррику детей.
   Бренна с облегчением вздохнула при виде Ярмиллы, но надежды быстро развеялись, когда та подъехала ближе, и Бренна узнала вороного коня — того самого, который сбил ее в тот страшный день.
   — Помнишь меня, Боргсен? Я Эдозинда.
   — А я думал, ты моложе, госпожа, — усмехнулся Седрик.
   — Долго же ты медлил, чтобы закончить то дельце, за которое я уже заплатила, и золотом! — рассерженно бросила Ярмилла, не обращая внимание на ехидное замечание.
   — Просто считал ее мертвой, пока Гаррик не притащил меня сюда для допроса. Больше она не вернется, госпожа.
   — Гаррик привез тебя сюда?! Где он? — возбужденно вскинулась Ярмилла. — Ты прикончил его?
   — Нет, оставил в живых. Но, госпожа, у меня нет времени для разговора с тобой. Он скоро придет в себя.
   — Не беспокойся, Боргсен! — засмеялась Ярмилла — Я позабочусь о нем и о его сыне. Он не последует за тобой!
   — Нет, госпожа, не стоит, во всем обвинят меня!
   — Глупец! — разъяренно завопила женщина. — Ее! A не тебя! Все можно свалить на нее! Каждый здесь прекрасно знает, как она ненавидит Хаардрада и его сына. Ансельм намеревался завтра увезти девчонку подальше от своей семьи, пока она не расправилась с ними!
   — Она лжет, Седрик! — воскликнула Бренна. — Ее зовут Ярмилла! Ансельм — отец ее незаконного сына!
   — Да, и я ненавижу их всех, ничуть не меньше.
   Но мой сын, именно он, станет наследником старика Ансельма!
   — Хьюг — законный наследник, и у него родился сын! Неужели ты и их убьешь?! — ужаснулась Бренна.
   — У Хьюга никогда не будет своих детей! Еще в детстве он перенес тяжелую болезнь, лишившую его возможности иметь потомство. Теперь он всего лишь наполовину мужчина! Твоя сестра лгала, и я говорила об этом Ансельму, но тот не поверил! Поэтому они все тоже сойдут в могилу. Все сыновья Ансельма и их сыновья! Все, кроме моего!!!