Линдсей Рэчел. Любовь и доктор Форрест

   - Но это не честно, - запротестовала было Лесли. - Завтра ваш выходной.
   - Я просто подумал о том, что мне-то без разницы, а вот ребенку будет скучно остаться в праздник одному.
   Лесли была тронута такой заботой.
   - Вы очень добры к нам. И может быть вы не откажетесь и зайдете к нам на чай?
   Бертью улыбнулся.
   - Обязательно приду, с большим удовольствием.
   - Ну тогда мы будем ждать вас в четыре часа.
   Проснувшись рождественским утром, Лесли загрустила. Это было первое в ее жизни рождество без Жанет, и при мысли об этом становилось тоскливо на душе. Бобби никогда не заводил разговора ни о матери, ни об отце, и хотя по-началу Лесли никак не могла решить, можно ли в его присутствии упоминать вслух о Тоде, в конце концов она все же решила, что делать этого не стоит.
   На Рождество Лесли подарила племяннику тобогган, и Бобби тут же опробовал его, увлеченно пытаясь прокатиться по до блеска начищенному паркету, отчего на полу оставались следы от полозьев, и горничная наверняка устроит скандал из-за этого.
   В полдень они отправились в небольшую церковку - кирху, что стояла на горе неподалеку от катка. В тому времени как Лесли с племянников вступили под церковные своды и расположились на одной из расставленных рядами скамей, служба уже началась. Внутреннее церковное убранство не отличалось роскошью: изо всей утвари здесь был лишь крест над алтарем и статуя Святой Девы с Младенцем. Служба трогала своей простотой и проникновенностью, и хотя Лесли не понимала языка и не могла присоединиться к общему пению церковных гимнов, но в душе у нее воцарилось спокойствие и умиротворение.
   Жители деревни тихо молились, склонив головы и их одухотворенные лица светились радостью. Какими счастливыми казались они; теперь это были беззаботные люди, не отягченные грузом житейских проблем и сомнений! Взгляд Лесли медленно скользил по рядам молящихся, пока к своему большому изумлению она не признала в одном из них самого Филипа Редвуда! Он полуобернулся, и Лесли тут же отвела взгляд, оселившись снова тайком посмотреть в его сторону только через несколько минут. Редвуд сидел в одиночестве, и это обстоятельство опять заставило Лесли задаться вопросом о том, чето же такое могло случиться с его женой и отчего она не отмечает Рождество вместе с ним.
   - Пойдем, а? Когда мы пойдем? - шепот Бобби прервал ее раздумья.
   - Скоро. Нужно дождаться, когда закончится служба.
   - Но я ничего не понимаю. Ну пожалуйста, тетя, идем же!..
   Тут сно запел хор, и тогда Лесли, пользуясь всеобщим оживлением, тихонько повела племянника по проходу. Краем глаза она видела, что Редвуд слегка обернулся и смотрит в их сторону, но сделав вид, будто бы она ничего не замечает, Лесли поспешила поскорее выйти из церкви на улицу.
   Они были уже на полпути к клиннике, когда у них за спиной послышались шаги, и Лесли, тут же догадавшись, кто это может быть, нарочно пошла медленнее, давая Редвуду возможность поскорее обогнать их. Но когда тот поравнялся с ними, Бобби первым заговорил с ним.
   - Знаете, сэр, а мне уже можно гулять на улице. Мне лучше. Вам не нужно будет делать мне снимки.
   - Я рад слышать, что ты так считаешь.
   Он уже было собрался обогнать их и пройти вперед, но тут Бобби снова заговорил.
   - А вы не можете отдать мне старые?
   - Старые что?
   - Старые снимки.
   - Но для чего они тебе?
   - Чтобы дома показать ребятам. Если это действительно хорошая штука, то я бы выменял бы за них шариков.
   - А это возможно?
   - Конечно. Но лучше всего иметь что-нибудь посущественнее. Вот, например, когда я лежал в больнице Святой Катерины, то у нас там у одного мальчика был его аппендикс в банке, и он собирался выменять за него футбольный мяч.
   Услышав об этом, Редвуд рассмеялся и обратился к Лесли.
   - У вашего племянника какой-то зловещий ход мыслей.
   - Как у большинства мальчишек.
   - Никогда бы не подумал. Мне очень редко приходится иметь дело с детьми.
   Еще какое-то время они шли рядом и молчали, и наконец, желая нарушить затянувшееся молчание, Лесли нервно задала ему первый вопрос, который пришел ей на ум.
   - А вы надолго сюда приехали?
   - А это, смотря что подразумевать под "долго". Если вы имеете в виду "на всю жизнь", то нет. Я пробуду здесь ровно столько, чтобы усвоить все то, чему сможет научить меня Зекер.
   - А какой он, Зекер?
   - Он гений. - Редвуд указал на видневшуюся впереди клинику. - Он многие годы боролся, отстаивал свою идеи, и все ради того, чтобы построить и оборудовать этот центр. Когда мне приходится думать о тех миллионах, что тратятся на войны, я невольно вспоминаю и о той мышиной возне, что разворачивается вокруг выделения пары тысяч на нужды профилактической медицины! - Он внезапно замолчал, как будто сердясь на самого себя за подобное проявление чувство. - А вот что побудило вас заняться медициной, доктор Форрест?
   Лесли очень хотелось сказать ему правду - "Вы", но пока она смущенно молчала, Редвуд продолжал говорить:
   - Вряд ли вам удастся заниматься практической работой сколь-нибудь длительное время. Скорее всего вы выйдете замуж и таким образом те деньги, что были затрачены на учебу, окажутся выброшенными на ветер!
   - Я ни за что не брошу медицину, даже если я выйду замуж, - гневно возразила Лесли.
   - А, - он глубоко вздохнул. - Так вы, значит, одна из тех женщин, кто считает, будто бы им удастся сочетать обе вещи: брак и карьеру.
   - Естественно.
   - Я бы сказал неестественно! Брак может губительно сказаться даже на карьере мужчины - не говоря уж о женщинах.
   Он сказал об этом с такой надсадой в голосе, что Лесли тут же вспомнила то, как он ссорился с женой, а она слышала все это еще в свою бытность медсестрой; это была та самая ссора, что привела к ее уволнению из больницы и последующему возвращению туда же уже в качестве врача! Боясь, что ее собственные воспоминания, могут напомнить ему о том инцеденте - и тогда только чудо поможет ей6 если он тоже помнит об этом - Лесли быстро проговорила:
   - Я думаю, что медицина увлекла меня своей логикой.
   - Ну, хорошо хоть так. А то я боялся, что вы с детства мечтали стать вторым Пастером!
   - Подобные мечты я считаю прерогативой мужчин - ведь они намного способнее и умнее!
   Он бросил на нее пронзительный взгляд, но Лесли как ни в чем не бывало смотрела на него такими невинными глазами, что после короткой заминки Редвуд снова продолжил разговор.
   - А вы уже успели хорошо зарекомендовать себя здесь.
   - Спасибо на добром слове. Было очень любезно с вашей стороны разрешить нам остаться здесь.
   Он пожал плечами.
   - Вообще-то, я на досуге немного поразмышлял над этой проблемой. С моей стороны несправедливо в полной мере относить мои личные предубеждения на ваш счет. Вы уже успели хорошо проявить себя, и я... В общем, я хочу сказать, что мне бы хотелось, чтобы вы остались здесь, если, конечно, пожелаете.
   Лесли отвела взгляд.
   - Никогда бы не подумала, что вы измените свое решение.
   - Решения своего я не менял. Я просто понял, что было бы по крайней мере неразумно оплачивать вам обратную дорогу, в то время как вы добросовестно справляетесь со своей работой здесь. Вы хорошо относитесь к пациентам, и это тоже немаловажно.
   Лесли молчала, желая в душе гордо отказаться от столь бестактного приглашения.
   - Ну и? - отрывисто переспросил он. - Каково ваше решение?
   Здравый смысл одержал верх над эмоциями.
   - Я останусь. Но только мне тоже хочется быть до конца с вами откровенной и сказать, что я не люблю работать с людьми предвзято относящимися к другим.
   - Так почему вы тогда остаетесь?
   - Из-за племянника. Если бы не он, то ничто не удержало бы меня здесь.
   Редвуд усмехнулся в ответ, отчего Лесли почувствовала вспышку раздражения.
   - Надеюсь, что вы не бываете столь остры на язык при беседе со своими пациентами.
   - Мои пациенты, мистер Редвуд, нуждаются в моем сострадании, которое вам ни к чему!
   В этом месте дорога делала последний поворот, и Бобби, который то и дело забегал вперед, теперь направлялся обратно, к ним навстречу, скользя на плотно утоптанном снегу.
   - Тетя, а ты пригласила мистера Редвуда на наш рождественский вечер?
   - Нет, - коротко ответила Лесли.
   - А о чем идет речь? - поинтересовался Филип Редвуд.
   - Нет-нет, пустяки, - поспешно сказала Лесли. - Это...
   - Это мой рождественский вечер, - перебил ее Бобби. - Вы придете?
   - Бобби! - несколько раздраженно одернула Лесли племянника. - У мистера Редвуда хватает своих дел, чтобы беспокоиться еще из-за твоего вечера.
   - И вовсе нет, - сказал Редвуд, сосредотачивая все свое внимание на мальчике. - Я бы с радостью пришел, но просто твоя тетя стесняется пригласить меня!
   Смущенно покраснев и глядя строго перед собой, Лесли небрежно сказала:
   - И вовсе это никакой не вечер. Просто чай с пирожными, и еще Аксель обещал прийти, чтобы это было хоть немножно похоже на настоящий праздник.
   - Аксель? - переспросил Редвуд. - Вы хотите сказать, что вы уже называете друг друга просто по имени. Я же знаком с ним вот уже несколько лет, а друг для друга мы все равно "герр доктор"!
   - Это все Бобби, - быстро объяснила Лесли. - Он никак не мог выговорить "Бертью".
   Редвуд остановился перед дверью, ведущей в его квартиру.
   - И в какое время вы собираетесь?
   - В четыре. Но вам вовсе не обязательно беспокоиться. Бобби не следовало бы...
   - Ну раз в четыре, так пусть будет в четыре, - перебил ее Редвуд. - И пожалуйста, доктор Форрест, не сердитесь, ведь сегодня как-никак праздник, день, когда все мы должны благожелательно относиться друг к другу!
   Подавив в себе желание сказать в ответ какую-нибудь колкость, Лесли улыбнулась и вошла в клинику.
   Ровно в четыре часа в квартире Лесли появился Аксель Бертью, торжественно вручивший ей букет цветов и подаривший Бобби настоящие швейцарские часы с кукушкой, украшенные искусной резьбой.
   - А правда, что там внутри сидит настоящая кукушка? - спросил Бобби.
   Аксель достал из кармана маленький ключик.
   - Вот, заведи их и поставь на полку над камином. А в пять часов ты получишь ответ на свой вопрос.
   Сосредоточенно нахмурившись, Бобби делал все в точности так, как ему сказали, в то время, как молодой швейцарец прошелся по комнате и посмотрел на стол, на котором стояли блюда с сэндвичами и огромный рождественский пирог.
   - А когда у нас будет чай? - поинтересовался он. - Рядом с таким столом я чувствую себя по-настоящему голодным.
   - Когда придет мистер Редвуд, - ответила Лесли, скрывая улыбку, заметив изумленние Акселя.
   - Вы хотите сказать, что мистер Редвуд тоже будет?
   - Да. Его пригласил Бобби, и мне кажется он не смог отказать ребенку.
   - Что ж, очень хорошо. Ему это пойдет на пользу. Тем более сейчас, когда это время года всегда напоминает ему о...
   Тут в дверь постучали, и Лесли, желая в душе, чтобы этот стук раздался хотя бы минутой попозже, поспешила открыть. На пороге стоял Филип Редвуд. На нем был темно-серый костюм, и когда он вошел, то комната вдруг стала казаться меньше.
   - Веселого Рождества! Надеюсь, я не опоздал. - С этими словами он протянул Бобби один из двух находившихся у него в руках свертков, а второй достался Лесли. - Это духи для вас, так как ни на что другое у меня фантазии не хватило, - добавил он.
   - Ну что вы, вам совсем не стоило беспокоиться, - запротестовала Лесли и открыла коробочку, в которой оказался флакон "Arpege". - Какая прелесть! Право же, мистер Редвуд, вы ставите меня в неловкое положение.
   - Вздор! - Он взглянул на Бобби, разворачивающего свой подарок. Надеюсь, старина, тебе это понравится. Настоящие часы с кукушкой.
   - Аксель уже купил мне часы!
   - А я-то надеялся, что окажусь оригинальным! - Редвуд бросил взгляд на своего ассистента.
   - Не стоит беспокоиться, - поспешно вставила Лесли. - Я уверена, что Бобби будет просто счастлив получить в подарок сразу двое часов. Он сможет поставить одни часы в спальне, а другие здесь.
   - Мне не нужны сразу двое часов с кукушкой, - возразил Бобби. Почему бы мистеру Редвуду вместо часов не подарить мне пару лыж?
   - Ну а теперь чай будем пить, да? - весело сказала Лесли, крепко взяв племянника за руку. - Я знаю, что Бобби не терпится поскорее сесть за стол.
   Но когда мальчишка, оказавшись за столом, принялся уплетать искусно приготовленные сэндвичи и пирожные с кремом, ничто уже не могло омрачить его радости, и он весело смеялся шутливым выходкам взрослых. Как ни странно, но больше всех в этом смысле отличился Филип Редвуд. Он стрелял хлопушками, раздавал бумажные колпачки и даже надел один из них на себя, приобретя такой залихватский вид, который никак не вязался с его обычно очень сдержанной манерой поведения.
   Потом наступило время зажигать рождественскую елку. Одну за другой Лесли зажигала свечи, даже не подозревая о том, как замечательно смотрится ее стройная фигурка в золотисто-медового цвета платье, так сочетающемся по цвету с ее волосами, на фоне зеленой елки.
   - Готово, - сказала она наконец. - Все свечки горят. А теперь может быть кто-нибудь из вас выключит свет?
   Аксель щелкнул выключателем, и комната тотчас же погрузилась в темноту, и теперь лишь свечи на елке в углу горели мерцающими огоньками.
   - Как же давно мне не приходилось видеть вот такой красоты. - Позади Лесли раздался тихий, с оттенком грусти, голос Филипа Редвуда. - А елки на Рождество я не видел уже - ну надо же, я уже и сам забыл, когда у меня в последний раз была елка. Я очень рад, что пришел к вам сегодня. И еще мне вспомнились старые добрые времена.
   - Я тоже рада, что вы пришли.
   - Вот как? Но всего еще час назад вас это как будто злило.
   - Мне казалось, что вам будет скучно у нас, - беззаботно сказала Лесли, и тут же обратилась к Бобби. - Иди же, открой остальные подарки.
   Бобби с радостью сделал то, что ему сказали. Под елкой он нашел пуловер и лыжную шапочку от Марты, анорак от Пат и огромную коробку разнообразных игр, присланную Тодом. Узнав, что это подарок от отца, мальчик ничего не сказал, но Лесли заметила, что он так и оставил ту коробку лежать под елкой, а сам тут же отвернулся, и было заметно, как у него дрожат губы.
   Видя это, Лесли тут же поспешила исправить положение.
   - Ты только посмотри, дорогой, сестра Лисель подарила тебе коробку с шариками.
   Эти слова произвели поистине волшебный эффект, и в следующий момент все трое мужчин разлеглись на полу и начали игру. Лесли умилялась, глядя на то, как рядом с Бобби быстро прибавляется шариков, в то время как Аксель и Филип Редвуд очень скоро остались без единой штуки.
   - Без доктора Вайса здесь не обойтись, - серьезно проговорил Аксель. - Вот он смог бы устроить здесь настоящее состязание. Ведь он у нас заядлый спортсмен.
   - Но только сомневаюсь я, чтобы это имело значение применительно к игре в шарики! - отозвался Редвуд, поднимаясь с пола и отряхивая брюки на коленях.
   - И тем не менее, ему наверняка повезло бы в этом больше нашего, ответил ему Аксель. - Кстати, он что, и в самом деле приезжает сегодня, или это как всегда сплетни?
   - Нет, не сплетни. Он действительно должен приехать сегодня вечером, - Редвуд взглянул на Лесли. - Когда он снова приступит к работе, то у вас поубавится забот.
   - Но я же ведь никогда не отказывалась от дополнительных обязанностей, - запротестовала Лесли. - По крайней мере меня не вызывают по ночам, и на том спасибо. - Она наклонилась, чтобы поднять с пола закатившийся к ней под ноги шарик, и при свете елочных свечей на ее волосах заиграли отблески цвета карамели, и тогда Редвуд вдруг щелкнул пальцами и воскликнул:
   - Все! Теперь я вспомнил, где я вас видел! В "Святой Катерине" рождественский бал!
   Лесли намеренно медленно выпрямилась, благодаря судьбу за то, что в тот момент он не мог видеть ее лица.
   - У вас прекрасная память.
   Аксель недоуменно переводил взгляд с Редвуда на Лесли.
   - Вы хотите сказать, что вы раньше уже встречались?
   - Я имел возможность встретить доктора Форрест в ее бытность медсестрой.
   - Медсестрой?! - глядя на Лесли, Аксель не сумел скрыть своего изумления. - Ну надо же! Это так редко случается - оставить работу медсестры, ради того, чтобы стать врачом.
   И тогда после секундного замешательства Лесли все-таки отважилась на тот самый решительный шаг. Она сказала:
   - Вообще-то можно считать, что меня вынудили к этому сложившиеся обстоятельства. Просто как-то раз мне довелось совершенно случайно услышать высказанное вслух мнение одного хирурга о то, что женщинам не место в медицине.
   Редвуд всплеснул руками.
   - Так, значит, тогда это были вы?
   Аксель с интересом наблюдал за происходящим.
   - А прилично ли поинтересоваться, о чем идет речь?
   В общих чертах ЛЕсли перессказала ему суть произошедшего, постаравшись придать своему рассказу некоторую веселость, хотя прежде она никогда не имела склонности шутить по этому поводу.
   - И вот теперь так получилось, что вам приходится работать под началом у этого самого человека, - заключил Аксель, когда она закончила свой рассказ. - Странная все же штука судьба, правда?
   - Да, очень странная, - согласилась Лесли, - но то уже дело прошлое. Мистер Редвуд предложил мне остаться работать здесь.
   - Это замечательная новость. И вашему малышу это тоже пойдет на пользу.
   - Я не малыш, - обиженно поправил его Бобби. - Мне уже девять лет.
   - Конечно-конечно, все об этом знают, - с готовностью подхватила Лесли. - Для мышей и кроликов это весьма подчтенный возраст.
   - Дети обычно без ума от животных, - сказал, посмеиваясь, Редвуд. - У меня в лаборатории живет кролик, и Бобби сможет взять его себе, если захочет, конечно.
   Бобби востороженно подбежал к нему.
   - Правда, сэр? Я правда смогу взять его себе?
   - Да, но только на том условии, если пообещаешь не приносить его в клинику.
   - Конечно, обещаю! Тетя, ты слышала? У меня будет живой кролек и много-много маленьких крольчаток!
   - Послушай, я же даю тебе только одного кролика, а не пару! - заметил вслух Редвуд. - Только одного!
   - А какая разница? - заинтересовался Бобби.
   - Давайте лучше поиграем в стульчики, - быстро вмешалась Лесли.
   Бобби тут же включил радио, и комнату наполнили звуки танцевальной мелодии.
   - Давайте, я буду включать и выключать музыку, - вызвался Аксель, - а вы трое можете начинать.
   Держась друг за другом, как индейцы в ритуальном танце, Бобби, Лесли и Редвуд принялись расхаживать вокруг двух стульев, выставленных на середину комнаты, и хотя Лесли изо всех сил старалась держаться достойно, но все же весьма непросто было памятовать о каких-то правилах приличия, когда музыка вдруг неожиданно смолкала, и они все втроем бросались к стульям, чтобы успеть занять себе место. Это была очень шумная игра, и взрослые специально подыгрывали Бобби, чтобы дыть ему возможность почаше выигрывать. Лесли еще никогда не видела, чтобы Редвуд пребывал в таком веселом расположении духа и еще никогда при ней он так заразительно не смеялся.
   - Тетя! Тетя! - закричал Бобби. - Быстрей, музыка кончилась - скорее!
   Лесли бросилась к стоявшему рядом стулу и присела на краешек узкого сидения в тот самый момент, когда Редвуд уселся на него с дургой стороны. Лесли не упала лишь потому, что Филип успел вовремя подхватить ее, и на какое-то мгновение она замерла в его объятиях. Сильные руки сомкнулись вокруг ее талии, и своей щекой она чувствовала тепло его дыхания.
   - Даже если бы я очень постарался, то наверняка не смог бы сделать лучше! - тихо сказал он.
   - Мне кажется, что на этот раз вы все же были первым, - сказав это, Лесли встала со стула. Снова заиграла музыка, и на этот раз Бертью подхватил Бобби и закружился с ним по комнате.
   - Пойдем танцевать, и я покажу тебе, как в у нас Швейцарии танцуют мазурку!
   Редвуд протянул руку Лесли.
   - Я, конечно, весьма далек от чего-либо столь напыщенного, ну а как насчет фокстрота?
   - С удовольствием.
   Лесли подошла к нему, но едва он успел обнять ее, как дверь отворилась.
   На мгновение Лесли замерла, глядя на человека, появившегося на пороге, а затем, изумленно вскрикнув, бросилась к нему. Сильные руки подхватили ее, и Ричард поцеловал ее в губы. Затем он снова опустил ее на пол и обратился к наблюдавшему за происходящим мужчинам.
   - Привет, Берти, Редвуд. С рождеством, господа!
   Вид у Акселя Бертью был озадаченный.
   - А вы... вы что... знакомы?
   - Вообще-то я не имею привычки приветствовать подобным образом незнакомых женщин! - рассмеялся Ричард.
   - Ну конечно же, - воскликнула Лесли, - Вайс - это тот же самое, что и Уайт, но только произнесенное на немецкий манер. И как это я сразу не догадалась! Я и представить себе не могла, Ричард, что смогу встретить тебя здесь. - Она обернулась и взглянула на Редвуда, безмолвно наблюдавшим эту сцену, стоя у камина. - Мы учились вместе на медфакультете при больнице Святого Эндрю.
   - Понятно, - это был отрывисто-грубоватый ответ, и в то время как Редвуд направился к двери, Лесли начало казаться, что она может явно ощущать его недовольство. - Прошу меня извинить, но мне пора. - Затем он обратился к Ричарду. - Зайдите ко мне попозже и прихватите с собой все данные из Цюриха.
   - Хорошо, сэр - часов в девять?
   Прошло еще совсем немного времени, когда Бобби уже был уложен спать, Аксель ушел к себе, а у Ричарда и Лесли появилась наконец возможность поговорить.
   - Извини, что я нечаянно нашла твое убежище, - шутя, сказала она. Но я надесю, что ты не станешь сердиться на меня за это?
   - Наоборот, я этому очень рад. Я все равно собирался написать тебе. Все это время мне очень тебя не доставало. Я ведь все еще хочу на тебе жениться, Лесли. Ты знаешь обь этом?
   Она сидела, смущенно закусив губу и казалось взволнованной.
   - Знаешь, Ричард, я ведь тоже осталась прежней. Я не люблю тебя и никогда не смогу полюбить.
   - Это из-за того, что я толстый? - мрачно спросил он.
   - Не говори ерунды. К тому же никакой ты не толстый. Просто немного полноватый. - Подавшись немного вперед, она заглянула ему в глаза. - Ты только теряешь время со мной, Ричард. Забудь меня.
   Он отвел взгляд и вздохнул.
   - Ты стала совсем другой, Лесли. Может быть ты в кого-нибудь влюбилась?
   - Нет, конечно. И прошу тебя, Ричард, не усложняй мне жизнь. Ты очень веселый, ты самый милый из тех, кого я только знаю, но вот замуж за тебя я все равно не выйду.
   - Ну ладно, - медленно проговорил он. - Оставлю свои чувства при себе - по крайней мере на данное время. - И затем он резко изменил тему разговора. - Я удивлен, что Редвуд позволил тебе работать здесь. У него пункт насчет женщин-врачей - и мне кажется, не только их одних; по-моему, это относится ко всем женщина м вообще.
   Не сразу, после некоторого замешательства, Лесли все же осмелилась задать вслух тот вопрос, что не давал ей покоя с того самого дня, как она приехала в клинику:
   - А что случилось с его женой? Прошло уже больше месяца с тех пор, как я нахожусь здесь, и за все это время я так ни разу и не увидела ее.
   - И скорее всего не увидишь. Если верить Акселю, то вот уже два года, как она не появляется здесь.
   Такой ответ не мог не поразить Лесли.
   - Я даже представить себе не могла... Они что, разводятся?
   - А я откуда знаю. По-моему ему все это глубоко безразлично. В настоящее время он женат на клинике, это и есть его единственная любовь. Зачем ему здесь жена?
   - Но ведь он живой человек.
   - Для этого жениться не обязательно!
   Лесли нетерпеливо отмахнулась от него.
   - Не притворяйся. Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду. В конце концов он не может вечно оставаться здесь.
   - А тебя, похоже, необычайно взволновала его дальнейшая судьба.
   Признав правоту этого замечания, она поспешила переменить тему разговора, и была необычайно рада, когда наконец в девять часов Ричард тяжело встал с кресла.
   - Мне пора к Редвуду. Я привез ему кучу отчетов.
   - А все это время ты был у профессора Зекера?
   - Да. Это поистине большая честь, видеть как он работает. Вообще-то Редвуд единственный, кто может считать себя особой приближенной. - Он открыл дверь. - Спокойной ночи, Лесли, и не забудь о том, что я сказал тебе еще раньше сегодня вечером. Если ты все же передумаешь...
   - Спокойной ночи, Ричард, - решительно ответила она и закрыла за ним дверь.
   Оставшись в одиночестве, Лесли подошла к окну и долго стояла там, глядя в темноту на улице. Огни в деревне уже не горели, и единственным видимым ей источником света были несколько окон дальнего крыла, где жил Редвуд. Интересно, о чем он думал сейчас, оставшись наедине с самим собой в своем аскетически обставленном кабинете? Время, бесспорно, изменило его, но вот только что стало причиной тому: достигнутые им головокружительные успехи на профессиональном поприще или же то, что после весьма недолгой совместной жизни от него ушла жена.
   После рождественских праздников, когда пусть еще на какие-то неощутимые мгновения, но дни все же неотступно стали становиться длиннее, гостиницы и пансионы лыжного курорта стали заполнять толпы туристов. В сухом, морозном воздухе теперь то и дело слышались пронзительные английские голоса, певучая французская и итальянская речь, а также гортанные немецкие интонации. На катке с раннего утра и до позднего вечера играла музыка, а на склонах для начинающих лыжников всегда было шумно и весело, в то время как множество желающих, то и дело сталкиваясь друг с другом и падая, пытались освоить элементарные навыки, необходимые для спуска на лыжах с горы.
   И вот в один прекрасный день, после обеда, когда Лесли собирала Бобби, чтобы отвести его на склон для начинающих, на самое первое занятие, ей позвонил Редвуд.