Страница:
По небу беспокойно неслись облака. С тех пор как погиб Бахль, их становилось все больше, словно облака хотели приветствовать нового повелителя бурь. Изаку казалось, что кучевые гиганты позевывают, потягиваются, рычат от еле сдерживаемой ярости; кранн чувствовал, как воздух начинает сгущаться, словно перед грозой. И нападавшие, и осажденные тоже то и дело беспокойно поглядывали на небо.
Как только ударила первая молния, все воины, окружавшие магинь, разбежались. Ветер донес до Изака запах испуганных людей, похожий на мускусные выделения бегущих оленей. Одна из магинь (Остии среди них не было) торопливо пыталась воздвигнуть волшебные щиты, поэтому Изак решил нанести главный удар именно по ней. Он швырнул молнию прямо ей под ноги, и только с огромным трудом женщине удалось ее отразить. Двое ее подруг, заметив, кого именно выбрал Изак для атаки, отошли подальше и принялись возводить свою собственную защиту.
Белые зигзаги молний врезались в землю вокруг них, а когда одна из женщин замешкалась, ее подхватил порыв ураганного ветра, с силой ударил о землю и унес прочь. Третья магиня уцелела, но забыла о магах короля, и ее в несколько мгновений пожрал посланный ими огонь.
У той, которую выбрал своей мишенью Изак, еще не иссякла вера в свои силы – ее щит сдерживал натиск бури.
Изак улыбнулся, сложил ладони, выпуская магическую энергию, и Ланд легко подчинился ему, с готовностью отозвавшись на прикосновение избранного. Изак почувствовал ногами землю, вдохнул запах вытоптанной травы; потом развел руки в стороны ладонями вверх, и Ланд сделал, как он хотел: земля под ногами магини разверзлась.
Она упала в провал, как в могилу. Уставившись в грозовое небо, женщина жалобно застонала и коснулась земляных стен слева и справа, но тотчас отдернула руки, словно влажная земля ее обожгла. И тут Изак снова соединил ладони.
Наемники в беспорядке отступили, и защитники крепости получили небольшую передышку. Но Изаку передышка была не нужна: как только бой прекратился, к нему снова вернулась его человеческая сущность, способная размышлять и скорбеть.
Он понимал, что это – трусость, но ему очень хотелось спрятаться за спиной того зверя, что просыпался в нем во время битвы, хотелось укрыться от ответственности за содеянное. Его звериное «я» не интересовало, кто убит, а кто остался в живых, кто господин, а кто слуга. Изак никому еще не сказал о гибели Бахля, но его терзало чувство вины.
Кранн пытался убедить себя, что никогда не верил в существование дворца у моря. Даже узнав Бахля, он отказывался признать реальность своих снов. Он сознательно не стал предупреждать герцога – старый повелитель не стал бы его слушать, потому что в глубине души видел в смерти освобождение, но все-таки тут оставалось слишком много «но». Обычные люди не предчувствуют будущего, даже избранным это не дано. Значит, Изак был особенным, и он боялся этого, как боялся темного рыцаря, с которым ему когда-нибудь придется сразиться. Он боялся, что именно холодное лицо рыцаря увидит перед смертью.
– Изак.
Подошел Карел с мехом вина и ломтями хлеба.
– Поешь хоть немного, мальчик, еда придаст тебе сил.
Ветеран вручил ему ломоть хлеба – на огромной ладони белоглазого кусок выглядел маленьким и жалким. Да, ему обязательно надо что-то съесть, Карел прав.
– Что с тобой, парень? Ты ранен?
Изак отрицательно покачал головой. Он не знал, что ответить Карелу. Он все больше отдалялся от человека, который знал его лучше всех, которому он мог полностью доверять. Может статься, что он так никогда и не решится открыть ему правду.
– Все слишком перепуталось в моей жизни, – наконец выдавил Изак.
Карел нахмурился, присел на корточки рядом с кранном, не выпуская меча из рук, и спросил тихим шепотом:
– Что произошло на турнирном поле? Михн что-то тебе сказал?
– Нет. Во всяком случае, сейчас не время для подобных разговоров. И все это будет уже неважным, если мы сегодня погибнем.
Но темная часть души Изака хотела рассмеяться.
«Если все это правда, кранн, не имеет значения, что ты сделаешь, чтобы выжить. Ты все равно не умрешь здесь, если не объявится темный рыцарь, а он не объявится. Ты уже знаешь, кто он, но слишком боишься признать правду. Иди, спрячься за стенами! Смотри, как умирают люди, и жди, когда придет твой час».
– Хватит! – громко сказал Изак. – Я не один, есть и другие, и их жизни имеют значение! Может быть, они важнее истины, которую не следовало бы скрывать.
– Изак? О чем ты, парень?
Возможно, Карел решил, что Изак сошел с ума.
– Ни о чем.
Кранн поднял руку, чтобы помешать ветерану задать новые вопросы, и поднялся. Теперь, приняв решение, Изак обрел новую цель, которая заполнила пустоту в его душе.
– Пусть люди начнут петь боевой гимн. Враг приближается.
– Что ты, Изак, мальчик! Такой приказ может отдать только повелитель Бахль, правитель Фарлана. Они, конечно, будут петь и по твоему приказу, но… это неправильно. Люди могут подумать, что ты хочешь захватить власть.
Чувствовалось, что Карел страдает, разрываясь между верностью Изаку и верностью Бахлю. Изака всегда удивляло, что Карел придает такое большое значение нескольким стихотворным строчкам.
– Правильно. Потому что правитель Фарлана теперь я. – Голос Изака задрожал. – Карел, сегодня днем повелитель Бахль погиб. Передай это людям и прикажи петь в память о нем… Я не хочу, чтобы его смерть ознаменовалась нашим поражением.
Известие распространилось быстро.
Воины горевали так, словно была разрушена основа их жизни. Повелитель Бахль водил на битвы еще их дедов, прадедов и прапрадедов, и те одерживали победы. Герцог был вечным героем, олицетворявшим справедливое возмездие богов. А теперь его не стало. Краеугольный камень существования народа исчез.
Карел ходил между людьми, не позволяя им слишком бурно предаваться скорби. Одному он что-то яростно шептал на ухо, другого крепко хлопал по плечу, и постепенно ему удалось пробудить в них любовь к новому повелителю.
В пылу боя любовь эта вспыхнет жарким всепоглощающим огнем, а сейчас воины поджидали врага, и глаза их горели холодным гневом, а с губ слетали слова боевого гимна. Теперь они не сомневались в победе.
Когда враги приблизились, стало ясно, что готовится последний отчаянный штурм. Оставшиеся в живых магини Белого круга сбежали, боясь волшебства Изака, и атаку возглавили фистраллы в устрашающих чешуйчатых сине-зеленых доспехах, в свете костров едва похожие на людей.
Они суетливо устанавливали штурмовые лестницы, а Изак смотрел на них под свист летящих стрел, и вид врагов воскрешал в нем смутные воспоминания о мерцающих телах и огромных бронзовых боевых молотах, в которых отражался свет огня. Больше ему ничего не удавалось вспомнить. Лица и имена ускользали – его внимание было слишком поглощено настоящим.
Тучи стрел заставляли защитников пригибаться, а фистрал-лы уже карабкались вверх, на стены. Белоглазые стояли на верхних ступенях лестниц, готовые соскочить, как только дерево коснется камня.
И вот они ринулись в бой, яростно размахивая топорами на очень длинных топорищах. Первого же «духа», оказавшегося в поле досягаемости, фистралл схватил рукой за шею и рубанул так, что топор застрял в кирасе. Оказавшись без топора, фистралл выхватил два коротких меча и принялся обмениваться ударами с Карелом, но два гвардейца проткнули врага сразу с двух сторон.
Зато других белоглазых убить оказалось сложнее. Кипела жестокая битва, и боевой гимн фарланов, который подхватили гвардейцы короля, разносился над всей стеной.
Капитан фистраллов раздавал удары направо и налево, пытаясь прорваться к Изаку. Выкрикивая оскорбления, он что было сил прокладывал дорогу к новому повелителю Фарлана, который поджидал его, держа наготове меч.
Они сошлись. Фистралл с рычанием осыпал Изака градом ударов. Вокруг лежали мертвые тела, все новые воины перелезали через стену, и места для драки оставалось очень мало. Но наконец Карелу удалось ловко развернуться и рубануть фист-ралла по ноге. Доспехи отразили удар, но он отвлек врага, дав Изаку возможность перейти в нападение.
Пустив в ход всю свою силу и проворство, Изак широко размахнулся, и Эолис разрубил топорище пополам. Магия меча выплеснулась красной вспышкой, вспышка превратилась в светящееся облачко, которое окутало руку капитана. Послышалось шипение горящей плоти, фистралл завопил от боли. Воспользовавшись тем, что он отвлекся, следующим ударом Изак снес ему голову и сбросил обезглавленный труп со стены в дворцовый сад.
В следующий миг он услышал крик Карела и бросился к нему. Отрубив противнику ветерана руку, кранн ударил фистралла в лицо щитом, а потом вонзил ему в сердце Эолис.
Теперь противник удерживал лишь небольшой участок стены, но все еще пытался разделить «духов». Изак устремился на неприятеля, раздавая широкие удары мечом, от которых в тесном пространстве невозможно было уклониться. Чей-то меч достал и его, но Сюленты выдержали, а спустя долю секунды кранн сломал нападавшему шею и мимоходом проткнул мечом нагрудную пластину еще одного фистралла.
– Изак! – раздался сзади крик короля Эмина. – Уходим во внутренний двор!
Стена затряслась, и Изак удивленно огляделся. Магов нигде не было видно, но стена вздрагивала снова и снова, да так, что стало ясно – долго она не продержится.
Посмотрев вниз между каменными зубцами, Изак сразу понял, в чем дело. Атакующие пустили в ход таран, окованный магической бронзой. Опасаясь волшебных хранителей ворот, враги предпочли пробиваться сквозь стену, где не могли прятаться демоны.
Кранн мрачно улыбнулся, посылая магический огонь на все лестницы, находившиеся в пределах досягаемости.
– Отходим! – крикнул он, когда лестницы охватил огонь, повернулся к Карелу – и встревожился при виде усталого лица своего друга.
По сигналу рога все люди короля Эмина и гвардейцы Иза-ка бросились к лестницам, ведущим во внутренний двор. Кранн подталкивал Карела, который все время спотыкался. Один из «духов» подхватил своего командира под руку и помог идти.
Увидев, что Михн его поджидает, Изак велел:
– Иди, я спущусь последним!
Хотя он сопроводил свои слова повелительным жестом, вассал не сдвинулся с места.
– Делай, что я говорю! – нетерпеливо закричал Изак. – Ступай вниз, живо!
Михн нахмурился. Несколько мгновений он явно пытался отгадать, что задумал Изак, потом понурил голову.
– Я буду ждать вас у ворот дворца. Но не войду, пока вы не вернетесь.
Как только Михн исчез, Изак увидел, что навстречу фистрал-лам бегут люди из братства, вооруженные бутылками, заткнутыми горящими тряпками. Бутылки полетели в сторону врагов, и на каменной стене вспыхнуло пламя, воздвигнув огненную преграду между отступавшими и фистраллами. Выполнив этот маневр, люди короля тоже отступили, на ходу помогая своим и убивая чужих.
Изак наблюдал, как они присоединились к толпе, сгрудившейся у ворот дворца. Стена снова вздрогнула, в воздухе засвистели куски камня.
Времени почти не оставалось, и Изак тоже бросился к лестнице. Еще пара ударов – и стена рухнет, а когда враги ворвутся в пролом, они перебьют людей Эмина и «духов» у самых ворот дворца.
Стена позади кранна затрещала и зашаталась. Два огромных камня свалились во двор, расколовшись на куски. Все под Иза-ком заходило ходуном, и ему пришлось вцепиться в зубец стены, чтобы не упасть. Оглянувшись, он увидел, что пламя пока достаточно высоко, чтобы сдержать противника.
Карел был на середине дворцового сада, когда сверху посыпались камни, и ветеран увидел, как Изак пытается удержаться на ногах в десяти ярдах от бреши. Но вот от стены отвалился еще кусок, и кранн оказался уже в пяти ярдах от дыры, из которой высунулись наконечники копий, черные на фоне горящих костров. Сейчас наемники ворвутся внутрь! Карел оглянулся – еще очень многие не успели скрыться во дворце, в том числе и граф Везна. А с дальней стороны стены спешили отставшие воины, в отчаянной попытке добраться до внутреннего двора.
Карел снова кинул взгляд на Изака… И выхватил Луня, увидев бегущих от ближайшей башни четверых безоружных людей в ярких одеждах – скорее всего, королевских магов. Все четверо замерли, когда ветеран преградил им путь.
– Эй, вы, помогите ему! – бросил Карел, кивнув на Изака.
Один из магов посмотрел на силуэт в серебряных доспехах – Изак стоял на коленях, прикрыв голову щитом. Неподалеку от него была лестница, но он на нее не смотрел.
– Помочь? – недоверчиво переспросил второй маг – молодой, почти одного возраста с Изаком.
Его дорогие оранжевые с синим одежды, несомненно, еще утром были великолепны, но сейчас – заляпаны грязью и прожжены.
– Нам нужно побыстрее уходить! – заявил этот маг.
– Что? – удивился Карел. – Почему?
– Он призывает бурю. Все и вся, притягивающее магию, будет поражено молниями. Прошу, пропустите нас!
В его голосе прозвучало такое отчаяние, будто он умолял из последних сил.
Не успел Карел ответить, как рядом появился командир Брандт в помятых окровавленных доспехах. Но если даже кровь текла из его собственных ран, он их явно не замечал.
– Что он там делает? – бешено спросил командир.
– Пытается дать нам немного времени, – ответил Карел. – Если враги сейчас ворвутся во двор, нас всех перебьют.
Брандт посмотрел на тех, кто еще не пошел во дворец, потом – на Изака.
– Он не справится один. Посмотрите! – Брандт показал туда, где наемники шаг за шагом продвигались по стене, заваливая бушующий огонь телами убитых. – Эй! – окликнул командир старшего мага. – Вражеские маги забрасывали людей на стены… А вы сможете это сделать?
Некоторое время маг непонимающе смотрел на него, потом кивнул.
– Думаю, что смогу, командир. Это совсем несложное заклинание, тем более если мы будем действовать вчетвером.
Брандт вытащил меч, и маг в испуге отскочил.
– Тогда забрасывайте меня туда, иначе всем нам крышка.
– На заклинание уйдет некоторое время…
– Времени у вас нет. Я кое-что знаю о магии. Притяните столько магической энергии, сколько сможете, и выполняйте приказ. Если через минуту я все еще буду стоять здесь, вы умрете первым!
Маг хотел было возразить, но передумал при одном взгляде на окровавленный меч.
Обойдя командира, чтобы видеть Изака через его плечо, маг вытащил из-за пояса какой-то предмет и сделал глубокий вдох. Трое его товарищей положили руки ему на плечи, чтобы поделиться своей силой, и он закрыл глаза – от сгустившейся в воздухе бешеной магической энергии у него закружилась голова, а хлынувший в него поток магии привел в ужас. Казалось, прошло очень много времени, прежде чем он поднял задрожавшую руку: скопившаяся в нем энергия обжигала пальцы, требовала выхода. Вот маг ударил рукой по кирасе Брандта – и энергия вырвалась, взметнув командира вверх.
– Клянусь глазами судьбы, кто это?!
Королевский гвардеец указал в сторону крепостной стены: там, всего в нескольких ярдах от лорда Изака, тяжело упал какой-то человек.
– Боги, это же Брандт, – пробормотал король, когда упавший поднялся на ноги. К Брандту уже медленно приближалась группа наемников. – Кончайте пялиться, болваны, помогите ему!
Схватившись за луки, гвардейцы принялись обстреливать тех, кто наступал на командира. Брандт уже схватился с первым врагом, и вскоре тот поскользнулся в луже крови и свалился в огонь, тотчас охвативший его одежду. Брандт вовремя отскочил; отшатнулись и враги, когда горящий заживо человек вдруг поднялся и кинулся к ним, бешено размахивая руками. Вот он споткнулся о труп, и труп тоже вспыхнул.
– Что происходит? – спросил Карел у стоявшего поодаль короля Эмина.
Огромная усталость заставила бывшего «духа» отбросить гордость и опереться о плечо Доранея, чтобы удержаться на ногах. Рука ветерана кровоточила, его тошнило от усталости, но он не мог позволить себе свалиться, пока его мальчику грозила опасность.
– Кажется, лорд Изак накладывает какое-то заклятие. – Король показал вверх. – Посмотрите, каким странным стало небо.
Все посмотрели на мрачные тучи, клубившиеся над Изаком. Несмотря на огромный рост, белоглазый в серебряных доспехах казался крошечным на фоне взбесившейся стихии.
– Маг сказал, что он призывает грозу, – вспомнил Карел.
– Да, похоже на то. И кажется, гроза вот-вот разразится. Стена снова дрогнула, по ней с глухим треском поползла трещина, кусок в десять ярдов шириной рухнул вниз.
Изак не шелохнулся.
Воздух становился все удушливей и тяжелей. Все знали, что долго так продолжаться не может. Рядом с Изаком Брандт с безрассудным упорством продолжал сдерживать напирающих врагов, вкладывая всю душу в ураган ударов.
– Он пытается совладать с целой армией! – воскликнул молодой воин из королевской гвардии. – Но он же простой стражник!
– Простой стражник? – зарычал король. Гнев его вспыхнул внезапно, вселив ужас в окружающих. – Да он сейчас спасает твою жизнь!
Брандт принял на щит удар противника и сделал выпад, целясь ему в шею. Воин упал, но его место тут же занял другой, рубанувший Брандта по плечу. Тот крутнулся с криком боли, но вопль был заглушён ударом грома – в башню, где раньше сидели маги, ударила молния. На миг люди на стене застыли; застыли и те, что уже врывались в пролом в стене и бежали по саду. В башню ударила еще одна молния, а следующая – в стену, а потом молнии начали хлестать по земле. Над дворцом разразилась гроза, вызванная самим повелителем бурь.
– И когда воспрянули тени и враги наступали со всех сторон, Нартис заговорил на небесах. Буря подчинилась его зову и выпустила свои легионы. И хлынул огненный ливень на это прибежище смерти, – нараспев произнес Карел. В глазах его стояли слезы.
Несколько гвардейцев вопросительно посмотрели на него, но гроза взревела с неистовой злобой, и с небес посыпался целый шквал молний.
Цитату, которую только что вспомнил Карел, знали все фар-ланы, она была взята из легенд, написанных до Великой войны.
Стоявший рядом с королем Эмином воин беззвучно читал молитву. Потом повернулся, чтобы бросить последний взгляд на командира Брандта, из последних сил сражавшегося сразу с двумя врагами.
А после стал виден лишь мерцающий белый свет и за раскатами грома слышались только душераздирающие крики умирающих.
Дрожала сама земля.
ГЛАВА 36
Как только ударила первая молния, все воины, окружавшие магинь, разбежались. Ветер донес до Изака запах испуганных людей, похожий на мускусные выделения бегущих оленей. Одна из магинь (Остии среди них не было) торопливо пыталась воздвигнуть волшебные щиты, поэтому Изак решил нанести главный удар именно по ней. Он швырнул молнию прямо ей под ноги, и только с огромным трудом женщине удалось ее отразить. Двое ее подруг, заметив, кого именно выбрал Изак для атаки, отошли подальше и принялись возводить свою собственную защиту.
Белые зигзаги молний врезались в землю вокруг них, а когда одна из женщин замешкалась, ее подхватил порыв ураганного ветра, с силой ударил о землю и унес прочь. Третья магиня уцелела, но забыла о магах короля, и ее в несколько мгновений пожрал посланный ими огонь.
У той, которую выбрал своей мишенью Изак, еще не иссякла вера в свои силы – ее щит сдерживал натиск бури.
Изак улыбнулся, сложил ладони, выпуская магическую энергию, и Ланд легко подчинился ему, с готовностью отозвавшись на прикосновение избранного. Изак почувствовал ногами землю, вдохнул запах вытоптанной травы; потом развел руки в стороны ладонями вверх, и Ланд сделал, как он хотел: земля под ногами магини разверзлась.
Она упала в провал, как в могилу. Уставившись в грозовое небо, женщина жалобно застонала и коснулась земляных стен слева и справа, но тотчас отдернула руки, словно влажная земля ее обожгла. И тут Изак снова соединил ладони.
Наемники в беспорядке отступили, и защитники крепости получили небольшую передышку. Но Изаку передышка была не нужна: как только бой прекратился, к нему снова вернулась его человеческая сущность, способная размышлять и скорбеть.
Он понимал, что это – трусость, но ему очень хотелось спрятаться за спиной того зверя, что просыпался в нем во время битвы, хотелось укрыться от ответственности за содеянное. Его звериное «я» не интересовало, кто убит, а кто остался в живых, кто господин, а кто слуга. Изак никому еще не сказал о гибели Бахля, но его терзало чувство вины.
Кранн пытался убедить себя, что никогда не верил в существование дворца у моря. Даже узнав Бахля, он отказывался признать реальность своих снов. Он сознательно не стал предупреждать герцога – старый повелитель не стал бы его слушать, потому что в глубине души видел в смерти освобождение, но все-таки тут оставалось слишком много «но». Обычные люди не предчувствуют будущего, даже избранным это не дано. Значит, Изак был особенным, и он боялся этого, как боялся темного рыцаря, с которым ему когда-нибудь придется сразиться. Он боялся, что именно холодное лицо рыцаря увидит перед смертью.
– Изак.
Подошел Карел с мехом вина и ломтями хлеба.
– Поешь хоть немного, мальчик, еда придаст тебе сил.
Ветеран вручил ему ломоть хлеба – на огромной ладони белоглазого кусок выглядел маленьким и жалким. Да, ему обязательно надо что-то съесть, Карел прав.
– Что с тобой, парень? Ты ранен?
Изак отрицательно покачал головой. Он не знал, что ответить Карелу. Он все больше отдалялся от человека, который знал его лучше всех, которому он мог полностью доверять. Может статься, что он так никогда и не решится открыть ему правду.
– Все слишком перепуталось в моей жизни, – наконец выдавил Изак.
Карел нахмурился, присел на корточки рядом с кранном, не выпуская меча из рук, и спросил тихим шепотом:
– Что произошло на турнирном поле? Михн что-то тебе сказал?
– Нет. Во всяком случае, сейчас не время для подобных разговоров. И все это будет уже неважным, если мы сегодня погибнем.
Но темная часть души Изака хотела рассмеяться.
«Если все это правда, кранн, не имеет значения, что ты сделаешь, чтобы выжить. Ты все равно не умрешь здесь, если не объявится темный рыцарь, а он не объявится. Ты уже знаешь, кто он, но слишком боишься признать правду. Иди, спрячься за стенами! Смотри, как умирают люди, и жди, когда придет твой час».
– Хватит! – громко сказал Изак. – Я не один, есть и другие, и их жизни имеют значение! Может быть, они важнее истины, которую не следовало бы скрывать.
– Изак? О чем ты, парень?
Возможно, Карел решил, что Изак сошел с ума.
– Ни о чем.
Кранн поднял руку, чтобы помешать ветерану задать новые вопросы, и поднялся. Теперь, приняв решение, Изак обрел новую цель, которая заполнила пустоту в его душе.
– Пусть люди начнут петь боевой гимн. Враг приближается.
– Что ты, Изак, мальчик! Такой приказ может отдать только повелитель Бахль, правитель Фарлана. Они, конечно, будут петь и по твоему приказу, но… это неправильно. Люди могут подумать, что ты хочешь захватить власть.
Чувствовалось, что Карел страдает, разрываясь между верностью Изаку и верностью Бахлю. Изака всегда удивляло, что Карел придает такое большое значение нескольким стихотворным строчкам.
– Правильно. Потому что правитель Фарлана теперь я. – Голос Изака задрожал. – Карел, сегодня днем повелитель Бахль погиб. Передай это людям и прикажи петь в память о нем… Я не хочу, чтобы его смерть ознаменовалась нашим поражением.
Известие распространилось быстро.
Воины горевали так, словно была разрушена основа их жизни. Повелитель Бахль водил на битвы еще их дедов, прадедов и прапрадедов, и те одерживали победы. Герцог был вечным героем, олицетворявшим справедливое возмездие богов. А теперь его не стало. Краеугольный камень существования народа исчез.
Карел ходил между людьми, не позволяя им слишком бурно предаваться скорби. Одному он что-то яростно шептал на ухо, другого крепко хлопал по плечу, и постепенно ему удалось пробудить в них любовь к новому повелителю.
В пылу боя любовь эта вспыхнет жарким всепоглощающим огнем, а сейчас воины поджидали врага, и глаза их горели холодным гневом, а с губ слетали слова боевого гимна. Теперь они не сомневались в победе.
Когда враги приблизились, стало ясно, что готовится последний отчаянный штурм. Оставшиеся в живых магини Белого круга сбежали, боясь волшебства Изака, и атаку возглавили фистраллы в устрашающих чешуйчатых сине-зеленых доспехах, в свете костров едва похожие на людей.
Они суетливо устанавливали штурмовые лестницы, а Изак смотрел на них под свист летящих стрел, и вид врагов воскрешал в нем смутные воспоминания о мерцающих телах и огромных бронзовых боевых молотах, в которых отражался свет огня. Больше ему ничего не удавалось вспомнить. Лица и имена ускользали – его внимание было слишком поглощено настоящим.
Тучи стрел заставляли защитников пригибаться, а фистрал-лы уже карабкались вверх, на стены. Белоглазые стояли на верхних ступенях лестниц, готовые соскочить, как только дерево коснется камня.
И вот они ринулись в бой, яростно размахивая топорами на очень длинных топорищах. Первого же «духа», оказавшегося в поле досягаемости, фистралл схватил рукой за шею и рубанул так, что топор застрял в кирасе. Оказавшись без топора, фистралл выхватил два коротких меча и принялся обмениваться ударами с Карелом, но два гвардейца проткнули врага сразу с двух сторон.
Зато других белоглазых убить оказалось сложнее. Кипела жестокая битва, и боевой гимн фарланов, который подхватили гвардейцы короля, разносился над всей стеной.
Капитан фистраллов раздавал удары направо и налево, пытаясь прорваться к Изаку. Выкрикивая оскорбления, он что было сил прокладывал дорогу к новому повелителю Фарлана, который поджидал его, держа наготове меч.
Они сошлись. Фистралл с рычанием осыпал Изака градом ударов. Вокруг лежали мертвые тела, все новые воины перелезали через стену, и места для драки оставалось очень мало. Но наконец Карелу удалось ловко развернуться и рубануть фист-ралла по ноге. Доспехи отразили удар, но он отвлек врага, дав Изаку возможность перейти в нападение.
Пустив в ход всю свою силу и проворство, Изак широко размахнулся, и Эолис разрубил топорище пополам. Магия меча выплеснулась красной вспышкой, вспышка превратилась в светящееся облачко, которое окутало руку капитана. Послышалось шипение горящей плоти, фистралл завопил от боли. Воспользовавшись тем, что он отвлекся, следующим ударом Изак снес ему голову и сбросил обезглавленный труп со стены в дворцовый сад.
В следующий миг он услышал крик Карела и бросился к нему. Отрубив противнику ветерана руку, кранн ударил фистралла в лицо щитом, а потом вонзил ему в сердце Эолис.
Теперь противник удерживал лишь небольшой участок стены, но все еще пытался разделить «духов». Изак устремился на неприятеля, раздавая широкие удары мечом, от которых в тесном пространстве невозможно было уклониться. Чей-то меч достал и его, но Сюленты выдержали, а спустя долю секунды кранн сломал нападавшему шею и мимоходом проткнул мечом нагрудную пластину еще одного фистралла.
– Изак! – раздался сзади крик короля Эмина. – Уходим во внутренний двор!
Стена затряслась, и Изак удивленно огляделся. Магов нигде не было видно, но стена вздрагивала снова и снова, да так, что стало ясно – долго она не продержится.
Посмотрев вниз между каменными зубцами, Изак сразу понял, в чем дело. Атакующие пустили в ход таран, окованный магической бронзой. Опасаясь волшебных хранителей ворот, враги предпочли пробиваться сквозь стену, где не могли прятаться демоны.
Кранн мрачно улыбнулся, посылая магический огонь на все лестницы, находившиеся в пределах досягаемости.
– Отходим! – крикнул он, когда лестницы охватил огонь, повернулся к Карелу – и встревожился при виде усталого лица своего друга.
По сигналу рога все люди короля Эмина и гвардейцы Иза-ка бросились к лестницам, ведущим во внутренний двор. Кранн подталкивал Карела, который все время спотыкался. Один из «духов» подхватил своего командира под руку и помог идти.
Увидев, что Михн его поджидает, Изак велел:
– Иди, я спущусь последним!
Хотя он сопроводил свои слова повелительным жестом, вассал не сдвинулся с места.
– Делай, что я говорю! – нетерпеливо закричал Изак. – Ступай вниз, живо!
Михн нахмурился. Несколько мгновений он явно пытался отгадать, что задумал Изак, потом понурил голову.
– Я буду ждать вас у ворот дворца. Но не войду, пока вы не вернетесь.
Как только Михн исчез, Изак увидел, что навстречу фистрал-лам бегут люди из братства, вооруженные бутылками, заткнутыми горящими тряпками. Бутылки полетели в сторону врагов, и на каменной стене вспыхнуло пламя, воздвигнув огненную преграду между отступавшими и фистраллами. Выполнив этот маневр, люди короля тоже отступили, на ходу помогая своим и убивая чужих.
Изак наблюдал, как они присоединились к толпе, сгрудившейся у ворот дворца. Стена снова вздрогнула, в воздухе засвистели куски камня.
Времени почти не оставалось, и Изак тоже бросился к лестнице. Еще пара ударов – и стена рухнет, а когда враги ворвутся в пролом, они перебьют людей Эмина и «духов» у самых ворот дворца.
Стена позади кранна затрещала и зашаталась. Два огромных камня свалились во двор, расколовшись на куски. Все под Иза-ком заходило ходуном, и ему пришлось вцепиться в зубец стены, чтобы не упасть. Оглянувшись, он увидел, что пламя пока достаточно высоко, чтобы сдержать противника.
Карел был на середине дворцового сада, когда сверху посыпались камни, и ветеран увидел, как Изак пытается удержаться на ногах в десяти ярдах от бреши. Но вот от стены отвалился еще кусок, и кранн оказался уже в пяти ярдах от дыры, из которой высунулись наконечники копий, черные на фоне горящих костров. Сейчас наемники ворвутся внутрь! Карел оглянулся – еще очень многие не успели скрыться во дворце, в том числе и граф Везна. А с дальней стороны стены спешили отставшие воины, в отчаянной попытке добраться до внутреннего двора.
Карел снова кинул взгляд на Изака… И выхватил Луня, увидев бегущих от ближайшей башни четверых безоружных людей в ярких одеждах – скорее всего, королевских магов. Все четверо замерли, когда ветеран преградил им путь.
– Эй, вы, помогите ему! – бросил Карел, кивнув на Изака.
Один из магов посмотрел на силуэт в серебряных доспехах – Изак стоял на коленях, прикрыв голову щитом. Неподалеку от него была лестница, но он на нее не смотрел.
– Помочь? – недоверчиво переспросил второй маг – молодой, почти одного возраста с Изаком.
Его дорогие оранжевые с синим одежды, несомненно, еще утром были великолепны, но сейчас – заляпаны грязью и прожжены.
– Нам нужно побыстрее уходить! – заявил этот маг.
– Что? – удивился Карел. – Почему?
– Он призывает бурю. Все и вся, притягивающее магию, будет поражено молниями. Прошу, пропустите нас!
В его голосе прозвучало такое отчаяние, будто он умолял из последних сил.
Не успел Карел ответить, как рядом появился командир Брандт в помятых окровавленных доспехах. Но если даже кровь текла из его собственных ран, он их явно не замечал.
– Что он там делает? – бешено спросил командир.
– Пытается дать нам немного времени, – ответил Карел. – Если враги сейчас ворвутся во двор, нас всех перебьют.
Брандт посмотрел на тех, кто еще не пошел во дворец, потом – на Изака.
– Он не справится один. Посмотрите! – Брандт показал туда, где наемники шаг за шагом продвигались по стене, заваливая бушующий огонь телами убитых. – Эй! – окликнул командир старшего мага. – Вражеские маги забрасывали людей на стены… А вы сможете это сделать?
Некоторое время маг непонимающе смотрел на него, потом кивнул.
– Думаю, что смогу, командир. Это совсем несложное заклинание, тем более если мы будем действовать вчетвером.
Брандт вытащил меч, и маг в испуге отскочил.
– Тогда забрасывайте меня туда, иначе всем нам крышка.
– На заклинание уйдет некоторое время…
– Времени у вас нет. Я кое-что знаю о магии. Притяните столько магической энергии, сколько сможете, и выполняйте приказ. Если через минуту я все еще буду стоять здесь, вы умрете первым!
Маг хотел было возразить, но передумал при одном взгляде на окровавленный меч.
Обойдя командира, чтобы видеть Изака через его плечо, маг вытащил из-за пояса какой-то предмет и сделал глубокий вдох. Трое его товарищей положили руки ему на плечи, чтобы поделиться своей силой, и он закрыл глаза – от сгустившейся в воздухе бешеной магической энергии у него закружилась голова, а хлынувший в него поток магии привел в ужас. Казалось, прошло очень много времени, прежде чем он поднял задрожавшую руку: скопившаяся в нем энергия обжигала пальцы, требовала выхода. Вот маг ударил рукой по кирасе Брандта – и энергия вырвалась, взметнув командира вверх.
– Клянусь глазами судьбы, кто это?!
Королевский гвардеец указал в сторону крепостной стены: там, всего в нескольких ярдах от лорда Изака, тяжело упал какой-то человек.
– Боги, это же Брандт, – пробормотал король, когда упавший поднялся на ноги. К Брандту уже медленно приближалась группа наемников. – Кончайте пялиться, болваны, помогите ему!
Схватившись за луки, гвардейцы принялись обстреливать тех, кто наступал на командира. Брандт уже схватился с первым врагом, и вскоре тот поскользнулся в луже крови и свалился в огонь, тотчас охвативший его одежду. Брандт вовремя отскочил; отшатнулись и враги, когда горящий заживо человек вдруг поднялся и кинулся к ним, бешено размахивая руками. Вот он споткнулся о труп, и труп тоже вспыхнул.
– Что происходит? – спросил Карел у стоявшего поодаль короля Эмина.
Огромная усталость заставила бывшего «духа» отбросить гордость и опереться о плечо Доранея, чтобы удержаться на ногах. Рука ветерана кровоточила, его тошнило от усталости, но он не мог позволить себе свалиться, пока его мальчику грозила опасность.
– Кажется, лорд Изак накладывает какое-то заклятие. – Король показал вверх. – Посмотрите, каким странным стало небо.
Все посмотрели на мрачные тучи, клубившиеся над Изаком. Несмотря на огромный рост, белоглазый в серебряных доспехах казался крошечным на фоне взбесившейся стихии.
– Маг сказал, что он призывает грозу, – вспомнил Карел.
– Да, похоже на то. И кажется, гроза вот-вот разразится. Стена снова дрогнула, по ней с глухим треском поползла трещина, кусок в десять ярдов шириной рухнул вниз.
Изак не шелохнулся.
Воздух становился все удушливей и тяжелей. Все знали, что долго так продолжаться не может. Рядом с Изаком Брандт с безрассудным упорством продолжал сдерживать напирающих врагов, вкладывая всю душу в ураган ударов.
– Он пытается совладать с целой армией! – воскликнул молодой воин из королевской гвардии. – Но он же простой стражник!
– Простой стражник? – зарычал король. Гнев его вспыхнул внезапно, вселив ужас в окружающих. – Да он сейчас спасает твою жизнь!
Брандт принял на щит удар противника и сделал выпад, целясь ему в шею. Воин упал, но его место тут же занял другой, рубанувший Брандта по плечу. Тот крутнулся с криком боли, но вопль был заглушён ударом грома – в башню, где раньше сидели маги, ударила молния. На миг люди на стене застыли; застыли и те, что уже врывались в пролом в стене и бежали по саду. В башню ударила еще одна молния, а следующая – в стену, а потом молнии начали хлестать по земле. Над дворцом разразилась гроза, вызванная самим повелителем бурь.
– И когда воспрянули тени и враги наступали со всех сторон, Нартис заговорил на небесах. Буря подчинилась его зову и выпустила свои легионы. И хлынул огненный ливень на это прибежище смерти, – нараспев произнес Карел. В глазах его стояли слезы.
Несколько гвардейцев вопросительно посмотрели на него, но гроза взревела с неистовой злобой, и с небес посыпался целый шквал молний.
Цитату, которую только что вспомнил Карел, знали все фар-ланы, она была взята из легенд, написанных до Великой войны.
Стоявший рядом с королем Эмином воин беззвучно читал молитву. Потом повернулся, чтобы бросить последний взгляд на командира Брандта, из последних сил сражавшегося сразу с двумя врагами.
А после стал виден лишь мерцающий белый свет и за раскатами грома слышались только душераздирающие крики умирающих.
Дрожала сама земля.
ГЛАВА 36
– Итак, начинается.
Мысли его текли так лениво, словно плыли против течения реки.
– Что ты имеешь в виду?
– Изгнанные вернулись. Скоро тебе придется возглавить армию посвященных. Предсказания начинают сбываться, и ты в самом центре событий.
– Но я никогда не стремился к этому.
– И чего ты хочешь? Разве ты можешь противиться грядущему?
– Не знаю, но я не хочу войны, которая раздробит Ланд. Если столкнутся разные предсказания, кто знает, какие беды это принесет?
– Иногда мир может наступить только благодаря войне. Ты не можешь сидеть сложа руки, когда другие стремятся завоевывать и разрушать.
– Но люди другого ожидали от Спасителя.
– Та жизнь, из которой мне не вырваться, полна предчувствий и вероятных событий. Я могу видеть твое будущее лишь частично, потому что в будущем мне суждено быть с тобой. Собираются темные тучи, силы, которые тебе неподвластны. Я видела тебя мертвым, а твое место заняло воплощение ужаса. Я видела, как ты лишился разума, стал животным и был сброшен в Темноту, а Ланд предали разорению.
– И что же я могу сделать? Заставить посвященных принести мне клятву верности, когда мы встретимся в Лледене?
– В Лледене? А кто предложил там встретиться? Лледен – слишком могущественная страна, не думаю, чтобы там обрадовались посвященным, тем более что они захотят сохранить вашу встречу в тайне. Но когда ты встретишься с ними, там будет и колдунья из Лледена. Не исключено, что она сумеет тебе помочь.
– И чем мне сможет помочь деревенская карга?
– Ланд теряет равновесие, и все это из-за сил, которые используются необдуманно, без мыслей о последствиях. Колдунья же черпает свою силу напрямую из Ланда, где во всем должно сохраняться равновесие. Мне думается, она не станет стоять в стороне и спокойно взирать на то, как все рушится. Она обязательно поймет, что равновесие требуется и тебе, и, думаю, сумеет указать тебе дорогу во тьме.
Темнота вдруг отступила. Изак снова начал ощущать свои руки и ноги, налитые усталостью, пульсирующие болью. У него заслезились глаза.
Кранн постепенно просыпался, хотя предпочел бы нырнуть обратно в безмятежное убежище сна. Но это было невозможно – реальный мир настойчиво взывал к нему. Наконец Изак понял, что лежит на кровати, застеленной слегка влажным бельем. Уши его уловили сперва невнятный гомон, потом стали различать отдельные слова, а потом он начал узнавать и знакомые голоса. Он мало-помалу возвращался в Ланд, к земным заботам.
– Ему нужно дать выспаться.
– Нет, он должен встать, чтобы его увидели люди.
– Как ему удалось выжить?
– А ты как думаешь? После того как он стал повелителем Фарлана, Нартис обязательно должен был первое время приглядывать за ним, особенно в грозу. А что касается грозы – хотел бы я знать, как он это сделал. Он не просто создал молнии с помощью магии, он вызвал грозу на себя. Королевские маги чуть ли не обделались от страха, а потом…
– А его рука?
– Вот этого я объяснить не могу. Мне кажется, нам нужен маг или священник, чтобы в этом разобраться.
Изак вдруг принялся ловить воздух ртом, словно только что вынырнув из воды, и собравшиеся у его постели отскочили.
Только что он лежал неподвижно, как мертвый, – и вот теперь, судорожно дыша, возвращался к жизни.
Открыв глаза, Изак увидел над собой богато изукрашенный потолок: значит, он в какой-то роскошной дворцовой комнате. С большим трудом ему удалось собраться с мыслями. Уж не королевские ли это апартаменты? Даже главный аудиенц-зал был меньше и не настолько ярко разукрашен.
– Как вы себя чувствуете?
Изак чуть не расхохотался, услышав вопрос Тилы. Он еще не знал, сколько у него ран, но на нем как будто места живого не было, а когда он попытался приподнять голову, боль вспыхнула в голове и все вокруг помутнело и расплылось.
Когда он вновь открыл глаза, рядом стояли Тила и Михн, не давая ему сесть на постели.
– Осторожно, – тихо предупредила Тила. – Под вами обвалился кусок стены, и вы упали во двор с большой высоты.
– Как это произошло? – спросил Изак.
– Как произошло? – повторил за ее спиной Карел.
Изак с трудом нашел его глазами. Измученное, усталое лицо Карела было все в синяках, на левой щеке все еще кровоточила небольшая рана. Рука ветерана, забинтованная грязной тряпкой, висела на перевязи.
– Неужели ты не помнишь, как наслал гнев богов на головы наемников?
– Я… Нет, я помню только вспышки. Больше ничего.
– А ничего кроме вспышек и не было! – Глаза Карела сверкнули. – Зато никогда еще в одно и то же место не било столько молний. Мы пока не знаем, сколько врагов ты прикончил, но уж никак не меньше нескольких сотен. Бунтовщики бросили всех своих людей в брешь в стене, а ты стоял над ними, держа над собой щит, притягивал на него молнии и направлял их прямо во врагов.
Левая рука Изака, в которой он обычно держал щит, пульсировала болью. Он осторожно поднял ее – и еле удержался от испуганного вопля. К его безмерному ужасу, рука разительно изменилась, обычный загар сменился неестественной яркой белизной, кожа стала идеально гладкой, без единой царапинки.
Рука выглядела так, словно из нее вытекла вся кровь. Изак испуганно поднял вторую руку, но она осталась прежней, если не считать царапин и синяков – напоминаний о недавней битве.
– Изменилась только левая, – успокаивающе сказала Тила, но выражение ее лица говорило, что она сама очень встревожена.
– И докуда?
Изак попытался повернуть голову, чтобы посмотреть, но это разбудило боль, и он, сморщившись, снова уронил голову на подушку.
– Только до плеча. – Рядом с Тилой возник Михн. – Словно вы опустили руку в краску.
Михн был совершенно спокоен.
Изак вспомнил, как его вассал сражался на стене. Хотя он пользовался только дубинкой, в ловкости и скорости с ним не смогли бы сравниться даже воины братства; но, хотя он не получил ни царапины, по лицу его тогда текли горькие слезы. Когда ему не удалось пройти испытания и стать арлекином, Михн поклялся никогда больше не брать в руки меч. Но ему пришлось нарушить свою клятву, чтобы вызволить Изака из лап Белого круга, и это до сих пор угнетало его.
«"Словно вы опустили руку в краску". Очень точно подмечено», – подумал Изак.
Насколько он мог видеть, кожа его не стала прозрачной, не стала и бесцветной – она была теперь просто белой. Он вспомнил, как первая молния ласково обволокла его руку, как ее яркий белый свет сперва просто согрел предплечье, а потом словно начал просачиваться внутрь.
Приглядевшись внимательней, Изак увидел тоненькие волоски и знакомые, хотя тоже побледневшие, родинки. Его раны всегда заживали невероятно быстро, но на руке его с детства остался шрам – память о том, как он однажды свалился с дерева. Теперь этот шрам стал почти невидим. Изак изумленно разглядывал его и просвечивающие сквозь кожу вены. Нет, с рукой ничего страшного не случилось, просто ее коснулся божественный огонь.
Мысли его текли так лениво, словно плыли против течения реки.
– Что ты имеешь в виду?
– Изгнанные вернулись. Скоро тебе придется возглавить армию посвященных. Предсказания начинают сбываться, и ты в самом центре событий.
– Но я никогда не стремился к этому.
– И чего ты хочешь? Разве ты можешь противиться грядущему?
– Не знаю, но я не хочу войны, которая раздробит Ланд. Если столкнутся разные предсказания, кто знает, какие беды это принесет?
– Иногда мир может наступить только благодаря войне. Ты не можешь сидеть сложа руки, когда другие стремятся завоевывать и разрушать.
– Но люди другого ожидали от Спасителя.
– Та жизнь, из которой мне не вырваться, полна предчувствий и вероятных событий. Я могу видеть твое будущее лишь частично, потому что в будущем мне суждено быть с тобой. Собираются темные тучи, силы, которые тебе неподвластны. Я видела тебя мертвым, а твое место заняло воплощение ужаса. Я видела, как ты лишился разума, стал животным и был сброшен в Темноту, а Ланд предали разорению.
– И что же я могу сделать? Заставить посвященных принести мне клятву верности, когда мы встретимся в Лледене?
– В Лледене? А кто предложил там встретиться? Лледен – слишком могущественная страна, не думаю, чтобы там обрадовались посвященным, тем более что они захотят сохранить вашу встречу в тайне. Но когда ты встретишься с ними, там будет и колдунья из Лледена. Не исключено, что она сумеет тебе помочь.
– И чем мне сможет помочь деревенская карга?
– Ланд теряет равновесие, и все это из-за сил, которые используются необдуманно, без мыслей о последствиях. Колдунья же черпает свою силу напрямую из Ланда, где во всем должно сохраняться равновесие. Мне думается, она не станет стоять в стороне и спокойно взирать на то, как все рушится. Она обязательно поймет, что равновесие требуется и тебе, и, думаю, сумеет указать тебе дорогу во тьме.
Темнота вдруг отступила. Изак снова начал ощущать свои руки и ноги, налитые усталостью, пульсирующие болью. У него заслезились глаза.
Кранн постепенно просыпался, хотя предпочел бы нырнуть обратно в безмятежное убежище сна. Но это было невозможно – реальный мир настойчиво взывал к нему. Наконец Изак понял, что лежит на кровати, застеленной слегка влажным бельем. Уши его уловили сперва невнятный гомон, потом стали различать отдельные слова, а потом он начал узнавать и знакомые голоса. Он мало-помалу возвращался в Ланд, к земным заботам.
– Ему нужно дать выспаться.
– Нет, он должен встать, чтобы его увидели люди.
– Как ему удалось выжить?
– А ты как думаешь? После того как он стал повелителем Фарлана, Нартис обязательно должен был первое время приглядывать за ним, особенно в грозу. А что касается грозы – хотел бы я знать, как он это сделал. Он не просто создал молнии с помощью магии, он вызвал грозу на себя. Королевские маги чуть ли не обделались от страха, а потом…
– А его рука?
– Вот этого я объяснить не могу. Мне кажется, нам нужен маг или священник, чтобы в этом разобраться.
Изак вдруг принялся ловить воздух ртом, словно только что вынырнув из воды, и собравшиеся у его постели отскочили.
Только что он лежал неподвижно, как мертвый, – и вот теперь, судорожно дыша, возвращался к жизни.
Открыв глаза, Изак увидел над собой богато изукрашенный потолок: значит, он в какой-то роскошной дворцовой комнате. С большим трудом ему удалось собраться с мыслями. Уж не королевские ли это апартаменты? Даже главный аудиенц-зал был меньше и не настолько ярко разукрашен.
– Как вы себя чувствуете?
Изак чуть не расхохотался, услышав вопрос Тилы. Он еще не знал, сколько у него ран, но на нем как будто места живого не было, а когда он попытался приподнять голову, боль вспыхнула в голове и все вокруг помутнело и расплылось.
Когда он вновь открыл глаза, рядом стояли Тила и Михн, не давая ему сесть на постели.
– Осторожно, – тихо предупредила Тила. – Под вами обвалился кусок стены, и вы упали во двор с большой высоты.
– Как это произошло? – спросил Изак.
– Как произошло? – повторил за ее спиной Карел.
Изак с трудом нашел его глазами. Измученное, усталое лицо Карела было все в синяках, на левой щеке все еще кровоточила небольшая рана. Рука ветерана, забинтованная грязной тряпкой, висела на перевязи.
– Неужели ты не помнишь, как наслал гнев богов на головы наемников?
– Я… Нет, я помню только вспышки. Больше ничего.
– А ничего кроме вспышек и не было! – Глаза Карела сверкнули. – Зато никогда еще в одно и то же место не било столько молний. Мы пока не знаем, сколько врагов ты прикончил, но уж никак не меньше нескольких сотен. Бунтовщики бросили всех своих людей в брешь в стене, а ты стоял над ними, держа над собой щит, притягивал на него молнии и направлял их прямо во врагов.
Левая рука Изака, в которой он обычно держал щит, пульсировала болью. Он осторожно поднял ее – и еле удержался от испуганного вопля. К его безмерному ужасу, рука разительно изменилась, обычный загар сменился неестественной яркой белизной, кожа стала идеально гладкой, без единой царапинки.
Рука выглядела так, словно из нее вытекла вся кровь. Изак испуганно поднял вторую руку, но она осталась прежней, если не считать царапин и синяков – напоминаний о недавней битве.
– Изменилась только левая, – успокаивающе сказала Тила, но выражение ее лица говорило, что она сама очень встревожена.
– И докуда?
Изак попытался повернуть голову, чтобы посмотреть, но это разбудило боль, и он, сморщившись, снова уронил голову на подушку.
– Только до плеча. – Рядом с Тилой возник Михн. – Словно вы опустили руку в краску.
Михн был совершенно спокоен.
Изак вспомнил, как его вассал сражался на стене. Хотя он пользовался только дубинкой, в ловкости и скорости с ним не смогли бы сравниться даже воины братства; но, хотя он не получил ни царапины, по лицу его тогда текли горькие слезы. Когда ему не удалось пройти испытания и стать арлекином, Михн поклялся никогда больше не брать в руки меч. Но ему пришлось нарушить свою клятву, чтобы вызволить Изака из лап Белого круга, и это до сих пор угнетало его.
«"Словно вы опустили руку в краску". Очень точно подмечено», – подумал Изак.
Насколько он мог видеть, кожа его не стала прозрачной, не стала и бесцветной – она была теперь просто белой. Он вспомнил, как первая молния ласково обволокла его руку, как ее яркий белый свет сперва просто согрел предплечье, а потом словно начал просачиваться внутрь.
Приглядевшись внимательней, Изак увидел тоненькие волоски и знакомые, хотя тоже побледневшие, родинки. Его раны всегда заживали невероятно быстро, но на руке его с детства остался шрам – память о том, как он однажды свалился с дерева. Теперь этот шрам стал почти невидим. Изак изумленно разглядывал его и просвечивающие сквозь кожу вены. Нет, с рукой ничего страшного не случилось, просто ее коснулся божественный огонь.