Лобачев Евгений. Ведьмоспас

   Засияла, запела золотая коробочка. Вспыхнули огнем руны.
   – Гриннаргаа онкс!
   Неведомо откуда налетевший смерч подхватил и завертел мешок. Поросенок внутри зашелся оглушительным визгом. Смерч кружил все быстрей. Мешок постепенно надувался, округлялся, распираемый изнутри неведомой силой. Поросячий визг перешел в трубный рев и набрал такую мощь, что закладывало уши.
   Люди в толпе попятились. Самые впечатлительные бросились бежать. Тракторист Иванов принялся отчаянно креститься, почему-то на католический манер.
   Мешок раздулся до огромных размеров. Внезапно ткань оглушительно затрещала, смерч остановился, распавшись на отдельные пылинки, и изумленным взглядам явился изумрудно-зеленый слон в тонкую лиловую полоску, как будто нанесенную остро отточенным карандашом.
   Слон стоял совершенно неподвижно, выпучив глаза, как будто сам удивлялся своей внезапной материализации.
   – Нихренасе! - выдохнул тракторист Иванов. - Господи, лучше бы я нажрался!

Глава 18

   – Ты что за свинью мне подложил? - прошипел Геремор, нависнув над Мишей.
   Милиционер развел руками.
   – Ту самую, вроде. Пятнистая, прямоугольное пятно над хвостом. У меня, знаешь ли, на свиные лица плохая память. Я за этой сволочью полдня гонялся, как Марадона за мячом.
   – Зря гонялся, - сказал эльф. - Не та свинья. Ты перепутал.
   – Да какая тебе разница! - воскликнул Миша. - Ты ж волшебник. Практически Старик Хоттабыч. Достань свой портсигар, и преврати хряка в "Жигуль". А лучше - в "Хаммер". Всю жизнь мечтал.
   Геремор закатил глаза.
   – Пойми ты, дурачина. Магия - точная наука. Общая сумма всех превращений должна равняться нулю. То есть, нужен именно тот поросенок. Иначе, каждый хряковладелец при желании смог бы покататься на твоих "Жигулях".
   – Во дела, - проговорил Миша. - Придется опять идти к бабке, искать нужного поросенка. Ты давай тогда, превращай слона обратно, а то неудобно получится. Она хоть и подслеповатая, но порося от зеленого мамонта отличит.
   Едва молодой человек произнес эти слова, слон тихонечко пискнул и сделал несколько неуверенных шагов. В толпе кто-то закричал. Резкий звук напугал животное. Слон попятился, развернулся и бросился наутек. Миша и Геремор едва успели отскочить в сторону.
   – Стой, свинья носатая! - заорал вдогонку милиционер. - Борька! Хавронья! Хрюша! Цып-цып-цып! Геремор, чтоб тебя, колдуй уже! Ведь уходит!
   – Отстань! - рявкнул Геремор. - Видишь, заклинание черчу. Гриннаргаа онкс!
   Маленький смерч отделился от Гереморова Боекомплекта и устремился вдогонку за беглецом. Однако слон свернул в боковую улицу, и заклинание ударило в белого петуха, выискивавшего что-то в траве. Вспышка - и гордый деревенский будильник превратился в небольшой смородиновый куст, на котором вместо ягод покачивались миниатюрные гаечные ключи.
   – Ироды ряженые! Вы чего с петухом сотворили?! - заголосила хозяйка петуха - крепенькая старушка в платочке. Но ее никто не слушал: Геремор и Миша гнались за беглым слоном. Следом едва поспевали Олло и Гиллигилл, а позади резиново подпрыгивал на негнущихся лапах пес Велосипед. За псом, поднимая тучи пыли, мчались все жители деревни.
   Слон выказал небывалую прыть. Он петлял как заяц, путающий следы, несся, не разбирая дороги, круша все на своем пути. То, что не смог разрушить он, уничтожал Геремор, паливший заклинаньями с энтузиазмом маньяка, раздобывшего зенитную установку.
   Вслед за петухом пострадала поленница тракториста Иванова. Гереморово заклинание, почти настигшее слона, в последний миг запуталось в березовых чурбаках, любовно сложенных вдоль забора. Магическая сила в один миг превратила дрова в аккуратные штабеля водочных бутылок, наполненных мутноватой белесой жидкостью.
   По толпе пронесся восторженный шепот:
   – Самогон!
   Смородиновый петух был мгновенно забыт, и десятки рук потянулись к стеклянному сокровищу. Хозяин поленницы первым отвернул золотистую крышку и вылил содержимое бутылки в рот.
   – Ну? Как? Стукнуло? Забирает? - загалдели обступившие Иванова односельчане. - Вовка, что молчишь-то?
   Прикрыв глаза тракторист прислушивался к собственным ощущениям. Вдруг по лицу пробежала рябь, рот скривился. Глаза выпучились, и в них появилось недоумение и обида. Такое выражение бывает у маленьких детей, когда они раскусывают пилюлю со сладкой оболочкой, под которой прячется горькая сердцевина.
   – Отойдите, - прохрипел Вовка.
   – Как так - отойдите? - опешили односельчане. - Что, и не угостишь даже?
   – Христом богом прошу, - тоненько завыл тракторист. - Ой! Ой! АААААХХХХ!
   Из его рта вдруг вырвались языки синего гудящего пламени. Вдоль бутылочной поленницы протянулась полоса черной выжженной земли.
   Народ кинулся врассыпную.
   – Караул! Горим! Ты что творишь, дурак! Вот угостились бы! - галдели перепуганные односельчане.
   – АААААХХХ! - на этот раз тракторист выдохнул несколько фейерверков. Они взлетели высоко в небо и с оглушительным треском превратились в огненные цветы.
   – К пруду беги, Горыныч хренов! - закричал жилистый мужичок, работавший в свободное от дачи время пожарным инспектором. - Всю деревню попалишь!
   В ответ Иванов выпустил столб черного дыма с искрами, и помчался вдоль по улице туда, где за деревьями блестел небольшой пруд.
   – Люди! Бегом к колодцам, тащите воду, лейте на этого вулканолога, - скомандовал пожарник.
   – Не надо из колодцев! - завопил тракторист. - Вода ледяная!
   – Ничего, - отрезал жилистый. - Изнутри согреешься.
   На короткое время вся деревня включилась в операцию по спасению имущества от огнедышащего тракториста.
   Тем временем облава продолжалась. Повинуясь поросячьим инстинктам, слон несся вперед, с легкостью уворачиваясь от Гереморовых заклинаний.
   Улицы, по которым промчались загонщики, были усеяны черт знает чем. Несколько зеленых роялей, два колодца, наполненных вишневым вареньем, гипсовая статуя эльфийского короля Басаморра Срамного, огромная тыква из чистого золота с гравировкой "Я люблю сельское хозяйство", отряд голодных студентов, которых чудо перенесло с колхозного картофельного поля на клубничные грядки в председательском саду… много чего еще натворили шальные заклинания.
   Сделав круг по деревне, слон вернулся туда, откуда началась безумная гонка - к черному джипу, принадлежащему двум лохматым дворняжкам. Обе псины как раз копошились возле водительской двери. Одна висела на дверной ручке, вцепившись в нее зубами, и смешно дрыгая короткими ногами. Вторая тыкала лапой в кнопку на радиобрелоке. Джип отзывался дружелюбным писком, но открываться не желал.
   Завидев слона, собаки с отчаянным визгом бросились наутек. Огромный зверь плюхнулся на брюхо и, распластавшись в тени джипа, попытался подлезть под машину. Должно быть, в душе он остался маленьким поросенком.
   – Жарь! - заорал Миша.
   И Геремор не промахнулся.
   Миша спикировал на поросенка как сокол на мышь.
   – Уф, - выдохнул Геремор, наблюдая за тем, как бывший слон исчезает в грязном мешке. - Хвала богам, он не успел натворить много бед.
   – Ага. Если не считать порушенных сараев, колонок, изуродованного Ленина и сытых студентов. Сытых за счет председательской клубники, между прочим.
   В ответ эльф небрежно махнул рукой.
   – Ничего, сейчас пройдусь по деревне, и все испра…
   Он не договорил. Издали послышались яростные вопли. Через мгновенье из-за поворота хлынула толпа взбешенных деревенских жителей.
   – Вон они, клоуны окаянные! - выкрикнула дородная женщина в зеленом платье. - Держи фокусников!
   – Бей их! - зашумели сельчане. - Бей магов недорезанных!
   – Не получится исправить, - шепнул Миша Геремору и, подхватив с земли радиобрелок с ключами, нажал кнопку. Черный джип отозвался приветливым писком.
   – Залазьте, быстро! - скомандовал милиционер.
   Вся компания бросилась к машине. Гиллигилл плюхнулся на переднее сиденье и втащил в салон Велосипеда. Пес не сопротивлялся и, казалось, был очень даже рад возможности прокатиться с ветерком. Олло и Геремор с мечами и луками поместились сзади. Сам Миша, бросив поросенка, юркнул на водительское сиденье.
   Джип бодро заурчал, задрожал всем корпусом, будто предвкушающий гонку беговой мамонт.
   – Уходят! - зашумели в толпе. - Держи!
   Люди бросились бегом, стремясь отрезать циркачам путь к отступлению. Миша до упора вдавил педаль газа. Автомобиль заревел по-медвежьи и, взметнув колесами тучи пыли, ринулся прочь от преследователей. Торчащая в крыше стрела тоненько запела, рассекая сонный летний воздух.
   – Мужики, я с вами в уголовника превращусь, чессловво, - проворчал Миша, когда деревня осталась далеко позади. - Начальству наврал. Полдеревни превратил черт знает во что. Джип угнал. "Жигуль" отцовский потерял. Вот что, Геремор. Делай что хочешь, но как все кончится, "Жигуль" верни. А то батя мне башку оторвет.
   В ответ Геремор пробурчал что-то невнятное. Можно было расслышать лишь произнесенное несколько раз имя Заззу.
   Прошло какое-то время. Судя по карте, они почти добрались.
   – Гиллигилл, ты что, наступил Велосипеду на хвост? - спросил вдруг Олло.
   – С чего ты взял?
   – Он скулит. Не слышишь что ли? Ты там полегче, а то вместо кобеля коврик получится.
   Орк прислушался. Велосипед тихонько скулил, скреб лапами дверь, и вообще вел себя странно.
   – Укачало, наверное, - проговорил орк и, опустив руку под сиденье, погладил пса.
   Велосипед затих.
   – Ну вот, - начал орк, - немного ласки и…
   Пес заскулил сызнова, с отчаяньем дворняги, оставшейся морозной ночью наедине с пустой миской.
   Миша ударил по тормозам.
   – Господи, что с ним стряслось?
   – Откуда я знаю?! - прохрипел орк, пытаясь дотянуться до Велосипеда, забившегося под сиденье.
   – Что стряслось-то? - повторил молодой человек.
   – Заболел, кажись, - орк все шарил в темноте. - Лихоманка бьет и горячий - что твоя печка. Не сдох бы.
   – Вытаскивай его из машины, - распорядился Миша.
   Гиллигилл нажал рычаг, дверь распахнулась. Орк выбрался наружу.
   – Велосипед! - позвал он. - Что с тобой приключилось? Поди сюда, песик.
   – Я щас растаю, - проблеял с заднего сиденья Олло. - Орк и собачка. Геремор, наколдуй для обоих по голубому бантику и…
   – Что такое?! - закричал вдруг Гиллигилл. - Вы видели? Что, что это с моей собакой?
   Он подхватил Велосипеда на руки и вытащил на свет. Вернее, это уже был не совсем Велосипед. То есть, не совсем тот Велосипед, который присоединился к компании в деревне. Этот новый походил на прежнего всем - цветом, несуразным видом, негнущимися лапами… Хотя, именно в лапах и была загвоздка. Потому что вместо когтистых собачьих ступней - передних и задних - Велосипед мог теперь похвастаться вполне натуральными, хоть и очень маленькими, человеческими руками и ногами. Причем, ногти существа явно водили очень тесное знакомство с маникюрными ножницами и лаком.

Глава 19

   – Олло, ущипни меня… Ай! Я сказал - ущипни, а не вырви кусок мяса! - Геремор, морщась, потер запястье, на котором стремительно расцветал синяк. Олло проигнорировал вопль приятеля и продолжал делать в воздухе щипательные движения, таращась на ухоженные розовые ноготки, которыми оканчивались мохнатые лапы Велосипеда.
   Сам пес (или псина?) вел себя как столетняя бабка, оставленная один на один с пятилетним хулиганом - тихо скулил, закатив глаза.
   – Какая удача, что мы едем в психушку, - придушенно пробормотал Миша. - Зеленый слон. Рукатая собака. А?
   – Это вы все виноваты! - Гиллигилл грозно уставился на эльфов.
   – Ммы-то причем? - прохрипел Геремор, не отрывая взгляда от мохнатого чуда.
   Гиллигилл вплотную придвинул жабью физиономию к лицу белокурого эльфа. Кожаная куртка зловеще заскрипела.
   – Вы со своим проклятым колдовством! Изуродовали ни в чем неповинного кобеля!
   – Какой же это кобель? Судя по ногтям, это су… сам… ну баба, что ли, - с сомненьем проговорил Олло.
   – Сам ты сусамбаба! - рявкнул орк.
   – А ты зубы не скаль! - взвился рыжий эльф. - Сам своей скотине лапы отдавил, а на нас орешь!
   – Хватит!!! - закричал Миша так громко, что с ближайшего куста с перепуганным чириканьем снялась стайка воробьев. - Подеритесь еще! Или устройте поединок на волшебных спичечных коробках! Чем откусывать друг другу носы, лучше подумайте - откуда у собаки человечьи руки и ноги? Как раз по вашей магической части!
   Велосипед слабо подгавкнул, как бы в подтверждение. Вернее, подгавкнула.
   – Чушь! - отрубил Геремор. - Никакого колдовства тут нет. Я магию за версту чую.
   – Точно, - кивнул Олло. - Магии ни на грош. Даже вот столечко нету, - рыжий эльф протянул сложенные в щепотку пальцы.
   – Может, есть такая магия, которую вы не чувствуете? - Миша сделал неопределенный жест, призванный выразить скверные особенности новой разновидности колдовства.
   – Если это такая магия, то да, мы ее не чувствуем, - согласился Геремор.
   – А вдруг это природа начудила, - предположил Олло. - Бывают же, например, телята о двух головах, и прочие уродцы.
   – Природа начудила, когда тебя произвела, - хмыкнул Гиллигилл. - По-твоему двухголовые телята рождаются с накрашенными губами и налаченными копытами?
   – Всякое бывает, - философски рассудил Олло. - Например, три года назад во время войны с троллями наш полк стоял в замке герцога Унна. Его предок, Герекам Унн Великий, как-то раз велел высечь вороватую колдунью. А та, стоя у позорного столба, прокляла весь его род. И с тех пор, все Унны были чернявыми, будто подгоревшие котлеты.
   – Блин, ну и проклятье, - удивился Миша. - Что с того, что они чернявые?
   – Много ты видел чернявых эльфов? - саркастически вопросил Олло. - Я рыжий - и то вроде пугала. Ну вот. Стояли мы там чуть не год, и вдруг у герцогини народилось белокурое дитя. Притом волосы такие длинные, красивые, будто младенец в мамашиной утробе только и делал, что сидел у парикмахера. Помнишь, Геремор? Ну помнишь же. Тебе еще герцогиня за какие-то заслуги пожаловала офицерский Боекомплект. Что, вспомнил?
   – Вот если б родился младенец с собачьими ногами, тогда еще было бы о чем говорить, - проворчал Миша.
   – О боги! - вскричал вдруг Гиллигилл. - Велосипе… Ай! Смотрите!
   Выпучив глаза, он таращился на несчастную собаку, лежащую на траве.
   – Смотрите!!!
   Посмотреть было на что. Пес стремительно увеличивался в размерах. Черная шерсть осыпалась, а на ее месте появлялось что-то вроде бордового делового костюма: жакет, блузка, юбка по колено. Через минуту безродная псина превратилась в стройную женщину с очаровательной фигуркой и прелестными ножками. Красоту незнакомки портила лишь одна существенная деталь: торчащая над округлыми плечами мохнатая собачья голова.
   – Теперь точно в психушку, - угрюмо сказал Миша, садясь а руль. - В полном составе.
   Олло, Геремор и Гиллигилл молча втиснулись на заднее сиденье джипа. Собакоголовая незнакомка расположилась впереди. Она села в машину сама, без всякого принуждения, и даже с некоторой толикой достоинства, как будто давая понять, что собака с человеческим телом (или человек с собачьей головой) - такой же равноправный член общества, как короли, кинозвезды и налоговые инспекторы.
   Машина тронулась. Велосипед закинула ногу на ногу, и, вывалив язык, наслаждалась проплывающими за окном пейзажами. Время от времени она далеко высовывалась из окна и лаяла на вспугнутых автомобилем птиц. Миша втаскивал ее обратно, не обращая внимания на Геремора, который всякий раз советовал тянуть не за жакет, а за юбку.
   – Вздорная баба, - проворчал орк после очередной выходки Велосипеда. Гиллигилл проникся жгучей ненавистью к недавнему хвостатому приятелю. - Скворцов облаяла. Птицы-то тебе чем не угодили?
   Вместо ответа Велосипед обернулась и смачно лизнула его широким розовым языком.
   – Это любовь, - сказал Геремор.
   – Чтоб тя тухлая кикимора так полюбила, - буркнул Гиллигилл.
   Местоуказательное заклинание Олло сбывалось самым поразительным образом. Джип двигался по узкой лесной дороге, а впереди возвышался холм и уже виднелся глухой забор, отороченный сверху смертельной бахромой колючей проволоки.
   У подножья холма Миша свернул в густой подлесок и остановил машину лишь убедившись, что она не видна с дороги.
   – Прибыли. Что делать будем?
   – Надо бы на разведку сходить, - неуверенно проговорил Олло.
   – Да, с бухты-барахты лезть не стоит, - кивнул Геремор. Серебряные ленточки согласно звякнули.
   – Тогда пойдем, - с готовностью воскликнул Гиллигилл, вытаскивая из-за пояса тесак. - Чего сидеть-то.
   Но Миша жестом остановил орка.
   – Ты останься. Собачку постереги. Или кто она… оно…
   – А чего я?! - озлился орк. - Вон, Олло пусть стережет.
   – Твоя псина, ты и стереги, - сказал рыжий эльф жестко. - Сперва завел, а теперь в кусты?
   – А вдруг это оборотень? - не унимался Гиллигилл. - Еще покусает, и буду потом ночами на луну выть.
   – Не дрейфь, Гиллигилл, - ободрил Геремор. - Увидев твою рожу, ни один оборотень кусаться не посмеет.
   После долгих уговоров и увещеваний Гиллигилл сдался. Миша, Олло и Геремор отправились на разведку.
   – Странно, - проговорил Миша, разглядывая поросшее травой асфальтовое полотно дороги. - Похоже, здесь почти никогда не ездят.
   – Ну и что? - удивился Олло. - Такая глушь. Кому тут ездить.
   – Но ведь это больница. Здесь должны день и ночь шастать машины. С продовольствием, с медикаментами. Родственники должны навещать больных. В конце концов, и новые пациенты ведь не пешком сюда приходят!
   – Да брось, - сказал Геремор. - Никому эта богадельня не нужна. Видал я одну больницу в Туддигарре. Обморочный Приют называлась. Глушь такая, что даже кавланы побаивались туда забредать. Так там не понять было: кто врач, кто больной. Доходило до того, что лекари отправляли самых бесноватых пациентов на охоту. И ничего, те всегда с добычей возвращались. То медведя завалят, то дюжину зайцев, то дракона приволокут, конечно, если удастся его за хвост из пещеры вытянуть. А как тамошняя повариха готовит маринованные крылышки гарпий! - эльф мечтательно закатил глаза.
   – Что, и такое едят? - Миша бросил на Геремора недоверчивый взгляд.
   – Здесь главное слово - "повариха", - пояснил Олло. - Геремор сожрет желчный пузырь василиска, лишь бы его подала смазливая девица.
   – Зануда! - фыркнул Геремор.
   Миновали глубокую зловонную яму, заполненную отбросами. Подобрались к забору.
   – Колючка в три ряда. Камер слежения не видно, - приговаривал Миша, осматривая вражеские укрепления. - А ворота-то! Метра три высотой. Жуть!
   – Да, ворота знатные, - согласился Олло. - А что такое камеры слежения?
   – Штуковина, которая позволяет видеть, что творится там, где тебя нет, - попытался объяснить милиционер. - Что-то вроде искусственного глаза.
   – Странно, - пробормотал Олло, - но мне все время кажется, что на нас кто-то таращится, причем сразу со всех сторон. Тут точно нет этих твоих камер?
   – Точно нет. Кстати, я тоже себя как-то неуютно чувствую. Будто кто-то все время торчит за спиной. Хотя, с чего бы? Голый холм, спрятаться негде. Может, в лесу кто притаился? Геремор, ты…
   – Шшш! - оборвал его Геремор. - Тише! Там кто-то есть.
   – Где? - шепотом спросил Миша.
   – Там, в кустах. Крадется за нами уже минуту. Я сначала думал заяц…
   – Вот балбес! - рассердился Олло. - Так может это заяц и есть.
   – И много ты видел зайцев, которые бы крались за тобой, а не убегали прочь?
   – Тогда кто это? - по его рыжим косичкам Олло пробежала легкая рябь.
   – Щас узнаем… - Миша осторожно двинулся вниз по склону, к шевелящемуся кусту. Эльфы натянули луки и замерли на месте, готовые в любой миг спустить тетиву.
   – Обана! - выдохнул молодой человек, склонившись над загадочным преследователем. - Никогда такого не видел. Бедняга, как же тебя угораздило сюда залезть?
   Миша протянул руки и поднял с земли человеческий череп, из которого торчали кошачьи лапы.
   – Мужики, тут котяра в черепе застрял… Мужики, вы чего? Эй, они же выстрелить могут!
   Прямо на Мишу, дрожа от напряжения, смотрели наконечники длинных эльфийских стрел.
   – Бросай его на счет "три", - прохрипел Геремор.
   – Зачем?
   – Мы выстрелим. Раз…
   – И как это поможет вытащить кота? - спросил Миша. - Не, его надо как-то поддеть…
   – Это не кот, - выдавил Олло.
   – Что?
   – Это. Не кот, - повторил эльф.
   – А кто же? Собака что ли? Глаза разуйте. - Миша сделал шаг по направлению к эльфам. Олло и Геремор отскочили как ошпаренные.
   Милиционер вытаращил глаза.
   – Вы чего? Котишки испугались? Да кот это, кот.
   В подтверждение его слов череп вдруг обвил лапками руку милиционера и громко замурлыкал.
   – Никакой не кот, - Геремор ткнул в чудище обличающим перстом. - Это твое безумие. Редкая сволочь, между прочим. И сюда ведь успело добраться!
   – Олло, что он мелет? - Миша повернулся к рыжему эльфу.
   – Правду он говорит, - мрачно сообщил Олло. - Просто ты кое-чего не помнишь. Ты малость свихнулся, когда встретился с пылегадом, а Геремор взялся тебя вылечить. Нормальную часть тебя превратил в лягушку, а безумную - вот в это, - кивок в сторону чудища. В ответ череп озорно сверкнул огоньками из пустых глазниц. - А потом он взялся целовать лягушек, а оно…
   – Мужики, а вы сами часом не того? Не сбрендили, а? - спросил Миша, тихонько отодвигаясь. - Ну там собачка в девушку превратилась, и все такое. А мозги-то, они ведь не титановые, вот и повело… Вы, мужики, главное не нерв…
   – Да правду они говорят, - воскликнул череп Мишиным голосом. От неожиданности милиционер взмахнул руками, и чудище пружинисто приземлилось на кочку.
   – Блин, какие же все впечатлительные! - проворчал череп. - Луки-то опустите. Я ж не кусаюсь! Ну покуражился утром, ну и что? А чего он мне первый на лапу наступил, а потом пнул еще? - монстр обвиняюще уставился на Геремора.
   Геремор набрал полную грудь воздуху, собираясь дать отповедь наглому монстру, но крыть, по-видимому, было нечем, и эльф не произнес не слова. Тогда череп повернулся к милиционеру.
   – Ну, альтер эго, давай, что ли, знакомиться? Меня зовут… зовут меня… Велик психоанализ, и Зигмунд Фрейд пророк его! У меня ж имени нет! Удружил, Миша, ничего не скажешь. Собственную паранойю без имени оставил. Форменное свинство с твоей стороны!
   Череп принялся нервно барабанить когтями по земле.
   – Я ссейчас с ддрузьями ппосоветуюсь, - заикаясь промямлил милиционер.
   Миша был не робкого десятка. Сослуживцы даже считали его "безбашенным" типом, способным в одиночку остановить для проверки документов автобус с взбесившимися футбольными фанатами или выписать штраф за превышение скорости какому-нибудь областному бонзе. Но общаться с собственным безумием (не с какими-нибудь эфемерными галлюцинациями или бестелесными голосами, а с вполне реальным черепом на кошачьих лапах) трудно даже такому героическому человеку.
   – Так ты, значит, первым начал, да? - набросился Олло на Геремора, когда все трое отошли подальше от монстра.
   – А чего оно под ноги полезло?! - взвился белокурый эльф.
   – Мужики, череп попросил ему имя какое-нибудь дать, - проговорил Миша. В тот момент он походил на активиста молодежного движения "Клей лучше героина!", проверившего на себе достоинства обоих веществ разом.
   Эльфы даже не взглянули в его сторону.
   – Из-за тебя оно из нас чуть кишки не выпустило. Вечно ты наколдуешь, а потом…
   – Может, Мурзиком? - гнул свое Миша.
   – Тогда в другой раз сам лечи!
   – И вылечу! Жабья печень - и все дела…
   – Или Барсиком… или Васькой, - милиционер бросил косой взгляд на череп. - Во, придумал!
   – Угу. И тараканьи подбородки. Шарлатан…
   Миша оставил переругивающихся эльфов и вернулся к монстру.
   – Нарекаю тебя Йориком! - торжественно возгласил молодой человек.
   Череп плюхнулся на задние лапы, поднял к небу пустые глазницы.
   – Йорик, Йорик. Бедный… Ух ты! Классика! Уговорил, буду Йориком. Эй вы, с луками! Меня зовут Йорик!
   Эльфы перестали ругаться.
   – И что ты собираешься с ним делать? - поинтересовался Геремор, неодобрительно глядя на милиционера. - Ты учти, это оно сейчас такое доброе, а как на лапу наступишь…
   – А ты не наступай, - оборвал его череп. - И вообще, не "оно", а Йорик!
   – Как ты здесь-то очутился? - спросил Олло.
   – Не поверишь, - ответил Йорик, переходя на таинственный шепот. - Я за вами следил. По-взаправдышному. Крался как индеец за скальпом мамонта. Между прочим, вы в деревне шалили, а я слюни глотал, но все равно себя не выдал. Вот какая выдержка. Возьмете меня с собой?
   – Возьмем, - сказал Миша. - Одним психом больше, одним меньше… Пойдемте лучше, поищем лазейки в заборе.
   Забор внушал уважение. Между идеально пригнанными досками невозможно было вставить даже лезвие ножа.
   О том чтобы продраться без инструментов через колючую проволоку нечего было и думать. Кроме того, она могла оказаться под током, а проверять, так ли это, совершенно не хотелось.
   Они сделали круг и вернулись к воротам. Две массивные створки закрывали полнеба. На фоне ворот маленькая калиточка в правой створке казалась входом в мышиную нору.
   – Похоже, путь один, - мрачно проговорил Миша.
   Прежде чем эльфы успели вымолвить хоть слово, милиционер размахнулся и изо всех сил ударил кулаком в калитку.
   Ворота отозвались вибрирующим рокотом, похожим на звук контрабаса на самой низкой ноте. Мрачно лязгнули гигантские петли. Зашлась консервным дребезжанием болтавшаяся на двух шурупах облезлая вывеска с надписью "Тимофеевская психиатрическая больница…". Через мгновенье все эти звуки потонули в яростном собачьем лае.