Страница:
– Сейчас, - проворчал Олло, - только почищусь. А то на меня слетятся мухи со всей округи и Гиллигилл умрет от обжорства.
– Еще чего! - обиделся орк. - Чтоб я ел таких мух?!
– А чем они плохи? Чем тебе не нравятся мои мухи?
– Эй вы, гурманы, - донесся из темноты голос Геремора, - может, потом обсудите местную кухню? Скоро луна взойдет.
Послышался звук удаляющихся шагов. Олло зарычал и поплелся следом, ориентируясь на отблески фонарей.
Остановились у забора.
– Ну вот, пришли, - сказал Миша, поправляя ножны на боку. Меч придавал уверенности, но в то же время до крайности смущал. Милиционер чувствовал себя первоклашкой, вздумавшим поиграть в рыцарей. - Теперь я, Геремор, Йорик и Велосипед - налево, Олло и Гиллигилл - направо. Расцарапаем рожи, а, Йорик? Что делать все помнят? Геремор, маскировочное заклинание в порядке?
– Заклинание не может быть в порядке или не в порядке, - наставительно сказал Геремор. - Оно или есть или его нет.
– Отлично. Тогда - вперед.
Маскировочное заклинание не подвело. Миша снова ощутил свое лицо как пластилиновую маску. На этот раз он "отрастил" себе необъятные щеки, добавил несколько подбородков и придал животу форму бездонного пивного бочонка. Белые волосы сменились бурой щетиной. Меч исчез, растворившись в складках одежды.
Где-то поблизости ошивался Геремор. Прочтя еще одно заклинанье, он принял вид полевой мыши и затаился.
Ворота рассерженно загудели под ударами Мишиных башмаков.
– Ау, медицина! Открывайте! - заорал милиционер. - Больную привезли. Эскулапы хреновы, аларм!
Некоторое время никто не отзывался, лишь исступленно лаяли собаки. Казалось, они готовы были выскочить из собственных шкур, лишь бы добраться до глотки непрошенного гостя. Велосипед испуганно поскуливала, но не отходила от Миши ни на шаг.
Наконец за забором послышался хруст гравия и сонные матюки. Лязгнуло железо, скрипнула заслонка, в черном провале смотрового окошка белесым пятном возникла чья-то физиономия.
– Чего надо?
Миша направил фонарь на Велосипед. Яркий луч выхватил из темноты собакоголовую красотку в изодранном бордовом костюме.
– Братан, сеструха заболела.
Окошко захлопнулось. Послышался скрежет ключа в замочной скважине.
Йорик задрожал от нетерпенья.
– Сейчас… сейчас… рожи… - возбужденно бормотал он.
– Не светись, пока не подам сигнал, - одернул Миша.
– Зараза! - обиженно прошептал череп и юркнул куда-то вбок.
Заскрипела калитка. В глаза ударил ослепительный свет. Заслонившись ладонью, Миша смог разглядеть длинного типа в белом халате. Рядом маячили две неясные темные фигуры.
– Фонарь убери! - рявкнул милиционер.
– Ты где ее нашел? - донеслось от калитки. В голосе сквозило раздражение барского лакея, вынужденного общаться со всякой швалью.
– По деревне шлялась. Чуть в "собачий ящик" не загремела.
– А про нас как узнал? - продолжал допытываться "лакей".
– Грибники рассказали! Чего пристал? Ты психушка или Гестапо?
– Ммм, видите ли, - послышался еще один голос. Похоже, говорил тип в халате. - Мы, собственно, закрытая клиника и пациентов "с улицы" не принимаем…
– Так что, мне в другую больницу ее везти? - Миша сделал незаметный знак Йорику: готовься!
– Нет, что вы! - Миша скорее догадался, чем увидел, как длинный замахал руками. - Очень любопытный случай. Несомненно, мы вас примем.
– Мы их ПРИМЕМ! - жестко повторил он. Миша облегченно вздохнул, опустив руку: свет больше не бил в глаза. Фонарь выключили.
"Белый халат" распахнул калитку во всю ширь, и отодвинулся, приглашая войти. Первыми в калитку прошмыгнули никем не замеченные Геремор и Йорик. Милиционер шагнул следом.
Свет был всюду. Он лился из фонарей, из зданий, из досок забора, из травы, из самого воздуха. Миша зажмурился. Но даже так он не мог в полной мере защититься: веки просвечивали оранжевым, как будто были сделаны из тонкой цветной бумаги.
Послышался голос длинного:
– Любочка, ведь я же предупреждал, что это опасно. И что прикажете теперь с вами делать?
– Гав! - сказала Велосипед.
– Великая жертва, - прошептал длинный. - Великая жертва!
Миша приоткрыл один глаз. Очень хотелось взглянуть, к какой такой Любочке обращается "белый халат". Потом открыл и второй. Но Любы так и не увидел.
Рядом была все та же компания. Длинный тип со старомодными круглыми очками на носу, с взлохмаченной козлиной бородкой. Он напоминал пожилого миттельшнауцера из интеллигентной семьи. Слева и справа поигрывали мускулами два одинаковых глыбообразных субъекта в синих тренировочных костюмах. Судя по выражению лиц, у этих двоих даже под черепными коробками скрывались накачанные бицепсы, а едва заметные мыслительные процессы протекали где-то в спинном мозге, ближе к копчику.
Чуть дальше Миша увидел Велосипед. Она стояла, скрестив руки на груди, и смотрела на милиционера почти разумным взглядом. Правда, впечатление портил вываленный розовый язык, болтавшийся как некое подобие корабельного вымпела.
И уж совсем на заднем плане обретались Геремор - в виде мыши и Йорик - в виде безумного черепа на кошачьих лапах. Как бы невзначай Йорик наступил на длинный Гереморов хвост и отрешенно смотрел куда-то вдаль, в то время, как эльф отчаянно вырывался, вытянувшись в струнку и выпучив глаза-бусины.
Мише оставалось только молиться, чтобы никто раньше срока не заметил этих двоих.
Повисла зловещая пауза. "Миттельшнауцер", холодно улыбаясь, в упор рассматривал милиционера. Наконец, он поправил очки и проговорил:
– Вот, Михаил Андреевич, вы к нам и пожаловали. Я полагаю, свое нынешнее обличие вы приобрели благодаря вашим…, скажем так, не совсем обычным друзьям. Я прав?
"Обана!" - подумал Миша - "Маска, я вас знаю. Приплыли!". Он молчал, лихорадочно соображая, что же теперь делать. Трюк с превращением, казавшийся идеальным, беспроигрышным, раскусили в первую же минуту. Что ж, зато больше не нужно было лицедействовать.
Миша, не спеша, огляделся. Впереди, на холме врезалась в ночное небо типовая барская усадьба: выкрашенный белой краской дом с двускатной крышей и колоннадой a-la античный храм, и два флигеля. Справа - сетчатый загон, по которому метались полдюжины доберманов. Между главным зданием и забором по кругу располагалось несколько разнокалиберных металлических ангаров. Оглянувшись, молодой человек увидел наглухо запертые ворота, снабженные таким количеством замков, цепей и засовов, что впору было звать психоаналитика, специализирующегося на мании преследования. Все пространство двора заливал яркий "больничный" свет, источник которого Миша так и не смог определить.
– Как, говорите, вас зовут? - проговорил милиционер, закончив осмотр.
– Виктор Антонович Чертопрыщенко, к вашим услугам. Как вам наше заведение на свежий взгляд?
Миша пожал плечами.
– Напоминает тюрягу. Вы бы цветочки посадили, что ли.
Чертопрыщенко хмыкнул.
– Увы, цветочки здесь не растут. Проклятое место, знаете ли. Загадочная история, как-нибудь расскажу.
– Вы лучше расскажите, где Наташа.
Виктор Антонович покачал головой.
– Не торопитесь. Всему свое время. Будет вам ваша Наташа.
– Где она?! - прорычал Миша, сжав кулаки.
Чертопрыщенко едва заметно качнул головой, и бугаи в синих костюмах обступили милиционера.
– Не советую шуметь, - проворковал Виктор Антонович. - Кстати, пора бы вам снять маску.
Чертопрыщенко поднял руки в классическом жесте "хенде хох". Миша задохнулся от боли, согнулся пополам. Медленно и очень неуклюже его тело возвращалось к своему прежнему обличью.
Наконец, боль отпустила.
– Что ж ты, гад, делаешь? - прохрипел милиционер.
Виктор Антонович виновато развел руками.
– Простите, если причинил боль. Зато теперь с вами приятно общаться: снова стали самим собой. Вот только меч придется отдать.
В тот же миг меч как будто сам собой скакнул в лапы одного из охранников.
– Ловко, - Миша скрипнул зубами.
– Профессионалы, - прокомментировал Виктор Антонович. - Не беспокойтесь, если соберетесь от нас уходить, оружие вам вернут. Но пока вы здесь, пройдемте в дом. Попьем кофейку, побеседуем. У меня великолепный кенийский кофе…
Чертопрыщенко взял под руку Велосипед и, не оглядываясь, повел ее вверх по холму.
Велосипед была сама грациозность. Она вдруг разом растеряла все собачьи замашки и держалась со спокойной уверенностью красивой женщины. Даже песья голова на ее плечах воспринималась всего лишь как не слишком удачно сделанная прическа.
"А Гиллигилл ее за палками гонял" - подумал Миша и поплелся следом, сопровождаемый охранниками. Под ногами мордоворотов отчаянно хрустел гравий.
Чуть погодя, никем не замеченный, потянулся к вершине холма Йорик. На его голом черепе восседал Геремор, все еще пребывавший в личине полевой мыши.
Глава 22
– Еще чего! - обиделся орк. - Чтоб я ел таких мух?!
– А чем они плохи? Чем тебе не нравятся мои мухи?
– Эй вы, гурманы, - донесся из темноты голос Геремора, - может, потом обсудите местную кухню? Скоро луна взойдет.
Послышался звук удаляющихся шагов. Олло зарычал и поплелся следом, ориентируясь на отблески фонарей.
Остановились у забора.
– Ну вот, пришли, - сказал Миша, поправляя ножны на боку. Меч придавал уверенности, но в то же время до крайности смущал. Милиционер чувствовал себя первоклашкой, вздумавшим поиграть в рыцарей. - Теперь я, Геремор, Йорик и Велосипед - налево, Олло и Гиллигилл - направо. Расцарапаем рожи, а, Йорик? Что делать все помнят? Геремор, маскировочное заклинание в порядке?
– Заклинание не может быть в порядке или не в порядке, - наставительно сказал Геремор. - Оно или есть или его нет.
– Отлично. Тогда - вперед.
Маскировочное заклинание не подвело. Миша снова ощутил свое лицо как пластилиновую маску. На этот раз он "отрастил" себе необъятные щеки, добавил несколько подбородков и придал животу форму бездонного пивного бочонка. Белые волосы сменились бурой щетиной. Меч исчез, растворившись в складках одежды.
Где-то поблизости ошивался Геремор. Прочтя еще одно заклинанье, он принял вид полевой мыши и затаился.
Ворота рассерженно загудели под ударами Мишиных башмаков.
– Ау, медицина! Открывайте! - заорал милиционер. - Больную привезли. Эскулапы хреновы, аларм!
Некоторое время никто не отзывался, лишь исступленно лаяли собаки. Казалось, они готовы были выскочить из собственных шкур, лишь бы добраться до глотки непрошенного гостя. Велосипед испуганно поскуливала, но не отходила от Миши ни на шаг.
Наконец за забором послышался хруст гравия и сонные матюки. Лязгнуло железо, скрипнула заслонка, в черном провале смотрового окошка белесым пятном возникла чья-то физиономия.
– Чего надо?
Миша направил фонарь на Велосипед. Яркий луч выхватил из темноты собакоголовую красотку в изодранном бордовом костюме.
– Братан, сеструха заболела.
Окошко захлопнулось. Послышался скрежет ключа в замочной скважине.
Йорик задрожал от нетерпенья.
– Сейчас… сейчас… рожи… - возбужденно бормотал он.
– Не светись, пока не подам сигнал, - одернул Миша.
– Зараза! - обиженно прошептал череп и юркнул куда-то вбок.
Заскрипела калитка. В глаза ударил ослепительный свет. Заслонившись ладонью, Миша смог разглядеть длинного типа в белом халате. Рядом маячили две неясные темные фигуры.
– Фонарь убери! - рявкнул милиционер.
– Ты где ее нашел? - донеслось от калитки. В голосе сквозило раздражение барского лакея, вынужденного общаться со всякой швалью.
– По деревне шлялась. Чуть в "собачий ящик" не загремела.
– А про нас как узнал? - продолжал допытываться "лакей".
– Грибники рассказали! Чего пристал? Ты психушка или Гестапо?
– Ммм, видите ли, - послышался еще один голос. Похоже, говорил тип в халате. - Мы, собственно, закрытая клиника и пациентов "с улицы" не принимаем…
– Так что, мне в другую больницу ее везти? - Миша сделал незаметный знак Йорику: готовься!
– Нет, что вы! - Миша скорее догадался, чем увидел, как длинный замахал руками. - Очень любопытный случай. Несомненно, мы вас примем.
– Мы их ПРИМЕМ! - жестко повторил он. Миша облегченно вздохнул, опустив руку: свет больше не бил в глаза. Фонарь выключили.
"Белый халат" распахнул калитку во всю ширь, и отодвинулся, приглашая войти. Первыми в калитку прошмыгнули никем не замеченные Геремор и Йорик. Милиционер шагнул следом.
Свет был всюду. Он лился из фонарей, из зданий, из досок забора, из травы, из самого воздуха. Миша зажмурился. Но даже так он не мог в полной мере защититься: веки просвечивали оранжевым, как будто были сделаны из тонкой цветной бумаги.
Послышался голос длинного:
– Любочка, ведь я же предупреждал, что это опасно. И что прикажете теперь с вами делать?
– Гав! - сказала Велосипед.
– Великая жертва, - прошептал длинный. - Великая жертва!
Миша приоткрыл один глаз. Очень хотелось взглянуть, к какой такой Любочке обращается "белый халат". Потом открыл и второй. Но Любы так и не увидел.
Рядом была все та же компания. Длинный тип со старомодными круглыми очками на носу, с взлохмаченной козлиной бородкой. Он напоминал пожилого миттельшнауцера из интеллигентной семьи. Слева и справа поигрывали мускулами два одинаковых глыбообразных субъекта в синих тренировочных костюмах. Судя по выражению лиц, у этих двоих даже под черепными коробками скрывались накачанные бицепсы, а едва заметные мыслительные процессы протекали где-то в спинном мозге, ближе к копчику.
Чуть дальше Миша увидел Велосипед. Она стояла, скрестив руки на груди, и смотрела на милиционера почти разумным взглядом. Правда, впечатление портил вываленный розовый язык, болтавшийся как некое подобие корабельного вымпела.
И уж совсем на заднем плане обретались Геремор - в виде мыши и Йорик - в виде безумного черепа на кошачьих лапах. Как бы невзначай Йорик наступил на длинный Гереморов хвост и отрешенно смотрел куда-то вдаль, в то время, как эльф отчаянно вырывался, вытянувшись в струнку и выпучив глаза-бусины.
Мише оставалось только молиться, чтобы никто раньше срока не заметил этих двоих.
Повисла зловещая пауза. "Миттельшнауцер", холодно улыбаясь, в упор рассматривал милиционера. Наконец, он поправил очки и проговорил:
– Вот, Михаил Андреевич, вы к нам и пожаловали. Я полагаю, свое нынешнее обличие вы приобрели благодаря вашим…, скажем так, не совсем обычным друзьям. Я прав?
"Обана!" - подумал Миша - "Маска, я вас знаю. Приплыли!". Он молчал, лихорадочно соображая, что же теперь делать. Трюк с превращением, казавшийся идеальным, беспроигрышным, раскусили в первую же минуту. Что ж, зато больше не нужно было лицедействовать.
Миша, не спеша, огляделся. Впереди, на холме врезалась в ночное небо типовая барская усадьба: выкрашенный белой краской дом с двускатной крышей и колоннадой a-la античный храм, и два флигеля. Справа - сетчатый загон, по которому метались полдюжины доберманов. Между главным зданием и забором по кругу располагалось несколько разнокалиберных металлических ангаров. Оглянувшись, молодой человек увидел наглухо запертые ворота, снабженные таким количеством замков, цепей и засовов, что впору было звать психоаналитика, специализирующегося на мании преследования. Все пространство двора заливал яркий "больничный" свет, источник которого Миша так и не смог определить.
– Как, говорите, вас зовут? - проговорил милиционер, закончив осмотр.
– Виктор Антонович Чертопрыщенко, к вашим услугам. Как вам наше заведение на свежий взгляд?
Миша пожал плечами.
– Напоминает тюрягу. Вы бы цветочки посадили, что ли.
Чертопрыщенко хмыкнул.
– Увы, цветочки здесь не растут. Проклятое место, знаете ли. Загадочная история, как-нибудь расскажу.
– Вы лучше расскажите, где Наташа.
Виктор Антонович покачал головой.
– Не торопитесь. Всему свое время. Будет вам ваша Наташа.
– Где она?! - прорычал Миша, сжав кулаки.
Чертопрыщенко едва заметно качнул головой, и бугаи в синих костюмах обступили милиционера.
– Не советую шуметь, - проворковал Виктор Антонович. - Кстати, пора бы вам снять маску.
Чертопрыщенко поднял руки в классическом жесте "хенде хох". Миша задохнулся от боли, согнулся пополам. Медленно и очень неуклюже его тело возвращалось к своему прежнему обличью.
Наконец, боль отпустила.
– Что ж ты, гад, делаешь? - прохрипел милиционер.
Виктор Антонович виновато развел руками.
– Простите, если причинил боль. Зато теперь с вами приятно общаться: снова стали самим собой. Вот только меч придется отдать.
В тот же миг меч как будто сам собой скакнул в лапы одного из охранников.
– Ловко, - Миша скрипнул зубами.
– Профессионалы, - прокомментировал Виктор Антонович. - Не беспокойтесь, если соберетесь от нас уходить, оружие вам вернут. Но пока вы здесь, пройдемте в дом. Попьем кофейку, побеседуем. У меня великолепный кенийский кофе…
Чертопрыщенко взял под руку Велосипед и, не оглядываясь, повел ее вверх по холму.
Велосипед была сама грациозность. Она вдруг разом растеряла все собачьи замашки и держалась со спокойной уверенностью красивой женщины. Даже песья голова на ее плечах воспринималась всего лишь как не слишком удачно сделанная прическа.
"А Гиллигилл ее за палками гонял" - подумал Миша и поплелся следом, сопровождаемый охранниками. Под ногами мордоворотов отчаянно хрустел гравий.
Чуть погодя, никем не замеченный, потянулся к вершине холма Йорик. На его голом черепе восседал Геремор, все еще пребывавший в личине полевой мыши.
Глава 22
Чертопрыщенко и Велосипед ступили на крыльцо усадьбы. Виктор Антонович распахнул дверь, пропуская внутрь свою собакоголовую спутницу. Повернулся к милиционеру.
– Михаил, что же вы отстаете? Не слишком ли болезненно я разоблачил ваш маскарад?
– Переживу, - буркнул Миша.
– Не дуйтесь. Я не хотел причинять вам боль. Простите. Просто ни разу еще не приходилось проделывать на практике этот трюк с разоблачением.
Миша вскинул брови.
– Вот как? Если сравнивать вас с физиологом Павловым, так вы гуманнейший человек. Вы хотя бы извиняетесь перед подопытными.
С этими словами Миша перешагнул порог усадьбы. Перешагнул, и застыл у входа, не в силах вымолвить ни слова.
Милиционер прекрасно знал, что такое паранойя. По роду службы ему приходилось сталкиваться со многими носителями этого печального диагноза. От довольно безобидных: "Ты задержался на целую минуту! Живо к детектору лжи, наклеивай на лоб датчики. И дай-ка мне пиджак. Если я найду хоть один волос…". До совершенно неизлечимых, и даже заразных: "Я помощник губернатора!". Но даже бесноватый сектант, сбывающий прохожим душеспасительную книжку "Время читать Камасутру" - нормален как космонавт, если сравнивать его с обитателями дома, в котором оказался Миша.
Милиционеру открылся огромный зал. Тысячи пылающих свечей, укрепленных на гигантской позолоченной люстре и в бесчисленных бра, наводили на мысль о вселенском пожаре. Обзаведись в свое время таким залом Нерон, ему не пришлось бы запаливать Рим, чтобы накропать поэмку-другую.
Но не эта огненная вакханалия поразила Мишу (конечно, будь он пожарником, то ничего другого не заметил бы). Молодой человек во все глаза таращился на потолок, на пол, на стены. На стеклянные витрины, выставленные вдоль стен. И куда бы ни упал взгляд, на любом клочке любой поверхности Миша видел сундук. Вернее Сундук. Или еще точнее - СУНДУК!!!
Здесь были и чертежи, и гравюры, и акварельные зарисовки. Написанный маслом натюрморт, на котором сундук красовался с откинутой крышкой, из-под которой сердито зыркал зажаренный молочный поросенок, соседствовал с пожелтевшим детским рисунком. Здесь крышка была лишь чуть приоткрыта, а из щели била молния.
Еще были афиши, плакаты, газетные вырезки - и все о нем, о нем, о чуде, окованном медными полосами.
Попадались фотографии, по большей части старинные. Кто только на них не позировал с сундуком. Бравые казаки в сдвинутых набекрень папахах; хмурые азиатские сарбазы в форменных халатах; холеные субъекты с тонкими усиками; кринолиновые дамы… Дамы все сплошь были черноволосые и очень походили на Наташу. Или на ее бабушку в молодости.
Экспонаты в витринах иллюстрировали простую мысль о том, что сундук не обязательно должен быть деревянным. Золото, платина, малахит, хрусталь, нефрит, изумруды - все шло в ход ради прославления славного предка современных тумбочек.
Потолок украшало схематическое изображение некоего Звездного Сундука, окруженного загадочными символами - не то каббалистическими знаками, не то каракулями маленького китайчонка с двойкой по каллиграфии.
Картину на бескрайнем мозаичном полу за малостью расстояния разглядеть Мише не удалось, но сомнений ее сюжете не возникало.
Среди этого мебельного безумия Чертопрыщенко и его собакоголовая спутница выглядели парой непорочных душ, по ошибке спустившихся в ад.
Миша растянул губы в саркастической ухмылке.
– Класс! Похоже на храм для придурков. Коллекционируете сундуки? Почтенное занятие. Думаю, многие вам завидуют. Собиратели пивных крышек начинают считать свое хобби ущербным, когда видят такое, а?
– Бывает. Двое или трое даже утопились с горя, - без улыбки ответил Виктор Антонович. - Кстати, если вы заметили, в этом зале собраны изображения лишь одного единственного сундука. Того, что принадлежит вашей невесте.
– Так какого рожна похитили ее, если нужен сундук? - вскинулся Миша.
Чертопрыщенко метнул злобный взгляд на охранников. Те мялись в дверях, должно быть, не решаясь осквернить святилище непотребными рылами.
– Знаете, похищение не входило в наши планы… - Виктор Антонович еще раз приласкал взглядом громил, и те, толкаясь, бросились вон.
– Тогда какого черта?! - рявкнул Миша. - Или это и впрямь психбольница, но вы не врач? Судя по залу - очень может быть!
– Дело в том… мои подчиненные… ммм… не совсем верно поняли инструкции, - глаза Чертопрыщенко забегали, он сокрушенно развел руками.
Миша покачал головой.
– Ну да, конечно. Вряд ли вы цените их за ум, так что нечего пенять. Давайте-ка по-быстрому ведите сюда Наташу, и расстанемся. А то вам еще тут пыль с сундуков вытирать.
– Мы не расстанемся пока я не получу сундук, - отчеканил Чертопрыщенко. - Если помните, он у ваших приятелей.
– Виктор Антонович, - вкрадчиво проговорил Миша, делая шаг к человеку в белом халате, - ведь мы тут одни, охрану вы отослали. Одно мое движение, и вы в лучшем случае - покойник, а в худшем - инвалид на всю жизнь. Так что будьте паинькой и пойдемте-ка, проведаем Наташу.
Молодой человек вплотную придвинулся к противнику, нацепив на лицо самую гадкую из милицейских гримас. Чертопрыщенко и бровью не повел.
– Глупо, - сказал он. - Глупо лезть в бутылку, не разобравшись в обстановке. Вы не подумали, что вашу невесту могут убить, едва вы сделаете неверный шаг? То-то. Послушайте, я не чудовище. Мне всего лишь кое-что нужно от вас и вашей девушки. Поэтому давайте спишем ваш порыв на крайнюю усталость. Я думаю, вам и так хватило на сегодня приключений.
Милиционер ответил угрюмым молчанием.
– Не дуйтесь, - ободрил Чертопрыщенко. - Мне нужен сундук, а не Наташа. Все образуется. А сейчас, если не возражаете, я должен завершить одно неотложное дело. Это не надолго. Можете пока осмотреть храм.
Виктор Антонович подхватил Велосипед под руку, и они скрылись за боковой дверью. Напоследок псина одарила Мишу долгим томным взглядом.
Оставшись в одиночестве, милиционер прокрался к входной двери. Двор погрузился во мрак. Недавний чудесный свет ужался до крохотной электрической лампочки, подвешенной над крыльцом.
Охранников поблизости не было: должно быть, гнев Чертопрыщенко изрядно их напугал. В загоне тихонько взлаивали собаки.
У крыльца, на врытой в землю скамеечке Йорик и Геремор азартно дулись в "дурака". Геремор все еще пребывал в образе мыши, правда, чтобы удержать в лапах карты, увеличил свою новую личину до размеров фокстерьера.
Незнакомую игру эльф постиг с невероятной скоростью. В тот момент, когда на пороге появился Миша, Геремор сложенными веером картами с оттяжкой охаживал Йорика по тому месту, где у людей обычно расположен нос. Череп ойкал, поскрипывал зубами, но молчал.
– Вы чего на виду торчите? - рассердился милиционер. - Ведь заметут!
– Не заметут! - весело сообщил Йорик. - Они тут пугливые какие-то. Один только что сунулся. Человек-гора, блин. Мы ему: "Здрасте, как поживаете? Не желаете в картишки перекинуться? Или в секир-башку по маленькой?", а он зыркалы выпучил и давай причитать: "Ааа, не буду больше на ужин мухоморами закусывать!" И дальше в том же духе. Разве можно с такими дело иметь?!
– Все равно, будьте поосторожней.
– Про Наташу что-нибудь узнал? - спросил Геремор.
– Наташа где-то здесь, - Миша окинул взглядом расставленные вокруг усадьбы ангары. - Ее хотят на сундук выменять.
– На какой сундук?! - пискнул Геремор, едва не свалившись со скамейки.
Миша покачал головой.
– Ты что, забыл уже? На тот, который вы везли, чтобы обменять на меня.
Геремор икнул.
– Послушай, Миша… если им так нужен воплощ… сундук, тогда какого лешего они похитили Наташу, а его оставили?
– Качки перепутали по глупости. Во всяком случае, Чертопрыщенко так говорит. Говорит, должны были взять именно сундук.
– Чушь! - рявкнул Геремор. - Сам же понимаешь, что чушь! Если похитителям четко велели привезти сундук, они бы дождались нас в условленном месте, получили то, за чем их посылали - и все! Но перед ними явно поставили две цели, что при их скудоумии, согласись, просто издевательство. Ты видел когда-нибудь тролля, которому жена велела купить в лавке ско-во-род-ку и взби-вал-ку для мо-ро-же-но-го? Нет в мире более несчастного и жалкого существа. В лучшем случае он забудет купить сковородку или взбивалку, а в худшем - убьет хозяина лавки и потеряется. Я тебе точно говорю - длинному нужен и сундук и девушка.
– Но зачем?
Геремор смешно пожал мышиными плечами.
– Он их коллекционирует, - заявил Йорик.
– Я вот что предлагаю, - сказал эльф, - ты иди, заговаривай длинному зубы, а мы с Йориком отправимся на разведку. Если Наташа здесь, мы ее отыщем.
Миша вернулся в зал.
Чертопрыщенко все не было. От скуки Миша принялся бродить по залу. Переходя от картины к картине, от экспоната к экспонату он дивился тому, на каких странных вещах иногда зацикливаются люди. Изображения сундука обнаруживались в самых неожиданных местах: в рисунке штор, в оконной решетке. Даже подвески на люстре представляли собой крохотные хрустальные сундучки. Не каждому диктатору достается столько почета, сколько получил невзрачный, потрепанный и совершенно пустой сундук, оклеенный изнутри старой газетой.
Между сундуками, сундучками и сундучатами то и дело попадались портреты Наташи и ее предков по женской линии. Семейное сходство поражало, и милиционер без труда узнавал на пожелтевших фотографиях и гравюрах бабок, прабабок и троюродных теток своей невесты.
"Маньяк!" - подумал Миша - "Ей-богу, шизоид. Мечта психоаналитика…"
– Гхм! - раздалось за спиной.
Миша стремительно обернулся. Перед ним стоял Чертопрыщенко, придерживая под руку одетую в бордовый костюм миловидную зеленоглазую барышню с пышными каштановыми локонами до плеч. На ее щеках играл румянец, а губы были столь нестерпимо пунцовыми, что покажи их по телевизору - прожгло бы дыру в экране. Нижнюю губу украшал жутковатый пирсинг в виде скорпионьего жала.
– Прошу прощения за задержку, - пробормотал Виктор Антонович. - Приводил девушку в порядок, знаете ли. Позвольте представить вам Любу, мою очаровательную отважную помощницу. Хотя… в некотором роде вы уже знакомы.
Знакомы? Миша поднял глаза на Любу. Нет, вряд ли он ее где-то видел. Нет, не знакомы. Хотя… Этот бордовый костюм, эта узнаваемая фигура… Ноги в синяках и ссадинах…
– Велосипед?!
Чертопрыщенко удивленно оглянулся.
– Где велосипед?
– Это моя собачья кличка, - подала голос Люба. Она бросила на Мишу насмешливый взгляд.
– Какого дьявола вы прикинулись псиной? - выпалил милиционер.
Девушка пожала плечами.
– Чтобы следить за вами, конечно же. Как бы еще Виктор Антонович узнал о ваших планах? Идеальная маскировка. Если бы не блохи… - она передернула плечами. Дрогнуло "скорпионье жало" в губе.
– Так вам и надо! Мата Хари, блин! - Миша раздраженно сплюнул.
– В храме не плевать! - взвизгнул Чертопрыщенко. Но через секунду взял себя в руки и добавил: - Скоро утро. Давайте все-таки выпьем по чашечке кофе и все спокойно обсудим.
Геремор и Йорик осматривали ангары. Как две черные тени они перебегали от здания к зданию, тихонько приоткрывали двери и заглядывали внутрь.
– Гляди, молятся! - прошипел Йорик, когда они добрались до очередного ангара. Геремор вытянул шею.
К дальней стене длинного полутемного зала был прикреплен экран, на который проецировалось изображение сундука. В полнейшей тишине с полусотни мужчин и женщин в синих тренировочных костюмах стояли на коленях и клали сундуку истовые поклоны.
– Знаешь, - сказал Йорик, когда они отправились дальше, - вот спасем Наташу, и я придумаю собственную религию. Чем я хуже сундука?!
– У сундука есть огромное преимущество, - ответил Геремор.
– Какое же?
– Не болтает ерунды.
Следующий ангар был заперт на огромный висячий замок.
– Вот оно! - радостно прошептал череп. - Там ваша Наташа.
– С чего ты взял? Там может быть что угодно.
– Да точно тебе говорю! - заявил Йорик. - Как откроешь, она сразу выскочит - и ну тебя обнимать! Хотя это несправедливо. Это ведь я альтер эго, а не ты…
– Ладно, попробуем, - сказал эльф. Он подпрыгнул, ударился о землю и принял свой обычный облик. Ленточки в волосах мелодично зазвенели, амуниция тяжело брякнула.
Щелкнула крышка Боекомплекта. Зеленая вспышка - и дверь отворилась, открыв помещение, сверху донизу забитое невообразимым пыльным хламом.
– Пошли дальше, - мрачно процедил Геремор.
Двери третьего ангара подпирали два мускулистых бритоголовых типа. В лунном свете они казались неудачными творениями скульптора, страдающего гигантоманией. Глядя в их пустые лица человек с воображением запросто смог бы составить представление о том, что такое вакуум.
– В точку! - возбужденно зашептал Йорик. - Предлагаю план: ты колдуешь, а я расцарапываю рожи.
Виктор Антонович устроился в глубоком кресле, из недр которого его очки зловеще посверкивали, будто глаза упыря. Миша сел в соседнее кресло. Люба забралась с ногами на пухлый диван, напоминавший гипертрофированного навозного жука.
– Вы у меня в плену, - продолжал Чертопрыщенко. - Я понимаю, у вас есть огромный соблазн проверить - так ли это, поэтому сразу предостерегаю от глупостей. Если у вас под ногами не путаются сотни охранников, это не значит, что их нет вовсе. Еще раз повторяю: ведите себя пристойно, чтобы избавить от неприятностей и себя, и Наташу, и ваших новых приятелей.
Виктор Антонович испытующе посмотрел на милиционера, но тот и бровью не повел, предоставив собеседнику самому решать - произвели впечатление его слова или нет.
– Будем считать, что вы уяснили положение, - продолжал Чертопрыщенко после короткой паузы. - Тогда перейдем к делу. Мне нужен сундук. Доставьте его и Наташа свободна.
Миша поднял брови.
– Знаете, что-то нескладно выходит. Сундук был у вас в руках. Но ваши люди похитили Наташу, а ценную мебель оставили на попечение троих чудиков. Даже делая скидку на тупость исполнителей, я все равно не могу поверить, что моя невеста здесь совершенно ни при чем. Кроме того, вся эта слежка, от которой Наташка просто сходила с ума. Зачем вы следили за ней и ее бабкой? За каким бесом все эти ваши страшилки? Или это у вас хобби такое - пугать женщин?
Чертопрыщенко брезгливо скривил губы.
– Язвите сколько душе угодно, молодой человек. Это все, что вам осталось. Вы вляпались в историю, которая началась задолго до вашего рождения, вам никогда не постичь суть происходящего, так что другой реакции от вас я и не жду.
– А вы просветите меня, - задушевно проговорил Миша. - Глядишь, я и перестану язвить.
Виктор Антонович покачал головой.
– Мне нужен сундук. И нужно, чтобы Наташа кое-что прояснила относительно его содержимого…
– Но сундук пустой! - перебил Миша. - В нем никогда ничего не держали. Или вы не поверите, пока Наташа не ткнет вас носом?
Виктор Антонович поморщился.
– Я уже упоминал, что вам известно далеко не все. Итак, мне нужен сундук. Из Любиного рассказа следует, что вы или ваши приятели спрятали его перед тем, как отправиться сюда…
– Кстати, о Любе, - снова перебил милиционер. - Как вы сделали ее собакой? И как вообще узнали, какой дорогой мы подбираемся к вашему логову?
На этот раз физиономия Чертопрыщенко расплылась в самодовольной улыбке.
– А вы не догадываетесь? Магия, молодой человек. Стопроцентная настоящая магия, давным-давно позабытая в нашем мире. С ней мне не нужны ни камеры наружного наблюдения, ни всякие охранные штучки-дрючки, ни прочий технический вздор. Конечно, в сравнении с волшебными коробками ваших приятелей мои методы грубы, топорны, примитивны, но, тем не менее, они работают.
Говоря о "волшебных коробках" Чертопрыщенко зажмурился и облизнулся как голодный кот, грезящий о колбасе.
– И вы туда же, - простонал Миша. - Повернулись на магии. Это что, поветрие такое что ли? Уж лучше бы вы оказались заурядным уголовником! Хотя, действуете вы как самый обычный бандюган.
Виктор Антонович фыркнул.
– Попрошу с урками меня не равнять! У меня благородные цели, и со всякой швалью я не имею ничего общего.
– Михаил, что же вы отстаете? Не слишком ли болезненно я разоблачил ваш маскарад?
– Переживу, - буркнул Миша.
– Не дуйтесь. Я не хотел причинять вам боль. Простите. Просто ни разу еще не приходилось проделывать на практике этот трюк с разоблачением.
Миша вскинул брови.
– Вот как? Если сравнивать вас с физиологом Павловым, так вы гуманнейший человек. Вы хотя бы извиняетесь перед подопытными.
С этими словами Миша перешагнул порог усадьбы. Перешагнул, и застыл у входа, не в силах вымолвить ни слова.
Милиционер прекрасно знал, что такое паранойя. По роду службы ему приходилось сталкиваться со многими носителями этого печального диагноза. От довольно безобидных: "Ты задержался на целую минуту! Живо к детектору лжи, наклеивай на лоб датчики. И дай-ка мне пиджак. Если я найду хоть один волос…". До совершенно неизлечимых, и даже заразных: "Я помощник губернатора!". Но даже бесноватый сектант, сбывающий прохожим душеспасительную книжку "Время читать Камасутру" - нормален как космонавт, если сравнивать его с обитателями дома, в котором оказался Миша.
Милиционеру открылся огромный зал. Тысячи пылающих свечей, укрепленных на гигантской позолоченной люстре и в бесчисленных бра, наводили на мысль о вселенском пожаре. Обзаведись в свое время таким залом Нерон, ему не пришлось бы запаливать Рим, чтобы накропать поэмку-другую.
Но не эта огненная вакханалия поразила Мишу (конечно, будь он пожарником, то ничего другого не заметил бы). Молодой человек во все глаза таращился на потолок, на пол, на стены. На стеклянные витрины, выставленные вдоль стен. И куда бы ни упал взгляд, на любом клочке любой поверхности Миша видел сундук. Вернее Сундук. Или еще точнее - СУНДУК!!!
Здесь были и чертежи, и гравюры, и акварельные зарисовки. Написанный маслом натюрморт, на котором сундук красовался с откинутой крышкой, из-под которой сердито зыркал зажаренный молочный поросенок, соседствовал с пожелтевшим детским рисунком. Здесь крышка была лишь чуть приоткрыта, а из щели била молния.
Еще были афиши, плакаты, газетные вырезки - и все о нем, о нем, о чуде, окованном медными полосами.
Попадались фотографии, по большей части старинные. Кто только на них не позировал с сундуком. Бравые казаки в сдвинутых набекрень папахах; хмурые азиатские сарбазы в форменных халатах; холеные субъекты с тонкими усиками; кринолиновые дамы… Дамы все сплошь были черноволосые и очень походили на Наташу. Или на ее бабушку в молодости.
Экспонаты в витринах иллюстрировали простую мысль о том, что сундук не обязательно должен быть деревянным. Золото, платина, малахит, хрусталь, нефрит, изумруды - все шло в ход ради прославления славного предка современных тумбочек.
Потолок украшало схематическое изображение некоего Звездного Сундука, окруженного загадочными символами - не то каббалистическими знаками, не то каракулями маленького китайчонка с двойкой по каллиграфии.
Картину на бескрайнем мозаичном полу за малостью расстояния разглядеть Мише не удалось, но сомнений ее сюжете не возникало.
Среди этого мебельного безумия Чертопрыщенко и его собакоголовая спутница выглядели парой непорочных душ, по ошибке спустившихся в ад.
Миша растянул губы в саркастической ухмылке.
– Класс! Похоже на храм для придурков. Коллекционируете сундуки? Почтенное занятие. Думаю, многие вам завидуют. Собиратели пивных крышек начинают считать свое хобби ущербным, когда видят такое, а?
– Бывает. Двое или трое даже утопились с горя, - без улыбки ответил Виктор Антонович. - Кстати, если вы заметили, в этом зале собраны изображения лишь одного единственного сундука. Того, что принадлежит вашей невесте.
– Так какого рожна похитили ее, если нужен сундук? - вскинулся Миша.
Чертопрыщенко метнул злобный взгляд на охранников. Те мялись в дверях, должно быть, не решаясь осквернить святилище непотребными рылами.
– Знаете, похищение не входило в наши планы… - Виктор Антонович еще раз приласкал взглядом громил, и те, толкаясь, бросились вон.
– Тогда какого черта?! - рявкнул Миша. - Или это и впрямь психбольница, но вы не врач? Судя по залу - очень может быть!
– Дело в том… мои подчиненные… ммм… не совсем верно поняли инструкции, - глаза Чертопрыщенко забегали, он сокрушенно развел руками.
Миша покачал головой.
– Ну да, конечно. Вряд ли вы цените их за ум, так что нечего пенять. Давайте-ка по-быстрому ведите сюда Наташу, и расстанемся. А то вам еще тут пыль с сундуков вытирать.
– Мы не расстанемся пока я не получу сундук, - отчеканил Чертопрыщенко. - Если помните, он у ваших приятелей.
– Виктор Антонович, - вкрадчиво проговорил Миша, делая шаг к человеку в белом халате, - ведь мы тут одни, охрану вы отослали. Одно мое движение, и вы в лучшем случае - покойник, а в худшем - инвалид на всю жизнь. Так что будьте паинькой и пойдемте-ка, проведаем Наташу.
Молодой человек вплотную придвинулся к противнику, нацепив на лицо самую гадкую из милицейских гримас. Чертопрыщенко и бровью не повел.
– Глупо, - сказал он. - Глупо лезть в бутылку, не разобравшись в обстановке. Вы не подумали, что вашу невесту могут убить, едва вы сделаете неверный шаг? То-то. Послушайте, я не чудовище. Мне всего лишь кое-что нужно от вас и вашей девушки. Поэтому давайте спишем ваш порыв на крайнюю усталость. Я думаю, вам и так хватило на сегодня приключений.
Милиционер ответил угрюмым молчанием.
– Не дуйтесь, - ободрил Чертопрыщенко. - Мне нужен сундук, а не Наташа. Все образуется. А сейчас, если не возражаете, я должен завершить одно неотложное дело. Это не надолго. Можете пока осмотреть храм.
Виктор Антонович подхватил Велосипед под руку, и они скрылись за боковой дверью. Напоследок псина одарила Мишу долгим томным взглядом.
Оставшись в одиночестве, милиционер прокрался к входной двери. Двор погрузился во мрак. Недавний чудесный свет ужался до крохотной электрической лампочки, подвешенной над крыльцом.
Охранников поблизости не было: должно быть, гнев Чертопрыщенко изрядно их напугал. В загоне тихонько взлаивали собаки.
У крыльца, на врытой в землю скамеечке Йорик и Геремор азартно дулись в "дурака". Геремор все еще пребывал в образе мыши, правда, чтобы удержать в лапах карты, увеличил свою новую личину до размеров фокстерьера.
Незнакомую игру эльф постиг с невероятной скоростью. В тот момент, когда на пороге появился Миша, Геремор сложенными веером картами с оттяжкой охаживал Йорика по тому месту, где у людей обычно расположен нос. Череп ойкал, поскрипывал зубами, но молчал.
– Вы чего на виду торчите? - рассердился милиционер. - Ведь заметут!
– Не заметут! - весело сообщил Йорик. - Они тут пугливые какие-то. Один только что сунулся. Человек-гора, блин. Мы ему: "Здрасте, как поживаете? Не желаете в картишки перекинуться? Или в секир-башку по маленькой?", а он зыркалы выпучил и давай причитать: "Ааа, не буду больше на ужин мухоморами закусывать!" И дальше в том же духе. Разве можно с такими дело иметь?!
– Все равно, будьте поосторожней.
– Про Наташу что-нибудь узнал? - спросил Геремор.
– Наташа где-то здесь, - Миша окинул взглядом расставленные вокруг усадьбы ангары. - Ее хотят на сундук выменять.
– На какой сундук?! - пискнул Геремор, едва не свалившись со скамейки.
Миша покачал головой.
– Ты что, забыл уже? На тот, который вы везли, чтобы обменять на меня.
Геремор икнул.
– Послушай, Миша… если им так нужен воплощ… сундук, тогда какого лешего они похитили Наташу, а его оставили?
– Качки перепутали по глупости. Во всяком случае, Чертопрыщенко так говорит. Говорит, должны были взять именно сундук.
– Чушь! - рявкнул Геремор. - Сам же понимаешь, что чушь! Если похитителям четко велели привезти сундук, они бы дождались нас в условленном месте, получили то, за чем их посылали - и все! Но перед ними явно поставили две цели, что при их скудоумии, согласись, просто издевательство. Ты видел когда-нибудь тролля, которому жена велела купить в лавке ско-во-род-ку и взби-вал-ку для мо-ро-же-но-го? Нет в мире более несчастного и жалкого существа. В лучшем случае он забудет купить сковородку или взбивалку, а в худшем - убьет хозяина лавки и потеряется. Я тебе точно говорю - длинному нужен и сундук и девушка.
– Но зачем?
Геремор смешно пожал мышиными плечами.
– Он их коллекционирует, - заявил Йорик.
– Я вот что предлагаю, - сказал эльф, - ты иди, заговаривай длинному зубы, а мы с Йориком отправимся на разведку. Если Наташа здесь, мы ее отыщем.
Миша вернулся в зал.
Чертопрыщенко все не было. От скуки Миша принялся бродить по залу. Переходя от картины к картине, от экспоната к экспонату он дивился тому, на каких странных вещах иногда зацикливаются люди. Изображения сундука обнаруживались в самых неожиданных местах: в рисунке штор, в оконной решетке. Даже подвески на люстре представляли собой крохотные хрустальные сундучки. Не каждому диктатору достается столько почета, сколько получил невзрачный, потрепанный и совершенно пустой сундук, оклеенный изнутри старой газетой.
Между сундуками, сундучками и сундучатами то и дело попадались портреты Наташи и ее предков по женской линии. Семейное сходство поражало, и милиционер без труда узнавал на пожелтевших фотографиях и гравюрах бабок, прабабок и троюродных теток своей невесты.
"Маньяк!" - подумал Миша - "Ей-богу, шизоид. Мечта психоаналитика…"
– Гхм! - раздалось за спиной.
Миша стремительно обернулся. Перед ним стоял Чертопрыщенко, придерживая под руку одетую в бордовый костюм миловидную зеленоглазую барышню с пышными каштановыми локонами до плеч. На ее щеках играл румянец, а губы были столь нестерпимо пунцовыми, что покажи их по телевизору - прожгло бы дыру в экране. Нижнюю губу украшал жутковатый пирсинг в виде скорпионьего жала.
– Прошу прощения за задержку, - пробормотал Виктор Антонович. - Приводил девушку в порядок, знаете ли. Позвольте представить вам Любу, мою очаровательную отважную помощницу. Хотя… в некотором роде вы уже знакомы.
Знакомы? Миша поднял глаза на Любу. Нет, вряд ли он ее где-то видел. Нет, не знакомы. Хотя… Этот бордовый костюм, эта узнаваемая фигура… Ноги в синяках и ссадинах…
– Велосипед?!
Чертопрыщенко удивленно оглянулся.
– Где велосипед?
– Это моя собачья кличка, - подала голос Люба. Она бросила на Мишу насмешливый взгляд.
– Какого дьявола вы прикинулись псиной? - выпалил милиционер.
Девушка пожала плечами.
– Чтобы следить за вами, конечно же. Как бы еще Виктор Антонович узнал о ваших планах? Идеальная маскировка. Если бы не блохи… - она передернула плечами. Дрогнуло "скорпионье жало" в губе.
– Так вам и надо! Мата Хари, блин! - Миша раздраженно сплюнул.
– В храме не плевать! - взвизгнул Чертопрыщенко. Но через секунду взял себя в руки и добавил: - Скоро утро. Давайте все-таки выпьем по чашечке кофе и все спокойно обсудим.
* * *
Ночная тьма висела над больницей. Луна хоть и показалась над краем горизонта, но света почти не давала.Геремор и Йорик осматривали ангары. Как две черные тени они перебегали от здания к зданию, тихонько приоткрывали двери и заглядывали внутрь.
– Гляди, молятся! - прошипел Йорик, когда они добрались до очередного ангара. Геремор вытянул шею.
К дальней стене длинного полутемного зала был прикреплен экран, на который проецировалось изображение сундука. В полнейшей тишине с полусотни мужчин и женщин в синих тренировочных костюмах стояли на коленях и клали сундуку истовые поклоны.
– Знаешь, - сказал Йорик, когда они отправились дальше, - вот спасем Наташу, и я придумаю собственную религию. Чем я хуже сундука?!
– У сундука есть огромное преимущество, - ответил Геремор.
– Какое же?
– Не болтает ерунды.
Следующий ангар был заперт на огромный висячий замок.
– Вот оно! - радостно прошептал череп. - Там ваша Наташа.
– С чего ты взял? Там может быть что угодно.
– Да точно тебе говорю! - заявил Йорик. - Как откроешь, она сразу выскочит - и ну тебя обнимать! Хотя это несправедливо. Это ведь я альтер эго, а не ты…
– Ладно, попробуем, - сказал эльф. Он подпрыгнул, ударился о землю и принял свой обычный облик. Ленточки в волосах мелодично зазвенели, амуниция тяжело брякнула.
Щелкнула крышка Боекомплекта. Зеленая вспышка - и дверь отворилась, открыв помещение, сверху донизу забитое невообразимым пыльным хламом.
– Пошли дальше, - мрачно процедил Геремор.
Двери третьего ангара подпирали два мускулистых бритоголовых типа. В лунном свете они казались неудачными творениями скульптора, страдающего гигантоманией. Глядя в их пустые лица человек с воображением запросто смог бы составить представление о том, что такое вакуум.
– В точку! - возбужденно зашептал Йорик. - Предлагаю план: ты колдуешь, а я расцарапываю рожи.
* * *
– Михаил, давайте сразу определимся, чтобы не возникло эксцессов, - сказал Чертопрыщенко. Они расположились в уютной боковой комнате, убранство которой отличалось странным отсутствием сундуков. Посередине стоял круглый столик, окруженный черной кожаной мебелью. На столике исходили ароматным паром три кофейные чашки.Виктор Антонович устроился в глубоком кресле, из недр которого его очки зловеще посверкивали, будто глаза упыря. Миша сел в соседнее кресло. Люба забралась с ногами на пухлый диван, напоминавший гипертрофированного навозного жука.
– Вы у меня в плену, - продолжал Чертопрыщенко. - Я понимаю, у вас есть огромный соблазн проверить - так ли это, поэтому сразу предостерегаю от глупостей. Если у вас под ногами не путаются сотни охранников, это не значит, что их нет вовсе. Еще раз повторяю: ведите себя пристойно, чтобы избавить от неприятностей и себя, и Наташу, и ваших новых приятелей.
Виктор Антонович испытующе посмотрел на милиционера, но тот и бровью не повел, предоставив собеседнику самому решать - произвели впечатление его слова или нет.
– Будем считать, что вы уяснили положение, - продолжал Чертопрыщенко после короткой паузы. - Тогда перейдем к делу. Мне нужен сундук. Доставьте его и Наташа свободна.
Миша поднял брови.
– Знаете, что-то нескладно выходит. Сундук был у вас в руках. Но ваши люди похитили Наташу, а ценную мебель оставили на попечение троих чудиков. Даже делая скидку на тупость исполнителей, я все равно не могу поверить, что моя невеста здесь совершенно ни при чем. Кроме того, вся эта слежка, от которой Наташка просто сходила с ума. Зачем вы следили за ней и ее бабкой? За каким бесом все эти ваши страшилки? Или это у вас хобби такое - пугать женщин?
Чертопрыщенко брезгливо скривил губы.
– Язвите сколько душе угодно, молодой человек. Это все, что вам осталось. Вы вляпались в историю, которая началась задолго до вашего рождения, вам никогда не постичь суть происходящего, так что другой реакции от вас я и не жду.
– А вы просветите меня, - задушевно проговорил Миша. - Глядишь, я и перестану язвить.
Виктор Антонович покачал головой.
– Мне нужен сундук. И нужно, чтобы Наташа кое-что прояснила относительно его содержимого…
– Но сундук пустой! - перебил Миша. - В нем никогда ничего не держали. Или вы не поверите, пока Наташа не ткнет вас носом?
Виктор Антонович поморщился.
– Я уже упоминал, что вам известно далеко не все. Итак, мне нужен сундук. Из Любиного рассказа следует, что вы или ваши приятели спрятали его перед тем, как отправиться сюда…
– Кстати, о Любе, - снова перебил милиционер. - Как вы сделали ее собакой? И как вообще узнали, какой дорогой мы подбираемся к вашему логову?
На этот раз физиономия Чертопрыщенко расплылась в самодовольной улыбке.
– А вы не догадываетесь? Магия, молодой человек. Стопроцентная настоящая магия, давным-давно позабытая в нашем мире. С ней мне не нужны ни камеры наружного наблюдения, ни всякие охранные штучки-дрючки, ни прочий технический вздор. Конечно, в сравнении с волшебными коробками ваших приятелей мои методы грубы, топорны, примитивны, но, тем не менее, они работают.
Говоря о "волшебных коробках" Чертопрыщенко зажмурился и облизнулся как голодный кот, грезящий о колбасе.
– И вы туда же, - простонал Миша. - Повернулись на магии. Это что, поветрие такое что ли? Уж лучше бы вы оказались заурядным уголовником! Хотя, действуете вы как самый обычный бандюган.
Виктор Антонович фыркнул.
– Попрошу с урками меня не равнять! У меня благородные цели, и со всякой швалью я не имею ничего общего.