Страница:
Вейн внимательно посмотрел на нее.
— Извините, что я помешал вашим молитвам, но это вызвано необходимостью. Украден жемчуг Минни. Я хотел бы знать, не слышали ли вы что-нибудь странное? А может, видели кого-нибудь?
Элис захлопала глазами, но выражение ее лица не изменилось.
— Нет, тупица. Как я могу кого-то видеть? Я молюсь!
Почти прокричав это, она шагнула назад и захлопнула дверь. Вейн смотрел на дверь и боролся с желанием взломать ее. Однако его темперамент — истинный темперамент Кинстеров — не славился мудрыми поступками. Вот и сейчас он уже бил копытом — голодный хищник, жадный до крови. Того, кто очень сильно обидел Минни, что было равноценно оскорблению, нанесенному лично ему. И он, воин, спрятавшийся под личиной «элегантного джентльмена», должен отреагировать. Ответить на вызов. Соответствующим образом.
Глубоко вздохнув, Вейн заставил себя отойти от двери Элис. Ничто не доказывает, что она замешана в этих кражах больше, чем кто-либо другой.
Вейн пошел обратно к черному ходу. Возможно, он и не •вычислит преступника, проверяя, кто где был в момент преступления, но это все, что он может сделать в настоящий момент. Определив, чем занимались женщины, он решил заняться мужчинами.
Отказавшись от своей идеи о том, что вором была женщина, Вейн смутно надеялся, что вся эта история выльется в какой-нибудь незначительный проступок. Ну, например, кому-то — Эдгару, Генри или Эдмонду — понадобились наличные, и он оказался слишком глупым и слабым, чтобы справиться с искушением. Однако Вейн почти сразу отказался от этого предположения. Жемчуг Минни стоит небольших денег.
Их воришка только что совершил крупное преступление.
Руины выглядели пустынными. С монастырской стены Вейн разглядел мольберт Джерарда. Передняя сторона мольберта была обращена к лесу, а задняя — к покоям настоятеля. Ветер трепал лист бумаги, приколотый к мольберту. Коробка с карандашами лежала под мольбертом, скамеечка — позади него.
Вот и все, что предстало взору Вейна. Самого Джерарда он не увидел. Предположив, что юноша решил размяться, Вейн собрался уйти. К чему расспрашивать, заметил ли он что-нибудь, ведь после завтрака Джерард так был захвачен своей идеей, что вряд ли обращал внимание на посторонние вещи.
Вернувшись в галерею, Вейн услышал тихое бормотание и в нефе нашел Эдмонда. Тот сидел перед разрушенной купелью и вслух слагал стихи.
Вейн объяснил ему ситуацию.
— Я никого не видел. Да я и не смотрел. Я бы не заметил, даже если мимо меня проскакал бы конный отряд. — Нахмурившись, Эдмонд опустил глаза.
Вейн ждал, надеясь узнать от него хоть что-нибудь.
Наконец Эдмонд поднял голову:
— Никак не могу решить, где играть эту сцену: в нефе или в галерее? Что вы думаете?
Надо отдать должное выдержке Вейна. Он не ответил Эдмонду, только покачал головой и направился к дому.
Его окликнули, когда он проходил мимо наваленных грудой камней. Повернувшись, он увидел Генри и Генерала. Они возвращались из леса.
— Как я понимаю, вы прогуливались вместе? — спросил он, когда они приблизились.
— Нет, — возразил Генри. — Мы встретились в лесу. Я шел по направлению к дороге — через лес туда ведет тропинка.
Вейн помнил эту тропинку. Он посмотрел на Генерала, который опирался на свою трость и недовольно пофыркивал.
— Всегда хожу через руины — прогулка по пересеченной местности очень полезна. Для сердца, знаете ли. — Взгляд Генерала будто приклеился к лицу Вейна. — Но вам-то зачем, а? Вы же не гуляете.
— Жемчуг Минни исчез. Мне хотелось бы знать, не видели ли вы во время прогулки что-нибудь странное? Или кого-нибудь?
— Боже мой, жемчуг Минни! — Генри выглядел шокированным. — Она, наверное, ужасно расстроилась!
Вейн кивнул, Генерал пробормотал сквозь зубы:
— Никого не видел, пока не наткнулся на Генри.
Что, отметил про себя Вейн, не дает ответа на вопрос. Он пошел рядом с Генералом. Всю дорогу к дому пораженный Генри сотрясал воздух бесполезными восклицаниями и сокрушался.
Чтобы не слушать его трескотню, Вейн мысленно перебирал обитателей Беллами-Холла. Итак, известно местонахождение всех, кроме Уиттикома, который уже наверняка вернулся в библиотеку и корпит над своими бесценными трудами. Надо бы проверить это, решил он, просто чтобы не сомневаться.
В этом уже не было, необходимости: Мастерс как раз ударил в гонг, когда они вошли в дверь. Генерал и Джерард сразу направились в столовую. Вейн медлил. Меньше чем через минуту дверь библиотеки открылась. Первым показался Уиттиком, как всегда надменный и высокомерный. За ним следовал Эдгар. Он помогал Эдит Суитинс нести ее сумку для рукоделия.
Вейн с бесстрастным выражением лица дождался, когда Эдгар и Эдит пройдут мимо, и пошел за ними.
Глава 15
— Извините, что я помешал вашим молитвам, но это вызвано необходимостью. Украден жемчуг Минни. Я хотел бы знать, не слышали ли вы что-нибудь странное? А может, видели кого-нибудь?
Элис захлопала глазами, но выражение ее лица не изменилось.
— Нет, тупица. Как я могу кого-то видеть? Я молюсь!
Почти прокричав это, она шагнула назад и захлопнула дверь. Вейн смотрел на дверь и боролся с желанием взломать ее. Однако его темперамент — истинный темперамент Кинстеров — не славился мудрыми поступками. Вот и сейчас он уже бил копытом — голодный хищник, жадный до крови. Того, кто очень сильно обидел Минни, что было равноценно оскорблению, нанесенному лично ему. И он, воин, спрятавшийся под личиной «элегантного джентльмена», должен отреагировать. Ответить на вызов. Соответствующим образом.
Глубоко вздохнув, Вейн заставил себя отойти от двери Элис. Ничто не доказывает, что она замешана в этих кражах больше, чем кто-либо другой.
Вейн пошел обратно к черному ходу. Возможно, он и не •вычислит преступника, проверяя, кто где был в момент преступления, но это все, что он может сделать в настоящий момент. Определив, чем занимались женщины, он решил заняться мужчинами.
Отказавшись от своей идеи о том, что вором была женщина, Вейн смутно надеялся, что вся эта история выльется в какой-нибудь незначительный проступок. Ну, например, кому-то — Эдгару, Генри или Эдмонду — понадобились наличные, и он оказался слишком глупым и слабым, чтобы справиться с искушением. Однако Вейн почти сразу отказался от этого предположения. Жемчуг Минни стоит небольших денег.
Их воришка только что совершил крупное преступление.
Руины выглядели пустынными. С монастырской стены Вейн разглядел мольберт Джерарда. Передняя сторона мольберта была обращена к лесу, а задняя — к покоям настоятеля. Ветер трепал лист бумаги, приколотый к мольберту. Коробка с карандашами лежала под мольбертом, скамеечка — позади него.
Вот и все, что предстало взору Вейна. Самого Джерарда он не увидел. Предположив, что юноша решил размяться, Вейн собрался уйти. К чему расспрашивать, заметил ли он что-нибудь, ведь после завтрака Джерард так был захвачен своей идеей, что вряд ли обращал внимание на посторонние вещи.
Вернувшись в галерею, Вейн услышал тихое бормотание и в нефе нашел Эдмонда. Тот сидел перед разрушенной купелью и вслух слагал стихи.
Вейн объяснил ему ситуацию.
— Я никого не видел. Да я и не смотрел. Я бы не заметил, даже если мимо меня проскакал бы конный отряд. — Нахмурившись, Эдмонд опустил глаза.
Вейн ждал, надеясь узнать от него хоть что-нибудь.
Наконец Эдмонд поднял голову:
— Никак не могу решить, где играть эту сцену: в нефе или в галерее? Что вы думаете?
Надо отдать должное выдержке Вейна. Он не ответил Эдмонду, только покачал головой и направился к дому.
Его окликнули, когда он проходил мимо наваленных грудой камней. Повернувшись, он увидел Генри и Генерала. Они возвращались из леса.
— Как я понимаю, вы прогуливались вместе? — спросил он, когда они приблизились.
— Нет, — возразил Генри. — Мы встретились в лесу. Я шел по направлению к дороге — через лес туда ведет тропинка.
Вейн помнил эту тропинку. Он посмотрел на Генерала, который опирался на свою трость и недовольно пофыркивал.
— Всегда хожу через руины — прогулка по пересеченной местности очень полезна. Для сердца, знаете ли. — Взгляд Генерала будто приклеился к лицу Вейна. — Но вам-то зачем, а? Вы же не гуляете.
— Жемчуг Минни исчез. Мне хотелось бы знать, не видели ли вы во время прогулки что-нибудь странное? Или кого-нибудь?
— Боже мой, жемчуг Минни! — Генри выглядел шокированным. — Она, наверное, ужасно расстроилась!
Вейн кивнул, Генерал пробормотал сквозь зубы:
— Никого не видел, пока не наткнулся на Генри.
Что, отметил про себя Вейн, не дает ответа на вопрос. Он пошел рядом с Генералом. Всю дорогу к дому пораженный Генри сотрясал воздух бесполезными восклицаниями и сокрушался.
Чтобы не слушать его трескотню, Вейн мысленно перебирал обитателей Беллами-Холла. Итак, известно местонахождение всех, кроме Уиттикома, который уже наверняка вернулся в библиотеку и корпит над своими бесценными трудами. Надо бы проверить это, решил он, просто чтобы не сомневаться.
В этом уже не было, необходимости: Мастерс как раз ударил в гонг, когда они вошли в дверь. Генерал и Джерард сразу направились в столовую. Вейн медлил. Меньше чем через минуту дверь библиотеки открылась. Первым показался Уиттиком, как всегда надменный и высокомерный. За ним следовал Эдгар. Он помогал Эдит Суитинс нести ее сумку для рукоделия.
Вейн с бесстрастным выражением лица дождался, когда Эдгар и Эдит пройдут мимо, и пошел за ними.
Глава 15
Минни к обеду не спустилась. Пейшенс и Тиммз тоже отсутствовали. Не было и Джерарда, но, вспомнив слова Пейшенс о том, что он забывает обо всем на свете, когда рисует, Вейн успокоился.
С Минни же ситуация была совсем иной.
Наскоро пообедав, Вейн поднялся к ней. Он ненавидел женские слезы, потому что чувствовал собственное бессилие, а воин, сидевший в нем, очень не любил подобные эмоции.
Его впустила Тиммз, выглядевшая чрезвычайно рассеянной. Минни сидела в кресле, которое передвинули к окну. На широком подлокотнике стоял поднос с обедом. Пейшенс расположилась на приоконной скамье перед теткой и уговаривала ее поесть.
Когда Вейн подошел, Пейшенс подняла голову, и их взгляды на секунду встретились. Минни тоже посмотрела на него. В ее взгляде он увидел душераздирающую безнадежность.
Присев на корточки, он рассказал ей, что сделал и что узнал. А еще поведал ей о своих предположениях.
Минни попыталась улыбнуться, и Вейн обнял ее за плечи.
— Мы найдем его, не беспокойтесь.
— Джерард? — пристально взглянула на него Пейшенс. По ее тону Вейн догадался, о чем она спрашивает.
— Сразу после завтрака он отправился рисовать. Очевидно, некоторую натуру действительно сложно зарисовать. — Вейн не отводил взгляда от ее лица. — Все видели, как он ушел. Он еще не вернулся.
Пейшенс облегченно перевела дух. Ее слабая улыбка предназначалась Вейну.
— Нужно поесть, — вернулась она к своей нелегкой задаче, — вы должны беречь силы. — Ей все же удалось заставить Минни съесть кусочек курицы.
— Правильно. — Тиммз тоже пристроилась на скамье. — Ты слышала своего крестника. Мы найдем твой жемчуг. А пока нет смысла переживать.
— Наверное, ты права. — Минни нервно теребила бахрому шали. Она выглядела удрученной и пугающе хрупкой. — Я завещала его Пейшенс. Мне всегда хотелось, чтобы она носила его.
— И когда-нибудь я обязательно надену его. Он будет напоминать мне об этом происшествии и о том, как вы упрямились и отказывались есть. — Пейшенс решительно поднесла к ее рту пастернак. — Вы хуже, чем Генерал, а он — Господь тому свидетель — очень тяжелый человек.
Рассмеявшись, Вейн чмокнул Минни в щеку, обтянутую тонкой, похожей на пергамент кожей.
— Перестаньте волноваться и слушайте, что вам говорят. Мы найдем жемчуг. Неужели вы сомневаетесь во мне? Если нет, тогда я должен бежать.
Ответом ему была слабая улыбка. Довольный достигнутым результатом, он оживленно поклонился дамам и ушел.
И отправился на поиски Даггана.
Его грум тренировал серых, поэтому Вейн, чтобы не терять время, побеседовал с Гришемом и другими грумами. Когда Дагган вернулся и завел лошадей в денники, Вейн, прихватив грума с собой, решил взглянуть на жеребенка, пасшегося на поле рядом с конюшней.
Дагган начинал простым грумом, а потом отец Вейна повысил его в должности, назначив личным грумом своего старшего сына. Дагган был очень надежным и опытным работником. Вейн полностью полагался на его знания, на его мнение об остальных слугах. В течение года Дагган часто бывал в Беллами-Холле, сопровождая как родителей Вейна, так и его самого.
Вейн хорошо знал Даггана и верил ему.
— И кто на этот раз? — спросил он, когда они отошли от конюшни на значительное расстояние.
Дагган попытался изобразить непонимание, но, увидев, что Вейн не верит ему, плутовато усмехнулся:
— Симпатичная горничная из столовой. Эллен.
— Горничная из столовой? Это может быть очень полезным. — Вейн дошел до ограды поля, где пасся жеребенок, и облокотился на верхнюю жердь. — Ты слышал о последней краже?
Дагган кивнул:
— Мастерс рассказал нам перед обедом. Он даже вызвал егеря и его парней.
— Каково твое мнение о слугах? Может там быть что-нибудь?
Дагган, подумав, сказал решительно:
— Хорошая команда. Нет никого, кто был бы нечист на руку. Все довольны. Ее милость добра и великодушна, никто бы не захотел обидеть ее.
Вейн не удивился тому, что мнение Даггана совпадает с выводами Мастерса.
— Мастерс, миссис Хендерсон и Ада будут следить за домом. Гришем берет на себя конюшню. Что касается тебя, я хочу, чтобы ты внимательно следил за угодьями на всем расстоянии от дома, какое только можно пройти пешком.
— Вы думаете, кто-то попытается сбыть жемчуг? — предположил Дагган.
— Или закопать его. Если увидишь взрыхленные участки почвы, выясни, почему там копали. Садовник стар, в это время года он уже не будет ничего сажать.
— Верно.
— Еще я хочу, чтобы ты внимательно слушал свою горничную, пусть она болтает сколько хочет, не останавливай ее.
— Боже! — поморщился Дагган. — Вы даже не представляете, о чем просите.
— И все же постарайся, — настаивал Вейн. — Я допускаю, что молоденькие горничные не будут рассказывать миссис Хендерсон или Мастерсу все из страха показаться глупыми или привлечь внимание к чему-то недозволенному.
— Ладно. — Дагган подергал себя за мочку уха. — Думаю… в общем, старую леди жалко, она всегда была добра… можно и пойти на жертвы.
— Согласен, — сухо произнес Вейн. — И если что услышишь, сразу ко мне.
Предоставив Даггану размышлять над исполнением задания, Вейн вернулся в дом. Солнце уже клонилось к закату. Войдя в холл, он столкнулся с Мастерсом, который нес серебро в столовую.
— Мистер Деббингтон пришел?
— Я не видел его с завтрака, сэр. Возможно, он пришел и находится где-то в доме.
— Он не приходил на кухню обедать? — встревожился Вейн.
— Нет, сэр.
— Где его комната?
— Третий этаж, западное крыло, предпоследняя дверь.
Взбежав по лестнице, Вейн свернул на галерею, которая вела в западное крыло, и по другой лестнице начал подниматься на третий этаж. Внезапно он услышал шаги. Он поднял голову,
ожидая встретить Джерарда, но увидел спускающегося Уиттикома.
Уиттиком заметил его только тогда, когда преодолел целый пролет лестницы. Остановившись на секунду, он сухо кивнул Вейну:
— Кинстер.
Вейн ответил на его приветствие.
— Вы видели Джерарда?
Брови Уиттикома надменно поползли вверх.
— Комната Деббингтона в конце крыла, моя же — у лестницы. Мы с ним не встречались.
Еще раз холодно кивнув, Уиттиком пошел вниз, а Вейн поспешил вверх.
Едва открыв дверь, он понял, что нашел нужную комнату. Запах бумаги, чернил, угля и краски был достаточным доказательством. Как ни удивительно, в комнате был порядок. Вейн был уверен, что в этом сказалось влияние Пейшенс. Большой стол у окна — единственное место в комнате, где царил хаос, — был завален набросками, этюдниками, гусиными и металлическими перьями, карандашами и карандашной стружкой.
Вейн неторопливо подошел к столу.
Свет, лившийся из окна, освещал только часть его поверхности. Вейн обратил внимание на то, что карандашную стружку недавно перебирали, а потом снова собрали в кучку: между листами бумаги и страницами этюдников застряла грифельная крошка и завитки стружки.
Как будто кто-то листал блокноты, потом, заметив, что стружка попала на страницы, стряхнул ее.
Это насторожило Вейна, но он отказался от подобной мысли. Возможно, просто любопытная — или влюбленная — горничная.
Он выглянул из окна. Западное крыло было самым удаленным от руин. Солнце уже почти село. То редкое освещение, которого так ждал Джерард, давно исчезло.
От недоброго предчувствия у него по спине пробежал холодок. Живо представив осиротевшие мольберт Джерарда и скамеечку, он чертыхнулся.
И побежал вниз по лестнице гораздо быстрее, чем поднимался.
Миновав холл и коридор, выскочил из дома через черный ход. И остановился.
Он опоздал всего на секунду. Пейшенс, окруженная своим «гаремом», уже внимательно смотрела на него. И в ее глазах была тревога. Вейн опять выругался. Напустив на себя спокойный вид, он пошел ей навстречу.
И ее «гарему».
Пенуик тоже был там. Поигрывая желваками, Вейн высокомерно ответил на его поклон.
— Минни отдыхает, — сообщила ему Пейшенс, внимательно вглядываясь в его лицо. — Я решила подышать свежим воздухом.
— Верное решение, — прогнусавил Пенуик. — Ничто так не помогает при плохом настроении, как прогулка по саду.
Все, проигнорировав его глубокомысленное замечание, смотрели на Вейна.
— Я думал, вы поехали кататься с Джерардом, — сказал Генри.
Вейн едва сдержался, чтобы не пнуть его.
— Я собирался, — ответил он, — и как раз иду к нему.
— Как странно! — нахмурился Эдмонд и оглянулся на руины. — Меня не удивляет, что он пропустил обед, но я сомневаюсь, что можно так долго терпеть муки голода. Тем более что освещение уже ушло. Вряд ли он все еще рисует.
— Возможно, нам стоит отправиться на поиски, — предложил Генри. — Наверное, он перебрался на другое место.
— Он может быть где угодно, — заявил Эдмонд.
Вейн заскрежетал зубами:
— Я знаю, где он. Я приведу его.
— Я пойду с вами! — Это была не просьба, а утверждение. Вейну хватило одного взгляда, чтобы понять: спорить с Пейшенс бесполезно. И он согласно кивнул.
— Позвольте мне, моя дорогая мисс Деббингтон. — Пенуик подобострастно подставил ей локоть. — Мы пойдем все, чтобы убедиться, что вас ничто не беспокоит. Не бойтесь, я скажу пару добрых слов Деббингтону: его небрежность по отношению к вам возмутительна, недопустимо, чтобы он тревожил вас.
Пейшенс бросила на него уничтожающий взгляд.
— Вы не сделаете ничего подобного. Я по горло сыта вашими попытками влезть не в свое дело, сэр!
— Действительно. — Воспользовавшись ситуацией, Вейн схватил Пейшенс за руку и, оттеснив Пенуика, решительным шагом направился к руинам.
Пейшенс почти бежала рядом с ним и осматривала камни.
— Он устроился в дальнем конце, — обратился к ней Вейн, — под галереей, лицом к покоям настоятеля.
— Возможно, он и не вспомнил об обеде, но он бы никогда не забыл о вашей договоренности покататься верхом.
Оглянувшись, Вейн увидел, что Эдмонд и Генри разошлись в противоположные стороны: Эдмонд пошел к старой церкви, а Генри — к дальнему концу галереи. От них была хоть какая-то польза, что же до Пенуика, то он упрямо трусил за Пейшенс.
— Как бы то ни было, — сказал Вейн, когда они подошли к осыпающейся стене, — ему уже давно следовало бы вернуться. Угол освещения изменился к полудню.
Он помог Пейшенс перебраться через камни, и они пошли вдоль западной стороны галереи. У восточной стены показался Генри. Из нефа слышался голос Эдмонда, тщетно звавшего Джерарда.
Когда они дошли до дальней стены, Вейн помог Пейшенс взобраться на те самые камни, на которые много ночей назад он усадил ее после падения в яму, и посмотрел в сторону покоев настоятеля.
Он увидел то же, что и утром. Все оставалось на прежних местах.
Он выругался и даже не удосужился извиниться. Спрыгнув вниз, снял с камня Пейшенс, и они, держась за руки, поспешили к мольберту.
Чтобы добраться до лужайки, на которой утром расположился Джерард, у них ушло десять минут: понадобилось пересечь весь внутренний двор аббатства. Лужайка находилась на пологом склоне невысокого холма. С другой стороны холм резко обрывался вниз, к подлеску. Джерард поставил свой мольберт ниже самой высокой точки, в нескольких футах от осыпавшейся арки, которая когда-то была частью стены, окружавшей монастырский сад.
Чувствуя, как ногти Пейшенс впиваются ему в ладонь, Вейн приблизился к мольберту. Лист, дрожавший на ветру, был чист.
Пейшенс побелела как мел.
— Он даже не начал!..
— Начал, — возразил Вейн и сорвал с мольберта потрепанный ветром лист. — Его рисунок унесло ветром. — Крепче сжав руку Пейшенс, он повернулся к лесу: — Джерард!
Ответом на его крик была тишина.
Гулкое буханье сапог возвестило о приходе Генри. Он перебрался через разрушенную стену и испуганно посмотрел на заброшенный мольберт, а потом — на Вейна и Пейшенс,
— Там его нет.
Спустя минуту к ним подошел Эдмонд. Он, как и Генри, не отрываясь смотрел на мольберт, затем показал себе за спину:
— В церкви и поблизости его нет.
Вейн махнул рукой в сторону леса:
— Начинайте с этого конца. — Мужчины кивнули. — Вы предпочтете подождать здесь? — обратился он к Пейшенс.
— Нет, я пойду с вами, — покачала она головой. Он и не ждал ничего другого. Снова взявшись за руки, они пересекли лужайку и направились к деревьям.
Пенуик, пыхтя и отдуваясь, догнал их, когда Вейн и Пейшенс, беспрестанно окликая Джерарда, тщательно обыскивали лес. Немного отдышавшись, он с упреком заявил:
— Если бы вы раньше позволили мне потолковать с Деббингтоном, должным образом объяснить ему его обязанности, смею вас заверить, он бы не вытворял таких глупостей.
Откинув со лба выбившийся из прически локон, Пейшенс резко повернулась к нему:
— Каких глупостей?
— Да это же очевидно! — Пенуик уже полностью отдышался и надменным голосом продолжил: — У мальчишки тайное свидание с какой-нибудь взбалмошной горничной. Говорит, что идет рисовать, а сам сбегает с ней в лес.
У Пейшенс от удивления открылся рот.
— Значит, в его возрасте вы занимались тем же самым? — усмехнулся Вейн.
— Ну… — Пенуик одернул жилет и поймал взгляд Пейшенс. — Нет! Естественно, нет. Как бы то ни было, речь не обо мне, а о молодом Деббингтоне. У него же явные отклонения, в этом нет ни малейшего сомнения. Еще бы, ведь его воспитали женщины. Избаловали его. Он рос без присмотра, без надлежащего мужского руководства. И чего еще можно было ожидать от такого воспитания?
Пейшенс замерла как громом пораженная.
— Пенуик, — гневно процедил Вейн, — либо идите домой, либо заткнитесь. Иначе я с большим удовольствием затолкаю ваши зубы вам в глотку!
Стальные нотки в его голосе доказывали, что это не пустые слова.
Пенуик побледнел, потом покраснел и высокомерно вскинул голову:
— Если моя помощь никому не нужна, я удаляюсь!
— Вот и правильно, — кивнул Вейн.
Пенуик посмотрел на Пейшенс, и она ответила ему ледяным взглядом. Он фыркнул и с видом отвергнутого мученика ушел, Когда его шаги стихли, Пейшенс вздохнула:
— Спасибо.
— Всегда рад вам помочь, — буркнул Вейн и повел плечами, расслабляясь. — Честно говоря, я думал, что он не замолкнет.
Пейшенс негромко рассмеялась.
После десяти минут бесплодных поисков они увидели между деревьями Эдмонда и Генри. Пейшенс остановилась и устало провела рукой по лбу.
— А ты тоже думаешь, — спросила она у подошедшего к ней Вейна, — что Джерард спутался с горничной?
Вейн покачал головой.
— Верь мне. — Он огляделся по сторонам. Полоса леса была узкой, они просмотрели каждый клочок земли. — Джерард еще не интересуется женщинами.
К ним подошли Эдмонд и Генри. Вейн еще раз огляделся.
— Давайте вернемся к руинам.
Вскоре они стояли перед мольбертом и всматривались в огромную кучу камней. Солнце окрасило небо в красные тона. В их распоряжении оставался только час. Когда стемнеет, продолжать поиски будет опасно.
Генри высказал вслух мучившую всех мысль:
— Здесь довольно открытое место. Не так-то много укромных уголков, где можно спрятаться.
— Здесь есть ямы, — проговорила Пейшенс. — Я упала в одну из таких, помните?
Вейн посмотрел на нее, на мольберт, а потом взглянул на холм позади и быстрым шагом направился к обрыву.
— Он здесь, — хмуро сказал он, заглядывая вниз. Пейшенс подбежала и, ухватившись за него, перегнулась через край обрыва.
Джерард лежал на спине, раскинув руки и закрыв глаза. Впадина была футов шести глубиной, с отвесными склонами, и внизу сужалась до ширины трещины.
Кровь отхлынула от лица Пейшенс.
— О нет!
Вейн спрыгнул и приземлился рядом с Джерардом. Пейшенс тоже решила спуститься вниз и уже подобрала юбки. Вейн услышал шорох ткани и сердито посмотрел вверх. Но Пейшенс упрямо вздернула подбородок и подвинулась ближе к краю.
Чертыхаясь, он взял ее за талию и спустил вниз. Едва он убрал руки, она метнулась к брату и упала рядом с ним на колени.
— Джерард!
Сердце Пейшенс болезненно сжалось. Юноша был неестественно бледен, его ресницы казались иссиня-черными на фоне белых как мел щек. Пейшенс дрожащей рукой откинула с его лба прядь волос и обхватила его лицо ладонями.
— Осторожно, — предупредил Вейн. — Постарайся не двигать его. — Он пощупал пульс. — Сердце бьется ровно. Думаю, он не сильно пострадал, но надо проверить, не сломаны ли кости, прежде чем поднимать его.
Немного успокоившись, Пейшенс наблюдала, как Вейн ощупывает торс Джерарда, его руки и ноги. Закончив осмотр, он с облегчением сказал:
— Кажется, все цело.
Девушка подложила руки под голову Джерарда и принялась ощупывать затылок. Ее пальцы наткнулись на довольно глубокую рану и стали липкими. Она, похолодев, посмотрела на Вейна и, судорожно втянув в себя воздух, выставила перед собой руки. Ладони были в крови.
— Его… — Она замолчала. Лицо Вейна стало каменным.
— Ударили.
Джерард пришел в себя с болезненным стоном.
В следующую секунду Пейшенс была уже около него. Она села на край кровати и намочила полотенце в тазике, стоявшем на тумбочке. Прислонившись к стене позади кровати, Вейн наблюдал, как она обтирает лицо брата.
Джерард снова застонал, но не возразил. Было видно, что забота сестры ему приятна. Вейн же терпеливо ждал: Он знал, что Джерард потерял сознание после удара по голове. Вскоре он перенес его в дом. Эдмонд и Генри собрали рисовальные принадлежности Джерарда и поспешили следом.
Когда они поднялись на третий этаж, Пейшенс уже пришла в себя и сразу приступила к действиям. Она была бледна и подавленна, но не паниковала. Вейн с одобрением слушал, как она уверенно раздает указания, и отправился сообщить новость Минни.
Поднявшись на галерею, он увидел, что Эдмонд и Генри устроили внизу собрание и рассказывают домочадцам о несчастье с Джерардом. В руинах они отыскали камень, которым был нанесен удар, — осколок кладки арки. По их мнению получалось, что Джерард оказался под аркой в неподходящий момент и камень просто упал ему на голову, а потом юноша откатился во впадину. Вейн придерживался иного мнения. Притаившись в тени, он вглядывался в лица, прислушивался к возгласам. Реакция людей соответствовала их характерам. Теперь Вейн был уверен в том, что никто не знал о случившемся раньше.
Рассказав обо всем Минни и Тиммз, он направился в комнату Джерарда, где уже собрались почти все обитатели Беллами-Холла. Он помог Пейшенс выдворить их всех в коридор. Потом пришли Минни и Тиммз.
Вейн взглянул на Минни, сидевшую у ярко горевшего огня. Тиммз стояла рядом с ней, положив руку на плечо своей давней подруги. Он внимательно изучал лицо крестной и записал на счет Фантома — или вора? — еще одно преступление. Они заплатят за каждую морщинку на ее лице, за тревогу и страх в ее потускневших глазах.
— О! Моя голова! — Джерард попытался сесть, но Пейшенс удержала его.
— У тебя глубокая рана на затылке, поэтому лежи спокойно на боку.
Джерард покорился и затуманенным взглядом обвел погруженную в полумрак комнату. Его взгляд остановился на окне. Солнце уже село, с неба быстро исчезали последние красные пятна.
— Сейчас вечер?
— Абсолютно верно. — Оттолкнувшись от стены, Вейн подошел к кровати и встал так, чтобы Джерард мог видеть его. — Вы пропустили целый день.
Джерард нахмурился. Пейшенс отправилась менять воду в тазике, а Джерард осторожно стал ощупывать затылок. Когда пальцы коснулись раны, его лицо исказила гримаса.
— Что случилось? — спросил он у Вейна.
Радостно отметив, что взгляд юноши ясен, а суждения разумны, Вейн сокрушенно покачал головой:
— Я надеялся, что это вы нам расскажете. Сегодня утром вы пошли рисовать, помните?
Джерард, нахмурившись, пытался что-то вспомнить:
— Покои настоятеля, с запада… Я помню, как ставил мольберт…
Он замолчал. Вернулась Пейшенс и села рядом с ним, взяв его руку в свою.
— Ты начал рисовать?
— Да. — Джерард хотел кивнуть, но не смог. — Я рисовал. Я зарисовал основные контуры, а потом пошел изучать детали. — Воспоминания отнимали у него много сил. — Потом я вернулся к мольберту и опять начал рисовать. Потом… — Он ошеломленно посмотрел на Вейна. — Ничего.
— Вас ударили по голове камнем, — сообщил ему Вейн. — Камнем, выпавшим из кладки арки позади вас. Постарайтесь вспомнить: вы вставали со скамеечки, отходили назад? Или вы все время сидели?
— Я не вставал, — после довольно долгих раздумий ответил Джерард. — Я сидел и рисовал. — Он взглянул сначала на Пейшенс, потом снова на Вейна. — Это последнее, что я помню.
С Минни же ситуация была совсем иной.
Наскоро пообедав, Вейн поднялся к ней. Он ненавидел женские слезы, потому что чувствовал собственное бессилие, а воин, сидевший в нем, очень не любил подобные эмоции.
Его впустила Тиммз, выглядевшая чрезвычайно рассеянной. Минни сидела в кресле, которое передвинули к окну. На широком подлокотнике стоял поднос с обедом. Пейшенс расположилась на приоконной скамье перед теткой и уговаривала ее поесть.
Когда Вейн подошел, Пейшенс подняла голову, и их взгляды на секунду встретились. Минни тоже посмотрела на него. В ее взгляде он увидел душераздирающую безнадежность.
Присев на корточки, он рассказал ей, что сделал и что узнал. А еще поведал ей о своих предположениях.
Минни попыталась улыбнуться, и Вейн обнял ее за плечи.
— Мы найдем его, не беспокойтесь.
— Джерард? — пристально взглянула на него Пейшенс. По ее тону Вейн догадался, о чем она спрашивает.
— Сразу после завтрака он отправился рисовать. Очевидно, некоторую натуру действительно сложно зарисовать. — Вейн не отводил взгляда от ее лица. — Все видели, как он ушел. Он еще не вернулся.
Пейшенс облегченно перевела дух. Ее слабая улыбка предназначалась Вейну.
— Нужно поесть, — вернулась она к своей нелегкой задаче, — вы должны беречь силы. — Ей все же удалось заставить Минни съесть кусочек курицы.
— Правильно. — Тиммз тоже пристроилась на скамье. — Ты слышала своего крестника. Мы найдем твой жемчуг. А пока нет смысла переживать.
— Наверное, ты права. — Минни нервно теребила бахрому шали. Она выглядела удрученной и пугающе хрупкой. — Я завещала его Пейшенс. Мне всегда хотелось, чтобы она носила его.
— И когда-нибудь я обязательно надену его. Он будет напоминать мне об этом происшествии и о том, как вы упрямились и отказывались есть. — Пейшенс решительно поднесла к ее рту пастернак. — Вы хуже, чем Генерал, а он — Господь тому свидетель — очень тяжелый человек.
Рассмеявшись, Вейн чмокнул Минни в щеку, обтянутую тонкой, похожей на пергамент кожей.
— Перестаньте волноваться и слушайте, что вам говорят. Мы найдем жемчуг. Неужели вы сомневаетесь во мне? Если нет, тогда я должен бежать.
Ответом ему была слабая улыбка. Довольный достигнутым результатом, он оживленно поклонился дамам и ушел.
И отправился на поиски Даггана.
Его грум тренировал серых, поэтому Вейн, чтобы не терять время, побеседовал с Гришемом и другими грумами. Когда Дагган вернулся и завел лошадей в денники, Вейн, прихватив грума с собой, решил взглянуть на жеребенка, пасшегося на поле рядом с конюшней.
Дагган начинал простым грумом, а потом отец Вейна повысил его в должности, назначив личным грумом своего старшего сына. Дагган был очень надежным и опытным работником. Вейн полностью полагался на его знания, на его мнение об остальных слугах. В течение года Дагган часто бывал в Беллами-Холле, сопровождая как родителей Вейна, так и его самого.
Вейн хорошо знал Даггана и верил ему.
— И кто на этот раз? — спросил он, когда они отошли от конюшни на значительное расстояние.
Дагган попытался изобразить непонимание, но, увидев, что Вейн не верит ему, плутовато усмехнулся:
— Симпатичная горничная из столовой. Эллен.
— Горничная из столовой? Это может быть очень полезным. — Вейн дошел до ограды поля, где пасся жеребенок, и облокотился на верхнюю жердь. — Ты слышал о последней краже?
Дагган кивнул:
— Мастерс рассказал нам перед обедом. Он даже вызвал егеря и его парней.
— Каково твое мнение о слугах? Может там быть что-нибудь?
Дагган, подумав, сказал решительно:
— Хорошая команда. Нет никого, кто был бы нечист на руку. Все довольны. Ее милость добра и великодушна, никто бы не захотел обидеть ее.
Вейн не удивился тому, что мнение Даггана совпадает с выводами Мастерса.
— Мастерс, миссис Хендерсон и Ада будут следить за домом. Гришем берет на себя конюшню. Что касается тебя, я хочу, чтобы ты внимательно следил за угодьями на всем расстоянии от дома, какое только можно пройти пешком.
— Вы думаете, кто-то попытается сбыть жемчуг? — предположил Дагган.
— Или закопать его. Если увидишь взрыхленные участки почвы, выясни, почему там копали. Садовник стар, в это время года он уже не будет ничего сажать.
— Верно.
— Еще я хочу, чтобы ты внимательно слушал свою горничную, пусть она болтает сколько хочет, не останавливай ее.
— Боже! — поморщился Дагган. — Вы даже не представляете, о чем просите.
— И все же постарайся, — настаивал Вейн. — Я допускаю, что молоденькие горничные не будут рассказывать миссис Хендерсон или Мастерсу все из страха показаться глупыми или привлечь внимание к чему-то недозволенному.
— Ладно. — Дагган подергал себя за мочку уха. — Думаю… в общем, старую леди жалко, она всегда была добра… можно и пойти на жертвы.
— Согласен, — сухо произнес Вейн. — И если что услышишь, сразу ко мне.
Предоставив Даггану размышлять над исполнением задания, Вейн вернулся в дом. Солнце уже клонилось к закату. Войдя в холл, он столкнулся с Мастерсом, который нес серебро в столовую.
— Мистер Деббингтон пришел?
— Я не видел его с завтрака, сэр. Возможно, он пришел и находится где-то в доме.
— Он не приходил на кухню обедать? — встревожился Вейн.
— Нет, сэр.
— Где его комната?
— Третий этаж, западное крыло, предпоследняя дверь.
Взбежав по лестнице, Вейн свернул на галерею, которая вела в западное крыло, и по другой лестнице начал подниматься на третий этаж. Внезапно он услышал шаги. Он поднял голову,
ожидая встретить Джерарда, но увидел спускающегося Уиттикома.
Уиттиком заметил его только тогда, когда преодолел целый пролет лестницы. Остановившись на секунду, он сухо кивнул Вейну:
— Кинстер.
Вейн ответил на его приветствие.
— Вы видели Джерарда?
Брови Уиттикома надменно поползли вверх.
— Комната Деббингтона в конце крыла, моя же — у лестницы. Мы с ним не встречались.
Еще раз холодно кивнув, Уиттиком пошел вниз, а Вейн поспешил вверх.
Едва открыв дверь, он понял, что нашел нужную комнату. Запах бумаги, чернил, угля и краски был достаточным доказательством. Как ни удивительно, в комнате был порядок. Вейн был уверен, что в этом сказалось влияние Пейшенс. Большой стол у окна — единственное место в комнате, где царил хаос, — был завален набросками, этюдниками, гусиными и металлическими перьями, карандашами и карандашной стружкой.
Вейн неторопливо подошел к столу.
Свет, лившийся из окна, освещал только часть его поверхности. Вейн обратил внимание на то, что карандашную стружку недавно перебирали, а потом снова собрали в кучку: между листами бумаги и страницами этюдников застряла грифельная крошка и завитки стружки.
Как будто кто-то листал блокноты, потом, заметив, что стружка попала на страницы, стряхнул ее.
Это насторожило Вейна, но он отказался от подобной мысли. Возможно, просто любопытная — или влюбленная — горничная.
Он выглянул из окна. Западное крыло было самым удаленным от руин. Солнце уже почти село. То редкое освещение, которого так ждал Джерард, давно исчезло.
От недоброго предчувствия у него по спине пробежал холодок. Живо представив осиротевшие мольберт Джерарда и скамеечку, он чертыхнулся.
И побежал вниз по лестнице гораздо быстрее, чем поднимался.
Миновав холл и коридор, выскочил из дома через черный ход. И остановился.
Он опоздал всего на секунду. Пейшенс, окруженная своим «гаремом», уже внимательно смотрела на него. И в ее глазах была тревога. Вейн опять выругался. Напустив на себя спокойный вид, он пошел ей навстречу.
И ее «гарему».
Пенуик тоже был там. Поигрывая желваками, Вейн высокомерно ответил на его поклон.
— Минни отдыхает, — сообщила ему Пейшенс, внимательно вглядываясь в его лицо. — Я решила подышать свежим воздухом.
— Верное решение, — прогнусавил Пенуик. — Ничто так не помогает при плохом настроении, как прогулка по саду.
Все, проигнорировав его глубокомысленное замечание, смотрели на Вейна.
— Я думал, вы поехали кататься с Джерардом, — сказал Генри.
Вейн едва сдержался, чтобы не пнуть его.
— Я собирался, — ответил он, — и как раз иду к нему.
— Как странно! — нахмурился Эдмонд и оглянулся на руины. — Меня не удивляет, что он пропустил обед, но я сомневаюсь, что можно так долго терпеть муки голода. Тем более что освещение уже ушло. Вряд ли он все еще рисует.
— Возможно, нам стоит отправиться на поиски, — предложил Генри. — Наверное, он перебрался на другое место.
— Он может быть где угодно, — заявил Эдмонд.
Вейн заскрежетал зубами:
— Я знаю, где он. Я приведу его.
— Я пойду с вами! — Это была не просьба, а утверждение. Вейну хватило одного взгляда, чтобы понять: спорить с Пейшенс бесполезно. И он согласно кивнул.
— Позвольте мне, моя дорогая мисс Деббингтон. — Пенуик подобострастно подставил ей локоть. — Мы пойдем все, чтобы убедиться, что вас ничто не беспокоит. Не бойтесь, я скажу пару добрых слов Деббингтону: его небрежность по отношению к вам возмутительна, недопустимо, чтобы он тревожил вас.
Пейшенс бросила на него уничтожающий взгляд.
— Вы не сделаете ничего подобного. Я по горло сыта вашими попытками влезть не в свое дело, сэр!
— Действительно. — Воспользовавшись ситуацией, Вейн схватил Пейшенс за руку и, оттеснив Пенуика, решительным шагом направился к руинам.
Пейшенс почти бежала рядом с ним и осматривала камни.
— Он устроился в дальнем конце, — обратился к ней Вейн, — под галереей, лицом к покоям настоятеля.
— Возможно, он и не вспомнил об обеде, но он бы никогда не забыл о вашей договоренности покататься верхом.
Оглянувшись, Вейн увидел, что Эдмонд и Генри разошлись в противоположные стороны: Эдмонд пошел к старой церкви, а Генри — к дальнему концу галереи. От них была хоть какая-то польза, что же до Пенуика, то он упрямо трусил за Пейшенс.
— Как бы то ни было, — сказал Вейн, когда они подошли к осыпающейся стене, — ему уже давно следовало бы вернуться. Угол освещения изменился к полудню.
Он помог Пейшенс перебраться через камни, и они пошли вдоль западной стороны галереи. У восточной стены показался Генри. Из нефа слышался голос Эдмонда, тщетно звавшего Джерарда.
Когда они дошли до дальней стены, Вейн помог Пейшенс взобраться на те самые камни, на которые много ночей назад он усадил ее после падения в яму, и посмотрел в сторону покоев настоятеля.
Он увидел то же, что и утром. Все оставалось на прежних местах.
Он выругался и даже не удосужился извиниться. Спрыгнув вниз, снял с камня Пейшенс, и они, держась за руки, поспешили к мольберту.
Чтобы добраться до лужайки, на которой утром расположился Джерард, у них ушло десять минут: понадобилось пересечь весь внутренний двор аббатства. Лужайка находилась на пологом склоне невысокого холма. С другой стороны холм резко обрывался вниз, к подлеску. Джерард поставил свой мольберт ниже самой высокой точки, в нескольких футах от осыпавшейся арки, которая когда-то была частью стены, окружавшей монастырский сад.
Чувствуя, как ногти Пейшенс впиваются ему в ладонь, Вейн приблизился к мольберту. Лист, дрожавший на ветру, был чист.
Пейшенс побелела как мел.
— Он даже не начал!..
— Начал, — возразил Вейн и сорвал с мольберта потрепанный ветром лист. — Его рисунок унесло ветром. — Крепче сжав руку Пейшенс, он повернулся к лесу: — Джерард!
Ответом на его крик была тишина.
Гулкое буханье сапог возвестило о приходе Генри. Он перебрался через разрушенную стену и испуганно посмотрел на заброшенный мольберт, а потом — на Вейна и Пейшенс,
— Там его нет.
Спустя минуту к ним подошел Эдмонд. Он, как и Генри, не отрываясь смотрел на мольберт, затем показал себе за спину:
— В церкви и поблизости его нет.
Вейн махнул рукой в сторону леса:
— Начинайте с этого конца. — Мужчины кивнули. — Вы предпочтете подождать здесь? — обратился он к Пейшенс.
— Нет, я пойду с вами, — покачала она головой. Он и не ждал ничего другого. Снова взявшись за руки, они пересекли лужайку и направились к деревьям.
Пенуик, пыхтя и отдуваясь, догнал их, когда Вейн и Пейшенс, беспрестанно окликая Джерарда, тщательно обыскивали лес. Немного отдышавшись, он с упреком заявил:
— Если бы вы раньше позволили мне потолковать с Деббингтоном, должным образом объяснить ему его обязанности, смею вас заверить, он бы не вытворял таких глупостей.
Откинув со лба выбившийся из прически локон, Пейшенс резко повернулась к нему:
— Каких глупостей?
— Да это же очевидно! — Пенуик уже полностью отдышался и надменным голосом продолжил: — У мальчишки тайное свидание с какой-нибудь взбалмошной горничной. Говорит, что идет рисовать, а сам сбегает с ней в лес.
У Пейшенс от удивления открылся рот.
— Значит, в его возрасте вы занимались тем же самым? — усмехнулся Вейн.
— Ну… — Пенуик одернул жилет и поймал взгляд Пейшенс. — Нет! Естественно, нет. Как бы то ни было, речь не обо мне, а о молодом Деббингтоне. У него же явные отклонения, в этом нет ни малейшего сомнения. Еще бы, ведь его воспитали женщины. Избаловали его. Он рос без присмотра, без надлежащего мужского руководства. И чего еще можно было ожидать от такого воспитания?
Пейшенс замерла как громом пораженная.
— Пенуик, — гневно процедил Вейн, — либо идите домой, либо заткнитесь. Иначе я с большим удовольствием затолкаю ваши зубы вам в глотку!
Стальные нотки в его голосе доказывали, что это не пустые слова.
Пенуик побледнел, потом покраснел и высокомерно вскинул голову:
— Если моя помощь никому не нужна, я удаляюсь!
— Вот и правильно, — кивнул Вейн.
Пенуик посмотрел на Пейшенс, и она ответила ему ледяным взглядом. Он фыркнул и с видом отвергнутого мученика ушел, Когда его шаги стихли, Пейшенс вздохнула:
— Спасибо.
— Всегда рад вам помочь, — буркнул Вейн и повел плечами, расслабляясь. — Честно говоря, я думал, что он не замолкнет.
Пейшенс негромко рассмеялась.
После десяти минут бесплодных поисков они увидели между деревьями Эдмонда и Генри. Пейшенс остановилась и устало провела рукой по лбу.
— А ты тоже думаешь, — спросила она у подошедшего к ней Вейна, — что Джерард спутался с горничной?
Вейн покачал головой.
— Верь мне. — Он огляделся по сторонам. Полоса леса была узкой, они просмотрели каждый клочок земли. — Джерард еще не интересуется женщинами.
К ним подошли Эдмонд и Генри. Вейн еще раз огляделся.
— Давайте вернемся к руинам.
Вскоре они стояли перед мольбертом и всматривались в огромную кучу камней. Солнце окрасило небо в красные тона. В их распоряжении оставался только час. Когда стемнеет, продолжать поиски будет опасно.
Генри высказал вслух мучившую всех мысль:
— Здесь довольно открытое место. Не так-то много укромных уголков, где можно спрятаться.
— Здесь есть ямы, — проговорила Пейшенс. — Я упала в одну из таких, помните?
Вейн посмотрел на нее, на мольберт, а потом взглянул на холм позади и быстрым шагом направился к обрыву.
— Он здесь, — хмуро сказал он, заглядывая вниз. Пейшенс подбежала и, ухватившись за него, перегнулась через край обрыва.
Джерард лежал на спине, раскинув руки и закрыв глаза. Впадина была футов шести глубиной, с отвесными склонами, и внизу сужалась до ширины трещины.
Кровь отхлынула от лица Пейшенс.
— О нет!
Вейн спрыгнул и приземлился рядом с Джерардом. Пейшенс тоже решила спуститься вниз и уже подобрала юбки. Вейн услышал шорох ткани и сердито посмотрел вверх. Но Пейшенс упрямо вздернула подбородок и подвинулась ближе к краю.
Чертыхаясь, он взял ее за талию и спустил вниз. Едва он убрал руки, она метнулась к брату и упала рядом с ним на колени.
— Джерард!
Сердце Пейшенс болезненно сжалось. Юноша был неестественно бледен, его ресницы казались иссиня-черными на фоне белых как мел щек. Пейшенс дрожащей рукой откинула с его лба прядь волос и обхватила его лицо ладонями.
— Осторожно, — предупредил Вейн. — Постарайся не двигать его. — Он пощупал пульс. — Сердце бьется ровно. Думаю, он не сильно пострадал, но надо проверить, не сломаны ли кости, прежде чем поднимать его.
Немного успокоившись, Пейшенс наблюдала, как Вейн ощупывает торс Джерарда, его руки и ноги. Закончив осмотр, он с облегчением сказал:
— Кажется, все цело.
Девушка подложила руки под голову Джерарда и принялась ощупывать затылок. Ее пальцы наткнулись на довольно глубокую рану и стали липкими. Она, похолодев, посмотрела на Вейна и, судорожно втянув в себя воздух, выставила перед собой руки. Ладони были в крови.
— Его… — Она замолчала. Лицо Вейна стало каменным.
— Ударили.
Джерард пришел в себя с болезненным стоном.
В следующую секунду Пейшенс была уже около него. Она села на край кровати и намочила полотенце в тазике, стоявшем на тумбочке. Прислонившись к стене позади кровати, Вейн наблюдал, как она обтирает лицо брата.
Джерард снова застонал, но не возразил. Было видно, что забота сестры ему приятна. Вейн же терпеливо ждал: Он знал, что Джерард потерял сознание после удара по голове. Вскоре он перенес его в дом. Эдмонд и Генри собрали рисовальные принадлежности Джерарда и поспешили следом.
Когда они поднялись на третий этаж, Пейшенс уже пришла в себя и сразу приступила к действиям. Она была бледна и подавленна, но не паниковала. Вейн с одобрением слушал, как она уверенно раздает указания, и отправился сообщить новость Минни.
Поднявшись на галерею, он увидел, что Эдмонд и Генри устроили внизу собрание и рассказывают домочадцам о несчастье с Джерардом. В руинах они отыскали камень, которым был нанесен удар, — осколок кладки арки. По их мнению получалось, что Джерард оказался под аркой в неподходящий момент и камень просто упал ему на голову, а потом юноша откатился во впадину. Вейн придерживался иного мнения. Притаившись в тени, он вглядывался в лица, прислушивался к возгласам. Реакция людей соответствовала их характерам. Теперь Вейн был уверен в том, что никто не знал о случившемся раньше.
Рассказав обо всем Минни и Тиммз, он направился в комнату Джерарда, где уже собрались почти все обитатели Беллами-Холла. Он помог Пейшенс выдворить их всех в коридор. Потом пришли Минни и Тиммз.
Вейн взглянул на Минни, сидевшую у ярко горевшего огня. Тиммз стояла рядом с ней, положив руку на плечо своей давней подруги. Он внимательно изучал лицо крестной и записал на счет Фантома — или вора? — еще одно преступление. Они заплатят за каждую морщинку на ее лице, за тревогу и страх в ее потускневших глазах.
— О! Моя голова! — Джерард попытался сесть, но Пейшенс удержала его.
— У тебя глубокая рана на затылке, поэтому лежи спокойно на боку.
Джерард покорился и затуманенным взглядом обвел погруженную в полумрак комнату. Его взгляд остановился на окне. Солнце уже село, с неба быстро исчезали последние красные пятна.
— Сейчас вечер?
— Абсолютно верно. — Оттолкнувшись от стены, Вейн подошел к кровати и встал так, чтобы Джерард мог видеть его. — Вы пропустили целый день.
Джерард нахмурился. Пейшенс отправилась менять воду в тазике, а Джерард осторожно стал ощупывать затылок. Когда пальцы коснулись раны, его лицо исказила гримаса.
— Что случилось? — спросил он у Вейна.
Радостно отметив, что взгляд юноши ясен, а суждения разумны, Вейн сокрушенно покачал головой:
— Я надеялся, что это вы нам расскажете. Сегодня утром вы пошли рисовать, помните?
Джерард, нахмурившись, пытался что-то вспомнить:
— Покои настоятеля, с запада… Я помню, как ставил мольберт…
Он замолчал. Вернулась Пейшенс и села рядом с ним, взяв его руку в свою.
— Ты начал рисовать?
— Да. — Джерард хотел кивнуть, но не смог. — Я рисовал. Я зарисовал основные контуры, а потом пошел изучать детали. — Воспоминания отнимали у него много сил. — Потом я вернулся к мольберту и опять начал рисовать. Потом… — Он ошеломленно посмотрел на Вейна. — Ничего.
— Вас ударили по голове камнем, — сообщил ему Вейн. — Камнем, выпавшим из кладки арки позади вас. Постарайтесь вспомнить: вы вставали со скамеечки, отходили назад? Или вы все время сидели?
— Я не вставал, — после довольно долгих раздумий ответил Джерард. — Я сидел и рисовал. — Он взглянул сначала на Пейшенс, потом снова на Вейна. — Это последнее, что я помню.