Лоуренс Стефани. Клятва повесы

   — Я не кашлянул, потому что пребывал в смятении. А вот в этом виноваты вы. — Пейшенс остро ощущала его близость, ей казалось, что он управляет ее чувствами. И снова взгляд его медленно заскользил по ней, а брови изогнулись. — Между прочим, — добавил он мягким, как бархат, голосом, — что вы искали на клумбе?
   — Вот вы где!
   Пейшенс, так и не совладав со своим дыханием, резко повернулась и увидела Минни, плывшую, как галион на всех парусах. Вряд ли весь британский флот когда-либо удостаивался более радостной встречи!
   — Ты, Пейшенс, должна извинить старушку, но мне надо кое о чем поговорить с Вейном. Наедине. — Минни окинула их сияющим взглядом и взяла Вейна за руку.
   Он тут же накрыл ее руку своей.
   — Я в вашем распоряжении.
   Однако Пейшенс почувствовала, что Вейн раздражен и недоволен тем, что Минни уводит его. На секунду эти эмоции отразились на его лице, потом он любезно улыбнулся крестной:
   — В ваших апартаментах?
   — Пожалуйста, хотя мне жаль уводить тебя отсюда.
   — Не переживайте, ведь я здесь из-за вас.
   Минни пришлась по вкусу эта лесть. Вейн повернулся и встретился взглядом с Пейшенс.
   — Мисс Деббингтон, — поклонился он.
   Пейшенс важно наклонила голову и поежилась. На первый взгляд казалось, что Вейн охотно уступил ей, однако она была твердо уверена в том, что он не сдался.
   Она смотрела им вслед. Минни опиралась на его руку и что-то оживленно говорила. Вейн внимательно слушал крестную. Пейшенс нахмурилась. Она сразу узнала эту манеру и сравнила Вейна Кинстера со своим отцом, не менее сладкоречивым и элегантным джентльменом. Все, что ей было известно о подобных мужчинах, она почерпнула из общения с ним, таким неугомонным и красивым. И то, что стало ей известно, выучила назубок, поэтому не было ни малейшего шанса на то, что она устоит перед широкими плечами и дьявольской улыбкой.
   Мать любила отца всем сердцем, глубоко и очень сильно. К сожалению, он принадлежал к тому типу мужчин, которые не способны на любовь. Мудрые женщины не влюбляются в таких мужчин, потому что те не ценят любовь и в их сердцах нет привязанности к домашнему очагу и к детям. Судя по тому, что она видела в детстве, элегантные джентльмены избегают глубоких чувств.
   Для них брак — это вопрос общественного статуса, а не души. И горе той женщине, которая не поняла этого.
   Учитывая все это, Вейн Кинстер оказался одним из первых в списке тех, кого она решительно отвергла на роль наставника Джерарда. Меньше всего ей хотелось, чтобы брат стал похожим на отца, тем более что тот был расположен к этому, но она будет сражаться до последнего вздоха, чтобы не допустить этого.
   Расправив плечи, Пейшенс огляделась по сторонам. После ухода Вейна и Минни присутствующие как-то поблекли, притихли. Их оживленности как не бывало. Она заметила, что Джерард то и дело посматривает на дверь.
   Ей придется оберегать Джерарда от тлетворного влияния Вейна Кинстера, другого мнения быть не может. Однако крупица сомнения все же осталась: она вспомнила, с каким вниманием — и, да, нежностью — Вейн относился к Минни. Пейшенс нахмурилась. Ну ладно, но не исключена вероятность того, что его влияние может быть тлетворным. Ей не следует судить о нем по обличью хищника, однако за двадцать шесть лет своей жизни она не раз убеждалась в том, что эта характеристика отражает истинную сущность.
   И еще. Ни ее отец, ни его блестящие друзья, ни другие мужчины того же типа не обладали чувством юмора. Им был чужд тот искрящийся, задиристый юмор, что продемонстрировал Вейн Кинстер. Как же трудно устоять против желания ответить ему — и включиться в игру!
   Пейшенс нахмурилась еще сильнее. Она пересекла комнату и резким движением поставила пустую чашку на столик.
   И все-таки влияние Вейна Кинстера тлетворно.

Глава 3

   Вейн помог Минни подняться по лестнице и преодолеть длинный коридор. После смерти сэра Хамфри она перебралась в просторные апартаменты в конце крыла дома. Тиммз занимала соседнюю комнату.
   Минни остановилась у двери.
   — То, что ты заехал именно сейчас, — веление судьбы.
   «Я знаю». Вейн решил не говорить это вслух.
   — Почему? — Он широко распахнул дверь.
   — Происходит что-то странное. — Обычно на людях Минни почти не пользовалась своей тростью, теперь же она шла, тяжело опираясь на нее.
   Вейн закрыл дверь, а Минни опустилась в кресло у камина.
   — Я плохо представляю, в чем дело, — она укутала плечи шалями, — но точно знаю, что мне это не по душе.
   Вейн облокотился на камин.
   — Расскажите.
   У Минни встопорщились брови.
   — Не могу вспомнить, когда это началось. Примерно после приезда Пейшенс и Джерарда. — Она посмотрела на Вейна. — Я не утверждаю, что они имеют какое-то отношение к этому, просто это совпало с их приездом.
   — Что вы заметили? — поинтересовался Вейн.
   — Сначала начались кражи. Пропадали всякие безделушки: украшения, табакерки, брелоки, прочие мелочи. То, что можно было положить в карман.
   Выражение лица Вейна становилось все более жестким.
   — Сколько краж было? — спросил он.
   — Не знаю. И никто не знает. Иногда проходили дни и даже недели, прежде чем замечали их исчезновение. Вот такие мелочи.
   «Мелочи, которые могли упасть на клумбу», — подумал он.
   — Вы сказали, что сначала были кражи. А что последовало за этим?
   — Странные события. — Минни раздраженно вздохнула. — Они называют это Фантомом.
   — Призрак? — удивился Вейн. — Здесь нет призраков.
   — Потому что вы с Девилом нашли бы их, если бы они существовали? — хмыкнула Минни. — Абсолютно верно. — Она стала серьезной. — Из чего я заключаю, что это дело рук живого существа. Кого-то из домочадцев.
   — Вы не нанимали новых слуг… или работников в помощь садовнику?
   Минни покачала головой.
   — Все служат у меня долгие годы. Мастерс озадачен не меньше, чем я.
   — Гм! — Вейн отошел от камина. Причина, по которой у окружающих сложилось неблагоприятное мнение о Джерарде Деббингтоне, становилась понятной. — И что этот Фантом делает?
   — Шумит для начала. — Глаза Минни вспыхнули. — И начинает сразу же, едва я засну. — Она указала на окно. — Я сплю чутко, а эти комнаты выходят на руины.
   — И как же он шумит?
   — Стонет и гремит — такой скрипучий звук, как будто камни трутся друг о друга.
   Вейн знал этот звук. Они с Девилом достаточно часто перекатывали камни в руинах, чтобы хорошо запомнить его.
   — Кто-то пытался поймать этого Фантома?
   — Я не поддержала эту инициативу и настояла, чтобы все пообещали не рисковать. Я знаю, что представляют собой руины. Они очень опасны даже при дневном свете. Гнаться за кем-то ночью, да еще в тумане — крайнее безумие. Сломанные ноги, разбитые головы — нет! Даже слышать об этом не желаю.
   — И все сдержали свое обещание?
   — Насколько мне известно, да. — Минни поморщилась. — Но ты же знаешь этот дом: здесь бессчетное множество окон и дверей, через которые может пробраться любой. И я знаю, что один из этих «любых» — Фантом.
   — Это означает, что если он может зайти и выйти из дома незамеченным, то и остальным это по силам. — Вейн сложил руки на груди. — Давайте подумаем: кого хоть как-то интересуют руины?
   Минни приготовилась загибать пальцы.
   — Уиттикома, естественно. Я рассказывала тебе о его изысканиях? — Вейн кивнул, и она продолжила: — Потом Эдгара… он прочитал биографии всех настоятелей и первых Беллами. Он очень интересуется руинами. Еще, конечно. Генерал — он все годы гуляет там. Так, дальше идут Эдмонд со своей пьесой, — она загнула четвертый и пятый пальцы, — и, естественно, Джерард. Оба проводят много времени в руинах: Эдмонд общается со своей музой, Джерард рисует. — Она с удивлением смотрела на свою руку, увидев, что выпрямленных пальцев не осталось. — И наконец, Пейшенс, но ее интерес исключительно от любопытства. Во время прогулок ей нравится что-нибудь выискивать.
   Вейн живо представил прогуливающуюся Пейшенс.
   — Другие дамы и Генри Чедуик не проявляют интереса? — спросил Вейн. Минни отрицательно покачала головой. — Список и так получился впечатляющим: пять человек.
   — Верно. — Минни не отрываясь смотрела на огонь. — Не знаю, что тревожит меня сильнее: кражи или Фантом. — Она вздохнула и посмотрела на Вейна. — Я хотела попросить тебя, мой мальчик, задержаться ненадолго и расследовать эти события.
   Вейн взглянул на крестную: на ее мягкие щеки, которые он целовал множество раз, в ее ясные глаза, темневшие от гнева, когда она сердилась на него, и искрившиеся смехом, когда поддразнивала. На мгновение перед ним возник другой образ — образ Пейшенс Деббингтон. Та же форма скул, тот же разрез глаз. Судьба опять смотрит ему в лицо.
   Однако он не мог отказаться и уехать — каждая капелька крови Кинстеров взбунтовалась против этого. Кинстеры никогда не смирялись с поражением, даже если им грозила опасность. Минни — член семьи, значит, ее нужно защищать до последнего.
   Вейн внимательно посмотрел на лицо крестной и собрался заговорить…
   Вдруг пронзительный крик разорвал тишину.
   Вейн выскочил из комнаты прежде, чем замерло эхо, и побежал по лабиринту коридоров, ориентируясь на крики. Спускаясь и поднимаясь по лестницам, он наконец определил, что кричат в противоположном крыле этажом выше.
   Кричала миссис Чедуик.
   Когда Вейн подбежал к ней, она уже была почти в обмороке. Бедняжка одной рукой опиралась на консоль^[3], а другую прижимала к своей пышной груди.
   — Человек. — Вцепившись в Вейна, она указала рукой на коридор. — В длинном плаще — я видела его! Он стоял там, прямо напротив моей двери.
   Упомянутая дверь терялась в полумраке. Коридор освещала одинокая свеча в единственном бра. Вдруг послышались торопливые шаги.
   Вейн оторвал от себя миссис Чедуик.
   — Ждите здесь, — сказал он и отважно нырнул в темный коридор.
   Никто не прятался в полумраке. Он прошел до конца коридора, откуда начиналась лестница вверх и вниз, прислушался, но звука шагов не услышал. Тогда он пошел назад.
   Вокруг миссис Чедуик уже начали собираться домочадцы:
   Пейшенс, Джерард, а также Эдгар.
   Поравнявшись с комнатой миссис Чедуик, Вейн решительно распахнул дверь.
   Там тоже никого не было.
   Он вернулся в коридор и увидел, что все вокруг залито светом. Пейшенс высоко над собой держала канделябр. Миссис Чедуик пила воду из стакана и выглядела уже не такой бледной.
   — Я только вышла из комнаты Анджелы. — Она бросила быстрый взгляд на Вейна. Он готов был поклясться, что она покраснела. — У нас с ней был небольшой разговор. — Она снова сделала глоток и более окрепшим голосом продолжила: — Я направлялась к своей комнате, когда увидела его. — Она вытянула руку в сторону коридора. — Вон там.
   — Он стоял перед вашей дверью?
   — Да. И уже взялся за дверную ручку.
   Значит, он собирался войти. Если учесть, что Вейну понадобилось довольно много времени, чтобы обежать весь дом, то у вора — если это действительно был он — было столько же, чтобы исчезнуть.
   Вейн нахмурился:
   — Вы что-то сказали о плаще.
   — Да. Длинный плащ, — кивнула она.
   Или длинная юбка, подумал Вейн и посмотрел в коридор. Даже с дополнительным светом от канделябра было бы трудно определить, кто там стоял, мужчина или женщина.
   — Только подумайте! Нас могли убить прямо в наших постелях!
   Все головы — потому что вокруг миссис Чедуик собрались уже все обитатели дома — повернулись к Анджеле.
   В ее расширенных глазах был ужас.
   — Наверное, это сумасшедший!
   — Почему?
   Вейн уже открыл рот, чтобы задать тот же самый вопрос, но Пейшенс опередила его.
   — Почему, ради всего святого, кому-то могло понадобиться ехать сюда, — сказала она, — прокрадываться в комнату твоей матери, а потом исчезать, едва она закричала? Если этому сумасшедшему действительно взбрело бы в голову кого-то убить, у него было достаточно времени.
   И миссис Чедуик, и Анджела уставились на нее, потрясенные безжалостной логикой ее слов.
   Вейну с трудом удалось сдержать улыбку.
   — Давайте не будем устраивать мелодраму: кто бы это ни был, он давно сбежал. — Но, по всей видимости, недалеко. То же предположил и Уиттиком:
   — Все ли здесь собрались? — Присутствующие стали оглядываться по сторонам, чтобы убедиться, что собрались все. Даже Мастерс почтительно топтался в сторонке. — Итак, — продолжил Уиттиком, скользя взглядом по лицам, — кто где находился? Джерард?
   Вейн был уверен, что Уиттиком не случайно первым назвал юношу.
   Джерард стоял за Пейшенс.
   — Я был в бильярдной, — ответил он.
   — Один? — не унимался Уиттиком.
   У Джерарда на скулах заиграли желваки.
   — Да, один!
   — Что можно в одиночестве делать в бильярдной? — проворчал Генерал.
   Джерард покраснел как рак и искоса посмотрел на Вейна.
   — Я просто катал шары.
   Этого взгляда Вейну было достаточно: Джерард отрабатывал удары, надеясь, что он спустится в бильярдную. Ведь бильярдная — это то место, где, по общепринятому мнению, джентльмен его типа любит проводить час-другой перед сном. И правда, если бы не эти события, он обязательно спустился бы вниз.
   Вейну не понравились осуждающие взгляды, брошенные на Джерарда. И не только ему, но еще и Пейшенс, и Минни, и Тиммз. Он заговорил первым:
   — Вы отчитались. Где были остальные?
   Он заставил каждого рассказать, где тот находился. Не считая его самого, Минни, Анджелы, миссис Чедуик, Пейшенс и Тиммз, все находились вне поля зрения друг друга. Уиттиком был в библиотеке. Эдгар зашел туда на минуту, чтобы взять книгу, и устроился в малой гостиной. Эдмонд, которого вновь посетила муза, остался сидеть в гостиной и ничего не замечал. Генерал, раздраженный спонтанными разглагольствованиями Эдмонда, ускользнул в столовую. Судя по его раскрасневшемуся лицу, его манил графинчик с бренди. Генри Чедуик отправился в свою комнату.
   Когда Вейн обратился с тем же вопросом к Элис Колби, она окинула его сердитым взглядом.
   — Я была в своей комнате, этажом ниже.
   — Отлично, — подытожил Вейн. — Теперь, когда вор уже далеко, предлагаю всем разойтись.
   Большая часть собравшихся, тихо бормоча себе что-то под нос, так и сделали, хотя это не радовало их, потому что возвращало к унылой монотонности. Джерард же медлил, но Пейшенс подтолкнула его, и он, посмотрев на Вейна, ушел. Как и следовало ожидать, Пейшенс, Минни и Тиммз не двинулись с места.
   Вейн посмотрел на их решительные лица, вздохнул и махнул рукой:
   — В комнату Минни.
   Он взял Минни под руку и почувствовал, как тяжело она опирается на него. Он хотел взять ее на руки, но в последний момент понял, что тем самым ранит ее гордость, и подладился под ее шаг. Когда они добрались до комнаты, Тиммз уже разожгла огонь, а Пейшенс взбила подушки в кресле Минни. Вейн подвел крестную к креслу, и она села с тяжелым вздохом.
   — Это был не Джерард, — убежденно заявила Тиммз. — Меня начинает трясти, как вспомню их подозрительные взгляды. Они хотят сделать из него козла отпущения.
   Минни кивнула, а Пейшенс просто посмотрела Вейну в глаза. Она стояла рядом с креслом Минни, сложив на груди руки, и всем своим видом как бы призывала: «А ну попробуй скажи что-то против моего брата!»
   Губы Вейна изогнулись в усмешке.
   — Он ждал меня. — Пройдя вперед, Вейн встал у камина. — Что, насколько мне известно, не является преступлением.
   А Тиммз добавила:
   — Абсолютно верно. Это же очевидно.
   — Если в этом мнении мы едины, предлагаю забыть о случившемся. Не вижу способа выяснить, замешан ли кто-нибудь.
   — Мастерс не смог опровергнуть ни одно из алиби. — Пейшенс вздернула подбородок, когда Вейн посмотрел на нее. — Я спрашивала его.
   Помолчав немного, Вейн предложил:
   — Итак, сегодня мы ничего не обнаружили, следовательно, остается только идти в постель.
   Не выдержав его взгляда, Пейшенс отвела глаза.
   — Как скажете. — Она склонилась к Минни. — Я еще понадоблюсь вам, мэм?
   Минни выдавила из себя усталую улыбку.
   — Нет, девочка моя. — Она похлопала девушку по руке. — Тиммз позаботится обо мне.
   Пейшенс поцеловала Минни в щеку и, обменявшись заговорщицкими взглядами с Тиммз, пошла к двери. Вейн последовал за ней и догнал в тот момент, когда она остановилась, чтобы открыть дверь. Они оказались в том же положении, как и днем, когда Вейн намеренно смутил ее. Пейшенс посмотрела ему в глаза:
   — Вы же не верите, что это был Джерард…
   Полувопрос, полуутверждение. Вейн покачал головой:
   — Я знаю, что это был не Джерард. Ваш брат не смог бы солгать, чтобы спасти себя, да он и не пытался.
   Пейшенс секунду вглядывалась в его лицо, потом поклонилась. Вейн открыл дверь и, проводив девушку, вернулся к камину.
   — Ну, — вздохнула Минни, — ты исполнишь мое поручение?
   На лице Вейна появилась знаменитая улыбка Кинстеров.
   — Разве я могу отказаться после такого показательного эпизода? — Действительно, разве он может?
   — Хвала небесам! — воскликнула Тиммз. — Господь знает, что нам тут очень недостает здравого смысла.
   Вейн решил приберечь свое утверждение на потом: именно она из всех домочадцев — и Пейшенс так считала — обладает здравым смыслом.
   — Начну расследование завтра утром. А пока… — Вейн многозначительно посмотрел на Минни. — Как я сказал, для всех нас лучше забыть об этом на время.
   Минни улыбнулась:
   — Для меня это не составит труда, так как я знаю, что ты здесь.
   — Отлично! — Кивнув, Вейн пошел к двери.
   — О… э… Вейн…
   Он оглянулся, но не остановился.
   — Знаю, но не требуйте от меня обещаний, которые я не сдержу.
   Минни нахмурилась:
   — Просто будь осторожен. Как я посмотрю в лицо твоей матери, если ты сломаешь себе ногу или, что еще хуже, свернешь шею?
   — Не беспокойтесь, я не намерен калечить себя ни тем, ни иным способом. — Вейн на секунду замер в дверях. — Уверен, вы слышали, что мы, Кинстеры, неуязвимы.
   И он удалился с победной улыбкой на устах. Минни еще несколько минут глядела на закрытую дверь.
   Наконец она усмехнулась и подтянула соскользнувшие шали.
   — Неуязвимы? Гм!
   — Все семеро из нынешнего поколения вернулись с Ватерлоо целые и невредимые, без единой царапины, — напомнила ей Тиммз. — Я бы сказала, что у них есть полное право так говорить.
   Минни произнесла нечто, очень похожее на ругательство.
   — Я знаю Вейна и Девила с колыбели, да и других знаю не хуже. — Она взяла Тиммз под локоть и с трудом встала. — Они очень даже смертные. Они храбры, у них горячая кровь. — Помолчав, она хмыкнула: — Естественно, они не могут быть неуязвимыми, но — чтоб мне провалиться на месте! — они почти неуязвимы.
   — Верно! — усмехнулась Тиммз. — Значит, мы вправе взвалить наши проблемы на плечи Вейна. Господь свидетель, они достаточно широкие.
   Минни засмеялась:
   — Очень точно подмечено! Давай-ка уложим меня в постель.
 
   Вейн проснулся рано и спустился в утреннюю гостиную, где нашел только Генри, расправлявшегося с горой колбасок на тарелке. Обменявшись с ним приветствиями, он подошел к серванту.
   Вейн накладывал себе на тарелку тонкие ломтики ветчины, когда в комнате появился Мастерс с новым блюдом, которое поставил на сервант. Вейн поймал его взгляд:
   — Никаких признаков взлома?
   — Нет, сэр. — Мастерс служил у Минни дворецким более двадцати лет и отлично знал Вейна. — Я сделал обход очень рано. Первый этаж я проверил еще до… инцидента, а потом обошел опять. Все двери и окна закрыты.
   Вейн не удивился тому, что услышал. Он кивнул, и Мастерс ушел.
   Вейн расположился в конце стола, рядом с Генри. Едва он сел, как тот оторвался от своей тарелки:
   — Чертовски странное дело! Мою родительницу все еще трясет. Как ни прискорбно говорить об этом, но мне действительно кажется, что молодой Джерард зашел слишком далеко с этой чепухой насчет Фантома.
   Брови Вейна удивленно взлетели вверх.
   — Между прочим…
   Его прервало громкое фырканье: в комнату вошел Уиттиком.
   — Этого юного прохвоста надо хорошенько выпороть! Он неженка, не привыкший к суровому наказанию, и нуждается в твердой руке. Он слишком долго находился на попечении женщин.
   Вейн весь напрягся, но ничем не показал своего возмущения. Изобразив на лице скуку, он лениво спросил:
   — Почему вы так уверены, что это был Джерард?
   Вместо Уиттикома, который в этот момент исследовал блюда на серванте, ответил Генерал:
   — Да это же очевидно! — Сопя и отдуваясь, он вошел в комнату. — Кто еще это мог быть, а?
   И опять Вейн так же удивленно вскинул брови.
   — Почти все, насколько мне известно.
   — Чепуха! — отрезал Генерал, прислонив свою трость к серванту.
   — Все, кроме меня, Минни, Тиммз, мисс Деббингтон, Анджелы и миссис Чедуик, — настаивал Вейн. — Любой из вас может быть виновным.
   Генерал резко повернулся и уставился на него из-под нависших бровей.
   — У вас не все дома, из-за разгульного образа жизни вы повредились в рассудке. Какого черта кому-то из нас понадобилось бы нагонять страх на Анджелу Чедуик?
   Джерард, радостный, ликующий, вбежал в столовую — и замер как вкопанный. Его лицо, еще секунду назад восторженное, сразу же стало хмурым.
   Вейн глазами указал ему на сервант, и юноша, напряженный и настороженный, принялся накладывать себе еду.
   — Действительно, — тем временем говорил Вейн, — однако, используя те же самые доводы, я спрошу: а зачем это понадобилось Джерарду?
   Генерал нахмурился и пронзил взглядом спину юноши. Навалив себе в тарелку кеджери^[4], он сел подальше от Вейна. Уиттиком молча, поджав губы, сел напротив.
   Генри заерзал на стуле. Он тоже посмотрел на Джерарда, все еще стоявшего у серванта, а потом углубился в изучение своей опустевшей тарелки.
   — Не знаю, но думаю, что мальчишки навсегда останутся мальчишками.
   — Я использовал этот предлог в крайних обстоятельствах, но позволю напомнить вам, что Джерард несколько старше того возраста, которым можно объяснить такое поведение. — Джерард уже наполнил свою тарелку и направлялся к столу. Его лицо покрывал слабый румянец, взгляд был внимательным. Вейн улыбнулся ему и показал рукой на стул рядом с собой. — Возможно, он сам что-нибудь скажет? Джерард, попытайтесь объяснить нам, зачем кому-то понадобилось пугать миссис Чедуик?
   К своей чести, Джерард не пустился в разглагольствования. Сдвинув брови, он поставил на стол тарелку, медленно покачал головой и сел.
   — Не вижу ни единой причины, зачем кому-то вдруг вздумалось доводить миссис Чедуик до истерики. — Он поморщился, вспомнив о ночном происшествии. — Но, — он с благодарностью взглянул на Вейна, — меня интересует другое: был ли ее испуг обоснованным и действительно ли увиденный ею человек был вором?
   Это предположение заставило всех задуматься. Прошла минута, прежде чем Генри вымолвил:
   — Вполне возможно… и в «самом деле, а почему бы нет?
   — Как бы то ни было, — вмешался Уиттиком, — я все равно не понимаю, кто мог быть этим вором. — По его тону было ясно, что он продолжает подозревать Джерарда. Вейн вопросительно посмотрел на юношу. Тот, приободрившись, продолжил:
   — А я не понимаю, зачем кому-то из нас могли понадобиться все те исчезнувшие безделушки.
   Генерал важно фыркнул:
   — Возможно, затем, что они безделушки! Мелочь, которой можно ублажить ветреную горничную, а? — Его сверлящий взгляд вновь остановился на Джерарде,
   Щеки юноши стали пунцовыми.
   — Невиновен! Клянусь честью! — Эти слова донеслись от двери.
   Все повернулись и увидели в дверном проеме Эдмонда. Он просительно воздел руки, как бы моля суд о справедливости. В следующую секунду он опустил руки и, усмехнувшись, поклонился, а затем поспешил к серванту.
   — Мне жаль разочаровывать вас, но должен разрушить ваши фантазии. Ни одна из здешних горничных не приняла бы подобные знаки внимания. Вся челядь предупреждена о кражах. Что касается ближайших деревень, — драматично помолчав, он страдальчески округлил глаза, — то поверьте мне, во всей округе не сыскать девицы, совпадающей с вашим описанием!
   Вейн поднес к губам чашку, чтобы скрыть улыбку, и встретился со смеющимся взглядом Джерарда.
   Какой-то шорох у двери привлек всеобщее внимание. В комнату вошла Пейшенс. Вставая, мужчины громко задвигали стульями. Она жестом разрешила им сесть. Замерев в нескольких шагах от порога, девушка оглядела столовую и остановила свой взгляд на Джерарде, отметив его веселую улыбку.
   Вейн заметил, что она часто дышит, а щеки ее заливает нежный румянец. Видимо, она очень спешила.
   Пейшенс приветствовала всех сдержанным поклоном и пошла к серванту.
   Вейн сразу же переменил тему разговора.
   — Нортент-Хант ближе всего, — ответил на его вопрос Генри.
   Пейшенс, пока наполняла свою тарелку у серванта, старалась дышать глубоко, чтобы восстановить дыхание. Она хотела проснуться пораньше и прийти в столовую вовремя, чтобы защитить Джерарда, но проспала. Видимо, организм, истощенный тревогой и беспокойными снами, нуждался в отдыхе. Другие дамы в таких случаях завтракали в своих комнатах — она же никогда этого не делала. Сосредоточившись на разговоре, Пейшенс услышала рокочущий бас Вейна и, почувствовав, как по спине пробежали мурашки, сердито нахмурилась.
   Она слишком хорошо знала мужчин — обитателей дома: вероятность того, что они не обсуждали ночное происшествие и не обвиняли в этом Джерарда, просто исключалась. Однако брат выглядел абсолютно спокойным, что значило только одно: по какой-то причине Вейн Кинстер вместо нее встал на защиту Джерарда и разрушил все беспочвенные подозрения в его адрес.