Лоуренс Стефани. Клятва повесы

   — Сомневаюсь, что твоя новая шляпка в опасности, — поморщился Вейн и устремил свой взгляд на элегантное произведение шляпного искусства. — Ты о ней?
   — Да! — язвительно ответила Пейшенс. Хорошо, что он хотя бы шляпку заметил!
   — Я думал, она выглядит по-другому. — Он приподнял поля шляпки и с невинным видом заглянул ей в глаза. Пейшенс хмыкнула:
   — Как я понимаю, Генерал и Эдгар не совершили ничего предосудительного?
   — Предосудительного было предостаточно, но все в отношении пьянства. А если по существу, то Мастерс получил сведения из Холла.
   — И?.. — встрепенулась Пейшенс.
   — Ничего. — Вейн недоуменно покачал головой. — Не понимаю. Нам известно, что украденные вещи не проданы. Но мы не нашли их в багаже, прибывшем в Лондон. Нет их и в Холле. Гришем со слугами обыскали дом очень тщательно, они даже проверили, нет ли за стенными панелями тайника. Тайники-то есть, но я не рассказывал о них Гришему. Он сам их нашел. Естественно, там было пусто — я обыскал их перед отъездом. Они обследовали каждую комнату, каждый уголок, каждую щель. Искали даже под шатающимися половицами. Они также обыскали сад и руины. Очень, внимательно. Единственное, что они нашли, — это что-то странное под дверью в покои настоятеля.
   — О?
   — Кто-то очистил несколько плит. В одну из них вбито железное кольцо — это лаз. Но самое интересное в том, что в последнее время плиту никто не поднимал. В детстве мы с Девилом однажды подняли ее, но подвал оказался засыпан. Под плитой ничего нет, даже ямки, в которой можно было бы что-нибудь спрятать. Так что это ничего не объясняет, во всяком случае, почему Джерарда ударили по голове.
   — Гм, — сосредоточенно проговорила Пейшенс, — я спрошу его, не вспомнил ли он что-нибудь еще.
   — К сожалению, нам так и не удалось разгадать эту тайну. Загадка, куда делись украденные вещи, в том числе и жемчуг Минни, усложняется с каждым днем.
   Пейшенс пожала его руку — просто из сочувствия, ей захотелось утешить его.
   — Мы не должны терять надежду. Мы все время должны быть настороже. Что-то произойдет. — Она повернулась к Вейну. — Обязательно.
   С этим трудно было спорить. Вейн накрыл рукой ее пальчики. Несколько минут они шли молча, а потом Вейн спросил:
   — Тебе хочется пойти на бал, который устраивает Онория?
   — Конечно, — ответила Пейшенс. — Я понимаю, что ее приглашение — большая честь. Ты же видишь, миссис Чедуик и Анджела сгорают от нетерпения. Могу только надеяться на то, что благоговейный трепет немного утихомирит Генри. На Эдмонда бал не произведет никакого впечатления. Уверена, он пойдет, но сомневаюсь, что даже герцогскому балу под силу пробить его самоуверенность.
   Вейн подумал, что нужно рассказать об этом Онории.
   — А ты там будешь? — помолчав, спросила Пейшенс.
   — Когда Онория бросает клич, мы все должны присутствовать.
   — Вы?
   — Она же герцогиня. — Видя, что Пейшенс все еще озадачена, Вейн добавил: — Ведь Девил — глава семьи.
   Пейшенс устремила взгляд вдаль и произнесла тихое «О!», но ее лицо так и осталось недоуменным.
   Вейн усмехнулся.
   — В карете с Онорией были две дамы. Кажется, они тоже из Кинстеров.
   — Как они выглядели? — спросил Вейн.
   — Обе пожилые. Одна темноволосая и говорит с французским акцентом. Ее представили как вдовствующую герцогиню.
   — Элена, вдовствующая герцогиня Сент-Ивз, мать Девила. — И его вторая крестная.
   — У другой каштановые волосы, она высокая и очень высокомерная. Леди Горация Кинстер.
   Лицо Вейна стало мрачным.
   — Моя мать.
   — О! — посмотрела на него Пейшенс. — Но твоя мать и вдовствующая герцогиня были… очень добры. — Она опять отвернулась. — Я не поняла. Все три дамы, кажется, очень близки.
   — Так и есть, — смиренным голосом ответил Вейн. — Очень близки. Все члены семьи очень близки.
   Пейшенс произнесла очередное «О!».
   Вейн всматривался в ее профиль и думал, какое мнение сложилось у нее о его матери. И у матери — о ней. Вопрос этот интересовал его вовсе не потому, что он ждал какого-то сопротивления со стороны матери. Она бы приняла его избранницу с распростертыми объятиями, открыла бы ей все тайны и завалила кучей полезных советов. Это было нормальным явлением для клана Кинстеров.
   Вейн был уверен, что в Пейшенс живет глубокая потребность быть частью семьи. Именно в этом и была сущность ее проблемы. Значит, теперь ясна цель, на которую он должен направить свои усилия. Ему лишь нужно представить ее своей семье — и от этой проблемы не останется и следа.
   Сент-Ивз-Хаус — это то место, где должна оказаться Пейшенс в следующий вторник. Она увидит всех, Кинстеров в естественной обстановке и успокоится.
   Увидит и поверит, что семья много для него значит. А потом… Он неосознанно сжал ее руку. Пейшенс удивленно взглянула на него.
   И Вейн плотоядно улыбнулся.
   — Просто замечтался.

Глава 18

   Следующие три дня Пейшенс провела в страшной суматохе. Краткие встречи с Вейном, тайные совещания, отчаянные попытки найти жемчуг Минни. В промежутках она примеряла бальное платье и сопровождала дам на светские мероприятия, чтобы держать их под наблюдением. И все это время она пребывала в приподнятом настроении, жила в ожидании чего-то удивительного.
   Она вся светилась — и когда встречалась с Вейном, и когда они переглядывались, и когда чувствовала на себе его страстный взгляд.
   Они не прятали друг от друга свою страсть, не скрывали ее. Взаимное желание росло в них с каждым днем, обострялось. Пейшенс не знала, кого в этом винить — Вейна или себя.
   Наконец настал знаменательный день. Они поднялись по широкой лестнице Сент-Ивз-Хауса и прошли в ярко освещенный холл. Пейшенс чувствовала, что нервы ее натянуты до предела. Она уверяла себя в том, что глупо ожидать чего-то значительного от этого вечера. Это всего лишь семейный прием, экспромт — ведь именно так говорила ей Онория.
   Нет никаких причин ждать чего-то. Да и неразумно все это.
   — А вот и вы! — Онория, прекрасная в платье из багрового шелка, оживленно приветствовала своих гостей. При виде Пейшенс она буквально вцепилась в нее. Кивнув Минни, Тиммз и остальным, грациозно взмахнула рукой, приглашая их в зал, но Пейшенс от себя не отпустила. — Я должна познакомить вас с Девилом.
   И направилась к высокому черноволосому джентльмену, одетому в черный костюм. Он беседовал с двумя матронами.
   — Девил, — ткнула его под локоть Онория, — мой муж. Герцог Сент-Ивз.
   Мужчина повернулся, посмотрел на Пейшенс и бросил на жену вопросительный взгляд.
   — Пейшенс Деббингтон, — объявила Онория. — Племянница Минни.
   Девил улыбнулся — сначала жене, потом Пейшенс.
   — Рад познакомиться с вами, мисс Деббингтон. — Он отвесил ей изящный поклон. — Как я слышал, вы недавно приехали из Беллами-Холла. Кажется, Вейн, против наших ожиданий, совсем не скучал там.
   Звук его низкого, очень знакомого голоса завораживал Пейшенс. В том, что Вейн и Девил братья, не было ни малейшего сомнения: те же аристократические черты, та же вызывающая форма носа и линия подбородка. Различие было только в цвете волос и глаз: у Вейна волосы были золотисто-каштановые, а глаза серые. У Девила шевелюра казалась иссиня-черной, а глаза были бледно-зеленые. Конечно, можно было найти и другие различия, однако общие черты доминировали. Братья были одинакового роста, телосложения, и, что самое удивительное, у обоих во взгляде таилась насмешка, а губы беспрестанно складывались в пренебрежительную усмешку. Прямо-таки волки в человечьем облике.
   — Как поживаете, ваша светлость? — Пейшенс протянула руку и обязательно присела бы в глубоком реверансе, как того требовали условности, если бы Девил не помешал ей.
   — Не «ваша светлость». — Он улыбнулся, поцеловал ей руку, и Пейшенс ощутила всю гипнотическую силу его взгляда. — Зовите меня Девилом, как и все.
   Что ж, неудивительно, решила Пейшенс и улыбнулась ему в ответ.
   — Вон Луиза, я должна поговорить с ней. — Онория повернулась к Пейшенс: — Я найду вас позже. — И она, шурша юбками, заспешила к двери.
   Усмехнувшись, Девил внимательно оглядел Пейшенс с ног до головы.
   — Минни спрашивает о тебе. — Подойдя к ним, Вейн поклонился Пейшенс и опять обратился к Девилу: — Ей хочется оживить в памяти самые выдающиеся наши шалости — скорее твои, чем мои.
   Девил сокрушенно вздохнул и посмотрел через зал на Минни, сидевшую на диване в окружении знакомых.
   — Как ты думаешь, мне удастся произвести на нее впечатление герцогскими величественными манерами? — Он вопросительно вскинул бровь.
   — Попробуй, — ухмыльнулся Вейн. Поклонившись Пейшенс, Девил ушел.
   Пейшенс хватило одного взгляда на Вейна, чтобы понять: он очень напряжен. Она тоже оробела.
   — Добрый вечер, — сказал он.
   И что-то странное промелькнуло в его глазах, выражение лица стало жестким. Он взял ее руку, но не приложился к кончикам затянутых в перчатку пальцев, а перевернул ладонь и, не спуская с нее взгляда, прижался губами к запястью. У нее тут же участился пульс.
   — Ты должна встретиться кое с кем, — тихим, похожим на рокот голосом произнес он и положил ее руку к себе на сгиб локтя.
   — Привет, кузен. А это кто?
   Джентльмен, появившийся перед ними, оказался еще одним Кинстером. У него были светло-каштановые волосы и голубые глаза. Вздохнув, Вейн познакомил с ним Пейшенс, а потом он представлял ей других Кинстеров, которых было бесчисленное множество. Все они были похожи — и одинаково опасны. Высокие, широкоплечие, самоуверенные — и все элегантные. Первого звали Габриэлем, за ним следовали Люцифер, Демон и Скэндал. Пейшенс была ошеломлена и очарована ими. Ей надо было перевести дух и восстановить душевное равновесие. Члены стаи — эта ассоциация мгновенно всплыла в ее сознании — с удивительной легкостью поддразнивали друг друга и одновременно вели с ней светскую беседу. Она без труда отвечала на их шутки, но была осторожна. Разве их прозвища не являются достаточным предостережением? Она крепко держалась за Вейна, сильно сжимая его локоть.
   Вейн не изъявлял желания уйти. Пейшенс сказала себе, что нельзя придавать этому большое значение. Вполне возможно, что среди гостей нет дам того типа, который ему интересен.
   Громкий перебор струн возвестил о начале танцев. Четверо окружавших Пейшенс мужчин медлили.
   — Не хотите ли потанцевать, дорогая? — услышала она голос Вейна.
   Улыбнувшись, она грациозно кивнула мужчинам и вместе с Вейном прошла в бальный зал. Вейн уверенно обнял ее и, увидев, как у нее удивленно расширились глаза, поинтересовался:
   — А у вас, в глуши Дербишира, танцуют вальс?
   Пейшенс гордо вскинула подбородок.
   — Естественно. Я очень люблю вальс.
   — Очень любишь? — Зазвучало вступление. В глазах Вейна вспыхнул озорной огонек. — Э-э… но теперь тебе придется вальсировать с одним из Кинстеров.
   Он прижал ее к себе и закружил в вихре танца.
   Пейшенс уже отрыла рот, чтобы высокомерно осведомиться, с чего это вдруг Кинстеры возомнили себя такими непревзойденными танцорами, но к третьему кругу уже получила ответ. Она казалась себе легкой, как пушинка, которую кружит своевольный ветер. Причем в такт музыке.
   Ее взгляд упал на даму в багровом платье, стремительно вальсирующую рядом с ними. Онория, хозяйка бала. В объятиях своего мужа.
   Пейшенс огляделась по сторонам и увидела, что все Кинстеры, с которыми она беседовала до начала танцев, уже нашли себе партнерш. Они сильно выделялись среди танцующих. Они танцевали в том же ритме, что и все, но более оживленно, энергично. Обузданная, управляемая мощь.
   Пейшенс казалось, что она летает над полом. Ее юбки вздымались, она ощущала силу обнимавших ее рук, которые направляли ее, прикосновение которых так волновало ее. Однако она приказала себе не подчиняться чувствам и сохранять ясность рассудка. И крепче прижалась к Вейну.
   Но не потому, что боялась, что он отпустит ее.
   Эта странная мысль заставила ее острее почувствовать его близость, его силу. Продолжая вальсировать, они приблизились к концу зала. Сквозь тонкий шелк Пейшенс ощущала тепло его ладони. Вейн сделал подкрутку и еще сильнее прижал ее к себе. Пейшенс ахнула, у нее тут же набухли соски. Она подняла голову и посмотрела в его серые глаза, в них пылал огонь. Задыхаясь, она никак не могла отвести свой взгляд. Комната закружилась вокруг нее. Так хорошо знакомый ей мир сжался до объятий Вейна. Время остановилось. Существовало только движение их тел, захваченных властным ритмом, слышимым лишь ими. Музыка, звучавшая для них, была совершенно иной природы. С каждым аккордом она обретала все большую мощь. Их бедра сливались воедино, лаская друг друга прикосновением, потом разъединялись в очередном па. Ритм звал их, и они отзывались, легко следуя рисунку танца. Близость тел разжигала внутренний огонь и искушала. Дразнила и обещала. Когда скрипки замолчали, их музыка продолжала звучать.
   Вейн глубоко вздохнул и заставил себя разомкнуть объятия. Он положил руку Пейшенс на сгиб локтя и, не удержавшись, пожал ее пальчики, хотя понимал, что за ними наблюдают.
   Он чувствовал, что она трепещет. На мгновение она оперлась на него и заморгала, будто пытаясь сбросить с себя волшебные чары.
   Наконец она нашла в себе смелость посмотреть ему в лицо. Хотя в душе у него все было объято пламенем, он казался холодным.
   Пейшенс выпрямилась и, устремив взгляд вдаль, гордо вскинула голову:
   — Ты вальсируешь вполне сносно.
   Вейн хмыкнул. Ему безумно хотелось утащить ее отсюда. Он хорошо знал расположение комнат в доме. Она, естественно, не знала этого, но ему-то это известно. Однако за ними слишком пристально наблюдают. Да и Онория не простила бы его. Еще рано, вечер только начался. Их внезапное исчезновение обязательно привлечет внимание.
   Позже. Вейн уже не верил в то, что ему удастся справиться со своими демонами, не утолив их голод. Тем более когда на Пейшенс это платье.
   Вызывающее, как охарактеризовала его Минни. Чертовски невероятное, с его точки зрения. Вейн был полон решимости придерживаться условностей, во всяком случае, до тех пор, пока она не согласится на его предложение. А сейчас… Всем же известно, что нельзя слишком долго дразнить волка.
   Он взглянул на Пейшенс. Шелковое платье с крохотными рукавчиками плотно облегало грудь, открывало плечи. Оно подчеркивало матовый оттенок кожи, округлость груди, изящную линию плеч. Длинная прямая юбка ниспадала тяжелыми складками, из-под подола при ходьбе выглядывали соблазнительные щиколотки.
   Несмотря на низкое декольте, платье выглядело абсолютно пристойным. Селестина умело подобрала надлежащую оправу для женщины, надевшей это платье.
   Вейну было отлично видно, как учащенно вздымается грудь Пейшенс. Прошла минута, прежде чем он заставил себя отвести взгляд.
   Позже.
   Он глубоко вздохнул и вынужден был задержать дыхание.
   — Привет, Кинстер. — Из толпы вышел элегантный джентльмен и изучающе посмотрел на Пейшенс. — Мисс?.. — Он вопросительно взглянул на Вейна.
   Тот выдохнул. Шумно. И кивнул:
   — Чиллингуорт. Позвольте представить вам графа Чиллингуорта. — Он повернулся к графу: — Мисс Деббингтон. Племянница леди Беллами.
   Пейшенс присела в реверансе. Чиллингуорт очаровательно улыбнулся и поклонился не менее грациозно, чем любой из Кинстеров.
   — Как я понимаю, вы, мисс Деббингтон, приехали в город вместе с леди Беллами. Вам нравится столица?
   — Признаться, нет. — Пейшенс не видела причин лгать. — Боюсь, милорд, я привыкла начинать утро рано, в те часы, которые так не любит бомонд.
   Чиллингуорт посмотрел на Вейна, потом на его руку, которой тот сжимал пальчики Пейшенс, и вежливо улыбнулся:
   — Не могу удержаться, чтобы не объяснить вам, моя дорогая, что наша явная нелюбовь к утренним часам естественным образом проистекает из того, что наша активность приходится на более позднее время. Кроме того… — Он снова взглянул на Вейна. — Думаю, Кинстер вам лучше объяснит.
   — Ты прав. — В голосе Вейна четко звучали стальные нотки.
   Чиллингуорт ухмыльнулся, но тут же стал серьезным и обратился к Пейшенс:
   — Знаете ли, есть одна странная закономерность. Хотя я редко соглашаюсь в чем-либо с Кинстерами, нельзя не признать, что в одном наши вкусы совпадают.
   — Вот как? — Пейшенс ответила на завуалированный комплимент уверенной улыбкой. После трех недель общения с Вейном этому графу, такому очаровательному и красивому, было не под силу смутить ее.
   — Да, именно так. А тебя это не удивляет, а, Кинстер?
   — Нет, — ответил Вейн. — Некоторые вещи абсолютно очевидны, и даже ты должен оценить их. — В глазах Чиллингуорта вспыхнул злобный огонек, а Вейн как ни в чем не бывало продолжил: — Если ты признаешь, что твои вкусы совпадают с нашими, советую тебе подумать о том, куда эти вкусы могут привести. — И он посмотрел в дальний конец зала.
   Чиллингуорт и Пейшенс проследили за его взглядом и увидели Девила и Онорию, что-то очень бурно обсуждавших. Внезапно Онория схватила Девила за руку и куда-то потащила.
   При этом взгляды, брошенные Девилом — сначала в потолок, а потом, страдальческий, на жену, — дали ясно понять, кто вышел из схватки победителем.
   Чиллингуорт сокрушенно покачал головой:
   — Ах, вот так рушится величие!
   — Ты бы лучше позаботился о себе, — посоветовал Вейн. — Если учесть, что твои вкусы схожи со вкусами Кинстеров, постарайся не оказаться в ситуации, с которой тебе не справиться.
   Чиллингуорт улыбнулся:
   — Но меня судьба в отличие от Кинстеров не наградила ахиллесовой пятой. — Все еще улыбаясь, он поклонился Пейшенс: — Ваш слуга, мисс Деббингтон. Кинстер. — Проигнорировав недовольный взгляд Вейна, он отошел от них.
   — Какая ахиллесова пята? — спросила Пейшенс.
   — Никакая, — отмахнулся Вейн. — Просто он так шутит.
   Если это шутка, то она странно подействовала на него.
   — Кто он?
   — Он не родственник, во всяком случае, не кровный. — Помолчав, Вейн добавил: — Думаю, теперь его можно назвать почетным Кинстером. Мы выбрали его за заслуги перед герцогством.
   — О? — Во взгляде Пейшенс читался вопрос.
   — Их с Девилом связывает прошлое. Расспроси как-нибудь Онорию.
   Снова заиграла музыка. Не успела Пейшенс и глазом моргнуть, как перед ней возник Люцифер. Вейн отпустил ее с неохотой, как она подумала сначала, но потом, кружась в объятиях партнера, она увидела, что он танцует с какой-то брюнеткой. У нее упало сердце. Она поспешно отвела взгляд и сосредоточилась на танце и шуточках Люцифера.
   Конец танца застал их в противоположном конце зала. Люцифер представил ее группе дам и джентльменов, которые оживленно беседовали. Пейшенс изо всех сил старалась следить за разговором.
   Неожиданно сильные пальцы сжали ее руку, убрав ее с локтя Люцифера, и властно уложили на знакомый локоть.
   — Выскочка, — буркнул Вейн и втиснулся между Пейшенс и Люцифером.
   Люцифер весело расхохотался:
   — Ты должен много потрудиться здесь, кузен! Ты же знаешь, что никто из нас не ценит то, что дается ему без труда.
   Вейн уничтожающе посмотрел на него и повернулся к Пейшенс:
   — Пошли отсюда, пока он не забил твою голову всякими глупостями.
   — Какими глупостями? — не поняла она.
   — Не обращай внимания. Великий Боже! Там леди Озбалдистон! Она ненавидит меня с тех пор, как я привязал кусок мрамора к ее трости. А она все никак не могла понять, почему трость скользит. Давай свернем в сторону.
   Они бродили в толпе, время от времени останавливаясь, чтобы представить Пейшенс или поздороваться со знакомыми. Когда снова зазвучала музыка, перед Пейшенс, как по волшебству, возник еще один Кинстер. Это был Демон Гарри, брат Вейна. Он увел ее с собой, но как только стихли звуки музыки, вернул Вейну.
   Опять заиграли вальс, и перед Пейшенс склонился Девил, непередаваемо элегантный. После первых же шагов он заглянул ей в глаза, увидел в них вопрос и, прищурившись, усмехнулся:
   — Мы всегда делимся.
   Пейшенс не удалось скрыть своего изумления. Усмешка Девила стала еще более самодовольной, и только по озорному огоньку его глаз она догадалась, что он дразнит ее.
   А танцы продолжались, и один вальс следовал за другим. После каждого танца рядом с Пейшенс появлялся Вейн. Она убеждала себя в том, что это ничего не значит, что он просто томится от скуки, что он не нашел более интересную компанию, и все же сердечко ее замирало каждый раз, когда он оказывался рядом и брал ее за руку.
 
   — Онория отлично придумала с этими балами, — обратилась к своему мужу, лорду Артуру Кинстеру, одна из теток Вейна, Луиза Кинстер. — Несмотря на то что мы все вращаемся в одном кругу, — улыбнулась она Пейшенс, — семья очень большая, и иногда мы не видимся неделями и не успеваем обмениваться новостями.
   — Я поясню, что имеет в виду моя жена, — плавно проговорил лорд Артур. — Хотя женщины нашего семейства встречаются часто, они лишены возможности проследить, как ведут себя их вторые половины, а на этих милых сборищах, которые устраивает Онория, мы все выставлены напоказ. — Его глаза блеснули. — Для инспекции.
   — Вздор! — Луиза шлепнула его веером по руке. — Как будто вам, мужчинам, нужен предлог, чтобы покрасоваться. А что касается инспекции, так любая из светских дам подтвердит, что Кинстеры — непревзойденные мастера в «инспектировании» самих себя.
   Ее слова вызвали у окружающих смех и улыбки. Едва заиграла музыка, все разошлись танцевать, а перед Пейшенс материализовался Габриэль:
   — Кажется, сейчас моя очередь?
   Интересно, подумала Пейшенс, а не владеют ли Кинстеры монополией на плотоядную улыбку? Их также отличает хорошо подвешенный язык, они никогда не лезут за словом в карман. Каждому из Кинстеров, с которыми она танцевала, удавалось полностью завладеть ее вниманием. Она с удовольствием слушала их остроумные замечания и поражалась их находчивости.
   Пейшенс и Габриэль вступили в круг вальсирующих пар, но неожиданно звуки музыки перекрыл громкий шум: это Онория ссорилась с Девилом.
   — Мы уже один раз танцевали! Ты должен потанцевать с кем-нибудь из гостей!
   — Но я хочу танцевать с тобой!
   Девил устремил на жену непреклонный взгляд. Онория, вопреки своей репутации, не смогла устоять.
   — Ну ладно.
   В следующую минуту она уже кружилась в крепких объятиях мужа, он на целую голову возвышался над ней.
   Когда Пейшенс и Габриэль оказались рядом с ними, Пейшенс услышала чувственный смех Онории. И увидела, как та подняла к мужу сияющее лицо, потом закрыла глаза и отдалась во власть танца.
   Эта картина тронула Пейшенс до глубины души.
   На этот раз, когда музыка стихла, Вейн рядом не появился. Пейшенс оглядела зал, но не нашла его. Ожидая его прихода, она коротала время в легкой беседе с Габриэлем. Вскоре к ним присоединился Демон, а потом и некий мистер Обри-Уэллс, щеголеватый, одетый с иголочки джентльмен. Предметом его интереса был театр. Пейшенс, которая не видела ни одной последней постановки, слушала очень внимательно.
   Наконец в толпе она увидела Вейна. Он разговаривал с юной блондинкой потрясающей красоты. Ее бледно-голубое шелковое платье буквально кричало о том, что оно «безумно дорогое».
   — Думаю, новая постановка в театре «Ройал» будет вам интересна, — заявил мистер Обри-Уэллс.
   Пейшенс, следившая за тем, что происходило в противоположном конце зала, рассеянно кивнула.
   Красотка огляделась, потом взяла Вейна за руку. Вейн посмотрел назад, сжал ее руку и решительно повел к двустворчатой двери. Открыв ее, он пропустил незнакомку вперед и прошел за ней. И закрыл дверь.
   Пейшенс окаменела, кровь отхлынула от ее лица. Неожиданно она обратилась к мистеру Обри-Уэллсу:
   — В театре «Ройал»?
   Мистер Обри-Уэллс кивнул и продолжал разглагольствовать.
   — Гм! — Габриэль, стоявший рядом с Пейшенс, повернулся к Демону и показал головой в сторону роковой двери: — Что-то серьезное.
   — Позже узнаем, — пожал плечами Демон.
   У Пейшенс упало сердце.
   После этого разговора они сосредоточили все свое внимание на Пейшенс. А та не отрываясь смотрела на мистера Обри-Уэллса, который тараторил без умолку, видимо, считая, что ее голова забита только театром. На самом же деле ее голова была забита Кинстерами, единственными и неповторимыми.
   «Элегантные джентльмены», каждый из них и все вместе. Все вместе и каждый из них.
   Нельзя было забывать об этом. Нельзя было допускать, чтобы чувства ее скрыли от нее действительность.
   Однако она ничего не потеряла, не отдала ничего, что не хотела бы отдать. Она ждала этого с самого начала. Пейшенс с усилием подавила внутреннюю дрожь. Прежде она чувствовала себя окруженной теплом и радостью; сейчас в ее душу проникло мрачное разочарование. Сердце превратилось в льдинку, готовую вот-вот расколоться. На мелкие кусочки.
   Ее лицо тоже превратилось в ледяную маску.
   Пропуская трескотню мистера Обри-Уэллса мимо ушей, она пыталась решить, что ей делать. Как бы в ответ на ее вопрос в поле зрения возник Джерард.
   Он улыбнулся сначала ей, а потом, нерешительно, ее кавалерам.
   Пейшенс мгновенно ухватилась за представившийся шанс.
   — Мистер Кинстер, мистер Кинстер и мистер Обри-Узллс, это мой брат Джерард Деббингтон. — Она дала мужчинам время обменяться краткими приветствиями и лучезарно улыбнулась им: — Я должна проведать Минни. — Озадаченного мистера Обри-Уэллса одарила еще более сияющей улыбкой: — Мою тетушку, леди Беллами. — Взяв Джерарда под руку, она еще раз ослепила их улыбкой: — Прошу простить меня.