Лоуренс Стефани. Клятва повесы

   Пейшенс не сомневалась, что сейчас начнется борьба за место рядом с ней, за право подать ей руку. Только это место уже занято.
   — Кажется, нас слишком много, — сказал Вейн и взглянул на Пенуика. — Идете, Пенуик? Можно пройти мимо конюшни.
   Пейшенс взяла Вейна под руку и ущипнула его.
   Он с невинным видом посмотрел на нее.
   — Я просто пытаюсь помочь.
   Под руку с Пейшенс он пошел по проходу. Остальные потащились вслед за ними. Дорога, которую он выбрал, была явно предназначена для того, чтобы испытать терпение девушки, вернее, чтобы другие испытывали ее терпение. Вейн все это время мудро молчал, позволяя остальным говорить беспрестанно. От долгого стояния на камне у Пейшенс замерзли ноги. И она поняла, что ее долготерпение не безгранично.
   Наконец они добрались до конюшни. Пейшенс подала Пенуику руку, вежливо попрощалась с ним и вяло улыбнулась — на большее ее не хватило.
   Пенуик сжал ее пальцы:
   — Если дождя не будет, уверен, завтра вам захочется покататься верхом. Я заеду утром.
   Как будто он отвечает за ее верховые прогулки! Чтобы не обидеть его какой-нибудь резкостью, она ничего не ответила. Но, выдернув руку из его руки, резко повернулась и даже не кивнула ему на прощание — а вдруг он воспримет кивок как согласие? По виду Вейна было ясно, что тот отлично понял ситуацию.
   К счастью. Генри и Эдмонд поспешили по своим делам, даже не толкнув друг друга, когда проходили в дверь. Их поведение насторожило Пейшенс. Такое впечатление, будто и Генри, и Эдмонд считают своим долгом защищать ее от Вейна и от Пенуика, но только вне дома. А в доме, как они, видимо, пола-гают, ей ничто не грозит. Даже со стороны Вейна.
   Пейшенс догадывалась, почему они так думают: ведь это дом крестной Вейна. Даже распутники не переступают определенные границы. Однако она уже поняла, что Вейн непредсказуем в своем беспутстве. Более того, она не знала, где для него эти самые границы.
   Они поднялись на галерею. Впереди был коридор, он вел к ее комнате. Остановившись, Пейшенс убрала руку с локтя Вейна и повернулась к нему.
   Выражение его лица было мягким, в глазах мелькали веселые искорки. Секунду он всматривался в Пейшенс, потом поднял одну бровь, словно предлагая задать мучивший ее вопрос.
   — Почему вы остались? — выдохнула она.
   Он замер. Пейшенс почувствовала, что его хищнические инстинкты опять сосредоточились на ней, и ощутила свое полное бессилие, как будто вокруг нее стягивается сеть. Ей показалось, что мир перестал вращаться, что их накрыло непроницаемым куполом. В это мгновение для нее существовал только он — и то, что удерживало их рядом.
   Она вглядывалась в его лицо, понимая, что он обдумывает ответ. Внезапно он взял ее за подбородок. Она затаила дыхание. Его прикосновение обострило ее ощущения, кожа под его пальцами будто ожила.
   — Я остался, чтобы помочь Минни, помочь Джерарду… и получить то, что я хочу.
   Вейн произнес эти слова четко, решительно, бесстрастно. Пейшенс почувствовала, что это правда. Сила, которая удерживала их, обрушилась на ее чувства. Холодный взгляд этих серых глаз принадлежал завоевателю.
   Она нашла в себе силы отстраниться от него, повернулась к нему спиной и пошла к своей двери.

Глава 7

   Вечером, закрывшись в спальне, Пейшенс беспокойно вышагивала взад-вперед перед камином. Дом был погружен в тишину, все его обитатели разошлись по своим комнатам. Пейшенс не находила себе места. Она так и не разделась. Да и зачем, ведь все равно заснуть не удастся. Бессонные ночи уже измучили ее, но…
   Все мысли ее были заняты Вейном Кинстером. Во время обеда она забыла съесть суп, а потом попыталась выпить чаю из пустой чашки.
   — Это он виноват, — сообщила она Мист, лежавшей в позе сфинкса на подлокотнике кресла. — Как я могу рассуждать здраво, когда он делает такие заявления?
   Они будут любовниками! Пейшенс вздрогнула.
   — Любовниками, сказал он, не покровителем и любовницей. — Она хмуро посмотрела на Мист. — Здесь есть какая-нибудь существенная разница?
   Мист продолжала смотреть в сторону.
   — Наверное, нет, — поморщилась Пейшенс и, пожав плечами, снова заходила по комнате.
   Все заповеди, которые она выучила за свою жизнь, требовали, чтобы после всего, что Вейн сказал и сделал, она держалась от него подальше. Игнорировала. Не замечала. Однако… Пейшенс остановилась и посмотрела на огонь.
   Но ведь ей ничто не грозит. И почему ради джентльмена Вейна Кинстера она должна переступить определенные границы? Пусть он заботлив, привлекателен, причем настолько, что она не может ни на чем сосредоточиться, когда он рядом, но она никогда не забудет, кто он такой. Его внешность, грация, его манеры, опасно-вкрадчивый голос не дадут ей забыть об этом. Да, ей действительно ничто не грозит. Ему не удастся соблазнить ее. Глубоко укоренившаяся антипатия к элегантным джентльменам защитит ее.
   Д это значит, что она может безнаказанно удовлетворять свое любопытство. Изучать те странные эмоции, которые он пробуждает в ней, ведь она никогда не испытывала ничего подобного. И ей хотелось узнать, существует ли что-то большее.
   Так она формулировала собственные доводы. У нее не было физического опыта, она нутром чувствовала это. Никогда в жизни у нее не возникало ни малейшего желания поцеловать мужчину. Или позволить мужчине поцеловать себя. Поцелуй Вейна доказал, что он тонкий знаток в этой области. Ничего удивительного, если судить по его репутации. Так разве можно найти лучшего наставника?
   Почему бы ей не воспользоваться ситуацией и не поучиться? Только в пределах дозволенного, конечно. Правда, она не знает, где эти пределы, но ей известно, где ее собственные границы.
   Ей ничто не грозит, она знает, чего хочет и как далеко может зайти. С Вейном Кинстером, таким соблазнительным «истинным джентльменом».
   Пейшенс размышляла над этим всю вторую половину дня и весь вечер. Ей стоило огромного труда не смотреть на Вейна, на его широкие мускулистые плечи, на длинные пальцы, пленительные губы.
   Пейшенс подняла глаза. Ага, шторы еще не задернуты. Она подошла к окну и взялась за шнур, чтобы сдвинуть их. Во мраке за окном мелькнул огонек.
   Пейшенс насторожилась и посмотрела еще раз. Огонек — яркий шарик в тумане над руинами — был виден очень четко. Сначала он дернулся, потом поплыл. Пейшенс решила не медлить. Она стремительно распахнула дверцу гардероба, схватила плащ и выбежала из комнаты.
   Ее ножки, обутые в домашние туфельки на мягкой подошве, ступали абсолютно бесшумно. Холл освещала одинокая свеча, отбрасывая длинные тени на стены. Пейшенс не останавливаясь пробежала через темный коридор к черному ходу.
   Дверь оказалась запертой. Повозившись с тяжелыми задвижками, Пейшенс распахнула ее и вышла наружу. Вслед за ней выскочила Мист. Через секунду девушка нырнула в густой туман.
   Сделав шагов пять, она остановилась, накинула на плечи плащ и завязала тесемки. Оглянулась. С трудом разглядела стену дома, слепые проемы темных окон первого этажа и похожее на заплатку пятно двери.
   Потом посмотрела на руины. Огонька не было нигде, но Фантом, если это был он, вряд ли успел добежать до дома прежде, чем она спустилась вниз.
   Вероятнее всего, он еще здесь.
   Пейшенс сделала несколько осторожных шагов. Туман стал плотнее и холоднее. Запахнув полы плаща, она решительно пошла вперед, мысленно определяя свое местоположение относительно дома. Наконец из тумана выплыли первые камни руин. При виде знакомой картины она немного успокоилась.
   Плотнее всего туман был над лужайкой, а по мере приближения к руинам он рассеивался, причем настолько, что Пейшенс смогла рассмотреть основные сооружения.
   Над арочной галереей плавали клочья тумана, то скрывая развалины, то вновь открывая их. Слабый ветер наполнял руины звуком, напоминавшим шепот. Казалось, что эти еле слышные причитания звучат из прошлого.
   Пейшенс ступила на покрытые лишайником плиты внешнего двора, и ее охватил ужас. Над ней проплыл клок тумана. Вытянув руку, она шла на ощупь вдоль короткой стены, оставшейся от дортуара. Стена резко обрывалась. От образовавшегося проема ответвлялся коридор, который вел к руинам бывшей трапезной.
   Пейшенс шагнула к проему. Внезапно она поскользнулась и тихо вскрикнула. Немного помедлив, она решительно вошла в коридор.
   И налетела на человека.
   Пейшенс уже почти закричала, но сильная рука зажала ей рот. Другая рука, цепкая, как клещи, обхватила ее за талию. Пейшенс спиной ощутила твердую, как скала, мускулистую грудь. И расслабилась. Такая грудь была только у одного человека на десять миль вокруг.
   Она убрала руку Вейна со своего лица и приготовилась заговорить…
   Он поцеловал ее, а потом немного отстранился и выдохнул:
   — Тихо. В тумане все звуки слышны особенно отчетливо.
   Пейшенс, придя в себя, тоже прошептала:
   — Я видела Фантома — среди руин двигался огонек.
   — Думаю, это фонарь. Но он либо ушел, либо прикрыл свет.
   Вейн снова прикоснулся к ее губам и прижал девушку к себе. Пейшенс наслаждалась теплом его тела — островком тепла в промозглой ночи. Когда он поднял голову, она так же тихо спросила:
   — Вы думаете, он вернется?
   — Кто знает? Я хотел немного подождать.
   От нежного прикосновения его губ у Пейшенс закружилась голова.
   — Я бы тоже подождала, — сказала она.
   — Гм…
   Вейн снова поцеловал ее, а потом, переведя дух, спросил:
   — Вам известно, что ваша кошка здесь?
   — Где она? — Девушка огляделась по сторонам.
   — На камне слева от вас. Она видит лучше нас, даже в тумане. Следите за ней. Если Фантом вернется, она, наверное, скроется.
   «Следите за ней». Не очень-то это легко, если он целует ее.
   Пейшенс сильнее прижалась к его теплой груди. Вейн сунул руки под плащ и обнял ее. Она оказалась зажатой — причем очень уютно — между ним и старой стеной. Его рука и плечо защищали ее от холода камней, а торс — от холода ночи. Пейшенс всем телом — и грудью, и бедрами, и животом — чувствовала его близость.
   Вейн снова нашел ее губы. Его руки скользнули ей по спине, и он сильнее прижал ее к себе. Пейшенс будто опалило огнем. Она ощутила, как ее жар смешивается с его и образует теплую оболочку вокруг них. Да, им не грозит замерзнуть.
   Мист зашипела.
   Вейн, мгновенно насторожившись, поднял голову.
   В отдалении мелькнул огонек. Густой туман мешал определить, в какой он стороне. Круги света плясали на поверхности камней. Наконец Вейну удалось определить самую яркую точку — источник света находился в крытой галерее.
   — Ждите здесь.
   И он, как привидение, растворился в тумане.
   Пейшенс даже не успела возразить. Она огляделась по сторонам и увидела, что Мист бросилась вслед за Вейном, оставив ее в полном одиночестве.
   Возмущенная, она смотрела им вслед. Где-то впереди мелькал огонек Фантома.
   — Да вы шутите, — буркнула она себе под нос и поспешила за Вейном.
   Она увидела его, как только пересекла внутренний двор. Огонек дрожал невдалеке от него — не рядом с церковью, а на другом конце галереи. Пейшенс торопилась, краем глаза заметив Мист, которая перепрыгивала с камня на камень, направляясь к галерее. Она судорожно вспоминала, что находится под стеной.
   Оказалось, что там была яма — и она угодила прямо в нее. К счастью, она упала не на камень, а скатилась по поросшему травой склону.
   Вейн был совсем недалеко от нее, когда услышал шорох. Он остановился и оглянулся. Рядом с ним на камне замерла Мист. Она навострила уши и тоже оглянулась, а затем спрыгнула с камня и побежала.
   Вейн тихо чертыхнулся. И посмотрел вперед.
   Огонек исчез.
   Глубоко вздохнув, он пошел в обратную сторону.
   И нашел Пейшенс. Она все еще была в яме и пыталась встать.
   — Подождите.
   Спустившись вниз, он подхватил ее под мышки и помог встать. Пейшенс всем телом привалилась к нему.
   — Коленка. — Она закусила губу и слабым голосом добавила: — И щиколотка.
   Вейн выругался.
   — Левая или правая?
   — Левая.
   Он взял ее на руки, сказав:
   — Обнимите меня за шею.
   Пейшенс послушно исполнила просьбу. Сделав несколько шагов, Вейн усадил ее на край ямы, выбрался сам и, снова взяв Пейшенс на руки, направился в галерею к большому камню и опустил Пейшенс на него.
   Он стал отряхивать с ее корсажа прелые листья и траву. Пейшенс делала то же самое, хотя никак не могла понять, что же именно она стряхивает: мусор или его руки, прикосновения которых привели к тому, что ее соски набухли, даже несмотря на острую боль в колене и тупую боль в щиколотке.
   От восторга у нее перехватило дыхание.
   В следующее мгновение Пейшенс ощутила, как его пальцы ощупывают ее ребра, двигаясь снизу вверх. Она еще не собралась с мыслями, а руки его уже добрались до ее груди.
   — Что вы делаете? — Ее голос прозвучал хрипло.
   — Проверяю, не сломаны ли ребра.
   — Здесь ничего не болит. — Голос ее был сдавленным — она была не способна на большее, ведь его руки находились под ее грудью.
   В ответ послышалось ворчание, однако он отпустил ее. Пейшенс судорожно втянула в себя воздух, а Вейн встал перед ней на колени и занялся ее ногой.
   Он откинул подол платья.
   — Что… — Пейшенс тщетно пыталась вернуть подол на место.
   — Хватит суетиться!
   Его тон, резкий и сердитый, заставил Пейшенс подчиниться. Она почувствовала, как он нежно и осторожно ощупывает ее щиколотку и поворачивает ступню.
   — Боль острая?
   Пейшенс покачала головой. Вейн начал массировать ногу. Пейшенс закрыла глаза — ей было приятно его прикосновение. Тепло его рук уменьшило боль.
   Потом его руки поднялись выше, к колену.
   Пейшенс сидела с закрытыми глазами и пыталась не думать о том, что на ней только тонюсенькие вечерние чулки. К счастью, подвязку она закрепила высоко, поэтому Вейн не касался обнаженной кожи.
   А вполне мог бы!
   Каждое его прикосновение отзывалось болью. Вейн чуть-чуть повернул ступню, и ногу пронзила острая боль. Пейшенс вскрикнула, но продолжала терпеть. Вейн был очень осторожен, но еще дважды она вскрикивала от боли. Наконец он оставил ее ногу в покое.
   Пейшенс открыла глаза и поспешно одернула юбку. Ее щеки горели. Хорошо, что в ночном мраке это не было заметно.
   Вейн встал.
   — Вывихнутое колено, растянутая лодыжка.
   — Вы специалист?
   — В некотором роде. — Он поднял ее на руки, и она обняла его за плечи.
   — Я вполне могу дойти сама, опираясь на вас.
   — Серьезно? — Ответ разочаровал его. В темноте Пейшенс не могла разглядеть его лицо. — Я рад, что вам не придется проверять это. — По его резкому тону Пейшенс поняла, что он раздражен. — Почему, черт побери, вы не остались там, где я велел? Разве вы не обещали Минни, что не будете бегать за Фантомом в темноте?
   Пейшенс проигнорировала первый вопрос, так как у нее не было вразумительного ответа. В ответе на второй вопрос логики было не намного больше:
   — Я забыла о своем обещании. Я увидела Фантома и тут же бросилась в погоню. Но вот что вы делали здесь, если гоняться за Фантомом опасно?
   — Передо мной стоят определенные задачи.
   Пейшенс только хмыкнула.
   — Где Мист?
   — Впереди нас, — ответил он.
   Пейшенс взглядом поискала кошку, но ничего не увидела. Очевидно, у Вейна более острое зрение. Он не замедлил шаг, когда перебирался через россыпь камней. Пейшенс крепко держалась за его плечи и в глубине души радовалась тому, что ей не надо пешком преодолевать именно эту часть лужайки.
   Вскоре во мраке обрисовались очертания двери дома. На крыльце восседала Мист. Пейшенс думала, что ее поставят на ноги, однако Вейн каким-то образом ухитрился открыть дверь, не выпуская ее из рук. Переступив порог, он ногой захлопнул створку и навалился на нее плечом.
   — Заприте ее.
   Наклонившись, она задвинула щеколды. Вейн оттолкнулся от двери и продолжил свой путь.
   — Теперь опустите меня на пол, — прошептала Пейшенс, когда они оказались в главном холле.
   — Я опущу вас на пол в вашей комнате.
   В слабом свете свечи Пейшенс разглядела его лицо. Оно было неподвижным. Глубокие складки придавали ему суровое выражение.
   К ее удивлению, Вейн направился в глубь холла и плечом открыл обитую зеленым сукном дверь.
   — Мастерс! — позвал он.
   Мастерс выглянул из своей каморки.
   — Да, сэр? О Боже!
   — Абсолютно верно, — согласился с ним Вейн. — Позовите миссис Хендерсон и кого-нибудь из горничных. Мисс Деббингтон бродила по руинам, вывихнула колено и подвернула ногу.
   Это, конечно, было сделано в качестве наказания. Очень умело. Ей придется смириться с Мастерсом, миссис Хендерсон и старой камеристкой Минни, Адой, их хлопотами над ней и бесконечными причитаниями.
   Вейн возглавил эту сокрушающую процессию и двинулся вверх по лестнице. Как и сказал, он отпустил Пейшенс только в ее комнате, не раньше. Очень осторожно посадил ее на край кровати и, нахмурившись, встал рядом. Уперев руки в бока, он наблюдал, как миссис Хендерсон и Ада готовят горчичную ванну для больной щиколотки и ставят припарки на больное колено.
   Удовлетворившись увиденным, Вейн сердито взглянул на Пейшенс:
   — Ради Бога, делайте, как вам сказано. — И пошел к двери.
   Пейшенс ошеломленно смотрела ему вслед. Она лихорадочно искала язвительный ответ, но так ничего и не придумала. Вейн скрылся за дверью. Захлопнув рот, она со стоном повалилась на кровать.
   Ада тут же засуетилась:
   — Все в порядке, дорогая. — Она успокаивающе похлопала Пейшенс по руке. — Еще минутка — и вам будет лучше.
   Пейшенс стиснула зубы и уставилась в потолок.
 
   Утром ее разбудила миссис Хендерсон. Появление заботливой экономки удивило Пейшенс: она ожидала увидеть одну из горничных.
   Миссис Хендерсон улыбнулась и раздвинула шторы.
   — Мне нужно снять припарку и перебинтовать ваше колено.
   Пейшенс поморщилась. Она надеялась, что бинтов удастся избежать.
   — Сейчас только семь! — воскликнула она, посмотрев на часы.
   — Да. Мы сомневались, что из-за припарки вы хорошо выспитесь.
   — Я не могла перевернуться. — Пейшенс с трудом села.
   — Сегодня будет лучше. Хватит только бинтов. Пейшенс с помощью экономки переместилась в кресло. Миссис Хендерсон сняла припарку, покудахтала над ее коленом и перевязала его свежими бинтами.
   — Я не смогу ходить, — испугалась Пейшенс, поднимаясь.
   — Естественно. Вы не должны ходить в течение нескольких дней, чтобы колено зажило.
   Пейшенс прикрыла глаза и тихо застонала. Миссис Хендерсон помогла ей умыться и одеться.
   — Подать вам завтрак сюда или вы спуститесь?
   Мысль о том, что ей придется провести весь день в четырех стенах, вызывала омерзение. Это будет самой настоящей пыткой! Уж лучше спуститься вниз, причем сейчас, пока все не собрались.
   — Спущусь, — решительно ответила она.
   — Отлично.
   К ее изумлению, миссис Хендерсон направилась к двери. Она выглянула, что-то сказала и отошла в сторону, широко распахнув створку.
   В комнату вошел Вейн.
   Пейшенс ошеломленно смотрела на него.
   — Доброе утро.
   С бесстрастным выражением лица он пересек комнату и, не дав ей опомниться, подхватил на руки.
   Пейшенс подавила вскрик. Все как прошлой ночью, с одним лишь чрезвычайно существенным отличием.
   Ночью на ней был плащ, его плотная ткань служила надежной преградой для его прикосновений, поэтому они не нарушали ее душевного равновесия. Сейчас же она чувствовала каждый его палец даже сквозь саржу платья и нижнее белье. Одной рукой он держал ее под колени, другой — под спину, и его кисть оказалась как раз на уровне ее груди.
   Вейн шел по галерее, а Пейшенс пыталась выровнять дыхание и молилась о том, чтобы ее волнение было не так заметно. Взгляд Вейна скользнул по ее лицу, а потом не отрывался от ступенек лестницы.
   Пейшенс покосилась на него. Его лицо все еще выглядело суровым, как и прошлой ночью. Пленительные губы были плотно сжаты.
   Она недовольно произнесла:
   — Между прочим, я еще в некотором смысле дееспособна.
   Вейн изучающе посмотрел на нее, а потом опять сосредоточился на лестнице.
   — Миссис Хендерсон говорит, что вам нельзя ходить. Если я увижу, что вы на ногах, привяжу к дивану.
   Пейшенс от удивления открыла рот, но он не обращал на нее внимания. Его сапоги застучали по плиткам холла. Пейшенс уже собралась высказать свое мнение по поводу его командирских замашек, но вынуждена была промолчать: Вейн вошел в столовую. И там находился Мастерс. Дворецкий поспешил выдвинуть для нее стул рядом со стулом Вейна. Вейн мягко опустил ее на стул. Мастерс подвинул ей под ноги скамеечку. Вейн поставил на скамеечку ее больную ногу.
   — Вам принести подушку, мисс? — осведомился Мастерс. Ну что ей оставалось делать? Она изобразила на лице благодарную улыбку:
   — Нет, спасибо. Мастерс. — И посмотрела на Вейна. — Вы были более чем любезны.
   — Всегда рад услужить, мисс. Что бы вы хотели на завтрак?
   Вейн и Мастерс позаботились о том, чтобы у нее на тарелке было достаточное количество пищи, а потом наблюдали, как она ест. Пейшенс выдерживала мужской вариант суеты так же стоически, как и женский. И ждала.
   На сюртуке Вейна блестели капельки воды. Его волосы были темнее, чем обычно, и в них тоже поблескивали капельки. Он решил позавтракать и вскоре вернулся к столу с тарелкой, полной мясных кушаний. Она и не сомневалась, что он из плотоядных.
   Мастерс отправился на кухню за жаровнями. Когда звук его шагов стих, Пейшенс спросила:
   — Вы были в разведке?
   Вейн посмотрел на нее, кивнул и взял чашку.
   — Ну? — подталкивала его она, видя, что он молча потягивает кофе.
   Через несколько секунд он нехотя сказал:
   — Я надеялся найти отпечатки обуви, чтобы пойти по следу. Земля была достаточно мокрой, но в руинах либо плиты, либо камни, либо густая трава. Следы не сохранились, — покачал он головой.
   — Гм… — Пейшенс сникла.
   Вернулся Мастерс. Он поставил свой поднос и подошел к Вейну.
   — Гришем и Дагтан ждут в кухне, сэр.
   Вейн кивнул и, допив кофе, встал. Пейшенс поймала его взгляд и вцепилась в него мертвой хваткой. Ее невысказанный вопрос витал в воздухе.
   Вейн молчал. Его губы сжались.
   Пейшенс выжидающе смотрела на него.
   — Если не расскажете, я сама отправлюсь в руины!
   Вейн, искоса посмотрев на Мастерса, произнес:
   — Мы хотим найти хоть какие-то доказательства, что Фантом прибыл откуда-то. Отпечатки копыт, например. Все, что указывает на то, что он не из Холла.
   — Было очень сыро. Вы обязательно что-нибудь найдете, — уверенно сказала Пейшенс.
   — Верно. Если есть что найти.
   Мастер снова отправился на кухню. Со стороны лестницы раздался оживленный возглас:
   — Доброе утро, Мастерс! Кто-нибудь уже встал?
   Анджела. Они услышали приглушенный ответ Мастерса. И переглянулись.
   — Кажется, мне пора уходить.
   — Трус, — прошептала она, усмехнувшись, когда Вейн проходил мимо ее стула.
   Он тут же повернулся и склонился над ней так низко, что она шеей почувствовала его дыхание.
   — Между прочим, — вкрадчивым тоном произнес он, — насчет дивана я говорил абсолютно серьезно. — Он помолчал. — Если в вас осталась хоть капля инстинкта самосохранения, вы не двинетесь с места. — Холодные, жесткие губы коснулись ее уха, затем скользнули ниже, к чувствительному месту под подбородком. Пейшенс поежилась. Она проиграла эту битву!
   Вейн пальцем поднял ее подбородок. Их губы соединились в быстром, до боли не законченном поцелуе.
   — Я скоро вернусь.
   В холле уже были слышны шаги Анджелы.
   Пейшенс открыла глаза и увидела, как Вейн выходит из столовой. Она услышала восторженное приветствие Анджелы, потом рокочущий бас Вейна. Его голос быстро удалялся — значит, он даже не остановился. Через секунду в комнате появилась Анджела. У нее был обиженный вид.
   Пейшенс улыбнулась ей:
   — Садись позавтракай. Яйца очень вкусные. Постепенно собрались все те, кто обычно спускался к завтраку. Оказалось, они уже знали о том, что с ней случилось. Очевидно, система оповещения в доме отлажена до совершенства. Конечно, ни Пейшенс, ни Вейн никому не рассказали о том, что послужило поводом для ее ночных прогулок, поэтому никто не знал, как она повредила ногу.
   Все, естественно, были шокированы «катастрофой» и с готовностью выражали сочувствие.
   — Печально, — смиренно улыбаясь, заявил Эдгар.
   — Однажды, будучи в Индии, я вывихнул колено. — Генерал с любопытством смотрел в конец стола. — Конь сбросил. Местные обложили его листьями с мерзким запахом. Колено, а не коня. Со временем все прошло.
   Пейшенс кивнула и отхлебнула чаю.
   Джерард, сев сегодня на стул, обычно занимаемый ею, тихо спросил:
   — Ты уверена, что с тобой все в порядке?
   Скрыв боль в колене, Пейшенс улыбнулась и пожала ему руку.
   — Я не из слабых. Обещаю, что не упаду в обморок от боли.
   Джерард усмехнулся, однако его лицо осталось встревоженным.
   Учтиво улыбаясь, Пейшенс оглядывала присутствующих и натолкнулась на хмурый взгляд Генри.
   — Знаете ли, — сказал он, — я не очень-то понимаю, как вы повредили колено. — И вопросительно посмотрел на нее. Пейшенс не задумываясь ответила:
   — Я не могла заснуть, поэтому решила прогуляться.
   — Снаружи? — удивился Эдмонд, но тут же добавил: — Да, я думаю, вам пришлось прогуливаться снаружи — ночные прогулки внутри этого мавзолея влекут за собой кошмары. — Он игриво улыбнулся. — А вы вряд ли жаждете их.