Лютый Алексей. Рабин Гут. И Будда — не беда!

   — Так мало? Великолепно, — обрадовался президент и пожал руку Матрешкину, едва не лишившемуся чувств от такой чести. — За то, что допустили две кражи и одно изнасилование, объявляю выговор всему отделу, — заявил руководитель страны. — Ну а за пять случаев мелкого хулиганства лично вы, господин капитан, должны быть награждены. Дайте мне бланк приказа.
   Президент повернулся к телохранителям. Те выполнили просьбу. Глава государства что-то написал на листе, быстрым росчерком поставил свою подпись и протянул бумагу Матрешкину. Тот несмело взял ее и принялся читать. А президент во всеуслышание заявил:
   — Личным распоряжением я присуждаю капитану Матрешкину внеочередное звание полковника и назначаю его начальником отдела. Ваш бывший начальник переводится к нему в заместители. Спасибо за внимание, приступайте к своим делам! — И, развернувшись, президент с телохранителями чинно вышел на улицу.
   Глядя на физиономию Матрешкина, трое моих товарищей едва не умерли от смеха и, если бы не выскочили на улицу, точно подавились бы, пытаясь сдержать его. Студенты, забравшись в поджидавшую их «Волгу», тоже ржали как сумасшедшие, а вот в отделе было не до смеха.
   Возгордившийся Матрешкин, приступая к новой роли начальника, принялся наводить у нас железную дисциплину и строжайший порядок и к приходу на работу Кобелева немало в этом преуспел, раздав более трех десятков взысканий сотрудникам. Моему Сене и Жомову тоже, кстати, досталось. Как и Кобелеву, которого Матрешкин отчитал за опоздание. Представляете, что после этого было?.. — Думать надо было башкой, а не задним местом, новости слушать и на печать внимательно смотреть! — орал на Матрешкина начальник отдела так, что слышно было даже на улице. — С какой стати, скажи мне на милость, идиот, президент на свои документы будет печать СПТУ-71 ставить?..
   Всего описывать не буду, скажу лишь, что наш старший дежурный отделался выговором за «политическую слепоту, потерю бдительности и недальновидность». Хулиганов, естественно, велено было отловить. Но, несмотря на то что Кобелев лично обещал выдать премии нашедшим, парней отыскать не смогли. Их даже не искали, целый месяц покатываясь со смеху при одном упоминании о визите «президента». Впрочем, я отвлекся! Вернемся к нашим баранам, то бишь демонам.
   Как я уже упоминал, жилище демонов ни скромностью, ни мрачностью не отличалось. Окон, конечно, не было, но на стенах горело множество факелов, сами стены были задрапированы прекрасными тканями. Везде стояла изысканная мебель, хотя и в беспорядке, и повсюду сталактитами высились кучи драгоценностей. Мой хозяин присвистнул, глядя на все это великолепие. Хотя по мне лучше бы вместо золота кругом мозговые косточки лежали и банки с тушенкой.
   — Ни фига себе, — раз в десятый пробормотал Рабинович. — И вы у меня зарплату еще требовали, сидя на таких сокровищах.
   — Попрошу не путать, — потряс пальцем Ушинасу. — Эти сокровища не нам принадлежат. Мы их только охраняем, а живем на гонорары от спонсоров и на то, что награбим в налетах.
   — И кто же владелец этих сокровищ? — вкрадчиво поинтересовался мой Сеня.
   — Нам про это никто не сказал, — пожал плечами демон. — Мы только стража и ничего больше. Изредка забираем те богатства, которые неизвестно откуда перед пещерой появляются, да в набеги ходим. А все остальное время просто охраняем.
   — А едите вы чего? — растерянно посмотрев по сторонам и не найдя даже признаков пищи, поинтересовался у монстра вечно голодный Попов.
   — А что поймаем, то и едим, — пожал плечами Ушинасу.
   — А что это ты с ними откровенничаешь? — неизвестно откуда раздался голос, видимо, принадлежавший самой пещере. — Вы их разве не в плен привели?
   — Молчи, старая, когда умные существа между собой разговаривают! — рявкнул демон, задрав голову к потолку.
   — Ах, так это ты — умное существо? — возмутилась пещера. — Вот в следующий раз придумаю такой пароль, что ты его ни в жизнь не запомнишь. Шибагрыммахытртукски подойдет?
   — Ну ладно. Не старая, — стушевался демон.
   — И?.. — не унималась пещера.
   — И не глупая, — с явной неохотой выдавил из себя Ушинасу.
   — Вот и якши, — согласилась пещера и замолчала. Но и без нее нашлось кому говорить!
   — Ой, какая цепочка хорошая. Можно я на ней колокольчик буду носить? — раздался знакомый голос, от которого у меня мурашки по шкуре пробежали. Я даже зубами клацнул от удивления.
   Впрочем, не я один. То есть зубами-то я один клацал, а вот удивились все. Кроме демонов. Обернувшись на голос, мы увидели то, что и ожидали… точнее, не ожидали тут увидеть — ту самую священную корову, некогда явившуюся к нам под седлом. В этот раз буренка была в неглиже. То есть без всяких украшений, если не считать больших сережек в ушах и бархотки на шее. Хлопая огромными ресницами, корова умоляюще смотрела на нас, гоняя копытом по каменному полу толстую золотую цепь.
   — Бери, — разрешил Ушинасу. — Священным коровам ни в чем отказа нет.
   — Ты откуда здесь взялась? Приплыла, что ли? Или летать научилась? — сердито посмотрел на буренку мой хозяин.
   — Ой, и что? — возмутилась та, ловко поддевая цепь рогами и закидывая себе на шею. — Если я корова, то уже и поплавать не могу?
   — Да ты не корова, ты крейсер, если такое расстояние проплыть умудрилась, — фыркнул Рабинович.
   — Фи, хам! Тебя никто не учил, как с дамами разговаривать нужно? — возмутилась парнокопытная прелестница.
   — Ну, если ты дама, то я, блин, валет бубновый, — согласился омоновец.
   — А никто и не сомневался, что ты мент, — парировала та. — И, между прочим, я бы на вашем месте…
   — Ты не на нашем месте, а мы, слава богу, не на твоем, — коротко отрезал мой хозяин. — Еще раз спрашиваю: чего ты сюда приперлась?
   — Могу и уйти, — обиженно бросила корова и грациозно, если только этот термин может быть применим в данном случае, вышла из пещеры.
   — Нигде от нее не спрятаться, — недовольно проворчал мой хозяин и посмотрел наверх. — Пещера, ты зачем ее сюда пустила?
   — Как это зачем? — тут же раздался удивленный голос. — Во-первых, когда здесь демоны, дверь не заперта. А во-вторых, кто это осмелиться помешать священной корове войти туда, куда она хочет?
   — Тьфу на вас и на ваши идиотские предрассудки, — рассердился Сеня, но тут же взял себя в руки и повернулся к Ушинасу. — Вернемся к разговору о сокровищах. Раз вы не знаете, кто их хозяин, то кому их должны будете отдать?
   — Я как-то не задумывался об этом, — почесал затылок монстр. — Наверное, нам будет какой-нибудь знак.
   — Например, слово, — подсказал мой хозяин и, видя непонимание на и без того тупой морде демона, пояснил: — Ну, вы же отдадите сокровища тому, кто знает слово?
   — Наверное, — задумался Ушинасу.
   — Узнаю Рабиновича, — расхохотался Попов. — Сеня, ты о чем-нибудь, кроме стяжательства, думать можешь?
   — А я, между прочим, и о вас пекусь! — обиделся Семен. — В отличие от некоторых свиней, которые ни о чем, кроме своего желудка, не думают.
   — Это кого ты свиньей назвал, баран кошерный?! — возмутился Попов.
   — Цыц, блин, горячие индусские парни, — встал между ними омоновец. — Ну-ка, напомните мне, мы сюда за сокровищами пришли или пикник на этом ювелирном складе устраивать собирались?
   Спорщики надулись, но отвечать на Ванин вопрос не стали, а эльф, до сих пор порхавший из конца в конец пещеры, подобрался к нам вплотную и потребовал от Ушинасу показать то место, где появлялся неизвестный пока бог, подбивший демонов на устройство беспорядков в людских поселениях. Предводитель монстров пару секунд смотрел по сторонам, а затем уверенно подвел нас к одному из углов пещеры, где кучей были свалены дорогие ковры.
   — Вот тут, — ткнул Ушинасу пальцем в сторону ковров. — Тут и появлялся оба раза. И Кали велел сюда же положить.
   — Горыныч, иди сюда, — позвал недоученного мага Лориэль.
   Мы расступились, давая Ахтармерзу дорогу. Эльф тут же опустился на ковры перед его мордами и, притянув все три шеи Горыныча к себе, начал что-то тихо бормотать.
   Разобрать удавалось только отдельные слова, вроде «концентрация», «фокусировка эктоплазменной проекции», «фиксация паранорма» и тому подобной чуши.
   Очевидно, эльф не хотел, чтобы его урок подслушали посторонние, но то, что он подсказывает Ахтармерзу, как обнаружить след бога, было понятно и так. Видимо, Лориэль больше не надеялся ни на свою волшебную палочку, ни на остатки способностей и, чтобы не произошло ошибки, обучал Горыныча основам поиска существ по встревоженной эктоплазме. Хотя, убейте меня, не пойму, что это за дрянь такая — эктоплазма! Наставлять меня на путь истинный, понятно, было некому, да я и не рвался к тому, чтобы обучаться магическим премудростям. В нашем мире все равно магия почти не действует, а с меня довольно и тех знаний, что мне на службе пригодиться могут. Я уже собрался было уйти, но тут началось самое интересное.
   — Ну а теперь попробуй сам, — предложил Лориэль Горынычу, отлетая в сторону. — Сконцентрируйся, начинай и вслух описывай все, что увидишь.
   Горыныч завертелся на месте, сплетая шеи в косичку, как он это делал при постановке энергощита. Только в этот раз щит не появился. Ахтармерз стал удивительно розового цвета, а от его тела во все стороны посыпались голубые искры, и наш малолетний исследователь эктоплазмы стал похож на бенгальский огонь.
   — Он же ковры прожжет! — возмутился Ушинасу и бросился вперед.
   Ваня остановил его ударом кулака в лоб и, как обычно, немного не рассчитал силу. Демон вырубился и свалился на каменный пол, а Горыныч этого даже не заметил. Перестав крутиться как волчок, он распластался на коврах и замер. Несколько секунд искры все еще летели от его тела, а затем Ахтармерза накрыло ровное желтоватое сияние. Не открывая глаз, Горыныч заговорил:
   — Вижу! Вижу настоящего гиганта. Он под два метра ростом, но и лицо, и тело его скрыты туманом. Однако я могу прочитать его мысли. Осуществлению его желания что-то мешает, и он очень сердит. Это существо считает себя очень умным, но скрывает это от других. Он необычайно силен и любит применять свою силу налево и направо. По поводу и без повода. У него есть жена, любимое занятие и тайная страсть. Это существо всегда полностью отдается работе, но любит выпить, подраться и… пострелять. Ой! — Горыныч открыл глаза и растерянно посмотрел по сторонам. — Кажется, я что-то не то сканировал.
   — Ничего-ничего, — осклабился мой хозяин, глядя на Жомова. — Сканируй дальше. Что там за тайная страсть у этого существа? Любовница, что ли?
   — Нет. Он марки собирает, — растерянно ответил Ахтармерз, и Рабинович заржал.
   — Вот уж не знал, что Ваня у нас филателист, — сквозь смех выговорил он.
   — Зато не еврей, — обиделся Жомов.
   — И что в этом плохого? — вступился за омоновца наш аквариумист Попов. — Вполне нормальное хобби. А я всегда замечал, что у Ивана есть склонность к прекрасному. В отличие от некоторых, которые, кроме денег, ничего не любят.
   —Да я ничего и не говорю плохого, — пожалуй, впервые спасовал перед ними мой Сеня. — Просто странно, Ваня — и филателист.
   — Так, может быть, обсуждение личных пристрастий вы на потом оставите? — встрял в разговор Лориэль. — Мы тут, между прочим, делом пытаемся заняться. — Рабинович в ответ лишь пожал плечами. — Горыныч, продолжай. Только теперь не пытайся отыскать личность. Найди остатки эктоплазмы и исследуй ее. Остальное само придет.
   Горыныч, успевший уже расплестись, согласно и поочередно кивнул всеми тремя головами, а затем вновь начал крутиться на месте. Предыдущая операция повторилась с точностью до секунды, и Ахтармерз, окутавшись золотистым свечением, снова замер. В этот раз он гораздо дольше безмолвствовал, а когда заговорил, то не сообщил ничего утешительного.
   — Ничего не могу уловить, — жалобно пропищал он. — Чувствую только чье-то недавнее присутствие и вижу, как размытая фигура появляется из ничего. Она поднимает с ковров еще одну размытую фигуру. На миг приоткрывается словно дверь в иной мир, а затем и это исчезает. Ни желаний, ни помыслов, ни страстей я не ощущаю. Ничего. Только какой-то странный холод и злобную радость. Вот и все.
   — Опиши мне тот мир, который увидел! — потребовал от Горыныча эльф, но, вместо того чтобы слушать трехглавого третьеклассника, опустился на ковер рядом с ним и положил руку на сплетение голов. — Думай о нем. Вспомни его, и я сам все увижу…
   Ох уж эти мне маги! Все у них не по-людски. Ну, представьте, что бы было, если бы каждый следователь вот таким образом начал собирать информацию о преступлениях? И в качестве чего можно будет пришить к делу видения? Да и вообще, как их классифицировать?.. Нет уж! Лучше действовать по старинке.
   И я, не дожидаясь ничьих распоряжений, подошел к коврам и принюхался.
   Пахло пылью. Причем не просто пылью, а вековой пылью! Если у этих ковров и был когда-то свой неподражаемый запах, то он почти выветрился. Я напрягся, пытаясь уловить те остатки ароматов, что еще содержали в себе ковры, но вонь, исходящая от Горыныча, мешала сосредоточиться. Казалось, нечто неуловимо знакомое я все-таки осязаю, но определить тип этого запаха я никак не мог. Недовольно поворчав, я отошел от ковров, решив попробовать еще раз, когда немного улетучится Горынычев сероводород.
   — Да-а, хреновое дело, — посмотрев на меня, вздохнул омоновец. — Видишь, Сеня, даже твой Мурзик след не берет.
   — А я его ловить преступников по запаху эктоплазмы и не учил, — сердито буркнул мой хозяин.
   Ох уж эти мне люди! Видят одно, понимают другое, а толкуют про третье. Ну, заметили, что я принюхиваюсь. Молодцы! Но выводы какие идиотские сделали? Скажите на милость, как я могу взять след, никуда не ведущий или ведущий в никуда? Да и что за эктоплазму я мог нюхать, если даже представить себе толком не могу, что это за вещество такое? Я лишь хотел попытаться найти запах того существа, что приходило сюда за Кали, чтобы затем, когда доведется с ним столкнуться, тут же определить, кто именно из богов решил ввергнуть этот мир и нас вместе с ним в пучину неприятностей, именуемых концом света. Сеня с Жомовым все поняли по-своему. И о чем после этого с ними можно говорить?.. Вот я и не стал говорить, а просто пошел дальше, в глубь пещеры.
   — Есть! — Лориэль заверещал так неожиданно, что я даже подпрыгнул. — Эврика! Я определил место, куда отправился из этого мира похититель. Молодец, Горыныч! Здорово помог. Теперь мы можем отправляться.
   — Как? Прямо сейчас? — в один голос удивились Рабинович с Поповым. — А…
   Оба замолчали, вопросительно глядя друг на друга и ожидая продолжения фразы. Немая сцена, под стать гоголевскому «Ревизору», длилась несколько секунд, а потом оба олуха заржали так, будто бы ничего смешней, чем настороженная физиономия друга, в жизни не видели. Остальные удивленно таращились на них, не понимая причину веселья. Я пару минут подождал, а затем, решив, что у хозяина истерика, хотел укусить его слегка для приведения в чувство, но Сеня и так успокоился.
   — Я хотел тут демонов на пару драгоценных камешков растрясти, — все еще хихикая, пояснил мой хозяин.
   — А я пожрать собирался. А потом вспомнил, как ты говорил, что кто-то только о желудке думает, и замолчал, — вторил ему Попов. Оба опять заржали.
   — Может быть, мы пока отправимся за Кали, а вы тут посмеетесь и идиотизмом друг друга вдоволь навосторгаетесь? — ехидно предложил Лориэль и заорал: — Вот ведь козлы, и больше о них сказать нечего! Мир вокруг гибнет, а им весело. Теперь-то я точно знаю, почему преступность в вашей стране никогда не исчезнет. Да потому, что каждый мент поганый, вместо того чтобы заниматься делом, готовит себя к поступлению в дурдом!
   — А за «ментов поганых» можешь и получить, — грозно проговорил омоновец, а я на всякий случай начал обходить Лориэля сзади. — Надо же в конце концов научить его за базар отвечать, как выражаются наши оппоненты из криминального мира.
   — Уже получил! Как только с вами связался, так столько всего получил, что теперь до конца жизни, гномом буду, не расплачусь! Хотя этого как раз долго ждать и не придется. Расправится этот придурок с Кали, я навек лишусь своих способностей, и мы тут сдохнем вместе с этим миром, — заверещал маленький скандалист и повернулся ко мне. — Мурзик, даже и не думай! Я тебя насквозь вижу.
   Мать моя сучка! Еще один ясновидец нашелся.
   — Мурзик, фу! — цыкнул на меня Рабинович и повернулся к эльфу. — Ладно, успокойся. Сейчас идем. Но Андрюша прав. Поесть нам не мешает. Почти сутки во рту ни крошки не было.
   Спорить с этим было трудно, и Лориэль, поскольку и сам проголодался, скандалить перестал. Впрочем, ему-то что? Съел крошку хлеба, волоконце мяса и запил все каплей вина, вот сразу и сыт, и пьян. Секундное дело, а все потребности удовлетворены. Нам на эту процедуру, естественно, времени больше понадобилось. Демонам, смотревшим на наше пиршество голодными глазами, тоже пришлось уделить часть съестных припасов. И хотя Андрюша стонал, что теперь мы все умрем с голоду еще до вечера, по-моему, еды у нас все равно еще на целый взвод осталось. Взвод нормальных людей, я имею в виду, а не таких, как Андрюша Попов. Взводу таких проглотов наших припасов и на легкий завтрак бы не хватило.
   Наконец с приемом пищи было закончено, и мы выбрались из пещеры на морской берег, где Дакша лениво плескался на мелководье, поливая себя водой. Внутрь вместе с нами, «в этот склеп говорящий», как он выразился, слон заходить не стал и теперь в первую очередь потребовал, чтобы ему рассказали последние новости. Сеня кратко поведал о том, что случилось в пещере, и забрался на спину слона, ожидая отправки, но в этот момент из своего жилища выбрались демоны и стали строиться перед нами в походную колонну.
   — Это что такое? — удивленно уставился на них мой хозяин.
   — Мы с вами, — преданно заявил Ушинасу.
   — А вас кто звал? — совершенно оторопел Рабинович.
   — А нас и не надо звать! — гордо заявил монстр. — Вы что, разве не слышали о том, что, разделив с демоном пищу, вы навеки привязываете его к себе? Вот деревенщина!..
   — Я тебе сейчас такую деревенщину покажу, остолоп, — рыкнул на него Жомов.
   — Виноват, ваше высокоблагородие, — тут же вытянулся по струнке Ушинасу.
   — То-то же! — хмыкнул омоновец и посмотрел на моего хозяина. — Сеня, может быть, возьмем их? Глядишь, на что-нибудь пригодятся. Вдруг дворец похитителя богинь штурмом придется брать?
   — А вот на это даже не рассчитывай, — отрезал Семен. — Этот урод запросто может убить Кали, если поймет, что мы подобрались к нему вплотную. Действовать тихо будем, а с этими троглодитами на паровом ходу тишины точно не получится.
   — Но мы не можем вас оставить. Мы должны вам служить! — дружно рявкнуло демоническое воинство.
   — Вот и служите, — заявил Сеня. — Ушинасу, раз мы знаем слово, то сокровища в пещере нам принадлежат? — Демон кивнул. — Вот вам и служба. Охраняйте наши сокровища и никому их не отдавайте. А чтобы они сохранней были, с этого острова никуда не отлучайтесь.
   — А что же мы есть будем? — жалобно взмолился один из монстров. Остальные согласно залопотали.
   — Рыбу ловите. Сами же сказали: что поймаете, то и едите, — отрезал Сеня.
   — Хоть меня с собой возьмите, — взмолился Ушинасу. — Тогда и все условия соблюдены будут. Я, как старший, буду рядом с вами представлять все наше племя, а остальные останутся тут вам служить. Иначе страшное проклятье падет на наши головы за невыполнение закона о еде.
   — Вот настырный, — возмутился мой хозяин и махнул рукой. — Хрен с тобой, забирайся наверх. Только, Ваня, учти. За этого барана сам отвечать будешь, если он нам все дело испортит.
   — Не испортит. Он дисциплинированный, — усмехнулся омоновец и сам влез на слона.
   Вы, наверное, знаете, что к передвижению на животных я отношусь крайне отрицательно. Вот уж не знаю почему, но предпочту весь день бежать, чем спокойно ехать на телеге. Дакша, конечно, слон, но сейчас, с беседкой на спине, от телеги он мало отличался. Сегодня мне уже пришлось ехать на нем через море и забираться наверх второй раз за день не хотелось. Однако иным способом доставить нас в нужное место Лориэль не мог. Пришлось смириться с поездкой на слоне, надеясь лишь на то, что в этот раз она продлится недолго.
   Кстати, после того, как Брахма вернул Лориэлю способность попадать в желаемую вселенную, у эльфа первый раз появилась возможность убедиться, не обманул ли его бог. Все-таки в этот мир нас доставил Вирупакша, и до сих пор Лориэль не имел возможности проверить действие магии Брахмы. Не знаю, как остальные, но я шкурой чувствовал, что Лориэль жутко волнуется, готовясь к прыжку. Что и понятно. Ведь, если проклятье Рудры все еще действует, нам вновь придется прибегнуть к помощи кого-то из членов клана Чатурмахараджи. А как я уже рассказывал раньше, доверия у нас весь этот квартет вызывал не больше, чем приблудный пес у только что окотившейся кошки.
   Лично мне, кстати, Вирупакша совсем не нравился. Что ни говори, а этот тип явно был склонен к предательству, изменам и закулисным интригам. От Вишну он легко переметнулся к нам, а едва стоило появиться его бывшему нанимателю вместе с Брахмой, как тут же стал кричать, что мы его насильно заставили таскать нас по здешним мирам. В общем, Вирупакше я не верил и надеялся, что до того момента, как мы освободим Кали и вернем Лориэлю его способности, этого скользкого бога мы больше не увидим.
   Ну а пока все эти мысли прищемившим яй… хвост котом проносились в моей голове, Лориэль наконец решился. Взмахнув палочкой, он что-то пробормотал, и я полетел в ставшую привычной тьму. Никаких радужных вспышек, присутствующих во время путешествий с Вирупакшей, не было. Я почему-то обрадовался этому и отключился. А когда пришел в себя, то спрыгнул со спины Дакши, рискуя сломать себе лапы, и стал осматриваться.
   Вот уж не знаю, по каким именно признакам Лориэль определил, что это именно то самое место, куда неизвестный доставил Кали, но, на мой взгляд, эти джунгли ничем от других не отличались. Хотя, наверное, загони здешнего аборигена в наш родной город, он тоже не найдет различий между Революционной улицей и проспектом Октября. Вот и для меня все леса — на одно лицо. Тропические, я имею в виду!
   Эльф, однако, вел себя вполне уверенно и принялся носиться кругами по поляне, что-то бормоча себе под нос и постоянно размахивая той самой волшебной палочкой, которую он не уставал хаять. Некоторое время я наблюдал за ним, а затем оставил это скучное занятие и принялся осматривать окрестности. Точнее, из-за моей близорукости не осматривать, а обнюхивать и обслушивать. Запахов была масса. Причем большинство из них незнакомые или почти незнакомые.
   А в целом воняло тут так, как будто какая-то нерадивая суч… простите, женщина уронила на пол в кухне все банки с пряностями и приправами. А затем по этому месту прошла стая бродячих котов, нагадила и подралась со старым козлом, уже двадцать лет как жившим на этой самой кухне.
   В общем, чем воняют индийские джунгли, вы теперь себе представляете. А вот по поводу звуков сказать практически ничего не могу. И не потому, что я глухой! Просто вокруг нас, кроме шелеста ветра в листве и стрекота насекомых, иных звуков не раздавалось. Где-то, конечно, пели птицы, верещали обезьяны и ревели буйволы, но это было так далеко, что воплей этих животных почти не было слышно. Я насторожился. Никогда не доверял тишине. Особенно когда она наступала в тех местах, где должно было быть шумно. Пытаясь привлечь к сему настораживающему факту внимание хозяина, я коротко гавкнул. Рабинович удивленно посмотрел на меня.
   — Что случилось? Жрать хочешь? Потерпишь. Недавно только жрал, — заявил мне Рабинович. Вот и говорите мне после этого, что люди отличаются от псов более высоким уровнем разумности…
   — Убил бы эту Кали, — заявил Лориэль, подлетая к моему хозяину. — Похоже, заклятие этой стервы куда сильней, чем я думал, мать ее в прачки к Оберону! Все мои способности захватила. Никак не могу определить, в каком направлении эту многорукую террористку искать надо.
   — И не парься. У нас же Дакша есть, — равнодушно хмыкнул мой Сеня и посмотрел на слона. — Эй, повелитель джунглей! Собирай своих подданных, и пусть они отыщут место, где этот бог-киднепер Кали спрятал.
   Любезный подхалим Дакша дважды упрашивать себя не заставил. Стоило только моему Сене закончить командовать, как этот здоровый обормот вскинул голову, задрал хобот и затрубил, как горнист в пионерском лагере. Я даже подскочил на месте. Он что, с ума сошел? Ладно, я еще понимаю, что люди с их ограниченными функциональными возможностями организма могут чего не слышать, не видеть или не обонять. Но этот-то повелитель джунглей чего? Неужели ничего не заметил? Или из-за больших ушей ему далекие звуки близкими кажутся?
   Признаюсь честно, я не сдержался и высказал вслух все свои соображения. Меня, как водится, никто не понял, а Рабинович вдобавок потребовал, чтобы я замолчал и не мешал слону работать. Да ради бога! Не очень-то мне и хотелось вам помогать… Я отошел от этих идиотов и, демонстрируя свое презрение всей компании, принялся ставить метки на ближайших кустах, раздумывая, как же это Лориэлю удается всегда высадить нас на открытой местности и что будет, если после перехода Дакша появится в такой гуще леса, где и четверть слона между деревьями не уместится? Он их сломает или окажется насажанным на стволы, словно бабочка на булавки?