Макалистер Энн. В Нью-Йорк за приключением

   Хлое удалось отыскать фотоальбом с фамилией Уокер на обложке, только присев на корточки. Она потянулась к нему.
   Кто-то наступил ей на руку.
   – Ой, простите!
   Хлоя прижала к себе вожделенную добычу, подняла голову и встретилась взглядом с изумленным Гибсоном.
   – Хлоя? – Он поставил альбом, который держал в руке, обратно на полку, наклонился к ней и помог ей подняться. – Какого черта ты здесь делаешь?
   – Гм. Смотрю на… книги. Мне стало интересно, не печатался ли ты когда-нибудь. Вот я и решила проверить. – Хлоя протянула Гибу свою находку, надеясь, что он будет польщен.
   Гиб поморщился.
   – И на фиг она тебе нужна?
   – Я же говорила. Я интересуюсь твоими работами. Пытаюсь учиться.
   – Эта ничему тебя не научит, – грубо бросил Гиб. Он попытался выхватить книгу, но Хлоя вцепилась в нее мертвой хваткой.
   Она взглянула на обложку, и ее глаза стали квадратными.
   – Кэтрин Нил? Вот это да! И ты сделал для нее целую книгу?
   Кэтрин Нил была одной из самых очаровательных актрис Голливуда. Но прежде, чем начать сниматься в кино, она была моделью.
   – Ты знаешь Кэтрин Нил?
   – Знал когда-то, – буркнул Гиб. – Очень давно. Я и не думал, что эта дрянь еще продается. – Наконец-то он выпустил альбом из рук и даже отвернулся, словно не желая смотреть на него.
   Хлоя разрывалась между стремлением поскорее заглянуть в книгу и продолжить свой разговор с Гибсоном.
   – Это твоя единственная книга?
   – Ага. – Гиб окинул взглядом книжные полки и раздраженно добавил, – Но не единственная о ней. – Он жестом указал на еще несколько альбомов с именем Кэтрин Нил на обложках.
   И среди них был тот, который Гиб просматривал несколько минут назад. Сравнивал, что ли?
   Хлоя не стала спрашивать, а просто заметила:
   – Она очень фотогеничная.
   – И знает это. – Гиб повернулся к ней и взял у нее из рук поваренную книгу. – Что ты купила?
   Хлоя вспыхнула, вспомнив, что попробовала тайскую кухню по его же совету.
   – Я недавно так вкусно поужинала… – Хлоя рассказала о ресторане и добавила, – Вот я и купила сборник рецептов, чтобы готовить самой. Для Дэйва.
   Гиб стиснул зубы.
   – Вот именно, – произнес он. – Для Дэйва. А для начала попрактикуешься на том смазливом пожарнике? – Его тон был таким резким, что Хлоя удивленно моргнула.
   – Что? – она, смутившись, взглянула на него.
   – Ничего. – Гиб отдал ей книгу и взглянул на часы. – Мне пора. Меня ждут.
   – Та же самая девушка? – спросила Хлоя, не успев сообразить, что лезет не в свое дело.
   – Что? – растерялся Гиб. Затем покачал головой. – А, нет. Другая. Желаю успеха с твоей готовкой. – Он собрался было уходить, но вдруг оглянулся. – Поставь на полку, – посоветовал он. – Только зря время потратишь.
   На этот раз Гиб не стал оборачиваться. Но Хлоя смотрела ему вслед, пока он не исчез из виду. А затем снова взглянула на книгу о Кэтрин Нил.
   Может, это было давно. Может, этот альбом не из тех работ, которыми стоит гордиться. Но ей было любопытно.
   Что он подразумевал под фразой: «Знал когда-то»?
   Хлоя отыскала взглядом мягкое кожаное кресло, уселась, поджав под себя ноги, и начала перелистывать страницы.
   Она и сама не знала, чего ищет. Но результат превзошел все ее ожидания.
   Судя по рекламным плакатам и снимкам, которые успела изучить Хлоя, Гибсон почти всегда сосредотачивался на самом главном. Но, делая портреты Кэтрин Нил, он не был столь прямолинеен. Эти фотографии оказались более пестрыми и неоднородными, чем его последние работы. Но в них было тепло, было личное отношение, безжалостно вытравленное впоследствии.
   Кэтрин представала на своих портретах юной, свежей, чувственной. Она играла с камерой, как с котенком, дразнила ее. Одетая в вычурные наряды, она, дурачась, гримасничала перед объективом; а на других снимках просто стояла у окна, глядя на город, на звезды, на луну. И на ее лице была такая страсть, такое отчаянное желание. Чего она хотела? Хлоя нашла ответ на следующей странице, где Гиб запечатлел Кэтрин, смотрящую с тем же выражением на здание театра.
   – Увидеть свое имя на афише, – пробормотала Хлоя. Вот, к чему она стремилась.
   На некоторых фотографиях Кэтрин была обнажена – покрыта пятнами света и тени, или закутана в смятые простыни на постели. И здесь ее лицо становилось совсем другим. Иногда она казалась холодной и недоступной. А на других снимках снова заигрывала, дразнила… обещала.
   Эти фотографии запечатлели не только Кэтрин Нил, актрису, или Кэтрин Нил, кинозвезду. Гиб с помощью своей камеры обнажал ее душу.
   Хлоя пришла к выводу, что большинство снимков были сделаны в то время, когда и он, и Кэтрин только начинали свою карьеру и помогли друг другу добиться успеха.
   И этот альбом свидетельствовал о неоспоримом таланте каждого из них.
   Кэтрин излучала звездное очарование, даже когда просто ела яблоко или нежилась в ванне, полной пены. Своим взглядом в камеру она напоминала Хлое искусительницу Еву.
   Удалось ли ей соблазнить Гиба?
   Хлоя знала, что Гиб невосприимчив к чарам позирующих для него женщин. Даже шутя и заигрывая с ними, он остается совершенно равнодушным.
   Она не переставала удивляться этой способности – как Гибу удается сохранять такое ледяное спокойствие, когда его камера раскрывает самую суть личности человека, которого он снимает?
   Хлоя восхищалась и даже завидовала его таланту. Сделанные ею фотографии сестры Кармелы, запечатлевшие настоятельницу погруженной в раздумья и смеющейся, отражали и ее личное отношение. Но они не были так хороши, как снимки Гибсона.
   – Поэтому он стал лучшим фотографом в Нью-Йорке, – сказала она себе, – а ты нет.
   Но она могла учиться у него. Училась каждый день. И по его книге тоже.
   Хлоя захлопнула альбом и задумалась над тем, каково было Гибсону делать эту работу.
   Ему наверняка удалось узнать мельчайшие подробности из жизни Кэтрин Нил. Она должна была ему довериться.
   Хлоя попыталась представить себе действия Гибсона – ведь ему пришлось понять и разделить мысли, надежды, страхи и желания другого человека. Смогла бы она так хорошо узнать его?
   Хлоя вообразила, что фотографирует Гибсона. Естественно, в студии. Она сняла бы его за камерой, в движении. Обычно она делала свои снимки с одной и той же точки. А Гибсон никогда не стоял на месте. Он рыскал по комнате, искал нужное направление, нужный взгляд.
   Хлоя, снимая его, поступила бы так же.
   Она запечатлела бы, как он, хмурясь, просматривает негативы, и радостно улыбается, отыскав наиболее удачный кадр.
   Она запечатлела бы, как он командует Мисти, проводит рукой по волосам, задумчиво почесывает в затылке. Как он смотрит ей в лицо, словно бросая вызов.
   А затем Хлоя сфотографировала бы его уходящим, как сегодня. И пошла бы следом, чтобы снять его в другой обстановке.
   Как ведет себя Гибсон за пределами студии? Он ездил с ней к Марии, но она никогда не видела его в таких местах, где он сам любит бывать. Она не была у него дома. На что похожа его квартира? Роскошная она или спартанская? Большая или маленькая? Какая одежда висит у него в шкафу, помимо джинсов и рубашек, которые он надевает на работу? Носит ли он боксерские трусы? Или плавки?
   Как он выглядит без одежды?
   Без одежды?
   Хлоя широко раскрыла глаза. И взглянула на часы.
   Блин! Уже почти десять, а она забыла позвонить Дэйву!

* * *

   Гиб был уверен, что все эти старые книги давно сожжены.
   Он вовсе не пришел в восторг, увидев Хлою скорчившейся на полу с альбомом в руке. Хуже того, она буквально умирала от любопытства и явно намеревалась поскорее усесться где-нибудь в уголке и пролистать эту чертову макулатуру.
   Надо бы заглянуть туда снова, скупить весь тираж и выбросить на помойку.
   Хлоя ведь не купила ее?
   Конечно, нет. Она не настолько богата, чтобы тратить деньги на такую фигню. Она же не какая-нибудь рьяная фанатка Кэтрин Нил.
   Но ей хочется научиться делать хорошие снимки.
   Каждый день в студии Хлоя выполняла все его указания. Но при этом внимательно следила за всеми его действиями.
   – Для этого я и приехала, – сказала она в ответ на его замечание. – Чтобы помогать, конечно. И еще – чтобы учиться.
   Гиб был уверен, что ради учебы Хлоя готова купить даже тот дурацкий альбом. Вот черт.
   Но в понедельник она и не заикнулась о нем.
   Гиб посматривал на нее с опаской, ожидая, что в любой момент она начнет расспрашивать его о фотографиях, о Кэтрин и о том, как ему удалось сойтись с такой звездой. Но она уселась за стол Эдит и принялась за работу.
   Вот и славненько, – подумал Гиб. Не хватало еще, чтобы она докучала ему все утро. Она непременно спросила бы о книге. Или поделилась бы впечатлениями о музее, в котором недавно побывала. Или заговорила бы об ее обожаемом Дэйве.
   А ему это на фиг не надо.
   Какое счастье, что она сидит в другой комнате.
   Но через час ему захотелось ее вернуть. Мисти все роняла, все забывала и вела себя, как лунатик. Гиб велел ей сесть на телефон, а взамен прислать Хлою, которая знает, что делать. Мисти взглянула на него так, как будто он ее ударил.
   Секунду спустя вошла Хлоя, осуждающе покачивая головой.
   – Мисти обиделась.
   Гиб фыркнул и добавил краткое, но очень энергичное высказывание, от которого у Хлои завяли уши.
   – Мало тебя сестра лупила в детстве, – проворчала она, устанавливая отражатель, который незадолго до этого опрокинула Мисти.
   Гиб усмехнулся.
   – Она бы не посмела.
   – Зато я бы посмела, – ехидно заявила Хлоя, сверкнув темно-синими глазами.
   Гиб рассмеялся, внезапно развеселившись.
   – Хотелось бы посмотреть, что у тебя выйдет.
   Между ними словно молния проскочила. Они стояли, уставившись друг на друга, тяжело дыша.
   – Вы скоро? – заныла модель.
   Гиб отвел взгляд и поднял камеру.
   – Ага, – ответил он. – Мы уже готовы. Ну же, Хлоя, не стой столбом. Установи эти отражатели. Пошевеливайся!
   Он украдкой взглянул на нее. Она моргнула, словно отходя от потрясения. Затем тряхнула головой и приступила к работе.
   До конца дня они не обменялись ни словом.

* * *

   Зачем только она думала о нем!
   С тех пор, как Хлоя представила себе Гиба обнаженным, ей не удавалось спокойно с ним поговорить! Она не могла даже взглянуть на него… особенно, когда он и сам на нее смотрел!
   Что с ней творится?
   Это все Дэйв. Ей не хватает Дэйва. Вот в чем беда.
   Хлоя привыкла, чтобы рядом с ней находился мужчина. А, разлучившись с Дэйвом, она подсознательно потянулась к ближайшему мужчине. И им оказался Гибсон.
   Осознав это, Хлоя решила держаться от него подальше, не обращать на него внимания.
   Ага, конечно. Она опустила голову на сложенные на столе руки. Чтобы не обращать внимания на Гибсона Уокера, ей придется умереть!
   Что ж, не обращать внимания не получится. Но она должна быть очень осторожной.
   И помолвленной.
   – Не забывай про Дэйва. – Хлоя выпрямилась и взглянула на кольцо на безымянном пальце. Маленький бриллиант обнадеживающе поблескивал. – Дэйв, – пробормотала она. – Дэйв.
   Хорошо, что она будет заменять Эдит. Теперь ей не придется путаться у Гиба под ногами… если не считать дней вроде вчерашнего, когда Мисти вывела его из себя.
   К счастью, сегодня все сложится по-другому. Сегодня Гиб и Мисти заняты натурными съемками в Центральном парке. Они выехали в восемь и проработают весь день.
   Так что можно расслабиться. Заполнить бумаги. Разослать счета. Договориться с моделями насчет завтрашней съемки. Побеседовать с по телефону с рекламщиками. Составить расписание последующих съемок. Отвечать на звонки… как сейчас, например.
   – Бегом сюда! – донесся из трубки голос Гиба.
   – Что?
   – Бери такси до Семьдесят второй улицы. Немедленно. Ты мне нужна.
   – Я не… – в отчаянии начала Хлоя.
   – Заткнись и делай, что говорят. Я уволил Мисти. Ты моя новая девочка!

Четвертая глава

   Без Мисти, на которой можно было сорвать зло, без Эдит, способной вмешаться, они остались вдвоем и работали наедине друг с другом целыми днями. Их отношения с некоторой натяжкой можно было назвать «вооруженным перемирием».
   Хлоя постоянно напоминала себе о самом главном. Она и говорила постоянно о самом главном.
   О Дэйве.
   В тот вечер, работая с Гибсоном в Центральном парке, Хлоя завела речь о том, как был бы поражен Дэйв, узнав, что в самом центре Манхэттена есть настоящий лес, в котором можно заблудиться. На следующий день она выразила сожаление, что Дэйв не мог сходить с ней в кино прошлым вечером.
   – У нас с Дэйвом почти не бывает возможности посмотреть хороший зарубежный фильм, – призналась она. – Такие фильмы редко идут в Коллервиле.
   Гиб не ответил, лишь выразительно взглянул в ее сторону.
   – Конечно, ты и сам это знаешь, – продолжила Хлоя. – Но мы с Дэйвом их очень любим. Особенно Дэйву нравятся французские фильмы. Он учил французский язык в школе. Ему очень хотелось съездить во Францию на предпоследнем курсе, но не получилось. Надо было помочь его папе на ферме, и Дэйву пришлось остаться дома.
   На следующий день Хлоя поведала о том, как прекрасно ладит Дэйв со своими тремя племянниками. Эта тема подвернулась сама собой, потому что они как раз снимали детей для рекламы. Естественно, девочек. Хлоя иной раз даже удивлялась, почему Гиб так пренебрегает мужским полом.
   Но сильнее всего ее волновало не это, а постоянная необходимость как бы невзначай упоминать про Дэйва.
   Это действительно помогало. Хлоя уже не так остро реагировала на присутствие Гиба, как во время их случайной встречи в книжном магазине. И мысли о том, чтобы сфотографировать его в голом виде, ее больше не посещали.
   По крайней мере, не очень часто.
   И все-таки попытки не думать о нем были самообманом. Это все равно, что не думать о белой обезьяне. Неожиданно можно обнаружить, что твоя голова только этим и забита. А Хлое очень не хотелось, чтобы ее голова была забита Гибсоном Уокером!
   Она звонила Дэйву каждую ночь. А вечер четверга провела с Райсом в Южном порту. Они вместе съездили на Эллис-Айленд.
   Гиб выругал ее, когда узнал об этом.
   – А этот, как его, одобряет твои свидания с другим мужчиной?
   – Дэйв? – переспросила Хлоя, прекрасно понимая, что Гиб пытается ее уязвить. – Естественно.
   Она не могла признаться, что «свидания» с Райсом намного безопаснее для нее, чем мысли о Гибсоне.
   В книгу о Кэтрин Нил она больше не заглядывала. Спрятала ее под лежащим на полу матрасом в комнате, в которой только что закончили работать маляры. Напоминания ей были не нужны. В ночь после покупки книги Хлое приснилось, как она берет камеру и снимает Гибсона… Нет!
   Они слишком много времени проводили вместе – днем на работе и ночью в ее снах. Хлоя считала часы, оставшиеся до субботы. Ей необходимо было хоть на два дня отдохнуть от Гибсона Уокера.

* * *

   Не стоило ему увольнять Мисти.
   Надо было терпеть ее болтовню, ее пустой взгляд, полное отсутствие мозгов и неумение заряжать пленку. Нечего было злиться, когда она уронила объектив на землю, затем подняла и втерла в него грязь, «отчистив» подолом рубашки.
   Лучше бы он купил новый объектив, зато спокойно дожил бы до пятницы.
   Но у него хватило ума уволить Мисти и провести всю неделю наедине с Хлоей.
   Ему приходилось наблюдать ее движения и жесты. Чувствовать касание ее золотистых кудряшек, когда она проскальзывала мимо него в дверь студии. Приходилось вдыхать нежный цветочный аромат ее духов… нет, ее тела… потому что на вопрос о том, что это за запах, Хлоя ответила, что не пользуется духами. Часами приходилось выслушивать ее бесконечные вопросы.
   Гибу было очень тяжело.
   В таком состоянии трудно делать хорошие фотографии. Тем более что он должен был снимать других людей. А думал в это время исключительно о Хлое.
   Хлоя, в свою очередь, только и делала, что болтала о Дэйве.
   Дэйв. Дэйв. Дэйв.
   К пятнице терпение Гиба лопнуло.
   – Это ты так медитируешь, да? – поинтересовался он, окинув ее мрачным взглядом поверх камеры.
   – Что?
   – Повторяешь одно и то же заклинание. Дэйв, Дэйв, Дэйв.
   Хлоя покраснела.
   – Я не думала, что тебе это так неприятно.
   – А зря. Так что пора тебе заткнуться! Меня уже тошнит от этого имени. Если собираешься и дальше доставать меня своей болтовней, я сам положу этому конец. – Гиб указал пальцем на дверь. – Убирайся, делай работу Эдит и оставь меня в покое!
   – Я же и должна была заниматься этим всю неделю, – напомнила ему Хлоя, часто моргая. Ее голос оставался твердым, но нижняя губа задрожала, а в огромных фиолетовых глазах отразилась обида.
   Черт. Она что, разреветься собралась?
   Гибсон стиснул зубы. Ну и что с того?
   Если она такая обидчивая, пусть на себя и пеняет. Сама захотела быть его помощницей. Он ее не просил! Гибсон решительно отвернулся и продолжил работу.
   Только после ухода последней модели он решил попросить прощения за свою грубость. Все-таки вечер пятницы, все устали, – скажет он ей. А потом угостит ее ужином и…
   Хлоя разговаривала по телефону.
   С мужчиной.
   Гиб понял, что это мужчина по ее повадкам. Она слегка наклоняла голову при разговоре… улыбалась… и даже хихикала.
   Как она посмела улаживать свои любовные дела по служебному телефону?!
   – Я плачу тебе не за то, чтобы ты болтала со своим приятелем в рабочее время, – накинулся на нее Гиб, тут же забыв про извинения.
   – Это не…
   Он ее перебил.
   – Я собираюсь поработать в темной комнате. Когда закончишь, можешь уходить. Кстати, скажи своему Дэйву, чтобы он не отрывал тебя от дела.
   – Я не…
   – И не мешай мне. Я не хочу, чтобы меня отвлекали!
   Гиб заперся в фотолаборатории и приступил к работе. Время шло. Минуты складывались в часы. Увлекшись, он забывал о времени. Темная комната была его любимым местом. Большинство своих рекламных фотографий он делал в цвете, а пленки отправлял на проявку. Но эта последняя пленка была черно-белой, и он должен был сам поработать с негативами.
   Гиб любил это занятие. Оно открывало перед ним такие же возможности для творчества, как и сама съемка. Оно захватывало его целиком и позволяло отдохнуть душой.
   Когда он закончил, было почти девять. Гиб взъерошил волосы и расправил плечи. Он чувствовал себя прекрасно. И почти избавился от беспокойства, мучившего его на протяжении последних двух недель.
   Он снова повел плечами, чтобы прогнать неприятные ощущения в затекших мышцах, и распахнул дверь, отделяющую студию от приемной.
   – Какого черта ты все еще здесь торчишь?
   Хлоя сидела на том же кресле, что и несколько часов назад, и стучала по клавиатуре компьютера.
   Она подняла голову и сонно моргнула.
   – Ты сказал, чтобы я заканчивала. Но здесь еще много работы. Я ведь должна была заниматься делами Эдит, но была слишком занята после того, как ты уволил Мисти, и…
   Это уже чересчур. У Гиба снова заныли плечи.
   – Ты давно уже могла закончить, – упрекнул он ее, – если бы не болтала весь вечер с этим, как его!
   – С Дэйвом.
   – Я знаю, как его зовут!
   Хлоя поджала губы.
   – Между прочим, это был не Дэйв.
   – Что значит, не Дэйв? С кем еще ты могла кокетничать?
   – Я не кокетничала! Я разговаривала с Райсом. Завтра мы ужинаем вместе. Будем готовить тайскую еду.
   Гиб нахмурился. Надо было больше узнать об этом Райсе, прежде чем везти ее к Марии. Что, если этот парень маньяк-убийца или… хуже того… какой-нибудь пылкий и развратный донжуан? Охотник за невинными девушками?
   Гибсон прошелся по комнате, мрачно посматривая на Хлою.
   – Что ты о нем знаешь?
   – Он пожарный, как и говорила Мария. Но, – Хлоя ослепительно улыбнулась, – не из тех парней, которые разъезжают по улицам на больших красных машинах. Он специалист. Ездит по всему миру. Тушит самые страшные пожары, какие случаются после взрывов на нефтяных месторождениях или стихийных бедствий. Он недавно вернулся из Южной Америки…
   Она с упоением принялась рассказывать о недавних приключениях Райса, но Гиб бесцеремонно прервал ее излияния.
   – Это Мария тебе изложила его биографию?
   – Мария? Нет. Я сама у него спросила.
   – Сама спросила? Когда?
   – Когда мы ездили на Эллис-Айленд. В прошлое воскресенье.
   Гиб нахмурился еще сильнее.
   – И вчера, когда мы стирали, – продолжила Хлоя.
   Эллис-Айленд – это уже чересчур. Но стирка?
   – Ты стирала белье вместе с ним?
   Гиб понимал, что не должен повышать на нее голос. Но она это заслужила. Зачем ей только понадобилось заниматься стиркой с совершенно незнакомым человеком?
   – Я встретилась с ним по пути в прачечную, и он сказал, что глупо тащиться в такую даль, когда у него в квартире есть стиральная машина.
   Гиб застонал.
   – Ты чего?
   – А он не сказал: «Подойди поближе, мой нежный ягненочек?»
   Хлоя рассмеялась ему в лицо.
   – Райс не такой. Он знает, что я помолвлена.
   Если бы все было так просто.
   Гиб в отчаянии покачал головой.
   – И он все время помнит об этом?
   – Конечно, – жизнерадостно ответила Хлоя. – А взамен я пообещала приготовить для него ужин в субботу.
   Неужели она настолько наивна? – удивился Гиб. Но это не его дело. Если Хлоя Мэдсен и пострадает во время своего путешествия в большой город, он будет не при чем.
   Но ведь это Джина отправила ее в Нью-Йорк. Сестра будет чувствовать себя виноватой, если с ней что-то случится, если какой-нибудь смазливый пожарник воспользуется ею.
   Ради сестры Гиб обязан был вмешаться.
   – Так как, ты сказала, его фамилия?
   – Я не говорила.
   Гиб изогнул бровь и окинул Хлою суровым взглядом.
   Она сердито посмотрела на него и буркнула в ответ:
   – Вульф. Райс Вульф.
   Волк.
   Гиб вздохнул. Этого и следовало ожидать.

* * *

   В субботу Хлоя собиралась как следует развлечься. С утра она намеревалась посетить Эмпайр Стэйт Билдинг, а после обеда прогуляться пешком по Гринвич-Виллидж. Она обещала Райсу зайти к нему в пять и заняться приготовлением ужина.
   Хлоя вымыла посуду после завтрака и уже начала обуваться, когда телефон зазвонил.
   – Мне надо подготовить портфолио для потенциального клиента, – прозвучал в трубке грубый мужской голос.
   – Что?
   – Что слышала. Встретимся в студии через час.
   И все… только щелчок и мертвая тишина, в которой Хлое слышались отголоски слишком знакомого голоса.
   Она стояла, глядя на телефонную трубку в своей руке. Затем положила ее на рычаг.
   – Встретимся в студии, – буркнула она.
   Никакого «пожалуйста», никакого «не могла бы ты?» или «я знаю, что сегодня суббота, но мне очень нужна помощь». Ничего. Всего лишь «встретимся в студии».
   – Я не обязана подчиняться, – сказала себе Хлоя. – Я могу сделать вид, что он ошибся номером.
   Но, естественно, она бы так не поступила.
   Это ее работа. Она всегда была ответственной и безотказной. И очень хотела учиться. День, проведенный в студии с Гибсоном, значит для нее гораздо больше, чем экскурсия в Гринвич-Виллидж. Она это знала.
   Идти ей не хотелось по другой причине.
   Из-за Гибсона Уокера.

* * *

   Телефонный звонок вчера ночью прозвучал, словно гром среди ясного неба.
   – Это Палинков, – произнес мужской голос с едва заметным русским акцентом. – Дмитрий Палинков. Знаете меня?
   О, да, Гибсон знал. Все, имеющие хоть малейшее отношение к моде и рекламному бизнесу, знали всемирно известного русского модельера. Его насыщенные цвета и четкие линии произвели настоящий фурор на прошлогодних показах в Париже и Милане. А в этом году он делал свою коллекцию в Нью-Йорке.
   – Я ищу фотографа, – сказал Палинков. – С собственным видением.
   Гиб крепче сжал трубку.
   – Видением?
   – Гм. Я разговаривал с Мэри, – продолжил Палинков, – Кеммерер. Знаете ее?
   Да, Гибсон и ее знал. Мэри Кеммерер была его агентом… и одним из лучших агентов в рекламном бизнесе. А, кроме того, она была женщиной «со связями». Она знала всех и вся.
   – Мэри упомянула о вас. Я хотел бы увидеть ваши лучшие работы. То есть, те из них, которые вы считаете лучшими. Понимаете, все дело в видении. У вас свое видение. У меня свое. А я ищу фотографа для своей коллекции, чье видение наилучшим образом сочеталось бы с моим. Мэри показала мне некоторые из ваших работ, и я подумал… быть может… вы мне и нужны. У меня есть еще парочка фотографов на примете, – торопливо добавил он. – Я еще не решил. Но я хотел бы увидеть то, что вы… как бы это назвать?… считаете значимым. Тогда я сделаю окончательный вывод. Снимков тридцать, я думаю. Или около того. Вы ведь подберете что-нибудь для меня, да?
   Да.
   Именно этим Гибсон и занимался в студии: просматривал свои работы, сортировал и оценивал, пытаясь составить приличное портфолио, в полной мере отражающее его взгляды на мир.
   Чтобы получить лучшую, самую важную работу в своей жизни.
   И ему пришло в голову привлечь к этому делу Хлою.
   Хлоя его поражала. С профессиональной точки зрения, конечно. Она задавала умные вопросы. У нее отличные инстинкты, инстинкты прирожденного фотографа. Ее способность предугадывать его желания была почти сверхъестественной, и частенько она знала, что ему сейчас нужно, еще до того, как он успевал попросить. Хлоя в некоторой степени разделяла его видение мира. И изучала его работы. Он не мог ее не позвать.