Макалистер Энн. В Нью-Йорк за приключением

   – Эй, – Гиб вернулся с тарелкой в руке. Он взглянул на количество жидкости в ее бокале и удовлетворенно кивнул. Откусив бутерброд, он спросил, перекрикивая шум, – Ну и как тебе все это?
   – Это точно не Коллервиль! – крикнула Хлоя в ответ. – Здесь больше серег в носу, чем в ушах!
   – Гиб! Дорогуша! – маленькая седая женщина в восточном халате ринулась к Гибу, послала ему воздушный поцелуй, а затем повисла у него на руке. – Я так рада, что ты пришел. Боялась, что ты опять обижен на весь свет.
   Обижен? Хлоя взглянула на Гиба и увидела на его лице слегка натянутую улыбку.
   – Я не обижаюсь, Мэри, – ответил он. – Ты ведь знаешь, бизнес есть бизнес.
   – Ах, да, мон шер, но я ужасно удивилась, когда Палинков тебе отказал.
   Хлоя сдвинула брови. Это не тот модельер, для которого они составляли портфолио? Она взглянула на Гиба.
   – Но вижу, ты нашел себе утешительницу, – пожилая дама хихикнула, осматривая Хлою с ног до головы. – И кто же это, мой милый?
   – Моя помощница, – буркнул Гиб. – Хлоя Мэдсен. Мэри Кеммерер.
   Так это и есть Мэри? Руководящая и направляющая сила? Агент Гиба? Хозяйка вечеринки?
   – Твоя помощница? – проворковала Мэри. – Ах ты, шутник! – Она игриво его подтолкнула. – Я видела твоих девочек, Гибсон. Она совершенно на них не похожа!
   – И тем не менее, она моя помощница, – ровным голосом сказал Гиб.
   – Это правда, мисс Кеммерер, – поддакнула Хлоя, протягивая руку. – Я много слышала о вас. Спасибо, что позволили Гибу пригласить меня.
   – Гиб делает, что ему вздумается, – возразила Мэри Кеммерер, ответив на Хлоино рукопожатие. – Я рада видеть вас здесь, дорогая. – А затем снова повернулась к Гибу. – Ты должен поговорить с Палинковым. Пусть он узнает тебя получше. Покажи ему, что ты не держишь зла. Иди. Он вон за той пальмой. – И она куда-то его потащила.
   – Хлоя…
   Мэри поймала свободной рукой проходящего мимо парня.
   – Хортон позаботится о Хлое, – решительно заявила она. – Хочешь, Хортон?
   Хортон, типичный калифорнийский пижон с выгоревшими до белизны волосами, светло-голубыми глазами и мускулистым торсом, лениво улыбнулся.
   – Еще бы не хотеть.
   Гиб заметно колебался.
   Хлое не хотелось, чтобы он считал ее совсем беспомощной. Тем более что речь шла о его работе. Поэтому она улыбнулась самой ослепительной улыбкой и помахала ему рукой.
   – Развлекайся.
   Гиб нахмурился, а затем пожал плечами.
   – Ты тоже не скучай, – буркнул он и ушел вместе с Мэри.
   – Хочешь танцевать? – спросил Хортон.
   – Танцевать? – Хлоя изобразила еще одну вежливую улыбку из стандартного набора, которому обучила ее мама. – С удовольствием, – соврала она.

* * *

   Она уже взрослая.
   Большая девочка.
   Он не обязан присматривать за ней, нянчить ее, заботиться, чтобы она не чувствовала себя потерянной.
   Черт, он же именно того и добивался, чтобы она почувствовала себя потерянной!
   Он хотел, чтобы она уехала.
   Он же сам намеревался привезти ее на эти дурацкие Гавайи и пустить по воле волн.
   Так почему же он тогда выворачивает себе шею, почти не следя за разговором, и все время пытается не выпускать из виду светловолосую женщину в ярко-красном платье?
   Гиб расшаркался перед Палинковым и учтиво поцеловал руку у жены этого мерзавца. Затем заверил модельера (оскалившись, но честно пытаясь выдать этот оскал за улыбку), что горит желанием увидеть будущие работы Финна МакКоули, а потом сразу же извинился и помчался к Хлое.
   Она как сквозь землю провалилась.
   Гиб слышал, как Мортон (или как звали того спортсмена?) пригласил ее на танец. Но среди танцующих Хлои не было. Он не видел, чтобы она слушала музыку, притопывала ногой, отхлебывала маи-таи или покачивала бедрами, обтянутыми бесподобным красным платьем.
   – Гиб! Я как раз собирался тебе позвонить! – Это был его старый приятель, Стив, которого Гибсон не видел довольно давно.
   Стиву хотелось поговорить о недавней съемке, которую делал Гиб, пересказать забавные истории, случившиеся на других съемках, и обсудить игру своей любимой футбольной команды. Но ему помешали две знакомые модели. Они явно пытались заигрывать.
   Гиб улыбался. Кивал. И продолжал вертеть головой, высматривая в толпе красное платье и золотистые кудри.
   Ее нигде не было.
   Не важно, – убеждал себя Гиб. Он же сам добивался, чтобы Хлоя погрузилась в эту безумную атмосферу.
   Нет, – поправил он себя. – Ты хотел, чтобы она нахлебалась по уши.
   Ну, допустим.
   Почему тогда ты ищешь ее? Тебя она волнует?
   Нет!
   – Гиб! Угадай, кто пришел! Идем со мной! – Мэри схватила его за руку. – Я привела твою давнишнюю подругу! Ты не поверишь, кого я вчера встретила.
   Она заставила его повернуться, и он столкнулся нос к носу с женщиной, которую меньше всего хотел увидеть.
   – Гиб, дорогуша, – сказала Мэри. – Ты помнишь Кэтрин Нил?
   Кэтрин Нил.
   Гиб не видел ее лет восемь. Может, десять. Она осталась такой же прекрасной. Ее лицо стало более зрелым, но на нем по-прежнему не было ни одной морщины. Ее фигура была безупречна. Но длинные черные волосы, которые он так любил гладить, были уложены по-другому. Она больше не носила их распущенными. Теперь они были собраны в замысловатую прическу, которая очень ей шла, подчеркивая длинную шею и классическую красоту лица.
   – Гиб, – произнесла Кэтрин чуть хрипловатым голосом, который он так и не смог забыть, и протянула ладонь для приветствия. – Я рада снова тебя увидеть. Сколько лет, сколько зим.
   – Да. – Он пожал ей руку. Это было так вежливо. И так ненатурально. – Отлично выглядишь.
   Она улыбнулась.
   – Ты тоже.
   – О, и это все, что вы можете сказать друг другу? – вмешалась Мэри. – Разве она не похорошела, Гиб? Ты должен гордиться. Ведь это ты первый разглядел ее и понял, что она из себя представляет. Ты первый запечатлел Кэт на пленке.
   Кэтрин кивнула.
   – С него все и началось. – И улыбнулась Гибу.
   – Не стоит благодарности, – ответил Гиб. Он высвободил руку и засунул ее в карман джинсов.
   – Оставлю-ка я вас вдвоем, – сказала Мэри, отворачиваясь. – Аууу, Рита! – И она помчалась к очередной гостье.
   Гиб ожидал, что Кэтрин улыбнется ему как случайному знакомому и тут же его покинет. Но она взглянула на него, и в ее голубых глазах отразилось сочувствие.
   – Я не хотела обидеть тебя, Гиб. – Ее голос дрожал. Она положила руку ему на плечо.
   Гиб видел, что Мэри, беседуя с Ритой, время от времени поглядывает в их сторону. Он же сам рассказывал Хлое о ее способности соединять взрывоопасные компоненты. Но он рассчитывал, что это будет Палинков. А такого поворота событий совсем не ожидал.
   Он снял руку Кэтрин со своего плеча, только на краткий миг сжав ее, прежде чем отпустить.
   – Ты и не обидела, – ответил он.
   Кэтрин моргнула.
   – Я думала…
   – Приятно было снова тебя увидеть. А теперь, пожалуйста, прости, Кэтрин. Но я должен найти свою девушку.

* * *

   Она рассталась с Гибом несколько часов назад.
   По крайней мере, так ей показалось.
   Хортон затащил ее на танцплощадку. Все вокруг танцевали довольно сдержанно, и они поначалу тоже. Но затем он устроил настоящее представление в духе Джинджер Роджерс и Фреда Астера, к которому Хлоя была совершенно не готова. В итоге Хлоя продемонстрировала половине танцоров свое нижнее белье и так запыхалась, что ей пришлось срочно искать дамскую комнату, чтобы остыть и отдышаться.
   Когда она вышла из туалета, Хортон, к ее облегчению, испарился, и Гиба тоже нигде не было.
   Впрочем, она и не собиралась весь вечер виснуть на Гибе.
   Хлоя знала, что ему это не нужно. Хватит и того, что он привел ее сюда, позволив ей вкусить «ночной жизни Нью-Йорка». И приобретенного «опыта» ей больше чем достаточно.
   Теперь она стремилась уйти отсюда целой и невредимой. До сих пор ее изучение Нью-Йорка проходило довольно успешно, а мелкие трудности она умудрялась благополучно преодолевать.
   Но сейчас Хлоя была далеко не так уверена в своих силах.
   Здесь собралось слишком много людей, преследующих непонятные ей цели.
   Ей было бы намного проще, останься она с Гибом, или с любым другим человеком, рядом с которым можно было бы просто постоять и осмотреться.
   Первым делом она как можно дальше отошла от танцплощадки. Она не собиралась подвергать себя опасности нарваться на очередного «кавалера» вроде Хортона. К счастью, Хортон отобрал у нее бокал, прежде чем коктейль успел ударить ей в голову. Поэтому Хлоя направилась в бар и попросила у бармена газированной воды с сиропом.
   – Конечно, крошка. – Он усмехнулся, подмигнул и, мгновение спустя, вручил ей стакан.
   Хлоя поблагодарила и отошла подальше к стенке, чтобы меньше привлекать внимания.
   В таком платье это было непросто. Несмотря на огромное количество моделей, явно стремящихся выставить себя напоказ, многие мужчины замечали Хлою… и проявляли интерес.
   Мужчины, которых она не знала и знать не хотела, пытались запудрить ей мозги, зажать в углу и заглянуть в вырез платья.
   Хлоя очень старалась не втягиваться в разговор и держаться от них на расстоянии вытянутой руки. Когда выяснялось, что она не модель, не модельер и не сотрудница какого-нибудь крупного агентства, они довольно быстро остывали, за исключением нескольких особенно настырных экземпляров. Один из них так даже предложил уехать с ним и, по его выражению, «продолжить дома».
   – Нет уж, спасибо, – вежливо ответила Хлоя. А затем, благополучно увернувшись от его объятия, направилась к лестнице, ведущей на крышу. Пусть там и жарче, зато спокойнее, чем на этих безумных Гавайях.
   На крыше гуляли еще несколько людей. Здесь было жарко и влажно, но это компенсировалось роскошной панорамой ночного города.
   Хлоя глубоко вздохнула, наслаждаясь запахами озона, дизельного топлива и выхлопных газов. Она подошла к краю и поставила на перила стакан с газировкой.
   – Прячешься?
   Хлоя резко обернулась и увидела улыбающееся женское лицо. Женщина была низенькой, совершенно не скуластой, а ее слишком просторное платье с экзотическим цветочным узором напомнило Хлое любимую бабушкину ночнушку. Значит, не модель.
   Женщина улыбнулась еще шире.
   – Не поняла, к какой категории меня отнести? Не переживай. Я не из этой тусовки. Я Иззи, – сказала она и протянула Хлое руку.
   Хлоя кивнула.
   – Я Хлоя Мэдсен. Работаю у Гибсона Уокера. Эту прическу делала мне Сьерра.
   – Она рассказывала о тебе. И о платье тоже. Очень симпатичное, по-моему. – Иззи с одобрением взглянула на Хлою. – Она предупредила, что тебе может понадобиться поддержка.
   – Я здесь не в своей тарелке, – призналась Хлоя.
   – Я тоже, – жизнерадостно откликнулась Иззи. – Но Финну очень нужно было прийти. Он тоже не в восторге от таких вечеринок. Но надо, значит надо. Сегодня он впервые встречается с модельером, который дал ему большой заказ. – Она взглянула на лестницу. – А, они уже закончили. Вон он идет.
   Хлоя повернулась и увидела стройного, темноволосого, красивого мужчину, стоящего на верхней ступеньке и осматривающегося по сторонам. Увидев Иззи, он улыбнулся, заметно расслабился и направился к ней.
   – Это мой муж, Финн. Финн, это Хлоя Мэдсен. Она работает у Гибсона.
   Финн изогнул темную бровь.
   – Ты девочка Гибсона?
   – Сейчас, да, – ответила Хлоя. – Но только до конца лета. Я работаю вместе с его сестрой в Коллервиле.
   Финн и Иззи удивленно переглянулись.
   – В Коллервиле?
   – Это штат Айова.
   – Так Гибсон из Айовы? – спросила Иззи. – Мы и не знали. Одна наша подруга, Джози Флетчер, тоже из Айовы. Она живет в Дубуке.
   – Это в часе езды от нас, – сказала Хлоя.
   – Мы гостили у них в прошлом году, – продолжила Иззи. – Финн там работал, а остановились мы у Джози и Сэма.
   Они с Финном принялись наперебой рассказывать о своем пребывании в Айове, об отличных друзьях Сэме и Джози Флетчерах, которые теперь живут в Нью-Йорке, но несколько раз в год обязательно ездят в Дубук.
   – Мы были в восторге, – сказала Иззи. – Я бы вернулась туда хоть сейчас.
   – Там отличная рыбалка, – согласился Финн. – Думаю, нам стоило бы купить там домик. Это отличное место для отдыха после всей этой возни с моделями. – Он усмехнулся.
   – И девочкам понравилось, – добавила Иззи. Она рассказала Хлое о своих племянницах, Пэнси и Тэнси.
   Хлоя удивленно моргнула, услышав такие странные имена. Финн пожал плечами.
   – Моя сестра была большой чудачкой. Но девочки не в нее пошли, они очень уравновешенные. И им теперь приходится жить с такими именами.
   Финн и Иззи завалили Хлою вопросами о ее родном городке, и она охотно рассказала им о Коллервиле.
   – Ты не знал, что Гибсон из Айовы? – спросила Иззи у мужа.
   – Мы с Гибом не разговариваем, – ответил Финн.
   – Я однажды поболтала с ним, – призналась Иззи. – Но он об этом и не заикнулся. Вообще-то, он почти ничего о себе не рассказывает.
   – Ты бы уже всю его подноготную раскопала, если бы смогла, – сказал Финн. – Иззи жутко любопытная.
   – Иззи любит людей, – поправила его жена.
   Хлоя влюбилась в них обоих. С ними приятно было поговорить. Сдержанность Финна сглаживалась мягким, добродушным юмором Иззи. За сегодняшний день это были первые встреченные ею люди, с которыми ей было легко.
   Она расспросила супругов об их племянницах и о годовалом сыне.
   – Его зовут Гордон, – сказала Иззи, – в честь моего дедушки, который меня растил. Но между собой мы называем его Рипом.
   Финн принес еще выпить и придвинул стулья к перилам ограждения. Жара начала спадать. Легкий ветерок развевал волосы Хлои, швыряя пушистые пряди ей в лицо. Она отбросила их и оглянулась через плечо в сторону лестницы.
   Там стоял Гиб.
   Он, как и Финн некоторое время назад, напряженно осматривался по сторонам, словно разыскивая кого-то.
   Кого же? – удивилась Хлоя.
   А затем он направился прямиком к ней.
   Она, с неожиданной для себя радостью, вскочила на ноги.
   – Гиб!
   Только сейчас он заметил ее спутников, и его лицо окаменело. Он вежливо поздоровался с Иззи, но на Финна взглянул как на врага.
   – МакКоули, – Гиб кивнул в знак приветствия.
   – Уокер, – отозвался Финн.
   – Хочешь присесть? – Иззи жизнерадостно прервала затянувшееся молчание. – Финн найдет еще один стул.
   Судя по выражению лица Финна, он вовсе не собирался идти за стулом, но это не имело никакого значения. Гиб покачал головой.
   – Я пришел за Хлоей. – Он взял ее за руку и поволок за собой.
   – Но…
   – Сейчас же, – прошипел Гиб сквозь зубы, разворачивая Хлою лицом к лестнице.
   Она оглянулась и помахала рукой Финну и Иззи.
   – Надеюсь, мы еще встретимся.
   – Конечно, – пообещала Иззи.
   – Зачем такая срочность? – спросила Хлоя, когда Гиб тащил ее вниз по ступенькам.
   – А ты не путайся с врагами, – ответил Гиб сквозь стиснутые зубы.
   – С врагами? Это ты о Финне и Иззи МакКоули?
   – Я в переносном смысле, – проворчал Гиб. – Он отнял у меня работу.
   – Какую работу? – Хлоя вспомнила, как Сьерра что-то рассказывала об их соперничестве.
   – У Палинкова.
   Она застыла, как вкопанная.
   – Ты не получил работу у Палинкова?
   – Нет.
   Хлоя надеялась, что Гиб поделится подробностями, но он промолчал. Она пыталась перехватить его взгляд, но он даже не смотрел в ее сторону. Ей вспомнился их спор о том, какие снимки надо было отправить Палинкову. Хлоя так и не узнала, что именно он отправил. Но сейчас уже поздно спрашивать.
   Она положила ладонь ему на плечо.
   – Мне очень жаль.
   Гиб сбросил ее руку.
   – Не надо меня жалеть.
   – Но ты хотел получить эту работу.
   – Конечно, хотел!
   – Мне жаль, что ты ее не получил. Я бы хотела увидеть, какие фотографии послал ему Финн. Должно быть, они просто потрясающие, раз оказались лучше твоих.
   Гиб пожал плечами.
   – Дело вкуса.
   Хлоя снова погладила его руку. А когда он посмотрел на нее, тихо произнесла:
   – У тебя отличный вкус, Гиб.
   Она не собиралась подлизываться. Она всего лишь сказала ему правду.
   Хлое нравилась его работа. Ей нравился его вкус. И она хотела сообщить ему об этом.
   Она не собиралась целоваться с ним.

* * *

   Он не собирался целоваться с ней.
   Не так, по крайней мере!
   Не так нежно и мягко. Не так медленно, наслаждаясь ее пухлыми губами и сладким дыханием. Он не хотел целовать ее с такой страстью, с таким пылом, с таким всепоглощающим желанием.
   Этот поцелуй значил слишком много.
   Для нее. Гибсон видел это в ее глазах, когда они наконец распахнулись, и она изумленно на него взглянула.
   Для него самого. Он чувствовал это в глубине души. Лед растаял, и в его сердце снова поселилась боль. Он не мог допустить этого!
   Гибсон откашлялся.
   – Думаю, пора отвезти тебя домой.

Седьмая глава

   Гиб отвез ее домой.
   На протяжении всей дороги они сидели на заднем сидении такси – каждый в своем углу. Гиб неотрывно глядел в окно, его руки были сжаты в кулаки. Хлоя понятия не имела, о чем он думает, но вряд ли о чем-то приятном.
   Она сидела, обхватив себя руками, с подступившим к горлу комком, и старалась не думать вообще.
   Улицы были свободны, но, несмотря на это, казалось, что поездка длится целую вечность. Хлое даже не хотелось смотреть в окно, на яркие городские огни. Ее душа была погружена во тьму.
   Едва машина остановилась напротив дома Марии, как Хлоя распахнула дверь и выскочила наружу. Гиб, черт бы его побрал, помчался следом.
   – Со мной все хорошо, – сказала Хлоя, даже не взглянув на него, торопливо пытаясь вставить ключ в замочную скважину. – Ты не обязан меня провожать.
   – Это меньшее, что я могу для тебя сделать.
   И это простое заявление было худшим из всего, что он способен был сказать. Это меньшее, что он может сделать… и именно это он делает.
   Хлоя возилась с замком. Гиб отобрал у нее ключ и ловко открыл дверь.
   – Спасибо за приятный вечер, – сухо поблагодарила Хлоя. Она надеялась, что эти слова заставят его уйти.
   Он не ушел.
   – Я провожу тебя до квартиры.
   Хлоя хотела возразить, но передумала. Ничего хорошего из этого не выйдет. Она кивнула и начала торопливо подниматься по лестнице. К счастью, дверь квартиры отпиралась легче, чем дверь подъезда. И, слава богу, что Сьерра, оставшаяся в квартире дожидаться водопроводчика, уже ушла.
   Сегодня у Хлои не было настроения с кем-либо разговаривать.
   С замком она справилась сама и сразу же повернулась к Гибу.
   – Спасибо, – решительно сказала она.
   Хлоя знала, что из вежливости должна хотя бы улыбнуться. Но ей было не до улыбок. За этот вечер она уже исчерпала свои актерские способности.
   – Спокойной ночи, – хрипло пожелала она и захлопнула дверь, не удостоив Гиба даже взглядом.
   Затем, прислонившись к дверному косяку и вслушиваясь в удаляющиеся шаги Гиба, Хлоя глубоко, со всхлипом, вздохнула. Она долго стояла так, дрожа, обхватив себя руками.
   Хлоя сама не знала, почему расстраивалась: из-за того, что целовалась с Гибсоном, или потому, что он так сильно не хотел этого поцелуя.
   Все смешалось – в ее мыслях, в ее сердце, в ее жизни!
   – Вот что бывает, когда играешь не в своей лиге, – сказала она себе. – Не захотела сидеть дома и радоваться жизни, вот и получай!
   Хлоя отошла от двери и побрела на кухню. Водопроводчик здесь явно побывал. Теперь оба крана работали. Хлоя ополоснула лицо холодной водой. Затем стянула с себя платье, вытащила из волос усыпанную бриллиантами ленту и засунула голову под кран. От ледяной воды ее бросило в дрожь.
   – Это тебе поможет, – произнесла она вслух. Затем нащупала полотенце и тщательно вытерла волосы и лицо, стирая косметику, которой пользовалась очень редко, стирая с губ вкус поцелуя Гибсона… возвращаясь к реальности.
   Только потом она заметила на столе записку от Сьерры.
   Развернув, она прочла: «Дэйв звонил. Он такая лапочка. Перезвони ему. Расскажи о вечеринке!»
   Да, – подумала Хлоя, швырнув записку обратно на стол. Дэйв – лапочка. К тому же, благоразумный и очень надежный – не то, что она. Ей очень хотелось позвонить ему прямо сейчас и поплакаться в жилетку. Хотелось рассказать о своей глупости, о своей ужасной ошибке и о том, что она возвращается домой ближайшим рейсом.
   Но Хлоя не могла так поступить.
   Дэйв – фермер. Он встает в половине пятого утра. Он давно уже спит, и она не имеет права будить его, не имеет права нарушать его отдых после тяжелого дня из-за своей собственной дурости и желания выплакаться.
   Поплакать в жилетку Хлоя не может в любом случае. Она ни за что на свете не расскажет ему о сегодняшнем вечере. Она никогда не сможет объяснить ему то, чего не понимает сама – почему ей так запал в сердце поцелуй Гибсона Уокера.

* * *

   Человеческий разум – это нечто удивительное.
   Он гибкий. Разносторонний. И способен на любые чудеса, если требуется подыскать подходящее оправдание.
   Именно об этом думал Гибсон… потому что к следующему утру он уже нашел уважительную причину своего поцелуя с Хлоей Мэдсен.
   Он поступил так исключительно ради нее.
   Гиб пришел к этому выводу не сразу. Он размышлял целую ночь.
   Проводив Хлою, он вернулся домой пешком. Надеялся, что свежий ночной воздух прочистит ему мозги.
   Не помогло. Возможно, если бы температура упала бы градусов до двадцати или влажность воздуха опустилась бы ниже девяноста процентов, это бы подействовало. Но после прогулки Гиб чувствовал себя так, словно побывал в парилке.
   И думать он мог только он вкусе губ Хлои, о том, как они уступали его напору, раздвигались, позволяя прикоснуться к ее зубам и языку.
   Гиба бросило в дрожь. Каждый раз при этом воспоминании его охватывало болезненное желание.
   Какого черта ему понадобилось целоваться?
   Какого черта понадобилось ей? – со злостью подумал Гиб. Это ведь Хлоя помолвлена, а не он! Она не имеет права целоваться с другим мужчиной!
   А она его целовала.
   Допустим, это он начал. Допустим, это он опустил голову и прикоснулся к ее губам, потому что (вот черт!) она показалась ему милой, очаровательной и невероятно красивой. Но Хлоя ведь могла бы и воспротивиться.
   Но не воспротивилась.
   Она таяла от его прикосновений. Она открылась ему, как засыхающий цветок открывается струям весеннего дождя. Черт побери, она же сама хотела, чтобы он ее поцеловал!
   Ей мало было одного поцелуя.
   И ему тоже.
   Это пугало его до чертиков!
   Гибсон Уокер никогда не стремился к серьезным отношениям. Он предпочитал развлекаться с легкомысленными девчонками, которые и к нему относились как к игрушке. В таких связях не было места обидам, боли и разбитым сердцам.
   Он всегда был осторожным.
   Так куда делась его хваленая осторожность, когда он решил поцеловать Хлою Мэдсен?
   Гиб пытался найти объяснение.
   Во-первых, он действовал в ее интересах. Все его мысли вертелись вокруг этого утверждения. Его поцелуй был частью большого замысла – показать ей, как опасно жить в Нью-Йорке, как опасно находиться рядом с ним!
   Гиб поцеловал ее, чтобы заставить опомниться, чтобы напугать, чтобы отправить ее домой, к фермеру Дэйву, в ее родную Айову.
   Вот именно.
   Просидев все воскресенье перед телевизором, стараясь поменьше задумываться и не отвечая на телефонные звонки от сестры, Гиб заставил себя в это поверить.
   Направляясь на работу утром в понедельник, Гиб убедил себя, что Хлоя, скорее всего, уехала домой. В эту минуту она уже может быть в Айове!
   Но когда он открыл дверь студии, она как ни в чем ни бывало сидела за столом.
   Хлоя подскочила на стуле, когда он вошел, а затем снова уткнулась в рабочее расписание.
   – Как ты рано, – заметил Гиб. Это прозвучало, как упрек.
   Хлоя не ответила. Под шапкой светлых волнистых волос ее лицо было смертельно бледным. Гиб заметил, что она попыталась скрыть свою бледность густо наложенными румянами.
   Он не удержался от комментария:
   – У тебя щеки очень красные. Как у клоуна.
   Только теперь Хлоя подняла голову. Помады тоже было многовато. Гиб заметил, что ее сильно накрашенные губы дрожат.
   Она вскочила и бросилась в туалет.
   – Пустяки, – крикнул Гиб ей вслед. – И нечего реветь.
   Ответом был стук двери туалета.

* * *

   В своей жизни Хлоя редко совершала глупые поступки. Но после этого лета ей не хватит всех пальцев на руках и на ногах, чтобы их сосчитать.
   А самая большая глупость – то, что она разревелась именно сейчас!
   У нее было тридцать три часа на обдумывание субботнего происшествия. Их поцелуй остался в прошлом. Он ничего не должен значить для нее.
   Он и не значит!
   Честно.
   Просто он оказался для Хлои слишком большой неожиданностью. Кроме Дэйва ее никто никогда не целовал. Она не знала, как это воспринимать.
   Но она уже взрослая женщина. Она обязана справиться.
   И справится… если не будет распускать сопли каждый раз, когда Гиб на нее взглянет!
   Хлоя умылась и посмотрела в зеркало на свои покрытые пятнами щеки. Какой же надо быть дурой, чтобы так намазаться! Как будто вся эта косметика могла ее защитить.
   Единственное, что ей нужно для защиты – это вести себя как взрослая женщина.
   До сих пор ведь ты справлялась, – напомнила себе Хлоя. Даже вчера, шатаясь по квартире, словно зомби, после бессонной ночи, она не поддалась на искушение позвонить Дэйву или уехать домой.