Страница:
– Тише, успокойся, Жан-Клод!
– Анна-Мария, это ты? – Он попытался поднять голову.
– Да, это я. – Секунду поколебавшись, ответила Эйнджел. – Лежи спокойно, ты ранен.
– Ах, любовь моя, – пролепетал он по-французски. Эйнджел удивленно взглянула на Холта. Анна-Мария явно не могла быть его матерью!
Внезапно охотник так крепко схватил Эйнджел за руку, что она даже побелела.
– Выходи за меня замуж, – снова пролепетал он по-французски.
– Что он говорит? – увидев озадаченное лицо Эйнджел, сурово спросил Холт.
– Он просит меня... то есть Анну-Марию... выйти за него замуж!
– Что за черт! – Холту это явно не понравилось, и он скептически произнес: – Ты уверена, что он бредит?
– Д-да, – заикаясь, ответила Эйнджел.
Она тщетно пыталась высвободить свою руку. Хватка француза была столь сильна, что она едва превозмогала боль.
– Анна-Мария! – встревожено повторил Жан-Клод.
Вдруг пальцы француза ослабели, и она, осторожно опустив его руку на постель, принялась разминать свои онемевшие пальцы.
– Как это все понимать? – спросил Холт без тени улыбки.
– Я думаю, – неуверенно предположила Эйнджел, – так звали его невесту или же первую жену. Судя по всему, он очень ее любил.
– Несомненно, – проворчал Холт, нетерпеливо постукивая носком башмака.
– Кажется, он идет на поправку, – сказала Эйнджел. – Думаю, что теперь у него есть шанс выздороветь.
– А у его воображения есть шанс жениться на тебе!
– Не будь таким глупым, Холт. Бедняга просто бредит и не стал бы даже смотреть на меня, если бы пришел в сознание.
Холт бросил на нее косой взгляд.
– Ты в этом уверена? Похоже, все вокруг пытаются отобрать тебя у меня.
– Это полная ерунда, и ты сам это знаешь! Пожалуй, сейчас нам лучше оставить его в покое. Надеюсь, сестра не слышала ничего...
Когда они вышли в приемный покой, медсестры нигде не было видно.
– Теперь настал наш черед воспользоваться шансом на исчезновение, – полушутя сказал Холт, подталкивая Эйнджел к распахнутому настежь окну, выходившему на задний двор. Оно было на довольно большом расстоянии от земли. Сначала Холт помог Эйнджел забраться на подоконник, а потом бережно опустил ее на землю по ту сторону окна.
Куча соломы смягчила приземление Эйнджел. Отряхиваясь, она отошла в сторону, чтобы не помешать Холту, и он с кошачьей ловкостью благополучно спрыгнул.
Выглянув из-за угла дома, они увидели шпионившего за ними человека. Он все еще дымил своей сигарой, неотрывно глядя на вход в больницу.
– А что теперь? – прошептала Эйнджел.
– Мы найдем себе другую гостиницу, – взяв Эйнджел за руку, сказал Холт и повел вслед за собой. – Или того лучше, поселимся в каком-нибудь пансионе.
– Но ведь мы заплатили за несколько дней вперед.
– Ничего страшного. Пусть Крэддок думает, что мы все еще живем там. Ему не мешает слегка поостыть.
– А как же Жан-Клод?
– Потом мы снова навестим его. А пока нам надо найти надежное убежище на несколько дней.
Надежным убежищем оказался обшарпанный пансион рядом с железнодорожными путями. Холт был убежден, что там они будут в полной безопасности и никто не сможет их найти, однако Эйнджел не слишком понравилась комната, явно кишевшая мышами, которую «ни сняли на сутки.
Она упросила Холта взять ее с собой в департамент, ведавший регистрацией заявок на разработку месторождений, куда он собирался отправиться на следующее утро. Эйнджел сделала это только для того, чтобы не оставаться в противной комнате пансиона.
В этом правительственном учреждении их ждал по истине сюрприз.
Холт назвал имя своего отца, местоположение и название прииска. Добрых полчаса клерк разыскивал соответствующие документы. Наконец он вернулся, отрицательно качая головой. Холт недоверчиво уста вился на него.
– Извините, но я ничего не обнаружил. Вы уверены, что ваша заявка зарегистрирована на имя Мерфи?
– Да, или на название прииска – Везучий дьявол. Вы проверили все регистрационные журналы?
Пожилой клерк с возмущением поглядел на Холта поверх пенсне.
– Я всегда проверяю все журналы, молодой чело век. И на этот раз проверил все, что у нас имеется.
– Тогда проверьте еще раз... – Холт начинал злиться, и Эйнджел успокаивающим жестом коснулась его руки.
– Сэр, давайте попробуем другое имя – Ройс Макклауд.
Буркнув что-то невразумительное себе под нос, клерк снова ушел, но очень скоро вернулся, держа в руках толстую пачку бумаг.
– Да, есть такая заявка, – сказал он. – Если бы вы с самого начала дали мне правильное имя, вы сэкономили бы кучу времени...
– И что там записано про Прииск везучего дьявола? – нетерпеливо прервал его Холт.
– А это уже другой вопрос, сынок. Тут нет ни слова ни о каком Везучем Дьяволе, совсем даже наоборот! Смотри, – с этими словами он ткнул большим пальцем в какой-то документ. – Ангел! Везучий ангел! Прииск везучего ангела! Да, странноватое название для прииска... Похоже, вы сами чего-то недопоняли про ваш прииск, детки!
Эйнджел и Холт изумленно переглянулись.
– Вы уверены? – хором спросили они. Клерк сунул им всю папку.
– Убедитесь сами!
Действительно, все было так, как говорил клерк. Эйнджел в крайнем изумлении замотала головой, когда Холт прочел вслух другой документ.
– «Настоящим передаю все права на мою часть вышеуказанного прииска моему партнеру, Ройсу Макклауду...»
Документ был прдписан Артуром Мерфи за несколько месяцев до смерти.
Холт захлопнул пропылившуюся насквозь папку. Он был смертельно бледен. Наконец до Эйнджел дошло все значение этого документа. Не Холт, а она и только она была единственной наследницей всего прииска, который с самого начала был назван в ее честь. Холту не принадлежало ничего...
– Должно быть, здесь какая-то ошибка, – пролепетала она.
– Никакой ошибки нет, – жестко оборвал ее Холт. – Это подлинная подпись Артура. Единственное, чего я де донимаю, так это почему он никогда не говорил мне об этом...
– Холт, прошу тебя, – начала Эйнджел, отлично понимая его гнев и разочарование. – Ведь это ничего не меняет...
Холт отступил от нее.
– Меняет! Все меняет! Я всю свою жизнь гнул спину в этой чертовой дыре, веря словам Артура, что когда-нибудь унаследую его часть. И что теперь?
– Ты по-прежнему можешь продолжать работать на прииске, я верну тебе твою часть... – тщетно пытаясь успокоить Холта, сказала Эйнджел.
– Нет! Никаких одолжений, дорогая! Мерфи не принимает подачек ни от кого, особенно от женщин!
Эти слова больно ранили самолюбие Эйнджел, но она понимала, насколько сильно был расстроен Холт.
– Надо все хорошенько обдумать, – неуверенно предложила она. – Может, мы что-то упустили...
– Читай сама! Тут еще целая куча бумажек!
С силой отшвырнув папку, Холт бросился вон из департамента. Подобрав юбки, Эйнджел последовала за ним, тщетно прося его остановиться. Она сумела догнать его уже на тротуаре.
– Я понимаю, Холт, ты сейчас в ярости, но я тут ни при чем, – взмолилась она. – Мы оба не знали про то, что сделали наши отцы!
– Я чувствую себя последним дураком, – про рычал Холт, нервно проводя рукой по стриженым волосам.
Эйнджел покачала головой.
– Ты вовсе не дурак! Ни один из нас и представить себе не мог, что Артур продал свою долю моему отцу. И мой отец тоже никогда не говорил мне об этом! Он всегда называл Артура Мерфи своим партнером!
На секунду Холт прикрыл глаза. Когда он открыл их вновь, в них отражалось глубокое отчаяние.
– Все, – с трудом проговорил он, – все, что у меня когда-либо было, и, как я надеялся, будет, это прииск. Теперь у меня нет ничего!
Эйнджел попыталась было возразить, но он резко оборвал ее.
– Я не нуждаюсь в твоей жалости! Провалиться мне на этом месте, если я приму от тебя хоть какую-то подачку! Теперь ты должна быть счастлива. Весь при иск принадлежит тебе, ты сможешь наконец выкупить свое поместье, Бел-Монтань.
Голубые глаза Эйнджел вспыхнули обидой.
– Я же говорила тебе, что Крэддок не собирается продавать его мне. И даже если бы он и согласился, я не стала бы тратить твою долю! – Она помолчала. – И еще. Теперь я миссис Мерфи, и все, что я имею, равным образом принадлежит и тебе.
– Наш брак недействителен! – закричал Холт, и несколько прохожих удивленно оглянулись на пару.
– Докажи! – выпалила Эйнджел, уперевшись руками в бока и упрямо вздернув подбородок. – Давай, мистер Мерфи, докажи, что я тебе не жена!
– Нет, это ты докажи, что ты моя жена! – парировал он.
– Отлично. Я сейчас же еду в Оро и привезу тебе от Нила все бумаги...
– Что ты сказала?
Голос Холта прозвучал угрожающе тихо. Нахмурившись, он подошел ближе.
– Какого черта эти бумаги оказались у Нила? Вспыхнув под его пристальным взглядом, Эйнджел пробормотала:
– Я спросила Нила, насколько законным можно считать наш брак и показала ему все документы... он сказал, что брак действителен. – Она приподняла под бородок. – В конце концов твой брат священнослужитель и должен в этом разбираться!
– Он лицемер и лжец! – прорычал Холт. – И как это я сразу не догадался, что и он приложил руку к этой истории с женитьбой!
– Что ты хочешь этим сказать?
– Я хочу сказать, что, похоже, он помогал тебе состряпать всю эту сказку про брак по доверенности! – Усмехнувшись, он отошел от нее. – Что это с вами, миссис Мерфи? Я попал в точку?
– Нет, конечно, нет! Ты просто смешон! Нил и я...
– Вот именно, Нил и ты. Мне надо было сразу догадаться. Твои прелестные голубые глазки способны очаровать кого угодно, даже служителя церкви.
– Холт, ты сейчас совершаешь страшную ошибку!
– Нет, это ты сильно ошибаешься! Одно я знаю наверняка, моя дорогая. Даже мой образцовый братец не умеет целоваться так, как это делаю я.
И тут же жесткие губы Холта впились в ее рас крывшийся от неожиданности рот, одновременно лаская и причиняя какую-то сладкую боль. Эйнджел ухватилась за лацканы его пальто, чтобы не упасть. Несколько мгновений она пила яд его гневного поцелуя. Наконец Холт отодвинул ее от себя, глядя на нее еще более сурово.
– Это тебе на память о нашем коротком медовом месяце.
– Ты не можешь так просто уйти от меня! – взмолилась Эйнджел, трогая языком чуть припухшие губы.
– Не могу?
И, не сказав больше ни слова, он повернулся и стремительным шагом пошел прочь.
Глядя вслед исчезавшему в городской сутолоке Холту, Эйнджел так остро ощутила горечь утраты, что ей захотелось упасть на землю и зарыдать во весь голос. Однако она все же заставила себя подойти к скамейке и сесть на нее. Не обращая ни малейшего внимания на многочисленных прохожих, шум и тарахтенье экипажей, она старалась взять себя в руки и решить, что делать дальше.
– Вы хотите купить билет, мисс?
К ней подошел усатый человек в форме железнодорожника.
– Я никуда не собираюсь ехать.
– Тогда вам лучше уйти отсюда. Эта скамейка для тех, кто ждет своего поезда.
– Понимаю, извините. – Она быстро поднялась со скамейки, но тут слегка покачнулась, и железнодорожник подхватил ее под руку, чтобы она не упала.
– С вами все в порядке, мисс? – Он внимательно посмотрел на нее, словно подозревая, что она пьяная.
– Благодарю вас, просто у меня немного закружилась голова, – кивнула Эйнджел, стараясь четко выговаривать слова. – Я недавно в городе...
И она поспешил уйти, не дожидаясь дальнейших расспросов.
Вернувшись в пансион, Эйнджел собрала свои не многочисленные пожитки и вдруг наткнулась на коше лек с монетами, оставленный для нее Холтом. Поколебавшись, она взяла кошелек. В конце концов, надо же ей как-то добраться до Оро.
Вспомнив Нила и Рейчел, она приободрилась. Может, Холт все-таки передумает и вернется? Может, если он увидит, что Эйнджел ушла, то бросится на по иски? Увы, надежды на это не было.
Глава 14
– Анна-Мария, это ты? – Он попытался поднять голову.
– Да, это я. – Секунду поколебавшись, ответила Эйнджел. – Лежи спокойно, ты ранен.
– Ах, любовь моя, – пролепетал он по-французски. Эйнджел удивленно взглянула на Холта. Анна-Мария явно не могла быть его матерью!
Внезапно охотник так крепко схватил Эйнджел за руку, что она даже побелела.
– Выходи за меня замуж, – снова пролепетал он по-французски.
– Что он говорит? – увидев озадаченное лицо Эйнджел, сурово спросил Холт.
– Он просит меня... то есть Анну-Марию... выйти за него замуж!
– Что за черт! – Холту это явно не понравилось, и он скептически произнес: – Ты уверена, что он бредит?
– Д-да, – заикаясь, ответила Эйнджел.
Она тщетно пыталась высвободить свою руку. Хватка француза была столь сильна, что она едва превозмогала боль.
– Анна-Мария! – встревожено повторил Жан-Клод.
Вдруг пальцы француза ослабели, и она, осторожно опустив его руку на постель, принялась разминать свои онемевшие пальцы.
– Как это все понимать? – спросил Холт без тени улыбки.
– Я думаю, – неуверенно предположила Эйнджел, – так звали его невесту или же первую жену. Судя по всему, он очень ее любил.
– Несомненно, – проворчал Холт, нетерпеливо постукивая носком башмака.
– Кажется, он идет на поправку, – сказала Эйнджел. – Думаю, что теперь у него есть шанс выздороветь.
– А у его воображения есть шанс жениться на тебе!
– Не будь таким глупым, Холт. Бедняга просто бредит и не стал бы даже смотреть на меня, если бы пришел в сознание.
Холт бросил на нее косой взгляд.
– Ты в этом уверена? Похоже, все вокруг пытаются отобрать тебя у меня.
– Это полная ерунда, и ты сам это знаешь! Пожалуй, сейчас нам лучше оставить его в покое. Надеюсь, сестра не слышала ничего...
Когда они вышли в приемный покой, медсестры нигде не было видно.
– Теперь настал наш черед воспользоваться шансом на исчезновение, – полушутя сказал Холт, подталкивая Эйнджел к распахнутому настежь окну, выходившему на задний двор. Оно было на довольно большом расстоянии от земли. Сначала Холт помог Эйнджел забраться на подоконник, а потом бережно опустил ее на землю по ту сторону окна.
Куча соломы смягчила приземление Эйнджел. Отряхиваясь, она отошла в сторону, чтобы не помешать Холту, и он с кошачьей ловкостью благополучно спрыгнул.
Выглянув из-за угла дома, они увидели шпионившего за ними человека. Он все еще дымил своей сигарой, неотрывно глядя на вход в больницу.
– А что теперь? – прошептала Эйнджел.
– Мы найдем себе другую гостиницу, – взяв Эйнджел за руку, сказал Холт и повел вслед за собой. – Или того лучше, поселимся в каком-нибудь пансионе.
– Но ведь мы заплатили за несколько дней вперед.
– Ничего страшного. Пусть Крэддок думает, что мы все еще живем там. Ему не мешает слегка поостыть.
– А как же Жан-Клод?
– Потом мы снова навестим его. А пока нам надо найти надежное убежище на несколько дней.
Надежным убежищем оказался обшарпанный пансион рядом с железнодорожными путями. Холт был убежден, что там они будут в полной безопасности и никто не сможет их найти, однако Эйнджел не слишком понравилась комната, явно кишевшая мышами, которую «ни сняли на сутки.
Она упросила Холта взять ее с собой в департамент, ведавший регистрацией заявок на разработку месторождений, куда он собирался отправиться на следующее утро. Эйнджел сделала это только для того, чтобы не оставаться в противной комнате пансиона.
В этом правительственном учреждении их ждал по истине сюрприз.
Холт назвал имя своего отца, местоположение и название прииска. Добрых полчаса клерк разыскивал соответствующие документы. Наконец он вернулся, отрицательно качая головой. Холт недоверчиво уста вился на него.
– Извините, но я ничего не обнаружил. Вы уверены, что ваша заявка зарегистрирована на имя Мерфи?
– Да, или на название прииска – Везучий дьявол. Вы проверили все регистрационные журналы?
Пожилой клерк с возмущением поглядел на Холта поверх пенсне.
– Я всегда проверяю все журналы, молодой чело век. И на этот раз проверил все, что у нас имеется.
– Тогда проверьте еще раз... – Холт начинал злиться, и Эйнджел успокаивающим жестом коснулась его руки.
– Сэр, давайте попробуем другое имя – Ройс Макклауд.
Буркнув что-то невразумительное себе под нос, клерк снова ушел, но очень скоро вернулся, держа в руках толстую пачку бумаг.
– Да, есть такая заявка, – сказал он. – Если бы вы с самого начала дали мне правильное имя, вы сэкономили бы кучу времени...
– И что там записано про Прииск везучего дьявола? – нетерпеливо прервал его Холт.
– А это уже другой вопрос, сынок. Тут нет ни слова ни о каком Везучем Дьяволе, совсем даже наоборот! Смотри, – с этими словами он ткнул большим пальцем в какой-то документ. – Ангел! Везучий ангел! Прииск везучего ангела! Да, странноватое название для прииска... Похоже, вы сами чего-то недопоняли про ваш прииск, детки!
Эйнджел и Холт изумленно переглянулись.
– Вы уверены? – хором спросили они. Клерк сунул им всю папку.
– Убедитесь сами!
Действительно, все было так, как говорил клерк. Эйнджел в крайнем изумлении замотала головой, когда Холт прочел вслух другой документ.
– «Настоящим передаю все права на мою часть вышеуказанного прииска моему партнеру, Ройсу Макклауду...»
Документ был прдписан Артуром Мерфи за несколько месяцев до смерти.
Холт захлопнул пропылившуюся насквозь папку. Он был смертельно бледен. Наконец до Эйнджел дошло все значение этого документа. Не Холт, а она и только она была единственной наследницей всего прииска, который с самого начала был назван в ее честь. Холту не принадлежало ничего...
– Должно быть, здесь какая-то ошибка, – пролепетала она.
– Никакой ошибки нет, – жестко оборвал ее Холт. – Это подлинная подпись Артура. Единственное, чего я де донимаю, так это почему он никогда не говорил мне об этом...
– Холт, прошу тебя, – начала Эйнджел, отлично понимая его гнев и разочарование. – Ведь это ничего не меняет...
Холт отступил от нее.
– Меняет! Все меняет! Я всю свою жизнь гнул спину в этой чертовой дыре, веря словам Артура, что когда-нибудь унаследую его часть. И что теперь?
– Ты по-прежнему можешь продолжать работать на прииске, я верну тебе твою часть... – тщетно пытаясь успокоить Холта, сказала Эйнджел.
– Нет! Никаких одолжений, дорогая! Мерфи не принимает подачек ни от кого, особенно от женщин!
Эти слова больно ранили самолюбие Эйнджел, но она понимала, насколько сильно был расстроен Холт.
– Надо все хорошенько обдумать, – неуверенно предложила она. – Может, мы что-то упустили...
– Читай сама! Тут еще целая куча бумажек!
С силой отшвырнув папку, Холт бросился вон из департамента. Подобрав юбки, Эйнджел последовала за ним, тщетно прося его остановиться. Она сумела догнать его уже на тротуаре.
– Я понимаю, Холт, ты сейчас в ярости, но я тут ни при чем, – взмолилась она. – Мы оба не знали про то, что сделали наши отцы!
– Я чувствую себя последним дураком, – про рычал Холт, нервно проводя рукой по стриженым волосам.
Эйнджел покачала головой.
– Ты вовсе не дурак! Ни один из нас и представить себе не мог, что Артур продал свою долю моему отцу. И мой отец тоже никогда не говорил мне об этом! Он всегда называл Артура Мерфи своим партнером!
На секунду Холт прикрыл глаза. Когда он открыл их вновь, в них отражалось глубокое отчаяние.
– Все, – с трудом проговорил он, – все, что у меня когда-либо было, и, как я надеялся, будет, это прииск. Теперь у меня нет ничего!
Эйнджел попыталась было возразить, но он резко оборвал ее.
– Я не нуждаюсь в твоей жалости! Провалиться мне на этом месте, если я приму от тебя хоть какую-то подачку! Теперь ты должна быть счастлива. Весь при иск принадлежит тебе, ты сможешь наконец выкупить свое поместье, Бел-Монтань.
Голубые глаза Эйнджел вспыхнули обидой.
– Я же говорила тебе, что Крэддок не собирается продавать его мне. И даже если бы он и согласился, я не стала бы тратить твою долю! – Она помолчала. – И еще. Теперь я миссис Мерфи, и все, что я имею, равным образом принадлежит и тебе.
– Наш брак недействителен! – закричал Холт, и несколько прохожих удивленно оглянулись на пару.
– Докажи! – выпалила Эйнджел, уперевшись руками в бока и упрямо вздернув подбородок. – Давай, мистер Мерфи, докажи, что я тебе не жена!
– Нет, это ты докажи, что ты моя жена! – парировал он.
– Отлично. Я сейчас же еду в Оро и привезу тебе от Нила все бумаги...
– Что ты сказала?
Голос Холта прозвучал угрожающе тихо. Нахмурившись, он подошел ближе.
– Какого черта эти бумаги оказались у Нила? Вспыхнув под его пристальным взглядом, Эйнджел пробормотала:
– Я спросила Нила, насколько законным можно считать наш брак и показала ему все документы... он сказал, что брак действителен. – Она приподняла под бородок. – В конце концов твой брат священнослужитель и должен в этом разбираться!
– Он лицемер и лжец! – прорычал Холт. – И как это я сразу не догадался, что и он приложил руку к этой истории с женитьбой!
– Что ты хочешь этим сказать?
– Я хочу сказать, что, похоже, он помогал тебе состряпать всю эту сказку про брак по доверенности! – Усмехнувшись, он отошел от нее. – Что это с вами, миссис Мерфи? Я попал в точку?
– Нет, конечно, нет! Ты просто смешон! Нил и я...
– Вот именно, Нил и ты. Мне надо было сразу догадаться. Твои прелестные голубые глазки способны очаровать кого угодно, даже служителя церкви.
– Холт, ты сейчас совершаешь страшную ошибку!
– Нет, это ты сильно ошибаешься! Одно я знаю наверняка, моя дорогая. Даже мой образцовый братец не умеет целоваться так, как это делаю я.
И тут же жесткие губы Холта впились в ее рас крывшийся от неожиданности рот, одновременно лаская и причиняя какую-то сладкую боль. Эйнджел ухватилась за лацканы его пальто, чтобы не упасть. Несколько мгновений она пила яд его гневного поцелуя. Наконец Холт отодвинул ее от себя, глядя на нее еще более сурово.
– Это тебе на память о нашем коротком медовом месяце.
– Ты не можешь так просто уйти от меня! – взмолилась Эйнджел, трогая языком чуть припухшие губы.
– Не могу?
И, не сказав больше ни слова, он повернулся и стремительным шагом пошел прочь.
Глядя вслед исчезавшему в городской сутолоке Холту, Эйнджел так остро ощутила горечь утраты, что ей захотелось упасть на землю и зарыдать во весь голос. Однако она все же заставила себя подойти к скамейке и сесть на нее. Не обращая ни малейшего внимания на многочисленных прохожих, шум и тарахтенье экипажей, она старалась взять себя в руки и решить, что делать дальше.
– Вы хотите купить билет, мисс?
К ней подошел усатый человек в форме железнодорожника.
– Я никуда не собираюсь ехать.
– Тогда вам лучше уйти отсюда. Эта скамейка для тех, кто ждет своего поезда.
– Понимаю, извините. – Она быстро поднялась со скамейки, но тут слегка покачнулась, и железнодорожник подхватил ее под руку, чтобы она не упала.
– С вами все в порядке, мисс? – Он внимательно посмотрел на нее, словно подозревая, что она пьяная.
– Благодарю вас, просто у меня немного закружилась голова, – кивнула Эйнджел, стараясь четко выговаривать слова. – Я недавно в городе...
И она поспешил уйти, не дожидаясь дальнейших расспросов.
Вернувшись в пансион, Эйнджел собрала свои не многочисленные пожитки и вдруг наткнулась на коше лек с монетами, оставленный для нее Холтом. Поколебавшись, она взяла кошелек. В конце концов, надо же ей как-то добраться до Оро.
Вспомнив Нила и Рейчел, она приободрилась. Может, Холт все-таки передумает и вернется? Может, если он увидит, что Эйнджел ушла, то бросится на по иски? Увы, надежды на это не было.
Глава 14
В ожидании последнего дилижанса до Оро, Эйнджел вдруг заметила знакомую фигуру человека, шедшего по направлению к ней. Узнав его, Эйнджел хотела было скрыться, но дилижанс был действительно послед ним в этом сезоне, следующий должен был отправиться в рейс только с началом весны. Поэтому она осталась на месте и с ужасом смотрела на приближающегося к ней Крэддока.
Засунув большие пальцы за проймы жилета, едва сходившегося у него на огромном брюхе, Крэддок стал раскачиваться на каблуках, не скрывая своего удовлетворения.
– Мы снова встретились, моя дорогая. Ты напрасно тратишь силы и время на то, чтобы убежать от меня.
– Не стоит обольщаться, – пробормотала, отворачиваясь, Эйнджел.
Крэддок обошел ее с другой стороны.
– Я знаю, что ты делаешь и куда ходишь. Я знаю даже то, что твой краснокожий ублюдок бросил тебя.
Он с притворным сочувствием поцокал языком.
– Я же говорил тебе, что на него нельзя положиться.
– Вы ничего не знаете ни обо мне, ни о Холте, – как можно спокойнее возразила Эйнджел, махая рукой, чтобы привлечь к себе внимание смотрителя станции.
– Этот человек пристает ко мне, – пожаловалась она, когда смотритель, заметив ее жесты, подошел к ней.
– Добрый день, Уилл! – взглянув на Крэддока, смотритель расплылся в улыбке.
– Привет, Перси! – снисходительно кивнул смотрителю Крэддок, и тот спокойно отошел. Вот так! Эйнджел закипела от гнева. Почему она должна терпеть присутствие Крэддока и его навязчивое приставание!
– Вот уж не знала, что у вас столько друзей в Колорадо, – холодно произнесла она.
– Деньги всемогущи! – приняв ее сарказм за комплимент, ответил он.
– Сколько я должна заплатить вам, чтобы не видеть вас рядом со мной? – спросила Эйнджел.
– Очень остроумно, моя дорогая.
– Я серьезно.
Неожиданно дикая мысль озарила ее. Повернувшись к вдовцу, она внимательно посмотрела на него.
– Ведь вы игрок, Крэддок. Вы сумели разорить моего отца! Должно быть, вы действительно отлично играете в карты.
Не чувствуя осуждения в ее словах, он явно был польщен.
– Я не считаю себя виноватым в том, что мистер Макклауд оказался плохим игроком.
– Ну конечно, – пробормотала Эйнджел, при крыв ресницами глаза и тайком рассматривая его. – А что вы скажете, если я предложу вам сыграть еще одну партию в покер?
Он удивился:
– С кем же это?
– Со мной, разумеется.
Это до такой степени рассмешило Крэддока, что он просто задохнулся от хохота.
– С тобой?! С женщиной?!
– Спасибо, что заметил, Уилл, – неожиданно фамильярно сказала Эйнджел, и Крэддок тотчас же за молчал, изумленно уставившись на нее.
– Однако... – забормотал он, размахивая рука ми. – Женщины не играют в покер! Это занятие не для леди!
– Леди? – Эйнджел поправила пышную при ческу. – Разве леди ты предложил бы лечь в твою постель?
Крэддок долгим пристальным взглядом смотрел на Эйнджел, и в его глазах, маленьких и блестящих, как бусинки, загорелся неподдельный интерес.
– И каковы ставки? – наконец спросил он.
– Сделаем просто. Если я выиграю, ты навсегда оставишь меня и отдашь мне Бель-Монтань.
Крэддок задумался. В сущности, поместье было не уж так ему нужно. Это было средство вернуть Эйнджел в Миссури.
– А что получу я, если выиграю? – спросил он.
Вопрос был не из легких. Эйнджел тяжело вздохнула, понимая, что в случае проигрыша будет обязана сдержать свое слово.
– Ты получишь меня.
– Идет!
Живот Крэддока затрясся от смеха. Уверенность в легкой победе и желанном выигрыше доставляла ему несказанное удовольствие.
Даже старожилы не могли припомнить, чтобы со времен золотой лихорадки в салуне у Пайка собиралось столько народа. Среди игроков, заядлых и начинающих, быстро распространился слух, что некая молодая женщина поставила на карту собственное тело против какого-то клочка земли на востоке страны. Это было не только неслыханно, но и крайне любопытно!
Неподалеку от салуна стоял дилижанс, совершен но пустой и готовый в любую минуту отправиться в путь. Крэддок щедро заплатил кучеру и смотрителю, чтобы дилижанс задержался до окончания партии в покер. Ни на секунду он не допускал и мысли, что Эйнджел сможет выиграть у него.
В ожидании молодой женщины, которой он добивался вот уже три года, Крэддок сидел за столиком и тайком вытирал слюну в углах рта носовым платком, вышитым его первой женой Эдной.
Вскоре в салун вошла Эйнджел и заняла свое место за игровым столом, не обращая внимания на поднявшийся вокруг нее шум и гвалт мужских голо сов, заключавших пари относительно финала этого необычного поединка. У нее болела голова, и, чтобы помассировать виски, ей пришлось расплести косы, и теперь золотистые волосы волной ниспадали ей на плечи и струились по спине до пояса. Среди присутствовавших не было ни одного мужчины, кто не со гласился бы отдать свой зуб, чтобы очутиться на месте Уилларда Крэддока, до того хороша была женщина, поставившая на карту свое тело!
Наблюдая за происходящим, Холт потягивал виски у стойки бара и чуть не поперхнулся, когда увидел за игровым столом Эйнджел. Он закашлялся, но никто не обратил на это никакого внимания. И только бармен сочувственно похлопал его по спине.
– Прехорошенькая девочка, – пробормотал он.
Холт не верил своим глазам. Эйнджел – его Эйнджел! – сидела за столом для игры в покер, засучив рукава и тасуя колоду карт. Судя по всему, она прекрасно отдавала себе отчет в том, что делает.
Всего один раз Эйнджел подняла глаза на присутствовавших, но Холт готов был поклясться, что она посмотрела именно на него. В ее глазах мелькнула радость, казалось, она заметила его и тут же отвела взгляд, шлепнув колоду на стол перед носом Крэддока.
– Теперь ты, Уилл, – сказала она, поставив локти на стол и подперев руками подбородок.
Крэддок взял колоду карт, подозрительно ее осмотрел со всех сторон и тоже стал тасовать. Сдавать карты должен был другой человек, не заинтересованный в исходе игры, – таков был уговор, чтобы игра была честной.
Первые карты легли картинкой вниз, рубашкой вверх. Среди сгоравших от любопытства зрителей спешно заключались последние пари, причем почти все сходились на том, что молодая леди как пить дать проиграет.
– Что тут происходит, черт побери? – сдавленным от волнения голосом спросил Холт у бармена.
– Да вот эта лапонька поспорила со стариком Крэддоком, что выиграет у него в карты, ну, в покер. Слушай, она поставила себя против какого-то там домишки, который ей очень нужен! Ну и повезло же Крэддоку сегодня! Лакомый кусочек достанется этому коту!
Холт весь напрягся. Понимала ли Эйнджел, что делает, легкомысленно играя собственной жизнью? Похоже, у этой дурочки было не больше мозгов в голове, чем у цыпленка!
Холт отошел от бара и, пробравшись сквозь толпу кричавших на все лады мужчин, подошел к столу как раз в тот момент, когда Эйнджел и Крэддок открыли первые карты. У него оказалась дама, у нее – семерка. Те, кто ставил на Эйнджел, приуныли.
– Держись, девочка! – прокричал кто-то из старых старателей. – Игра еще не кончена!
– Кончена, – проворчал Холт, продираясь по ближе к Эйнджел, и, прежде чем она успела открыть вторую карту, положил руку ей на плечо.
– Ты понимаешь, что творишь? – сурово спросил он.
Она подняла на него холодный, решительный взгляд голубых глаз. Красиво очерченные брови изогнулись в притворном удивлении.
– А тебе какое дело, Холт Мерфи?
– Ты же ничего не смыслишь в покере! Она цинично улыбнулась.
– Я достаточно часто видела, как это делает мой отец, так что как-нибудь сумею свести концы с концами.
– Черт бы тебя побрал! Ты играешь с огнем!
– А это уж мое дело! Разве у меня есть муж, чтобы приказывать мне, что я должна делать и что не должна? – издевательским тоном проговорила Эйнджел, и остальные тоже зашумели.
– Иди, парень, своей дорогой, не мешай им играть! Грубые мужские руки буквально вытолкали Холта из тесного круга возле стола. Он хотел было взять Эйнджел в охапку и вытащить ее из-за стола, но потом сказал себе, что она этого не стоит. Он притворился, что не слышит гогота и улюлюканья, когда игроки открыли вторую карту. У Крэддока оказался туз, у Эйнджел – шестерка.
Она только внешне казалась спокойной. На самом деле от волнения во рту у нее пересохло, в висках в бешеном ритме стучала кровь. Взглянув еще раз на свои карты – несчастную семерку и шестерку, – она помолилась про себя.
Самодовольная улыбка не сходила с лица Крэддока.
– Теперь уже скоро, дорогая, – выдохнул он, и почти все собравшиеся отпрянули от сильного запаха лука, исходившего от него.
Эйнджел бросила взгляд на стройную мускулистую фигуру Холта, стоявшего у стойки бара. Руки были скрещены на груди, лицо ничего не выражало. Похоже, она совсем не нужна ему. Так какое ему дело, если она продаст себя старому развратнику?
Все затаили дыхание в ожидании третьей карты. Раздалось несколько подбадривающих криков немного численных сторонников Эйнджел, а потом их радостные вопли! Теперь у нее было две семерки! Вскоре, однако, все затихли. У Крэддока оказалось два туза и дама.
– Попалась, пташка! – Крэддок загоготал, на клонясь к Эйнджел и безуспешно пытаясь схватить ее за руку. – Обещаю, у тебя будет отличная клетка!
Эйнджел молча открыла четвертую карту – еще одну шестерку. Две пары! Она несмело улыбнулась. Крэддок, вытирая внезапно вспотевший лоб, уста вился на свои карты. Еще одна дама! Он с облегчением выдохнул.
– Две пары! – сказал он. – Из нас тоже получится хорошая парочка.
– Ни за что на свете! – решительно возразила Эйнджел. Дрожащими пальцами она взялась за последнюю карту и молча взглянула на Холта. Он тоже смотрел на нее без тени улыбки на лице.
Крэддок шумно облизнулся:
– Ну давай, открывай!
Эйнджел медленно открыла последнюю карту и хлопнула ее на стол перед Крэддоком. С достоинством встав из-за стола, она громко произнесла:
– Полный дом, господа! Покер!
С возгласами удивления, восхищения и разочарования люди стали отходить от стола. Крэддок побагровел.
– А ну сядь! – скомандовал он. – Игра еще не кончена!
Презрительно глянув на ее шестерки и семерки, он открыл свою последнюю карту, слегка двинув рукой в сторону.
– Так-так, – проговорил он. – Похоже, у меня тоже полный дом. Только теперь в моем доме есть одна молодая симпатичная особа, сидящая напротив меня.
Поздравления, обращенные к Эйнджел, мгновенно стихли. Она в ужасе уставилась на третьего туза Крэддока.
– Нет! – невольно вырвалось у нее, и все вокруг сразу замолчали.
В наступившей тишине проскрипел стул Крэддока. Тяжело поднявшись со своего места, старый вдовец властно взял Эйнджел за руку.
– Имей мужество проигрывать, моя дорогая. Ты сама этого хотела.
– Я... Нет, этого не может быть, – прошептала Эйнджел, все еще не сводя глаз со стола.
– Идем, нас ждет дилижанс.
– Ничего, подождет! – резко произнес Холт.
– Тебя это не касается, парень, – Крэддок снисходительно взглянул на него.
– Боюсь, очень даже касается, мистер.
С этими словами Холт, медленно оторвавшись от стойки бара, направился к столу.
– Не могу смотреть, как старый бесчестный развратник на моих глазах обижает прелестную невинную девушку, мисс Эйнджел.
Скривив губы, Крэддок хмыкнул:
– Прелестную? Невинную? И это после того, как она жила с тобой, краснокожий ублюдок?
Холт подошел совсем близко к Крэддоку, взгляд его был твердым как кремень.
– А еще мне не нравится, когда мошенник ведет нечестную игру, – угрожающе произнес он.
В глазах вдовца мелькнул панический страх.
– Что ты несешь, парень? А ну прочь с моей дороги!
Крэддок сделал было шаг к выходу, но Холт тут же схватил его за лацканы сюртука.
– Тогда позвольте вас немножко встряхнуть, – процедил он сквозь зубы. С этими словами Холт встряхнул грузное тело Крэддока так, что из его рукавов посыпались карты разных мастей. Присутствовавшие разом охнули.
При ближайшем рассмотрении все карты оказались тузами. Наклонившись, Эйнджел подняла одну из них.
– Так вот как тебе удалось обыграть моего отца! – Голос ее задрожал, и она швырнула карты в лицо Крэддоку. – Ты обманул его, и он покончил жизнь самоубийством!
– Мне не надо было его обманывать! – огрызнулся Крэддок. – Ройс Макклауд был пьяницей, пропившим последние мозги! И если у него не хватило ума сберечь свою дочь и поместье, значит, так ему и надо!
– Заткнись! – прошипел Холт, сжимая горло Крэддока с такой силой, что тот побагровел и стал хрипеть. С гримасой отвращения на лице Холт отшвырнул толстяка к стене. Больше ему уже ничего не надо было делать. Разъяренная толпа по-своему расправится с ним, когда Холт уведет Эйнджел из салуна.
Слезы катились по щекам Эйнджел, когда она быстрым шагом шла по тротуару, и она яростно вытирала их ладонью.
Холт остановил ее и, обняв за плечи, повернул лицом к себе.
– Этот старик просто лжец! – сказал он.
– Нет, Холт, это я лгунья. Все эти годы я лгала сама себе. – Она подняла на Холта полные слез глаза, и у того сердце сжалось от боли. – Я знала, что отец сильно пил, знала, что он слишком увлекался игрой в карты, и не остановила его!
Холт нежно обнял ее.
– Но ты и не могла остановить его, ты же была, совсем ребенком.
Засунув большие пальцы за проймы жилета, едва сходившегося у него на огромном брюхе, Крэддок стал раскачиваться на каблуках, не скрывая своего удовлетворения.
– Мы снова встретились, моя дорогая. Ты напрасно тратишь силы и время на то, чтобы убежать от меня.
– Не стоит обольщаться, – пробормотала, отворачиваясь, Эйнджел.
Крэддок обошел ее с другой стороны.
– Я знаю, что ты делаешь и куда ходишь. Я знаю даже то, что твой краснокожий ублюдок бросил тебя.
Он с притворным сочувствием поцокал языком.
– Я же говорил тебе, что на него нельзя положиться.
– Вы ничего не знаете ни обо мне, ни о Холте, – как можно спокойнее возразила Эйнджел, махая рукой, чтобы привлечь к себе внимание смотрителя станции.
– Этот человек пристает ко мне, – пожаловалась она, когда смотритель, заметив ее жесты, подошел к ней.
– Добрый день, Уилл! – взглянув на Крэддока, смотритель расплылся в улыбке.
– Привет, Перси! – снисходительно кивнул смотрителю Крэддок, и тот спокойно отошел. Вот так! Эйнджел закипела от гнева. Почему она должна терпеть присутствие Крэддока и его навязчивое приставание!
– Вот уж не знала, что у вас столько друзей в Колорадо, – холодно произнесла она.
– Деньги всемогущи! – приняв ее сарказм за комплимент, ответил он.
– Сколько я должна заплатить вам, чтобы не видеть вас рядом со мной? – спросила Эйнджел.
– Очень остроумно, моя дорогая.
– Я серьезно.
Неожиданно дикая мысль озарила ее. Повернувшись к вдовцу, она внимательно посмотрела на него.
– Ведь вы игрок, Крэддок. Вы сумели разорить моего отца! Должно быть, вы действительно отлично играете в карты.
Не чувствуя осуждения в ее словах, он явно был польщен.
– Я не считаю себя виноватым в том, что мистер Макклауд оказался плохим игроком.
– Ну конечно, – пробормотала Эйнджел, при крыв ресницами глаза и тайком рассматривая его. – А что вы скажете, если я предложу вам сыграть еще одну партию в покер?
Он удивился:
– С кем же это?
– Со мной, разумеется.
Это до такой степени рассмешило Крэддока, что он просто задохнулся от хохота.
– С тобой?! С женщиной?!
– Спасибо, что заметил, Уилл, – неожиданно фамильярно сказала Эйнджел, и Крэддок тотчас же за молчал, изумленно уставившись на нее.
– Однако... – забормотал он, размахивая рука ми. – Женщины не играют в покер! Это занятие не для леди!
– Леди? – Эйнджел поправила пышную при ческу. – Разве леди ты предложил бы лечь в твою постель?
Крэддок долгим пристальным взглядом смотрел на Эйнджел, и в его глазах, маленьких и блестящих, как бусинки, загорелся неподдельный интерес.
– И каковы ставки? – наконец спросил он.
– Сделаем просто. Если я выиграю, ты навсегда оставишь меня и отдашь мне Бель-Монтань.
Крэддок задумался. В сущности, поместье было не уж так ему нужно. Это было средство вернуть Эйнджел в Миссури.
– А что получу я, если выиграю? – спросил он.
Вопрос был не из легких. Эйнджел тяжело вздохнула, понимая, что в случае проигрыша будет обязана сдержать свое слово.
– Ты получишь меня.
– Идет!
Живот Крэддока затрясся от смеха. Уверенность в легкой победе и желанном выигрыше доставляла ему несказанное удовольствие.
Даже старожилы не могли припомнить, чтобы со времен золотой лихорадки в салуне у Пайка собиралось столько народа. Среди игроков, заядлых и начинающих, быстро распространился слух, что некая молодая женщина поставила на карту собственное тело против какого-то клочка земли на востоке страны. Это было не только неслыханно, но и крайне любопытно!
Неподалеку от салуна стоял дилижанс, совершен но пустой и готовый в любую минуту отправиться в путь. Крэддок щедро заплатил кучеру и смотрителю, чтобы дилижанс задержался до окончания партии в покер. Ни на секунду он не допускал и мысли, что Эйнджел сможет выиграть у него.
В ожидании молодой женщины, которой он добивался вот уже три года, Крэддок сидел за столиком и тайком вытирал слюну в углах рта носовым платком, вышитым его первой женой Эдной.
Вскоре в салун вошла Эйнджел и заняла свое место за игровым столом, не обращая внимания на поднявшийся вокруг нее шум и гвалт мужских голо сов, заключавших пари относительно финала этого необычного поединка. У нее болела голова, и, чтобы помассировать виски, ей пришлось расплести косы, и теперь золотистые волосы волной ниспадали ей на плечи и струились по спине до пояса. Среди присутствовавших не было ни одного мужчины, кто не со гласился бы отдать свой зуб, чтобы очутиться на месте Уилларда Крэддока, до того хороша была женщина, поставившая на карту свое тело!
Наблюдая за происходящим, Холт потягивал виски у стойки бара и чуть не поперхнулся, когда увидел за игровым столом Эйнджел. Он закашлялся, но никто не обратил на это никакого внимания. И только бармен сочувственно похлопал его по спине.
– Прехорошенькая девочка, – пробормотал он.
Холт не верил своим глазам. Эйнджел – его Эйнджел! – сидела за столом для игры в покер, засучив рукава и тасуя колоду карт. Судя по всему, она прекрасно отдавала себе отчет в том, что делает.
Всего один раз Эйнджел подняла глаза на присутствовавших, но Холт готов был поклясться, что она посмотрела именно на него. В ее глазах мелькнула радость, казалось, она заметила его и тут же отвела взгляд, шлепнув колоду на стол перед носом Крэддока.
– Теперь ты, Уилл, – сказала она, поставив локти на стол и подперев руками подбородок.
Крэддок взял колоду карт, подозрительно ее осмотрел со всех сторон и тоже стал тасовать. Сдавать карты должен был другой человек, не заинтересованный в исходе игры, – таков был уговор, чтобы игра была честной.
Первые карты легли картинкой вниз, рубашкой вверх. Среди сгоравших от любопытства зрителей спешно заключались последние пари, причем почти все сходились на том, что молодая леди как пить дать проиграет.
– Что тут происходит, черт побери? – сдавленным от волнения голосом спросил Холт у бармена.
– Да вот эта лапонька поспорила со стариком Крэддоком, что выиграет у него в карты, ну, в покер. Слушай, она поставила себя против какого-то там домишки, который ей очень нужен! Ну и повезло же Крэддоку сегодня! Лакомый кусочек достанется этому коту!
Холт весь напрягся. Понимала ли Эйнджел, что делает, легкомысленно играя собственной жизнью? Похоже, у этой дурочки было не больше мозгов в голове, чем у цыпленка!
Холт отошел от бара и, пробравшись сквозь толпу кричавших на все лады мужчин, подошел к столу как раз в тот момент, когда Эйнджел и Крэддок открыли первые карты. У него оказалась дама, у нее – семерка. Те, кто ставил на Эйнджел, приуныли.
– Держись, девочка! – прокричал кто-то из старых старателей. – Игра еще не кончена!
– Кончена, – проворчал Холт, продираясь по ближе к Эйнджел, и, прежде чем она успела открыть вторую карту, положил руку ей на плечо.
– Ты понимаешь, что творишь? – сурово спросил он.
Она подняла на него холодный, решительный взгляд голубых глаз. Красиво очерченные брови изогнулись в притворном удивлении.
– А тебе какое дело, Холт Мерфи?
– Ты же ничего не смыслишь в покере! Она цинично улыбнулась.
– Я достаточно часто видела, как это делает мой отец, так что как-нибудь сумею свести концы с концами.
– Черт бы тебя побрал! Ты играешь с огнем!
– А это уж мое дело! Разве у меня есть муж, чтобы приказывать мне, что я должна делать и что не должна? – издевательским тоном проговорила Эйнджел, и остальные тоже зашумели.
– Иди, парень, своей дорогой, не мешай им играть! Грубые мужские руки буквально вытолкали Холта из тесного круга возле стола. Он хотел было взять Эйнджел в охапку и вытащить ее из-за стола, но потом сказал себе, что она этого не стоит. Он притворился, что не слышит гогота и улюлюканья, когда игроки открыли вторую карту. У Крэддока оказался туз, у Эйнджел – шестерка.
Она только внешне казалась спокойной. На самом деле от волнения во рту у нее пересохло, в висках в бешеном ритме стучала кровь. Взглянув еще раз на свои карты – несчастную семерку и шестерку, – она помолилась про себя.
Самодовольная улыбка не сходила с лица Крэддока.
– Теперь уже скоро, дорогая, – выдохнул он, и почти все собравшиеся отпрянули от сильного запаха лука, исходившего от него.
Эйнджел бросила взгляд на стройную мускулистую фигуру Холта, стоявшего у стойки бара. Руки были скрещены на груди, лицо ничего не выражало. Похоже, она совсем не нужна ему. Так какое ему дело, если она продаст себя старому развратнику?
Все затаили дыхание в ожидании третьей карты. Раздалось несколько подбадривающих криков немного численных сторонников Эйнджел, а потом их радостные вопли! Теперь у нее было две семерки! Вскоре, однако, все затихли. У Крэддока оказалось два туза и дама.
– Попалась, пташка! – Крэддок загоготал, на клонясь к Эйнджел и безуспешно пытаясь схватить ее за руку. – Обещаю, у тебя будет отличная клетка!
Эйнджел молча открыла четвертую карту – еще одну шестерку. Две пары! Она несмело улыбнулась. Крэддок, вытирая внезапно вспотевший лоб, уста вился на свои карты. Еще одна дама! Он с облегчением выдохнул.
– Две пары! – сказал он. – Из нас тоже получится хорошая парочка.
– Ни за что на свете! – решительно возразила Эйнджел. Дрожащими пальцами она взялась за последнюю карту и молча взглянула на Холта. Он тоже смотрел на нее без тени улыбки на лице.
Крэддок шумно облизнулся:
– Ну давай, открывай!
Эйнджел медленно открыла последнюю карту и хлопнула ее на стол перед Крэддоком. С достоинством встав из-за стола, она громко произнесла:
– Полный дом, господа! Покер!
С возгласами удивления, восхищения и разочарования люди стали отходить от стола. Крэддок побагровел.
– А ну сядь! – скомандовал он. – Игра еще не кончена!
Презрительно глянув на ее шестерки и семерки, он открыл свою последнюю карту, слегка двинув рукой в сторону.
– Так-так, – проговорил он. – Похоже, у меня тоже полный дом. Только теперь в моем доме есть одна молодая симпатичная особа, сидящая напротив меня.
Поздравления, обращенные к Эйнджел, мгновенно стихли. Она в ужасе уставилась на третьего туза Крэддока.
– Нет! – невольно вырвалось у нее, и все вокруг сразу замолчали.
В наступившей тишине проскрипел стул Крэддока. Тяжело поднявшись со своего места, старый вдовец властно взял Эйнджел за руку.
– Имей мужество проигрывать, моя дорогая. Ты сама этого хотела.
– Я... Нет, этого не может быть, – прошептала Эйнджел, все еще не сводя глаз со стола.
– Идем, нас ждет дилижанс.
– Ничего, подождет! – резко произнес Холт.
– Тебя это не касается, парень, – Крэддок снисходительно взглянул на него.
– Боюсь, очень даже касается, мистер.
С этими словами Холт, медленно оторвавшись от стойки бара, направился к столу.
– Не могу смотреть, как старый бесчестный развратник на моих глазах обижает прелестную невинную девушку, мисс Эйнджел.
Скривив губы, Крэддок хмыкнул:
– Прелестную? Невинную? И это после того, как она жила с тобой, краснокожий ублюдок?
Холт подошел совсем близко к Крэддоку, взгляд его был твердым как кремень.
– А еще мне не нравится, когда мошенник ведет нечестную игру, – угрожающе произнес он.
В глазах вдовца мелькнул панический страх.
– Что ты несешь, парень? А ну прочь с моей дороги!
Крэддок сделал было шаг к выходу, но Холт тут же схватил его за лацканы сюртука.
– Тогда позвольте вас немножко встряхнуть, – процедил он сквозь зубы. С этими словами Холт встряхнул грузное тело Крэддока так, что из его рукавов посыпались карты разных мастей. Присутствовавшие разом охнули.
При ближайшем рассмотрении все карты оказались тузами. Наклонившись, Эйнджел подняла одну из них.
– Так вот как тебе удалось обыграть моего отца! – Голос ее задрожал, и она швырнула карты в лицо Крэддоку. – Ты обманул его, и он покончил жизнь самоубийством!
– Мне не надо было его обманывать! – огрызнулся Крэддок. – Ройс Макклауд был пьяницей, пропившим последние мозги! И если у него не хватило ума сберечь свою дочь и поместье, значит, так ему и надо!
– Заткнись! – прошипел Холт, сжимая горло Крэддока с такой силой, что тот побагровел и стал хрипеть. С гримасой отвращения на лице Холт отшвырнул толстяка к стене. Больше ему уже ничего не надо было делать. Разъяренная толпа по-своему расправится с ним, когда Холт уведет Эйнджел из салуна.
Слезы катились по щекам Эйнджел, когда она быстрым шагом шла по тротуару, и она яростно вытирала их ладонью.
Холт остановил ее и, обняв за плечи, повернул лицом к себе.
– Этот старик просто лжец! – сказал он.
– Нет, Холт, это я лгунья. Все эти годы я лгала сама себе. – Она подняла на Холта полные слез глаза, и у того сердце сжалось от боли. – Я знала, что отец сильно пил, знала, что он слишком увлекался игрой в карты, и не остановила его!
Холт нежно обнял ее.
– Но ты и не могла остановить его, ты же была, совсем ребенком.