Макданиел Сильвия. Магия звезд

   Из-за ранения Дрю не мог править экипажем, и потому сейчас на козлах сидел Эрик.
   Последние несколько дней Дрю работал над делом Лайлы в своей библиотеке, будучи еще недостаточно здоровым, чтобы вернуться в контору.
   Эрик тем временем вставил в его приемной новое оконное стекло и приобрел жалюзи, которые под вечер можно было опускать. А чтобы Дрю чувствовал себя еще спокойнее, он переставил его рабочий стол на новое место. Полиция тем временем усилила патрулирование квартала, в котором находилась юридическая контора Солье, в надежде поймать стрелка до того, как он нанесет очередной удар.
   Подбор присяжных начался в понедельник, и Дрю с нетерпением ожидал начала суда. Лайла хорошела с каждым днем, и ее милый образ постоянно преследовал Дрю. Он ни в коем случае не должен был допустить, чтобы ее казнили.
   Эрик остановил экипаж перед домом мистера Сикамора.
   — Ну, вот мы и приехали.
   Дрю бросил беглый взгляд на особняк.
   — Пойдем, время не терпит, но только разговаривать буду я. Человек он нервный, скрытный, так что не удивляйся, если он попросит тебя удалиться на время нашей беседы.
   — Хорошо, — согласился Эрик.
   Они взошли на крыльцо и постучали в дверь. Буквально через несколько секунд ее распахнул мальчик лет десяти.
   — Что вам угодно?
   — Папа дома? — спросил Дрю у удивленного ребенка.
   — Подождите минуточку, — сказал мальчик и захлопнул дверь у них перед носом, после чего они услышали его приглушенный крик. — Папа, там кто-то хочет видеть тебя!
   Дрю и Эрик вопросительно переглянулись. Буквально через несколько секунд Брайен Сикамор раскрыл перед ними дверь.
   — Мистер Солье, рад вас видеть, входите.
   — Рад познакомить вас с моим помощником, Эриком Буше.
   — Мое почтение, мистер Буше.
   Они прошли в дом, и Сикамор провел их в библиотеку.
   — Должно быть, вы пришли за своими деньгами?
   — Какими деньгами? — удивился Дрю.
   — А что, разве моя жена вам ничего не говорила? Она отозвала свое прошение о разводе. — Хозяин перешел на заговорщицкий шепот. — Я знал, что стоит только дать понять Терезе, что я заберу у нее детей, как она сразу пойдет на попятную и вернется. Так оно и получилось.
   Сидя в кресле, на которое указал Сикамор, Дрю внимательно разглядывал своего клиента.
   — Я практически не покидаю своей конторы. Адвокат вашей жены не ответил на мой запрос. Я впервые слышу, что она отозвала свое прошение.
   Брайен покачал головой и улыбнулся.
   — Помните, я говорил вам, что Тереза обязательно вернется. И как только ее адвокат сообщил, что я намереваюсь взять наших детей под свою опеку, она сразу же приехала домой.
   Дрю согласно кивнул. При воспоминании о. женщине с синяком под глазом ему сделалось как-то неловко.
   — Поскольку вы не хотели развода, это для вас потрясающая новость, мистер Сикамор. Ну как, теперь, надеюсь, отношения между вами наладились?
   Он улыбнулся.
   — Все вернулось на круги своя. Теперь она снова выполняет всю работу по дому, а я слежу за полевыми рабочими и урожаем. Дети снова спят в своих собственных кроватках. И больше не будет никаких разговоров о разводе.
   Дрю сразу ощутил какую-то тяжесть на душе. Что-то здесь было не так.
   — А как насчет того мужчины, что наносил вам регулярные визиты?
   Брайен только рукой отмахнулся да рассмеялся.
   — Тереза согласилась, что не стоит его и на порог пускать. Так что эта проблема отпала сама собой.
   И вновь перед мысленным взором Дрю предстало разбитое лицо Терезы Сикамор и ее печальные глаза.
   — Вы не против, если я немного поговорю с вашей женой?
   — А зачем? — с подозрением спросил хозяин.
   Ну, я хотел поделиться с ней тем, как подействовал ее совет в отношении твоей вечно плачущей малютки-племянницы, — на ходу придумал Дрю.
   На самом деле ему просто хотелось увидеть Терезу Сикамор живой и здоровой.
   — Хорошо, я ее позову, — заверил Брайен. — Сейчас она развешивает белье. Ведь пока ее не было, в доме накопилось столько работы!
   — Ну вот и прекрасно, — ответил адвокат, не зная, каким еще способом вызвать эту женщину на свидание, не вызвав подозрений у ее мужа. Она не являлась его клиенткой, и на самом деле у него не было никаких причин беседовать с нею, кроме острого желания убедиться, что она до сих пор жива и здорова.
   — А мистер Хоффман не заходил? — спросил Сикамор.
   — Заходил.
   — Вы обязательно должны выступить в Клубе демократов. Мы как раз решаем сейчас, какого именно кандидата следует поддержать на предстоящих выборах. Почему бы нам сразу не договориться о времени и месте? Это самое меньшее, что я могу сделать для вашей будущей предвыборной кампании.
   — Благодарю вас, мистер Сикамор. Я очень ценю вашу помощь, — ответил Дрю, понимая, что если и впредь будет настаивать на встрече с Терезой, помощи от ее мужа ему не видать. А такого человека, как Брайен Сикамор, лучше все-таки иметь в своих союзниках.
   — Само собой, я рад, что все вышло как нельзя лучше. Да, сэр, думаю, на сей раз она получила достойный урок, — хвастался Брайен с довольной улыбкой.
   Дрю чувствовал себя очень неловко, но этот человек обещал поддержать его предвыборную кампанию. Так что про Терезу Сикамор можно было забыть.
   Дрю встал.
   — Нам пора, мистер Сикамор. Если вам понадобится юридический совет…
   — Конечно же, я к вам обращусь, — с готовностью отозвался хозяин.
   — Спасибо.
   — Был рад с вами познакомиться, мистер Сикамор, — отозвался Эрик.
   Они вышли из дома, и Брайен закрыл за ними дверь. Дрю с трудом подавил в себе желание обойти дом вокруг и отыскать Терезу Сикамор.
   — Странное дело, — промолвил Эрик.
   — Да, — согласился Солье. — Я ведь разговаривал с его женой и понял, что их браку пришел конец.
   — Так что же случилось?
   — Дети. Он подал заявление на их опеку. Хотелось бы, конечно, поговорить с миссис Сикамор. Ладно, поехали, а то я не вытерплю и пойду ее искать, — сказал Дрю, направляясь к экипажу.
 
   В понедельник Лайла наблюдала за тем, как два адвоката выбирали двенадцать присяжных, которые должны были решить ее судьбу. К концу дня присяжные уже сидели на своих местах и смотрели на Лайлу так, словно она исчадие ада.
   Потом, уже вечером, Лайла ковыряла вилкой картофельное пюре на своей тарелке и думала о том, как за этим столом люди будут решать, стоит ли оставить ее жить, или казнить за преступление, которого она никогда не совершала. И мужчина, которого она так ненавидела и обвиняла весь последний год, будет выступать в суде и убеждать присяжных в ее невиновности.
   Она до сих пор не могла понять, доверяет ли она Солье. Конечно, у него были свои личные причины постараться выиграть этот процесс, но спасет ли он ее от виселицы?
   — Нервничаешь? — спросил Дрю, сидевший за столом напротив.
   Женщина оторвала взгляд от тарелки и посмотрела ему в глаза. От одного его ответного взгляда сердце учащенно забилось… Но она, как ни странно, почувствовала себя куда увереннее. В этом не было никакой логики. Ведь именно этот мужчина помогал Жану обмануть ее отца, но последнее время ей все труднее было его за это винить. И больше она уже не испытывала по отношению к нему никакой ненависти.
   Вновь на нее нахлынули мысли о семье, о доме, и о том, чего у нее больше не будет, если ее признают виновной в убийстве. Вряд ли так могла думать женщина, не доверяющая своему адвокату.
   — Еще как нервничаю, — ответила она. — И все время возвращаюсь к одному и тому же вопросу: кто мог убить Жана?
   Дрю помолчал и ответил:
   — Тот же самый вопрос заставляет меня просыпаться среди ночи. В номере гостиницы в ту роковую ночь находились ты, Колетт и Жорж. Жорж дает показания против тебя.
   — Но Жорж очень любил Жана. Зачем слуге убивать своего хозяина? Какой у него мотив? — спросила Лайла, отвечая на незаданный вопрос Дрю.
   — Я не нашел никакого мотива. Я ведь допрашивал его и просил своих людей выяснить всю его подноготную. Кое-что интересное они накопали, но ничто не указывает на то, что именно Жорж убил Кювье, — ответил Дрю, не отрывая от нее глаз.
   — А как насчет Колетт? — спросила Лайла. — Про нее ты ничего не разузнал?
   — Я направил письмо ее прежнему хозяину, но до сих пор не получил ответа. Колетт утверждает, что ухаживала за ребенком, который умер, — добавил Дрю. — Я тоже не вижу у нее подходящих мотивов для убийства.
   — А отчего умер этот ребенок? — спросила Лайла.
   — От желтухи, — ответил Дрю. — А почему тебя это так интересует?
   — Не знаю, но мне кажется, мы наверняка что-то упустили, — сказала она, глядя мимо него. — Я не убивала Жана. Так кто же в конце концов это сделал?
   Дрю внимательно ее слушал.
   — А как насчет других жен Кювье?. Вы проверили алиби Мариан и Николь? — спросила Лайла.
   — У обеих стопроцентное алиби.
   — Но если его отравили… Не могли ли они заранее потихоньку добавлять в его еду яд?
   — Да, — согласился с ней Дрю. — Мариан единственная, кто выиграл бы от смерти Жана, и я не думаю, что она сделала бы это ради детей, — Дрю поковырял вилкой в тарелке… А Николь на самом деле любила его.
   — Как насчет его деловых партнеров? — Лайла готова была ухватиться за что угодно, лишь бы спастись. — Быть может, кто-то из них решил свести с ним счеты?
   — Поначалу мои подозрения пали на Луи Фурнье, особенно после того, как я узнал, что он пытался продать компанию, принадлежавшую первой жене Жана, Мариан. Но оказалось, что он отдал ей ее законную долю. Так что никакого барыша он с этой сделки не поимел…
   — И, тем не менее, она пыталась придать пароходство Кювье. Быть может, убил именно он?
   Дрю вздохнул.
   — Вообще-то смерть Жана подстегнула Луи, потому что Жан, останься он жив, обязательно бы перекупил пароходство.
   — Тогда кто же мог это сделать?! — воскликнула Лайла, знавшая, что уже завтра начнется долгий процесс, в результате которого ее либо оправдают, либо отправят на эшафот.
   — Не знаю, — промолвил Дрю, и жалость мелькнула в его изумрудных глазах. — В списке подозреваемых твое имя стоит на первом месте, И вполне возможно, что мы так никогда и не узнаем, кто же на самом деле убил Жана.
   Лайла отбросила свою салфетку, отодвинула стул и встала, не в силах больше сдерживаться.
   — Я не могу так больше жить! Все будут считать, что именно я убила Жана, и меня повесят!
   Дрю внимательно следил за выражением ее лица, не говоря ни слова. Она глубоко вздохнула, пытаясь побороть свой страх.
   — Так как же ты собираешься меня защищать?
   — Я попытаюсь доказать, что убийство Жана для тебя было абсолютно невыгодно. С его смертью ты потеряла все.
   — Но вдруг присяжные не поверят, что я не знала о других женах? — спросила Лайла.
   Может, ей и впрямь стоит в конце концов признаться, что она узнала о других женщинах Жана накануне его смерти? И, тем не менее, Лайла не знала, как Дрю отреагирует на это. Он много раз настаивал на том, чтобы она от него ничего не утаивала.
   — Вполне возможно, — ответил Дрю. — Но если ты знала о других женах, обвинитель, окружной прокурор Финни, постарается доказать, что ты отправила своего муженька на тот свет в припадке ярости.
   Лайла сразу же решила ничего не рассказывать Дрю. Теперь она уже просто не могла этого сделать.
   — Я никого не травила. Я не убивала Жана, — уверенно заявила Лайла.
   И вот почему завтра мне необходимо, чтобы ты пустила слезу, когда они будут говорить о его смерти. Ты должна вести себя как убитая горем вдова, и обязательно надень траурное черное платье. Нам придется убеждать двенадцать присяжных в том, что хоть ваш брак и не был браком по любви, ты была не настолько неумна и нерасчетлива, чтобы не понимать, что без Жана ты ничего не получишь.
   Лайлой овладел приступ внезапного отчаяния, и она невольно закрыла лицо руками.
   — Я не хочу умирать. Я хочу свободы. Я хочу, чтобы все поняли, что я невиновна.
   Дрю встал и, подойдя к Лайле сзади, крепко обнял ее, прижав к своей груди.
   — Ты не умрешь. Я добьюсь твоего оправдания.
   Он повернул ее к себе лицом и нежно погладил по щеке. Она обвила его руками, прижалась к его груди, стараясь не задеть его рану. В его объятиях она чувствовала себя в полной безопасности, чувствовала себя любимой и защищенной.
   — Пожалуйста, Дрю, не дай им меня повесить. Я так боюсь умирать!
   — Все будет хорошо, я не собираюсь проигрывать этот процесс, — ответил он.
   Она почувствовала, как он коснулся губами ее волос, и потянулась к нему. О, господи, ведь в нем есть все, что она мечтала найти в мужчине!
 
   Когда экипаж остановился у здания суда, Лайла застонала от отчаяния. У входа их поджидала целая толпа репортеров. Дрю посмотрел на нее и ободряюще улыбнулся.
   — Не волнуйся, разговаривать с ними буду я. Он открыл дверцу и помог ей спуститься на мостовую, после чего все собравшиеся ринулись к ним.
   — Мистер Солье! — кричали газетчики.
   Дрю и Лайле пришлось протискиваться через плотную толпу.
   — Мисс Дю Шамп, как вы себя чувствуете?! Лайла проигнорировала вопрос репортера.
   — Мистер Солье, ходят слухи, что вы собираетесь выставить свою кандидатуру на выборах нового мэра. Когда вы сделаете официальное заявление по этому поводу?
   Дрю обаятельно улыбнулся.
   — В данный момент я слишком занят и не собираюсь делать никаких заявлений. Но вы будете первыми, кто их услышит.
   — Вы будете новым кандидатом от Клуба демократов?
   — На этот вопрос я не могу ответить… Вполне возможно, что они не захотят, чтобы их новым мэром был судебный адвокат. Мы ведь люди порядочные и пунктуальные, а нынешняя городская администрация не отличается этими качествами.
   Газетчики засмеялись. У дверей Дрю остановился и, одарив их чарующей улыбкой, эффектно взмахнул рукой, после чего провел Лайлу в здание суда.
   — Неудивительно, что ты хочешь стать политиком… Ведь у тебя это здорово получается, — сказала Лайла, когда они подходили к залу, где должна была решиться ее судьба.
   — Считаю, что это комплимент. Спасибо тебе, ответил Дрю, крепко взяв ее за Локоть.
   Зайдя внутрь, они сразу поспешили к столу, за которым им предстояло провести ближайшие несколько дней. Чрезвычайно взволнованная Лайла села на свою скамью. Дрю достал записи и стал их внимательно просматривать, шелестя страницами.
   — Всем встать. Сегодня председательствует почетный судья Франсуа Димитриус, — объявил судебный пристав.
   Когда все встали, Лайла обратила внимание на то, что в зале нет ни одного свободного места. Дверь открылась, и в зал вошел строгого вида мужчина в развевающейся черной мантии. Он занял место председательствующего, после чего пристав объявил, что все могут садиться.
   Судья смерил стальным взглядом двух адвокатов, присяжных и подсудимую, и в животе у Лайлы похолодело. Ей захотелось убежать отсюда, страх полностью парализовал тело.
   — Вы готовы? — спросил Димитриус.
   Дрю взял подзащитную под руку, и они встали рядом с окружным прокурором, обвинителем Финни.
   — Готов к тому, чтобы правосудие свершилось, ваша честь, — ответил обвинитель.
   — К защите готов, — небрежно бросил Дрю, и Лайлу опять затрясло от страха.
   — Что ж, тогда обвинение может начинать, — сказал судья, откидываясь на спинку кресла.
   Дрю и Лайла заняли свои места, а окружной прокурор неторопливо направился к присяжным. В сером костюме Пол Финни казался идеальным прокурором. Одаривая присутствующих своей ослепительной улыбкой, он сделал эффектную паузу.
   Дрю незаметно ободряюще пожал руку Лайлы, после чего вернулся к своим записям.
   Молодая женщина видела, как обвинитель раскланялся перед присяжными и начал свою речь.
   — Утро доброе, господа присяжные заседатели… Администрация штата и наше государство благодарят вас за службу… особенно в таком деле, получившем столь большой общественный резонанс. Признать женщину в убийстве первой степени и для меня, и для любого из вас — задача не из приятных. Все вы знаете, что наказанием за убийство первой степени является смертная казнь через повешение, и просто немыслимо, чтобы такая молодая и красивая женщина умерла подобной жуткой смертью.
   Финни покачал головой. На его губах появилась печальная улыбка, призванная показать присяжным его истинные чувства.
   — Но государство, интересы которого я представляю, намерено доказать всем, что Лайла Дю Шамп планировала убить Жана Кювье, которого считала своим законным мужем, а затем вернуть себе пароходство, когда-то принадлежавшее ее отцу. Обвиняемая никогда не любила Жана Кювье и вышла за него замуж лишь по настоянию отца. А когда компания Жана поглотила бизнес ее отца, она почувствовала себя обманутой.
   Как вы услышите далее, Жан Кювье был далеко небезгрешен, но он принял Лайду, взял ее в жены и пообещал ее отцу, когда совершал с ним ту невыгодную сделку, что будет о ней заботиться.
   Финни подошел к Лайле и указал на нее пальцем.
   — Государственное обвинение намерено доказать, что обвиняемая Лайла Дю Шамп, преднамеренно подсыпала в чай мужу смесь цианистого калия с лауданумом, чтобы устранить последнее, как ей казалось, препятствие к возвращению отцовской компании. Кроме того, таким образом она избавлялась от старого мужа, которого глубоко ненавидела. Ведь даже одно его прикосновение было для нее отвратительно.
   Финни снова вернулся к присяжным.
   — Эта женщина посчитала, что убийство сойдет ей с рук. И кто поверит, что обучавшаяся в католическом монастыре красавица на самом деле хладнокровная убийца?! Но я смогу это доказать.
   Лайла поникла. Стыд и унижение нестерпимо жгли ее душу, ведь этот адвокат выставлял ее такой злой и расчетливой.
   — Государство намерено вызвать сюда одного из слуг покойного, дабы тот официально засвидетельствовал, что она и мистер Кювье часто крупно скандалили, поскольку мисс Дю Шамп не выполняла своих супружеских обязанностей и умоляла мужа вернуть ей компанию отца и отпустить ее.
   Дрю вновь ободряюще пожал руку Лайле.
   — И последнее, мы докажем, сколь потрясена была мисс Дю Шамп, когда узнала, что после смерти мужа не сможет вернуть себе пароходство. Ибо брак мистера Кювье с мисс Дю Шамп оказался незаконным. У Жана Кювье имелись настоящая жена и двое детей, которые проживали здесь, в Новом Орлеане.
   Финни эффектно прошелся перед присяжными, после чего продолжил:
   — Я знаю, что вы, господа присяжные, учитываете и уделяете особое внимание свидетельствам государственной стороны и, в конце концов, согласитесь, что общество должно избавляться от женщин, готовых ради денег убивать собственных мужей. Вы согласитесь, что гнусным и хладнокровным отравительницам не место среди нас. Никто не может стоять выше закона, даже мисс Дю Шамп.
   Лайла почувствовала внезапную ненависть к этому человеку. Он извратил факты, представив ее виновной без каких-либо веских доказательств.
   Финни занял свое место, после чего к присяжным вышел Дрю Солье.
   — Здравствуйте.
   Он внимательно посмотрел в лицо каждому.
   — Не уверен, что знаю ту Лайлу Дю Шамп, которую вам описал государственный обвинитель, хотя он в весьма вежливых тонах отозвался о Жане Кювье. Думаю, вы все слышали или читали в газетах об этом типе. Может, он правильно обошелся с Лайлой, но только не с точки зрения правосудия. Когда Кювье женился на этой женщине, у него имелась не одна, а две жены, проживавшие здесь, в нашем родном штате Луизиана.
   Дрю сделал эффектную паузу, сцепив за спиной руки.
   — Двоеженство противозаконно и аморально, но все эти предполагаемые жены жили в двух часах ходьбы друг от друга… И мистер Кювье, похоже, мало волновался по поводу их чувств и переживаний. Да ему вообще было на них наплевать, потому что он чувствовал себя выше всяких человеческих норм.
   Дрю уверенно прошелся перед присяжными, и Лайла поразилась его самообладанию.
   — У Жана была первая законная жена, Мариан Кювье, и двое детей от нее, но этого ему было мало. Потом он женился на молодой женщине по имени Николь, что проживала на плантации, немного вверх по реке отсюда.
   Дрю покачал головой, горько усмехнувшись.
   — А затем ему подворачивается смертельно больной Энтони Дю Шамп, владелец пароходства, которое Кювье мечтает прибрать к рукам, и отец молодой красавицы дочери. Энтони Дю Шамп знал, что дни его сочтены, и хитрый многоженец уговорил больного человека продать пароходство в обмен на обещание позаботиться о будущем мисс Дю Шамп.
   Красноречие Солье завораживало присутствующих. В зале воцарилась напряженная тишина.
   — Теперь Дю Шамп мог спокойно умереть, оставив дочь Лайлу в надежных руках.
   Голос Дрю стал вкрадчивым.
   — Итак, был заключен брак, и каждая из сторон получила свои выгоды. Увы, браки по расчету у нас заключаются ежедневно. Женщинам нужны мужья, которые могут о них позаботиться, финансово обеспечить и дать надежный кров их детям. Мужчинам необходимы жены, которые бы о них заботились и выполняли домашнюю работу. Энтони Дю Шамп подыскал своей дочери мужа, который, по его мнению, мог ей все это дать.
   Лайла уставилась на Дрю, удивляясь его проницательности. А тот продолжал:
   — Но отнюдь не все оказалось так великолепно в этом мнимом раю. Жан, естественно, любил женщин помоложе, и ему хотелось получить от Лайлы все, что может дать ее молодое тело. Но близость с ним претила. Вот и давала она ему настойку опия, дабы подавить его мужские желания.
   Дрю улыбнулся, глядя на присяжных.
   — С чего бы этой женщине, — он указал на Лайлу, — убивать своего кормильца?!
   Лайла поразилась его уверенности, его выдержке. Прежде ей еще не приходилось видеть адвоката Солье в деле, и теперь она видела воочию, что он, действительно, первоклассный защитник. Если кто и мог ее сейчас спасти, так это только Дрю.
   — У Жана было много врагов. Вдобавок к двум женам, не считая Дю Шамп, он еще имел и любовницу.
   По залу пробежал ропот.
   — Имелись у него враги и в конкурирующих пароходствах, равно как и подчиненные, ненавидевшие своего начальника…
   Конечно, государственное обвинение должно доказать, что именно мисс Дю Шамп убила Жана Кювье. Но, честно говоря, я не думаю, что оно сможет это сделать. Лайла Дю Шамп нуждается в сострадании. Она думала, что является законной супругой Жана, брак с которым освятила церковь, что Жан обеспечит ее финансово и поддержит в трудную минуту. И вот, когда она испытала настоящий удар, узнав, что она всего лишь одна из трех так называемых жен, ее арестовывают, обвиняя в убийстве, при этом не имея на то абсолютно никаких веских доказательств.
   Расхаживая перед скамьей присяжных, Солье продолжал.
   — Защита предоставит вам свидетельство врача-патологоанатома, который утверждает, что трудно убить кого-либо при помощи лауданума. Цианистый калий оставляет в организме легко различимый след, так зачем было моей подзащитной использовать яд, который сразу же будет обнаружен?
   Дрю остановился.
   — Вы заслушаете показания обеих сторон, но в итоге, если вы и впрямь собираетесь признать Лайлу Дю Шамп виновной, вы, прежде всего, не должны иметь на сей счет ни малейших сомнений. Не думаю, что это возможно. Эта женщина — жертва Жана Кювье, а не его убийца, как утверждает государственный обвинитель.
   Дрю вернулся к Лайле, по пути незаметно ей подмигнув. В зале стояла гробовая тишина. Конечно же, подзащитной стало легче, но лишь самую малость.
   Наблюдая за Дрю, Лайла поняла, что как никогда прежде доверяет этому человеку. В его способностях защитника она более не сомневалась, потому что прочла в его глазах страстное желание победить на этом процессе.
   Сердце ее наполнилось любовью, которую она не могла уже более отрицать. Когда она увидела, сколь решительно он ее защищает, пытаясь доказать всему свету ее невиновность, Лайла поняла, насколько ей небезразличен Дрю Солье и сколь сильно она его любит. Она знала, что он сделает все возможное, чтобы спасти ее.
   — Обвинение, можете вызывать своего первого свидетеля, — объявил судья, прерывая мечтания Лайлы.
   — Обвинение вызывает Мариан Фурнье, — заявил Пол Финни.
   Мариан, неторопливо шелестя юбками, прошла к кафедре, за которой выступали свидетели.
   Лайла была потрясена, узнав, что первая законная жена Жана вышла замуж за его делового партнера.
   — Неужели она вышла замуж за Луи? — прошептала Лайла на ухо Дрю.
   — Да, я знал, что Луи ее любит, но не знал, что они официально поженились, — прошептал ей в ответ Дрю.
   — Тебе не кажется это подозрительным? — спросила Лайла.
   — Можешь мне верить, нет? — прошептал он, нахмурившись, когда Мариан начала клясться перед судом на Библии.
   Пол Финни подошел к свидетельнице.
   — Миссис Фурнье, вы когда-то были замужем за Жаном Кювье?
   — Да, — ответила та.
   — И вы считаете, что ваш брак был счастливым?
   — Во всяком случае, не в последние годы нашей совместной жизни.
   — А почему, если не секрет? Мариан помрачнела.
   — Жан крайне редко бывал дома. Он почти не виделся ни со мной, ни с детьми… Но под конец я даже стала радоваться, что его нет.
   — Вы никогда не подозревали, что у вашего мужа может быть другая женщина? — спросил обвинитель.
   Выражение ее лица изменилось.
   — Да, я боялась, что у него есть другая женщина, но не пыталась развестись с ним из-за этого… Все из-за детей… вы понимаете…