Макданиел Сильвия. Магия звезд

   Лайла улыбнулась.
   — Не беспокойся. Когда мы найдем Бланш, никакого предварительного слушания не понадобится.

Глава ВОСЬМАЯ

   Оставив Дрю в библиотеке, Лайла поспешила наверх, на чердак, отчаянно пытаясь найти там хоть что-нибудь, что подтвердило бы ее невиновность. Взойдя по ступенькам до третьего этажа, она открыла дверь и вошла в темное помещение.
   Наощупь она нашла фонарь, висевший на продольной балке крыши и коробку спичек на полке около входа. Лайла поспешила зажечь фонарь. Вскоре свет высветил помещение и хранившееся в нем собрание былых семейных сокровищ.
   Она подошла к маленькому окошку и открыла его. В комнату ударил луч света и поток свежего воздуха, заглушивший запахи моли и пыли.
   Она скрылась здесь, чтобы начать поиски в одиночку, прежде чем Дрю ее хватится. Вдоль стен стояли сундуки. В углу — старый платяной шкаф и портрет ее матери.
   Потрясенная количеством этого старого барахла, Лайла прошлась вдоль батареи сундуков и, открыв первый из них, увидела знакомые ей с детства вещи. Она стерла пыль с крышки второго сундука и, открыв его, увидела то, что когда-то принадлежало ее матери. Немного помедлив, с любовью поглаживая мамины шелковые платья, она удивилась тому, что отец их не выбросил. Перебирая одежду, Лайла наткнулась на брошь из слоновой кости, которую так любила носить ее мать.
   Она сразу же прицепила ее себе на ворот, с намерением никогда не расставаться с этим воспоминанием.
   Поборов острое желание зарыться в эти сокровища, Лайла открыла третий сундук. Хотя она и не была уверена в том, что именно здесь стоит искать.
   После беседы с Дрю она чувствовала себя абсолютно опустошенной и отчаявшейся. И именно поэтому она сразу же поспешила на чердак в поисках улик, способных спасти ее жизнь. Она чувствовала безысходность, и ей просто необходимо было хоть что-нибудь предпринять, что помогло бы избавить от унижения публичным судом.
   Если Дрю и обвинитель узнают, что ей стало известно о других женах Жана накануне его смерти, и как они ругались по этому поводу, ее жизнь не будет стоить и ломаного гроша.
   Какое-то время Лайла испытывала искушение рассказать Дрю о том, как она узнала о существовании Мариан и Николь вечером накануне смерти Жана. Но страх сковал ее, ибо если адвокат сейчас сомневался в невиновности своей подзащитной, узнав эти дополнительные сведения, он окончательно поверил бы в то, что она преднамеренно убила мужа.
   И, тем не менее, вчера ночью в библиотеке, где было так уютно, она едва не рассказала ему всю правду. Она чувствовала сердцем, что правду надо сказать, однако, вспоминая, что именно Дрю приложил руку к разорению отца, продолжала молчать.
   Звук шагов прервал ее размышления. Лайла подняла глаза и увидела, что в дверях стоит тот, о ком она только что думала.
   — А я гадал, куда вы делись?!
   — Не беспокойтесь, я не могла далеко уйти, я у вас на коротком поводке, — съязвила она.
   Дрю улыбнулся.
   — Рад видеть, что вы об этом помните.
   — Некоторые уроки лучше забывать, — парировала Лайла.
   — Но ты ведь не станешь этого делать, — напомнил он ей.
   Она не ответила.
   — Мои родители прислали нам приглашение на ужин, — сообщил Дрю. — Ты могла бы пойти со мной?
   — Иди один.
   Ей не хотелось вмешиваться в чужую жизнь.
   — Но ведь они пригласили нас обоих, — продолжил Солье. — Впрочем, я Могу и здесь остаться, если ты не хочешь.
   — О, господи, Дрю, — не выдержала Лайла. — Я уверена, что они просто хотят побыть с тобой и им ни к чему видеть у себя обвиняемую в убийстве.
   — Абсолютно неверно, — упорствовал адвокат. Я просто хочу, чтобы ты отужинала с моей семьей.
   Она удивленно посмотрела на него. Конечно же, он приглашает из элементарной вежливости. Но, тем не менее, ей этот жест понравился.
   — Хорошо, пойдем, — ответила она, зная заранее, что будет чувствовать себя там неловко. Она уже много лет не видела его родителей, и теперь ей придется знакомиться с ними заново, и это сейчас, когда на ней лежит такое пятно!..
   — Ты уверен, что они хотят меня видеть? — снова спросила Лайла.
   — Да.
   — Хорошо, — ответила она. — Быть может, они привыкли развлекать убийц…
   Дрю рассмеялся.
   — Уверяю тебя, ты первая.
   — Ты нашла что-нибудь? — спросил он, наблюдая за тем, как она копается в сундуке.
   — Ничего. Кое-что из личных вещей моей матери.
   — Тебе помочь?
   Конечно же, ей хотелось все сделать самой. Но работа предстояла немалая, и она не стала отказываться от его помощи.
   — Было бы неплохо, — ответила она и почувствовала какую-то особую теплоту, когда снова посмотрела на него. Что может быть в нем такого, что так ее привлекает? Особенно если учесть, что она винит его в обмане своего отца.
   Первое, что она отметила, так это внимание, с которым он всегда ее слушает. Когда она говорит, он всегда смотрит ей в глаза с таким видом, будто кроме ее слов его ничто на свете не волнует. Зачастую он даже повторяет ее слова, тем самым давая понять, что он все запоминает.
   Дрю Солье знал, как расположить к себе женщину, и это пугало Лайлу, поскольку доселе ни один мужчина не мог произвести на нее впечатления. Но, быть может, он обращался подобным образом со всеми, и она не является исключением?
   — С чего мне начать? — спросил Дрю, разглядывая заваленный старым хламом чердак.
   — Почему бы тебе не начать с того сундука, что около меня?
   Присев на пол рядом с Лайлой, Дрю открыл сундук. Пыль заплясала в воздухе, когда он вытащил ленту, которую когда-то она выиграла за первое место по правописанию.
   — За эту награду я соревновалась с Тони Малотти.
   — Если я все правильно помню, он так и не простил тебе поражения. Мальчишки постоянно дразнили его за то, что он проиграл девчонке.
   Лайла улыбнулась.
   Солье продолжал поиски все в том же сундуке, в то время как подзащитная открывала другой.
   — Пока что мне удалось обнаружить только личные вещи, — сказала она со вздохом. — Хотелось бы, конечно, сохранить кое-что на память. Но если произойдет худшее, они мне не понадобятся. И у меня нет места хранить их до тех пор, пока судьба моя не определится…
   При мысли, сколь неопределенно ее будущее, Лайле стало не по себе. Страх сковал ее тело на несколько секунд, и ей с трудом удалось вернуть самообладание.
   — Я поговорю с Мариан. Уверен, она что-нибудь придумает.
   — Спасибо, Дрю, — прошептала Лайла и стала спешно обыскивать очередной сундук, пытаясь найти хоть что-то, относившееся к бизнесу отца. Главное, что руки сейчас у нее были заняты, а голова не думала.
   Дрю подошел к другому сундуку, пока Лайла копалась в коллекции скопившегося за долгие годы старья. Когда он поднимал деревянную крышку, железные петли заскрипели.
   — Думаю, мы нашли то, что искали, — с волнением в голосе сообщил он и достал из забитого бумагами сундука толстую папку.
   Лайла наблюдала за тем, как он просматривает пожелтевшие страницы.
   — Что это?
   — Счета компании твоего отца. Благодаря им я узнаю причину, по которой Жан выкупил его фирму.
   — Я давно знаю ответ на этот вопрос, — устало заметила Лайла.
   — Будучи адвокатом Жана я составлял договор, но не знаю, почему он решил купить ваше пароходство. Этой тайны он мне не выдал.
   Лайла нахмурилась и покачала головой.
   — Я поверю тебе, когда ты поверишь в то, что я никогда не убила бы его.
   Дрю только плечами пожал.
   — Как я уже говорил прежде, дело вовсе не в том, во что я верю, и вовсе не в том, что ты считаешь, что именно я надул твоего отца. Нам предстоит непростое дело, и я не собираюсь попусту тратить силы, пытаясь убедить тебя в том, что я только составлял договор.
   — Но ты мог хотя бы предупредить отца, что эта сделка мошенническая? — настаивала Лайла.
   — Переговоры по подписанию данного контракта вел мой клиент. И я работал на него, а не на твоего отца.
   — Ну, по крайней мере, ты мог рассказать, что Жан уже женат.
   С чего бы? У меня и повода не было считать, что он собирается на тебе жениться. Жан никогда не посвящал меня в свои планы, — Дрю вдруг подумал, что оправдывается. — Ведь и тебе он никогда не говорил о них.
   Неужели адвокат сейчас не лжет? Неужели он и вправду не предполагал, сколь коварен Жан?
   Лайла встала и подошла к Солье. Она присела рядом с ним, распустив вокруг себя юбки, и вопросительно посмотрела на адвоката.
   — Сможешь найти счета за 1894 год? Именно тогда отец был вынужден продать свой бизнес.
   Дрю стал листать страницы.
   — Похоже, все в порядке.
   Его лицо приобрело озадаченное выражение.
   — Судя по этим счетам, Лайла, отец получил прибыль и был далек от банкротства.
   — Тогда зачем ему было продавать» свое дело? Лайла выхватила папку у Дрю, желая увидеть все собственными глазами. Счета и прочая документация и впрямь показывали рост прибылей фирмы.
   — Ничего не понимаю. Почему отец мне лгал?
   — Не знаю, давай-ка изучим все это повнимательнее, — ответил Солье.
   Вдвоем они тщательнейшим образом проштудировали всю документацию компании Дю Шампа. И вдруг, уже на самом дне сундука Дрю обнаружил тетрадь с надписью «Распродажа».
   — Кажется, это то, что мы искали! — и он стал лихорадочно перелистывать страницы. Лайла то и дело выглядывала из-за его плеча, чтобы хоть что-то прочесть. Кроме всего, там имелась еще и копия мошеннического договора, лишавшего ее прав на наследство.
   Стараясь сохранить спокойствие, Дрю посмотрел на молодую женщину. Презрение сквозило в ее взоре.
   — Ровно через неделю после того, как эта сделка вступила в силу, я стала женой Жана, — с горечью промолвила Лайла, окатив Дрю ледяным взглядом. — Что еще в этой папке?
   Адвокат внимательно перелистал тетрадь.
   — Вроде бы все в порядке.
   В самом конце лежал сложенный вчетверо лист бумаги. Оказалось, что это записка от ее отца Жану.
   Записка гласила:
 
   «Я продал тебе компанию, которую старательно создавал в течение многих лет, имея в виду, что ты позаботишься о моей дочери, когда меня не станет. Я хочу, чтобы жизнь моей Лайлы была достойной. Помни, что я не привык рисковать и уж в особенности своими родными и близкими. Так что будь к ней добр, иначе жестоко поплатишься. Меня, может, уже и не будет в живых, но ее крестный отец, капитан Фрэнк Оливер будет следить за тем, чтобы ты обходился с моей девочкой достойно. Не совершай ошибки, Жан. Я проинструктировал капитана и благословил его на любые действия в случае, если ты ее предашь.
   Энтони Дю Шамп».
 
   Дрю повернулся и изумленно посмотрел на Лайлу.
   — Вот тебе и еще одна версия. Вполне возможно, капитан Фрэнк Оливер узнал о многочисленных женах Жана и убил его.
   Лайла почувствовала, как в ее груди бешено забилось сердце. Капитан Фрэнк, упоминавшийся в записке отца, конечно же разузнал все о других женах Жана. Предупредил он на этот счет и саму Лайлу вечером накануне убийства Жана.
   Но она сомневалась в том, чтобы Фрэнк мог убить Жана, поскольку он всю ночь провел на пароходе, отплывавшем в шесть часов следующего утра. И если бы она его выдала, то всем стало очевидно, что она узнала о других женах Жана. Но если убийца вовсе не капитан, то подозрения вновь падали на саму Лайлу. Последствия для Лайлы могли быть просто катастрофическими. Теплые руки Дрю сомкнулись на ее тонкой талии, и он внезапно закружил ее в немыслимом танце прямо на этом пыльном чердаке.
   — Теперь у следствия появилось новое направление!
   — Но Фрэнк покинул страну и сейчас путешествует по Англии! Он вернется сюда лишь через несколько месяцев.
   — И, тем не менее, я собираюсь допросить его, самоуверенно заявил адвокат.
   Он отпустил ее, и Лайла, потеряв равновесие, упала ему на грудь. Лайле было страшно от того, что стало известно адвокату. Оставалось надеяться, что ее крестный не вернется из Англии до начала суда, потому что Лайла точно знала, что Фрэнк не убийца.
   Прижавшись к мускулистому телу Дрю, она залюбовалась его изумрудным взглядом. Тепло, которое она ощущала под рукой, странным образом встревожило ее, и молодая женщина поняла, что может ощущать биение его сердца под своей ладонью. Из открытого чердачного окошка перестало дуть, и воздух вновь стал душным и липким. Ей стало тяжело дышать и не хотелось двигаться.
   Его огромные изумрудные глаза источали страсть, наполняя Лайлу теплом и острым желанием вновь ощутить вкус его поцелуя. Боясь шелохнуться, она увидела, как его ладонь коснулась ее щеки и вытерла с нее пятно пыли.
   — Да ты вся перепачкалась, — прошептал он.
   — Ты тоже, — ответила Лайла, повторив его жест и прикоснувшись к его чисто выбритой щеке.
   Его руки обняли ее так естественно, как будто они всегда были там.
   — Вот черт… — только и успел произнести он, а в следующую секунду его губы сомкнулись на ее устах.
   Потрясенная, Лайла самозабвенно отдалась поцелую. Его ласки возбудили в ней такую страсть, что у нее задрожали колени и все тело охватила внезапная слабость. Она прижалась к нему, не в состоянии отвергнуть его натиска. Огонь желания пробегал по их телам при каждом прикосновении. О, если б этот поцелуй мог длиться вечность!
   Дрю ласкал лицо Лайлы, а она прижималась к нему еще крепче. Ей так хотелось чувствовать все его тело! Спина Лайлы инстинктивно изогнулась, и ей буквально до боли захотелось сейчас этого мужчину. Она гладила руками его волосы, не выпуская из объятий. Ей хотелось гораздо большего, нежели просто целовать этого мужчину!
   Он отпрянул, словно ее губы обожгли его, с трудом высвободился из ее объятий.
   — Нет, мы не можем, — прошептал он, тяжело дыша в полутьме чердака.
   Он внимательно посмотрел на нее и прочел в ее глазах безумное желание. Ее влажные губы распухли. Лайла прекрасно понимала, что никогда еще в жизни у нее не было подобных поцелуев, она еще никогда не испытывала ничего подобного.
   Она промолчала. Ее тело до сих пор ныло от болезненного порыва, всю ее опустошившего. Как мог этот мужчина пробудить в ней столь непреодолимое желание? Лайла будто ожила после долгих лет бесчувственной спячки. Она коснулась своих губ, поняла, что дышит тяжело и с трудом.
   — Я прошу прощения… — прошептал Дрю. Лайлу покоробило подобное заявление, и она вновь почувствовала гнев по отношению к человеку, обманувшему ее отца.
   — Не стоит, — отрезала она. — Просто больше меня не трогай.
   — Ты права… Мне не стоило тебя целовать, — извинился Дрю и посмотрел в сторону двери. — Мне необходимо поговорить с Колетт. Так что, извини меня.
   Прежде чем она сообразила, как именно ему следует ответить, он поспешил покинуть чердак. Точнее было бы сказать, сбежал.
   Это лишний раз доказывало, что она сумасшедшая. Позволить Дрю Солье целовать себя до тех пор, пока ей не захотелось куда большего это чистейшее безумие!
   За последние два дня с тех пор, как он прибыл сюда, ей очень понравилось проводить с ним время. Прошлой ночью в библиотеке и сегодня за завтраком он был невероятно мил. Но ей следовало помнить, что он ее адвокат, а главное, что именно благодаря ему она оказалась в столь жутком положении. Ибо если бы ее не заставили выйти замуж за Жана, то сегодня здесь ее не было бы. И если бы ее отец не подписал этот ужасный договор, она бы никогда не вышла за Жана. Предательства следовали чередой, и, похоже, в центре всего был Дрю.
 
   Дрю позвал Колетт в библиотеку и плотно закрыл за собой дверь. Он был настроен сосредоточиться на своей работе, а не на женщине, оставшейся на чердаке.
   Лишь законченный трус мог бежать в самый решающий момент. И бежал он именно потому, что поцеловал Лайлу. Но не потому, что был трусом, скорее потому, что он был чист в своих помыслах.
   Чист в помыслах? Целомудрен? О, нет. Он бежал потому, что побудь она в его объятиях еще мгновение, и он непременно воплотил бы в жизнь одну из своих юношеских фантазий об этой женщине. Он задрал бы ее юбки и овладел ее прекрасным телом…
   Дрю тяжело вздохнул и перевел взгляд на Колетт.
   — Пожалуйста, присаживайтесь. Мне бы хотелось задать вам несколько вопросов о ночи, когда умер ваш хозяин, — деловым тоном сообщил он.
   Колетт села на тот же самый диван, на котором в прошлую ночь сидела Лайла. Дрю помнил, как грустна и прекрасна была тогда его подзащитная. Не будучи уверен в ее невиновности, он, тем не менее, не верил, что она способна убить кого-то, а уж тем более «законного» супруга, хоть все улики указывали прямо на нее.
   А после того, как они поцеловались, все запуталось еще больше.
   — Чтобы подготовиться к суду над Лайлой, мне необходимо задать несколько вопросов о смерти мистера Кювье.
   — Мисс Лайла слишком славненькая, чтобы убить мистера Кювье. Я не знаю, как он умер, но после того, что он сделал со всеми этими женщинами, его ждала заслуженная кара!
   Признаться, Дрю удивила такая откровенность.
   — А может, вы его и убили, Колетт? — бросил адвокат небрежным тоном.
   Служанка рассмеялась.
   — С чего бы мне его убивать? Он мне работу дал. И потом, о его пороках мне стало известно лишь после его смерти.
   — Как долго вы работали на Кювье?
   — С начала февраля. К моменту его смерти я прослужила у них чуть больше двух месяцев.
   — А где вы работали до этого?
   — Девочка, которую я нянчила, умерла от желтухи. Упокой Господь ее душу.
   — Сожалею, — промолвил Дрю, делая какие-то пометки в своем блокноте. — У Лайлы есть ваши рекомендательные письма?
   — Да, прежде я работала на мистера Хопкинса. Дрю сделал соответствующую пометку, чтобы позже проверить через Лайлу достоверность этих сведений.
   — Итак, как бы вы охарактеризовали брак мистера Кювье и Лайлы Дю Шамп?
   Служанка только головой покачала.
   — Да мисс Лайла святой была, раз могла поладить с этим стариком. Он заявлялся в дом раз в две недели, и большую часть времени они ругались.
   — А из-за чего, если не секрет? Колетт только плечами повела.
   — Повод там значения не имел. Они могли спорить даже из-за того, что на небе восходит солнце. — Она сделала паузу. — Но ближе к ночи дело чуть ли не до драки доходило.
   — Почему?
   — Потому что мистер Кювье был старый козел, не понимавший, почему мисс Лайла не хочет делить с ним постель.
   — Вам об этом сама Лайла сказала?
   Конечно, нет. Но когда люди кричат так громко то невольно слышишь, о чем речь, — призналась Колетт.
   — Вы знали, что мисс Лайла добавляла по вечерам настойку опия в чай мужа?
   — Конечно, сэр… Я предполагала это.
   Дрю сделал соответствующую запись в блокноте.
   — А почему вы предполагали?
   — Ну, это лекарство лауданум действует успокаивающе, и мужчина от него довольно быстро засыпает. А мистер Кювье явно нуждался в подобном средстве для обуздания своей похоти.
   Стараясь сохранять самообладание, Дрю размышлял сейчас над тем, скольким же ничего не подозревающим мужчинам Колетт давала этот коварный препарат.
   — А Жан не догадывался, что его принудительно вводят в состояние наркотического опьянения?
   — Если и догадывался, то нам с мисс Лайлой он об этом ничего не говорил.
   — Откуда вы знали, сколько именно опиумной настойки ему следует давать?
   — Чайной ложки вполне хватало, — хладнокровно бросила Колетт.
   — А правда ли, что мисс Лайле вы давали то же самое лекарство? — спросил адвокат.
   В мои обязанности входило следить за тем, чтобы в доме постоянно имелся в наличии флакон лауданума. Госпожа страдала бессонницей, и это лекарство помогало ей расслабляться. Хотя в последнее время мне все чаще приходилось бегать в аптеку, чтобы иметь достаточное количество настойки про запас. Госпожа стала употреблять ее куда чаще.
   Потрясенный Дрю не сразу пришел в себя.
   — Вы хотите сказать, что мисс Лайла стала наркоманкой?
   Колетт передернула плечами.
   — Не мое это дело. Я просто должна была следить, чтобы в доме постоянно был флакон настойки.
   — Вы давали ее мисс Лайле в ночь смерти Жана? — спросил Дрю.
   — Конечно, ведь она пользовалась своим снотворным каждую ночь.
   Адвокат продолжал что-то лихорадочно записывать, одновременно оценивая то, что ему только что сказала служанка. Вполне вероятно, что Лайла была наркоманкой.
   — Вы обнаружили тело мистера Кювье. Расскажите мне, что случилось.
   — С тех пор, как мы приехали в Новый Орлеан, я каждое утро спускалась вниз, чтобы подать им завтрак. Обычно я готовила все к семи, потому как мистер Кювье каждое утро торопился в свою контору. — Девушка сделала паузу. — В то утро я спустилась вниз, а когда вернулась, Жорж сообщил мне, что мистер Кювье еще не вставал. Мы подождали пятнадцать минут, и, наконец, я постучала в дверь, потому что знала, что завтрак остынет, и он начнет меня за это ругать.
   Дрю продолжал торопливо записывать.
   — Когда мистер Кювье не отозвался, я сама открыла дверь и увидела, что он лежит на полу. Я позвала Жоржа, и он вошел в комнату. Вместе мы проверили пульс. Я разбудила мисс Дю Шамп и сказала, что ее супруг мертв, а тем временем Жорж побежал за доктором.
   — А вы не слышали, чтобы в течение ночи в номер кто-нибудь входил?
   — Нет, сэр.
   — Но когда Лайла пошла спать, она оставила Жана в гостиной, спящего на стуле. Вы не слышали, чтобы он ночью ходил или звал на помощь?
   — Нет, сэр.
   Дрю нахмурился.
   — В ночь смерти Жана Лайла долго ждала его возвращения. Вы что-нибудь слышали?
   Колетт опустила глаза.
   — Я легла спать рано… Но где-то в полночь я услыхала, как они ужасно бранятся. Я не могла разобрать всех слов, но ссора была серьезной.
   — И вы не могли слышать, что именно было сказано? — повторил Дрю, явно сомневаясь.
   — Ну, он хотел, чтобы она оставалась в Новом Орлеане, а она собралась домой, — нехотя ответила горничная.
   — И это все, что вы слышали? — повторил свой вопрос Дрю.
   Колетт непонимающе на него посмотрела.
   — В общем, это была суть их спора.
   Дрю выдержал эффектную паузу, прежде чем заговорить вновь.
   — Что бы вы там ни услышали в ту ночь, необходимо рассказать мне об этом, иначе я не смогу защитить мисс Дю Шамп на суде. А если вы те скрывать какие-то сведения, то тем самым окажете ей медвежью услугу.
   — Мне больше нечего сказать. Они ссорились из-за ее слишком спешного отъезда в Батон-Руж. Мистер Кювье требовал, чтобы она оставалась в Новом Орлеане, а она была решительно настроена вернуться домой, — промолвила Колетт.
   — Это была первая поездка Лайлы в Новый Орлеан в качестве его супруги? — спросил Дрю, все еще не веривший объяснениям Лайлы в отношении того, почему Жан привез ее в Новый Орлеан.
   Колетт изобразила непонимание.
   — Говорю вам то, что слышала, сэр.
   — В ту ночь, когда они ссорились, упоминался ли бизнес ее отца?
   — Лайла просила денег, а Жан сказал, что она и цента не получит, — с хладнокровным видом заявила Колетт.
   — Вы знали о существовании других жен мистера Кювье?
   Глаза Колетт округлились.
   — Если б я знала, то сдала бы его полиции как многоженца, и мы бы тогда здесь не сидели.
   Дрю не смог сдержать улыбки.
   — А как насчет Жоржа? — спросил он. — Была ли у него причина хотеть смерти Жана?
   Она покачала головой.
   — Не знаю. Он был преданным слугой мистера Кювье и искренне любил его.
   Тяжело вздохнув, Дрю внимательно посмотрел на горничную.
   — Может, вы хотите сказать мне что-то еще? Как вы думаете, кто убил мистера Кювье?
   — Точно не знаю. Думаю, кто-то из других жен Жана… Ну, или Мариан, или Николь…
   — У всех у них хорошее алиби, — ответил Дрю, не уверенный в том, что ему удалось узнать хоть что-то новое от Колетт. — Кто-то убил Жана, и если я не найду настоящего убийцу, боюсь, Лайлу повесят.
   — О нет! — воскликнула Колетт. — Этого не случится. Вы ее оправдаете. Я верю в то, что вам удастся выиграть это дело.
   Дрю посмотрел на служанку, и ему стало любопытно, что же еще такого случилось в ту ночь, о чем никто не хочет говорить?
 
   Дрю остановил повозку у дома своих родителей. Всю дорогу Лайла молчала, не ведая, что он до сих вспоминает тот поцелуй на чердаке. Сидевшая рядом, она искушала, и, не выдержав, он вновь поцеловал ее со всей накопившейся в нем страстью. Подобное открытое неприличие добавило напряжения, заставив их опасаться друг друга.
   Он намотал поводья на столб и спрыгнул с повозки. Когда он помогал ей спуститься вниз, то невольно подумал, как отреагирует на эту красотку его семья. Матери она, конечно же, понравится, а вот реакция отца оставалась пока что полной загадкой.
   Он взял ее руками за талию и опустил на землю. Какой-то миг они стояли совсем рядом, и аромат гардений окружал их.
   Она ведь не убежала сегодня днем с чердака, хоть и сказала, чтобы он к ней больше не прикасался. По правде говоря, Лайле, похоже, тот порыв страсти доставил удовольствие. Правда, потом она все же сообразила, что творит.
   Дрю взял спутницу под руку, невольно залюбовавшись ее изящными пальчиками, а потом снова посмотрел ей в глаза. Как может он защищать женщину, к которой неравнодушен? Чтобы пробиться в мэрию, ему не следовало бы отвлекаться на такую красоту и грациозность.
   Но когда она премило улыбнулась в ответ, вся решимость Солье растаяла в лучах лукавого взгляда. Лайла и впрямь заслуживала того, чтобы быть счастливой.
   — Ты готова? — спросил он.
   — Да, — прошептала она в ответ. — А ты уверен, что они хотели меня видеть?
   — Да, — сказал он, зная, что до конца честен с нею, но и не сомневаясь, что его родные будут вести себя достойно.