Макданиел Сильвия. Магия звезд

   Они прошли по ступенькам, ведущим к белому дому. Сверкающая стальная ограда хитроумной ковки окружала крытую веранду.
   Лайла посмотрела вокруг.
   — Твой дом всегда считался лучшим в этом квартале. Должно быть, ты был здесь счастлив?
   Дрю улыбнулся.
   — Было здорово вырасти именно здесь.
   Дрю постучал в дверь, и она тотчас же широко открылась.
   На пороге стоял отец.
   — Здравствуй, сынок, рад тебя видеть. Обменявшись с отцом рукопожатиями, Дрю провел Лайлу в прихожую, где и представил ее.
   — Папа, ты помнишь мисс Лайлу Дю Шамп?
   — Да, правда с тех пор немало лет прошло. Рад видеть вас снова.
   В прихожей стояла мать, и Дрю наклонился, чтобы поцеловать ее в щеку.
   — Привет, мама.
   — Добро пожаловать домой, сын… Ах, Лайла, она протянула вперед руки. — Ты стала настоящей красавицей.
   — Благодарю вас, — пробормотала Лайла. Мать Дрю взяла ее за руку.
   — Пожалуйста, проходите, мы посидим в гостиной до тех пор, пока повар не скажет, что все уже готово. Я так рада, что ты сегодня пришла к нам вместе с Дрю.
   В сопровождении отца Дрю прошел по коридору в гостиную.
   — Сколь долго ты пробудешь в Батон-Руж? спросил отец.
   — Всего лишь несколько дней. Я провожу здесь небольшое расследование, необходимое для будущего процесса, и мне надо как можно скорее вернуться в Новый Орлеан, — сообщил Дрю, наблюдая за Лайлой и матерью.
   — Ума не приложу, зачем ты привел ее на ужин? — прошептал отец.
   Дрю нахмурился.
   — Я просто не хотел оставлять ее одну.
   — Но как посмотрит на это твоя мать?
   — Мама и виду не подает, что чем-то удивлена, — констатировал жестким тоном Дрю.
   Немного поразмыслив, он продолжил:
   — Не говори о моих планах баллотироваться на должность мэра при Лайле. Она об этом еще ничего не знает.
   — А как же твоя мать? Вдруг она спросит тебя, как идет предвыборная кампания?
   И снова Дрю помрачнел.
   — Мы должны каким-то образом предупредить ее. Например, пригласи Лайлу в сад, а я тем временем проинструктирую мать.
   — Но почему это так важно? — удивился отец.
   — Позже объясню, — пообещал Дрю.
   В гостиную в сопровождении миссис Солье вошла Лайла. Она вопросительно посмотрела на Дрю.
   — Мисс Дю Шамп, пока мы будем ждать ужина, позвольте мне показать вам наш сад? — предложил отец.
   Бросив взгляд на Дрю, Лайла согласно кивнула.
   — Конечно же, мне будет приятно его осмотреть.
   Когда они ушли, Дрю улыбнулся, глядя на свою мать, пребывающую в полном замешательстве.
   — Я так понимаю, ты хочешь поговорить со мною тет-а-тет?
   Он рассмеялся.
   — Я просто хотел попросить тебя не упоминать о том, что я собираюсь баллотироваться на должность мэра. Лайла не знает, что это единственная причина, по которой я решил взяться за ее дело, и мне не хотелось бы объясняться с ней по этому поводу.
   Мать помрачнела и неодобрительно покачала головой.
   — Не для того я растила сына, чтобы он так лукаво играл человеческими жизнями. Ты должен быть честен по отношению к ней.
   — Может, позже, но не сейчас. Пока еще я пытаюсь установить доверие между нами, — ответил Дрю.
   — Позже, когда она узнает обо всем, какое бы доверие и не возникло между вами, оно будет разрушено. Я ничего ей не скажу, но, надеюсь, ты не будешь слишком долго скрывать от нее эту правду… А теперь пойдем, поищем твоего отца и Лайлу.
   Дрю чувствовал себя так, словно его только что отхлестали линейкой по рукам. Однако, если Лайла узнает о том, что он взялся за ее дело ради собственной рекламы, она превратит его жизнь в сущий ад. Ему следовало готовиться к процессу, а это куда более суровая битва, нежели мелкие стычки с женщинами.
   Часом позже они уже сидели за столом, уставленном яствами, приготовленными личным поваром семейства Солье. Ужин прошел спокойно, и Дрю наслаждался обществом своих родителей и Лайлы. Она прекрасно поддерживала беседу.
   Грациозная и добродетельная, Лайла могла составить счастье любого мужчины, единственным ее недостатком было лишь то, что она обвинялась в убийстве.
   Отец Дрю встал из-за стола.
   — Простите, леди, но мы с сыном выйдем покурить. Ждите нас чуть позже.
   Как только они оказались во дворе, Солье-старший протянул сыну сигару.
   — Попробуй одну из моих новых кубинских сигар. Я приберегаю их для особых случаев, а сегодняшний вечер как раз такой…
   — Спасибо, папа, — промолвил Дрю, принимая от отца спичку и зажигая сигару.
   Отец сделал глубокую затяжку и медленно выпустил дым.
   — Со всей этой газетной шумихой вокруг предстоящего дела ты поступил очень мудро, взявшись за дело мисс Дю Шамп, Джозеф Хоффман босс третьего избирательно округа, сообщил мне вчера, что твое имя обсуждалось как возможная кандидатура на должность мэра. Похоже, кто-то из твоих клиентов порекомендовал тебя, а они ищут кого-нибудь незапятнанного коррупционным скандалом последнего городского правительства.
   — А, это наверное, мистер Сикамор, мой новый клиент. Что ж, это хорошая новость, потрясающе хорошая, — не сдержался Дрю.
   Кажется его мечты становились явью. Вскоре он вступит в свою первую политическую гонку.
   — А мистер Хоффман не упомянул, когда они собираются принять окончательное решение?
   — Нет, они хотят, чтобы ты лично пришел на собрание.
   — Приду, как только вернусь в Новый Орлеан, — пообещал Дрю.
   — Нам понадобится заручиться поддержкой еще нескольких выборщиков избирательных округов, и я над этим как раз сейчас и работаю. Я ищу нескольких спонсоров, и к ноябрю мы уже будем в состоянии выставить твою кандидатуру. Надеюсь, мы сделаем официальное заявление под конец суда над мисс Дю Шамп.
   — Да ты всерьез за это взялся, — заметил Дрю, наблюдая за тем, как лицо отца сияет от радости.
   — И, конечно же, это лишь первый шаг на твоем пути к посту губернатора, — промолвил отец. Мне не удалось достичь таких вершин, но я сделаю все, чтобы их достиг ты.
   Пост мэра одного из крупнейших городов Юга открывал прямой путь к губернаторскому особняку. Дрю было неприятно, что отец оказывает на него столь мощное давление, но в конце концов, папа лишь помогал ему осуществить мечту.
   Но в этом ли заключалась его настоящая мечта? Он постарался отбросить подобные мысли. Да, конечно же, это его мечта.
   — Так почему ты скрываешь свою предвыборную кампанию от мисс Дю Шамп?
   — Я вовсе не хочу делать из этого тайны, просто я еще не готов сказать ей об этом. Она еще не вполне мне доверяет и наверняка превратит мою жизнь в ад, если узнает, почему я решил защищать ее в суде.
   — Но ты как-то уже объяснил ей, почему принял это решение?
   — Да, я сказал, что ее дело станет хорошей рекламой моей юридической конторы, но не стал говорить, что благодаря ей мое имя появится в каждой газете.
   Солье-старший нахмурился и сделал очередную затяжку.
   — А она просто прекрасна…
   — Да, сэр, так оно и есть, — признал Дрю.
   — Ты думаешь, это она убила своего мужа? Дрю как следует затянулся сигарой и выдохнул дым в теплый ночной воздух.
   — Я не знаю, папа. Порой мне кажется, что она невиновна, однако все улики против нее. Да и сама она, как мне кажется, не уверена в том, что не убивала мужа.
   — Что?
   — Она давала Кювье лауданум, добавляла опийную настойку ему в чай, и все ради того, чтобы он не лез к ней в постель.
   Брови отца полезли вверх.
   — О, господи.
   — Однако в ее защиту говорит тот факт, что умер Жан от отравления цианистым калием.
   Отец согласно кивнул.
   — Она кажется такой учтивой молодой женщиной! Она красива, изящна. В ней есть все, что требует мужчина от жены, когда пытается сделать политическую карьеру. Беда в одном — она обвиняется в убийстве.
   Дрю посмотрел на отца, и, помолчав, затянулся сигарой. Отец лишь повторил вслух его собственные мысли.
   — Ко времени окончания суда твое имя станет известно всему Новому Орлеану. И если общественное мнение будет на твоей стороне, ты без проблем станешь мэром Нового Орлеана.
   — Именно поэтому я и взялся за это дело, — промолвил Дрю, хотя прекрасно знал, что на его решение повлияло не только желание прославиться.
   — Есть только одна опасность, когда берешься участвовать в столь скандальном процессе, защищая клиентку-красавицу.
   — Какая, сэр? — спросил Дрю, опасаясь, что и сам уже знает ответ.
   — Я весь вечер смотрел на тебя и мисс Дю Шамп. По-моему, у тебя к ней чисто личный интерес. Не забывай, мой мальчик, что адвокат всегда должен быть прежде всего объективен.
   — Я не перехожу границ дозволенного, отец, возмутился Дрю, довольно малоубедительным тоном.
   — Порой, когда дело касается женщины, всякие границы исчезают. И хотя я уверен в том, что мисс Дю Шамп просто великолепна, она никак не поможет твоей будущей карьере. Этот суд — трамплин для прыжка к заветным высотам, а не повод связаться с женщиной, на которой до конца жизни останется позорное клеймо подозреваемой в убийстве.
   Какое-то время Дрю молчал.
   — Не волнуйся, — промолвил он наконец. — Я уж точно не свяжу себя с Лайлой.
   Сейчас он чувствовал себя полным дураком. Его влюбленность в Лайлу стала столь очевидной, что даже его отец это заметил.
   — Хорошо, сынок. После суда ты всегда сможешь сделать ее своей любовницей.
   Дрю пустил облачко сигарного дыма. Он живо представил, как несет Лайлу куда-то вверх по лестнице. Любовница? Да она никогда не согласится!..
   Гонка за пост мэра уже не казалась столь важной, как прежде. А мысль о том, что уже больше никогда он не обнимет Лайлу, наполняла его сердце разочарованием и пустотой, ибо ее поцелуи заполняли в нем извечную опустошенность.
   Он отказался уподобиться покойному Кювье и использовать эту женщину для своих сексуальных утех. Но, по правде говоря, он собирается использовать ее для осуществления своих политических амбиций.
   Да, он использует этот процесс, чтобы обрести славу и известность, но причем тут Лайла? Поскольку ее защитником будет он, она только выиграет. Дрю постарался отогнать от себя тревожащие его мысли. Они просто сейчас помогают друг другу, хоть она об этом и не ведает. А на отца Дрю старался не злиться. Ну и что с того, что он вечно его поучает. Он просто хочет добра родному сыну.
   — Я не собираюсь проигрывать это дело, равно как не буду жертвой прекрасной Дю Шамп.
   Отец улыбнулся, пустив облачко сигарного дыма.
   — Я знал это, сынок. Слишком многое поставлено на карту, чтобы потерять голову из-за такой женщины.
   Дрю невольно поморщился» «Такой женщины». Его отец никогда не понимал, какие чувства он испытывает к Лайле Дю Шамп. Черт подери, даже сам Дрю не мог объяснить причины такого влечения. Нет, он пропустит слова отца мимо ушей. Ведь ему до боли хочется целовать ее и снова слышать ее звонкий смех.

Глава ДЕВЯТАЯ

   По дороге домой Дрю сидел молча, размышляя над горькой правдой, сказанной отцом. Лайла тоже казалась спокойной. Она сидела на своем обычном месте в экипаже и старалась не смотреть на Дрю.
   Как мог он винить ее в том, что он ей не нравится?
   Она винила его во всех несчастьях своей жизни — в продаже небольшого пароходства отца, в смерти отца, и даже в том, что вышла замуж за Жана. Хуже всего, что порой он мог понять ее ошибочную логику.
   Да, контракт по продаже пароходной компании был составлен явно в пользу Жана, но ведь Жан заплатил немалые деньги за эту блестящую работу. А ее отец добровольно подписал договор, и никто при этом, к удивлению Дрю, не оказывал на него никакого давления. Теперь Дрю предполагал, что Жан тогда предложил Энтони Дю Шампу единственное, чего тот хотел и что не мог купить ни за какие деньги: безопасность родной дочери. Если бы ее отец посоветовался с юристами, ему бы рекомендовали ни за что не подписывать составленный Дрю договор.
   Дрю вздохнул. Мог ли он винить Кювье за влечение к милой Лайле? В конце концов, Дрю сам был влюблен в нее еще с юных лет. И теперь он чувствовал себя ответственным за нее, отчасти потому, что составленный им контракт оставил ее без денег.
   И вновь он вспомнил о предостережении отца, бросив невольный взгляд на свою спутницу. Да только мертвец не почувствовал бы влечения к такой женщине!
   Прекрасная, сильная и куда более стойкая, чем те женщины, которых ему приходилось знавать прежде, Лайла интриговала его. После того, как он поцеловал ее днем, он до вечера не мог думать ни о чем, кроме ее губ, сладкого рта. Ему хотелось большего, чем просто ласкать ее.
   Интимная связь с клиенткой явилась бы непоправимой ошибкой. Он должен готовиться к процессу. А такой аморальный поступок мог привести к тому, что его лишили б лицензии, к тому же это было совершенно неэтично. Публично призывать к чистоте и порядочности и одновременно иметь тайную любовную связь с собственной клиенткой. Нет, это вряд ли понравится его потенциальным избирателям. Но Лайла сама по себе достаточно сильное искушение, и ради нее он мог забыть о карьере, личных амбициях и прежней решительности и полностью уйти в чувственное забвение. Образ обнаженной Лайлы, с откинутой назад головой, закрытыми глазами, ее дыхание в минуты, когда он занимается с ней любовью… Все это никак не выходило у него из головы.
   Он откашлялся, решительно настроившись избавиться от наваждения — образа обнаженной женщины, такой беззащитной в его руках.
   — Ты хорошо провела время?
   На самом деле он хотел спросить, понравилось ли тебе, как я тебя целовал днем?..
   Она бросила на него взгляд из темноты.
   — Твоя мать очень милая женщина и отличная хозяйка.
   — А что ты думаешь по поводу моего отца? спросил Дрю, почему-то особенно этим заинтересовавшись.
   — Он светский человек, имеет вес в обществе, но почему-то заранее решил, что это я убила Жана, — ответила Лайла.
   Дрю немного опешил. Лайла прекрасно разбирается в людях! Неужели она не видит, насколько он ею очарован?
   — Мой отец информирован как никто другой, и потому его решения всегда молниеносны, — заметил Дрю.
   — Уже давно я не наслаждалась обществом женщины за ужином. С твоей мамой так легко, — промолвила Лайла, тяжело вздохнув. — Похоже, ей было все равно, что у нее в гостях дама, подозреваемая в убийстве.
   Моя мать могла бы развлекать самого дьявола, и тот прекрасно чувствовал бы себя в ее обществе. Просто у нее такая манера общения. Я считаю, что моему отцу с ней просто повезло. Последовала напряженная пауза.
   — Они ведь не приглашали меня, так? Дрю понял, что врать бессмысленно.
   — Конечно, нет. Лайла отвернулась.
   — И теперь меня уже больше не примут в твоем доме, ведь правда? И неважно, что я невиновна. Люди всегда помнят только плохое.
   — Вполне возможно, — ответил Дрю, его охватила внезапная потребность быть с нею предельно откровенным.
   — Хотелось бы повернуть время вспять и полностью изменить последние два года. Я бы удержала тогда своего отца от подписания этого контракта, — в голосе Лайлы звучало отчаяние.
   — Нет смысла винить себя за ошибки отца, — промолвил спокойным тоном Дрю, пытаясь ее успокоить.
   Она повернулась к нему, и на какой-то миг адвокату показалось, что она сейчас его ударит, столько незримой ненависти исходило от нее.
   — Я не виню его ни в чем. Я обвиняю Жана и тебя. Ты помог Жану обмануть моего отца.
   Дрю не знал, что ей ответить. Ночной ветерок обдувал его лицо, не в состоянии охладить внезапно охватившей его ярости.
   — Лайла, никто не заставлял твоего отца подписывать тот контракт. Он подписал документ, не пожелав проконсультироваться с юристами. Я не повинен в его глупости.
   — Его глупости?! — воскликнула Лайла.
   — Совершенно верно, — парировал Дрю. — Подписывая деловой контракт, советуйся со своим юристом. Любой профессионал сразу сказал бы ему, что договор односторонний, — выпалил Дрю.
   Она не ответила. Она просто отвернулась и стала смотреть в окошко экипажа. Всю следующую милю их пути слышалось лишь пение ночных цикад, да шуршание пожухлых дубовых листьев, ковром лежавших на дороге.
   Наконец она заговорила, и голос ее был на редкость спокоен, но холоден.
   — Если никто не заставлял отца подписывать контракт, а бизнес его процветал, то почему он решил от него избавиться?
   — Не знаю, меня это тоже волнует, — ответил Дрю, стараясь сохранять спокойствие. — В данный момент я предполагаю, что Жан предложил жениться на тебе, и таким образом было удовлетворено желание твоего отца обеспечить твое будущее.
   — Но ведь ты наверняка все знал! — воскликнула она. — Знал, что у Жана есть и другие женщины, и позволил ему взять меня в жены.
   — Черт возьми, Лайла! Я занимался только законным бизнесом Жана. И он сообщал мне лишь то, что считал нужным. Я бы сам рассказал твоему отцу о том, что Жан уже женат, если бы знал истинные намерения своего клиента! Но он же мне ничего не сказал!
   Она с изумлением воззрилась на него, и ее большие глаза блеснули в свете луны. И еще одну милю они проехали в полном молчании.
   Наконец, чтобы хоть как-то заполнить возникшую паузу и отогнать эротические грезы, в которых обнаженная Лайла таяла в его объятиях, Дрю заговорил.
   — Сегодня днем я получил записку от миссис Готье. Она согласилась встретиться с нами завтра в три часа пополудни.
   Лайла резко повернулась и схватила его за запястье. Тепло потекло по его руке от прикосновения женщины, у Дрю перехватило дыхание.
   — Слава богу, — обрадовалась Лайла. — Быть может, завтра в это время я буду уже свободной женщиной. Завтра в это время мы вполне сможем узнать имя настоящего убийцы Жана.
   Он кивнул в знак согласия, не зная, что и подумать. Все указывало на вину Лайлы, но ему не хотелось верить в то, что она убийца. Она была ему небезразлична, и это пугало Дрю.
 
   Лайла стояла в прихожей дома миссис Готье, нервно ожидая, пока дворецкий объявит об их приходе. Бледно-зеленые обои в цветочек покрывали стены этого помещения. По обе стороны от дверей стояли венецианские статуи. С потолка свисала хрустальная люстра. Лайла чувствовала себя неловко в столь изысканной обстановке. Много раз она проезжала мимо этого дома, но внутри не была ни разу. И даже сегодня, когда она пришла сюда в компании Дрю Солье, ее в этот шикарный особняк не приглашали.
   — Сюда, пожалуйста, — сказала горничная и провела их в залу, одну из стен которой занимало огромное французское зеркало. В обивке мебели преобладал голубой цвет, а у большого окна стояло пианино. Сладкий аромат роз витал в воздухе, их лепестки плавали в вазе эпохи династии Мин, стоявшей на музыкальном инструменте.
   Миссис Готье ожидала их стоя. Словно учительница школярам, она властным жестом указала им на диван. Лайла и Дрю сели.
   — Мистер Солье, вы не предупредили меня, что приведете с собой мисс Дю Шамп, — отчитала адвоката хозяйка, усаживаясь в французское кресло.
   — Прошу прощения, миссис Готье, но мисс Дю Шамп настояла на встрече с вами, и мы боялись, что вы откажете нам, если я скажу правду.
   Женщина нахмурилась.
   — Ну зачем же так… Раз уж вы здесь, я готова вас выслушать.
   Лайла была рада, что им сразу не указали на дверь.
   — Так зачем же я вам понадобилась? — спросила хозяйка, глядя прямо в глаза Лайле.
   — В редакции городской газеты мне сообщили, что вы знаете всех в Батон-Руж. Я ищу молодую женщину по имени Бланш, — сказала Лайла. — Мне известно лишь то, что она происходит из благородного семейства и приехала в Батон-Руж вместе с маленькой девочкой, которую зовут Жюлиана.
   Женщина призадумалась.
   — Да, я ее знаю. Бланш Филь недолго жила в Батон-Руж.
   — Так значит, она здесь больше не живет? заволновалась Лайла. — У меня есть веские причины считать, что у Жана Кювье имелись еще жены, а не только те три, о которых уже известно. И Бланш была одной из них.
   Хозяйка задумчиво кивнула Лайле.
   — Вполне логично, учитывая, насколько развратен был мистер Кювье. Я могу поведать вам то немногое, что известно мне о трагической судьбе этой женщины.
   Миссис Готье поудобнее устроилась в кресле.
   Лайла почувствовала, что дрожит от страха. Трагическая судьба? Что она хочет этим сказать? И прежде чем она успела хоть что-то спросить, женщина начала историю Бланш.
   — Вдова Бланш приехала сюда ухаживать за своей престарелой тетушкой и привезла с собой свою маленькую дочурку. К тому времени ей едва исполнилось три годика, и Бланш обожала милую малютку и берегла как зеницу ока.
   Миссис Готье вздохнула.
   — Бланш была довольно замкнута, не появлялась на светских раутах, посвящая себя полностью заботам о тете и дочери. Они прожили здесь около шести месяцев, когда Жюлиана подхватила желтуху.
   Покачав головой, пожилая женщина утерла края глаз носовым платком.
   — Это была настоящая трагедия. Через две недели девочка умерла. Бланш была вне себя от горя. На похоронах ее утешал какой-то мужчина, и когда я спросила, кто это, мне сказали, что это ее старший брат.
   Лайле невольно стало жаль эту несчастную.
   — Так что же случилось с мисс Филь? Лайла была уверена, что именно Бланш оборвала порочную жизнь Жана.
   — О, господи, это самая печальная часть этой истории, — миссис Готье выдержала драматическую паузу, и Лайле стало не по себе. — После смерти дочери Бланш убила себя.
   Какое-то время Лайла сидела, словно оглушенная. Для нее это был настоящий удар. Бланш мертва?
   НЕТ, ЭТОГО НЕ МОЖЕТ БЫТЬ! ВЕДЬ ЭТО БЛАНШ УБИЛА ЖАНА!
   — Когда это случилось? — спросила Лайла, уже представляя, как на ее шее затягивается петля.
   — Вот, уже полгода, как ее похоронили.
   — Полгода, — прошептала Лайла, и ей захотелось закричать.
   Она чувствовала, что вот-вот упадет в обморок. Мертвые не могут убивать. Лайла была уверена, что поиски Бланш помогут найти настоящего убийцу. А теперь, похоже, ее казнят за убийство, которого она никогда не совершала.
   — Мисс Дю Шамп, с вами все в порядке? Что-то уж больно вы побледнели. Вы, что, были близко знакомы с Бланш?
   Та молодая женщина покончила с собой. Это было так печально, так бессмысленно…
   Дрю откашлялся, впервые заговорив с тех пор, как сел на диван.
   — Мисс Дю Шамп была уверена, что Бланш имеет какое-то отношение к убийству Кювье.
   Готье с сочувствием посмотрела на Лайлу.
   — А как насчет тетушки? — спросил Дрю.
   — Она умерла через месяц после похорон Бланш.
   — А брат Бланш? — Дрю бросил взгляд на Лайлу, безмолвно смотревшую на цветы и пытавшуюся оправиться от неожиданного удара судьбы.
   Седая голова пожилой женщины дрогнула.
   — Не могу вам сказать. Я никогда прежде с ним не встречалась и видела этого мужчину лишь мельком на похоронах Жюлианы.
   Лайла сидела потрясенная. Ее надежды таяли, словно последний отблеск света в черной пучине отчаяния.
   Миссис Готье положила ладонь на руку Лайлы, пытаясь ее успокоить.
   — Мисс Дю Шамп, сохраняйте веру в Господа нашего. Лично я уверена, что убийца будет найден и получит по заслугам.
   Лайла подавила в себе острое желание сообщить этой великосветской даме о том, что полиция уже нашла виновную. Вместо этого она натянуто улыбнулась. Ей хотелось поскорее выбраться из душного дома. Лайла встала.
   — Спасибо, что уделили нам внимание и рассказали о Бланш.
   Миссис Готье тоже встала.
   — Мне очень жаль, что я вас так расстроила. Надеюсь, убийцу мистера Кювье найдут.
   — Благодарим вас, — ответил Дрю и, взяв Лайлу под руку, повел ее к выходу.
   Миссис Готье осталась в полном одиночестве. Та же самая горничная проводила их до крыльца, но Лайла даже не запомнила ее лица.
   Оказавшись на улице, она даже не почувствовала тепла летнего солнца. Тьма поглотила ее, обдав смертельным холодом.
   Дрю помог ей сесть в экипаж, после чего занял в нем свое место. Щелкнув поводьями, он оправился в обратный путь по городским улицам.
   — Как я поняла, это значит, что мы завтра отправляемся в Новый Орлеан, — еле слышно промолвила Лайла.
   Дрю опустил глаза.
   — Я уже купил билеты на пароход, отплывающий в Новый Орлеан завтра днем.
   Она отвернулась от него. Она ведь знала с самого начала, когда покинула Новый Орлеан, что ее обязательно заставят туда вернуться. Но до сегодняшнего дня Лайла верила, что найдет настоящего убийцу и будет оправдана. Теперь суд присяжных казался неизбежным, а казнь через повешение вполне реальной. Когда она попыталась сдержать дрожь, сковавшую ее тело, невольный всхлип вырвался из ее груди, и по щекам потекли горячие слезы.
   Дрю остановил экипаж и заключил ее в объятия; он гладил несчастную молодую женщину по спине, и слезы постепенно очищали израненную душу.
 
   Звезды мерцали в ночном небе. Лайла сидела в кресле-качалке и с тоской смотрела на них. Все ее надежды рухнули в тот миг, когда она поняла, что Бланш Филь не могла убить Жана.
   Теперь ей оставалось лишь молиться, что информация о том, что ей было известно о существовании Мариан и Николь до гибели мужа, не станет достоянием следствия. В противном случае у присяжных появится дополнительный повод считать ее виновной.
   Но ведь она никогда не любила Жана, и когда поняла, что стала свободной, то благодарила Бога, и строила планы на новую жизнь.
   Конечно, они крупно поскандалили в ночь его смерти, потому что Жан уже не мог более заставить ее быть его женой. И когда она стала требовать у него свой дом и деньги, вырученные от продажи отцовского пароходства, он рассмеялся ей в лицо и стал говорить непотребные вещи.
   Однако судьба решила все по-своему, и порой Лайле приходила в голову мысль о том, что Жан совершил самоубийство, чтобы избежать позора, когда его многоженство станет известно всему свету. Но вряд ли такой человек, как Жан, пошел бы на самоубийство.