Макданиел Сильвия. Магия звезд

   Она повернулась.
   — Ценю твою помощь, Дрю. Благодарю за то, что вытащил меня из тюрьмы, но я очень устала. Так что плохие новости, которые ты намерен сообщить, подождут до утра.
   Адвокат взял ее за руку.
   — Наверное, ты не понимаешь до конца, что произошло. — Я заплатил за тебя залог в 25 000 долларов.
   Глаза Лайлы расширились, и она невольно ахнула.
   — К тому же тебя отпустили под мою ответственность, взяв с меня обещание, что ты будешь присутствовать на предварительных слушаниях и в суде. Я дал соответствующие гарантии.
   Она смотрела на него, не в состоянии вымолвить ни слова.
   — Знаю, что уже поздно, но нам необходимо поговорить о том, как я буду представлять твои интересы на процессе.
   Лайла тяжело вздохнула, а затем ее голубые глаза мрачно сверкнули.
   — Я вашей помощи не просила, сэр, — резко заявила она. — Я не просила вытаскивать меня из тюрьмы. Вы, может, и заплатили за мое освобождение, но пока я не дам своего согласия, вы не мой адвокат.
   Резким движением она высвободила свой локоть, ее нижняя губа дрожала, и сердце Дрю невольно сжалось при виде слез, блестевших на ее ресницах.
   — Сегодня вечером я согласия дать не могу, настаивала Лайла.
   Он видел, что злость лишила ее последних сил. Пожалуй, он поспешил. Оставалось рисковать собственной репутацией.
   Хоть было и настоящим безумием оставить ее одну именно сейчас, как можно было заставлять эту женщину принимать какие-то решения, когда она вот-вот лишится чувств?
   — Хорошо, уже поздно. Эту ночь я дарю вам. Но даже и не думайте бежать, потому что я вас из-под земли достану и уверяю, в этом случае вам придется несладко.
   — Не волнуйтесь, ваш залог в полной безопасности. У меня осталось сил лишь на то, чтобы добраться до своей комнаты, и я уверена, что утром вы нанесете мне визит, чтобы обсудить, как вы будете представлять мои интересы на суде.
   — Рано утром.
   — Спите спокойно, Дрю, — саркастически заметила Лайла.
   Дрю бросил ей вслед прощальный взгляд. Потом он снова забрался в экипаж и захлопнул дверцу.
   Да, он хотел ей помочь, но ему будет плохо, если она сбежит до суда. Он не мог рисковать. Но сегодня, когда она казалась столь беззащитной, ему не хотелось на нее давить…
   Как только кеб тронулся, Дрю еще раз посмотрел на парадную дверь отеля, за которой только что скрылась Лайла.
   Завтра она либо начнет игру по его правилам, либо снова вернется в тюрьму. Выбор за ней.

Глава ЧЕТВЕРТАЯ

   Лайла открыла парадную дверь отеля и обвела взглядом вестибюль. От всех мыслей и переживаний, и от шума, стоящего здесь, у нее разболелась голова. В вестибюле находилось довольно много людей, некоторые стояли небольшими группками и о чем-то разговаривали. Она молила Бога, чтобы здесь не оказалось караулящих ее репортеров, и мечтала побыстрее добраться до своей комнаты.
   Проходя через вестибюль, Лайла заметила Колетт, разговаривавшую с высоким, плотным джентльменом. Лайла не могла видеть его лица, потому что тот стоял к ней единой. Черные волосы мужчины посеребрила седина. Он стоял, скрестив на груди руки.
   Удивленная тем, что горничная дружелюбно беседует с незнакомцем, Лайла обратила внимание на то, что сейчас лицо Колетт гораздо мягче и милее обычного. Быть может, это полицейский? Или газетчик? Тогда почему она с ним так мило воркует?
   И в этот миг Колетт повернулась и увидела Лайлу. Их взгляды встретились. Зрачки Колетт расширились от удивления, но губы продолжали шевелиться, — она что-то торопливо объясняла незнакомцу. Лайла поспешила к Колетт, ей стало любопытно, кто же этот мужчина. Служанка раньше никогда не говорила, что у нее кто-то есть.
   Буквально за доли секунды пожилой высокий господин растворился в толпе, и Лайла потеряла его из вида. Колетт подбежала к госпоже.
   — Боже мой, я так рада вас видеть… А я-то, глупая, посчитала, что вы теперь не скоро вернетесь. С вами все в порядке? Я сообщила обо всем Солье, сразу же после того, как вас забрала полиция. Давайте-ка я помогу вам подняться по лестнице, а то у вас такой бледный и больной вид.
   — С кем это ты болтала? — спросила Лайла, игнорируя сочувственный тон служанки.
   — Ах, этот… Да просто спрашивал, как пройти в ресторан… Давайте-ка я лучше провожу вас, а потом закажу что-нибудь съестное.
   Вконец измучившаяся женщина согласилась. Бурные события прошедшего дня слегка затуманили ее сознание, и теперь она ко всему относилась с подозрением. В том числе и к расспросам Колетт.
   — Уже поздно, и я ничего не хочу, — промолвила Лайла, чувствуя, как ее одолевает усталость. Ей требовалось срочно добраться до своей комнаты, прежде чем она окончательно лишится сил.
   — Я тут попыталась собрать денег, чтобы вызволить вас из тюрьмы…
   Лайла позволила служанке взять себя под руку.
   — Спасибо, но о моем залоге позаботился мистер Солье. Пожалуйста, помоги мне подняться наверх. Боюсь, я слишком устала, чтобы сделать это самостоятельно.
   Колетт нахмурилась.
   — Само собой… Ведь через какие ужасные испытания вам пришлось пройти сегодня! Какая же я легкомысленная! Стою здесь и забиваю вам голову своей болтовней.
   Они стали подниматься по ступенькам, и Лайла оперлась рукой на плечо горничной.
   — Колетт, ты помнишь ту ночь, когда умер Жан? Ты слышала, как мы в тот вечер ругались?
   — Да, — ответила служанка, вопросительно взглянув на госпожу.
   — А что ты по этому поводу рассказала полиции? — спросила Лайла; ей внезапно очень захотелось это узнать.
   — Ну, то, что вы довольно часто ругались по ночам.
   — А ты смогла разобрать, что именно в тот вечер мы с Жаном говорили друг другу?
   — С трудом…
   Лайла испытала облегчение, но все же постаралась не доверять собственным чувствам. Как могли слуги не слышать тех оскорблений, что они с Жаном бросали в лицо друг другу!
   — Ты слышала тогда что-нибудь такое, что могло бы заинтересовать полицию?
   Колетт поперхнулась.
   — Нет, мисс Дю Шамп, ничего такого, чего бы им захотелось узнать.
   Лайла кивнула, понимая, что Колетт не стала бы говорить о том, что слышала. Горничная повернула ключ в замочной скважине и открыла дверь. Лайла прошла в номер. Оттого, что окна были целый день закрыты, воздух здесь казался затхлым. Она прислонилась спиной к стене, чувствуя, как подгибаются ее колени. И хоть в гостиничных апартаментах исчез сладковатый трупный запах, Лайла все равно вспоминала его каждый раз, когда входила сюда.
   Быстро осмотрев свою комнату, она с облегчением вздохнула. Даже это скромное по размерам помещение казалось царской палатой по сравнению с камерой Ново-Орлеанской тюрьмы.
   Скинув с плеч шаль, Лайла протянула ее служанке.
   — Я так утомлена…
   — Присаживайтесь. Позвольте мне хотя бы согреть вам чашечку чая, — затараторила Колетт. Она суетилась так, будто Лайла отсутствовала несколько месяцев, а не часов.
   Лайла отрицательно покачала головой. Она знала, что ей теперь нужно, и чай к этому не имел никакого отношения.
   — Нет, я хочу принять ванну, выпить бокал вина или шерри и принять снотворное. И не говори мне, что ты забыла его купить.
   — Что вы, мэм! Конечно же я знала, что вам понадобится ваше лекарство.
   Лайла ее уже не слушала. Она думала лишь о том, что сегодня ночью ее ждет спокойный сон, а не печаль суровой действительности.
   — Простите, мэм, — Колетт запнулась, как будто словно собиралась что-то сказать, но внезапно передумала.
   — Спасибо, Колетт, — еле слышно пробормотала Лайла.
   — Я прикажу, чтобы на кухне согрели воды для ванны.
   Лайла рухнула на диван, и вновь ее мысли вернулись к Дрю. Она коснулась своих губ, вспоминая, как ее обнимали его сильные руки. Тогда на какое-то мгновение ей показалось, что уже никто и никогда не причинит ей вреда, и этот пропахший сандаловым деревом и табаком мужчина навсегда станет ее ангелом-хранителем. О, господи, как же это было приятно…
   Но она даже на миг не могла позволить, чтобы ее усыпили его поцелуи. Ведь именно Дрю помогал Жану, и вместе они разорили ее отца. Там, в экипаже, он просто пытался усыпить ее бдительность своими ласками.
   О, господи, и как это кто-то может заплатить залог в 25 тысяч долларов? Она ведь не смогла бы заработать и вернуть даже малый процент с этой суммы. Дрю пытался заставить ее назначить его своим адвокатом, и Лайле очень не нравились методы, которыми он этого добивался. Но что она могла поделать?
   Смятение охватило ее душу, она никак не могла понять, что и думать о Дрю Солье. А когда он наклонился и поцеловал ее, она была потрясена тем, как откликнулось ее тело на его ласку.
   Сознание того, что она никак не может вспомнить, что же чувствовала, когда ее целовали до этого, обескуражило Лайлу. Даже сейчас она все еще не могла оправиться от шока.
   Когда он сжимал ее в объятиях, ей было очень хорошо и спокойно. Ей и впрямь хотелось, чтобы его губы касались ее уст, чтобы его рот скользил по ее коже. Ей никогда не хотелось целоваться с Жаном, но вот с Дрю ей это понравилось.
   И, тем не менее, она вышла из себя, услышав его ультиматум. Он заплатил за нее залог, и Лайла понимала, что теперь он будет настойчиво пытаться выступить на суде в ее защиту. Но можно ли довериться человеку, обманувшему ее отца?
   И как ее отец мог оказаться таким наивным, чтобы поверить Жану, когда тот сделал предложение поддержать их семейный бизнес?! Едва просохли чернила на договоре, Жан предложил взять ее в жены и позаботиться о ее материальном положении… Как мог Дрю говорить о том, что ему ничего не было известно о женах Кювье, когда он был личным адвокатом Жана?
   Она обхватила голову руками, стараясь успокоиться. Внутри нее сейчас бушевал настоящий ураган страстей. Как все это бесчестно! Как неприлично! Ее арестовали, надели наручники и провели у всех на виду через вестибюль отеля под конвоем… До самой тюрьмы.
   О, сколько газетчиков следило за ее унижением, чтобы поведать об этом в утренних выпусках! Неужели они не понимают, что она всегда была доброй католичкой, не признающей никаких убийств! Как мог хоть кто-нибудь из знавших ее людей даже предположить, что это она убила Жана? И, тем не менее, вероятно, ее ожидает суд. Вполне возможно, ее казнят…
   Ее пальцы задрожали, и животный страх вновь охватил ее. Она сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться.
   Итак, Дрю Солье, юрист-адвокат. Высокий и мускулистый… Его образ вновь и вновь вставал у нее перед глазами. Ей не хотелось доверять свою жизнь этому человеку, — эффектному наглецу, составившему завещание ее покойного мужа.
   Лайла покачала головой, понимая, что в этом деле у нее нет никакого выбора. Но хуже всего то, что она чувствовала к Дрю сильное влечение. Влечение, с которым ничего не могла поделать.
   Жан навсегда излечил ее от влечения к мужчинам, и хотя разум Лайлы и боролся с искушением, ее тело прекрасно понимало, сколь привлекателен может быть Солье и сколь велика его сила. И пусть больше всего на свете она боялась смерти, Дрю возбудил в ней сильное любопытство, и теперь она жаждала его. поцелуя.
   И все-таки ей необходим был сильный адвокат, способный убедить присяжных в ее невиновности. А Дрю Солье, похоже, мог заставить расстаться с последней монеткой даже родную бабушку. Может ли он проделать тот же самый фокус с присяжными?
   В гостиную вошла Колетт.
   — Я принесла вам вино и снотворное.
   — Спасибо, — ответила Лайла. Руки у нее все еще тряслись.
   — Ваша ванна будет скоро готова, и я приготовила для вас ночную рубашку.
   Лайла посмотрела на горничную.
   — Спасибо, Колетт, уверена, что ты очень устала.
   — Да нет, я прекрасно себя чувствую, мэм, — ответила служанка, с беспокойством заглядывая в глаза Лайлы. С тех пор как мисс Дю Шамп вернулась, Колетт вела себя немного странно.
   — А как ты думаешь, кто на самом деле убил Жана? — спросила Лайла. — Как-никак в ту ночь в покоях нас было четверо.
   Она заговорила о том, о чем боялась спрашивать вслух всю последнюю неделю. Ей почему-то не верилось, что полиция посчитает ее способной на убийство. Теперь она изменила Свое мнение.
   Колетт удивленно посмотрела на нее, откупоривая бутылку вина.
   — Я сама себя об этом спрашивала, госпожа. Не может быть, чтобы такая прекрасная женщина, как вы, убила мистера Кювье. Я тоже его не убивала. Остается Джордж, камердинер Жана, или же кто-то заходил в покои ночью.
   В мягком свете лампы тени на стенах номера почему-то показались Лайле куда больше обычного, и она почувствовала, как в груди учащенно забилось сердце.
   — Да, я тоже задавалась вопросом, возможно ли это, но я ничего не слышала, — ответила она.
   Ее испугала мысль о том, что кто-то мог зайти в покои, чтобы совершить злодеяние.
   — И я ничего не слышала… Утром я встала, и все выглядело так, как будто сам дьявол забрал его душу в ту ночь, — промолвила Колетт, уставившись в пустоту, ничего не видящим взором. Она вздохнула, взглянув на Лайлу: — Простите за прямоту, но мистер Кювье оказался настоящим злодеем, если женился на вас и тех других женщинах под фальшивым предлогом. Так что, судя по всему, в ту ночь за. ним явился отнюдь не ангел. Лайла посмотрела на тихонько ухмыльнувшуюся горничную, все еще мучавшуюся с пробкой.
   — Злодей? Мне это нравится. Почему же тогда полиция мне не верит?
   Наконец-то пробка с хлопком вылетела из горла бутылки, и Лайла, невольно вздрогнула. Сегодня вечером ее нервы были натянуты до предела.
   Колетт спокойно наполнила бокал вином и подала его госпоже.
   — Жан умер именно здесь, и потому вы — весьма удобная подозреваемая… Но, думаю, что присяжные признают вас невиновной.
   Лайла пригубила бокал и ощутила во рту прохладную терпкость. Страх не покидал ее. Она в очередной раз вздохнула, пытаясь расслабиться.
   — Солье пытался меня предупредить, но я ему не поверила. Я думала полиция поймет, что меня не в чем обвинить: я не способна причинить вреда кому бы то ни было. Но если я не способна убедить в своей правоте полицейских, с чего бы это присяжные мне поверили?
   Мэм, полиция с потрохами продалась бандитам и сажает в тюрьмы невинных людей. А присяжные — люди простые, они только посмотрят на ваше ангельское личико и сразу же поймут, что вы никогда бы не смогли кого-нибудь отравить. Так что вы будете оправданы. Лайла тяжело вздохнула.
   — Никто не заслуживает смерти от чужой руки.
   — Но наши любимые не должны страдать от чужих обвинений. Скорее всего, мистер Кювье причинил кому-то вред, и этот кто-то его убрал, с уверенностью сказала Колетт.
   — Зато я теперь боюсь, что меня посадят в тюрьму или казнят за преступление, которого я не совершала.
   Вновь страх накатил волной, и Лайла сделала большой глоток из бокала. А вдруг она и впрямь добавила ему в питье слишком много снотворного в тот вечер, и произошла передозировка?
   От этой мысли можно было сойти с ума. Колетт тронула ее за руку.
   — Я слышала, что мистер Солье очень хороший адвокат. — Она сделала паузу. — И мне кажется, он искренне за вас переживает.
   — Где это ты услышала, что он хороший адвокат? — спросила Лайла, желая, чтобы хоть кто-нибудь смог убедить ее в том, что Дрю можно доверять.
   Руки горничной заметно дрожали, когда она попыталась закупорить бутылку.
   — Одна из уборщиц в этом отеле поведала мне, что в прошлом году мистер Солье взялся защищать на суде парня, которого обвиняли в краже. Мальчишка был беспризорником, и, знаете, нашему адвокату удалось не только его оправдать, но и устроить в детский дом. Он неравнодушен к людям, и я думаю, что если вы позволите ему помочь, он добьется вашего оправдания.
   Это было так непохоже на того мальчика, с которым она когда-то ходила в школу. Тогда это был избалованный ребенок, всегда смотревший на всех свысока. Неужели он использовал суд над мальчишкой для продвижения по служебной лестнице, или же это был акт беззаветной любви к людям?
   — Мэм, вам понадобится хороший адвокат. Лайла откинула голову на спинку дивана и еще раз пригубила из бокала. Вино согревало ее. Хоть Дрю и лишил ее выбора, она не собиралась так быстро сдаваться. Закрыв глаза, она представила себя сейчас в родном доме в Батон-Руж. Оставалось допить вино, принять ванну и прочитать молитву, прежде чем провалиться в цветной сон не без помощи своего лекарства.
   Внезапный стук в дверь заставил обеих женщин встрепенуться. Сердце Лайлы бешено забилось.
   — Вы никого не ждете, мэм? — спросила Колетт.
   — Нет, уже очень поздно. Разве что это Дрю вернулся, — сказала она, поднимаясь с софы и направляясь к входной двери.
   — Кто там? — спросила она.
   — Мистер Краузе, управляющий отеля. Пожалуйста, откройте дверь.
   Мистер Краузе прошел мимо Лайлы прямо в гостиную, не дожидаясь особого приглашения. Обведя глазами комнату, он в упор взглянул на Лайлу. Брови его хмурились.
   — Вынужден сообщить вам, что ваше дальнейшее проживание в отеле «Сент-Луис» нежелательно. Из-за вас здесь полным полно газетчиков и полицейских, и это действует на нервы нашим постояльцам. Должен попросить вас завтра утром покинуть этот номер.
   Лайла была потрясена.
   — Но мне некуда пойти… Дайте мне время, чтобы я смогла подыскать себе другое жилище.
   — Я полагаю, вы можете поселиться в более скромной и менее известной гостинице. А завтра днем вас в этом номере уже быть не должно.
   Завершив свою миссию, он пошел к выходу.
   — Подождите! — крикнула Лайла, осознавая, сколь безнадежно ее положение. — Дайте мне время хотя бы до пяти вечера.
   Мужчина с явным раздражением прищелкнул каблуками.
   — Отлично, даю вам время до пяти.
   Дверь с шумом захлопнулась. Лайла швырнула в нее стакан с вином. Звук битого стекла эхом отозвался в покоях. Лайла наблюдала, как вино стекает по дверной панели, от всей души надеясь, что на ней останется приличное пятно.
   Она опустилась на пол и разрыдалась. Куда же теперь ей идти без денег и с подпиской о невыезде?
 
   На следующий день рано утром Дрю уже сидел в своем офисе, просматривая данные, которые он начал собирать со дня убийства Жана. Он добавил к ним вчерашнюю информацию. В конце концов, Лайла публично признала, что ненавидела супруга, и никто бы ее за это не осудил, если она не знала о порочном многоженстве Кювье. О, действительно, узнала о нем одновременно с Николь и Мариан. И вот Жан был мертв, а Дрю надо готовиться к суду.
   В дверь постучал Эрик.
   — Мистер Солье, у меня здесь полицейские рапорты по делу об убийстве Кювье.
   — Спасибо, сказал Дрю, — забирая папку. Он быстро перелистал страницы.
   — А ты их читал?
   — Да, сэр.
   — И что ты по этому поводу думаешь? Неужели мисс Дю Шамп убила Жана Кювье?
   — У меня недостаточно свидетельств, чтобы сложить мнение по этому вопросу.
   — Хороший ответ, Эрик. Но что тебе подсказывает твое профессиональное чутье?
   Молодой человек задумался.
   — Те немногие свидетельства, что я видел, указывают на то, что убийца именно она. Но я видел ее в день оглашения завещания и скажу, что очень трудно представить себе такую женщину в роли отравительницы собственного мужа.
   Дрю, оторвавшись от бумаг, улыбнулся клерку.
   — Нельзя судить о клиентах по их внешнему виду и поведению. Необходимо брать в расчет их поступки, но, порой, и это может ввести в заблуждение. А потому, друг мой, старайся мыслить гибко и копай поглубже. Расследуй каждую возможность…
   — Хорошо, мистер Солье. А сами-то вы как думаете? Это она убила своего мужа?
   Дрю на мгновение задумался. Он отчаянно хотел верить в то, что Лайла невиновна, но все указывало на ее вину, и даже его профессиональное чутье говорило, что это именно она убила Жана.
   — Скорее всего, она и есть убийца.
   — Так почему же вы ее защищаете, если считаете виновной?
   — Она все еще не наняла меня, но обязательно это сделает, и в качестве ее защитника я буду всеми силами добиваться оправдания этой женщины независимо от своего личного мнения.
   — Само собой, ее не повесят, даже если признают виновной, — заметил Эрик. — Она ведь женщина, а то, что натворил Жан, не выдерживает никакой критики, как с точки зрения закона, так и с общечеловеческих понятиях о морали.
   — Могут и повесить… У нас ведь равенство… Подумаешь, женщина! Мужчина-то мертв.
   — Ясно.
   — Если начнешь по особому относиться к женщинам, тогда слишком много мужей станет плохо спать по ночам.
   — Нет, нет… Я думаю, что вы правы. Но кажется несправедливым повесить ее после всего того, что натворил ее муж, — подытожил Эрик.
   — Само собой, но знаешь ли, Финни не успокоится, пока ее не повесят. Он решил уничтожить меня и считает, что данный процесс поставит крест на моих шансах стать мэром этого города.
   Эрик кивнул головой.
   — Мисс Дю Шамп знает, что вы считаете ее виновной?
   Дрю сухо рассмеялся.
   — Конечно же, нет. Она очень расстроится, если хотя бы на секунду посчитает, что я не верю в ее невиновность.
   — Но вам не кажется, что это нечестно по отношению к ней? Вы говорите ей одно, а верите совсем в другое…
   — Видишь ли, если я все сделаю как надо, это поднимет акции нашей адвокатской конторы. Объяснил Дрю, удивляясь непонятливости своего клерка. — Если я настрою общественное мнение в пользу Дю Шамп, присяжным придется дважды подумать, прежде чем послать ее на виселицу.
   Он глубоко вздохнул.
   — Такие дела, как это, каждый день не попадаются, а главное в этой жизни, мой друг, — правильно воспользоваться представившейся возможностью.
   — Но, мне кажется, она осталась без всяких средств к существованию. Как же она вам заплатит?
   Дрю улыбнулся.
   — Я собираюсь вести ее дело даром.
   — Даром? А это не вызовет у нее подозрений? спросил Эрик.
   Я намерен использовать данный процесс для собственной рекламы. После процесса мое имя станет известно во всех районах города. Так что, когда я выставлю свою кандидатуру на выборах мэра, все будут знать, кто я такой, а если мне удастся оправдать мисс Дю Шамп, то избирателям Нового Орлеана я буду известен как герой, спасший бедную невинную женщину от виселицы. Как я уже заметил, Эрик, ищи подходящий случай.
   — А вы собираетесь сказать ей, что будете баллотироваться на должность мэра?
   Дрю отрицательно покачал головой.
   — Ну только, если она сама об этом узнает.
   — И вы думаете, она поверит, что вы станете вести ее дело даром?! — воскликнул Эрик. — Да ни за что…
   — В таком случае я скажу, что пишу книгу об этом процессе. Может, я ее и впрямь напишу, а может, и не стану…
   Дрю встал и снял с вешалки шляпу.
   — А теперь я должен проверить, ночевала ли мисс Дю Шамп в отеле и приняла ли она окончательное решение. Поскольку я уверен, что она не захочет возвращаться в тюрьму, она согласится передать свою защиту мне. Готовься, Эрик. Клянусь, мы с тобой примем участие в самом скандальном процессе века!

Глава ПЯТАЯ

   Стук в дверь гостиничных апартаментов заставил Лайлу прервать завтрак. Так рано ее мог навестить лишь один человек. К тому же у Солье имелся чисто профессиональный интерес — убежала она или нет.
   Утреннее солнце рассеяло черные сны про бездомных и убийц, высветив покои, превратившиеся для нее в место заточения. После вчерашнего срыва Лайла уже успела придти в себя и теперь была решительно настроена ковать свою дальнейшую судьбу.
   Колетт открыла дверь, и через несколько мгновений Лайла увидела перед собой адвоката.
   — Как видите, я еще здесь, — промолвила она с явным сарказмом.
   Он улыбнулся.
   — Я знаю, что вы женщина умная. У меня не было и малейших сомнений на ваш счет…
   — Лжец!
   Дрю бросил на стол свежий номер газеты «Дейли Пикаюн». Заголовки не вызывали удивления: «ВДОВА КЮВЬЕ АРЕСТОВАНА И ОБВИНЯЕТСЯ В УБИЙСТВЕ».
   Лайла равнодушно посмотрел на Солье.
   — Вы прервали мой завтрак.
   — Так получилось… А вы выглядите заметно посвежевшей после вчерашних суровых испытаний.
   — Просто я хорошо выспалась, — отрезала Лайла. — Пожалуйста, присаживайтесь и угощайтесь круассаном.
   — Благодарю, — Дрю подвинул стул к столику и, взяв с подноса булочку, намазал ее маслом.
   Колетт налила ему чашечку кофе и тихонько вышла из номера.
   Хоть Лайла и проспала большую часть ночи, она чувствовала себя довольно вяло, у нее было явно недостаточно сил, чтобы с честью встретить испытания грядущего дня. В прошлую ночь она проснулась от кошмара, в котором с грохотом закрывались двери камер, но воспоминание о ласковых губах Дрю вновь усыпило ее, и она увидела эротический сон, в котором ее тело сплеталось с телом красавца-адвоката. Уже под утро, когда ей снилось, что она стояла перед присяжными, и ее признали виновной и приговорили к смерти, она вновь проснулась и более уже не могла сомкнуть глаз.
   Потом она сидела у раскрытого окна и смотрела на восход солнца, раздумывая над тем, как поступит дальше.
   А сейчас она находилась за одним столом с мужчиной, от которого никогда не хотела зависеть и боялась, что иного выбора, кроме как передать свою жизнь в его руки, у нее нет.
   — С вами все в порядке? — спросил Дрю. — Вы выглядите озабоченной.
   — Так оно и есть, — ответила Лайла.
   Дрю вытер руки о салфетку, лежавшую на столе.
   — Вы уже определились насчет адвоката? Она одарила его презрительной улыбкой.
   — Я еще окончательно не определилась, — ответила она преувеличенно вежливо. — А ответьте мне, если отбросить в сторону сумму залога, с чего бы мне доверять вам свою жизнь?