Страница:
– Я полагал, вы будете работать тут, – сказал Беррокал. – Как видите, у нас мало места, и я больше ничего не смог придумать. По крайней мере кофе тут приличный, – усмехнулся он.
По крайней мере розетка рядом, подумала Фиона, протискиваясь между стулом и столом.
– Это те самые дела?
Беррокал кивнул.
– Те самые.
Несколько часов потребовалось Фионе, чтобы, то и дело заглядывая в словарь, прочитать множество самых разных отчетов. Случалось, что не помогал и словарь, и тогда она просила Беррокала перевести ей тот или иной параграф. Попутно она делала заметки, сверяясь с базой данных, составленной ею и одним из ее бывших студентов, в которой отыскивала аналог того, что бросилось ей в глаза в преступлениях, с которыми она взялась разобраться. Программа была очень полезной. Например, в ней значилось, что чужаки обычно совершают преступления после наступления темноты; хотя то, что два убийства совершены вечером, в данном случае не очень важно. Однако довольно редко преступник оскверняет труп разбитой бутылкой, и этому факту программа придала большое значение.
Много данных Фиона получила от ФБР, где с ней щедро поделились архивной информацией. Скоро Фиона поняла, что ее база данных, как любая статистическая программа, составленная психологом, полезна лишь отчасти, но она все же дает ценную возможность проникнуть в природу исследуемого преступления. Но, что еще важнее, с ее помощью Фиона могла почти уверенно сказать, было ли преступление серийным или не серийным.
К вечеру Фиона лишь подтвердила то, что полицейские определили на основании своего опыта и здравого смысла. Оба убийства были делом рук одного человека. Если больше ничего не получится, то путешествие можно считать бесполезным. Однако Фиона не сомневалась в том, что на основании сделанного анализа сможет указать на другие преступления, совершенные, возможно, тем же человеком. Если она получит доступ к соответствующей информации, то сумеет выстроить полезную схему.
Наконец Фиона почувствовала необходимость покинуть полицейский участок и на воле поразмышлять над полученной информацией.
Приехав в отель, Фиона обнаружила оставленную Китом на столе записку: «Пошел в бар. Приходи туда, когда вернешься, вместе пообедаем». Фиона улыбнулась и подошла к окну. Странно было даже подумать о том, что открывшаяся ей красота таит в себе весь спектр человеческих уродств. Где-то там в людском улье, вероятно, живет и работает убийца, не вызывая ни у кого подозрений. Хорошо бы направить поиск следователей в нужном направлении, чтобы его нашли, прежде чем он совершит новое убийство.
Но это потом. Фиона отошла от окна и разделась, поморщившись от запаха табака, пропитавшего одежду. По-быстрому приняв душ, она надела джинсы и шелковую полосатую рубашку.
Кит сидел за столиком в дальнем углу, склонившись над ноутбуком. В руке он держал бокал с темно-красным вином, рядом стояла миска с оливками. Проведя рукой по его плечам, Фиона поцеловала его в макушку и скользнула в кожаное кресло, стоявшее рядом.
– Как прошел день? – спросила она.
Кит вздрогнул от неожиданности.
– Привет. Подожди, дай мне сохранить. – Проделав нужные манипуляции, он выключил компьютер и улыбнулся Фионе. – Тебя отпустили на вечер?
– Не совсем. Надо еще написать отчет, правда, короткий. Это не займет много времени.
Подошел официант, и Фиона заказала охлажденное вино.
– А ты что делал?
Кит казался необычно притихшим.
– Бродил. Хотел проникнуться здешней атмосферой. Тут сплошная история. Она витает в воздухе. Прячется за углом. Только смотри, фантазируй. В общем, я задумался об инквизиции, как жилось при ней.
Фиона вздохнула.
– Понятно. У тебя появилась идея новой книги.
Кит улыбнулся.
– Шарики закрутились.
– И уже начал писать?
Он покачал головой.
– Нет, еще не время. Я немного причесал то, что писал последнюю неделю. Вычеркивал, вставлял; рутина. А ты? Как провела день?
Официант принес вино, и Фиона отпила из бокала.
– Все как обычно. Бессчетное количество отчетов. Беррокал на редкость организованный человек. Все схватывает на лету. Ему ничего не нужно объяснять дважды.
– Значит, будет полегче.
– Как бы не так! Дело в том, что у меня мало данных. Как правило, убийца выбирает свою жертву по каким-то личным соображениям. А у этого в голове как будто исторические аналогии, так что сложностей будет много. Не представляю, как составить полезную схему.
Кит пожал плечами.
– Делай, что можешь, а они пусть извлекают пользу. Да они сами напрашиваются на беду. Ты видела их дурацкий поезд, который идет по всему городу в сопровождении, мягко говоря, поразительных пояснений? Текст звучит на испанском, немецком языках и некотором подобии английского и в нем рассказывается о кровавой истории города. А одна речка здесь даже названа Перерезанным горлом. Представляешь?
Фиона изумилась:
– Об этом рассказывают туристам?
Кит кивнул:
– Нормальные люди подобными вещами не хвастают, ты не находишь?
– Там совершено одно из убийств, – медленно проговорила Фиона. – А я-то думала, что только местным жителям известны подробности.
– Могу тебя просветить. Некая цыганка охмурила стражника, и врагам удалось войти в город, так что ей перерезали горло, чтобы неповадно было.
– Ты был в церкви Сан-Хуан-де-лос-Рейес? Это церковь при монастыре.
– Проходил мимо. Завтра зайду внутрь.
– Заметил на фасаде кандалы?
– Их трудно не заметить. В путеводителе сказано, что Фердинанд и Изабелла повесили эти кандалы на стену после возвращения Гранады. В эти кандалы мавры заковывали своих пленников. Если у Изабеллы было такое представление об украшении, то мне не терпится заглянуть внутрь. Страдай молча, родной народ, – добавил он с иронической усмешкой. – А почему ты спросила?
– Там нашли второй труп. Ты был тут всего полдня, а уже знаешь исторические факты, связанные с убийствами. Я начинаю сомневаться в правильности своих выводов.
Кит похлопал ее по руке, изобразив на лице иронически-покровительственное выражение.
– Ничего, родная, не можешь же ты всегда быть права. Это моя функция.
Фиона фыркнула.
– Как хорошо, когда есть на кого положиться. Так мы будем обедать или не будем?
Фиона отпила глоток бренди, не отрываясь от своих черновиков. За спиной слышался успокаивающий стук клавиш ноутбука. Даже гудение магнитофона было по-домашнему уютным. Кит никогда не мешал Фионе работать, и за это она была ему безмерно благодарна. Слишком часто ее подруги жаловались на своих мужей и любовников, которые, отдыхая, требовали к себе внимания. А Кит работал, или читал книжку, или шел в бар и завязывал там новые знакомства.
«Я убеждена, что преступником в первую очередь движет не сексуальное удовлетворение. Однако посмертное сексуальное осквернение нельзя не учитывать. Полагаю, это способ продемонстрировать презрение к тому, что ему кажется „слабостью“ его жертв, следовательно, можно предположить, что способ завязывания отношений с жертвами – физический (телесный) или сексуальный призыв. Не исключено, что преступник сначала устанавливал с ними контакт, а потом назначал встречу на тот вечер, когда совершал убийства. Возможно, он ловил их на крючок своих профессиональных знаний. Очевидно, что будущие жертвы не видели в нем угрозу. Ему известны места, где он может отыскать свою потенциальную жертву, и ему отлично известна история Толедо, так что, возможно, он местный житель.
Убийства совершены не сексуальным маньяком. Здесь иная мотивация».
Пока все как будто в порядке, подумала Фиона. Пока спорить не с чем.
«Совершенные убийства говорят о сравнительно высоком уровне интеллекта преступника. Очевидно, что он не новичок в преступном мире. Ему нравится то, что он делает. Принимая версию не сексуально мотивированного убийства, можно сделать вывод, что и совершенные им прежде преступления вряд ли были сексуально мотивированными.
Если учесть, что оба убийства совершены в местах, имеющих историческое значение и притягательных для туристов, я думаю, что ключом к мотиву может быть отношение убийцы к туристам, посещающим его город. Он видит в них не источник благополучия, а нежелательную угрозу привычной жизни. Вполне возможно, что его прежние преступления были направлены против туристов или деловых людей, имеющих отношение к туристическому бизнесу. Не исключено, что на его счету акты вандализма в отелях, пунктах питания или сувенирных магазинах. Возможно, он нападал на туристов, устраивал драки».
Фиона откинулась на спинку стула и задумалась. То, о чем она писала, не выходило за рамки обычных серийных преступлений, а ведь ее с самого начала поразила необычность места преступления. Большинство убийц бросают свои жертвы там, где убивают их, или тщательно выбирают место, где труп, скорее всего, не будут искать. А этот убийца идет на очевидный риск, по крайней мере во втором случае, так что в глубине его сознания выбранные им места символичны. Значит, ему важна не только жертва, но и то, где она будет найдена. Эти места не просто символы насилия. Они имеют значение даже для случайного человека, пример тому – Кит.
Фиона была довольна проделанной работой. Теперь пусть Сальвадор Беррокал убедит местных полицейских предоставить ей данные о преступлениях против собственности и бизнесменов, занимающихся туризмом. Только получив эту информацию, она сможет приложить свои теории к практике и выяснить, какие преступления были совершены нужными ей людьми.
Как только ей станет ясно, какие из преступлений случайные, а какие нет, она нанесет нужные места на сканированную карту города. Если программа сработает как надо, на карте обозначатся места, где убийца живет или работает. Тогда она добавит те места, где были совершены убийства, и если ничего не изменится, то сможет указать Беррокалу тот район в городе, который убийца считает своим родным.
Десять лет назад, вспомнила Фиона, над ней посмеялись бы, осмелься она высказать предположение, что соединение трех вещей – психологического портрета преступника, анализа его преступлений и географического анализа может привести к поимке негодяя. Впрочем, тогда не было компьютерных программ, достаточно мощных для подобной базы данных, даже если бы кому-нибудь и пришла в голову подобная идея. К счастью, развитие техники уже не позволяет преступникам быть на шаг впереди. И ей повезло участвовать в этой революции.
Утром она еще раз обо всем подумает. Для Фионы не было ничего более увлекательного, чем вместе с полицейскими ловить убийц. Однако она ни на минуту не забывала о том, что имеет дело с живыми людьми, а не с серией математических знаков и компьютерных подсчетов. Если своей работой она не может спасти человеческие жизни, то грош цена ее работе. Поэтому каждое расследование, в котором ей приходилось принимать участие, было далеко не только вызовом ее профессиональным навыкам. Оно как будто оценивало ее как личность.
Глава 10
По крайней мере розетка рядом, подумала Фиона, протискиваясь между стулом и столом.
– Это те самые дела?
Беррокал кивнул.
– Те самые.
Несколько часов потребовалось Фионе, чтобы, то и дело заглядывая в словарь, прочитать множество самых разных отчетов. Случалось, что не помогал и словарь, и тогда она просила Беррокала перевести ей тот или иной параграф. Попутно она делала заметки, сверяясь с базой данных, составленной ею и одним из ее бывших студентов, в которой отыскивала аналог того, что бросилось ей в глаза в преступлениях, с которыми она взялась разобраться. Программа была очень полезной. Например, в ней значилось, что чужаки обычно совершают преступления после наступления темноты; хотя то, что два убийства совершены вечером, в данном случае не очень важно. Однако довольно редко преступник оскверняет труп разбитой бутылкой, и этому факту программа придала большое значение.
Много данных Фиона получила от ФБР, где с ней щедро поделились архивной информацией. Скоро Фиона поняла, что ее база данных, как любая статистическая программа, составленная психологом, полезна лишь отчасти, но она все же дает ценную возможность проникнуть в природу исследуемого преступления. Но, что еще важнее, с ее помощью Фиона могла почти уверенно сказать, было ли преступление серийным или не серийным.
К вечеру Фиона лишь подтвердила то, что полицейские определили на основании своего опыта и здравого смысла. Оба убийства были делом рук одного человека. Если больше ничего не получится, то путешествие можно считать бесполезным. Однако Фиона не сомневалась в том, что на основании сделанного анализа сможет указать на другие преступления, совершенные, возможно, тем же человеком. Если она получит доступ к соответствующей информации, то сумеет выстроить полезную схему.
Наконец Фиона почувствовала необходимость покинуть полицейский участок и на воле поразмышлять над полученной информацией.
Приехав в отель, Фиона обнаружила оставленную Китом на столе записку: «Пошел в бар. Приходи туда, когда вернешься, вместе пообедаем». Фиона улыбнулась и подошла к окну. Странно было даже подумать о том, что открывшаяся ей красота таит в себе весь спектр человеческих уродств. Где-то там в людском улье, вероятно, живет и работает убийца, не вызывая ни у кого подозрений. Хорошо бы направить поиск следователей в нужном направлении, чтобы его нашли, прежде чем он совершит новое убийство.
Но это потом. Фиона отошла от окна и разделась, поморщившись от запаха табака, пропитавшего одежду. По-быстрому приняв душ, она надела джинсы и шелковую полосатую рубашку.
Кит сидел за столиком в дальнем углу, склонившись над ноутбуком. В руке он держал бокал с темно-красным вином, рядом стояла миска с оливками. Проведя рукой по его плечам, Фиона поцеловала его в макушку и скользнула в кожаное кресло, стоявшее рядом.
– Как прошел день? – спросила она.
Кит вздрогнул от неожиданности.
– Привет. Подожди, дай мне сохранить. – Проделав нужные манипуляции, он выключил компьютер и улыбнулся Фионе. – Тебя отпустили на вечер?
– Не совсем. Надо еще написать отчет, правда, короткий. Это не займет много времени.
Подошел официант, и Фиона заказала охлажденное вино.
– А ты что делал?
Кит казался необычно притихшим.
– Бродил. Хотел проникнуться здешней атмосферой. Тут сплошная история. Она витает в воздухе. Прячется за углом. Только смотри, фантазируй. В общем, я задумался об инквизиции, как жилось при ней.
Фиона вздохнула.
– Понятно. У тебя появилась идея новой книги.
Кит улыбнулся.
– Шарики закрутились.
– И уже начал писать?
Он покачал головой.
– Нет, еще не время. Я немного причесал то, что писал последнюю неделю. Вычеркивал, вставлял; рутина. А ты? Как провела день?
Официант принес вино, и Фиона отпила из бокала.
– Все как обычно. Бессчетное количество отчетов. Беррокал на редкость организованный человек. Все схватывает на лету. Ему ничего не нужно объяснять дважды.
– Значит, будет полегче.
– Как бы не так! Дело в том, что у меня мало данных. Как правило, убийца выбирает свою жертву по каким-то личным соображениям. А у этого в голове как будто исторические аналогии, так что сложностей будет много. Не представляю, как составить полезную схему.
Кит пожал плечами.
– Делай, что можешь, а они пусть извлекают пользу. Да они сами напрашиваются на беду. Ты видела их дурацкий поезд, который идет по всему городу в сопровождении, мягко говоря, поразительных пояснений? Текст звучит на испанском, немецком языках и некотором подобии английского и в нем рассказывается о кровавой истории города. А одна речка здесь даже названа Перерезанным горлом. Представляешь?
Фиона изумилась:
– Об этом рассказывают туристам?
Кит кивнул:
– Нормальные люди подобными вещами не хвастают, ты не находишь?
– Там совершено одно из убийств, – медленно проговорила Фиона. – А я-то думала, что только местным жителям известны подробности.
– Могу тебя просветить. Некая цыганка охмурила стражника, и врагам удалось войти в город, так что ей перерезали горло, чтобы неповадно было.
– Ты был в церкви Сан-Хуан-де-лос-Рейес? Это церковь при монастыре.
– Проходил мимо. Завтра зайду внутрь.
– Заметил на фасаде кандалы?
– Их трудно не заметить. В путеводителе сказано, что Фердинанд и Изабелла повесили эти кандалы на стену после возвращения Гранады. В эти кандалы мавры заковывали своих пленников. Если у Изабеллы было такое представление об украшении, то мне не терпится заглянуть внутрь. Страдай молча, родной народ, – добавил он с иронической усмешкой. – А почему ты спросила?
– Там нашли второй труп. Ты был тут всего полдня, а уже знаешь исторические факты, связанные с убийствами. Я начинаю сомневаться в правильности своих выводов.
Кит похлопал ее по руке, изобразив на лице иронически-покровительственное выражение.
– Ничего, родная, не можешь же ты всегда быть права. Это моя функция.
Фиона фыркнула.
– Как хорошо, когда есть на кого положиться. Так мы будем обедать или не будем?
Фиона отпила глоток бренди, не отрываясь от своих черновиков. За спиной слышался успокаивающий стук клавиш ноутбука. Даже гудение магнитофона было по-домашнему уютным. Кит никогда не мешал Фионе работать, и за это она была ему безмерно благодарна. Слишком часто ее подруги жаловались на своих мужей и любовников, которые, отдыхая, требовали к себе внимания. А Кит работал, или читал книжку, или шел в бар и завязывал там новые знакомства.
«Я убеждена, что преступником в первую очередь движет не сексуальное удовлетворение. Однако посмертное сексуальное осквернение нельзя не учитывать. Полагаю, это способ продемонстрировать презрение к тому, что ему кажется „слабостью“ его жертв, следовательно, можно предположить, что способ завязывания отношений с жертвами – физический (телесный) или сексуальный призыв. Не исключено, что преступник сначала устанавливал с ними контакт, а потом назначал встречу на тот вечер, когда совершал убийства. Возможно, он ловил их на крючок своих профессиональных знаний. Очевидно, что будущие жертвы не видели в нем угрозу. Ему известны места, где он может отыскать свою потенциальную жертву, и ему отлично известна история Толедо, так что, возможно, он местный житель.
Убийства совершены не сексуальным маньяком. Здесь иная мотивация».
Пока все как будто в порядке, подумала Фиона. Пока спорить не с чем.
«Совершенные убийства говорят о сравнительно высоком уровне интеллекта преступника. Очевидно, что он не новичок в преступном мире. Ему нравится то, что он делает. Принимая версию не сексуально мотивированного убийства, можно сделать вывод, что и совершенные им прежде преступления вряд ли были сексуально мотивированными.
Если учесть, что оба убийства совершены в местах, имеющих историческое значение и притягательных для туристов, я думаю, что ключом к мотиву может быть отношение убийцы к туристам, посещающим его город. Он видит в них не источник благополучия, а нежелательную угрозу привычной жизни. Вполне возможно, что его прежние преступления были направлены против туристов или деловых людей, имеющих отношение к туристическому бизнесу. Не исключено, что на его счету акты вандализма в отелях, пунктах питания или сувенирных магазинах. Возможно, он нападал на туристов, устраивал драки».
Фиона откинулась на спинку стула и задумалась. То, о чем она писала, не выходило за рамки обычных серийных преступлений, а ведь ее с самого начала поразила необычность места преступления. Большинство убийц бросают свои жертвы там, где убивают их, или тщательно выбирают место, где труп, скорее всего, не будут искать. А этот убийца идет на очевидный риск, по крайней мере во втором случае, так что в глубине его сознания выбранные им места символичны. Значит, ему важна не только жертва, но и то, где она будет найдена. Эти места не просто символы насилия. Они имеют значение даже для случайного человека, пример тому – Кит.
Фиона была довольна проделанной работой. Теперь пусть Сальвадор Беррокал убедит местных полицейских предоставить ей данные о преступлениях против собственности и бизнесменов, занимающихся туризмом. Только получив эту информацию, она сможет приложить свои теории к практике и выяснить, какие преступления были совершены нужными ей людьми.
Как только ей станет ясно, какие из преступлений случайные, а какие нет, она нанесет нужные места на сканированную карту города. Если программа сработает как надо, на карте обозначатся места, где убийца живет или работает. Тогда она добавит те места, где были совершены убийства, и если ничего не изменится, то сможет указать Беррокалу тот район в городе, который убийца считает своим родным.
Десять лет назад, вспомнила Фиона, над ней посмеялись бы, осмелься она высказать предположение, что соединение трех вещей – психологического портрета преступника, анализа его преступлений и географического анализа может привести к поимке негодяя. Впрочем, тогда не было компьютерных программ, достаточно мощных для подобной базы данных, даже если бы кому-нибудь и пришла в голову подобная идея. К счастью, развитие техники уже не позволяет преступникам быть на шаг впереди. И ей повезло участвовать в этой революции.
Утром она еще раз обо всем подумает. Для Фионы не было ничего более увлекательного, чем вместе с полицейскими ловить убийц. Однако она ни на минуту не забывала о том, что имеет дело с живыми людьми, а не с серией математических знаков и компьютерных подсчетов. Если своей работой она не может спасти человеческие жизни, то грош цена ее работе. Поэтому каждое расследование, в котором ей приходилось принимать участие, было далеко не только вызовом ее профессиональным навыкам. Оно как будто оценивало ее как личность.
Глава 10
В прокуренный кабинет Фиона вошла ровно в одиннадцать часов утра. Беррокал и два других следователя разговаривали по телефону, ничем не выразив своих эмоций при ее появлении. Ровно в восемь утра Фиона послала Беррокалу свой отчет по факсу, понимая, что ему нужно время для получения нужных ей документов. Три свободных часа она использовала как нельзя лучше. Сначала позавтракала вместе с Китом в постели, потом отправилась вместе с ним смотреть Эль Греко и гробницу графа Оргазского, находившуюся в великолепной пристройке к церкви Сан-Томас. Начинать день было приятнее таким образом, а не чтением полицейских отчетов.
Две кучи документов на столе были по виду такие же, как накануне. Фиона подождала, пока Беррокал положит трубку.
– Привет. Отчетов о случаях вандализма и нападений еще нет?
– Они на столе. Нераскрытые – слева, раскрытые – справа. За последние двенадцать месяцев.
– Хорошо работаете.
Беррокал пожал плечами.
– Они знают, что я с них не слезу, пока не получу, что мне нужно. Им нравится спокойная жизнь. Вам необходима помощь или вы должны сами просмотреть все документы?
– К сожалению, сама, – ответила Фиона. – А что карта?
– Они тут.
Беррокал повернулся к незанятому столу и, перегнувшись через него, открыл ящик, из которого вытащил одну карту поменьше и другую побольше, более подробную.
– Я не знал, какая вам подойдет.
– Наверно, тут нет сканера? – спросила Фиона.
Беррокал пожал плечами.
– Может быть, и есть.
– Мне нужна подробная карта в моей программе, – сказала Фиона, доставая ноутбук и выуживая пустой флоппи-диск. – Если они переведут ее на флоппи-диск, то дальше я справлюсь сама.
Беррокал кивнул и, повернувшись к следователю, который сидел рядом с ним, что-то быстро сказал по-испански. Следователь торопливо закончил разговор и вопросительно посмотрел на босса. Тот вручил ему карту и флоппи-диск и отрывисто произнес несколько коротких фраз. Очевидно, следователь предпочел быть на побегушках у английского консультанта, чем задыхаться в вонючем ящике.
– Е cafe leche para dos [7], – сказал Беррокал, криво усмехаясь в спину исчезающего за дверью следователя.
– Спасибо.
Фиона взялась за первый документ. Ей предстояло сделать список некоторых данных: время преступления, дата преступления, вид преступления и еще пунктов двенадцать. И она погрузилась в поиск деталей. Если ей попадался известный преступник, она выписывала все, что касалось его жизни и прежних правонарушений. Ей надо было обработать сорок семь дел, которые, к тому же, были на испанском языке. Рабочий день тянулся долго, делимый на равномерные куски стаканом кофе и бутербродами неизвестно с чем, – Фионе было не до них.
Наконец она откинулась на спинку стула и стала ждать, когда компьютер рассортирует данные и выдаст результат. Довольно много случаев не подходили под разряд серийных, что Фиону ничуть не удивило. Зато остальные были поделены на три группы, и в каждой из них было как будто по одному преступнику. Первая группа – нападения на сувенирные магазины. Во всех случаях они происходили по будним дням между двумя и тремя ночи. В первых трех случаях краской вымазали витрины. Потом началось кое-что похуже. Во время еще четырех нападений были разбиты витрины и краской вымазаны товары. Все эти преступления остались нераскрытыми.
Во второй серии преступлений были лозунги на стенах ресторанов и отелей, в основном политические, что-то вроде «Испания – для испанцев» и «Долой иммигрантов». Эту группу Фиона отвергла как не имеющую отношения к ее убийце.
Третья серия тоже принадлежала к нераскрытым преступлениям. За прошедшие четыре месяца были совершены три нападения на туристов, которые поздно ночью возвращались в свои отели. Беррокал упоминал, что Толедо по испанским меркам был городом жаворонков, кафе и рестораны закрывались не позже одиннадцати часов вечера. Однако несколько ночных баров все-таки работали, и все жертвы проводили время в каком-нибудь из них. Они в одиночестве шли в свои отели, когда откуда-то выскакивал человек в маске. Денег у них не отбирали, просто избивали несколько минут, а потом нападавший исчезал в узкой улочке так же неожиданно, как появлялся.
Фиона едва не застонала от удовольствия. Когда программа срабатывала, это было как маленькое чудо. Теперь она могла соединить две серии преступлений на карте и посмотреть, что из этого выйдет.
Кит не мог оторвать любящего взгляда от Фионы, которая шла от церкви Сан-Томас, поднимаясь на гору пружинистым скользящим шагом и все еще волнуя Кита округлой линией бедер, подчеркнутой мастерски скроенными брюками. «Удачливый ублюдок», – похвалил он себя, тешась воспоминанием о ленивых утренних часах. Несмотря на то, что Фиона иногда досаждала ему своей манией все анализировать и раскладывать по полочкам, он бы все равно не променял ее ни на одну другую женщину. Как ни странно, его привлекала к ней ее преданность работе. Но и, захваченная очередным расследованием, Фиона никогда не забывала о нем.
Например, сегодня утром. Ей нравилось играть «незаменимую» и бежать в полицейский участок. Но, уверив его, будто у нее есть несколько свободных часов, она позволила себе побыть с ним, потому что ему это было нужно. Кит и сам старался поступать так же, но у него это получалось не в пример хуже. Когда его захватывала очередная книга, он больше ни о чем не мог думать. Единственный способ, каким ему удавалось доказывать ей свою любовь, – это готовить для нее еду и есть вместе с ней. Этого, конечно же, было мало, но все же лучше, чем ничего.
Остаток дня Кит провел как настоящий турист, вернулся в отель около шести часов и купил в баре бутылку красного вина. У него не было ни малейшего представления, когда приедет Фиона, однако это его не волновало. Включив в номере телевизор и настроив его на MTV, Кит налил вина в бокал, включил также ноутбук и занялся почтой. Единственное важное сообщение пришло от его агента, который вел переговоры с независимой кинофирмой, желавшей поставить фильм по его первому роману. Сам он считал своего «Прозектора» не подходящим для экранизации, но если ему заплатят много денег, пускай делают, что хотят, он плакать не будет.
Нельзя сказать, чтобы Кита очень заботили деньги. Его родители были учителями, и они с братом росли в атмосфере, где деньги не представляли собой проблему. Их всегда, в общем-то, хватало, и у Кита никогда не было чувства, будто его чего-то лишают. Ни за первый роман, ни за второй он не получил много денег, и когда «Кровавый живописец» внезапно стал сенсацией, больше всего удивились издатели, – и деньги потекли рекой. За два последних года он заработал столько, сколько его родители – за десять лет.
Собственно, он не знал, что делать с деньгами. Довольно большая сумма ушла на покупку дома, но если не считать этого, ни у него, ни у Фионы не было каких-то особых запросов. Ему было наплевать на модные тряпки, не интересовали его и дорогие машины. В свободное время он предпочитал улететь куда-нибудь, а там арендовать машину и путешествовать, останавливаясь в дешевых мотелях и пансионах. Больше всего денег он тратил на музыку, но и тут выгадывал, дожидаясь турне по США или Канаде, и уж тогда, давая себе волю, дорывался до компакт-дисков по низким ценам.
Единственная настоящая роскошь, которую Кит себе позволял, – это убежище, где он мог спрятаться, когда книга подходила к самому трудному периоду и, как правило, застревала на середине. Начинать всегда было легко, но через сто страниц на Кита накатывала депрессия, когда его начинало мучить то, что написанное не идет ни в какое сравнение с задуманным. На этой стадии его нельзя было трогать. Наверное, только Фиона не раздражала его, да и то потому, что не лезла к нему.
Это Фиона предложила Киту купить дом в безлюдном месте, где он мог бы гулять и работать сколько угодно долго, пока не одолеет недовольства собой. Обычно по-настоящему неприятный период длился недель шесть, или страниц сто пятьдесят, и Фиона заявила, что готова обходиться без него, если это поможет ему быстрее приходить в нормальное веселое расположение духа.
Вот он и купил хибарку. И с тех пор его не переставало удивлять, что где-то на Британских островах еще можно найти подобное уединение. Из своего двухкомнатного коттеджа он не видел ни одного человеческого жилья. Чтобы добраться до места, надо было сначала лететь на самолете в Инвернесс [8], там брать из гаража старенький «лендровер», нагружать его продуктами и ехать два часа в восточную часть необъятной сазерлэндской пустоши. У него был свой дизельный источник электричества, воду в неограниченных количествах давала протекавшая рядом речушка, тепло шло от топившейся дровами плиты – на ней же он грел воду, чтобы наполнить ванну. По настоянию Фионы он обзавелся спутниковой связью, однако пользовался ею только для подключения компьютера, чтобы получить электронную почту.
Одиночество там было такое, какого большинство людей не в состоянии вынести. Но Кит там блаженствовал. Отрываясь единственно для того, чтобы пострелять кроликов для похлебки, он продирался сквозь трудные места в своей очередной книге гораздо быстрее, чем в Лондоне, и с гораздо большим успехом. Ни для него самого, ни для его читателей это не прошло незамеченным.
Кстати, его отлучки способствовали их еще большему сближению с Фионой. Хотя они ежедневно переписывались по e-mail, частенько обмениваясь такими посланиями, которые в другом контексте звучали бы как порнографические, – воссоединяясь вновь, они вспоминали о первых днях своей любви, когда, сколько бы они ни ласкали друг друга, им все было мало и никакие любовные игры не казались чрезмерными. При одной мысли об этом Кит испытывал возбуждение. Кто бы мог подумать, что за внешней сдержанностью Фионы пряталась такая чувственность, которая превращала крутого автора триллеров в романтического дурака!
Особенно это проявлялось, когда судьба бросала ее на противостояние с отъявленным убийцей. Ей словно требовалось утвердить свою связь с жизнью, чтобы защититься от него. И пусть Кита не устраивала причина, он не мог не признаться, что результат ему по душе.
Кит заставил себя встряхнуться. Если он и дальше будет думать о радостях, связанных с возвращением Фионы, то вряд ли сумеет заняться своими делами. А ему надо просмотреть насквозь свою книгу. Отдав команду компьютеру напечатать последние шестьдесят страниц, Кит включил телевизор и настроил его на ВВС World, чтобы послушать последние новости.
Передача была в разгаре, и журналист раскручивал на редкость скучное интервью с помощником министра финансов о перспективах евро, когда в эфир неожиданно ворвался истерический голос диктора:
– Последняя новость. Эдинбургская полиция идентифицировала жертву жестокого убийства в центре шотландской столицы. Сегодня ночью убит знаменитый автор триллеров Дрю Шанд.
Кит недоверчиво наморщил лоб.
– Слово Джеймсу Доннелли, нашему эдинбургскому корреспонденту.
На экране появился серьезный молодой человек на фоне здания из серого камня.
– Изувеченное тело Дрю Шанда было найдено полицейскими, совершавшими обычное патрулирование Королевской Мили сразу после трех часов ночи. Место за собором Святого Джайлса огорожено, и там все еще трудятся следователи. На сегодняшней пресс-конференции старший полицейский офицер Сэнди Голлоуэй рассказал, что жертве перерезали горло и нанесли множество ножевых ран. Он просил откликнуться всех, кто был в этой части города между двенадцатью и тремя часами ночи.
Всего несколько минут назад было установлено, что убит знаменитый автор триллеров Дрю Шанд. Шанд, которому исполнился тридцать один год, был признан звездой британской детективной литературы, когда его первый роман «Облегченный вариант» занял первую строчку в списке бестселлеров по обе стороны Атлантики и выиграл Памятный Кинжал Джона Кризи и премию Масвити. Телевизионная версия романа «Облегченный вариант» также завоевала несколько главных наград и широко демонстрировалась за рубежом.
Бывший учитель английского языка, Шанд жил один в районе Нового города. Его второй роман «Глухая ночь» должен выйти в свет в следующем месяце. Дрю Шанд не скрывал своей гомосексуальной ориентации и был известен как завсегдатай нескольких эдинбургских баров для геев, включая по крайней мере один, известный тем, что обслуживает посетителей с садомазохистскими наклонностями. Пока полиция отказывается назвать возможные мотивы убийства.
– Правильно, во всем виноват сам убитый! – завопил Кит и так тряхнул бокалом, что у того сломалась ножка и вино вылилось на мраморный пол. Не обращая на это внимания, Кит сделал большой глоток из бутылки. Вкус вина ему был сейчас безразличен. – Дрю Шанд, – пробурчал он, вновь поднося бутылку ко рту и недоверчиво качая головой. – Несчастный педераст.
Кит вспомнил, как на последнем Эдинбургском книжном фестивале они выступали вместе, и это был единственный раз, когда он имел возможность встретиться с восходящей звездой. Дрю сидел, подавшись вперед, уперев локти в колени, и совершенно искренне пытался объяснить, что жестокость в его «Облегченном варианте» имеет характер функциональный и обусловлена определенными причинами. Аудитория была покорена, и Кит не мог это не признать, хотя у него самого сомнения остались. А потом они вместе пили пиво из бутылок и продолжали спорить, снижая накал своей дискуссии висельным юмором, одинаково любимым и полицейскими, и авторами детективов. Дрю встал как живой перед мысленным взором Кита, со своей привычкой откидывать назад голову и зажигательно смеяться, словно где-то внутри его вспыхивал пожар.
Киту было необходимо присутствие Фионы. Однажды какой-то журналист заметил, что он заставляет читателей полюбить своих персонажей, и полюбить сильно, отчего читатели испытывают шок, словно теряют близких друзей, когда Кит «убивает» выдуманных героев. Какое-то время Кит гордился этим. Но тогда он еще не знал, что такое убийство знакомого человека. А теперь он сидел в чужой комнате в чужом городе и, оглушенный смертью Дрю Шанда, вспоминал это нелепое замечание.
Теперь он знал, как это бывает.
Две кучи документов на столе были по виду такие же, как накануне. Фиона подождала, пока Беррокал положит трубку.
– Привет. Отчетов о случаях вандализма и нападений еще нет?
– Они на столе. Нераскрытые – слева, раскрытые – справа. За последние двенадцать месяцев.
– Хорошо работаете.
Беррокал пожал плечами.
– Они знают, что я с них не слезу, пока не получу, что мне нужно. Им нравится спокойная жизнь. Вам необходима помощь или вы должны сами просмотреть все документы?
– К сожалению, сама, – ответила Фиона. – А что карта?
– Они тут.
Беррокал повернулся к незанятому столу и, перегнувшись через него, открыл ящик, из которого вытащил одну карту поменьше и другую побольше, более подробную.
– Я не знал, какая вам подойдет.
– Наверно, тут нет сканера? – спросила Фиона.
Беррокал пожал плечами.
– Может быть, и есть.
– Мне нужна подробная карта в моей программе, – сказала Фиона, доставая ноутбук и выуживая пустой флоппи-диск. – Если они переведут ее на флоппи-диск, то дальше я справлюсь сама.
Беррокал кивнул и, повернувшись к следователю, который сидел рядом с ним, что-то быстро сказал по-испански. Следователь торопливо закончил разговор и вопросительно посмотрел на босса. Тот вручил ему карту и флоппи-диск и отрывисто произнес несколько коротких фраз. Очевидно, следователь предпочел быть на побегушках у английского консультанта, чем задыхаться в вонючем ящике.
– Е cafe leche para dos [7], – сказал Беррокал, криво усмехаясь в спину исчезающего за дверью следователя.
– Спасибо.
Фиона взялась за первый документ. Ей предстояло сделать список некоторых данных: время преступления, дата преступления, вид преступления и еще пунктов двенадцать. И она погрузилась в поиск деталей. Если ей попадался известный преступник, она выписывала все, что касалось его жизни и прежних правонарушений. Ей надо было обработать сорок семь дел, которые, к тому же, были на испанском языке. Рабочий день тянулся долго, делимый на равномерные куски стаканом кофе и бутербродами неизвестно с чем, – Фионе было не до них.
Наконец она откинулась на спинку стула и стала ждать, когда компьютер рассортирует данные и выдаст результат. Довольно много случаев не подходили под разряд серийных, что Фиону ничуть не удивило. Зато остальные были поделены на три группы, и в каждой из них было как будто по одному преступнику. Первая группа – нападения на сувенирные магазины. Во всех случаях они происходили по будним дням между двумя и тремя ночи. В первых трех случаях краской вымазали витрины. Потом началось кое-что похуже. Во время еще четырех нападений были разбиты витрины и краской вымазаны товары. Все эти преступления остались нераскрытыми.
Во второй серии преступлений были лозунги на стенах ресторанов и отелей, в основном политические, что-то вроде «Испания – для испанцев» и «Долой иммигрантов». Эту группу Фиона отвергла как не имеющую отношения к ее убийце.
Третья серия тоже принадлежала к нераскрытым преступлениям. За прошедшие четыре месяца были совершены три нападения на туристов, которые поздно ночью возвращались в свои отели. Беррокал упоминал, что Толедо по испанским меркам был городом жаворонков, кафе и рестораны закрывались не позже одиннадцати часов вечера. Однако несколько ночных баров все-таки работали, и все жертвы проводили время в каком-нибудь из них. Они в одиночестве шли в свои отели, когда откуда-то выскакивал человек в маске. Денег у них не отбирали, просто избивали несколько минут, а потом нападавший исчезал в узкой улочке так же неожиданно, как появлялся.
Фиона едва не застонала от удовольствия. Когда программа срабатывала, это было как маленькое чудо. Теперь она могла соединить две серии преступлений на карте и посмотреть, что из этого выйдет.
Кит не мог оторвать любящего взгляда от Фионы, которая шла от церкви Сан-Томас, поднимаясь на гору пружинистым скользящим шагом и все еще волнуя Кита округлой линией бедер, подчеркнутой мастерски скроенными брюками. «Удачливый ублюдок», – похвалил он себя, тешась воспоминанием о ленивых утренних часах. Несмотря на то, что Фиона иногда досаждала ему своей манией все анализировать и раскладывать по полочкам, он бы все равно не променял ее ни на одну другую женщину. Как ни странно, его привлекала к ней ее преданность работе. Но и, захваченная очередным расследованием, Фиона никогда не забывала о нем.
Например, сегодня утром. Ей нравилось играть «незаменимую» и бежать в полицейский участок. Но, уверив его, будто у нее есть несколько свободных часов, она позволила себе побыть с ним, потому что ему это было нужно. Кит и сам старался поступать так же, но у него это получалось не в пример хуже. Когда его захватывала очередная книга, он больше ни о чем не мог думать. Единственный способ, каким ему удавалось доказывать ей свою любовь, – это готовить для нее еду и есть вместе с ней. Этого, конечно же, было мало, но все же лучше, чем ничего.
Остаток дня Кит провел как настоящий турист, вернулся в отель около шести часов и купил в баре бутылку красного вина. У него не было ни малейшего представления, когда приедет Фиона, однако это его не волновало. Включив в номере телевизор и настроив его на MTV, Кит налил вина в бокал, включил также ноутбук и занялся почтой. Единственное важное сообщение пришло от его агента, который вел переговоры с независимой кинофирмой, желавшей поставить фильм по его первому роману. Сам он считал своего «Прозектора» не подходящим для экранизации, но если ему заплатят много денег, пускай делают, что хотят, он плакать не будет.
Нельзя сказать, чтобы Кита очень заботили деньги. Его родители были учителями, и они с братом росли в атмосфере, где деньги не представляли собой проблему. Их всегда, в общем-то, хватало, и у Кита никогда не было чувства, будто его чего-то лишают. Ни за первый роман, ни за второй он не получил много денег, и когда «Кровавый живописец» внезапно стал сенсацией, больше всего удивились издатели, – и деньги потекли рекой. За два последних года он заработал столько, сколько его родители – за десять лет.
Собственно, он не знал, что делать с деньгами. Довольно большая сумма ушла на покупку дома, но если не считать этого, ни у него, ни у Фионы не было каких-то особых запросов. Ему было наплевать на модные тряпки, не интересовали его и дорогие машины. В свободное время он предпочитал улететь куда-нибудь, а там арендовать машину и путешествовать, останавливаясь в дешевых мотелях и пансионах. Больше всего денег он тратил на музыку, но и тут выгадывал, дожидаясь турне по США или Канаде, и уж тогда, давая себе волю, дорывался до компакт-дисков по низким ценам.
Единственная настоящая роскошь, которую Кит себе позволял, – это убежище, где он мог спрятаться, когда книга подходила к самому трудному периоду и, как правило, застревала на середине. Начинать всегда было легко, но через сто страниц на Кита накатывала депрессия, когда его начинало мучить то, что написанное не идет ни в какое сравнение с задуманным. На этой стадии его нельзя было трогать. Наверное, только Фиона не раздражала его, да и то потому, что не лезла к нему.
Это Фиона предложила Киту купить дом в безлюдном месте, где он мог бы гулять и работать сколько угодно долго, пока не одолеет недовольства собой. Обычно по-настоящему неприятный период длился недель шесть, или страниц сто пятьдесят, и Фиона заявила, что готова обходиться без него, если это поможет ему быстрее приходить в нормальное веселое расположение духа.
Вот он и купил хибарку. И с тех пор его не переставало удивлять, что где-то на Британских островах еще можно найти подобное уединение. Из своего двухкомнатного коттеджа он не видел ни одного человеческого жилья. Чтобы добраться до места, надо было сначала лететь на самолете в Инвернесс [8], там брать из гаража старенький «лендровер», нагружать его продуктами и ехать два часа в восточную часть необъятной сазерлэндской пустоши. У него был свой дизельный источник электричества, воду в неограниченных количествах давала протекавшая рядом речушка, тепло шло от топившейся дровами плиты – на ней же он грел воду, чтобы наполнить ванну. По настоянию Фионы он обзавелся спутниковой связью, однако пользовался ею только для подключения компьютера, чтобы получить электронную почту.
Одиночество там было такое, какого большинство людей не в состоянии вынести. Но Кит там блаженствовал. Отрываясь единственно для того, чтобы пострелять кроликов для похлебки, он продирался сквозь трудные места в своей очередной книге гораздо быстрее, чем в Лондоне, и с гораздо большим успехом. Ни для него самого, ни для его читателей это не прошло незамеченным.
Кстати, его отлучки способствовали их еще большему сближению с Фионой. Хотя они ежедневно переписывались по e-mail, частенько обмениваясь такими посланиями, которые в другом контексте звучали бы как порнографические, – воссоединяясь вновь, они вспоминали о первых днях своей любви, когда, сколько бы они ни ласкали друг друга, им все было мало и никакие любовные игры не казались чрезмерными. При одной мысли об этом Кит испытывал возбуждение. Кто бы мог подумать, что за внешней сдержанностью Фионы пряталась такая чувственность, которая превращала крутого автора триллеров в романтического дурака!
Особенно это проявлялось, когда судьба бросала ее на противостояние с отъявленным убийцей. Ей словно требовалось утвердить свою связь с жизнью, чтобы защититься от него. И пусть Кита не устраивала причина, он не мог не признаться, что результат ему по душе.
Кит заставил себя встряхнуться. Если он и дальше будет думать о радостях, связанных с возвращением Фионы, то вряд ли сумеет заняться своими делами. А ему надо просмотреть насквозь свою книгу. Отдав команду компьютеру напечатать последние шестьдесят страниц, Кит включил телевизор и настроил его на ВВС World, чтобы послушать последние новости.
Передача была в разгаре, и журналист раскручивал на редкость скучное интервью с помощником министра финансов о перспективах евро, когда в эфир неожиданно ворвался истерический голос диктора:
– Последняя новость. Эдинбургская полиция идентифицировала жертву жестокого убийства в центре шотландской столицы. Сегодня ночью убит знаменитый автор триллеров Дрю Шанд.
Кит недоверчиво наморщил лоб.
– Слово Джеймсу Доннелли, нашему эдинбургскому корреспонденту.
На экране появился серьезный молодой человек на фоне здания из серого камня.
– Изувеченное тело Дрю Шанда было найдено полицейскими, совершавшими обычное патрулирование Королевской Мили сразу после трех часов ночи. Место за собором Святого Джайлса огорожено, и там все еще трудятся следователи. На сегодняшней пресс-конференции старший полицейский офицер Сэнди Голлоуэй рассказал, что жертве перерезали горло и нанесли множество ножевых ран. Он просил откликнуться всех, кто был в этой части города между двенадцатью и тремя часами ночи.
Всего несколько минут назад было установлено, что убит знаменитый автор триллеров Дрю Шанд. Шанд, которому исполнился тридцать один год, был признан звездой британской детективной литературы, когда его первый роман «Облегченный вариант» занял первую строчку в списке бестселлеров по обе стороны Атлантики и выиграл Памятный Кинжал Джона Кризи и премию Масвити. Телевизионная версия романа «Облегченный вариант» также завоевала несколько главных наград и широко демонстрировалась за рубежом.
Бывший учитель английского языка, Шанд жил один в районе Нового города. Его второй роман «Глухая ночь» должен выйти в свет в следующем месяце. Дрю Шанд не скрывал своей гомосексуальной ориентации и был известен как завсегдатай нескольких эдинбургских баров для геев, включая по крайней мере один, известный тем, что обслуживает посетителей с садомазохистскими наклонностями. Пока полиция отказывается назвать возможные мотивы убийства.
– Правильно, во всем виноват сам убитый! – завопил Кит и так тряхнул бокалом, что у того сломалась ножка и вино вылилось на мраморный пол. Не обращая на это внимания, Кит сделал большой глоток из бутылки. Вкус вина ему был сейчас безразличен. – Дрю Шанд, – пробурчал он, вновь поднося бутылку ко рту и недоверчиво качая головой. – Несчастный педераст.
Кит вспомнил, как на последнем Эдинбургском книжном фестивале они выступали вместе, и это был единственный раз, когда он имел возможность встретиться с восходящей звездой. Дрю сидел, подавшись вперед, уперев локти в колени, и совершенно искренне пытался объяснить, что жестокость в его «Облегченном варианте» имеет характер функциональный и обусловлена определенными причинами. Аудитория была покорена, и Кит не мог это не признать, хотя у него самого сомнения остались. А потом они вместе пили пиво из бутылок и продолжали спорить, снижая накал своей дискуссии висельным юмором, одинаково любимым и полицейскими, и авторами детективов. Дрю встал как живой перед мысленным взором Кита, со своей привычкой откидывать назад голову и зажигательно смеяться, словно где-то внутри его вспыхивал пожар.
Киту было необходимо присутствие Фионы. Однажды какой-то журналист заметил, что он заставляет читателей полюбить своих персонажей, и полюбить сильно, отчего читатели испытывают шок, словно теряют близких друзей, когда Кит «убивает» выдуманных героев. Какое-то время Кит гордился этим. Но тогда он еще не знал, что такое убийство знакомого человека. А теперь он сидел в чужой комнате в чужом городе и, оглушенный смертью Дрю Шанда, вспоминал это нелепое замечание.
Теперь он знал, как это бывает.