- Надо же. Может, у вас имеется лицензия?
- Имеется. Она действительна во всех штатах. Ну так как, мы едем или
остаемся здесь упражняться в остроумии?
- Конечно, - сказал он. - Я глуп, всего-навсего глупый дурак, и шутки
у меня дурацкие. Но я при исполнении официальных обязанностей как-никак.
Поэтому лучше бы вам показать мне лицензию, которая, как вы утверждаете, у
вас имеется.
Двигаясь очень медленно, шериф обогнул машину и снова подошел к моей
стороне. Я сунул ему в руку свой фотостат. Он прочел его вслух с ораторским
пафосом, сделав паузу лишь для того, чтобы сверить описание моих примет с
моей собственной персоной.
- Шесть футов два дюйма, почти метр девяносто, - повторил он. - Ничего
себе. Можно влюбиться в эти прекрасные голубые глаза. Или серые. А, миссис
Холлман? Вам-то лучше знать.
- Оставьте меня в покое, - сказала она еле слышно.
- Так и быть. Но лучше бы я вас сам подвез. У этого Голливуда
прекрасные голубые глаза цвета пороха, но здесь, - он щелкнул указательным
пальцем по моему фотостату, - ничего не говорится о том, сколько очков он
выбивает по движущейся мишени.
Я выхватил черно-белую карточку из его руки, опустил ручной тормоз и
нажал на газ. Не очень дипломатично, но всему есть свой предел.
Глава IX
Частная дорога, прямая, как линейка, вела через геометрический
лабиринт апельсиновых деревьев. На полпути между шоссе и домом она
расширялась перед упаковочными цехами, походившими на амбары. Фрукты на
деревьях еще не созрели, и цеха, выкрашенные в красный цвет, были пустыми и
казались заброшенными. За ними на пустыре стояли в ряд покосившиеся хибары,
тоже пустые, предназначенные для сборщиков фруктов.
Впереди, примерно в миле, сбоку от дороги расположилась усадьба,
наполовину скрытая сплетенными верхушками вековых дубов. Ее коричневые
кирпичные стены выглядели такими же древними, как и деревья. Большой
красный "форд" и патрульная машина шерифа, стоявшие на подъездной гравийной
дороге, ведущей к дому, выглядели неуместными, вернее, нарушали атмосферу
старины. Когда я припарковался там же, меня больше всего поразили детские
качели, подвешенные на новенькой веревке к ветке одного из дубов. Никто и
словом не обмолвился о ребенке.
Когда я выключил двигатель "бьюика", воцарилась почти абсолютная
тишина. Дом и сад безмолвствовали. На широкой веранде лежали тихие мирные
тени. Трудно было поверить в существование обратной стороны открытки.
Тишину прервал звук открываемой раздвижной двери. На веранде появилась
блондинка, одетая в черные сатиновые брюки и в белую блузку. Она подошла к
краю веранды и, скрестив на груди руки, застыла неподвижно, словно кошка,
наблюдая за нашим приближением.
- Зинни, - шепотом сказала Милдред. Она повысила голос: - Зинни? Все в
порядке?
- О да, замечательно. Я жду Джерри. Ты случайно не встречала его в
городе?
- Я не вижусь с Джерри. И ты это знаешь.
Возле крыльца Милдред остановилась. Между женщинами ощущался барьер
враждебности, словно проволочное ограждение под электрическим напряжением.
Зинни, которая была по крайней мере лет на десять старше, держалась в
напряженной оборонительной позе, отражая взгляд Милдред. Затем она
актерским жестом, который, возможно, предназначался мне, уронила руки.
- Я сама его почти не вижу.
Зинни рассмеялась нервным смехом. Смех звучал хрипло и неприятно, как
и ее голос. Но на этот недостаток я легко закрыл глаза. Она была красива, и
ее зеленые глаза посматривали на меня с интересом. Талию над упругими
бедрами, казалось, можно было обхватить ладонями, что и хотелось сделать.
- Кто твой друг? - проворковала она.
Милдред представила меня.
- Теперь еще частный детектив, - сказала Зинни. - Местность уже кишмя
кишит полицейскими. Ну ладно, заходите. На солнце - сущее пекло.
Она отворила дверь, пропуская нас вперед. Ее рука поднялась к лицу,
где солнце опалило кожу, затем - к гладким волосам. Правая грудь послушно
поднялась под белой шелковой блузкой. Хорошая машина, подумалось мне:
псевдо-Голливуд, наверняка пустышка, дорогая и не новая, и все же хорошая
машина. Зинни перехватила мой взгляд, но не воспротивилась ему. Она пошла,
покачивая бедрами, по коридору в большую прохладную гостиную.
- Я все дожидалась повода, чтобы выпить. Милдред, тебе имбирное пиво,
я знаю. Кстати, как твоя мама?
- Хорошо, спасибо. - Официальность Милдред вдруг прорвало: - Зинни?
Где сейчас Карл?
Зинни подняла плечи. - Чего не знаю того не знаю. О нем ничего не
известно с тех пор, как его видел Сэм Йоган. Остервельт послал на поиски
нескольких своих помощников. Беда в том, что Карл знает ранчо лучше, чем
любой из нас.
- Ты сказала, что они обещали не стрелять.
- Не беспокойся. Они возьмут его без стрельбы. Когда он появится,
тогда и ты пригодишься.
- Да. - Милдред, словно чужая, стояла посреди комнаты. - Что мне пока
делать?
- А ничего. Расслабься. А лучше выпей, я так выпью. А вы, м-р Арчер?
- Мне, пожалуйста, сухого мартини, если найдется.
- Найдется. Я сама любитель мартини. - Она ослепительно улыбнулась,
слишком ослепительно в данных обстоятельствах.
Вдобавок ко всему прочему, Зинни была еще и экспериментатором. Ее
гостиная несла на себе отпечаток деятельности неутомимого экспериментатора,
старающегося на отстать от моды. Новая светлая мебель состояла из отдельных
секций: беспорядочно расставленных кубов, овалов и дуг. Она не
гармонировала с темным дубовым полом и тяжелыми балками потолка. На
кирпичных стенах висели современные репродукции в клееных рамках из дуба.
На старинном каменном камине стояли в ряд издания клуба любителей книг. На
мраморном кофейном столике расплывчатых очертаний находились журналы
"Харперз Базар" и "Вог", а также прекрасный серебряный колокольчик
старинной работы. Это была комната, в которой беспокойное настоящее
боролось со стойким прошлым.
Зинни взяла колокольчик и позвонила. Милдред подскочила от
неожиданности. Она сидела в очень напряженной позе на краю секционного
дивана. Я подсел к ней, но она, не обратив на меня никакого внимания,
повернулась к окну и стала смотреть в сторону рощи.
В комнату вошла крошечная девочка и при виде чужих остановилась возле
двери. Судя по светлым волосам и точеным фарфоровым чертам личика, это была
дочь Зинни. На ребенке было нарядное светло-голубое платьице с поясом и в
тон ему голубая лента в волосах. Она засунула в рот палец. Крохотные
ноготки были покрыты красным лаком.
- Я звонила, чтобы пришел Джуан, миленькая, - сказала Зинни.
- Я хочу сама вызвать его, мамочка. Дай мне позвонить в колокольчик.
Хотя ребенку было года три, не больше, говорила она очень отчетливо и
чисто. Она рванулась вперед и схватила колокольчик. Зинни разрешила ей
позвонить. Колокольчик еще звонил, когда с порога раздался голос
филиппинца, одетого в белую куртку:
- Слушаю, миссис.
- Приготовьте коктейль с сухим мартини, Джуан. Ах да, и имбирное пиво
для Милдред.
- Я тоже хочу сухого мартини, - сказала маленькая девочка.
- Хорошо, дорогая. - Зинни обратилась к слуге: - Принесите специальный
коктейль для Марты.
Он понимающе улыбнулся и исчез.
- Поздоровайся с тетей Милдред, Марта.
- Здравствуйте, тетя Милдред.
- Здравствуй, Марта. Как поживаешь?
- Хорошо. А как дядя Карл?
- Дядя Карл болен, - сказала Милдред ровным голосом.
- А разве дядя Карл не придет? Мамочка сказала, что он придет. Она так
сказала по телефону.
- Нет, - вмешалась ее мать. - Ты не поняла, что я сказала, дорогая. Я
говорила о другом человеке. Дядя Карл далеко. Он живет далеко отсюда.
- А кто придет, мамочка?
- Много людей. Скоро здесь будет папочка. И д-р Грантленд. И тетя
Милдред здесь.
Ребенок посмотрел на нее ясными безмятежными глазами. Девочка
сказала: - Не хочу, чтобы папочка приходил. Я не люблю папочку. Хочу, чтобы
пришел д-р Грантленд. Он придет и пригласит нас в какое-нибудь интересное
место.
- Не "нас", дорогая, а тебя и миссис Хатчинсон. Д-р Грантленд покатает
вас на машине, и ты проведешь день с миссис Хатчинсон. А, может, и всю
ночь. Разве не здорово?
- Да, - угрюмо ответила девочка. - Это будет здорово.
- Ну-ка, сходи и попроси миссис Хатчинсон покормить тебя.
- Я уже поела. Я все съела. Ты сказала, что мне дадут специальный
коктейль.
- На кухне, дорогая. Джуан даст тебе коктейль на кухне.
- Не хочу на кухню. Хочу остаться здесь, с вами.
- Нет, нельзя. - Зинни уже еле сдерживалась. - Будь паинькой и делай,
что тебе говорят, а то я все расскажу папочке. Папочке это не понравится.
- Мне все равно. Я хочу остаться здесь и разговаривать с вами.
- В другой раз, Марта. - Зинни поднялась и решительно выдворила
девочку из комнаты. Вопли и крики прекратились, когда закрылась дверь.
- Прелестный ребенок.
Милдред повернулась ко мне. - Кого из них вы имеете в виду? Да, Марта
хорошенькая. И умненькая. Но то, как Зинни обращается с ней... она
обращается с ней, словно с куклой.
Милдред хотела что-то добавить, но вернулась Зинни и следом за ней
слуга с напитками. Я торопливо выпил свой бокал и съел луковку вместо
ленча.
- Выпейте еще, м-р Арчер. - От коктейля напряжение Зинни улеглось, и
она оживилась. - У нас еще осталось в шейкере, вот и поделимся. Если только
не переубедим Милдред с ее высокими принципами.
- Ты знаешь, как я к этому отношусь, - Милдред ухватилась за бокал с
имбирным пивом, словно обороняясь. - Я вижу, в этой комнате сделан ремонт?
Я сказал: - Мне хватит и одного, спасибо. А вот чего бы я хотел, если
не возражаете, поговорить с человеком, который видел вашего свояка. С
Сэмом... как его звали?
- Сэм Йоган. Конечно, можете поговорить с Сэмом, если хотите.
- Он где-нибудь поблизости?
- Наверное. Пойдемте, я помогу разыскать его. Ты идешь, Милдред?
- Я, пожалуй, останусь, - сказала Милдред. - Если Карл придет в дом, я
хочу быть здесь, чтобы встретиться с ним.
- А ты разве не боишься?
- Нет, не боюсь. Я люблю своего мужа. Разумеется, тебе трудно это
понять.
Скрытая враждебность время от времени все-таки прорывалась наружу.
- Ну а я боюсь, - ответила Зинни. - Почему, как ты думаешь, я отсылаю
Марту в город? Да я и сама бы уехала.
- С д-ром Грантлендом?
Зинни промолчала. Она резко встала и бросила взгляд в мою сторону. Я
последовал за ней через столовую, отделанную пластиком, хромом и кафелем.
Мывший в раковине посуду слуга обернулся:
- Слушаю, миссис?
- Ты не видел Сэма?
- Он разговаривал с полицейским, когда я его видел.
- Знаю. А где он теперь?
- Может, у себя, а, может, в оранжерее - понятия не имею. - Слуга
пожал плечами. - Какое мне дело до Сэма Йогана.
- Это я тоже знаю.
Зинни торопливо прошла через подсобку к задней двери. Как только мы
вышли, из-за груды дубовых бревен высунулась голова молодого человека в
ковбойской шляпе. Он вышел из своего укрытия, вкладывая револьвер в кобуру.
Это был помощник шерифа, и он сразу напустил на себя важный вид.
- На вашем месте я бы оставался в доме, миссис Холлман. Тогда нам
будет легче охранять вас. - Он вопросительно взглянул на меня.
- М-р Арчер - частный детектив.
На лице молодого помощника промелькнуло раздражение, словно мое
присутствие грозило испортить игру. Я надеялся, что так оно и случится.
Вокруг было слишком много оружия.
- Есть какие-нибудь признаки Карла Холлмана? - спросил я.
- Шериф в курсе того, что вы здесь?
- В курсе. - Адресуясь как бы к Зинни, я спросил: - Разве вы не
сказали, что стрельбы не будет? Что люди шерифа возьмут вашего свояка, не
причинив ему вреда?
- Да. Шериф Остервельт пообещал сделать все от него зависящее.
- Мы ничего не можем гарантировать, - произнес молодой помощник. Даже
говоря с нами, он прочесывал глазами тенистую глубину заднего двора,
внимательно вглядываясь в пространство между деревьями. - Нам предстоит
схватка с опасным человеком. Вчера он дал деру из охраняемой больницы,
украл машину, чтобы бежать дальше, и, вероятно, похитил револьвер, который
держит при себе.
- Откуда вам известно, что он угнал машину?
- Мы нашли ее, брошенную на проселочной дороге недалеко отсюда, у
шоссе. Как раз там, где на него наткнулся старик-япошка.
- Зеленый "форд" с откидным верхом?
- Ага. Тоже видели?
- Это моя машина.
- Шутите? Как же случилось, что он украл вашу машину?
- Не совсем украл. Я его не виню. Вы уж не перестарайтесь при встрече
с ним.
Лицо помощника шерифа окаменело. - У меня приказ.
- И какой же?
- На огонь отвечать огнем. Мы и так даем ему послабление. Обычно с
психами, представляющими опасность для окружающих, не церемонятся, мистер.
В его словах была доля правды: я вот церемонился и поплатился за это.
Но ведь не стрелять же было в него тогда.
- Карла считают не способным на убийство.
Я взглянул на Зинни, ища поддержки. Она промолчала, даже не посмотрев
в мою сторону. Ее хорошенькая головка была повернута вбок - она напряженно
прислушивалась. Помощник шерифа сказал:
- Об этом вам следует сообщить шерифу.
- Он ведь не угрожал Йогану, так?
- Может, и нет. Они с япошкой старые приятели. А, может, и угрожал, да
япошка промолчал. Все, что нам известно, так это то, что у него револьвер,
и он умеет им пользоваться.
- Я хотел бы поговорить с Йоганом.
- Если надеетесь, что это принесет вам пользу - пожалуйста. В
последний раз я видел Сэма в его бараке.
Помощник указал рукой в сторону дубов, за которыми виднелась старая
глинобитная постройка, стоявшая на краю апельсиновой рощи. Вдруг за нашей
спиной около дома раздался шум подъезжающей машины.
- Извините, м-р Кармайкл, - сказала Зинни. - Это, должно быть, мой
муж.
Она быстрым шагом зашла за угол дома и исчезла из вида. Кармайкл
выхватил револьвер и поспешил следом. Я пошел за ними, огибая оранжерею,
примыкавшую к стене здания.
На подъездной дорожке за "бьюиком" с откидным верхом остановился
серебристо-серый "ягуар". Зинни, бегущая через лужайку к спортивному
автомобилю, выглядела на фоне высокого неба, словно маленькая
черно-бело-золотая марионетка, которую вели за ниточки по зеленому сукну.
Вышедший из машины мужчина крупного телосложения сделал жест рукой,
чтобы та не бежала. Она оглянулась на меня и помощника шерифа, слегка
запнулась и приняла деланно равнодушный вид.
Глава X
Одежда водителя "ягуара" гармонировала с цветом автомобиля. Он был
одет в серые фланелевые брюки, серые замшевые туфли, серую шелковую
рубашку, серый галстук с металлическим отливом. Его лицо, покрытое загаром,
словно отполированное вручную дерево, составляло разительный контраст с
цветовой гаммой одежды. Даже с такого расстояния я видел, что он
использовал свое лицо, как актер. Учитывал ракурсы, перспективу и то, как в
улыбке ослепительно блестели его белые зубы. Он одарил Зинни широкой
улыбкой.
Я сказал помощнику шерифа: - Это вроде не Джерри Холлман.
- Не-а. Докторишка из города.
- Грантленд?
- Кажется, его так зовут. - Он покосился на меня. - Вы в сыске по
какой части? По разводам?
- Все помаленьку.
- А, кстати, кто из семьи нанял вас?
Мне не хотелось вдаваться в подробности, поэтому я придал лицу
загадочное выражение и отошел. Д-р Грантленд и Зинни поднялись по крыльцу.
Проходя в дверь, Зинни посмотрела ему в глаза. Она придвинулась к нему и
коснулась его руки грудью. Той же рукой он обнял ее за плечи, отвернул от
себя и подтолкнул в дом.
Стараясь не производить шума, я поднялся на веранду и подошел к
раздвижной двери. Голос с осторожными модуляциями говорил:
- Ты ведешь себя опрометчиво. Не нужно привлекать к себе внимание.
- Нужно. Я хочу, чтобы все знали.
- Включая Джерри?
- Особенно Джерри. - Зинни нелогично добавила: - Его все равно нет
дома.
- Скоро появится. Я обогнал его при выезде из города. Ты бы только
видела, каким взглядом он меня проводил.
- Он не выносит, когда его обгоняют.
- Нет, в его глазах было нечто большее. Ты уверена, что не рассказала
ему о нас?
- Клянусь.
- В таком случае, откуда это стремление, чтобы все знали?
- Я ничего не имела в виду. Только то, что люблю тебя.
- Тихо. Об этом молчок. Ты можешь все расстроить, а я только что
практически уладил наше дело.
- Расскажи.
- Потом. Или, может быть, вообще не расскажу. Дело на мази, вот и все,
что тебе следует знать. В любом случае все утрясется, если ты постараешься
вести себя как разумный человек.
- Ты только скажи мне, что надо делать, и я сделаю.
- Ты должна помнить, кто ты и кто я. Я думаю о Марте. И тебе бы
следовало.
- Да. Иногда я про нее забываю, когда я с тобой. Спасибо, что ты
напомнил, Чарли.
- Не Чарли. Доктор. Зови меня доктором.
- Да, доктор. - Сказанное ею слово прозвучало эротически. - Один
поцелуй, доктор. Мы так давно не виделись.
Видя, что его урок усвоен, доктор стал более податливым. - Если вы
настаиваете, миссис Холлман.
Она застонала. Я прошел в угол веранды, ощущая себя немного задетым,
ибо оживление Зинни, оказывается, предназначалось не мне. Я закурил
утешительную сигарету.
Возле дома раздался переливчатый детский смех. Я наклонился над
перилами, заглядывая за угол. Милдред и ее племянница перебрасывались
теннисным мячиком. Марта ловить еще не умела. Милдред посылала ей мячик по
земле, и девчушка кидалась за ним, как заправский игрок в бейсбол. Впервые
за время нашего знакомства Милдред выглядела раскрепощенной.
За ними наблюдала седовласая женщина в цветастом платье, сидевшая в
шезлонге в тени. Она воскликнула:
- Марта! Тебе нельзя переутомляться. И, смотри, не запачкай платье.
Милдред повернулась к пожилой женщине: - Пусть запачкает, если ей
нравится.
Но игра была уже испорчена. Улыбнувшись хитренькой улыбкой, ребенок
поднял мячик и забросил его за забор, окружавший лужайку. Мячик,
подпрыгивая, исчез среди апельсиновых деревьев.
Женщина в шезлонге вновь повысила голос: - Вот видишь, что ты
натворила, проказница - из-за тебя потерялся мячик.
- Проказница, - пронзительным голосом повторила девчушка и начала
распевать: - Марта - проказница, Марта - проказница.
- А вот и нет, ты хорошая девочка, - сказала Милдред. - А мячик не
потерялся. Я найду его.
Она направилась к калитке. Я открыл было рот, чтобы предостеречь ее не
заходить в рощу. Но меня отвлекло происходящее за моей спиной на подъездной
дорожке. Под колесами затормозившего автомобиля захрустел гравий. Я
обернулся и увидел новый "кадиллак" сиреневого цвета с золотистой отделкой.
Вышедший из-за руля мужчина был одет в твидовый костюм. Его волосы и
глаза обладали тем же оттенком, что и у Карла, но он выглядел старше,
тучнее и короче. Его лицо раскраснелось от негодования, тогда как лицо
Карла покрывала больничная бледность.
Зинни вышла на веранду встретить его. К сожалению, ее губная помада
была смазана. Глаза лихорадочно блестели.
- Джерри, слава Богу, что ты приехал! - Драматическая нотка прозвучала
фальшиво, и она понизила голос: - Я так волновалась, чуть не заболела. Где
ты пропадал весь день?
Тяжело ступая, он поднялся на крыльцо и оказался с ней лицом к лицу.
На каблуках Зинни была выше его. - И совсем не весь день. Я ездил в клинику
повидать Брокли. Кто-то ведь должен был устроить ему заслуженную выволочку.
Я высказал все, что думаю о порядках в больнице.
- Стоило ли тратить время, дорогой?
- Во всяком случае, я выговорился. Эти чертовы врачи! Получают деньги
и... - Он большим пальцем ткнул в сторону автомобиля Грантленда: - Кстати,
о врачах. Что он тут делает? Кто-нибудь заболел?
- Я полагала, ты знаешь. Я говорю о Карле. Разве Ости не остановил
тебя на дороге и не рассказал?
- Машину его я видел, а самого - нет. А что с Карлом?
- Он на ранчо. У него оружие. - Увидев волнение на лице мужа, Зинни
повторила: - Я полагала, ты знаешь. Мне казалось, ты потому и не едешь, что
боишься Карла.
- Я его не боюсь, - сказал он, повысив голос.
- Боялся - в тот день, когда его увезли. И должен бояться после всего
того, что он тебе наговорил. - Она добавила с неосознанной жестокостью, а,
может, и не совсем неосознанной: - Я думаю, он хочет убить тебя, Джерри.
Он схватился руками за живот, словно она нанесла ему в это место удар.
Руки его сжались в кулаки.
- Тебе бы хотелось этого, верно? Тебе и Чарли Грантленду?
Раздался шум раздвигаемой двери. Появился Грантленд, словно по вызову.
Он произнес с наигранной веселостью: - Кажется, мне послышалось, что здесь
склоняют мое имя. Как поживаете, м-р Холлман?
Джерри Холлман проигнорировал его. Он обратился к жене: - Я задал тебе
простой вопрос. Что он здесь делает?
- Я дам простой ответ. У меня не было надежного человека под рукой,
чтобы со спокойным сердцем отправить Марту в город. Поэтому я попросила
д-ра Грантленда отвезти ее. Марта к нему привыкла.
Грантленд приблизился и встал за ее спиной. Она обернулась и мимолетно
улыбнулась ему. Размазанная помада придала улыбке двойной смысл. Из этой
троицы она и Грантленд являли собой органичную пару, - муж же стоял
особняком. Словно не в состоянии вынести этого одиночества, он развернулся
на каблуках, спустился с крыльца, выпрямив спину, и прошел в оранжерею.
Грантленд достал из нагрудного кармана серый носовой платок и вытер
Зинни рот. Она подалась к нему навстречу.
- Не надо, - сказал он раздраженно. - Он уже в курсе. Ты ему наверняка
рассказала.
- Я попросила его дать развод - ты знаешь - а он не круглый дурак. Ах,
какое это имеет значение? - Она приняла фальшиво-самоуверенный или
непринужденный вид женщины, совершившей прелюбодеяние и отмахнувшейся от
прежней жизни с необычайной легкостью. - Может, Карл убьет его.
- Замолчи, Зинни! Даже в мыслях не...!
Его голос прервался. Он встретил меня взглядом и осекся. Затем
повернулся на цыпочках, словно танцор. Под загаром проступил румянец.
Выглядел он словно больной желтухой старик с глазами-буравчиками, однако
доктор взял себя в руки и улыбнулся кривой, но самоуверенной улыбкой. При
виде того, как выражение лица человека меняется так быстро и столь
радикально, мне стало не по себе.
Я выбросил окурок сигареты, которую, казалось, курил уже целую
вечность, и ответил ему улыбкой. Изнутри она ощущалась словно резиновая
маска, а получилась застывшая гримаса. Джерри Холлман снял с меня ощущение
неловкости, если я вообще в состоянии испытывать это чувство. Он торопливо
вышел из оранжереи, держа в руках садовые ножницы. На его лице застыло
сумрачное, отрешенное выражение.
Зинни увидела его и прижалась к стене. - Чарли! Берегись!
Грантленд обернулся в сторону Джерри, поднимавшегося по лестнице.
Коротенький стареющий мужчина, который не выносил одиночества. В его глазах
застыло выражение безысходного отчаяния. Он держал садовые ножницы обеими
руками, и их лезвия блестели на солнце, словно двойной кинжал.
- Да-да, Чарли! - произнес он. - Берегись! Думаешь, удастся заполучить
мою жену, а также мою дочку. Ничего не выйдет!
- У меня не было таких намерений, - произнес Грантленд с запинкой. -
Мне позвонила миссис Холлман...
- Нечего прикидываться - "миссис Холлман". В городе ты ее не так
называешь. Верно? - Джерри Холлман, стоявший на верхней ступеньке крыльца,
широко расставив ноги, щелкнул садовыми ножницами. - Пошел вон, паршивая
свинья! Если хочешь быть и дальше человеком, убирайся из моих владений и не
приближайся к ним. Это касается и моей жены.
Грантленд натянул на лицо старческую маску. Он отодвинулся назад от
угрожающих лезвий и, ища поддержки, взглянул на Зинни. Та стояла
неподвижно, словно барельеф, прислонившись к стене, и в тени ее лицо
казалось зеленым. Она попыталась разжать губы, и ей удалось сказать:
- Прекрати, Джерри. Ты ведешь себя глупо.
Джерри Холлман находился в таком взвинченном состоянии, что мог
сорваться в любую секунду и совершить убийство. Настала пора остановить
его. Отодвинув Грантленда плечом, я подошел к Холлману и велел положить
ножницы на пол.
- Вы с кем разговариваете? - прошипел он.
- Вы м-р Джерри Холлман, не так ли? Я слышал, что вы человек разумный.
Он смотрел на меня набычившись. Белки его глаз были желтоватого
оттенка из-за какого-то внутреннего недуга, - что-то с пищеварением или с
совестью. В глубине зрачков появился проблеск некоего переживания. Испуг и
стыд, так мне показалось. Его глаза выражали мучительный внутренний
конфликт. Спустившись по ступенькам, он вернулся в оранжерею, со стуком
захлопнув за собой дверь. Никто за ним не пошел.
Глава XI
За домом послышался шум голосов, словно там открылась еще одна дверь.
Женские взволнованные голоса напоминали кудахтанье кур, на которых
спикировал ястреб. Я сбежал по крыльцу и обогнул веранду. По лужайке
навстречу шла Милдред, держа за руку маленькую девочку. За ними семенила
миссис Хатчинсон, оглядываясь через плечо на апельсиновую рощу. Лицо ее
было бледным, под стать седым волосам. Калитка в заборе распахнулась, но в
проеме я никого больше не заметил.
Голос ребенка стал громким и пронзительным:
- Почему дядя Карл убежал?
Милдред повернулась, наклоняясь к ней.
- Какая разница, почему. Ему нравится бегать.
- Он сердится на вас, тетя Милдред?
- Нет, миленькая. Он просто играет в прятки.
Милдред подняла глаза и увидела меня. Она коротко покачала головой,
чтобы я не говорил ничего, что могло бы испугать ребенка. Мимо меня
пронеслась Зинни и подхватила Марту на руки. Помощник шерифа Кармайкл,
- Имеется. Она действительна во всех штатах. Ну так как, мы едем или
остаемся здесь упражняться в остроумии?
- Конечно, - сказал он. - Я глуп, всего-навсего глупый дурак, и шутки
у меня дурацкие. Но я при исполнении официальных обязанностей как-никак.
Поэтому лучше бы вам показать мне лицензию, которая, как вы утверждаете, у
вас имеется.
Двигаясь очень медленно, шериф обогнул машину и снова подошел к моей
стороне. Я сунул ему в руку свой фотостат. Он прочел его вслух с ораторским
пафосом, сделав паузу лишь для того, чтобы сверить описание моих примет с
моей собственной персоной.
- Шесть футов два дюйма, почти метр девяносто, - повторил он. - Ничего
себе. Можно влюбиться в эти прекрасные голубые глаза. Или серые. А, миссис
Холлман? Вам-то лучше знать.
- Оставьте меня в покое, - сказала она еле слышно.
- Так и быть. Но лучше бы я вас сам подвез. У этого Голливуда
прекрасные голубые глаза цвета пороха, но здесь, - он щелкнул указательным
пальцем по моему фотостату, - ничего не говорится о том, сколько очков он
выбивает по движущейся мишени.
Я выхватил черно-белую карточку из его руки, опустил ручной тормоз и
нажал на газ. Не очень дипломатично, но всему есть свой предел.
Глава IX
Частная дорога, прямая, как линейка, вела через геометрический
лабиринт апельсиновых деревьев. На полпути между шоссе и домом она
расширялась перед упаковочными цехами, походившими на амбары. Фрукты на
деревьях еще не созрели, и цеха, выкрашенные в красный цвет, были пустыми и
казались заброшенными. За ними на пустыре стояли в ряд покосившиеся хибары,
тоже пустые, предназначенные для сборщиков фруктов.
Впереди, примерно в миле, сбоку от дороги расположилась усадьба,
наполовину скрытая сплетенными верхушками вековых дубов. Ее коричневые
кирпичные стены выглядели такими же древними, как и деревья. Большой
красный "форд" и патрульная машина шерифа, стоявшие на подъездной гравийной
дороге, ведущей к дому, выглядели неуместными, вернее, нарушали атмосферу
старины. Когда я припарковался там же, меня больше всего поразили детские
качели, подвешенные на новенькой веревке к ветке одного из дубов. Никто и
словом не обмолвился о ребенке.
Когда я выключил двигатель "бьюика", воцарилась почти абсолютная
тишина. Дом и сад безмолвствовали. На широкой веранде лежали тихие мирные
тени. Трудно было поверить в существование обратной стороны открытки.
Тишину прервал звук открываемой раздвижной двери. На веранде появилась
блондинка, одетая в черные сатиновые брюки и в белую блузку. Она подошла к
краю веранды и, скрестив на груди руки, застыла неподвижно, словно кошка,
наблюдая за нашим приближением.
- Зинни, - шепотом сказала Милдред. Она повысила голос: - Зинни? Все в
порядке?
- О да, замечательно. Я жду Джерри. Ты случайно не встречала его в
городе?
- Я не вижусь с Джерри. И ты это знаешь.
Возле крыльца Милдред остановилась. Между женщинами ощущался барьер
враждебности, словно проволочное ограждение под электрическим напряжением.
Зинни, которая была по крайней мере лет на десять старше, держалась в
напряженной оборонительной позе, отражая взгляд Милдред. Затем она
актерским жестом, который, возможно, предназначался мне, уронила руки.
- Я сама его почти не вижу.
Зинни рассмеялась нервным смехом. Смех звучал хрипло и неприятно, как
и ее голос. Но на этот недостаток я легко закрыл глаза. Она была красива, и
ее зеленые глаза посматривали на меня с интересом. Талию над упругими
бедрами, казалось, можно было обхватить ладонями, что и хотелось сделать.
- Кто твой друг? - проворковала она.
Милдред представила меня.
- Теперь еще частный детектив, - сказала Зинни. - Местность уже кишмя
кишит полицейскими. Ну ладно, заходите. На солнце - сущее пекло.
Она отворила дверь, пропуская нас вперед. Ее рука поднялась к лицу,
где солнце опалило кожу, затем - к гладким волосам. Правая грудь послушно
поднялась под белой шелковой блузкой. Хорошая машина, подумалось мне:
псевдо-Голливуд, наверняка пустышка, дорогая и не новая, и все же хорошая
машина. Зинни перехватила мой взгляд, но не воспротивилась ему. Она пошла,
покачивая бедрами, по коридору в большую прохладную гостиную.
- Я все дожидалась повода, чтобы выпить. Милдред, тебе имбирное пиво,
я знаю. Кстати, как твоя мама?
- Хорошо, спасибо. - Официальность Милдред вдруг прорвало: - Зинни?
Где сейчас Карл?
Зинни подняла плечи. - Чего не знаю того не знаю. О нем ничего не
известно с тех пор, как его видел Сэм Йоган. Остервельт послал на поиски
нескольких своих помощников. Беда в том, что Карл знает ранчо лучше, чем
любой из нас.
- Ты сказала, что они обещали не стрелять.
- Не беспокойся. Они возьмут его без стрельбы. Когда он появится,
тогда и ты пригодишься.
- Да. - Милдред, словно чужая, стояла посреди комнаты. - Что мне пока
делать?
- А ничего. Расслабься. А лучше выпей, я так выпью. А вы, м-р Арчер?
- Мне, пожалуйста, сухого мартини, если найдется.
- Найдется. Я сама любитель мартини. - Она ослепительно улыбнулась,
слишком ослепительно в данных обстоятельствах.
Вдобавок ко всему прочему, Зинни была еще и экспериментатором. Ее
гостиная несла на себе отпечаток деятельности неутомимого экспериментатора,
старающегося на отстать от моды. Новая светлая мебель состояла из отдельных
секций: беспорядочно расставленных кубов, овалов и дуг. Она не
гармонировала с темным дубовым полом и тяжелыми балками потолка. На
кирпичных стенах висели современные репродукции в клееных рамках из дуба.
На старинном каменном камине стояли в ряд издания клуба любителей книг. На
мраморном кофейном столике расплывчатых очертаний находились журналы
"Харперз Базар" и "Вог", а также прекрасный серебряный колокольчик
старинной работы. Это была комната, в которой беспокойное настоящее
боролось со стойким прошлым.
Зинни взяла колокольчик и позвонила. Милдред подскочила от
неожиданности. Она сидела в очень напряженной позе на краю секционного
дивана. Я подсел к ней, но она, не обратив на меня никакого внимания,
повернулась к окну и стала смотреть в сторону рощи.
В комнату вошла крошечная девочка и при виде чужих остановилась возле
двери. Судя по светлым волосам и точеным фарфоровым чертам личика, это была
дочь Зинни. На ребенке было нарядное светло-голубое платьице с поясом и в
тон ему голубая лента в волосах. Она засунула в рот палец. Крохотные
ноготки были покрыты красным лаком.
- Я звонила, чтобы пришел Джуан, миленькая, - сказала Зинни.
- Я хочу сама вызвать его, мамочка. Дай мне позвонить в колокольчик.
Хотя ребенку было года три, не больше, говорила она очень отчетливо и
чисто. Она рванулась вперед и схватила колокольчик. Зинни разрешила ей
позвонить. Колокольчик еще звонил, когда с порога раздался голос
филиппинца, одетого в белую куртку:
- Слушаю, миссис.
- Приготовьте коктейль с сухим мартини, Джуан. Ах да, и имбирное пиво
для Милдред.
- Я тоже хочу сухого мартини, - сказала маленькая девочка.
- Хорошо, дорогая. - Зинни обратилась к слуге: - Принесите специальный
коктейль для Марты.
Он понимающе улыбнулся и исчез.
- Поздоровайся с тетей Милдред, Марта.
- Здравствуйте, тетя Милдред.
- Здравствуй, Марта. Как поживаешь?
- Хорошо. А как дядя Карл?
- Дядя Карл болен, - сказала Милдред ровным голосом.
- А разве дядя Карл не придет? Мамочка сказала, что он придет. Она так
сказала по телефону.
- Нет, - вмешалась ее мать. - Ты не поняла, что я сказала, дорогая. Я
говорила о другом человеке. Дядя Карл далеко. Он живет далеко отсюда.
- А кто придет, мамочка?
- Много людей. Скоро здесь будет папочка. И д-р Грантленд. И тетя
Милдред здесь.
Ребенок посмотрел на нее ясными безмятежными глазами. Девочка
сказала: - Не хочу, чтобы папочка приходил. Я не люблю папочку. Хочу, чтобы
пришел д-р Грантленд. Он придет и пригласит нас в какое-нибудь интересное
место.
- Не "нас", дорогая, а тебя и миссис Хатчинсон. Д-р Грантленд покатает
вас на машине, и ты проведешь день с миссис Хатчинсон. А, может, и всю
ночь. Разве не здорово?
- Да, - угрюмо ответила девочка. - Это будет здорово.
- Ну-ка, сходи и попроси миссис Хатчинсон покормить тебя.
- Я уже поела. Я все съела. Ты сказала, что мне дадут специальный
коктейль.
- На кухне, дорогая. Джуан даст тебе коктейль на кухне.
- Не хочу на кухню. Хочу остаться здесь, с вами.
- Нет, нельзя. - Зинни уже еле сдерживалась. - Будь паинькой и делай,
что тебе говорят, а то я все расскажу папочке. Папочке это не понравится.
- Мне все равно. Я хочу остаться здесь и разговаривать с вами.
- В другой раз, Марта. - Зинни поднялась и решительно выдворила
девочку из комнаты. Вопли и крики прекратились, когда закрылась дверь.
- Прелестный ребенок.
Милдред повернулась ко мне. - Кого из них вы имеете в виду? Да, Марта
хорошенькая. И умненькая. Но то, как Зинни обращается с ней... она
обращается с ней, словно с куклой.
Милдред хотела что-то добавить, но вернулась Зинни и следом за ней
слуга с напитками. Я торопливо выпил свой бокал и съел луковку вместо
ленча.
- Выпейте еще, м-р Арчер. - От коктейля напряжение Зинни улеглось, и
она оживилась. - У нас еще осталось в шейкере, вот и поделимся. Если только
не переубедим Милдред с ее высокими принципами.
- Ты знаешь, как я к этому отношусь, - Милдред ухватилась за бокал с
имбирным пивом, словно обороняясь. - Я вижу, в этой комнате сделан ремонт?
Я сказал: - Мне хватит и одного, спасибо. А вот чего бы я хотел, если
не возражаете, поговорить с человеком, который видел вашего свояка. С
Сэмом... как его звали?
- Сэм Йоган. Конечно, можете поговорить с Сэмом, если хотите.
- Он где-нибудь поблизости?
- Наверное. Пойдемте, я помогу разыскать его. Ты идешь, Милдред?
- Я, пожалуй, останусь, - сказала Милдред. - Если Карл придет в дом, я
хочу быть здесь, чтобы встретиться с ним.
- А ты разве не боишься?
- Нет, не боюсь. Я люблю своего мужа. Разумеется, тебе трудно это
понять.
Скрытая враждебность время от времени все-таки прорывалась наружу.
- Ну а я боюсь, - ответила Зинни. - Почему, как ты думаешь, я отсылаю
Марту в город? Да я и сама бы уехала.
- С д-ром Грантлендом?
Зинни промолчала. Она резко встала и бросила взгляд в мою сторону. Я
последовал за ней через столовую, отделанную пластиком, хромом и кафелем.
Мывший в раковине посуду слуга обернулся:
- Слушаю, миссис?
- Ты не видел Сэма?
- Он разговаривал с полицейским, когда я его видел.
- Знаю. А где он теперь?
- Может, у себя, а, может, в оранжерее - понятия не имею. - Слуга
пожал плечами. - Какое мне дело до Сэма Йогана.
- Это я тоже знаю.
Зинни торопливо прошла через подсобку к задней двери. Как только мы
вышли, из-за груды дубовых бревен высунулась голова молодого человека в
ковбойской шляпе. Он вышел из своего укрытия, вкладывая револьвер в кобуру.
Это был помощник шерифа, и он сразу напустил на себя важный вид.
- На вашем месте я бы оставался в доме, миссис Холлман. Тогда нам
будет легче охранять вас. - Он вопросительно взглянул на меня.
- М-р Арчер - частный детектив.
На лице молодого помощника промелькнуло раздражение, словно мое
присутствие грозило испортить игру. Я надеялся, что так оно и случится.
Вокруг было слишком много оружия.
- Есть какие-нибудь признаки Карла Холлмана? - спросил я.
- Шериф в курсе того, что вы здесь?
- В курсе. - Адресуясь как бы к Зинни, я спросил: - Разве вы не
сказали, что стрельбы не будет? Что люди шерифа возьмут вашего свояка, не
причинив ему вреда?
- Да. Шериф Остервельт пообещал сделать все от него зависящее.
- Мы ничего не можем гарантировать, - произнес молодой помощник. Даже
говоря с нами, он прочесывал глазами тенистую глубину заднего двора,
внимательно вглядываясь в пространство между деревьями. - Нам предстоит
схватка с опасным человеком. Вчера он дал деру из охраняемой больницы,
украл машину, чтобы бежать дальше, и, вероятно, похитил револьвер, который
держит при себе.
- Откуда вам известно, что он угнал машину?
- Мы нашли ее, брошенную на проселочной дороге недалеко отсюда, у
шоссе. Как раз там, где на него наткнулся старик-япошка.
- Зеленый "форд" с откидным верхом?
- Ага. Тоже видели?
- Это моя машина.
- Шутите? Как же случилось, что он украл вашу машину?
- Не совсем украл. Я его не виню. Вы уж не перестарайтесь при встрече
с ним.
Лицо помощника шерифа окаменело. - У меня приказ.
- И какой же?
- На огонь отвечать огнем. Мы и так даем ему послабление. Обычно с
психами, представляющими опасность для окружающих, не церемонятся, мистер.
В его словах была доля правды: я вот церемонился и поплатился за это.
Но ведь не стрелять же было в него тогда.
- Карла считают не способным на убийство.
Я взглянул на Зинни, ища поддержки. Она промолчала, даже не посмотрев
в мою сторону. Ее хорошенькая головка была повернута вбок - она напряженно
прислушивалась. Помощник шерифа сказал:
- Об этом вам следует сообщить шерифу.
- Он ведь не угрожал Йогану, так?
- Может, и нет. Они с япошкой старые приятели. А, может, и угрожал, да
япошка промолчал. Все, что нам известно, так это то, что у него револьвер,
и он умеет им пользоваться.
- Я хотел бы поговорить с Йоганом.
- Если надеетесь, что это принесет вам пользу - пожалуйста. В
последний раз я видел Сэма в его бараке.
Помощник указал рукой в сторону дубов, за которыми виднелась старая
глинобитная постройка, стоявшая на краю апельсиновой рощи. Вдруг за нашей
спиной около дома раздался шум подъезжающей машины.
- Извините, м-р Кармайкл, - сказала Зинни. - Это, должно быть, мой
муж.
Она быстрым шагом зашла за угол дома и исчезла из вида. Кармайкл
выхватил револьвер и поспешил следом. Я пошел за ними, огибая оранжерею,
примыкавшую к стене здания.
На подъездной дорожке за "бьюиком" с откидным верхом остановился
серебристо-серый "ягуар". Зинни, бегущая через лужайку к спортивному
автомобилю, выглядела на фоне высокого неба, словно маленькая
черно-бело-золотая марионетка, которую вели за ниточки по зеленому сукну.
Вышедший из машины мужчина крупного телосложения сделал жест рукой,
чтобы та не бежала. Она оглянулась на меня и помощника шерифа, слегка
запнулась и приняла деланно равнодушный вид.
Глава X
Одежда водителя "ягуара" гармонировала с цветом автомобиля. Он был
одет в серые фланелевые брюки, серые замшевые туфли, серую шелковую
рубашку, серый галстук с металлическим отливом. Его лицо, покрытое загаром,
словно отполированное вручную дерево, составляло разительный контраст с
цветовой гаммой одежды. Даже с такого расстояния я видел, что он
использовал свое лицо, как актер. Учитывал ракурсы, перспективу и то, как в
улыбке ослепительно блестели его белые зубы. Он одарил Зинни широкой
улыбкой.
Я сказал помощнику шерифа: - Это вроде не Джерри Холлман.
- Не-а. Докторишка из города.
- Грантленд?
- Кажется, его так зовут. - Он покосился на меня. - Вы в сыске по
какой части? По разводам?
- Все помаленьку.
- А, кстати, кто из семьи нанял вас?
Мне не хотелось вдаваться в подробности, поэтому я придал лицу
загадочное выражение и отошел. Д-р Грантленд и Зинни поднялись по крыльцу.
Проходя в дверь, Зинни посмотрела ему в глаза. Она придвинулась к нему и
коснулась его руки грудью. Той же рукой он обнял ее за плечи, отвернул от
себя и подтолкнул в дом.
Стараясь не производить шума, я поднялся на веранду и подошел к
раздвижной двери. Голос с осторожными модуляциями говорил:
- Ты ведешь себя опрометчиво. Не нужно привлекать к себе внимание.
- Нужно. Я хочу, чтобы все знали.
- Включая Джерри?
- Особенно Джерри. - Зинни нелогично добавила: - Его все равно нет
дома.
- Скоро появится. Я обогнал его при выезде из города. Ты бы только
видела, каким взглядом он меня проводил.
- Он не выносит, когда его обгоняют.
- Нет, в его глазах было нечто большее. Ты уверена, что не рассказала
ему о нас?
- Клянусь.
- В таком случае, откуда это стремление, чтобы все знали?
- Я ничего не имела в виду. Только то, что люблю тебя.
- Тихо. Об этом молчок. Ты можешь все расстроить, а я только что
практически уладил наше дело.
- Расскажи.
- Потом. Или, может быть, вообще не расскажу. Дело на мази, вот и все,
что тебе следует знать. В любом случае все утрясется, если ты постараешься
вести себя как разумный человек.
- Ты только скажи мне, что надо делать, и я сделаю.
- Ты должна помнить, кто ты и кто я. Я думаю о Марте. И тебе бы
следовало.
- Да. Иногда я про нее забываю, когда я с тобой. Спасибо, что ты
напомнил, Чарли.
- Не Чарли. Доктор. Зови меня доктором.
- Да, доктор. - Сказанное ею слово прозвучало эротически. - Один
поцелуй, доктор. Мы так давно не виделись.
Видя, что его урок усвоен, доктор стал более податливым. - Если вы
настаиваете, миссис Холлман.
Она застонала. Я прошел в угол веранды, ощущая себя немного задетым,
ибо оживление Зинни, оказывается, предназначалось не мне. Я закурил
утешительную сигарету.
Возле дома раздался переливчатый детский смех. Я наклонился над
перилами, заглядывая за угол. Милдред и ее племянница перебрасывались
теннисным мячиком. Марта ловить еще не умела. Милдред посылала ей мячик по
земле, и девчушка кидалась за ним, как заправский игрок в бейсбол. Впервые
за время нашего знакомства Милдред выглядела раскрепощенной.
За ними наблюдала седовласая женщина в цветастом платье, сидевшая в
шезлонге в тени. Она воскликнула:
- Марта! Тебе нельзя переутомляться. И, смотри, не запачкай платье.
Милдред повернулась к пожилой женщине: - Пусть запачкает, если ей
нравится.
Но игра была уже испорчена. Улыбнувшись хитренькой улыбкой, ребенок
поднял мячик и забросил его за забор, окружавший лужайку. Мячик,
подпрыгивая, исчез среди апельсиновых деревьев.
Женщина в шезлонге вновь повысила голос: - Вот видишь, что ты
натворила, проказница - из-за тебя потерялся мячик.
- Проказница, - пронзительным голосом повторила девчушка и начала
распевать: - Марта - проказница, Марта - проказница.
- А вот и нет, ты хорошая девочка, - сказала Милдред. - А мячик не
потерялся. Я найду его.
Она направилась к калитке. Я открыл было рот, чтобы предостеречь ее не
заходить в рощу. Но меня отвлекло происходящее за моей спиной на подъездной
дорожке. Под колесами затормозившего автомобиля захрустел гравий. Я
обернулся и увидел новый "кадиллак" сиреневого цвета с золотистой отделкой.
Вышедший из-за руля мужчина был одет в твидовый костюм. Его волосы и
глаза обладали тем же оттенком, что и у Карла, но он выглядел старше,
тучнее и короче. Его лицо раскраснелось от негодования, тогда как лицо
Карла покрывала больничная бледность.
Зинни вышла на веранду встретить его. К сожалению, ее губная помада
была смазана. Глаза лихорадочно блестели.
- Джерри, слава Богу, что ты приехал! - Драматическая нотка прозвучала
фальшиво, и она понизила голос: - Я так волновалась, чуть не заболела. Где
ты пропадал весь день?
Тяжело ступая, он поднялся на крыльцо и оказался с ней лицом к лицу.
На каблуках Зинни была выше его. - И совсем не весь день. Я ездил в клинику
повидать Брокли. Кто-то ведь должен был устроить ему заслуженную выволочку.
Я высказал все, что думаю о порядках в больнице.
- Стоило ли тратить время, дорогой?
- Во всяком случае, я выговорился. Эти чертовы врачи! Получают деньги
и... - Он большим пальцем ткнул в сторону автомобиля Грантленда: - Кстати,
о врачах. Что он тут делает? Кто-нибудь заболел?
- Я полагала, ты знаешь. Я говорю о Карле. Разве Ости не остановил
тебя на дороге и не рассказал?
- Машину его я видел, а самого - нет. А что с Карлом?
- Он на ранчо. У него оружие. - Увидев волнение на лице мужа, Зинни
повторила: - Я полагала, ты знаешь. Мне казалось, ты потому и не едешь, что
боишься Карла.
- Я его не боюсь, - сказал он, повысив голос.
- Боялся - в тот день, когда его увезли. И должен бояться после всего
того, что он тебе наговорил. - Она добавила с неосознанной жестокостью, а,
может, и не совсем неосознанной: - Я думаю, он хочет убить тебя, Джерри.
Он схватился руками за живот, словно она нанесла ему в это место удар.
Руки его сжались в кулаки.
- Тебе бы хотелось этого, верно? Тебе и Чарли Грантленду?
Раздался шум раздвигаемой двери. Появился Грантленд, словно по вызову.
Он произнес с наигранной веселостью: - Кажется, мне послышалось, что здесь
склоняют мое имя. Как поживаете, м-р Холлман?
Джерри Холлман проигнорировал его. Он обратился к жене: - Я задал тебе
простой вопрос. Что он здесь делает?
- Я дам простой ответ. У меня не было надежного человека под рукой,
чтобы со спокойным сердцем отправить Марту в город. Поэтому я попросила
д-ра Грантленда отвезти ее. Марта к нему привыкла.
Грантленд приблизился и встал за ее спиной. Она обернулась и мимолетно
улыбнулась ему. Размазанная помада придала улыбке двойной смысл. Из этой
троицы она и Грантленд являли собой органичную пару, - муж же стоял
особняком. Словно не в состоянии вынести этого одиночества, он развернулся
на каблуках, спустился с крыльца, выпрямив спину, и прошел в оранжерею.
Грантленд достал из нагрудного кармана серый носовой платок и вытер
Зинни рот. Она подалась к нему навстречу.
- Не надо, - сказал он раздраженно. - Он уже в курсе. Ты ему наверняка
рассказала.
- Я попросила его дать развод - ты знаешь - а он не круглый дурак. Ах,
какое это имеет значение? - Она приняла фальшиво-самоуверенный или
непринужденный вид женщины, совершившей прелюбодеяние и отмахнувшейся от
прежней жизни с необычайной легкостью. - Может, Карл убьет его.
- Замолчи, Зинни! Даже в мыслях не...!
Его голос прервался. Он встретил меня взглядом и осекся. Затем
повернулся на цыпочках, словно танцор. Под загаром проступил румянец.
Выглядел он словно больной желтухой старик с глазами-буравчиками, однако
доктор взял себя в руки и улыбнулся кривой, но самоуверенной улыбкой. При
виде того, как выражение лица человека меняется так быстро и столь
радикально, мне стало не по себе.
Я выбросил окурок сигареты, которую, казалось, курил уже целую
вечность, и ответил ему улыбкой. Изнутри она ощущалась словно резиновая
маска, а получилась застывшая гримаса. Джерри Холлман снял с меня ощущение
неловкости, если я вообще в состоянии испытывать это чувство. Он торопливо
вышел из оранжереи, держа в руках садовые ножницы. На его лице застыло
сумрачное, отрешенное выражение.
Зинни увидела его и прижалась к стене. - Чарли! Берегись!
Грантленд обернулся в сторону Джерри, поднимавшегося по лестнице.
Коротенький стареющий мужчина, который не выносил одиночества. В его глазах
застыло выражение безысходного отчаяния. Он держал садовые ножницы обеими
руками, и их лезвия блестели на солнце, словно двойной кинжал.
- Да-да, Чарли! - произнес он. - Берегись! Думаешь, удастся заполучить
мою жену, а также мою дочку. Ничего не выйдет!
- У меня не было таких намерений, - произнес Грантленд с запинкой. -
Мне позвонила миссис Холлман...
- Нечего прикидываться - "миссис Холлман". В городе ты ее не так
называешь. Верно? - Джерри Холлман, стоявший на верхней ступеньке крыльца,
широко расставив ноги, щелкнул садовыми ножницами. - Пошел вон, паршивая
свинья! Если хочешь быть и дальше человеком, убирайся из моих владений и не
приближайся к ним. Это касается и моей жены.
Грантленд натянул на лицо старческую маску. Он отодвинулся назад от
угрожающих лезвий и, ища поддержки, взглянул на Зинни. Та стояла
неподвижно, словно барельеф, прислонившись к стене, и в тени ее лицо
казалось зеленым. Она попыталась разжать губы, и ей удалось сказать:
- Прекрати, Джерри. Ты ведешь себя глупо.
Джерри Холлман находился в таком взвинченном состоянии, что мог
сорваться в любую секунду и совершить убийство. Настала пора остановить
его. Отодвинув Грантленда плечом, я подошел к Холлману и велел положить
ножницы на пол.
- Вы с кем разговариваете? - прошипел он.
- Вы м-р Джерри Холлман, не так ли? Я слышал, что вы человек разумный.
Он смотрел на меня набычившись. Белки его глаз были желтоватого
оттенка из-за какого-то внутреннего недуга, - что-то с пищеварением или с
совестью. В глубине зрачков появился проблеск некоего переживания. Испуг и
стыд, так мне показалось. Его глаза выражали мучительный внутренний
конфликт. Спустившись по ступенькам, он вернулся в оранжерею, со стуком
захлопнув за собой дверь. Никто за ним не пошел.
Глава XI
За домом послышался шум голосов, словно там открылась еще одна дверь.
Женские взволнованные голоса напоминали кудахтанье кур, на которых
спикировал ястреб. Я сбежал по крыльцу и обогнул веранду. По лужайке
навстречу шла Милдред, держа за руку маленькую девочку. За ними семенила
миссис Хатчинсон, оглядываясь через плечо на апельсиновую рощу. Лицо ее
было бледным, под стать седым волосам. Калитка в заборе распахнулась, но в
проеме я никого больше не заметил.
Голос ребенка стал громким и пронзительным:
- Почему дядя Карл убежал?
Милдред повернулась, наклоняясь к ней.
- Какая разница, почему. Ему нравится бегать.
- Он сердится на вас, тетя Милдред?
- Нет, миленькая. Он просто играет в прятки.
Милдред подняла глаза и увидела меня. Она коротко покачала головой,
чтобы я не говорил ничего, что могло бы испугать ребенка. Мимо меня
пронеслась Зинни и подхватила Марту на руки. Помощник шерифа Кармайкл,