— А при чем здесь Дональд Хайбек?
— Ни при чем. Я находилась в кабинете одного адвоката в Майами, когда туда случайно заглянул Дональд. В то время после завершения процесса меня хотели отправить в Сент-Луис. Моя подруга рассказала мне, что в Сент-Луисе печатают библии и там ужасно влажно, так что эта перспектива совсем меня не устраивала. Дональд пригласил меня в ресторан. А через два дня я приехала с ним сюда. Но официально мы неженаты. И мое настоящее имя, естественно, не Жасмин.
— Естественно.
— Думаю, такого имени нет ни у кого.
— Скорее всего, вы правы.
— Я хочу сказать, есть у вас хоть одна знакомая женщина с именем Жасмин?
— Вы первая.
— Потому-то я его и выбрала. Если уж я должна изменить имя, то надо выбрать что-то удивительное. Вы поступили бы так же?
— Скорее всего, да.
— Так что мне теперь делать, после смерти Дональда? Звонить в Вашингтон или как?
— Кто из федеральных сотрудников занимался с вами в Майами?
— В этом-то и беда. Фамилии его я не знаю. А звали его Том или Джон.
— А партнеры Хайбека? Они знали, что вы подпадаете под Федеральную программу защиты свидетелей?
— Думаю, что нет. Для них я — вторая миссис Хайбек. Когда мы встречались, очень нечасто, со мной они не разговаривали. Ну, может, обращались с просьбами, вроде: «Жасмин, принесите мне, пожалуйста, виски с содовой». Пит и его парни были куда галантнее. По крайней мере, они знали, что я женщина, вы понимаете, что я хочу этим сказать? Они относились ко мне, как к равной. И я рада, что уехала с Дональдом до того, как закончила давать показания.
— Ясно, — Флетч разглядывал торчащие из теннисных туфель пальцы. — И вы сидите здесь без денег, без друзей…
— Да. Мне нужен друг.
— Вы не вдова Дональда Хайбека, даже не Жасмин…
— Я была бы мисс Никто, если б дважды не выходила замуж.
— Дональд хоть говорил, какое будущее уготовил он вам после его ухода в монастырь?
— Я понятия не имела, что он собирается уйти в монастырь. Наверное, это желание возникло у него внезапно. Была у меня такая подружка. Ей вдруг приспичило записаться в «корпус мира».
— Я думаю, вам следует связаться с кем-либо из федеральных чиновников в этом городе.
— Я уже собиралась поговорить об этом с почтальоном.
— Вам перезвонят и скажут, что нужно делать.
— А как я доберусь до телефона? — Она оглянулась на дом. — Дверь-то заперта. Там остались мои меха.
Флетч вместе с ней двинулся к дому.
— Дом оснащен охранной сигнализацией? Что-то я ее не заметил.
— Нет никакой сигнализации. Глупость, не правда ли? Криминальный адвокат живет в доме без охранной сигнализации. Следовало бы ему знать некоторых из моих знакомых.
— Об этом можете не беспокоиться, Жасмин. Я уверен, что он знал их всех.
Глава 30
Глава 31
Глава 32
Глава 33
Глава 34
— Ни при чем. Я находилась в кабинете одного адвоката в Майами, когда туда случайно заглянул Дональд. В то время после завершения процесса меня хотели отправить в Сент-Луис. Моя подруга рассказала мне, что в Сент-Луисе печатают библии и там ужасно влажно, так что эта перспектива совсем меня не устраивала. Дональд пригласил меня в ресторан. А через два дня я приехала с ним сюда. Но официально мы неженаты. И мое настоящее имя, естественно, не Жасмин.
— Естественно.
— Думаю, такого имени нет ни у кого.
— Скорее всего, вы правы.
— Я хочу сказать, есть у вас хоть одна знакомая женщина с именем Жасмин?
— Вы первая.
— Потому-то я его и выбрала. Если уж я должна изменить имя, то надо выбрать что-то удивительное. Вы поступили бы так же?
— Скорее всего, да.
— Так что мне теперь делать, после смерти Дональда? Звонить в Вашингтон или как?
— Кто из федеральных сотрудников занимался с вами в Майами?
— В этом-то и беда. Фамилии его я не знаю. А звали его Том или Джон.
— А партнеры Хайбека? Они знали, что вы подпадаете под Федеральную программу защиты свидетелей?
— Думаю, что нет. Для них я — вторая миссис Хайбек. Когда мы встречались, очень нечасто, со мной они не разговаривали. Ну, может, обращались с просьбами, вроде: «Жасмин, принесите мне, пожалуйста, виски с содовой». Пит и его парни были куда галантнее. По крайней мере, они знали, что я женщина, вы понимаете, что я хочу этим сказать? Они относились ко мне, как к равной. И я рада, что уехала с Дональдом до того, как закончила давать показания.
— Ясно, — Флетч разглядывал торчащие из теннисных туфель пальцы. — И вы сидите здесь без денег, без друзей…
— Да. Мне нужен друг.
— Вы не вдова Дональда Хайбека, даже не Жасмин…
— Я была бы мисс Никто, если б дважды не выходила замуж.
— Дональд хоть говорил, какое будущее уготовил он вам после его ухода в монастырь?
— Я понятия не имела, что он собирается уйти в монастырь. Наверное, это желание возникло у него внезапно. Была у меня такая подружка. Ей вдруг приспичило записаться в «корпус мира».
— Я думаю, вам следует связаться с кем-либо из федеральных чиновников в этом городе.
— Я уже собиралась поговорить об этом с почтальоном.
— Вам перезвонят и скажут, что нужно делать.
— А как я доберусь до телефона? — Она оглянулась на дом. — Дверь-то заперта. Там остались мои меха.
Флетч вместе с ней двинулся к дому.
— Дом оснащен охранной сигнализацией? Что-то я ее не заметил.
— Нет никакой сигнализации. Глупость, не правда ли? Криминальный адвокат живет в доме без охранной сигнализации. Следовало бы ему знать некоторых из моих знакомых.
— Об этом можете не беспокоиться, Жасмин. Я уверен, что он знал их всех.
Глава 30
— Чья это задница торчит из кустов? — раздался голос Френка Джеффа. — А на заднице написано «Дружеские услуги Бена Франклина»!
В темноте, сидя в кустах у здания редакции «Ньюс трибюн», Флетч подумал, а не вжиться ли ему в роль страуса. Уткнуться головой в землю и, таким образом, полностью скрыться из виду.
Однако он встал и повернулся. Увлеченный поисками, он и не заметил, что оказался под одним из фонарей.
— Добрый вечер, Френк. Собрались домой?
— О, так это ты! — насмешливо воскликнул Френк Джефф. — Ты не думаешь, что на этой неделе мы перебарщиваем с бесплатной рекламой?
— Есть немного?
— Тогда почему ты торчишь у здания «Ньюс трибюн», рекламируя проезжающим водителям дружеские услуги?
Большой конверт и карандаш, которые Флетч захватил из машины, лежали на земле под одним из кустов.
— Я их не рекламирую, Френк.
— А что же тогда ты делаешь?
— Ищу пистолет, Френк.
— Какой еще пистолет?
— Не свой, Френк.
— Ты забрался в кусты поблевать?
— Нет, Френк.
— А как движется твоя статья о борделе? Что ты сделал помимо того, что подрядился его рекламировать?
— Я как раз хотел поговорить с вами об этом, Френк.
— Себя ты уже выставил напоказ. А как с ними?
— Френк, я думаю, подготовка статьи займет больше времени, чем мы ожидали.
— Ага, вижу ты, парень, увлекся.
— Произошло нечто неожиданное… придется…
— Ты понял, что статью надо готовить «с чувством, с толком, с расстановкой»? Плохо ли поразмять косточки за счет редакции. Ах, Флетч, как бы я хотел, чтобы все сотрудники «Ньюс трибюн» относились к работе с таким энтузиазмом! Я знал, что задание тебе понравится.
— Я действительно активно работаю…
— Молодец!
— Беда в том, что эта девушка, Синди…
— Теперь, готов поспорить, ты задумался, а с какой стати тебе жениться в эту субботу.
— Видите ли, Барбара…
— Дерзай, Флетч, успехов тебе. Но только учти, что издатель и я хотели бы, чтобы сверху у тебя была голова, а не задница.
— Хорошо, Френк.
— Спокойной ночи, Флетч.
— Спокойной ночи, Френк.
В темноте, сидя в кустах у здания редакции «Ньюс трибюн», Флетч подумал, а не вжиться ли ему в роль страуса. Уткнуться головой в землю и, таким образом, полностью скрыться из виду.
Однако он встал и повернулся. Увлеченный поисками, он и не заметил, что оказался под одним из фонарей.
— Добрый вечер, Френк. Собрались домой?
— О, так это ты! — насмешливо воскликнул Френк Джефф. — Ты не думаешь, что на этой неделе мы перебарщиваем с бесплатной рекламой?
— Есть немного?
— Тогда почему ты торчишь у здания «Ньюс трибюн», рекламируя проезжающим водителям дружеские услуги?
Большой конверт и карандаш, которые Флетч захватил из машины, лежали на земле под одним из кустов.
— Я их не рекламирую, Френк.
— А что же тогда ты делаешь?
— Ищу пистолет, Френк.
— Какой еще пистолет?
— Не свой, Френк.
— Ты забрался в кусты поблевать?
— Нет, Френк.
— А как движется твоя статья о борделе? Что ты сделал помимо того, что подрядился его рекламировать?
— Я как раз хотел поговорить с вами об этом, Френк.
— Себя ты уже выставил напоказ. А как с ними?
— Френк, я думаю, подготовка статьи займет больше времени, чем мы ожидали.
— Ага, вижу ты, парень, увлекся.
— Произошло нечто неожиданное… придется…
— Ты понял, что статью надо готовить «с чувством, с толком, с расстановкой»? Плохо ли поразмять косточки за счет редакции. Ах, Флетч, как бы я хотел, чтобы все сотрудники «Ньюс трибюн» относились к работе с таким энтузиазмом! Я знал, что задание тебе понравится.
— Я действительно активно работаю…
— Молодец!
— Беда в том, что эта девушка, Синди…
— Теперь, готов поспорить, ты задумался, а с какой стати тебе жениться в эту субботу.
— Видите ли, Барбара…
— Дерзай, Флетч, успехов тебе. Но только учти, что издатель и я хотели бы, чтобы сверху у тебя была голова, а не задница.
— Хорошо, Френк.
— Спокойной ночи, Флетч.
— Спокойной ночи, Френк.
Глава 31
— Лейтенант Гомес на месте?
Перегородка в дежурной части полицейского участка была достаточно высокой, чтобы прибывший по какому-то делу законопослушный гражданин чувствовал себя жалким червяком.
— А чего ты спрашиваешь? — пробурчал сержант.
— Я хотел бы поговорить с ним. И кое-что ему передать.
— Оставь мне. Я прослежу, чтобы он получил твою посылку.
На стоящей на столе табличке Флетч прочитал:
«СЕРЖАНТ ВИЛЬГЕЛЬМ РОМ».
— И все-таки я бы хотел с ним переговорить. Он в участке?
— А что у тебя в конверте? — Сержант Ром усмехнулся, заметив надпись на шортах Флетча.
— То, что я хочу ему передать?
— Не знал, что в борделе есть посыльные. Это хорошо. Что в конверте, красавчик? Порция триппера для лейтенанта? Это ему не впервой.
— Пистолет.
— Из него стреляли?
— Думаю, что да.
— Я ему его передам.
— Так лейтенанта нет? — Сержант взял конверт и ощупал его содержимое. — Не сотрите отпечатки пальцев, — предупредил Флетч.
— Не волнуйся, — хмыкнул сержант.
— По крайней мере, позвольте мне написать ему записку.
— Пиши, красавчик. — Сержант взял какой-то бланк с пустой оборотной стороной, ручку и пододвинул их к Флетчу. — Пиши что хочешь, жеребец. Мы обожаем признания. Если их представляют, адвокатам иногда не удается добиться освобождения своих подзащитных.
— Почему вы освободили Стюарта Чайлдерса?
— А тебе что до этого?
— Просто любопытно.
— Стюарта Чайлдерса освобождают всегда. Он приходит сюда раз в день. Бывает, что и два. Сознается в любом убийстве, о котором сообщают по радио. А также в ограблении, поджоге и агрессивном поведении. Ему, наверное, очень понравилось в суде. И вновь хочется сыграть роль обвиняемого.
Флетч написал:
Флетч протянул ему сложенную вчетверо записку.
— Положите ее, пожалуйста, в конверт.
— Не волнуйся, жеребец. Я о ней позабочусь. — И положил записку на конверт с пистолетом.
— Пожалуйста, — повторил Флетч, — это очень важно.
— Конечно, жеребец, конечно. А теперь вали отсюда, а не то я упеку тебя в камеру, где тебе придется делать все то же самое, но только забесплатно.
Перегородка в дежурной части полицейского участка была достаточно высокой, чтобы прибывший по какому-то делу законопослушный гражданин чувствовал себя жалким червяком.
— А чего ты спрашиваешь? — пробурчал сержант.
— Я хотел бы поговорить с ним. И кое-что ему передать.
— Оставь мне. Я прослежу, чтобы он получил твою посылку.
На стоящей на столе табличке Флетч прочитал:
«СЕРЖАНТ ВИЛЬГЕЛЬМ РОМ».
— И все-таки я бы хотел с ним переговорить. Он в участке?
— А что у тебя в конверте? — Сержант Ром усмехнулся, заметив надпись на шортах Флетча.
— То, что я хочу ему передать?
— Не знал, что в борделе есть посыльные. Это хорошо. Что в конверте, красавчик? Порция триппера для лейтенанта? Это ему не впервой.
— Пистолет.
— Из него стреляли?
— Думаю, что да.
— Я ему его передам.
— Так лейтенанта нет? — Сержант взял конверт и ощупал его содержимое. — Не сотрите отпечатки пальцев, — предупредил Флетч.
— Не волнуйся, — хмыкнул сержант.
— По крайней мере, позвольте мне написать ему записку.
— Пиши, красавчик. — Сержант взял какой-то бланк с пустой оборотной стороной, ручку и пододвинул их к Флетчу. — Пиши что хочешь, жеребец. Мы обожаем признания. Если их представляют, адвокатам иногда не удается добиться освобождения своих подзащитных.
— Почему вы освободили Стюарта Чайлдерса?
— А тебе что до этого?
— Просто любопытно.
— Стюарта Чайлдерса освобождают всегда. Он приходит сюда раз в день. Бывает, что и два. Сознается в любом убийстве, о котором сообщают по радио. А также в ограблении, поджоге и агрессивном поведении. Ему, наверное, очень понравилось в суде. И вновь хочется сыграть роль обвиняемого.
Флетч написал:
Лейтенант Гомес!— Ты что, пишешь автобиографию? — полюбопытствовал сержант, не обращая ни малейшего внимания на плачущую негритянку, что стояла в метре от Флетча. — Хотелось бы знать, что вы, проституты, такого делаете, чтобы вам платили. Мне вот никто не предлагал за это деньги.
Орудие убийства Дональда Хайбека вы искали без особого усердия. Наличие охранника, проверяющего машины, въезжающие и выезжающие со стоянки «Ньюс трибюн», указывает на то, что убийца вошел, а потом вышел со стоянки. Я представил себе путь убийцы после рокового выстрела, вышел на улицу и нашел этот пистолет в кустах перед фасадом здания редакции «Ньюс трибюн». Пистолет я поднял карандашом, который всунул в кольцо у спускового крючка, так что вы сможете снять все отпечатки пальцев. Жду также результатов баллистической экспертизы. Скажите вашему приятелю, Биффу Уилсону, что всегда рад содействовать в его благородном деле. Ему явно требуется помощь при написании некрологов.
И.М. Флетчер.
Флетч протянул ему сложенную вчетверо записку.
— Положите ее, пожалуйста, в конверт.
— Не волнуйся, жеребец. Я о ней позабочусь. — И положил записку на конверт с пистолетом.
— Пожалуйста, — повторил Флетч, — это очень важно.
— Конечно, жеребец, конечно. А теперь вали отсюда, а не то я упеку тебя в камеру, где тебе придется делать все то же самое, но только забесплатно.
Глава 32
— Что это вы тут делаете?
Барбара и Синди сидели в шезлонгах на открытой веранде коттеджа. На маленьком круглом столике стояли высокие стаканы, полупустая бутылка виски и ведерко со льдом.
— Банановый сплит утром и шотландское виски вечером. — Флетч покачал головой. — Синди, ты потеряешь форму.
Синди потянулась.
— Пустяки. Я скоро выхожу из дела.
— Да, да, — покивал Флетч. — Ты же собираешься разводить собак.
Над океаном поднялся серпик луны. Мимо коттеджа спешил на юг ярко освещенный лайнер.
— Выпей с нами, — предложила Барбара.
— Да, у тебя же был трудный день, — поддержала ее Синди. — Утром ты нанялся на вторую работу, потом деловой ленч…
— Ты не знаешь и половины того, что я переделал сегодня.
— Думаю, для тебя это был день разочарований, — ввернула Барбара.
— Конечно, разочарований, — согласилась с ней Синди. — Утром успешно пройти интервью с работодателем, чтобы быть полностью разоблаченным за ленчем.
Женщины рассмеялись.
В кухне Флетч наполовину наполнил стакан водой.
— Бедный Флетч, — вздохнула Барбара. На веранде он добавил к воде виски и льда. — Он так разочаровался в жизни, что поехал в Томасито, чтобы выпить.
— Теплого пива, — пробормотал Флетч. — Есть что-нибудь из еды?
— Ничего, — ответила Барбара. — Ты же отменил обед с мамой.
— Мы тоже не ели, — заметила Синди.
— Уже десять часов.
— Мы говорили, — пояснила Синди. — Я рассказывала историю своей жизни.
— Может, тебе съездить за пиццей? — предложила Барбара.
Флетч сел на стул.
— Итак, Синди… Ты порушила мои надежды получить работу? Открыла глаза Марте? Сказала ей, что я не проститут, но честный журналист, решивший показать всем, чем занимается фирма «Дружеские услуги Бена Франклина»?
— Я об этом думала. Много думала о том, как же мне поступить. Сегодня днем я не могла полностью уделить свое внимание клиентам. Увидев, что я контролирую ситуацию не так, как должно, один тип едва этим не воспользовался. Пришлось инсценировать несчастный случай, чтобы остудить его пыл. Одна из штанг свалилась ему на нос. — Одета Синди была так же, как и на ленче, в короткой юбочке и блузке. — Впрочем, ничего страшного не произошло. Ни капли крови не упало на ковер.
— Ты держала наготове полотенце, — предположил Флетч.
— Полотенце у меня всегда наготове. Мужчины вечно брызгаются какой-либо жидкостью.
Барбара отпила виски.
— Сказала ты Марте или нет? — настаивал Флетч.
— Я решала, то ли сказать Марте, кто ты такой, и вывести тебя на чистую воду, то ли сказать Барбаре, кто я такая, и послать Марту ко всем чертям.
— Трудное решение, — Флетч наблюдал за Барбарой. — Значит, ты сказала Барбаре, своей давней подруге, кто ты такая, чем зарабатываешь на жизнь… и так далее?
— Да.
— И как ты восприняла откровения Синди? — спросил Флетч Барбару. Та ответила не сразу.
— Кажется, я ее поняла. И куда больше удивилась самой себе.
— В каком смысле?
— Как я могла дружить с человеком и так мало знать о нем? Поневоле задумаешься, неужели я такая бесчувственная? — Барбара уставилась в стакан, что держала в руке. — Объяснить это трудно. Понимаешь, теперь я начинаю задумываться, а какой ты на самом деле, Флетч, за кого я через три дня выхожу замуж? Чего я о тебе не знаю? Могу ли я доверять своим чувствам?
— Глупости все это, — вставила Синди.
— Сегодня я тоже кое-что узнал о некоторых людях. О чем и подумать не мог. Можно сказать, добавил несколько интересных экспонатов к моей человеческой коллекции.
— Мы вот идем по жизни, думая, что он или она именно такие, какими мы их видим. Извините, если я не очень ясно излагаю. А потом, в одну минуту, за стаканом виски выясняется, что у них совсем другая жизнь, другие мысли и вообще, они совсем не такие, как ты их себе представлял.
— Я думаю, — добавила Синди, что благодаря психоанализу, заботе о здоровье, тенденциям моды и страсти американцев к общепринятым нормам поведения, которых на самом деле не существует, люди думают, что они хотят любить своих ближних.
— Все это мать предрассудков, — изрекла Барбара. — А экономика — их отец.
— Мы должны любить в людях отличия, — заметила Синди.
— Если б мы были, какими видят нас люди, — внес свою лепту в дискуссию Флетч, — у нас бы ничего не оставалось для себя, не так ли?
— Да, — хихикнула Синди. — Лицемерие — последний бастион личной жизни.
— Да, — Барбара подняла стакан. — Немного выпивки, и мы уже философствуем.
— По существу, выбор передо мной и не стоял, — Синди вернулась к прежней теме. — В пятницу я ухожу из «Бена Франклина». И я не против того, чтобы напоследок насолить «Дружеским услугам».
— Чтобы Марте жизнь с Карлой не казалась медом…
Синди улыбнулась Флетчу.
— Ничто человеческое нам не чуждо. Не об этом ли мы все время говорим? — Она бросила в свой бокал два кубика льда. — Тем более, это не дело. Люди не должны делать карьеру в постели босса.
Барбара хихикнула.
— Синди, ведь речь идет о публичном доме! Извини, старушка, но это смешно.
— Надо бы тебе знать, что в нашем деле сексу практически нет места, — отпарировала Синди.
— Я в этом не сомневаюсь.
— Так что же ты решила? — спросил Флетч.
— Я решила помочь тебе с этой статьей. Давай разоблачим «Бена Франклина».
— Отлично!
— Пусть это будет мой свадебный подарок тебе и Барбаре. Я-то собиралась подарить вам колли после вашего возвращения из свадебного путешествия.
— Колли! — воскликнула Барбара. — Если Флетч вылетит с работы, мы не сможем прокормить даже себя!
— Говори, что тебе нужно, — повернулась Синди к Флетчу.
— Главное, узнать, кому принадлежат «Дружеские услуги Бена Франклина».
— Фирме, которая называется «Лесная нимфа, инкорпорейтид».
— Это замечательно.
— Нимфы тут очень кстати, — засмеялась Барбара.
— А кто владелец «Лесной нимфы»? — спросил Флетч.
— Понятия не имею.
— Нимфоманки, — предположила Барбара. — Кто же еще?
— Это надо узнать. Также меня интересует перечень предоставляемых вами услуг и стоимость каждой из них.
— Это я могу сказать тебе прямо сейчас.
— Пожалуйста, не надо, — замахала руками Барбара. — Не портите мне аппетит.
— Потом я хочу, чтобы ты написала мне о представлениях, которые показывают зрителям, сидящим за зеркалами. О том, что клиенты зачастую не знают, как их используют. И описание эскорт-услуг, то есть свидетельство того, что вы, по существу, девушки по вызовам. Особое внимание надо уделить шантажу клиентов, видеокамерам…
— Видеокамеры! — воскликнула Барбара. — Лицемерие — последний бастион личной жизни.
— Послушай, — Флетч посмотрел на Барбару, — неделю тому назад ты хотела, чтобы на церемонию бракосочетания мы прибыли голыми.
— Я пошутила.
— Неужели?
— Я думала, что смогу сбросить восемь фунтов.
— Ты сможешь добыть все это завтра? — спросил Флетч Синди.
— Я постараюсь.
— Пицца! — воскликнула Барбара. — Очень хочется пиццы.
Синди взглянула Флетчу в глаза.
— А как насчет полного списка наших клиентов.
Флетч не отвел взгляда.
— Почему нет? Проституция не может существовать без тех, кто жаждет платить за ласки.
— Ты опубликуешь их фамилии?
— Не знаю. Честное слово, не знаю. Я представлю их для публикации.
— Понятно, — вздохнула Синди. — Как ни крути, в этом мире правят мужчины.
— Ты привезешь нам пиццу, Флетч? — гнула свое Барбара. — Мне с перчиками. Анчоусов что-то не хочется.
Барбара и Синди сидели в шезлонгах на открытой веранде коттеджа. На маленьком круглом столике стояли высокие стаканы, полупустая бутылка виски и ведерко со льдом.
— Банановый сплит утром и шотландское виски вечером. — Флетч покачал головой. — Синди, ты потеряешь форму.
Синди потянулась.
— Пустяки. Я скоро выхожу из дела.
— Да, да, — покивал Флетч. — Ты же собираешься разводить собак.
Над океаном поднялся серпик луны. Мимо коттеджа спешил на юг ярко освещенный лайнер.
— Выпей с нами, — предложила Барбара.
— Да, у тебя же был трудный день, — поддержала ее Синди. — Утром ты нанялся на вторую работу, потом деловой ленч…
— Ты не знаешь и половины того, что я переделал сегодня.
— Думаю, для тебя это был день разочарований, — ввернула Барбара.
— Конечно, разочарований, — согласилась с ней Синди. — Утром успешно пройти интервью с работодателем, чтобы быть полностью разоблаченным за ленчем.
Женщины рассмеялись.
В кухне Флетч наполовину наполнил стакан водой.
— Бедный Флетч, — вздохнула Барбара. На веранде он добавил к воде виски и льда. — Он так разочаровался в жизни, что поехал в Томасито, чтобы выпить.
— Теплого пива, — пробормотал Флетч. — Есть что-нибудь из еды?
— Ничего, — ответила Барбара. — Ты же отменил обед с мамой.
— Мы тоже не ели, — заметила Синди.
— Уже десять часов.
— Мы говорили, — пояснила Синди. — Я рассказывала историю своей жизни.
— Может, тебе съездить за пиццей? — предложила Барбара.
Флетч сел на стул.
— Итак, Синди… Ты порушила мои надежды получить работу? Открыла глаза Марте? Сказала ей, что я не проститут, но честный журналист, решивший показать всем, чем занимается фирма «Дружеские услуги Бена Франклина»?
— Я об этом думала. Много думала о том, как же мне поступить. Сегодня днем я не могла полностью уделить свое внимание клиентам. Увидев, что я контролирую ситуацию не так, как должно, один тип едва этим не воспользовался. Пришлось инсценировать несчастный случай, чтобы остудить его пыл. Одна из штанг свалилась ему на нос. — Одета Синди была так же, как и на ленче, в короткой юбочке и блузке. — Впрочем, ничего страшного не произошло. Ни капли крови не упало на ковер.
— Ты держала наготове полотенце, — предположил Флетч.
— Полотенце у меня всегда наготове. Мужчины вечно брызгаются какой-либо жидкостью.
Барбара отпила виски.
— Сказала ты Марте или нет? — настаивал Флетч.
— Я решала, то ли сказать Марте, кто ты такой, и вывести тебя на чистую воду, то ли сказать Барбаре, кто я такая, и послать Марту ко всем чертям.
— Трудное решение, — Флетч наблюдал за Барбарой. — Значит, ты сказала Барбаре, своей давней подруге, кто ты такая, чем зарабатываешь на жизнь… и так далее?
— Да.
— И как ты восприняла откровения Синди? — спросил Флетч Барбару. Та ответила не сразу.
— Кажется, я ее поняла. И куда больше удивилась самой себе.
— В каком смысле?
— Как я могла дружить с человеком и так мало знать о нем? Поневоле задумаешься, неужели я такая бесчувственная? — Барбара уставилась в стакан, что держала в руке. — Объяснить это трудно. Понимаешь, теперь я начинаю задумываться, а какой ты на самом деле, Флетч, за кого я через три дня выхожу замуж? Чего я о тебе не знаю? Могу ли я доверять своим чувствам?
— Глупости все это, — вставила Синди.
— Сегодня я тоже кое-что узнал о некоторых людях. О чем и подумать не мог. Можно сказать, добавил несколько интересных экспонатов к моей человеческой коллекции.
— Мы вот идем по жизни, думая, что он или она именно такие, какими мы их видим. Извините, если я не очень ясно излагаю. А потом, в одну минуту, за стаканом виски выясняется, что у них совсем другая жизнь, другие мысли и вообще, они совсем не такие, как ты их себе представлял.
— Я думаю, — добавила Синди, что благодаря психоанализу, заботе о здоровье, тенденциям моды и страсти американцев к общепринятым нормам поведения, которых на самом деле не существует, люди думают, что они хотят любить своих ближних.
— Все это мать предрассудков, — изрекла Барбара. — А экономика — их отец.
— Мы должны любить в людях отличия, — заметила Синди.
— Если б мы были, какими видят нас люди, — внес свою лепту в дискуссию Флетч, — у нас бы ничего не оставалось для себя, не так ли?
— Да, — хихикнула Синди. — Лицемерие — последний бастион личной жизни.
— Да, — Барбара подняла стакан. — Немного выпивки, и мы уже философствуем.
— По существу, выбор передо мной и не стоял, — Синди вернулась к прежней теме. — В пятницу я ухожу из «Бена Франклина». И я не против того, чтобы напоследок насолить «Дружеским услугам».
— Чтобы Марте жизнь с Карлой не казалась медом…
Синди улыбнулась Флетчу.
— Ничто человеческое нам не чуждо. Не об этом ли мы все время говорим? — Она бросила в свой бокал два кубика льда. — Тем более, это не дело. Люди не должны делать карьеру в постели босса.
Барбара хихикнула.
— Синди, ведь речь идет о публичном доме! Извини, старушка, но это смешно.
— Надо бы тебе знать, что в нашем деле сексу практически нет места, — отпарировала Синди.
— Я в этом не сомневаюсь.
— Так что же ты решила? — спросил Флетч.
— Я решила помочь тебе с этой статьей. Давай разоблачим «Бена Франклина».
— Отлично!
— Пусть это будет мой свадебный подарок тебе и Барбаре. Я-то собиралась подарить вам колли после вашего возвращения из свадебного путешествия.
— Колли! — воскликнула Барбара. — Если Флетч вылетит с работы, мы не сможем прокормить даже себя!
— Говори, что тебе нужно, — повернулась Синди к Флетчу.
— Главное, узнать, кому принадлежат «Дружеские услуги Бена Франклина».
— Фирме, которая называется «Лесная нимфа, инкорпорейтид».
— Это замечательно.
— Нимфы тут очень кстати, — засмеялась Барбара.
— А кто владелец «Лесной нимфы»? — спросил Флетч.
— Понятия не имею.
— Нимфоманки, — предположила Барбара. — Кто же еще?
— Это надо узнать. Также меня интересует перечень предоставляемых вами услуг и стоимость каждой из них.
— Это я могу сказать тебе прямо сейчас.
— Пожалуйста, не надо, — замахала руками Барбара. — Не портите мне аппетит.
— Потом я хочу, чтобы ты написала мне о представлениях, которые показывают зрителям, сидящим за зеркалами. О том, что клиенты зачастую не знают, как их используют. И описание эскорт-услуг, то есть свидетельство того, что вы, по существу, девушки по вызовам. Особое внимание надо уделить шантажу клиентов, видеокамерам…
— Видеокамеры! — воскликнула Барбара. — Лицемерие — последний бастион личной жизни.
— Послушай, — Флетч посмотрел на Барбару, — неделю тому назад ты хотела, чтобы на церемонию бракосочетания мы прибыли голыми.
— Я пошутила.
— Неужели?
— Я думала, что смогу сбросить восемь фунтов.
— Ты сможешь добыть все это завтра? — спросил Флетч Синди.
— Я постараюсь.
— Пицца! — воскликнула Барбара. — Очень хочется пиццы.
Синди взглянула Флетчу в глаза.
— А как насчет полного списка наших клиентов.
Флетч не отвел взгляда.
— Почему нет? Проституция не может существовать без тех, кто жаждет платить за ласки.
— Ты опубликуешь их фамилии?
— Не знаю. Честное слово, не знаю. Я представлю их для публикации.
— Понятно, — вздохнула Синди. — Как ни крути, в этом мире правят мужчины.
— Ты привезешь нам пиццу, Флетч? — гнула свое Барбара. — Мне с перчиками. Анчоусов что-то не хочется.
Глава 33
— Мы вам звонили, — улыбнулся Флетч продавцу. — Три пиццы, заказывала Ролтон.
Ответной улыбки продавца он не дождался.
— Будут готовы через несколько минут, — пробурчал тот.
Продавец взял с прилавка телефонный аппарат, набрал номер, отвернулся.
Еще шесть человек ожидали пиццу. Четверо мужчин, двое в шортах, один в рабочем комбинезоне, один в деловом костюме. Юноша в смокинге. И девушка в шортах, топике и лиловых туфлях на высоком каблуке. С помадой на губах и накрашенными ресницами.
— Вы не боитесь испачкать пиццей ваш смокинг? — спросил один из мужчин в шортах юношу. Тот что-то затараторил по-французски.
— О, — только и сказал мужчина. Флетч открыл холодильник и достал упаковку с шестью банками «7-Up»[28]. Поставил ее на прилавок.
— Шварц! — позвал продавец. Юноша в смокинге заплатил за пиццу и ушел. Затем получил пиццу мужчина в рабочем комбинезоне. После него мужчина в шортах. Вошла женщина в белоснежной теннисной юбочке и попросила заказ на фамилию Рамирес. Из дверей выпорхнула девушка на высоких каблуках, унося с собой пиццу.
— Мы же позвонили полчаса тому назад, — сказал Флетч продавцу. — Заказ на фамилию Ролтон. Вновь продавец хмуро глянул на него.
— Через несколько минут все будет готово. Получил пиццу мужчина в деловом костюме. Вошли двое полицейских. Патрульная машина застыла напротив двери. Фамилия, на которую они заказывали пиццу, названа не была. Они посмотрели на продавца. Тот кивнул на Флетча.
Копы бросились на него, схватили, развернули. Мгновение спустя он лежал на прилавке, уткнувшись в него лицом. Один из копов держал его за шею, второй обыскивал.
— Что он сделал? — спросил мужчина в шортах.
Глаза женщины в теннисной юбочке широко раскрылись. Она отступила на шаг.
— Он грабил магазин, — ответил полицейский.
— Ничего он не грабил! — воскликнул мужчина. — Он стоял здесь четверть часа.
— Он собирался ограбить магазин.
— Он назвал фамилию! И ждал, пока ему приготовят пиццу!
Флетчу завернули руки за спину. На запястьях защелкнулись наручники.
— Он ограбил много магазинов, — пояснил полицейский. — Винных магазинов, закусочных. Получив пиццу, он бы ограбил этот магазин.
— Понятно, — протянул мужчина.
— Даже грабитель должен есть, знаете ли, — добавил второй коп.
— А на меня он производит хорошее впечатление, — гнул свое мужчина в шортах. — Быстрый, подвижный. Если б он успел выбежать, вы бы его не поймали.
— Однако поймали, — усмехнулся коп.
— Ваша фамилия Ролтон? — спросил мужчина Флетча.
— Нет.
— Тогда мне все ясно, — кивнул мужчина. — Он назвался Ролтоном. Вымышленная фамилия.
— Его фамилия Лиддикоут, — прояснил ситуацию коп. — Александер Лиддикоут.
— Тоже, небось, вымышленная фамилия, — предположил мужчина.
— Рамирес! — позвал продавец.
Женщина в теннисной юбочке заплатила за пиццу.
— Пошли, — копы подтолкнули Флетча к двери. Подождали, пропуская женщину с пиццей.
— А нельзя ли нам взять с собой мою пиццу? — спросил Флетч. — Я поделюсь с вами.
— Незачем, — ответил коп. — Мы только что перекусили в китайском ресторанчике.
Флетча усадили за заднее сиденье, дверца захлопнулась.
Сами копы уселись впереди. Тот, что сидел рядом с водителем, посмотрел на часы.
— Одиннадцать сорок. Если мы повезем его в центр, то до двенадцати нам никак не смениться. — А что в нем такого особенного?
— Приказано доставить его в центральный участок.
— Ну вот, — вздохнул коп-водитель, поворачивая ключ зажигания. — Мы уже заменяем такси.
— Вы могли бы и не ехать так далеко, — подал голос с заднего сиденья Флетч. — Я не Лидди как его там. Удостоверение личности у меня в бумажнике.
— Где ж ему еще быть, — пробасил коп с сиденья пассажира. — Поехали, Олф.
— Вы поймали не того парня.
— Двенадцать лет я в полиции, — ответил коп, — и не было случая, чтобы мы ловили, кого надо. Если, конечно, послушать пойманных.
Патрульная машина тронулась с места.
— Мы не прочитали ему его права, — заметил водитель.
Второй коп обернулся.
— Ты знаешь свои права?
— Конечно.
— Это хорошо. Он знает свои права, Олф.
— Вы и так жестоко наказали меня, — воскликнул Флетч. — Заставили пятнадцать минут нюхать пиццу, но не дали съесть ни кусочка.
— Скажи это своему адвокату.
Патрульная машина набрала скорость.
— Следующая остановка — гильотина, — пробормотал Флетч.
Ответной улыбки продавца он не дождался.
— Будут готовы через несколько минут, — пробурчал тот.
Продавец взял с прилавка телефонный аппарат, набрал номер, отвернулся.
Еще шесть человек ожидали пиццу. Четверо мужчин, двое в шортах, один в рабочем комбинезоне, один в деловом костюме. Юноша в смокинге. И девушка в шортах, топике и лиловых туфлях на высоком каблуке. С помадой на губах и накрашенными ресницами.
— Вы не боитесь испачкать пиццей ваш смокинг? — спросил один из мужчин в шортах юношу. Тот что-то затараторил по-французски.
— О, — только и сказал мужчина. Флетч открыл холодильник и достал упаковку с шестью банками «7-Up»[28]. Поставил ее на прилавок.
— Шварц! — позвал продавец. Юноша в смокинге заплатил за пиццу и ушел. Затем получил пиццу мужчина в рабочем комбинезоне. После него мужчина в шортах. Вошла женщина в белоснежной теннисной юбочке и попросила заказ на фамилию Рамирес. Из дверей выпорхнула девушка на высоких каблуках, унося с собой пиццу.
— Мы же позвонили полчаса тому назад, — сказал Флетч продавцу. — Заказ на фамилию Ролтон. Вновь продавец хмуро глянул на него.
— Через несколько минут все будет готово. Получил пиццу мужчина в деловом костюме. Вошли двое полицейских. Патрульная машина застыла напротив двери. Фамилия, на которую они заказывали пиццу, названа не была. Они посмотрели на продавца. Тот кивнул на Флетча.
Копы бросились на него, схватили, развернули. Мгновение спустя он лежал на прилавке, уткнувшись в него лицом. Один из копов держал его за шею, второй обыскивал.
— Что он сделал? — спросил мужчина в шортах.
Глаза женщины в теннисной юбочке широко раскрылись. Она отступила на шаг.
— Он грабил магазин, — ответил полицейский.
— Ничего он не грабил! — воскликнул мужчина. — Он стоял здесь четверть часа.
— Он собирался ограбить магазин.
— Он назвал фамилию! И ждал, пока ему приготовят пиццу!
Флетчу завернули руки за спину. На запястьях защелкнулись наручники.
— Он ограбил много магазинов, — пояснил полицейский. — Винных магазинов, закусочных. Получив пиццу, он бы ограбил этот магазин.
— Понятно, — протянул мужчина.
— Даже грабитель должен есть, знаете ли, — добавил второй коп.
— А на меня он производит хорошее впечатление, — гнул свое мужчина в шортах. — Быстрый, подвижный. Если б он успел выбежать, вы бы его не поймали.
— Однако поймали, — усмехнулся коп.
— Ваша фамилия Ролтон? — спросил мужчина Флетча.
— Нет.
— Тогда мне все ясно, — кивнул мужчина. — Он назвался Ролтоном. Вымышленная фамилия.
— Его фамилия Лиддикоут, — прояснил ситуацию коп. — Александер Лиддикоут.
— Тоже, небось, вымышленная фамилия, — предположил мужчина.
— Рамирес! — позвал продавец.
Женщина в теннисной юбочке заплатила за пиццу.
— Пошли, — копы подтолкнули Флетча к двери. Подождали, пропуская женщину с пиццей.
— А нельзя ли нам взять с собой мою пиццу? — спросил Флетч. — Я поделюсь с вами.
— Незачем, — ответил коп. — Мы только что перекусили в китайском ресторанчике.
Флетча усадили за заднее сиденье, дверца захлопнулась.
Сами копы уселись впереди. Тот, что сидел рядом с водителем, посмотрел на часы.
— Одиннадцать сорок. Если мы повезем его в центр, то до двенадцати нам никак не смениться. — А что в нем такого особенного?
— Приказано доставить его в центральный участок.
— Ну вот, — вздохнул коп-водитель, поворачивая ключ зажигания. — Мы уже заменяем такси.
— Вы могли бы и не ехать так далеко, — подал голос с заднего сиденья Флетч. — Я не Лидди как его там. Удостоверение личности у меня в бумажнике.
— Где ж ему еще быть, — пробасил коп с сиденья пассажира. — Поехали, Олф.
— Вы поймали не того парня.
— Двенадцать лет я в полиции, — ответил коп, — и не было случая, чтобы мы ловили, кого надо. Если, конечно, послушать пойманных.
Патрульная машина тронулась с места.
— Мы не прочитали ему его права, — заметил водитель.
Второй коп обернулся.
— Ты знаешь свои права?
— Конечно.
— Это хорошо. Он знает свои права, Олф.
— Вы и так жестоко наказали меня, — воскликнул Флетч. — Заставили пятнадцать минут нюхать пиццу, но не дали съесть ни кусочка.
— Скажи это своему адвокату.
Патрульная машина набрала скорость.
— Следующая остановка — гильотина, — пробормотал Флетч.
Глава 34
— Флетчер!
Флетч, лежащий на койке в провонявшей антисептиком камере, облегченно вздохнул. Охранник открыл дверь и выкрикнул его фамилию. Теперь-то с недоразумением будет покончено. Он сможет вернуться в свою квартиру и выспаться.
Он встал. По его расчетам, часы должны были показывать около четырех утра.
Примерно три часа он пролежал на своей койке, слушая, как двое мужчин попеременно блевали, старик что-то верещал, а еще один мужчина распевал похабные песни… В соседней с ним камере двое проститутов жарко спорили о мастерстве каких-то парикмахеров. Один даже спросил Флетча, как получить работу в «Дружеских услугах Бена Франклина». Флетч ответил, что не знает, потому что он там всего лишь вышибала. В камере компанию Флетчу составлял мужчина средних лет, с округлым животиком, в белых брюках и сандалиях, представившийся учителем. Предыдущим днем он, по его же словам, зарезал студента. На его брюках темнели пятна крови. Поведав Флетчу о совершенном преступлении, он свернулся калачиком на койке и заснул.
— Выходи, — приказал охранник. — Быстро.
— Я свободен?
Вслед за охранником, по коридору между камерами он направился к стальной двери.
В камеру его посадили, как Александера Лиддикоута, обвиняемого более чем в двадцати вооруженных ограблениях. Фотографии Лиддикоута смотрели на него с плакатов с надписью «РАЗЫСКИВАЕТСЯ». Флетч не мог не отметить отдаленного сходства между собой и преступником. При заполнении протокола Флетч обратил внимание дежурного на удостоверение личности, лежащее в бумажнике, на водительское удостоверение, на карточку представителя прессы. Дежурный даже не взглянул на фотографии, но добавил в протокол обвинение в краже бумажника с документами Ирвина Мориса Флетчера.
По другую сторону стальной двери Флетч повернул направо, к ступеням в дежурную часть и на улицу.
Охранник схватил его за локоть.
— Сюда, пожалуйста.
Они пошли налево, мимо многочисленных кабинетов. В большинстве двери были открыты. В кабинетах работали люди.
В конце коридора они остановились перед закрытой дверью. Охранник открыл ее своим ключом. Включил свет.
Вся обстановка состояла из длинного стола и шести стульев. В дальней стене темнело забранное решеткой окно.
— Подождите здесь, — распорядился охранник.
— Почему вы не освобождаете меня?
Дверь за охранником захлопнулась.
Флетч выключил свет, улегся на стол и заснул.
Вспыхнул свет. Первым делом Флетч увидел открытую дверь.
Лейтенант Гомес стоял у стола.
— Везде устраиваешься, как дома, не так ли?
Флетч сел.
— Который час?
Его знобило.
— Половина шестого утра. Тюремный бассейн откроется только через полчаса. Сейчас его чистят для тебя мэр со своими заместителями. Они знают, что поутру ты любишь поплавать голышом.
— Рад вас видеть, — Флетч остался сидеть на столе. — Рано вы приходите на работу.
— Расследую серьезное преступление. Убийство Дональда Эдвина Хайбека. Вы что-нибудь об этом знаете?
— Да. Что-то читал в газете, — Флетч зевнул и потер глаза. — Пистолет вам передали?
— Какой пистолет?
— Который я оставлял для вас вчера вечером. У дежурного, с запиской.
— Какой пистолет? — повторил Гомес.
— Я думаю, это пистолет, из которого застрелили Хайбека. Я нашел…
Гомес смотрел на дверь.
На пороге возник Бифф Уилсон, чисто выбритый, но, как обычно, в мятом костюме.
— О, привет, Бифф, — воскликнул Гомес. — Принес кофе?
Бифф хмыкнул.
— Полагаю, когда-то я тоже был шустриком. Был ли я шустриком, Гомес?
— Никогда, — покачал головой лейтенант. — Ты всегда вел себя, как херувим.
— Скорее всего, ты прав, — Уилсон вошел, притворил за собой дверь. — Я даже не помню, а как поступают с шустриками?
— В полиции мы обычно лишаем их яиц, — подсказал Гомес. — У всех репортеров есть яйца?
Бифф приблизился к столу.
— Привет, парень. Слышал, тебя упекли за решетку?
— Досадная ошибка, — пожал плечами Флетч. — Меня приняли за грабителя, Лиддикоута. Вероятно, плакаты с его физиономией висят во всех винных магазинах, пиццериях…
Бифф повернулся к Гомесу.
— Мы можем еще какое-то время держать его здесь по этому обвинению?
— Какое-то, да.
— Не можете, — возразил Флетч. — Дежурный уже проверил документы, что лежали в моем бумажнике. Потому-то вы и узнали, что я арестован, не так ли?
— Бумажнике? — переспросил Бифф Гомеса.
— Бумажника при нем не было, — ответил лейтенант. — Лишь украденные часы. Бифф кивнул Флетчу.
Флетч, лежащий на койке в провонявшей антисептиком камере, облегченно вздохнул. Охранник открыл дверь и выкрикнул его фамилию. Теперь-то с недоразумением будет покончено. Он сможет вернуться в свою квартиру и выспаться.
Он встал. По его расчетам, часы должны были показывать около четырех утра.
Примерно три часа он пролежал на своей койке, слушая, как двое мужчин попеременно блевали, старик что-то верещал, а еще один мужчина распевал похабные песни… В соседней с ним камере двое проститутов жарко спорили о мастерстве каких-то парикмахеров. Один даже спросил Флетча, как получить работу в «Дружеских услугах Бена Франклина». Флетч ответил, что не знает, потому что он там всего лишь вышибала. В камере компанию Флетчу составлял мужчина средних лет, с округлым животиком, в белых брюках и сандалиях, представившийся учителем. Предыдущим днем он, по его же словам, зарезал студента. На его брюках темнели пятна крови. Поведав Флетчу о совершенном преступлении, он свернулся калачиком на койке и заснул.
— Выходи, — приказал охранник. — Быстро.
— Я свободен?
Вслед за охранником, по коридору между камерами он направился к стальной двери.
В камеру его посадили, как Александера Лиддикоута, обвиняемого более чем в двадцати вооруженных ограблениях. Фотографии Лиддикоута смотрели на него с плакатов с надписью «РАЗЫСКИВАЕТСЯ». Флетч не мог не отметить отдаленного сходства между собой и преступником. При заполнении протокола Флетч обратил внимание дежурного на удостоверение личности, лежащее в бумажнике, на водительское удостоверение, на карточку представителя прессы. Дежурный даже не взглянул на фотографии, но добавил в протокол обвинение в краже бумажника с документами Ирвина Мориса Флетчера.
По другую сторону стальной двери Флетч повернул направо, к ступеням в дежурную часть и на улицу.
Охранник схватил его за локоть.
— Сюда, пожалуйста.
Они пошли налево, мимо многочисленных кабинетов. В большинстве двери были открыты. В кабинетах работали люди.
В конце коридора они остановились перед закрытой дверью. Охранник открыл ее своим ключом. Включил свет.
Вся обстановка состояла из длинного стола и шести стульев. В дальней стене темнело забранное решеткой окно.
— Подождите здесь, — распорядился охранник.
— Почему вы не освобождаете меня?
Дверь за охранником захлопнулась.
Флетч выключил свет, улегся на стол и заснул.
Вспыхнул свет. Первым делом Флетч увидел открытую дверь.
Лейтенант Гомес стоял у стола.
— Везде устраиваешься, как дома, не так ли?
Флетч сел.
— Который час?
Его знобило.
— Половина шестого утра. Тюремный бассейн откроется только через полчаса. Сейчас его чистят для тебя мэр со своими заместителями. Они знают, что поутру ты любишь поплавать голышом.
— Рад вас видеть, — Флетч остался сидеть на столе. — Рано вы приходите на работу.
— Расследую серьезное преступление. Убийство Дональда Эдвина Хайбека. Вы что-нибудь об этом знаете?
— Да. Что-то читал в газете, — Флетч зевнул и потер глаза. — Пистолет вам передали?
— Какой пистолет?
— Который я оставлял для вас вчера вечером. У дежурного, с запиской.
— Какой пистолет? — повторил Гомес.
— Я думаю, это пистолет, из которого застрелили Хайбека. Я нашел…
Гомес смотрел на дверь.
На пороге возник Бифф Уилсон, чисто выбритый, но, как обычно, в мятом костюме.
— О, привет, Бифф, — воскликнул Гомес. — Принес кофе?
Бифф хмыкнул.
— Полагаю, когда-то я тоже был шустриком. Был ли я шустриком, Гомес?
— Никогда, — покачал головой лейтенант. — Ты всегда вел себя, как херувим.
— Скорее всего, ты прав, — Уилсон вошел, притворил за собой дверь. — Я даже не помню, а как поступают с шустриками?
— В полиции мы обычно лишаем их яиц, — подсказал Гомес. — У всех репортеров есть яйца?
Бифф приблизился к столу.
— Привет, парень. Слышал, тебя упекли за решетку?
— Досадная ошибка, — пожал плечами Флетч. — Меня приняли за грабителя, Лиддикоута. Вероятно, плакаты с его физиономией висят во всех винных магазинах, пиццериях…
Бифф повернулся к Гомесу.
— Мы можем еще какое-то время держать его здесь по этому обвинению?
— Какое-то, да.
— Не можете, — возразил Флетч. — Дежурный уже проверил документы, что лежали в моем бумажнике. Потому-то вы и узнали, что я арестован, не так ли?
— Бумажнике? — переспросил Бифф Гомеса.
— Бумажника при нем не было, — ответил лейтенант. — Лишь украденные часы. Бифф кивнул Флетчу.