Макдональд Грегори. Жребий Флетча

   — Вы понимаете, что это означает?
   Ответа Флетч не получил, а потому продолжил.
   — Стал бы он лгать, поддерживая вас, если б не знал, что вы тоже лжете?
   Он знает, что вы убили своего мужа!
   Она медленно опустила глаза. Губы ее дрогнули. Взгляд упал на сложенные на коленях руки. Кулаки разжались. Кисти повернулись ладонями вверх.
   — Миссис Марч, вы убиваете вашего сына. Лишь на пороге своего номера Флетч осознал, что за время его пребывания в двенадцатом «люксе» Лидия Марч не произнесла ни слова.

Глава 35

   Никакого плана у Флетча не было. В конюшне он никого не нашел, поэтому оседлал лошадь, на которой уже ездил дважды. Он торопился, самому седлать лошадь ему не приходилось с давних пор, поэтому она занервничала.
   Наконец, Флетч справился с этим нелегким делом, выехал из конюшни и стегнул лошадь хлыстом. Она пустилась рысью, но хватило ее ненадолго. Лошадь попалась Флетчу хорошая, но не слишком резвая. К тому же, за все годы пребывания на Плантации Хендрикса никто не требовал от нее быстрой езды.
   К тому времени, когда они свернули на проселок, где стояла машина Молинаро, лошадь совсем уже выбилась из сил. Флетч оставил ее в кустах, метрах в двадцати ниже по склону.
   Плана у него по-прежнему не было.
   Молинаро оставил кабину открытой, но ключа зажигания Флетч не нашел. Ни под сидением, ни за зеркалом заднего обзора, ни в бардачке. Не принес результатов и осмотр темно-синего костюма, висевшего в кабине на вешалке.
   На полу у заднего сидения лежала коробка из-под сигар. Открыв ее, Флетч обнаружил винты, гвозди, полпачки табака, отвертку и связку ключей, кое-где тронутых ржавчиной. Он попробовал поочередно вставить их в замок зажигания. Третий ключ подошел.
   Флетч вылез из машины, все еще не зная, что же делать дальше. Он услышал, что внизу кто-то кашлянул. Флетч мысленно поблагодарил лошадь за то, что она не заржала. Он забежал за машину и выглянул лишь однажды.
   Джозеф Молинаро шел вразвалочку, с ружьем в руках.
   Сам-то Флетч не запасся оружием. Спрятаться в кабине он тоже не успевал. Несколько камешков у его ног не подходили для метательных снарядов. Оставалось лишь сидеть, скрючившись, у заднего колеса, и наблюдать за ногами Молинаро. Тот направился к багажнику, вероятно хотел положить туда ружье. Он уже протянул руку с ключом к замку, когда Флетч одним прыжком оказался рядом и со всего маху врезал ему в ухо.
   Удар бросил Молинаро на землю. По пути он ударился головой о бампер. Рука его еще сильнее сжала ружье. Глаза секунду или две оставались открытыми. Кажется, он узнал Флетча. А затем он вновь, второй раз за день, потерял сознание.
   Флетч забрал у него ружье, положил на переднее сиденье. Он нашел в багажнике два куска веревки и связал Молинаро руки и ноги, подхватил обмякшее тело под мышки и затащил на заднее сидение. Флетч захлопнул дверцу, скользнул за руль, повернул ключ зажигания… И обнаружил, что аккумулятор сел.
   Не в силах поверить в случившееся, Флетч предпринял еще две или три попытки завести мотор. Увы! Он застонал в отчаянии.
   Молинаро ничего не мог сделать, как должно. Он приехал в Виргинию, чтобы повидаться с отцом. Не повидался.
   Утром швырнул сигарету в лицо незнакомцу, а потому оказался в глубоком нокауте.
   Позволил двум людям узнать, кто он такой и почему находится здесь.
   Если висящий в кабине синий костюм что-то да значил, то Джозеф Молинаро присутствовал на панихиде отца.
   А затем, из этого самого ружья с телескопическим прицелом, убил своего сводного брата.
   И зашагал к своему автомобилю, даже не избавившись от орудия убийства, не предполагая, что кто-то может вычислить его и поджидать в засаде.
   Да еще севший аккумулятор!
   Флетч обернулся на лежащего на заднем сиденьи мужчину в джинсовом костюме, с коротко стриженными, щедро тронутыми сединой курчавыми волосами, и покачал головой. Вздохнув, он вылез из машины и зашагал к лошади.
   — Вижу, вы соображаете быстрее меня.
   У выезда с проселка Флетч столкнулся со спешащим к автомобилю Молинаро Фрэнком Джиллисом. Его лошадь тяжело дышала.
   Джиллис глянул на Молинаро, лежащего поперек седла.
   — Он мертв или без сознания?
   — Без сознания.
   — Повторение — мать учения. Флетч одной рукой вел лошадь под уздцы, во второй нес ружье.
   — Младший мертв? — спросил он.
   — Да.
   Флетч двинулся дальше, держа курс на Плантацию Хендрикса.
   — Вы уверены, что это орудие убийства? — спросил Джиллис.
   — Уверен, насколько возможно без баллистической экспертизы. Это ружье он держал в руках, возвращаясь к машине.
   Джиллис последовал за Флетчем, верхом.
   — Как насчет того, чтобы переложить его на вашу лошадь? — спросил Флетч.
   — Зачем?
   — Я чувствую себя круглым идиотом. Этаким ковбоем, возвращающимся с удачной охоты. Джиллис хохотнул.
   — Я буду выглядеть точно так же, а поймали его вы.
   — Благодарю.
   — А почему вы не воспользовались автомобилем?
   — Сдох аккумулятор.
   Джиллис покачал головой, точно так же, как чуть ранее Флетч.
   — Этот парень… он убил старину Марча или решил, что его убил Младший? А может, просто ревновал к Младшему и решил посчитаться с ним, потеряв надежду быть признанным отцом?
   — Об этом вам лучше спросить у капитана Нила, — помолчав, ответил Флетч.
   — Знаете, все думали, что покушались на жизнь вице-президента.
   — Это понятно.
   — И я тоже, пока не сообразил, что убит второй Марч. Да и кому охота убивать вице-президента Соединенных Штатов? Убийство повара Белого Дома оказало бы куда большее влияние на государственную политику.
   — Кто прилетел на вертолете? — спросил Флетч.
   — На вертолете? — Джиллис рассмеялся. — Какой-то генерал. Моряк. Кажется, собирался вручить кому-то медаль. Все глазели на его вертолет, а вице-президент приехал в скромном автомобиле, естественно, никем не замеченный.
   Тут уже рассмеялись оба. Молинаро все еще не приходил в сознание.
   — И пока народ разбирался, что к чему, Младшего убили, а агенты секретной службы подхватили вице-президента под белые руки, усадили в машину и увезли в Вашингтон. Генерал отбыл на своем вертолете. Вроде бы вице-президент произнес исторические слова, бросив прощальный взгляд на вертолет: «Однако! Неплохо же живут военные!»
   От Плантации Хендрикса их отделяла зеленая лужайка. Вертолет действительно улетел.
   — Вы хотите нести ружье? — Флетч посмотрел на Джиллиса.
   — Нет, нет. Честь поимки убийцы принадлежит вам и только вам.
   — Какая уж тут честь, — пробурчал Флетч.
   Капитан Нил увидел их с террасы и поспешил навстречу. За ним последовали двое полицейских в форме.
   — Кто это? — спросил капитан, указав на человека, лежащего поперек седла лошади Флетча.
   — Джозеф Молинаро.
   — Не может быть, — не поверил капитан Нил. — Молинаро нет и тридцати. Он моложе.
   — Посмотрите на его лицо, — предложил Джиллис. Капитан Нил за волосы поднял голову Молинаро.
   — О, Боже, — вырвалось у него.
   Флетч передал поводья одному из полицейских.
   — Молодого Марча убил Молинаро? — спросил капитан Нил.
   Флетч протянул ему ружье.
   — Определить это не составит труда. Вот ружье, которое было при нем.
   Через плечо капитана Нила Флетч увидел появившуюся на терассе Элеанор Иглз.
   — Вы переговорили с Лидией Марч? — поинтересовался он у капитана.
   — Нет.
   — Нет?
   — Она мертва. Отравилась таблетками. Секонал.
   Элеанор Иглз направлялась к ним. Даже издали Флетч видел, что ее лицо обратилось в маску.
   — Она оставила записку, — продолжил капитан Нил. — Младшему. Написала, что, не знает почему, но убила своего мужа. Вечером, сразу же после приезда, она спустилась в вестибюль, чтобы попросить портье заменить цветы в номере, и утащила ножницы, которые заметила еще при регистрации. Теперь портье это вспомнил. Он еще обиделся, потому что во все «люксы» поставили свежие цветы буквально перед приездом гостей.
   Элеанор Иглз уже стояла в трех шагах от них, не отрывая взгляда от лежащего поперек седла мужчины.
   Нил искоса глянул на нее.
   — Эй, — обратился он ко второму полицейскому, — давайте снимем его с лошади.
   Джиллис спрыгнул на землю, готовый помочь. Элеанор Иглз стояла и смотрела, как они укладывают Молинаро на землю. А затем, с окаменевшим лицом, повернулась и пошла к отелю. По мнению Флетча, с такого расстояния она не могла определить, жив ее сын или мертв.

Глава 36

   — Добрый день. «Бостон Стар».
   — Джека Сандерса, пожалуйста.
   С лужайки Флетч прямиком направился к номеру 102 и забарабанил в дверь.
   Ему открыла Кристал Фаони, усталая, заплаканная.
   Флетч сразу понял, что, потрясенная убийством Марча, она решила вздремнуть, не раздеваясь.
   — Просыпайся, — воскликнул он. — И улыбнись, наконец.
   — Знаешь, Флетч, мне кажется, сейчас не до улыбок.
   Он протиснулся в номер мимо Кристал. Раздвинул шторы.
   — Закрой дверь.
   Кристал вздохнула. И подчинилась.
   — Как проще всего получить работу в газете? — спросил Флетч.
   Кристал задумалась лишь на мгновение.
   — Предложить материал, которого ни у кого нет. Что-нибудь сногсшибательное.
   — Материал у меня есть. Действительно, сногсшибательный. И, если мы правильно построим свою игру, ты получишь работу у Джека Сандерса, в Бостоне.
   — Я?
   — Да. Присядь, и я тебе все объясню.
   — Флетч, мне от тебя ничего не надо. Статью я напишу сама. Человек ты хороший, но мне претит даже мысль о том, что я должна пользоваться твоей помощью.
   — Ты говоришь, как женщина.
   — Слава богу, ты это заметил.
   — А почему ты говоришь, как женщина?
   — А почему ты ведешь себя, как мужчина? Врываешься в мой номер, предлагаешь дать мне сенсационный материал, устраиваешь меня на работу, как будто я без тебя не ступлю и шага, а ты — Большой Человек, неиссякаемый источник Силы и Величия. Ох уж мне эти мужчины!
   — Как складно у тебя получается, — усмехнулся Флетч. — Придумала только что или готовилась заранее?
   — К сожалению, Флетч, мужской шовинизм иной раз свойственен и тебе. Мое дело лишь напомнить об этом.
   — Благодарю, Кристал.
   — Я знаю, что ты постоянно работаешь над собой, но, Флетч, дорогой, нет предела совершенству.
   — Ты просто ангел, Кристал, но, может, перейдем к делу?
   — Нет.
   — Нет?
   — Нет. Я ничего от тебя не приму. Ни сенсации, ни работы. Даже приглашения на обед.
   — Что?
   — Ну ладно. С обедом я, пожалуй, загнула. Разгоряченный после прогулки по холмам, до автомобиля Джозефа Молинаро и обратно, Флетч начал замерзать в кондиционированной прохладе номера Кристал.
   — Кристал, как по-твоему, Боб Макконнелл точно так же отреагировал бы на мое предложение?
   — Нет.
   — Стюарт Пойнтон?
   — Разумеется, нет.
   — Тим Шилдз?
   — Они — не женщины.
   — Они и не друзья.
   Флетч посмотрел на Кристал. Та отвела глаза. Ни один из них не присел.
   — Ты не будешь возражать, если я выключу кондиционер?
   — Делай, что хочешь.
   — Могут мужчина и женщина быть друзьями? — спросил Флетч, подходя к кондиционеру. Выключив его, он повернулся к Кристал.
   — Друзья помогают друг другу или нет?
   — Статью я могу написать сама, — упрямилась Кристал.
   — Ты знаешь, что Лидия Марч покончила с собой?
   — Нет.
   — Ты знаешь, что она убила своего мужа?
   — Нет.
   — Ты знаешь, что сегодняшняя стрельба отнюдь не неудачная попытка убить вице-президента, но успешное покушение на жизнь Уолтера Марча, младшего?
   — Нет.
   — Ты знаешь, кто убил Уолтера Марча, младшего?
   — Нет. Но смогу выяснить. Почему ты мне все это говоришь?
   — Ты не сможешь выяснить это быстрее остальных, а потому не получишь работу у Джека Сандерса в «Бостон стар».
   — Если тебе все это известно, почему ты сам не хочешь воспользоваться этой информацией? У тебя тоже нет работы.
   — Я пишу книгу, Кристал. В Италии. Биографию Эдгара Артура Тарпа, младшего.
   — Да, конечно, — она бесцельно прошлась по номеру. — Ты не обязан чем-то делиться со мной.
   — Кристал, через пару часов у меня самолет. И нет никакой возможности задержаться дольше на Плантации Хендрикса. То есть я не смогу раскрутить эту историю до конца. Теперь ты присядешь?
   — Это правда? — спросила Кристал. — То, что ты сказал? Лидия Марч покончила с собой?
   — Что б мне провалиться на этом самом месте. Ты меня выслушаешь?
   Кристал села в кресло. Поначалу у нее из головы еще не выходила сцена на террасе, когда она склонилась над убитым Марчем. Одновременно она пыталась разгадать замысел Флетча. С чего, собственно, он дарит ей сенсацию года, благодаря которой ее карьера…
   — Ты не слушаешь, — прервал ее размышления Флетч. — Учти, у тебя осталось лишь несколько минут до того, как придется диктовать статью по телефону.
   И вот тут Флетч полностью завладел ее вниманием, глаза ее широко раскрылись, на щеках затеплился румянец, спина выпрямилась.
   — Флетч, ты не мог все это узнать, — прервала она его рассказ.
   — Если я и говорю чуть больше, чем нужно для статьи, то лишь для того, чтобы ты мне поверила.
   — Но как ты все это раскопал? Это же за пределами возможностей человека.
   — Считай, что я пользовался нечеловеческими методами.
   — Флетч, как ты это узнал?
   — У меня есть чудо-машина.
   Наконец, ему удалось убедить Кристал, что он ничего не выдумал.
   — Потрясающая история! — воскликнула она. Несмотря на ее внутреннее сопротивление и некоторую невнимательность в самом начале, Флетч видел, что повторять сказанное нет нужды.
   — Ну и ну! — она восхищенно покачала головой. Флетч снял телефонную трубку и продиктовал телефонистке номер.
   — Кто говорит? — сурово спросили на другом конце провода.
   — Ай-эм Флетчер.
   — Кто?
   — Передайте Джеку Сандерсу, что с ним хочет поговорить некий Флетчер.
   Тут же в трубке раздался голос Сандерса.
   — Я надеялся, что ты позвонишь.
   — Привет, Джек. Помнится, ты обещал мне, что возьмешь на работу любого, кто раскрутит убийство Уолтера Марча?
   — Я это говорил?
   — Будь уверен.
   — Флетч, я сказал…
   — Помнишь Кристал Фаони? Она работала с нами в Чикаго?
   — Я помню, что она была толще моей жены. И куда умнее.
   — Джек, статья у нее готова.
   — Какая статья?
   — Насчет Уолтера Марча. Веселенькие факты, и все связаны в неразрывную цепь.
   — В нашем последнем разговоре ты упомянул ее в числе подозреваемых.
   — Я лишь хотел напомнить тебе о ней. Освежить твою память. Показать, что она здесь, на конгрессе.
   — У Кристал есть статья об Уолтере Марче?
   — У Кристал есть работа?
   Если Сандерс и замялся, то лишь на мгновение.
   — У Кристал есть работа.
   — Тогда у Кристал есть статья об Уолтере Марче.
   — Дай мне перекинуться с ней парой слов, прежде чем она начнет диктовать.
   — Конечно, Джек, конечно. Кристал взяла трубку.
   — Привет, Джек. Как Дафни?
   Послушала несколько мгновений, пока Джек в очередной раз честил жену, покачала головой, рассмеялась.
   — Слушай, Джек, ты бы побыстрее зачислил меня в штат. Мои сбережения подошли к концу. Эти конгрессы дорого стоят. Столько еды.
   Флетч включил кондиционер. Кристал предстояло провести на телефоне много времени, и работа ее ждала тяжелая.
   — Конечно, Джек. Я готова диктовать. Переключайся на магнитофон. Увидимся в Бостоне в понедельник. Флетч открыл дверь.
   — Ну что ж, утрем нос Фредди! — воскликнула Кристал, ожидая, пока техники в «Стар» наладят электронику.
   — Кому? — переспросил Флетч.
   — Этот материал поставит меня вровень с Фредди Эрбатнот.
   — С кем?
   — Фредди Эрбатнот, — рассеянно повторила Кристал. — Разве ты не знаком с ее статьями? Блестящая журналистка.
   — Фредди?
   — Ты не читал ее репортажей с судебного процесса над Пекуче? Из Аризоны? Тянут на Пулицеровскую премию. Невозможно оторваться. О, да, ты же только прилетел из Италии.
   — Ты хочешь сказать, что Фредди…
   — Что-то я тебя не понимаю, Флетч.
   — Значит, Фредди Эрбатнот…
   — Что, что?
   — Фредди Эрбатнот… это Фредди Эрбатнот?
   — А кто же она по-твоему? Пол Маккартни?
   — О, мой Бог! — Флетч стукнул себя по лбу. — А мне и в голову не пришло раскрыть справочник на букву «Э».
   Он уже переступил порог, когда Кристал позвала его: «Эй, Флетч». Он обернулся.
   — Спасибо, Друг.

Глава 37

   — Как мило с вашей стороны заглянуть ко мне. Стучась в номер Фредди, Флетч обратил внимание, что его дверь приоткрыта.
   Но Фредди, должно быть, уже уехала в аэропорт.
   В номере Флетча поджидали Дон Джиббс и Роберт Энглехардт.
   Джиббс изучал содержимое стенного шкафа. Энглехардт открыл чемодан с чудо-машиной и с интересом разглядывал ее.
   — У меня нет времени на светскую беседу. Боюсь опоздать на самолет, — предупредил Флетч.
   — Прекрасная машина, — оценил Энглехардт стоящий перед ним агрегат. — Вы эффективно использовали ее?
   — Все зависит от того, что вы подразумеваете под термином «эффективно».
   — Где пленки?
   — Уехали.
   Энглехардт повернулся к нему.
   — Уехали?
   — Дон, раз уж ты все равно у стенного шкафа, достань, пожалуйста, чемоданы.
   — Уехали? — повторил Энглехардт.
   — Вот-вот. В далекие края.
   Флетч взял у Джиббса оба чемодана, поставил их на кровать, откинул крышки.
   — Дон, передай мне, пожалуйста, костюм.
   — Мистер Флетчер, мне кажется, вы чего-то не понимаете, — прорычал Энглехардт.
   — Если и не понимаю, то это взаимно. А теперь брюки. Дон. Благодарю.
   — Эти люди. В Италии, Фейбенс и Эггерз…
   — Эггерз, Гордон, и Фейбенс, Ричард, — пояснил Флетч.
   — Они не наши.
   — Не ваши?
   — Нет, — сквозь роговые очки Энглехардт сурово смотрел на Флетча.
   — Это же надо. Не ваши!
   — Они не являются агентами Центрального разведывательного управления. И, вообще, не работают в американских федеральных учреждениях. Они даже не граждане Соединенных Штатов.
   — Ящик для грязного белья пуст, Дон?
   — Мистер Флетчер, вы меня не слушаете.
   — Эггерз, Гордон, и Фейбенс, Ричард, несомненно, бяки. Готов поспорить, их послали ко мне с другой стороны «железного занавеса».
   — Потому-то мистер Джиббс и я прилетели в Хендрикс. Агенты иностранной державы направили вас сюда, чтобы получить сведения, которые позволят им шантажировать лучших американских журналистов.
   — Это же надо!
   — Как вы могли подумать, что Центральное разведывательное управление может быть замешано в подобной операции?
   — Я пытался это проверить. Спрашивал вас.
   — Мы никогда не говорили вам о своем участии. Я действительно посоветовал вам ни в чем им не перечить. Чтобы мы с Джиббсом, прилетев сюда, смогли разобраться на месте, что к чему.
   — И как, разобрались? — спросил Флетч.
   — Во всяком случае, прилагали к этому максимум усилий.
   — Это я знаю, — Флетч снял тенниску. После рейда в лагерь Молинаро и обратно ему хотелось принять душ, но он не располагал свободным временем.
   — Да где это видано, чтобы ЦРУ подслушивало постельные разговоры журналистов! — продолжал возмущаться Энглехардт.
   В ванной Флетч побрызгал под мышками дезодорантом.
   — Флетч, ты знал, что эти парни не работают в ЦРУ? — спросил Джиббс.
   — Догадывался.
   — Догадывался?
   — Именно так.
   — И что натолкнуло тебя на эту мысль?
   — Сигара Фейбенса. Она ужасно воняла. Я сразу понял, что она румынская, албанская или болгарская. Фу! До сих пор помню эту вонищу. Я упоминал вам о ней. Можно купить американскую одежду. Приобрести американский акцент. А вот пристрастия курильщика остаются неизменными, — Флетч переложил чистые рубашки из комода в чемодан. — А потом, когда ко мне заглянул чиновник из департамента налогов и сборов, я понял, то ли вы что-то не согласовали, то ли согласовывать что-либо никто и не собирался. Ибо в такой момент не было нужды окончательно загонять меня в угол.
   Он надел чистую рубашку.
   — Если вы знали, или подозревали, что Эггерз и Фейбенс не агенты ЦРУ, почему вы отдали им пленки? — в упор спросил Энглехардт.
   — Но я не отдавал.
   — Вы же сказали, что они уехали.
   — Пленки? Уехали.
   — Но вы не отдали их Эггерзу и Фейбенсу?
   — Вы принимаете меня за психа?
   — Флетчер, — гнул свое Энглехардт, — нам нужны Эггерз и Фейбенс, а также эти пленки.
   — Эггерза и Фейбенса можете забирать, — Флетч достал из ящика в столике у кровати их телеграмму и протянул Энглехардту. — Тут написано, что они будут дожидаться меня у регистрационной стойки ВОАС в Национальном аэропорту Вашингтона от половины восьмого до девяти. Удобное для вас время.
   Порывшись в чемодане, Флетч вытащил галстук.
   — Телеграмма указывает и на то, разумеется, если прочитать ее внимательно, что пленок я им не отдавал.
   Энглехардт держал телеграмму в руке, но смотрел на Флетча.
   — Флетчер, где пленки.
   — Я отправил их по почте. Вчера.
   — На свой адрес?
   — Нет.
   — Кому вы их отправили?
   Флетч мысленно прикинул, все ли он положил в чемоданы. Во всяком случае, бритвенные принадлежности он не забыл.
   — Кажется, все.
   — Флетчер, вам придется отдать нам эти пленки.
   — Кажется, вы только что сказали, что ЦРУ не ввязывается в подобные операции.
   — Пока эти пленки существуют… — начал Джиббс.
   — Пленки — вещественное доказательство сбора информации иностранной державой, — прервал его Энглехардт.
   — Е-рун-да! — Флетч закрыл чемоданы, щелкнул замками.
   — Флетчер, надо ли мне напоминать вам, каким способом вас заставили взяться за эту работу? Не вы ли незаконно вывозили деньги из США? И не можете сказать, откуда они у вас взялись? А уж о манкировании подачей налоговой декларации я могу и не упоминать, не так ли?
   — Вы меня шантажируете?
   — Мой долг, — с достоинством заявил Энглехардт, — передать имеющуюся в моем распоряжении информацию компетентным органам.
   — Кстати, — Джиббс хихикнул, — мы ничего о тебе не знали, пока ты сам все не рассказал.
   — Вы меня шантажируете.
   Джиббс стоял за спиной у Флетча, Энглехардт — перед дверью.
   — В магнитофон вставлена пленка, — продолжил Флетч. — Вернее, копия. Оригинал отправлен по почте вместе с остальными пленками.
   После короткого колебания Энглехардт подошел к стрлу и нажал кнопку «Пуск». Номер заполнил громкий голос Джиббса.
   — Кто бы мог подумать, что мой дорогой начальник отдела будет путешествовать по Югу со снегом в «дипломате». Какое счастье, что он не тает..!
   …Но я тоже приготовил тебе сюрприз, мой дорогой начальник. Ты спрашиваешь, какой? Объясняю. Помнишь двух крошек в коктейль-холле Билли-Бобби? Так вот, сэр, я взял на себя смелость пригласить их в наш журналистский «люкс». В этот вечер! Этот час! Эту минуту! Вернее, двадцать минут тому назад.
   — Ты их пригласил? — голос Энглехардта.
   — Конечно, — Джиббс. — А почему бы и нет? Они же журналистки. Развращенные женщины. Можно ли ждать от них чего другого?
   — Я тоже кое-кого пригласил, — Энглехардт.
   — Правда? — Джиббс. — Так их будет четыре? Четыре голые девицы в одной комнате! И нас двое. Потрясающе!
   — Спасателя, — Энглехардт. Энглехардт выключил чудо-машину.
   — На этом пленка не кончается, — заверил его Флетч. — И мне представляется, что ваше руководство, придерживающееся консервативных взглядов, едва ли одобрит вашу пьяную оргию. Да еще щедро сдобренную кокаином. «Меняемся! Все меняются!» — передразнил он Джиббса.
   Плечи Энглехардта пошли вперед. В тот момент он более всего напоминал быка, готового ринуться в атаку.
   Кулаки его сжались.
   Кровь прилила к лицу.
   — Живем, как журналисты! — вновь процитировал Джиббса Флетч. — Гребаные журналисты!
   Джиббс все еще пребывал в шоке. Бледный, как мел, с отвисшей челюстью.
   — Разумеется, это не оригинал. Но ничем не отличается от него. Те же действующие лица, те же ремарки…
   — Ты поставил «жучок» в наш номер! — Джиббс обрел дар речи. — Черт побери, Флетчер, ты же поставил «жучок» в наш номер!
   — Конечно, поставил. А ты ждал от меня другого? Кулаки Энглехардта разжались.
   — И что вы собираетесь с этим делать? — спросил он.
   — Естественно, шантажировать вас, — Флетч подхватил оба чемодана. — В ближайшие шесть недель я хочу получить официальное уведомление о том, что все выдвинутые против меня обвинения сняты. И выброшены в Потомак. В противном случае порушатся карьеры Роберта Энглехардта и Дональда Джиббса.
   — Мы не сможем этого сделать, — пробурчал Энгле-хардт.
   — Это же оскорбление Агентства! — добавил Джиббс.
   — Думаю, вы сумеете найти выход.
   Лимузин, на котором Флетча доставили из аэропорта, уже уехал, и ему пришлось вызывать такси. Он стоял у отеля, меж двух чемоданов, когда в вестибюле появился Джиббс. Он направился к Флетчу, все еще с неестественно бледным лицом.
   — Флетчер, — не проговорил, но прошептал он.
   — Да?
   Подъехало тахси.
   — Если ты заподозрил, что Эггерз и фейбенс не служат в ЦРУ, почему же ты согласился?
   — По трем причинам.
   Флетч отдал чемоданы таксисту.
   — Во-первых, я любопытен.
   Флетч открыл задяюю дверцу.
   — Во-вторых, мне показалось, что может получиться интересный материал.
   Он залез в кабину.
   — И в-третьих, мне не хотелось садиться в тюрьму, — на этом задняя дверца захлопнулась.

Глава 38

   — ФРЕДДИ!
   С саквояжем в руке, она подходила к лесенке, ведущей в салон двенадцатиместного самолета.
   — ФРЕДДИ!
   Он бежал по бетону летного поля, чемоданы немилосердно били по ногам.
   — ФРЕДДИ!
   Наконец она услышала его, остановилась.
   — Послушайте, — он догнал ее, тяжело дыша. — Послушайте. Вы — Фредди Эрбатнот.
   — Нет. Я — мисс Блейк.
   — Я могу все объяснить.
   Глаза ее сузились.
   — Э…
   Она ждала.
   — …э
   Она ждала.
   — Короче, объяснить я могу. Объяснение тому есть. Пилот, в белой рубашке с короткими рукавами и в солнцезащитных очках, ждал на лесенке, пока они поднимутся в салон.
   — Э… Но на это потребуется время.
   — Времени у нас больше нет. Для нас двоих.
   — Есть! — воскликнул Флетч. — И всего-то вам нужно полететь со мной в Италию. Сегодня вечером.
   — Ирвин Флетчер, я, между прочим, работаю.
   — Отпуск! Почему бы вам не взять отпуск? В Канья сейчас изумительная погода.
   — Будь у меня свободное время, я осталась бы здесь, чтобы отшлифовать статью об убийстве Уолтера Марча.
   — Отшлифовать?
   — Пока я смогла передать по телефону лишь самое важное.
   — Самое важное? И что же вы передали?
   — Да вы сами все знаете. Самоубийство Лидии Марч. Ее признание. Убийство Младшего. О Джозефе Молинаро…
   — Однако!
   Фредди продолжила, как бы рассуждая вслух сама с собой.
   — Отшлифовать статью придется в Нью-Йорке. И сдать в субботу утром.
   — Тогда вы сможете полететь в Италию, — схватился Флетч за соломинку. — В субботу.
   — Вы же знаете, что в понедельник начинается суд над Джеком Барроузом.
   — Джеком Барроузом?
   — Флетч, в прошлом году я получила премию Малхолланда за освещение дела Барроуза. Вы же знаете.
   — Да, конечно. Первый раз слышу.
   — Флетч, вы журналист или как?
   — Местами, местами.
   — Я бы скорее подумала, что вы — кондуктор автобуса, только кондукторы должны ладить со всеми.
   Пять человек смотрели на них через иллюминаторы.
   — Я должен лететь в Италию. И оставаться там шесть недель, не меньше. То есть, я хочу сказать, что мне нужно уехать из Штатов на шесть недель.
   — Приятного вам отдыха.
   — Фредди…
   — Ирвин…
   — Есть же способ объясниться.
   — Наверняка, есть.
   — Все так запутано…
   Фредди щурилась на солнце.
   — Просто невозможно найти, с чего же начать…
   Фредди Эрбатнот широко улыбнулась.
   — Тогда помолчите, Флетчер.
   В салоне нашлось лишь два свободных места. Одно впереди, по соседству с Шелдоном Леви, его заняла Фредди, второе — сзади, рядом с Леоной Хэтч. Туда сел Флетч.
   Леона Хэтч пристально смотрела на него, пока он снимал пиджак, усаживался, застегивал ремень безопасности.
   — Могу поклясться, я видела вас раньше. Только вот где…
   В первом ряду белокурая головка Фредди уже уткнулась в свежий номер «Ньюсуорлда».
   Леона Хэтч продолжала сверлить взглядом Флетча.
   — Как вас зовут?
   — Флетч.
   — А ваша фамилия?
   — Флетчер.
   — Имя?
   — Ирвин.
   — Что-что?
   — Ирвин. Ирвин Флетчер. Но люди зовут меня Флетч.