Макдональд Росс. Голубой молоточек

   — Я не припоминаю, чтобы участвовала в разговоре...
   — Но Рико помнит.
   — Он лжет!
   — Большинство мужчин прибегают ко лжи в критической ситуации. Как, собственно, и большинство женщин...
   Она начинала терять уверенность в себе, место которой постепенно опять занимал гнев. — Вы не могли бы меня избавить от этих ваших сообщений? Я многое перенесла за последние двадцать четыре часа и выслушивать этические максимы жалкого частного детектива выше моих сил!
   Она повысила голос, все больше разъяряясь.
   — Вы много перенесли за последние двадцать пять лет, — сказал я, — и ситуация будет ухудшаться, если вы каким-либо образом не положите этому конец.
   Какое-то время она сидела в молчании, всматриваясь в непогребенное прошлое. Наконец, подняла глаза.
   — Как — положить конец?
   — Скажите мне правду — что и почему произошло?
   — Я уже сделала это.
   — Нет, миссис. Вы опустили некоторые весьма важные подробности. Кем был мужчина в коричневом и зачем он явился сюда? Он приходил дважды и во второй раз — тогда, когда был убит — привел с собой женщину и маленького мальчика. Кроме того, вы сказали Рико, что с мужчиной случился удар и он умер случайно.
   Она снова застыла в молчании, переваривая мои слова, словно человек, проходящий ускоренный процесс старения. Она не старалась закрыть на это глаза или оттолкнуть от себя этот момент, мне даже показалось, что в определенном смысле она ждала этой минуты.
   — Да, Рико многое вам рассказал...
   — Он говорил довольно долго. Вы выбрали себе скверного сообщника, миссис.
   — Я его не выбирала. Он просто оказался рядом, — она внимательно оглядела меня, словно раздумывая, не смогу ли я занять место Рико. — У меня не было выхода.
   — Какой-то выход есть всегда...
   Она склонила свою ухоженную голову и уныло провела рукой по волосам. — Это легко говорить, воплотить эту максиму в жизнь значительно трудней...
   — У вас ведь и сейчас есть выбор, миссис. Например, вы могли бы помочь мне...
   — Но я ведь делаю это!
   — Разумеется. Но вы говорите не всю правду. Вы можете помочь мне прояснить это дело. Если вы сделаете это, я постараюсь максимально помочь вам.
   — Мне не нужны ваши одолжения! — однако она внимательно всматривалась в мое лицо, словно стараясь прочесть на нем буквальный смысл моих слов. — Вы делаете большую ошибку, пытаясь и дальше покрывать своего мужа, вас могут обвинить в соучастии в убийстве.
   — Это было не убийство, а несчастный случай! Этот мужчина был ужасно болен! Мой муж мог толкнуть или ударить его, но убивать он не хотел!
   — Откуда вы знаете?
   — Это он сам сказал мне, он не лгал!
   — Он вам сказал, кто это такой?
   — Да.
   — Как его имя?
   Она покачала головой быстро и растерянно.
   — Но я не помню! Просто какой-то человек, с которым муж познакомился в армии. Он был ранен на Тихом океане и провел несколько лет в госпитале для инвалидов войны, а когда его, наконец, выписали, он приехал сюда, чтобы увидеться с моим мужем. Наверное, узнал, что Ричард стал знаменитым художником, и приехал, желая погреться в лучах его славы...
   — А кто были та женщина и мальчик?
   — Его жена и сын. Во второй раз он привел их, чтобы познакомить с моим мужем.
   — Они знали, что ваш муж убил его?
   — Не знаю... Я ведь даже не уверена, что это было именно так...
   — Но вы придерживаетесь этой версии?
   — Да. Я была вынуждена. Я ждала известий от этой женщины, не спала неделями. Но она больше не появлялась. Иногда я сомневаюсь не в моем ли воображении все это произошло...
   — Кости, выкопанные Рико, не являются плодом воображения...
   — Я знаю. Я имела в виду эту женщину с мальчиком...
   — Что случилось с ними?
   — Они просто ушли... не знаю, куда. А я продолжала жить своей жизнью, как умела...
   В голосе миссис Хантри прозвучала жалость к себе, однако, ее взгляд оставался холодным и подозрительным. Ввиду моего присутствия, она старалась держать себя в руках, но ее поза выдавала тревогу и презрение. Море под нами стонало, гремело и содрогалось, будто покойник, неумело старающийся вернуться к жизни. Я вздрогнул. Миссис Хантри тронула мое колено острыми ногтями:
   — Вам холодно?
   — Пожалуй...
   — Я могу включить отопление...
   Улыбка, с которой она произнесла это, придала словам двусмысленный оттенок, но улыбалась она принужденно.
   — Спасибо, миссис, но я скоро пойду.
   — А я останусь здесь совсем одна... Она вздохнула притворно глубоко, словно бы в шутку, но в этой шутке было слишком много искренней тоски. Кажется, эта женщина начинала отдавать себе отчет в том, насколько она одинока в действительности.
   — Вам недолго осталось ждать гостей, миссис...
   Она сплела руки и судорожно их сжала.
   — Вы имеете в виду полицию?
   — Утром вам следует ожидать визита Маккендрика... Если только он не придет раньше...
   — А я думала, вы хотите помочь мне... — еле слышно сказала она.
   — Я сделаю это, если вы дадите мне шанс. Вы ведь далеко не все сказали, а кое в чем были не совсем правдивы.
   Она посмотрела на меня со старательно отмеренной дозой возмущения.
   — Я не лгала!
   — Быть может, подсознательно. Если двадцать пять лет жить нереальной жизнью, можно утратить чувство реальности.
   — Вы что, считаете, что я сошла с ума?!
   — Скорее я считаю, что вы обманываете не только меня, но и себя.
   — В чем же я вас обманула?
   — Вы сказали, что убитый мужчина был армейским приятелем вашего мужа. А я случайно знаю, что Хантри никогда не служил в армии. Такое совпадение ставит под сомнение весь ваш рассказ.
   Она покраснела, прикусила губу и глянула на меня, как пойманный на горячем воришка.
   — Я не совсем точно выразилась... Я хотела сказать, что когда они познакомились, этот убитый мужчина был в армии... Но Ричард, разумеется, нет...
   — Вы не хотели бы внести в свою историю еще какие-либо исправления?
   — Если вы скажете мне, где я ошиблась...
   — Это не смешно, миссис, — меня внезапно охватила ярость. — Несколько человек уже лишились жизни. Другим угрожает опасность.
   — Но не с моей стороны! Я никому в жизни не сделала зла!
   — Просто равнодушно стояли рядом.
   — Не по своей воле, — она постаралась принять гордый вид, но без особого успеха. Я не знаю, что произошло между Ричардом и этим убитым человеком, я вообще ничего не знаю об их отношениях...
   — Мне говорили, что у вашего мужа были бисексуальные наклонности...
   — Правда? Впервые слышу об этом.
   — Вы хотите сказать, что это не так?
   — Как-то никогда об этом не заходила речь. А почему это кажется вам таким важным?
   — Это может быть первопричиной всего дела.
   — Маловероятно. Ричард не придавал большого значения сексу. Его искусство вдохновляло его намного больше, чем я.
   Она изобразила грустную мину, в то же время посматривая на меня, чтобы оценить произведенный эффект. Не знаю, почему, но это увеличило мою злость. С меня было довольно этой женщины и ее лжи (быть, может, ее правды также). Сижу тут и обмениваюсь с нею округлыми фразами в то время, как женщина, действительно небезразличная мне, затеряна среди ночных опасностей!
   — Вы не знаете, где сейчас Бетти Сиддон, миссис?
   Она покачала своей серебряной головкой.
   — К сожалению, нет. Разве с Бетти что-нибудь случилось?
   — Она отправилась искать Милдред Мид и сама куда-то пропала. Возможно, вы знаете, где можно найти Милдред?
   — Нет, не знаю. Она звонила мне несколько месяцев назад, сразу по приезде в город, но я не хотела встречаться с нею. Не хотела будить все эти давние воспоминания...
   — В таком случае, вам не следовало выкапывать эти кости, — заметил я. Она внезапно забилась в истерике, посылая меня ко всем чертям, но это пожелание прозвучало фальшиво, словно она адресовала его себе.
   Серая тень ненависти к себе самой, будто вуаль, упала на ее лицо, она закрыла его ладонями.
   — Зачем вы их выкопали? — спросил я.
   Молчала она долго, наконец, не отнимая рук от лица, выдавила:
   — Просто запаниковала...
   — Почему?
   — Боялась, что обыщут дом, и я буду отвечать за смерть этого человека.
   Она наблюдала за мной сквозь пальцы, словно уже сидела за решеткой.
   — Кто-то угрожал выдать вас?
   Ее молчание я счел подтверждением своей догадки.
   — Кто это был, миссис Хантри?
   — Я не уверена... Она сюда не приходила... Просто позвонила прошлой ночью, угрожая, что расскажет полиции все, что знает. Думаю, это была та женщина, приходившая сюда с мальчиком в день смерти этого человека...
   — Чего она хотела от вас?
   — Денег, — она опустила ладони, губы ее кривились, в глазах проглядывала враждебность.
   — Сколько?
   — Она не называла точной суммы, видимо много...
   — Когда вы должны отдать ей деньги?
   — Завтра. Она сказала, что позвонит завтра, и чтобы я до того времени собрала, сколько могу.
   — Вы собирались сделать это?
   — Собиралась. Но ведь теперь это не имеет смысла, правда? Разве что мне как-то удастся договориться с вами...
   Она запустила пальцы в волосы и держала свою голову обеими руками, будто это было произведение искусства, которое она вольна была сохранить или продать.
   — Я сделаю все, что смогу. Но от Маккендрика вам отделаться не удастся. Мне кажется, вы должны постараться найти с ним общий язык, и как можно скорее.
   — Нет, мне нужно время, чтобы собраться с мыслями... Вы подождете до утра?
   — При одном условии — вы не должны предпринимать никаких неразумных шагов. — Вы имеете в виду, чтобы я не убежала?
   — И не покончили с собой.
   Она коротко и зло дернула головой.
   — Я намерена остаться на месте и драться! Надеюсь, вы будете на моей стороне...
   Я не стал давать ей никаких обещаний. Когда я поднялся и двинулся к выходу, мне показалось, что с затененных стен за мной следят глаза портретов Хантри. Миссис Хантри проводила меня до двери.
   — Прошу вас, не судите меня слишком сурово, мистер. Знаю, я произвожу впечатление абсолютно испорченного человека, но на самом деле, совершая те или иные поступки или не совершая их, я не имела выбора. Моя жизнь не была легкой даже до исчезновения мужа. А с того момента превратилась в эдакий мелкий паршивый ад...
   — С Рико?
   — Да, с Рико. Я же сказала, что у меня не было выбора.
   Она стояла очень близко от меня, прикрыв ресницами внимательные глаза, словно собиралась совершить очередной свой выбор.
   — Тридцать лет назад, в Аризоне был убит молодой солдат по имени Вильям Мид, — сказал я. — Он был внебрачным сыном Феликса Хантри и Милдред Мид, то есть, сводным братом вашего мужа...
   Она отреагировала так, будто я ударил ее, а она намерена расплакаться: подняла брови и опустила нижнюю губу. Потом на какое-то время закрыла лицо руками, но не сказала ни слова.
   — Ваш муж покинул Аризону сразу после этого, и существует подозрение, что это он убил Вильяма Мида. Это правда?
   — Но почему?! Какие у него могли быть мотивы?!
   — Я надеялся, что это скажете мне вы, миссис. Разве вас с Вильямом ничто не связывало когда-то?
   — Нет, разумеется, нет!

Глава 34

   Я оставил ее наедине с ее мыслями и двинулся вдоль побережья на юг. Движение на шоссе все еще оставалось весьма интенсивным. Было еще не так уж поздно, но я чувствовал себя измученным. Долгий и совершенно беспредметный разговор с миссис Хантри лишил меня остатка сил. Я вернулся к себе в гостиницу, надеясь, что там меня ждет какое-нибудь известие от Бетти.
   Не было ничего. Однако мне передали, что Паола Граймс ждет моего звонка в отеле «Монте Кристо». Не без труда я дозвонился до ее номера, трубку она сняла мгновенно.
   — Алло?
   — Говорит Арчер.
   — Ну, наконец-то! — ее голос был резким и злым. — Мама сказала, что передала вам деньги для меня. Пятьдесят долларов. Они мне нужны, без них я не могу выбраться из этой вонючей дыры. И в придачу в моей машине не работает зажигание!
   — Я сейчас принесу тебе эти деньги. Я уже пытался отдать их тебе.
   — Надо было оставить у администратора!
   — Не у этого администратора. До свидания, Паола.
   Когда я подъехал к гостинице, она ждала меня в холле. Я заметил, что девушка причесалась, умылась и освежила макияж. Однако, была она подавлена и выделялась среди расцветающих ночью девчонок и их кавалеров. Я отдал ей пятьдесят долларов, которые она пересчитала, свернула в трубочку и сунула за лифчик.
   — Хватит, чтобы расплатиться за гостиницу? — спросил я.
   — Пожалуй, хватит по сегодняшний день. Не знаю, что будет завтра... Полиция не разрешила мне покидать город, но они не хотят мне выплатить даже часть отцовских денег, а у него была при себе довольно большая сумма. — Ты их получишь... или твоя мать.
   — А может, мои правнуки?! — в ее голосе звучала горечь. — Я не верю легавым и не люблю этот город! Не люблю здешний народ! Убили моего отца, и я боюсь, что теперь убьют меня!
   Ее страх был заразен, я оглядел холл, видя его ее глазами: будто комната ожидания, где содержатся потерянные души среди бесконечной ночи.
   — Кто убил твоего отца?
   Она затрясла головой, и черные волосы упали на ее лицо, будто ночной мрак.
   — Я не хочу говорить об этом! Не здесь...
   — Мы могли бы поговорить в твоем номере.
   — Нет, об этом и речи быть не может! — она глядела на меня полными ужаса глазами из-за сетки волос, будто загнанный зверек, — в номере нас могут подслушивать, я там находиться из-за этого не могу!
   — Кто может подслушивать?
   — Может, полиция, а может, убийцы... Какая разница, они друг друга стоят!
   — Ну, давай выйдем и посидим в моей машине.
   — Нет уж, спасибо!
   — Тогда пойдем пройдемся, Паола.
   К моему удивлению, она согласилась, мы вышли из гостиницы и влились в толпу пешеходов. Пальмы, выстроившиеся по другой стороне улицы, шуршали листвой над пустыми киосками, где еженедельно проходили распродажи картин. За ними поднимались, разбивались и опадали фосфоресцирующие белые волны, словно им было доверено невыполнимое задание — отмерять время и пространство.
   Мы медленно двигались вдоль улицы, и напряжение Паолы начало постепенно ослабевать. Казалось, наши шаги примерялись к ритму моря, над нами открывалось небо, скупо освещенное лучами висящей низко над горизонтом луны.
   Паола коснулась моего плеча.
   — Ты спрашивал, кто убил моего отца...
   — Спрашивал.
   — Хочешь знать, что я об этом думаю?
   — Да.
   — Понимаешь, я мысленно повторила все, что говорил отец. Он верил, что Ричард Хантри жив и живет здесь, в Санта-Терезе, под другим именем. И он был уверен, что это Хантри написал тот портрет Милдред Мид. Мне тоже так показалось, когда я впервые его увидела. Конечно, я в этом не разбираюсь так, как отец, но у меня создалось впечатление, что это Хантри.
   — Ты уверена, что твой отец был честен, Паола? Картина Хантри стоит намного больше, чем другие...
   — Я знаю, и он тоже это знал. Именно поэтому он старался доказать, что картина подлинная. В последние дни своей жизни он пытался отыскать Хантри и убедиться, что это его картина. Он даже нашел Милдред Мид, она сейчас живет здесь. Это была любимая натурщица Хантри, хотя, конечно же, для этого портрета она не позировала, она уже старуха.
   — Ты ее видела?
   Она кивнула.
   — Отец водил меня к ней за несколько дней до смерти. В Аризоне она дружила с моей матерью и знала меня еще ребенком. Наверное, отец думал, что мое присутствие развяжет ей язык. Но Милдред немного рассказала в тот день.
   — Где она живет?
   — В поселке таких маленьких домиков, она как раз только поселилась там. Кажется, это место называется Магнолия Корт, в центре растет такая огромная магнолия.
   — Здесь, в Санта-Терезе?
   — Да, в самом центре. Она говорит, что сняла этот домик, потому что не может уже много ходить. Много говорить она тоже не хотела.
   — Почему?
   — Мне кажется, боялась. Мой отец расспрашивал ее о Ричарде Хантри — жив он или нет, и он ли написал этот портрет? Она сказала, что не видела его уже тридцать лет и надеется, что он мертв. Она казалась очень разочарованным и усталым человеком.
   — Это не удивительно, не исключено, что это Хантри убил ее сына Вильяма.
   — И моего отца. Может, отец нашел его, проследив путь этой картины, — и был убит.
   Голос ее был тихим и испуганным, она подозрительно поглядывала на пальмы и низко висящую луну, словно они были лишь тонкой декорацией, маскирующей истинные джунгли этого мира. Руки девушки нервно сжимались и разжимались.
   — Мне надо уехать из этого города! Полицейские велели мне остаться, потому что я им нужна как свидетель, но они даже охрану мне не обеспечили! — Охрану от кого? — спросил я, уже зная ответ.
   — От Хантри! От кого же еще? Он убил моего отца — я это чувствую кожей, но я не знаю, кто он сейчас и где находится! Это может быть любой из проходящих по улице мужчин!
   Ее голос становился все громче, прохожие начинали обращать на нас внимание. Мы как раз подошли к ресторану, в открытую дверь выплескивалась на улицу волна джаза. Я ввел девушку внутрь и посадил за столик. Зал был длинным и узким, напоминающим туннель, а сидящий в дальнем конце оркестр мог сойти за приближающийся поезд.
   — Не нравится мне эта музыка, — она поежилась.
   — Не страшно, тебе неплохо бы чего-нибудь выпить.
   Она покачала темной головкой.
   — Я не могу пить. От спиртного я шалею. То же самое было с отцом, он мне говорил, что именно поэтому стал наркоманом, — она зажала ладонями уши и зажмурилась. — Уведи меня отсюда!
   Я взял ее за руку и поднял с кресла, девушка двигалась неуверенно и словно бы нетвердо держалась на ногах, я вынужден был почти тащить ее на себе к выходу. Оказавшись на улице, она недоверчиво оглядывала прохожих, готовая закричать, если кто-нибудь обратит на нее внимание. Девушка была на грани истерики, если не хуже.
   Я подхватил ее под руку и быстрым шагом направился к отелю, она начала сопротивляться.
   — Я не хочу туда возвращаться! Я терпеть не могу эту дыру! Всю ночь стучали, дрались, шептались, не дали мне глаз сомкнуть! Не пропускают ни одной женщины!
   — Ну так съезжай оттуда.
   — А куда? Куда мне идти? Конечно, я могу вернуться в галерею, у меня там комнатка над магазином... Но я боюсь...
   — Потому что там нет отца?
   — Нет, — она сжалась от внезапной дрожи, обхватив руками плечи, — потому что он может вернуться!
   Мне вдруг стало холодно. Если девушка и не сошла с ума, то, во всяком случае, была на пути к этому. Продвигаясь по этой дорожке, она к утру достигнет цели.
   По разным причинам я чувствовал себя в ответе за нее. Кроме всего прочего, я заключил тайное соглашение с силами, правящими миром: если я попытаюсь помочь Паоле, может, кто-то поможет Бетти...
   Мы вернулись в отель «Монте Кристо», я заплатил по счету, помог ей собраться и вынес сумку в машину.
   — Куда мы едем? — спросила она, шагая рядом со мной.
   — Я сниму для тебя номер в моей гостинице, рядом с причалом для яхт, там намного спокойней. Если проголодаешься, сможешь выйти на угол, там ресторан работает всю ночь.
   — Я уже голодна, — заявила она, — я ничего не ела.
   Я накормил ее бутербродами в закусочной, а потом устроил ее в гостинице, решив выставить Баймееру счет за этот номер, поскольку она являлась свидетелем.
   Я вышел из гостиницы, не заглядывая к себе в номер, но, уже садясь в машину, вдруг подумал, что там может ждать меня Бетти. Когда я взлетел на свой этаж, номер был пуст, а постель нетронута.

Глава 35

   Крона магнолии, словно прикрепленное к стволу облако, висела над группкой домиков, получившей от нее название. Только в одном из них горел свет, приглушенный опущенными жалюзи. Я постучал в сетчатую наружную дверь.
   За дверью послышалось какое-то движение, а потом дыхание человека, приближавшегося к двери молча.
   — Кто там? — раздался наконец женский голос.
   — Моя фамилия Арчер, я частный детектив, нанятый Джеком Баймеером.
   — Ну так идите ко всем чертям, — спокойно ответила она. — А перед тем отправляйтесь к Баймееру и передайте ему, чтобы и он шел туда же.
   — Охотно, миссис Мид, я этого сукина сына тоже терпеть не могу.
   Она открыла внутреннюю дверь и на фоне светлого квадрата возник силуэт ее хрупкой изящной фигуры.
   — Как вас зовут, я не расслышала?
   — Лью Арчер.
   — Вас прислал Джек Баймеер?
   — Не совсем. У него украли картину — ваш портрет, миссис. Мне кажется, что вы могли бы помочь мне найти ее.
   — Откуда Джек знает, что я живу тут? Ни одной живой душе я об этом не говорила.
   — Меня направила сюда Паола Граймс.
   — Ясно. Я сделала глупость, впустив ее в мой дом, — она выпрямилась, словно намереваясь захлопнуть дверь перед моим носом. — Несчастное отродье несчастной семьи!
   — Сегодня утром, в Копер-Сити, я говорил с ее матерью, Жуанитой, она передавала вам сердечный привет, миссис.
   — Да? Очень мило с ее стороны.
   Кажется, я произнес нужный пароль, она подошла ближе, чтобы отворить наружную дверь. До этого момента ее возраст не был виден, но теперь я заметил, что она прихрамывает и как-то неуверенно покачивает бедрами, словно морская птица, уверенно чувствующая себя в воздухе или в морских волнах, но с трудом передвигающаяся по суше.
   Ее седая голова также напоминала птичью. Высокий лоб, правильные черты, чуть впалые виски, тонкий и ровный нос и быстрые глаза, в которых до сих пор тлела радость жизни. Заметив, что я рассматриваю ее, она улыбнулась. Улыбка вышла слегка шутовской, так как у Милдред не было ни одного переднего зуба.
   — Я вам нравлюсь? Не сказала бы, что старость пошла на пользу моей красоте.
   — Да, это так.
   — Ну и прекрасно, — она улыбнулась еще шире. — Моя красота стоила мне многих хлопот. Но я не жалуюсь. Женщина не может получить от жизни все. Я много путешествовала — главным образом, первым классом. Я знавала талантливых и сильных людей...
   — С одним из них я вчера познакомился в Тьюксоне.
   — С Лэшмэном?
   — Да.
   — Как он поживает?
   — Стареет. Но все еще рисует. Собственно, в то время, как я посетил его, он как раз работал над очередным вашим портретом, миссис.
   Она с минуту молчала, а когда подняла на меня глаза, я увидел в них пустоту.
   — На этом портрете я выгляжу так, как сейчас, или так, как когда-то? — Так, как когда-то.
   — Да, разумеется, как же может быть иначе! Ведь он же не видел меня с тех пор, как я по-настоящему постарела. — Она говорила о себе так, словно была прекрасным, но недолговечным произведением искусства — японская икебана или песня, автор которой не знал нотной грамоты. — Но достаточно обо мне. Лучше скажите мне, мистер, что поделывает Жуанита?
   Она уселась в кресло под торшером, я поместился в кресле напротив. Я рассказал ей о Жуаните Граймс, потом о ее бывшем муже Поле и о его смерти. Казалось, мой рассказ потряс ее.
   — Не могу поверить в смерть Пола! Он был здесь с дочерью всего несколько дней назад...
   — Она говорила мне об этом. Он, наверное, хотел, чтобы вы подтвердили подлинность своего портрета, миссис?
   — В принципе, речь шла именно об этом. К сожалению, я не смогла припомнить эту картину. У него с собой был только маленький снимок, а меня писали столько раз, что я уже давно сбилась со счета... Скажу вам честно, мистер, мне осточертели картины, особенно те, где изображена я. Когда я поселилась тут, то не повесила ни одной, хотя у меня их там, в соседней комнате, страшное количество, — она обвела рукой голые стены. — Не хочу, чтобы мне напоминали о моих потерях...
   — Я понимаю вас. Но не согласитесь ли вы еще раз взглянуть на фотографию картины?
   — Моего портрета?
   — Скорей всего, да. Это та самая картина, которая интересовала Пола Граймса.
   Я вручил ей фотографию, она поднесла ее к свету и промурлыкала что-то невразумительное, означавшее, что она узнает картину.
   — Вы его видели когда-нибудь, миссис Мид?
   — Я вижу его в третий раз, во второй за сегодняшний вечер. Но до сих пор не знаю, кто и когда написал его. Это действительно напоминает вещь Хантри, но я не помню, чтобы позировала ему для этого портрета.
   — Кое-кто говорит, что портрет написан по памяти, без модели и притом совсем недавно.
   — То же самое сегодня вечером говорила и эта молодая девушка...
   — Какая девушка?
   — Журналистка из местной газеты. Я сказала ей, что не даю интервью, но она так добивалась, что я в конце концов разрешила ей прийти. Вынуждена признать, что она производит очень милое впечатление. Но я не слишком помогла ей...
   — Ее звали не Бетти Сиддон?
   — Да-да, Бетти Сиддон. Вы ее знаете?
   — Я пытаюсь найти ее. Она не говорила, куда направляется после визита к вам?
   — Говорила, что едет на какой-то пляж... Сикамор-Бич?
   — Может, Сикамор-Пойнт?
   — Кажется, вы правы. Так или иначе, человек, продавший Граймсу эту картину, позавчера утонул там в океане. Как его звали?..
   — Джейк Витмор. Но он не утонул в океане. Его утопили в пресной воде, скорей всего, в чьей-то ванне.
   Мне удалось потрясти ее, хотя я и не ставил перед собой такой цели. Ее лицо сделалось безжизненным и бесцветным, черты его оставались красивыми, но глаза стали мертвыми, словно глазницы статуи. Она шевельнула бледно-сиреневыми губами.
   — Значит, этот Витмор тоже был убит?
   — Так считают полицейские и коронер.
   — О Господи! — дышала она тяжко, будто бегун.