Макголдрик Мэй. С тобой мои мечты

   Слуги графа тоже стояли в ожидании. Чувствуя, что за каждым ее движением следит множество глаз, Миллисент сделала над собой усилие, чтобы скрыть свою робость. Твердым уверенным шагом она направилась к карете.
   Сквозь узкую щель в занавесках трудно было хоть что-нибудь разглядеть снаружи. Казалось, что в карете никого не было, но лакей открыл вдруг дверцу.
   Беспомощный и неподвижный граф лежал на полу, зажатый между двумя сиденьями в самой нелепой и вычурной позе. Он открыл глаза, а новобрачная поспешно переступила через безвольно раскинутые ноги графа и закрыла за собой дверцу. Ему не нужно было ничего объяснять. Миллисент прекрасно понимала, что новый хозяин Мелбери-Холла не должен предстать перед своими слугами в таком виде.
   – Мне очень жаль, милорд. Вы упали с подушек. – Она отчаянно предпринимала неуклюжие попытки поднять графа в тесной карете, попробовала согнуть его ноги в коленях, но у нее ничего не получалось. – Путешествие из Лондона в карете так утомительно, да и дороги у нас в ужасном состоянии. Словом, нет ничего хуже такой вот долгой поездки, да к тому же в незнакомое место…
   Миллисент понимала, что болтает без умолку и несет полнейший вздор, но чувствовала себя крайне неловко, оттого что сразу не уделила графу должного внимания. Его пристальный взгляд смутил ее окончательно. Молодая женщина согнулась в три погибели в узком просвете между сиденьями и попыталась нащупать правую руку Эйтона.
   – Будьте добры, обхватите меня за шею, тогда я смогу освободить вторую вашу руку. – Граф ничего не ответил. Миллисент робко вгляделась в его бородатое лицо. Выражение голубых глаз Лайона можно было назвать устрашающим, но она решила, что это скорее всего объясняется болью, которую он, несомненно, испытывал. Эта догадка придала Миллисент твердости. – Пожалуйста, милорд. Если бы вы смогли хотя бы…
   – Гиббз. Найдите его.
   Миллисент облегченно вздохнула, добившись хоть какого-то ответа.
   – Он сейчас придет, но…
   – Приведите Гиббза, – повторил он громче.
   – Я не собираюсь нести вас в дом сама; просто подумала, что вам было бы намного удобнее, если б вы смогли сесть на подушки. – Миллисент внезапно замолчала, чувствуя себя лгуньей, ведь она не сказала всей правды.
   На какое-то мгновение она мысленно перенеслась в прошлое, когда сама сидела в карете, жестоко избитая Уэнтуортом, в отчаянии пряча лицо от любопытных взглядов уличных прохожих. Миллисент привыкла утаивать правду – ведь это был единственный способ избежать вспышек ярости и недовольства мужа. Но положение графа Эйтона ничем не напоминало ее собственное.
   – Простите, милорд, я начала действовать не подумав. – Она отодвинулась от Лайона и присела на краешек сиденья. – У меня возникли неприятности с одним из моих работников. Ваш камердинер был настолько любезен, что вызвался мне помочь. Он должен вот-вот прийти.
   – Гиббз!
   Громкий крик Эйтона буквально оглушил Миллисент. Перед ней на миг возникло страшное видение сквайра Уэнтуорта с багровым лицом, вздувшимися жилами на шее и стиснутыми кулаками, занесенными над ее головой. Миллисент уже была готова распахнуть дверцу кареты и выпрыгнуть, но тут же попыталась отогнать этот навязчивый кошмар. В окошко ей были видны любопытные лица выстроившихся во дворе слуг.
   – Я же говорю вам, что он сейчас появится, милорд, – сказала она нарочито спокойным тоном.
   – Гиббз!
   Бессильный гнев в голосе графа заставил Миллисент вскочить с края подушки. Она снова склонилась над Лайоном, исполненная решимости действовать.
   – Скажите, как я могу помочь вам. Это ведь ваша рука, не так ли? – Миллисент не стала больше просить графа ни о чем, а вместо этого обхватила его за талию и попробовала приподнять и освободить покалеченную руку, но все ее усилия оказались тщетными. Миллисент не хватало сил, чтобы сдвинуть Лайона с места. Сам же он не делал ничего, чтобы помочь ей. И все же она не оставляла попыток.
   Когда Гиббз минуту спустя рывком распахнул дверцу кареты, Миллисент лежала на полу, обхватив руками лорда Эйтона. Их тела сплелись в один клубок. Лицо молодой женщины пылало, волосы, когда-то собранные в узел на затылке, разметались, платье измялось и перекрутилось. Тяжело дыша, она подняла голову и бросила беспомощный взгляд на камердинера. Он замер на подножке, удивленно подняв брови от неожиданности.
   – Прошу прощения, миледи, я не знал, что ваш медовый месяц начнется так скоро.

Глава 5

   Немного позднее Миллисент сообщила экономке:
   – С ними нет врача, но, по словам мистера Гиббза, некий доктор Паркер будет приезжать сюда два раза в месяц из Лондона на пару дней, чтобы осмотреть графа. А пока я устрою Охинуа в комнате, которую вы приготовили для доктора. – К чести Мэри, она и ухом не повела, когда хозяйка предложила поселить негритянку в одной из комнат для гостей.
   – Ей нужно только вымыться, миледи, и сменить одежду.
   Вайолет говорит, что за всю дорогу эта женщина не сказала и двух слов. Одной из наших девушек удалось влить в нее немного бульона, когда она только пришла в себя, но стоило ей сообразить, что к чему, как она вернулась на кухню, где сидит и сейчас. И вот что интересно: едва прошел слух, что эта африканка здесь, как все наши полевые рабочие стали совать нос на кухню, чтобы поглазеть на нее. Но она уставилась в стену и ни на кого не смотрит. Миледи, кто эта женщина?
   – Довольно необычная особа. Ее настоящая история мне неизвестна. Знаю только, что она принадлежала лекарю по имени Домби, который много путешествовал на судах работорговцев, а в перерывах между странствиями жил на Ямайке. Мне уже рассказывали бесчисленные истории о храбрости этой женщины. Ее хорошо знали на сахарных плантациях, ведь она помогала очень многим людям.
   На кухне миссис Пейдж тут же начала раздавать распоряжения слугам, а Миллисент заметила, что Амина уже здесь и тихо беседует с пожилой африканкой. Эта молодая женщина, жена Джоуны, стала правой рукой Мэри и была просто незаменима в Мелбери-Холле.
   – Мы благодарны вам, миледи, что привезли сюда Охинуа, – тихо сказала Амина.
   – Она выглядит голодной и изнуренной. – Миллисент озабоченно посмотрела на высокий тонкий силуэт африканки. – Почему она отказывается войти в дом?
   – Она слишком гордая, к тому же не знает, что ее здесь ждет.
   Понимающе кивнув, Миллисент направилась к старой негритянке. Темные глаза Охинуа неподвижно смотрели на стену. На ее морщинистом лице оставили свой след годы и разочарования.
   – Мы очень рады, что вы с нами, Охинуа, – мягко сказала Миллисент. – Вам вовсе ни к чему сидеть у двери. Может, вам лучше войти?
   – Мне сказали, что я теперь свободная женщина.
   – Да, это так.
   – В таком случае я не желаю входить в дом рабовладельца. – Взгляд старухи скользнул по лицу Миллисент и снова уперся в стену.
   – Я не держу рабов, Охинуа, и не одобряю тех, кто владеет другими людьми и жестоко с ними обращается.
   Все, кто живет и трудится в Мелбери-Холле, находятся здесь по собственной воле.
   – Я видела, как Уэнтуорт издевался над своими людьми на Ямайке! – крикнула Охинуа так громко, что на кухне задребезжали стекла.
   – Это был мой муж, но не я, – запальчиво возразила Миллисент. – Я стараюсь, Охинуа. С тех пор как умер сквайр, я делаю все возможное, чтобы исправить несправедливость, которую он совершил. Я потеряла плантации на Ямайке, не успев там хоть что-то сделать, но пытаюсь изменить жизнь здесь.
   Взгляд негритянки снова оторвался от стены и на какое-то мгновение задержался на Миллисент.
   – Чего вы хотите от меня? Как я буду здесь зарабатывать себе на жизнь?
   Миллисент смутилась. Темные глаза Охинуа, казалось, заглянули ей в самую душу.
   – Я бы солгала, если б сказала, что вам ничего не нужно будет делать. Нам пригодится любая помощь. Сказать по правде, я пока не знаю, что вы могли бы делать здесь. – На этот раз Миллисент сама повернулась к стене и принялась разглядывать многочисленные трещины на ее поверхности. – Я приехала вчера на торги, потому что узнала фамилию доктора Домби в газетном объявлении. А пришла, потому что не могу помешать Джасперу Хайду прибрать к рукам плантации Уэнтуорта. Там осталось столько жизней, которые я так и не смогла спасти! Меня не покидает чувство вины. Если б я сама поехала туда, возможно, мне бы удалось сохранить плантации. – Она повернулась к старой негритянке. – Освободив вас, я надеялась искупить часть своей вины, хотела еще раз напомнить моим людям, да и себе самой, что нам всем нужно стремиться быть сильными и мужественными, такими, как вы.
   – Я всего лишь знахарка. Ничего больше.
   – На Ямайке вас знали как человека, которому можно доверять. Это дорогого стоит. – Заметив, что за ними внимательно наблюдают слуги, Миллисент невольно понизила голос. – Хотя бы на первое время останьтесь, пожалуйста, в Мелбери-Холле как моя гостья.
   – Если я и переступлю порог этого дома, то не ради облегчения вашей совести, а чтобы утолить свой голод.
   Миллисент улыбнулась.
   – Что ж, я это принимаю. У каждой из нас свои причины, а это местечко ничем не хуже любого другого, чтобы начать новую жизнь.
   Охинуа оглядела кухню, обвела глазами лица, смотревшие на нее с надеждой, и перешагнула порог.
 
   От холода земля совсем промерзла, а ночь выдалась такая темная, что лес казался особенно угрюмым и зловещим. Но Вайолет почти не думала об опасностях, которые могли ее здесь подстерегать. Вот уже больше месяца дважды в неделю она пробиралась в эту часть леса, спеша на свидание.
   Молодой каменщик Нед Кранч, высокий и широкоплечий, с крепкими как скала мускулами, появился в Небуорт-Виллидже осенью. Он нанялся на строительство нового дома, а как-то раз воскресным утром встретил Вайолет возле церкви. С тех пор стоило Вай появиться в деревне, как красивый зеленоглазый великан был уже тут как тут. Заметив девушку, Нед учтиво снимал шляпу и обязательно говорил при этом что-нибудь приятное: ах, какая она хорошенькая, как от нее чудесно пахнет!
   Миссис Пейдж пару раз довелось услышать сладкие речи Неда. Экономка так разволновалась, что устроила девушке форменный разнос, призывая ее быть осторожной. Но Вайолет уже исполнилось восемнадцать. Она отлично знала, что делает.
   Вай вышла из леса и побежала к условленному месту. Неда там не оказалось. Девушка растерялась, но буквально через минуту сильные руки обхватили ее сзади. У Вай перехватило дыхание, когда Нед повернул ее к себе и закружил в своих объятиях.
   Она даже не успела прошептать ему ни одного слова, как Нед закрыл ей рот поцелуем. Уступая его ласкам, Вай таяла в его руках. Она с удовольствием запустила пальцы в густые светлые кудри Неда и стала его тормошить, одновременно пытаясь ответить на поцелуй, как он ее учил. Нед оторвался от ее губ, но не выпустил Вай из своих объятий.
   – Я так скучала по тебе, – прошептала девушка, покрывая поцелуями мощную шею Неда.
   – Девочка моя, мне тоже знакомо это чувство. – Он кивнул в ту сторону, откуда она пришла. – Я не думал, что тебе удастся выбраться из-за событий в Мелбери-Холле.
   Она удивленно взглянула на него.
   – Ты уже слышал наши новости?
   – Так, кое-что. Ты же знаешь, что такое деревенские пересуды. – Он приник губами к ее шее, нежно прикусив зубами кожу. Вай охватила сладостная дрожь. – Я мечтал об этом с нашей последней встречи.
   – Ты настоящий дьявол, Нед Кранч, – вздохнула Вай.
   – Кто тебе сказал? – рассмеялся он. – Слушай, Вай, это правда, что твоя хозяйка обзавелась новым мужем?
   – Чистая правда. Это так же верно, как то, что я стою сейчас перед тобой, – прошептала Вайолет, едва не мурлыча от удовольствия, когда Нед принялся сквозь платье гладить ее грудь.
   С каждой встречей ласки Неда становились все более смелыми. В самом начале это были лишь поцелуи, но в последние пару недель Нед позволял себе такие вольности, что Вайолет каждый раз охватывала мучительная и сладкая дрожь. Впрочем, дальше нескромных прикосновений дело пока не зашло, хотя предостережение миссис Пейдж так и звенело у Вай в голове.
   – А еще говорят, что она привезла себе из Лондона новую рабыню. – Рука Неда скользнула вниз, к животу девушки.
   – Это одна старая женщина. – Вай закрыла глаза и безвольно склонилась к Неду на грудь, когда его пальцы стали ласкать ее бедра. – Ее зовут Охинуа, и она больше не рабыня.
   – Ты мне расскажешь все это потом. – Он притянул ее к себе и впился губами в ее губы так, что у Вай закружилась голова. – Пойдем со мной.
   – Куда?
   В глазах Неда заплясали озорные искры.
   – Ко мне в комнату, в «Черный лебедь». Мы пройдем туда через черный ход, девочка моя, тебя никто не увидит.
   Вайолет колебалась. У него на уме явно было именно то, чего она надеялась избежать, по крайней мере пока он не попросит ее выйти за него замуж.
   – А почему мы не можем остаться здесь?
   Нед обхватил Вай руками, поцеловал и тесно прижал к себе, заставляя почувствовать, как пылает от неутоленного желания его тело.
   – Чтобы сделать то, чего я хочу, милая, мне нужно сначала снять с тебя всю твою прелестную одежду до единого лоскутка, а потом поцеловать тебя всю-всю, каждое укромное местечко на твоем теле. Что ж, если ты хочешь, мы можем сделать это и здесь, но, боюсь, будет немного холодно.
   Тело Вайолет было охвачено огнем, но в голове еще оставались крупицы разума.
   – Нед, не надо, мы не должны. – Заметив, как в глазах ее возлюбленного мелькнула обида, Вай тут же пожалела о своих словах. – Ты ведь знаешь, – смущенно зашептала она. – Я никогда… ну, никогда не делала этого раньше. Вот почему мне не по себе. То есть страшно, если честно.
   – Тут нет ничего страшного. Но я вовсе не спешу, девочка моя. Мы останемся здесь, если ты хочешь. – Нед улыбнулся и повел Вай к поваленному дереву на краю леса.
   – Ты не против, Нед? – робко спросила девушка, когда он притянул ее за руку, чтобы посадить к себе на колени. – Правда?
   – Нет, дорогая. Я знаю, как тебя успокоить, чтобы улеглись все твои тревоги. – Он принялся ласкать ее бедра, скользя рукой все выше и выше, пока дыхание Вай не стало прерывистым. – Ты просто подумай о Мелбери-Холле, расскажи мне о нем все, что тебе захочется, а я поцелую тебя. Здесь есть одно чудесное маленькое местечко прямо под ушком… Ну как тебе?
   – Ты уверен… – задыхаясь, прошептала девушка, когда ласки Неда стали еще настойчивее. – Ты уверен, что стоит делать это сейчас? Может, нам лучше подождать?
   – Подождать? Нет, девочка моя. – Он поднял голову и посмотрел ей в глаза. – Я не собирался говорить об этом сейчас, но, может быть, так даже лучше.
   – Что?
   – Я люблю тебя, Вай.
   – Правда любишь?
   – Да, – ответил он, приникая губами к ее шее. – Ну расскажи мне, что там у вас интересного в Мелбери-Холле.

Глава 6

   Миллисент казалось странным, что она уже второй раз ложится спать, так и не увидев лорда Эйтона. После происшествия в карете Гиббз и еще двое лакеев отнесли графа в его комнату, затем по его просьбе ему доставили ужин наверх. Казалось, слуги лорда Эйтона отлично справляются со своими обязанностями и умело выполняют все требования графа.
   Никаких жалоб. Никаких просьб. После ужина в доме воцарилась абсолютная тишина. Но Миллисент никак не могла избавиться от неприятного чувства. Ей казалось, что, договариваясь о женитьбе своего сына, вдовствующая графиня имела в виду отнюдь не комнату для лорда Эйтона в Мелбери-Холле. Она ясно дала понять, что ей нужен кто-то способный испытывать жалость, сострадание.
   Миллисент хотела сблизиться со своим новым мужем, но для этого нужно было избавиться от терзавшего ее чувства страха и тревоги. За несколько часов после свадебного обряда ей пришлось выслушать немало жутких рассказов о Лайоне Пеннингтоне. Все говорили о его крутом и необузданном нраве. Той весной, когда произошел несчастный случай, Эйтон четырежды дрался на дуэли, хотя поговаривали, что поединков было гораздо больше. И еще ходили упорные слухи, что он убил свою жену.
   Уэнтуорт тоже убил свою первую жену. И было немало случаев, когда он едва не лишил жизни и Миллисент. Молодая женщина невольно вздрогнула, вспомнив, как это случилось впервые. Перед ее мысленным взором снова возникла надвигающаяся на нее грозная фигура мужа с хлыстом в руках. Она стояла, не в силах двинуться с места, не веря, что все это происходит в действительности. Тогда они были женаты меньше месяца. Удивительно, как ей удалось это пережить, выдержать этот ужасный брак.
   Все еще дрожа, Миллисент вдруг вспомнила, как в первый раз сегодня увидела графа. Он смотрел на нее своими голубыми глазами тревожно, но никак не враждебно. А когда она так неловко пыталась помочь ему в карете, он рассердился, но Миллисент не почувствовала страха. «Это совсем другая история, – успокоила себя она, – и совсем другой мужчина».
   Поднявшись из холла по широкой лестнице, Миллисент прошла по коридору и остановилась у двери Охинуа. Старая африканка провела весь вечер у себя в комнате. Миллисент была рада узнать, что Амина пару раз заходила к ней. Слуги доставили ей в комнату таз и воду для мытья, а позднее – еду и чистую одежду.
   Миллисент задумалась о том, как много всего еще предстоит сделать. Нужно постараться, чтобы Охинуа почувствовала себя здесь в безопасности, а еще надо срочно дать объявление и найти кого-то на место управляющего. Ей предстояло решить, как лучше распорядиться деньгами, но мысли разбегались и в голове была сплошная путаница. Словом, надо было сесть и как следует все обдумать, чтобы определить, с чего лучше начинать.
   Чувствуя себя слишком усталой, чтобы разобраться в этой мешанине, Миллисент подошла к комнатам графа, собираясь уже постучать, но на мгновение замерла, вспоминая те ужасные дни, когда эти комнаты занимал Уэнтуорт. Временами ее бросало в холодный пот лишь от того, что она проходила мимо них по коридору. Но Миллисент отогнала подальше свои страхи и тихо постучала. Дверь открыл Гиббз. При виде Миллисент он удивленно поднял брови.
   – Леди Эйтон?
   Миллисент ошеломленно посмотрела на него. Никто еще не называл ее так. Новое имя прозвучало слишком непривычно. Леди Эйтон. И все же ей удалось побороть в себе желание оглянуться и поискать глазами эту таинственную леди.
   – Граф уже спит, мистер Гиббз?
   – Да, миледи. – Камердинер отступил, приоткрыв дверь. Миллисент смогла разглядеть изголовье кровати и лицо спящего. Она не стала входить в комнату.
   – Он поужинал?
   – Боюсь, его светлость потерял аппетит после всех этих долгих часов в дороге, но он съел немного супа, спасибо.
   – Кто-то все время должен оставаться с ним?
   – Мы пытаемся, миледи. По крайней мере когда он бодрствует.
   Миллисент кивнула, вспомнив, каким беспомощным казался сегодня лорд Эйтон, застрявший между двумя сиденьями в карете.
   – А чем любит заниматься граф, мистер Гиббз? – Видимо, вопрос оказался совсем неожиданным, потому что слуга растерянно замолчал, не зная, что ответить. – Я имела в виду, как он теперь предпочитает проводить время?
   – Ну, большую часть времени он проводит в кресле или в постели.
   – Да нет, я хотела спросить, любит ли он читать, или, может быть, ему кто-то читает вслух? Есть ли у него любимая газета, которую я могла бы достать для него? Или же ему нравится играть в карты?
   – Нет, миледи, ничего такого. Его светлость предпочитает смотреть в окно. Вот, к сожалению, и все его развлечения.
   У Миллисент от жалости защемило в груди. «Что это за жизнь?» – подумала она и мысленно дала себе слово внести приятное разнообразие в распорядок дня своего мужа. Она бросила прощальный взгляд на спящего графа. Он выглядел усталым и подавленным. И уже ничем не напоминал буяна и задиру, несмотря на свою репутацию.
   – Вы довольны своей спальней, мистер Гиббз?
   – Да, она гораздо лучше, чем я думал, миледи. Я вам очень признателен.
   – Что ж, хорошо. Тогда спокойной вам ночи. – Она повернулась, чтобы уйти к себе в комнату.
   – Леди Эйтон. – Гиббз вышел в коридор вслед за Миллисент. – Раз уж я здесь, если в Мелбери-Холле найдется для меня работа, я с удовольствием помогу вам, только скажите. Думаю, его светлость не станет возражать.
   Со слов вдовствующей графини Миллисент знала, что шотландец был в услужении у лорда Эйтона долгие годы.
   – Вы видели, как я сегодня уволила мистера Дрейпера. Может быть, вы взяли бы пока на себя роль управляющего, поскольку я как раз ищу ему замену.
   – Да, миледи. Я сделаю все, что смогу. Я здесь, чтобы служить вам.
   Миллисент благодарно кивнула, но с удивлением поймала себя на том, что не испытывает ни облегчения, ни душевного подъема, хотя у нее и появился толковый помощник. Все ее мысли были заняты мужчиной, которого она нашла вчера в карете беспомощным, нелепо зажатым между двумя сиденьями. Его бледное, полное отчаяния лицо так и стояло у нее перед глазами.
 
   – Какого дьявола вы согласились взять у нее деньги? – прошипел Джаспер Хайд. – Вы же отлично знали, черт вас возьми, что, раз она заполучила рабыню, это полностью меняет дело.
   – Приношу свои извинения, сэр, но…
   – Катитесь к дьяволу вместе со своими дурацкими извинениями! – Плантатор грохнул кулаком по столу. – Проклятые законники!
   Мистер Платт, маленький человечек, сложил руки перед собой на столе.
   – К сожалению, мистер Хайд, наши планы оказались сорваны. Я не мог найти повода отказаться от уплаты наличными. Предложенная сумма покрыла все немалые долги леди Уэнтуорт. Ее поверенный даже не стал торговаться, чтобы избежать выплаты процентов за текущий месяц. Она выложила всю сумму, которую была вам должна, до последнего фартинга.
   Острая боль, внезапно пронзившая грудь Хайда, помешала ему вновь ударить кулаком по столу. Рукой он нащупал ребра пониже сердца, где болело и жгло сильнее всего. Казалось, кто-то воткнул раскаленный кинжал ему в грудь и поворачивает лезвие. В этом месте не было ни синяков, ни кровоподтеков. Все доктора, которым Хайд жаловался на свой недуг, объясняли ему, уснащая свою речь учеными словами, что с ним все в порядке. Они заверяли Хайда, что сердце абсолютно здорово. Это он и так знал. Боль появлялась всегда внезапно, резко усиливалась, достигала высшей точки, а потом мало-помалу стихала.
   – Вам нехорошо, мистер Хайд?
   – Вы предлагали им отдать… отдать чернокожую женщину в счет долга?
   – Да, но сэр Оливер даже не стал это обсуждать.
   – Тогда вы не должны были брать деньги.
   – Поймите, все было сделано законно. Я не мог отказаться от выплаты.
   – С каких это пор вы заделались эдаким ярым сторонником законности, Платт? – Хайд грозно уставился на стряпчего. – Кажется, вы так меня и не поняли. Вы же сами сказали, что ей неоткуда взять деньги, что она не сможет заплатить за рабыню.
   – Но откуда же мне было знать, мистер Хайд, что эта женщина в тот же самый день выйдет замуж за графа Эйтона?
   Хайд выругался, проклиная свое невезение. Еще вчера, слушая сплетни о парализованном графе, он и представить себе не мог, что этот искалеченный ублюдок разрушит все его планы.
   – Мы никому не позволим остановить нас. Вы меня поняли?
   Хайд с грохотом стукнул кулаком по столу, разбросав кипу бумаг. Даже свеча покачнулась в подсвечнике, а поверенный подпрыгнул на стуле. Оправившись от испуга, Платт попытался привести в порядок документы.
   – То, что сделано, мы не можем испр…
   Хайд был вне себя от бешенства. Одним мощным движением он смахнул все бумаги со стола поверенного, разметав их по комнате.
   – Мне нужна старая рабыня, Платт. И немедленно.
   На лбу и висках стряпчего показались бисерины пота. Хайд знал, что Платт боится попадать ему под горячую руку. Намек был достаточно ясен, больше слов не требовалось. Плантатор был уверен, что чернокожая ведьма наложила на него проклятие. Эти странные боли в груди, да и неудачи одна за другой… Какие еще тут нужны доказательства?
   – Через две недели мы еще раз предложим ей продать рабыню, сэр. Возможно, на этот раз сделка окажется удачной.
   – Вы же сами сказали, что ей не нужны чертовы деньги. Кроме того, она никогда не продаст негритянку мне.
   – Вы могли бы показать себя перед ней в ином свете. Скажите, что во многом вели себя неправильно, а теперь хотите исправить свои ошибки. Скажите ей, что собираетесь нанять эту женщину, чтобы она помогла вылечить ваших рабов на Ямайке. Как я понимаю, чернокожая с успехом помогала доктору Домби.
   – Да вы просто болван! – взорвался Джаспер. – Она ни за что на свете не поверит в подобные небылицы. Эта женщина тут же раскусит меня.
   – Я просто хотел сказать, что деньги не единственное, что мы можем ей предложить, сэр. В конце концов, она всего лишь женщина, а значит, существо слабое. К тому же ей надо заботиться о муже-калеке.
   – Но теперь у нее нет долгов, чтобы мы могли взять ее за горло и раздавить.
   – Верно. И возможно, ее деньги не иссякнут в ближайшем будущем, так что нам понадобится новое оружие против нее.
   – Какое оружие? – Хайд сплел узловатые пальцы и выжидающе уставился на поверенного.
   – Нам нужно продолжать пристально наблюдать за ней.
   – Нет, нам просто нужно найти способ заставить ее выпустить старуху из своих рук. – Хайд выпрямился, вспоминая свою последнюю встречу с доктором Домби. Старый дурень уже на ладан дышал, а все рассуждал о чести и о том, что ни за что не продаст Охинуа такому типу, как Хайд, ни за какие деньги. Опасаясь, как бы Домби не выкинул какую-нибудь глупость (вроде той, чтобы дать негритянке свободу), Хайд помог милейшему доктору отправиться в мир иной.