Маккефри Энн. Мир Акорны

   Пилот сожалел об этом, и сожаление его было глубоким и горьким. Наверняка Молодняк оценил бы этот запах по достоинству. Кстати говоря, сам пилот заменил собой (и лично поглотил) усталого, ни к чему не годного старшего всего несколько кратких отрезков времени назад. Его жизнь в Рое должна была длиться еще очень и очень долго. То, что происходило сейчас, было неправильно. Несправедливо. Его это не устраивало. Но — таков уж был Путь.
   Из-за волнения, боли и невнимательности некоторых других членов экипажа (у них были похожие неприятности) он слегка сбился с курса, следуя за той частью Роя, которая, страдая теми же самыми проблемами, отклонилась от нужного маршрута.
   Его корабль первым обнаружил чужое судно. Похоже, оно не увеличивало скорость и вообще не двигалось. При этом на нем не было заметно никаких повреждений. Оборудование показало, что на судне есть признаки жизни. Прочие корабли тоже обнаружили его. Оно находилось на довольно большом расстоянии от Роя, и в том случае, если бы перемещалось с высокой скоростью, могло бы избежать встречи с ним — но в противном случае послужило бы пищей Молодняку. Набивая свои животы, Молодняк мог бы и позабыть о старших, которые тоже должны были пойти ему на обед.
 
   В гидропонном саду «Акадецки» цвели экзотические растения: орхидеи, лилии (они выглядели настолько похожими на настоящие, что, казалось, даже испускали аромат), жасмин, и розы, и ароматные травы; в кристально чистой воде плавали пышные лотосы, а посреди всего этого великолепия искрился брызгами фонтан.
   Дети смотрели друг на друга, но видели не тех, кем они были на самом деле, а прекрасных (хотя, быть может, и полноватых — Хафиз всегда создавал голограммы, следуя собственным вкусам) гурий и лихих воров. Дамы были закутаны в вороха шелков: вуали, юбки, шаровары с разрезами по всей длине (чтобы подчеркнуть красоту ножек), и увешаны звенящими серебряными и золотыми украшениями. Воры красовались в ярко-синих берберских рубахах, кожа их отливала индиго, или же в полосатых балахонах мягких золотистых, шафрановых, красноватых тонов, а также во всех оттенках коричневого цвета, которого столь много в никогда не виданных ими пустынях. Теперь же пустыня тянулась, насколько хватало глаз, начиная от самого края сада. Каждый ребенок был одинок среди всех этих блистающих роскошью незнакомцев. Все они внимательно слушали Хафиза Харакамяна. Трубы и зурны, тамбурины и домры, сладкоголосые флейты создавали мелодию, причудливо переплетающуюся с тканью рассказа, украшая его, как цветные буквицы украшали страницы древних священных книг.
   И это было всего-навсего фоном!
   Сказки Хафиза оживали перед благодарными слушателями. Он начал говорить:
   — Давным-давно, в минувшие дни и навсегда ушедшие времена, на планете Кездет, еще до создания Федерации, жил-был бедный, но предприимчивый паренек. Звали его Хабиб, и был он сыном небогатого производителя дешевых компьютерных игр. К несчастью для Хабиба, незадолго до того, как ему исполнилось пятнадцать лет, отец его отошел в край, предсказанный Тремя Книгами и Тремя Пророками. Мать Хабиба давным-давно сбежала со сладкоголосым страховым агентом, так что мальчик остался в полном одиночестве.
   Он продолжил рассказ, открывая слушателям, как случилось, что Хабиб нашел невообразимое богатство — волшебную лампу, лампу, которая, если ее поместить в сонный кокон, в коих межзвездные путешественники погружались в криосон, могла предотвращать смерти, случающиеся из-за нехватки в организме витамина Д. Лампа эта была и вправду волшебной, из нее даже появлялся джинн. Правда, видели его только путешественники во время криосна.
   Хафиз как раз подбирался к следующему повороту сюжета, когда послышался крик Калума Бэрда:
   — Хафиз, не мог бы ты притормозить со спецэффектами? Между прочим, они работают за счет энергии корабельного компьютера!
   — Что за чушь, мой мальчик! — сказал Хафиз. — Мои голограммы требуют очень низких энергозатрат. — При обычных обстоятельствах он мог бы и посчитаться с мнением Бэрда, но лучший трюк был еще впереди, и поэтому…
   Заканчивая сказку, он разложил питательные плитки на обычном столе, а потом приказал танцовщицам придать им вид жареного лебедя и соловьиных язычков. Заметив озадаченные выражения лиц, видимые даже сквозь иллюзорные голограммы, он набрал очередную комбинацию на клавиатуре, и непонятные детям деликатесы превратились в гамбургеры, картошку фри, луковые колечки, молочные коктейли, газированную воду и мороженое.
   Дети бросились к столу.
   Свет выключился.
   Гамбургеры, картошка, колечки, кусочки бананов и мороженое снова стали питательными плитками, а волоокие гурии и хитроглазые воры обратились в разочарованных детей, дрожащих от страха в темноте.
   Через недолгое время на металлической круговой лестнице, которой никто никогда не пользовался по причине наличия лифта, показался свет.
   — Давайте-ка все наверх, — сказал Калум, — а я постараюсь вернуть компьютер обратно к жизни. Волноваться не надо. Даже если у меня возникнут какие-то затруднения, скоро сюда придет «Пристанище», и нам окажут помощь.
   К сожалению, сейчас ближайшим к «Акадецки» кораблем было отнюдь не «Прибежище»…
 
   — Что ты имеешь в виду, когда говоришь, что потерял их? — выпытывал Рафик у покрасневшего и взволнованного Джонни Грина.
   — Ровно то, что говорю, — отвечал Грин. — После того как нам дали добро возвращаться на Мечту, мы договорились с «Акадецки» о встрече в указанной точке пространства. Но ко времени нашего прибытия в данной точке не было ничего. Мы их вызывали и вызывали, но не получили ни единого отклика Они просто-напросто исчезли.
   Рафик задержал дыхание на несколько секунд и только после этого заговорил снова:
   — Джонни, скажи своим ребятам, чтобы разворачивали «Пристанище» и на всех парах неслись назад в пространство Федерации. Мы знаем, что кхлеви покинули Мир Лозы, но понятия не имеем о том, куда именно они отправились после этого.
   — Ты думаешь, они захватили «Акадецки»? — спросил Джонни. — Но… но мы же говорили с кораблем всего несколько часов назад.
   — Я не знаю, что там произошло. Все, что я знаю, — пропало судно с кучей малышни на борту, не говоря уже о Калуме и о моем дяде. Мы не можем рисковать всеми остальными. Возвращайтесь. Если это возможно, соберите вооруженный отряд — в конце концов, Хафиз спонсирует множество частных школ и детских домов для сирот армии Федерации. Даже учитывая то, что это не их сфера, мы можем рассчитывать на помощь. По крайней мере, я на это надеюсь.
   — Понял, — ответил Джонни. — Но как только что-то станет известно, тут же сообщи нам, хорошо?
   — Постараюсь, — мрачно сказал Рафик.
 
   — Соленая вода? — спросила Акорна. — Это все?
   Мири кивнула:
   — Простой соляной раствор. Влияет на сок этого растения следующим образом: он разжижается, но не утрачивает способности уничтожать насекомых. Мы провели опыт с имеющимися у нас тканями панциря и выяснили, что в разжиженном состоянии сок еще более вредоносен, чем обычно. Механизм примерно тот же, что и для некоторых ядов, усиливающих свои свойства, если смешать их с водой.
   — Это звучит разумно, — сказала Акорна. — Правда, такая жидкость будет менее вязкой, чем сок.
   — Да, — сказал Беккер, дергая себя за ус, — но если нам удастся наполнить ею аэрозольные торпеды, мы сможем стрелять по кораблям кхлеви и наносить им большой урон.
   Мири содрогнулась.
   — Это звучит ужасно, — сказала она и взглянула на дело рук своих, как будто всю жизнь полагала, будто работает не для того, чтобы плоды ее трудов кто-то как-то использовал.
   Ари сказал мягко, как мог:
   — Мама, мы же говорим о кхлеви, помнишь? Ты их видела. Ты говорила, что ощущала, что они делали со мной.
   — Сын, твоя мать обо всем знает, — сказал его отец. — Просто такой способ действия — не для линьяри.
   — Вот поэтому вы и нуждаетесь в людях вроде меня, Хафиза и Надари, — сказал Беккер. — Кхлеви все еще живы. Поскольку у нас много свободного времени, думаю, мы можем потратить некую его часть на то, чтобы перемешать имеющийся сок с морской водой. Все равно больше особо нечем заняться. Тем временем я могу пошарить по окрестностям и найти кого-нибудь, кто бы сделал для нас пару-тройку аэрозольных торпед. Просто так, на всякий случай. В хозяйстве пригодится.
   Акорна нахмурилась:
   — Может быть, будет мудро вернуться в Мир Лозы и собрать там еще сока? Растения не только утопили в нем кхлеви, но и утонули в нем сами. Надо бы убедиться, что они нормально восстанавливаются. Если им нужны особые климатические условия для роста, возможно, доктору Хоа удастся что-то придумать…
   — Хорошая идея, принцесса, — сказал Беккер. — Но ты же знаешь РК. Перед отправлением ему хотелось бы провести некоторое время в компании Надари.
   — Понимаю, — сказала, улыбаясь, Акорна. — То, о чем я говорю, не обязательно делать прямо сейчас.
   В этот момент в лабораторию ворвалась Надари Кандо.
   — Беккер! — выпалила она, затем кивнула в сторону присутствующих линьяри. — Мне нужно отправляться сию минуту. Извини.
   — Я с тобой, — немедленно отозвался Беккер.
   — Нет. Не надо. Это мое дело. Хафиз нанял меня, чтобы я защищала его самого и его людей, а «Акадецки» исчез.
   Акорна схватила Надари за мускулистую руку, пытаясь завладеть ее вниманием:
   — Что ты говоришь? Как это — исчез? На корабле не только Хафиз, еще и Калум…
   — И Мати, — хором сказали Карлье, Мири и Ари.
   — Я знаю, знаю. Я должна была отправиться с Харакамянами, но они хотели, чтобы я присмотрела здесь за их вкладами, — сказала Надари. — Все, хватит тратить время понапрасну. Я командовала «Ифритом». Это самый быстрый корабль во флоте Хафиза, и на нем установлено самое лучшее вооружение.
   Еще некоторое время она рассказывала о передаче с «Прибежища».
   Беккер нахмурился:
   — Надари, если они не там, где должны быть, не думаю, что есть хоть какой-то смысл так торопиться. На «Кондоре» у меня целая батарея сканеров дальнего действия. И коммуникатор кхлеви. И Мак.
   — Беккер, все это слишком медленно работает. И, как ты уже говорил, у твоего корабля не накоплен достаточный запас огневой мощи. — Она помолчала и добавила: — Хотя…
   — Что?
   — Ты победил кхлеви безо всякого оружия, и не надо забывать о твоем нетрадиционном способе навигации… Все это может оказаться полезным. Если ты еще не передумал и не отказался от мысли составить мне компанию.
   — Никаких «если», «но» и тому подобной ерунды, леди, — сказал он.
   — Хорошо, — ответила она и развернулась на каблуках, явно приглашая Беккера следовать за собой.
   — Капитан, — сказала Акорна, — мы можем лететь вслед за вами на «Кондоре»: следить за работой сканеров, перехватывать передачи кхлеви. Если мы узнаем что-то новое, то сможем передать сведения на судно Надари. Вам не придется выбирать, какой из кораблей лучше.
   Беккер наклонился и поцеловал ее в щеку, прежде чем Надари дернула его за руку.
   — Спасибо, принцесса. Но всем этим ты можешь заняться и здесь — мы услышим тебя. Бессмысленно рисковать подобным образом. Кроме того, мне нужны те снаряды, о которых мы говорили, мне нужно, чтобы ими был укомплектован хотя бы «Кондор». Хочу, чтобы в следующий раз, когда я столкнусь с кхлеви, мне было чем их порадовать.
   Надари отпустила его руку и открыла дверь. Он последовал за ней:
   — Эй, подожди, не торопись! Секундочку!
   — Что? — спросила она резко.
   — Как насчет кота, он с нами или нет?
   — Он уже на борту «Ифрита», но не позволяет начать процедуру проверки. Видимо, его предназначение в том, чтобы ты всегда был в курсе событий.
   — Надеюсь, что так оно и есть! — Беккер фыркнул себе в усы. — Тебя привело сюда только это?
   — Конечно, нет, — сказала она. — Но давай обсудим это попозже. Время…
   — Да, мэм. Я знаю. Время — это очень существенно, — сказал Беккер и помахал остальным рукой, пока Надари не утащила его из зоны видимости.
 
   Акорна и Ари совещались с Гиллом и Рафиком.
   — Как вы думаете, возможно ли достать материалы, необходимые для создания аэрозольных торпед, о которых говорил Беккер? — спросила она.
   — Ты шутишь? — спросил Гилл. — В нашем распоряжении — лучшие инженеры.
   — А дядя Хафиз никогда не воротил носа от такого прибыльного дела, как торговля оружием, — добавил Рафик. — Мне навскидку приходят в голову как минимум шесть торговцев, которые могут снабдить нас всем необходимым в любую минуту.
   — Хорошо, — сказала Акорна. — Мири и Карлье, как вы понимаете, во всем, что связано с оружием, нам не помощники, но что касается смешивания сока с соленой водой — с этим проблем не возникнет. Нам надо вернуться в Мир Лозы. Мы, линьяри, должны пообщаться с растениями, а также исцелить их, если нападение кхлеви причинило какой-то вред.
   — Хорошая мысль, — сказал Гилл. — Некоторые торговцы, не принадлежащие к Дому Харакамянов, могут не согласиться оборудовать свои корабли торпедами, но если судить по тому, что мы видели в этом секторе, данное действие будет наиболее разумным из всех возможных. Возможно, если мы покажем записи, сделанные лунной камерой — те, на которых виден эффект, производимый соком на кхлеви, — будет проще убедить скептиков внести необходимые изменения в конструкцию космических судов.
   — Я поговорю со всеми, у кого возникнут возражения, и прослежу за тем, чтобы они увидели запись, — сказала Акорна. — В конце концов, эти изменения помогут им защитить себя от нападения кхлеви. — Она помолчала. — Конечно, если Дом Харакамянов оплатит стоимость работ, убедить их будет намного легче.
   Рафик засмеялся.
   — Ты уже мыслишь, как торговец; но пока еще не как приемная дочь Хафиза! Как бы то ни было, я разрешаю действовать так, как ты предлагаешь. Уверен, чтобы отменить мое распоряжение, старый лис вернется даже из небытия! Но пока он не вернулся, мне потребуется твоя помощь. Надо заставить торговцев сплотиться, хотя бы на время кризиса. Я сделаю все, что в моих силах, но я, увы, не обладаю даром Хафиза повелевать людьми…
   — Посмотрим, что я смогу сделать, — сказала Акорна. — Кстати, Ари и я перестаем быть поборниками мира, как только дело доходит до кхлеви. Мы оба будем рады помочь в разработке, а может быть, и в установке торпед, особенно если это поможет спасти «Акадецки»… — тут ее голос прервался.
   — Конечно же, — рассудительно сказал Гилл. — Но пока у нас нет ни одного доказательства того, что к пропаже Калума, Хафиза и детей имеют какое-то отношение кхлеви.
   — Действительно, нет, — согласился Рафик. — Но мне кажется весьма подозрительным такое совпадение: корабль пропал вскоре после нападения кхлеви. Думаю, не имеет значения, есть у нас доказательства или нет — в любом случае следует быть готовыми к худшему.
   — Конечно же, — задумчиво сказала Акорна, — сок — не единственное, что может убить кхлеви. Торговцы, которые не согласятся установить торпеды на свои суда, все же имеют другое оружие, которое может послужить им защитой.
   — Да, — сказал Ари. — Кхлеви привыкли нападать на народы вроде нас и нириан, народы, которые не отвечают ударом на удар и не пользуются оружием.
   Гилл ухмыльнулся.
   — Все мы видели, что взрываются их корабли не хуже прочих, если пальнуть по ним из артиллерии.
   Рафик проворчал себе в бороду, которую он отрастил, чтобы выглядеть более представительно:
   — Все это правда, но сок — наиболее эффективное оружие из всего использованного ранее.
   Акорна и Ари поднялись с места. Рафик почувствовал укол грусти. Их малышка уже совсем выросла, стала прекрасной молодой дамой, и, похоже, уже выбрала себе спутника жизни. Он понадеялся, что все они проживут достаточно долго, чтобы посмотреть на «внучат»-линьяри.
   Его размышления прервал голос Акорны:
   — Надеюсь, с ними все в порядке. Не могу даже думать о том, что они могли попасть в лапы кхлеви.
 
   Конечно же, сбой в компьютерной системе был делом временным, и Хафиза раздражало то, что Калум относится к этому настолько серьезно. Его продиктованные паникой действия испортили всю сказку, а ведь дети вели себя так тихо и слушали Хафиза так внимательно! Между прочим, именно такое взаимодействие между людьми было для него наиболее приятно. К детям это относилось в полной мере, даже больше, чем ко всем прочим.
   Для двух компьютерных магов (имелись в виду он и Бэрд), да еще с помощью кого-нибудь из детишек (кое-кто из них оказался довольно одаренным в этом отношении), починка компьютера — дело такое, что проще не придумаешь. Если не загружать систему голограммами, энергия скоро восстановится, заработают и все службы корабля.
   Включая экран связи и телескопическое смотровое окно. Хафиз уже заканчивал некоторые навигационные расчеты, когда Бэрд похлопал его по плечу и указал на смотровое окно.
   — Да, да, — сказал Хафиз, бросая взгляд наверх. — Очень хорошо, что оно работает… — и тут он остановился, уставившись на зловещего вида судно, заполнившее собой видимое пространство. — Ой-ой-ой, мой мальчик! — сказал Хафиз. — Давай-ка выбираться отсюда, и немедленно!
   — Я бы с удовольствием, — сказал Калум. — Да только это невозможно. Они удерживают нас лучом.
   Дети обменивались встревоженными восклицаниями, некоторые плакали. Двое линьяри, Мати, умеющая так талантливо обращаться с голограммами, и Таринье, подобрались ближе к консоли.
   Неожиданно загорелся экран связи, и на них уставилась омерзительная жучиная морда. Впрочем, скоро она пропала, а вместо нее появился линьяри, которого мучили кхлеви.
   — Нет, о нет! Только не это, — сказала Мати.
 
   Пилот корабля кхлеви, название которого звучало приблизительно как «Четырнадцать хрусть и два щелк», был первым, направившим луч на судно с признаками жизни.
   Как только он захватил его, то не удержался и посмотрел, какие плоды принесли его ум и отвага. Он едва поверил своим глазам: какая удача! Корабль был полон людьми, и большинство из них еще не вступило в пору зрелости! До чего же это понравится Молодняку! А самое замечательное было то, что на борту оказалось двое однорогих.
   С ликованием, которое было омрачено лишь прибытием отставших товарищей, он начал демонстрировать методы, применяемые кхлеви для общения с чужими расами. Нириане оказались малоинтересны, так что пилот решил порадовать однорогое зрелищем расчленения тела последнего пленника из их народа.
   Эта картина должна была сделать их эмоции более нежными, заставить их визжать всю дорогу к родному миру кхлеви, чтобы их чувствами можно было насладиться, прежде чем скормить физическую оболочку Молодняку. То, что останется от физической оболочки.
   Пилот не удержался от искушения понаблюдать за реакцией на протранслированную съемку перед тем, как выковырять их из трюма — и людей, и сладких однорогих. Та однорогая, что была поменьше размером, глядела на него, оскалив зубы. Потом подняла какую-то металлическую канистру, погрузила в нее руку в перчатке, вытащила оттуда пригоршню ужасного, разъедающего панцирь сока, и размазала его по экрану устройства связи.
   Может быть, предоставить Молодняку возможность самостоятельно извлечь однорогих и людей из корабля?
 
   «Акадецки» просто исчез.
   Надари, не веря в это, потрясла головой:
   — Как это могло произойти? Куда делся корабль?
   — Там очень, очень много свободного места, — Беккер махнул рукой в сторону смотрового окна, голос его звучал куда более беззаботно, чем он себя чувствовал.
   — Да, разумеется, — сказала она. Голос ее, можно сказать, сочился медом, как если бы она разговаривала с кем-то, страдающим от серьезного случая полного идиотизма. — Но «Ифрит», как и прочие корабли службы безопасности, снабжен ионным идентификатором «Акадецки», да и других судов с Мечты. И след обрывается на этом самом месте. Пшик! — и все.
   — Хотел бы я свериться с картами, — сказал Беккер. — Может быть, в этом квадранте — Бермудский треугольник?
   — Что?
   — Ну, давным-давно, на матушке-Земле, было такое место в океане, где бесследно пропадали корабли и самолеты. Оно называлось «Бермудский треугольник», и люди полагали, что…
   — Да?
   — Что, возможно, в этом виноваты инопланетные пришельцы, — сказал он, и чем ближе к концу фразы, тем тише был его голос.
   — Да, в данном случае это наиболее разумное предположение, — сухо сказала Надари.
   — А твое устройство, обнаруживающее ионные идентификаторы, — может оно найти другие следы, те, что оставлены не кораблями Хафиза и его союзников?
   — Например, следы кораблей кхлеви? — спросила она. — Честно сказать, не знаю. В пространстве Федерации мы сталкивались с ними только единожды, и та встреча была довольно короткой. Впрочем, я посмотрю, нет ли здесь каких-нибудь странных следов.
   Она немного поколдовала над панелью управления — цветные огни освещали ее лицо, — а затем сказала:
   — Есть.
   — Что?
   — Здесь было много других кораблей. Все следы похожи друг на друга. Я составляю новую программу, чтобы мы могли проследить за их перемещениями, но все следы перепутаны.
   — Думаешь, это кхлеви?
   — А кто же еще? Не мы, это уж точно.
   — Проследи за этим следом, — сказал Беккер.
   — Что?
   — Милая, тебе надо бы повнимательнее посмотреть на мою коллекцию старых записей, — сказал он.
 
   Первым кораблем, который Акорна и Ари оборудовали новыми снарядами, стал «Кондор». Они создали образец, который можно было демонстрировать другим. После нескольких ошибок, которые «Кондор» простил им со своим обычным великодушием, были произведены все необходимые изменения, и корабль был объявлен полностью готовым к сражению с кхлеви.
   Акорна решила, что самым эффективным способом убедить всех прочих торговцев принять разработанный план будет объявить общий сбор и продемонстрировать на нем видеозаписи.
   По окончании просмотра в зале стояла полная тишина. Даже когда зажгли свет.
   Затем заговорила Холланд Барбер, юрист транспортной компании «Каскад», которая занималась всеми грузоперевозками для Мечты.
   — Мисс Ли Харакамян, — сказала эта блондинка с тонкими чертами лица. — Ваше утверждение касательно того, что мы должны внести настолько существенные изменения в конструкцию наших кораблей с целью борьбы с расой, которая, как следует из вашей же видеозаписи, почти целиком уничтожена с помощью этой липкой штуки, представляется нам необоснованным. Вы слишком горячитесь, и это выглядит смешно. В отсутствие мистера Харакамяна нет оснований полагать, что Мечта вообще продолжит свое существование. Для чего же, скажите, нам менять конструкцию наших кораблей настолько бессмысленным образом? Из-за вашей недальновидности и неспособности создать подходящие условия для бизнеса мы запросто можем заявить, что больше не связаны условиями контракта, и вернуться в пространство Федерации.
   — Разумеется, вам решать, мисс Барбер, — сладким голоском проговорила Акорна. — Но хотелось бы вам напомнить, что «Акадецки» пропал, пытаясь сделать то же самое, то есть вернуться в пространство Федерации.
   Костлявая блондинка смерила Акорну надменным взглядом и сказала:
   — Мисс Акорна, это был один-единственный маленький кораблик. Мы же управляем огромным флотом. Не думаю, что эти тараканы сочтут нас легкой добычей.
   — Это уж как будет угодно вам и вашему клиенту, мисс Барбер, — сказала Акорна.
   В этот момент в зал ворвались Ари и Мак:
   — Простите нас, Кхорнья. Мак только что перехватил передачу, которая, как мы думаем, повлияет на исход этой встречи.
   — Да? — Холланд Барбер, которая уже села на свое место, вела себя так, словно бы кто-то назначил ее председателем собрания.
   Мак добросовестно повторил все щелкающие звуки, которые услышал, и Ари перевел их для собравшихся:
   — Кхлеви предпринимают массированную атаку на нархи-Вилиньяр.
   — А что это такое? — спросила Холланд Барбер.
   — Родина линьяри, — сказал Ари. — Наша родина.
   — Не понимаю, что общего имеет ваша родина с моим клиентом, как бы дорога вам она ни была, — сказала юристка.
   — Совершенно ничего, — сказала Акорна. — За исключением того, что нархи-Вилиньяр — первая планета, с которой Хафиз надеялся установить торговые отношения при основании Мечты.
   — Короче говоря, Холланд, — сказала Микаэла Глен из «Межпланетного агентства недвижимости Хадсона», — это покупатели. Если вы собираетесь сидеть и отворачиваться от нововведений, предложенных Домом Харакамянов, учитывая то, что они будут полностью оплачены, из-за того, что боитесь за целостность и сохранность драгоценной задницы своего клиента; если вы готовы спокойно смотреть, как эти тараканы пожирают самых перспективных потенциальных торговых партнеров за всю историю существования Федерации — что ж, вы вольны поступить подобным образом. Но «Хадсон» пойдет по стопам основателей. Мы не только оснастим наши корабли оружием, но и будем готовы сражаться за то, что имеем.
   Остальные торговцы дружно зааплодировали.