Страница:
– Убери руки, они слишком холодные, – громко предупредила Килара; голос ее был ровным и спокойным. – Нам потребуется мясо, много мяса. Лучше всего – от только что забитых животных.
Спустя некоторое время появилось большое плоское блюдо, заваленное сочившимися кровью кусками – мясо было еще теплым, парным. Килара потребовала принести еще два таких же. Зал наполнялся терпким ароматом крови и запахом пота, исходившим от столпившихся у камина людей. Напряжение росло.
– Я хочу пить, Мерон, – сказала Килара. – Пусть принесут охлажденного вина, хлеб и фрукты. Она поела – неторопливо, изящно, со скрытым изумлением взирая на застольные обычаи меронова холда. Кто-то пустил по кругу хлеб и кувшин с кислым вином; мужчины ели, оставаясь на ногах. Время тянулось медленно.
– Ты ведь говорила, что они вот-вот вылупятся, – наконец удрученно произнес Мерон. Он казался разочарованным – похоже, первоначальный энтузиазм повелителя Набола несколько поуменьшился.
Килара одарила Мерона пренебрежительной улыбкой.
– Так и есть, уверяю тебя. Вам, лордам, надо научиться терпению. Оно необходимо, если хочешь иметь дело с родом драконов. Ты не можешь бить их, как зверей, что бегают по земле. Но дело того стоит.
– Ты уверена? – в глазах Мерона вспыхнуло раздражение.
– Через несколько дней ты прибудешь в Телгар, и на твоей руке будет сидеть файр… Подумай, какое впечатление это произведет на всадников! Слабая улыбка на лице Мерона подсказала Киларе, что удар нанесен верно. Да, Мерон будет терпелив, очень терпелив, если это позволит ему почваниться перед всадниками.
– Они будут полностью в моем распоряжении? – спросил он, лаская взглядом бронзовую троицу.
Килара не скупилась на обещания, хотя отнюдь не была уверена, что файры способны проявлять преданность и достаточный интеллект. Впрочем, Мерону требовался не интеллект, а покорность. Или хотя бы послушание. Килара покачала головой. Она знала: если файры не оправдают ожиданий Мерона, то не по своей вине.
– С такими посланцами я получу немало преимуществ, – произнес Мерон так тихо, что она едва разобрала слова.
– Ты получишь кое-что поважнее преимуществ, – так же негромко ответила она. – Ты будешь обладать информацией, и она даст тебе власть!
– Да, надежная, безотказная связь фактически означает, что я смогу контролировать чьи-то действия. Если взять, к примеру, Т'кула, предводителя Вейра Плоскогорья…
Одно из яиц треснуло, и Мерон вскочил с кресла. Внезапно охрипшим голосом он приказал своим людям подойти поближе.
– Повтори им, Госпожа Вейра, повтори еще раз, как они должны действовать, чтобы изловить огненных ящериц!
Но даже после девяти Оборотов, проведенных в Вейре, Килара не знала, почему драконы выбирали одних кандидатов, а других, не менее достойных, решительно отвергали. Не могла она и понять, по каким причинам королевы неизменно предпочитали женщин, воспитанных вне стен Вейра. Ей вспомнилось, как по-мальчишески тонкая Брекки проходила Запечатление с Вирент… хотя там были три другие девушки, любая из которых, по мнении Килары, представляла больший интерес для королевы драконов. Но Вирент направилась прямо к этой простолюдинке, выросшей в мастерской какого-то маленького холда… Все три отвергнутые претендентки остались в Южном Вейре – девушки всегда так поступали, – и одна из них, Варина, была избрана на следующем обряде Запечатления. Что касается юношей, родившихся в Вейре, то, как правило, им находилась пара, причем новорожденные драконы не обращали внимания на мальчиков моложе двенадцати Оборотов. Те немногие, что не становились всадниками, навсегда покидали Вейр и уходили в мастерские ремесленников. Теперь и в Бендене, и в Южном Вейре королевы откладывали много яиц – больше, чем женщины успевали рожать детей. Нужно было регулярно прочесывать весь Перн, чтобы найти подходящих кандидатов, а это вызывало недоумение жителей холдов. Они не понимали, что выбор на площадке рождений делает не человек, а дракон, причем бронзовые и коричневые были особенно привередливы. Их вкусы невозможно было понять. Часто они обходили вниманием видных, рослых юношей, предпочитая заморышей.
Килара оглядела зал, задерживая взгляд на грубых, озадаченных лицах мужчин. Оставалось надеяться, что огненные ящерицы не столь разборчивы, как драконы; в пестрой компании собравшихся вряд ли можно было найти достойных кандидатов. Затем Килара вспомнила, как эта девчонка, приемыш Брекки, сумела осуществить Запечатление сразу с тремя файрами. Обстоятельство, несомненно, благоприятное; значит, любое двуногое существо в этой комнате все-таки имело определенные шансы. Вероятно, эти представители драконьего рода не требовали наличия у кандидатов особых качеств; для них и дети, и простые периниты, жители холдов и ремесленники, были ничем не хуже людей благородной крови.
– Вы не должны пытаться изловить их, – поправила Килара Мерона, подарив ему злорадную улыбку. Пусть этот надменный лорд почувствует, что Запечатление – нечто большее, чем обычное присутствие в момент появления выводка на свет. – Вы должны заманить их обещанием привязанности, любви… Думайте об этом и помните, что нет иного способа привлечь дракона.
– Это файры, а не драконы, – возразил Мерон.
– Для нас это одно и то же, – резко сказала Килара. – Теперь будьте внимательны, или вы упустите их. – Хотела бы она знать, стоило ли проливать пот и вкладывать столько труда, чтобы принести владетелю Набола дар, ценность которого он, кажется, не может представить. И даже если она получит золотую, а Мерон – бронзового, и они когда-нибудь спарятся, это не искупит всех ее хлопот. – Выбросьте из головы страх и мысли о выгоде, – втолковывала она стоявшим вокруг мужчинам. – Первое оттолкнет дракона, второго он просто не поймет. Как только файр приблизится к вам, дайте ему пищу. Попробуйте накормить его из собственных рук и осторожно ведите в тихое место. Продолжайте кормить и думайте о том, как вы его любите, как хотите, чтобы он остался с вами, и каким счастьем наполняет вас общение с ним. Не пытайтесь вообразить что-нибудь другое, иначе файр уйдет в Промежуток. Существует очень небольшое время между появлением файра на свет и моментом, когда он утолит первый голод; только в эти мгновения и возможно Запечатление. Вы либо успеете, либо нет. Это все.
– Вы слышали, что она сказала? Теперь действуйте. Делайте все верно, Если кто-нибудь упустит ящерицу… – Голос Мерона стал угрожающим. Килара расхохоталась, разбив воцарившуюся напряженную тишину. Она смеялась над озадаченным Мероном, смеялась до тех пор, пока лорд Набола, раздражение которого превозмогло осторожность, не схватил ее за руку. Он показал на яйца, содрогавшиеся от усилий заключенных в них файров пробить скорлупу и выбраться наружу.
– Перестань кудахтать! Гляди… начинается!
– Смех лучше, чем угрозы, лорд Мерон. Даже ты не сможешь ничего приказать созданиям драконьего рода… И скажи мне, славный лорд Мерон, какому наказанию ты подвергнешь себя, если сам упустишь файра? Мерон больно сжал руку Килары, его глаза не отрывались от трещины, появившейся на одном из выбранных им яиц. Он потянулся к мясу, затем опустился на колени около камина. Когда Мерон в неимоверном усилии Запечатления судорожно стиснул кулаки, кровь с куска мяса медленно потекла на песок.
Стараясь казаться спокойной, Килара медленно поднялась с кресла, шагнула к столу, на котором стояли подносы, и принялась выбирать кусок понежнее. Потом она неторопливо двинулась обратно к очагу, сделав мужчинам знак приготовиться.
Она не могла сдержать возбуждения и услышала, как Придита, расположившаяся на башне Набола, испустила тревожный свист. С тех пор, как эта девчонка, воспитанница Брекки, умудрилась осуществить Запечатление сразу с тремя огненными ящерицами, Килара страстно жаждала заполучить одно из этих изящных созданий. Очевидно, это желание было определенной формой самозащиты. Килара никак не могла понять, что ее властная натура подсознательно восстает против эмоционального симбиоза с драконом. В то же время инстинктивное знание говорило ей, что только как Госпожа Вейра, как всадница королевы, она сумеет достичь беспримерного могущества и полной свободы, на которые в иной ситуации не могла рассчитывать ни одна женщина Перна. Склонная к самообману, Килара старалась игнорировать очевидный факт – то, что в их союзе доминировала Придита, и что она была единственным живым созданием, чье мнение оставалось для нее важным. Огненная ящерица представлялась женщине миниатюрной копией дракона; она хотела насладиться властью над этим существом – такой властью, которую она никогда не могла бы получить над Придитой.
И то, что она преподнесла яйца файров именно лорду, причем наиболее презренному из всех – Мерону Наболскому – было местью. Местью за все воображаемые обиды и оскорбления, которые, как казалось Киларе, постоянно наносили ей и всадники, и прочие периниты. За ее недавний позор, когда эта малолетка, питомица Брекки, похвалялась своими файрами.
Ну, больше такого не будет! Она теперь знает, что надо делать – и выиграет!
Золотое яйцо покачнулось; большая щель расколола его по всей длине. Показался крохотный золотистый клювик.
– Корми ее! Не теряй времени! – раздался хриплый шепот Мерона.
– Мне не нужны твои советы, глупец! Занимайся своим делом!
Маленькая голова протиснулась в щель, затем высунулись лапки; коготки яростно скребли по мокрой скорлупе, пытаясь стряхнуть ее. Не обращая внимания на поднявшийся вокруг шум, Килара сконцентрировалась на одной мысли. Она так рада видеть малышку… приветствовать ее… она восхищается новорожденной…
Крохотная королева, длиной не больше ладони ребенка, освободилась от оболочки и завертела головой, разыскивая что-нибудь съедобное. Килара быстро отщипнула кусочек мяса и положила перед ней; зверек двинулся вперед и уткнулся в пищу. Второй кусок Килара бросила в нескольких дюймах от первого, стараясь направить ящерицу к себе. Пронзительно, яростно вскрикнув, файр прыгнул, вцепившись в мясо; движения ящерицы стали более уверенными, крылья расправились и высыхали на глазах. Голод, голод, голод – только это желание билось в маленькой головке, и Килара, пытаясь успокоить новорожденную, сосредоточилась на мыслях о любви и радости, которые она испытывает при виде золотого зверька. Пять кусков-приманок – и королева файров оказалась на ее руке. Килара осторожно поднялась, держа мясо у разинутой пасти ящерки, и двинулась прочь от очага и царившего там хаоса.
Да, там был хаос, суматоха и паника, несмотря на все ее советы. Три яйца Мерона треснули почти одновременно. Двое новорожденных немедленно вцепились друг в друга, пока Мерон неуклюже пытался повторить действия Килары. «С его жадностью он, вероятно, потеряет всех троих», – подумала женщина с мстительным удовлетворением. Затем она заметила, как из нескольких яиц показались другие бронзовые. Ну, что ж, значит, у ее королевы есть надежда обзавестись парой, когда для этого придет время.
Два человека ухитрились заманить ящериц на руки; они последовали примеру Килары и выбрались из сгрудившейся у камина толпы, подальше от воплей голодных файров и испуганных криков людей.
– Как долго нужно их кормить, госпожа? – спросил один из мужчин; глаза его сияли радостным изумлением.
– До тех пор, пока они способны раскрыть пасть. Затем они уснут и останутся с вами. Когда пробудятся, накормите их снова. Если будут жаловаться на кожный зуд, купайте их и натирайте маслом. У них должна быть прочная шкура; если она начнет трескаться в Промежутке, страшный холод может убить и ящерицу, и дракона… – Килара подумала о том, как часто она читала подобные наставления юным всадникам. Ну, теперь этим занимается Брекки, хвала Золотому Яйцу!
– Но что делать, если они уйдут в Промежуток? Как удержать их?
– Вы не можете удержать дракона; о н сам остается с вами. Его нельзя посадить на цепь, словно стража порога.
Киларе стала надоедать роль наставницы. С отвращением оглянувшись на останки файров, погибших на камнях очага, она направилась по лестнице внутрь холда. Не имело смысла оставаться здесь; лучше подождать в покоях Мерона и выяснить, сумел ли он пройти Запечатление с огненной ящерицей.
Придита сообщила, что она весьма опечалена – ей пришлось доставить выводок туда, где почти всех файров ждала смерть от неумелых рук у холодного чужого очага.
«Пожалуй, в Южном нам удалось бы сохранить больше, – согласилась Килара. – Зато на этот раз нам досталась прелестная малышка»
Придита проворчала что-то, но, кажется, это не касалось новорожденного файра, и Килара не стала переспрашивать.
Глава 7
– Ф'нор сказал, что это срочно. Дело в том… – начал Г'наг. – Я прочитаю, как только смогу, – прервал посланца Ф'лар. Кое-что не следовало говорить вслух. – Благодарю тебя – и прости, спешу.
– Но, Ф'лар… – остаток фразы заглушил лязг когтей Мнемента, направлявшегося к обрывистому карнизу. В следующий миг зверь ринулся вверх.
Ф'лар чувствовал, что дракон поднимается очень осторожно, и это не улучшило его настроения. Пожалуй, Лесса была права, когда вчера советовала ему не слишком долго болтать и не слишком много пить с Робинтоном. У этого арфиста вместо желудка винная бочка. Фандарел удалился в полночь, забрав свое механическое сокровище. Лесса была готова держать пари, что кузнец никогда не спит, как и прочие работники в его мастерской. Сама она ушла не раньше, чем добилась от Ф'лара обещания не засиживаться допоздна с Робинтоном.
Ф'лар собирался сдержать слово, однако арфист рассказывал так много интересного о разных холдах, о мелких владетелях и их влиянии на могущественных лордов. Эти сведения были необходимы Ф'лару, если он действительно решится выполнить задуманное.
У всадников зрелого возраста почтение к традиционным методам обороны вошло в плоть и кровь. Семь Оборотов назад, когда Ф'лар осознал, что один Вейр не способен спасти Перн, что приготовления к защите идут слишком медленно, он перенял многие приемы Древних. И теперь от всего этого было непросто отказаться. Он сам и остальные всадники Бендена обучились у Древних искусству борьбы с Нитями. Теперь им были ведомы все уловки врага, они научились оценивать особенности атак, узнали, как сберегать силы всадников и зверей, как предохраняться от паров фосфина и ударов Нитей. Ф'лар не мог сказать, в какой момент ученики превзошли учителей, но теперь Бенден и Южный Вейр стали сильнее, они защищали свои холды успешнее, интеллект их драконов был выше. Во имя благодарности и уважения к своим наставникам Ф'лар был готов не замечать их недостатков. Но он мог поступать так до тех пор, пока ошибки, ненадежность и обособленность пришельцев из прошлого не заставили его трезво оценить результаты их действий. Несмотря на разочарование, что-то в душе Ф'лара – то ли внутренняя сила, делающая человека героем, то ли тот идеальный образ, с которым человек сверяет собственные достижения – стремилось к объединению всех всадников; он жаждал сломить непреклонность Древних – упорную приверженность к старомодным обычаям и отрицанию нового.
Эта цель соперничала с его главной задачей; Ф'лар знал, что бездонное пространство, разделяющее Перн и Алую Звезду, в Промежутке можно преодолеть за один шаг. И когда-нибудь человеку придется сделать этот шаг, если он хочет навсегда освободиться от ига Нитей.
Солнце еще только всходило над краем котловины Вейра. Ледяной воздух вызвал тянущую боль в шрамах на лице, но охладил лоб. Ф'лар склонился вперед, устраиваясь поудобнее на шее Мнемента, и свернутое в трубку послание Ф'нора вдавилось в ребра. Что ж, попозже он выберет время и ознакомится с новыми затеями Килары.
Он чуть приподнял веки, сомкнутые из-за головокружительной скорости, и бросил взгляд вниз. Да, Н'тон уже направил группу всадников и драконов, чтобы распечатать замурованный камнями вход в заброшенную часть подземного лабиринта. Когда свет и свежий воздух заполнят коридоры, работа пойдет быстрее. Люди старались держаться подальше от площадки рождений, чтобы Рамота не беспокоилась о зреющих там яйцах. «Она знает об этом», – информировал Мнемент своего всадника.
«Да? И что же?»
«Она удивлена.»
Теперь они были прямо над Звездной Скалой, над стражем, который помахал им рукой. Ф'лар взглянул на Палец и задумчиво сдвинул брови. Интересно, будь у него подходящие линзы, чтобы вставить в отверстие Глаз-камня, смог бы он разглядеть поверхность Алой Звезды? Нет, конечно – в это время года под таким углом Звезду не увидишь. Ну, что ж…
Ф'лар посмотрел вниз, на разворачивавшуюся под ним панораму. Необъятная чаша Вейра венчала горную вершину; справа – там, где был прорублен тайный туннель – начиналась дорога, что змеилась вдоль склона горы и вела вниз, к озеру, на плато. Вода сверкала на солнце, словно гигантский глаз дракона. Ф'лар подумал о Нитях, которые в последнее время падали так беспорядочно, и беспокойство вновь охватило его. Он увеличил число патрулей и послал дипломатичного Н'тона (пожалев, что под руками не оказалось Ф'нора) разъяснить необходимость этой меры в холдах, которые прикрывал Бенден. Лорд Рейд прислал сухой официальный ответ, подтвердив, что ознакомился с посланием; Сайфер из Битры разразился вздорными упреками – хотя старый глупец вполне уже мог одуматься, поразмышляв ночью и сообразив, что выбора у него нет. Рамота внезапно опустила крылья и исчезла. Мнемент последовал за ней в леденящий холод и мрак Промежутка. Спустя мгновение, драконы уже кружили над цепью прозрачных телгарских озер, отливавших в лучах утреннего солнца глубокой голубизной. Рамота планировала вниз; с высоты ее золотистое сверкающее тело на фоне небольших водяных зеркал казалось рисунком со старинного гобелена.
«Она почти вдвое больше любой другой королевы», – восхищенный этим великолепным зрелищем, взволнованно подумал Ф'лар.
«У хорошего всадника и дракон хорош», – философски заметил Мнемент. Рамота заложила крутой вираж, сближаясь со своим бронзовым приятелем. Оба дракона, уравняв скорости, крыло к крылу понеслись к верхней части озерной долины, где находились кузнечные мастерские. Позади них местность плавно понижалась в сторону побережья; питавшая озера река струилась мимо обработанных полей, садов и обширных пастбищ, сливаясь наконец с потоком Большого Данто, катившим свои воды прямо к морю.
Когда они приземлились перед мастерскими, в дверях одного из небольших зданий, стоявшего за рощей чахлых деревьев, показался Терри. Помощник Фандарела бросился к гостям, приветственно размахивая руками. Сегодня работа в мастерских началась рано; грохот металла и пронзительный визг сверл неслись из каждого здания. «Кажется, всадники застрянут здесь надолго, – вынесли вердикт драконы, – в таком случае мы отправимся купаться.» Поднявшись в прозрачный утренний воздух, звери устремились в сторону озера.
Когда Ф'лар догнал Лессу, на губах его блуждала улыбка, а глаза искрились весельем.
– Действительно, полетели купаться! – прокомментировала она, обнимая Ф'лара рукой за талию.
– А мы тут должны трудиться, да? – Ф'лар состроил мину притворного недовольства, потом привлек Лессу к себе, и они зашагали навстречу кузнецу.
– Вы прибыли вовремя, – сообщил Терри, приветливо поклонившись; рот его растянулся в улыбке до ушей.
Ф'лар поздоровался, потом кивнул головой в сторону ближайшего строения:
– Фандарел уже кончил возиться с дальнозоркими стеклами?
– Не совсем, – с усталого лица Терри не сходила улыбка. – Но в эту ночь его нельзя было даже силой оторвать от работы.
Лесса рассмеялась, но кузнец внезапно стал серьезным.
– Я не преувеличиваю, правда… Когда смотришь в приближатель… Знаете, это может очаровать или напугать кого угодно. Вансор был просто потрясен. Он бредил потом всю ночь, плакал и говорил, что чувствует себя слепым…
Когда они приблизились к дверям невысокого здания, Терри повернулся к Ф'лару; он выглядел смущенным.
– Я хочу сказать тебе… я ужасно себя чувствую из-за этой истории с Ф'нором. Лучше бы я сразу отдал им этот проклятый кинжал. Но он предназначался в качестве свадебного подарка от лорда Ларада лорду Асгенару, и я просто не мог…
– Ты был прав, – ответил Ф'лар и ободряюще похлопал кузнеца по плечу.
– И все же, если бы я уступил…
– Если бы небеса упали, мы не беспокоились бы о Нитях, – тон Лессы был столь резок, что Терри сразу же прекратил извинения.
Здание мастерской, снаружи выглядевшее двухэтажным – если судить по расположению окон – в действительности состояло из одного большого зала. В его противоположных концах находились два очага; у дальнего притулился маленький кузнечный горн.
Стены, сложенные из черного камня, были отполированы так тщательно, что швы между ними различались с трудом; на гладкой поверхности были высечены чертежи и справочные таблицы. В центре зала возвышался длинный стол, на концах которого располагались глубокие лотки с песком. Посреди стола громоздилась куча пергаментных свитков, листов бумаги и причудливых инструментов. Фандарел, широко расставив ноги, набычившись, стоял спиной н двери: кулаки стиснуты на широком ремне, подбородок выпячен, брови нахмурены. Он с воинственным видом разглядывал набросок, сделанный мелом на черном камне стены.
– Эта штука должна быть связана с углом зрения, Вансор, – сердито пробормотал он, словно чертеж сопротивлялся его воле. – Вансор?
– Вансор умчался в Промежуток, мастер, – негромко произнес Терри, указывая на человека, который спал под грудой шкур на топчане в углу комнаты.
Ф'лар не раз интересовался, где живет Фандарел – ведь помещения мастерских издавна предназначались только для работы. Обычный дом вряд ли был бы достаточно просторным обиталищем для Главного мастера. Теперь Ф'лар вспомнил, что видел такие же топчаны во всех помещениях; несомненно, кузнец и многие его помощники ночевали прямо в мастерских. Что касается самого Фандарела, то он, вероятно, спал только тогда, когда валился с ног. Любой другой через полгода сгорел бы дотла при таком образе жизни, но мастер кузнецов не жаловался на здоровье. Фандарел бросил взгляд на спящего, с сожалением хмыкнул и только после этого заметил Лессу и Ф'лара. Он кивнул Госпоже Вейра, и его хмурое лицо расцвело в улыбке.
– Вы прибыли рановато, однако мне удалось кое-чего добиться от этого приближателя, – сообщил он, показывая на чертеж. Лесса и Ф'лар послушно взглянули на путаницу окружностей и прямых линий, изображенных на черной стене. – К сожалению, создание даже самых совершенных устройств зависит от слабого человеческого разума и тела… Я прошу извинения…
– Почему же? Утро только наступило, – ответил Ф'лар, придавая лицу самое строгое выражение. – Я подожду до ночи, прежде чем винить тебя в медлительности.
Терри попытался скрыть смех; он судорожно вздохнул и, прижав ко рту ладонь, разразился приглушенными кудахтающими звуками. Лесса вздрогнула – внезапно Фандарел тоже издал громоподобный хриплый рев, который, вероятно, заменял ему смех Радостно каркая, он игриво шлепнул Ф'лара по плечу, едва не сломав тому ключицу, и выдавил:
– Меня… хрр-хрр… до ночи… в медлительности… – он снова зашелся в приступе хохота.
– Этот человек сошел с ума, – продолжая игру, с сожалением произнес Ф'лар. – Видимо, мы возложили на него слишком многое…
– Ерунда, – заметила Лесса, критически рассматривая корчившегося от смеха кузнеца. – Он просто давно не спал и, насколько я понимаю, забыл про еду. Не так ли, Терри?
Помощник Главного мастера в замешательстве устремил взгляд к потолку. Лесса покачала головой.
– Поднимай-ка своих поваров. Даже он, – Лесса ткнула пальцем в согнувшегося пополам Фандарела, – не сможет работать, если хотя бы раз в неделю не набьет пищей бурдюк, который называет животом.
Это замечание доконало Терри, и он расхохотался так, что на глазах выступили слезы. Лесса с сожалением посмотрела на него.
– Ладно, я разбужу их сама. Вы, мужчины, в таких делах совершенно бесполезны. – Она повернулась и направилась было к двери.
Мотая головой, Терри придержал ее за руку и ткнул кнопку в основании квадратного ящика, висевшего на стене. Затем, вытерев ладонью глаза, он громким голосом велел принести завтрак для Главного мастера и еще четырех человек.
– Что это? – удивленно спросил Ф'лар. Казалось, эта штука не может передать сообщение даже на длину руки – не то что в Телгар.
– О, громкоговоритель! Очень полезная вещь, если вы не можете реветь, как наш мастер. – Терри ухмыльнулся. – Мы поставили их в каждом зале. Избавляет от лишней беготни.
– Как-нибудь я займусь им повнимательнее, и тогда мы получим возможность связываться с любой областью, – добавил глава кузнецов. Он помотал головой. – Конечно, человек должен иногда спать; но смех тоже хорошо очищает душу.
– Это и есть передатчик посланий, который ты собирался нам показать?
– с некоторым сомнением спросил Ф'лар.
Спустя некоторое время появилось большое плоское блюдо, заваленное сочившимися кровью кусками – мясо было еще теплым, парным. Килара потребовала принести еще два таких же. Зал наполнялся терпким ароматом крови и запахом пота, исходившим от столпившихся у камина людей. Напряжение росло.
– Я хочу пить, Мерон, – сказала Килара. – Пусть принесут охлажденного вина, хлеб и фрукты. Она поела – неторопливо, изящно, со скрытым изумлением взирая на застольные обычаи меронова холда. Кто-то пустил по кругу хлеб и кувшин с кислым вином; мужчины ели, оставаясь на ногах. Время тянулось медленно.
– Ты ведь говорила, что они вот-вот вылупятся, – наконец удрученно произнес Мерон. Он казался разочарованным – похоже, первоначальный энтузиазм повелителя Набола несколько поуменьшился.
Килара одарила Мерона пренебрежительной улыбкой.
– Так и есть, уверяю тебя. Вам, лордам, надо научиться терпению. Оно необходимо, если хочешь иметь дело с родом драконов. Ты не можешь бить их, как зверей, что бегают по земле. Но дело того стоит.
– Ты уверена? – в глазах Мерона вспыхнуло раздражение.
– Через несколько дней ты прибудешь в Телгар, и на твоей руке будет сидеть файр… Подумай, какое впечатление это произведет на всадников! Слабая улыбка на лице Мерона подсказала Киларе, что удар нанесен верно. Да, Мерон будет терпелив, очень терпелив, если это позволит ему почваниться перед всадниками.
– Они будут полностью в моем распоряжении? – спросил он, лаская взглядом бронзовую троицу.
Килара не скупилась на обещания, хотя отнюдь не была уверена, что файры способны проявлять преданность и достаточный интеллект. Впрочем, Мерону требовался не интеллект, а покорность. Или хотя бы послушание. Килара покачала головой. Она знала: если файры не оправдают ожиданий Мерона, то не по своей вине.
– С такими посланцами я получу немало преимуществ, – произнес Мерон так тихо, что она едва разобрала слова.
– Ты получишь кое-что поважнее преимуществ, – так же негромко ответила она. – Ты будешь обладать информацией, и она даст тебе власть!
– Да, надежная, безотказная связь фактически означает, что я смогу контролировать чьи-то действия. Если взять, к примеру, Т'кула, предводителя Вейра Плоскогорья…
Одно из яиц треснуло, и Мерон вскочил с кресла. Внезапно охрипшим голосом он приказал своим людям подойти поближе.
– Повтори им, Госпожа Вейра, повтори еще раз, как они должны действовать, чтобы изловить огненных ящериц!
Но даже после девяти Оборотов, проведенных в Вейре, Килара не знала, почему драконы выбирали одних кандидатов, а других, не менее достойных, решительно отвергали. Не могла она и понять, по каким причинам королевы неизменно предпочитали женщин, воспитанных вне стен Вейра. Ей вспомнилось, как по-мальчишески тонкая Брекки проходила Запечатление с Вирент… хотя там были три другие девушки, любая из которых, по мнении Килары, представляла больший интерес для королевы драконов. Но Вирент направилась прямо к этой простолюдинке, выросшей в мастерской какого-то маленького холда… Все три отвергнутые претендентки остались в Южном Вейре – девушки всегда так поступали, – и одна из них, Варина, была избрана на следующем обряде Запечатления. Что касается юношей, родившихся в Вейре, то, как правило, им находилась пара, причем новорожденные драконы не обращали внимания на мальчиков моложе двенадцати Оборотов. Те немногие, что не становились всадниками, навсегда покидали Вейр и уходили в мастерские ремесленников. Теперь и в Бендене, и в Южном Вейре королевы откладывали много яиц – больше, чем женщины успевали рожать детей. Нужно было регулярно прочесывать весь Перн, чтобы найти подходящих кандидатов, а это вызывало недоумение жителей холдов. Они не понимали, что выбор на площадке рождений делает не человек, а дракон, причем бронзовые и коричневые были особенно привередливы. Их вкусы невозможно было понять. Часто они обходили вниманием видных, рослых юношей, предпочитая заморышей.
Килара оглядела зал, задерживая взгляд на грубых, озадаченных лицах мужчин. Оставалось надеяться, что огненные ящерицы не столь разборчивы, как драконы; в пестрой компании собравшихся вряд ли можно было найти достойных кандидатов. Затем Килара вспомнила, как эта девчонка, приемыш Брекки, сумела осуществить Запечатление сразу с тремя файрами. Обстоятельство, несомненно, благоприятное; значит, любое двуногое существо в этой комнате все-таки имело определенные шансы. Вероятно, эти представители драконьего рода не требовали наличия у кандидатов особых качеств; для них и дети, и простые периниты, жители холдов и ремесленники, были ничем не хуже людей благородной крови.
– Вы не должны пытаться изловить их, – поправила Килара Мерона, подарив ему злорадную улыбку. Пусть этот надменный лорд почувствует, что Запечатление – нечто большее, чем обычное присутствие в момент появления выводка на свет. – Вы должны заманить их обещанием привязанности, любви… Думайте об этом и помните, что нет иного способа привлечь дракона.
– Это файры, а не драконы, – возразил Мерон.
– Для нас это одно и то же, – резко сказала Килара. – Теперь будьте внимательны, или вы упустите их. – Хотела бы она знать, стоило ли проливать пот и вкладывать столько труда, чтобы принести владетелю Набола дар, ценность которого он, кажется, не может представить. И даже если она получит золотую, а Мерон – бронзового, и они когда-нибудь спарятся, это не искупит всех ее хлопот. – Выбросьте из головы страх и мысли о выгоде, – втолковывала она стоявшим вокруг мужчинам. – Первое оттолкнет дракона, второго он просто не поймет. Как только файр приблизится к вам, дайте ему пищу. Попробуйте накормить его из собственных рук и осторожно ведите в тихое место. Продолжайте кормить и думайте о том, как вы его любите, как хотите, чтобы он остался с вами, и каким счастьем наполняет вас общение с ним. Не пытайтесь вообразить что-нибудь другое, иначе файр уйдет в Промежуток. Существует очень небольшое время между появлением файра на свет и моментом, когда он утолит первый голод; только в эти мгновения и возможно Запечатление. Вы либо успеете, либо нет. Это все.
– Вы слышали, что она сказала? Теперь действуйте. Делайте все верно, Если кто-нибудь упустит ящерицу… – Голос Мерона стал угрожающим. Килара расхохоталась, разбив воцарившуюся напряженную тишину. Она смеялась над озадаченным Мероном, смеялась до тех пор, пока лорд Набола, раздражение которого превозмогло осторожность, не схватил ее за руку. Он показал на яйца, содрогавшиеся от усилий заключенных в них файров пробить скорлупу и выбраться наружу.
– Перестань кудахтать! Гляди… начинается!
– Смех лучше, чем угрозы, лорд Мерон. Даже ты не сможешь ничего приказать созданиям драконьего рода… И скажи мне, славный лорд Мерон, какому наказанию ты подвергнешь себя, если сам упустишь файра? Мерон больно сжал руку Килары, его глаза не отрывались от трещины, появившейся на одном из выбранных им яиц. Он потянулся к мясу, затем опустился на колени около камина. Когда Мерон в неимоверном усилии Запечатления судорожно стиснул кулаки, кровь с куска мяса медленно потекла на песок.
Стараясь казаться спокойной, Килара медленно поднялась с кресла, шагнула к столу, на котором стояли подносы, и принялась выбирать кусок понежнее. Потом она неторопливо двинулась обратно к очагу, сделав мужчинам знак приготовиться.
Она не могла сдержать возбуждения и услышала, как Придита, расположившаяся на башне Набола, испустила тревожный свист. С тех пор, как эта девчонка, воспитанница Брекки, умудрилась осуществить Запечатление сразу с тремя огненными ящерицами, Килара страстно жаждала заполучить одно из этих изящных созданий. Очевидно, это желание было определенной формой самозащиты. Килара никак не могла понять, что ее властная натура подсознательно восстает против эмоционального симбиоза с драконом. В то же время инстинктивное знание говорило ей, что только как Госпожа Вейра, как всадница королевы, она сумеет достичь беспримерного могущества и полной свободы, на которые в иной ситуации не могла рассчитывать ни одна женщина Перна. Склонная к самообману, Килара старалась игнорировать очевидный факт – то, что в их союзе доминировала Придита, и что она была единственным живым созданием, чье мнение оставалось для нее важным. Огненная ящерица представлялась женщине миниатюрной копией дракона; она хотела насладиться властью над этим существом – такой властью, которую она никогда не могла бы получить над Придитой.
И то, что она преподнесла яйца файров именно лорду, причем наиболее презренному из всех – Мерону Наболскому – было местью. Местью за все воображаемые обиды и оскорбления, которые, как казалось Киларе, постоянно наносили ей и всадники, и прочие периниты. За ее недавний позор, когда эта малолетка, питомица Брекки, похвалялась своими файрами.
Ну, больше такого не будет! Она теперь знает, что надо делать – и выиграет!
Золотое яйцо покачнулось; большая щель расколола его по всей длине. Показался крохотный золотистый клювик.
– Корми ее! Не теряй времени! – раздался хриплый шепот Мерона.
– Мне не нужны твои советы, глупец! Занимайся своим делом!
Маленькая голова протиснулась в щель, затем высунулись лапки; коготки яростно скребли по мокрой скорлупе, пытаясь стряхнуть ее. Не обращая внимания на поднявшийся вокруг шум, Килара сконцентрировалась на одной мысли. Она так рада видеть малышку… приветствовать ее… она восхищается новорожденной…
Крохотная королева, длиной не больше ладони ребенка, освободилась от оболочки и завертела головой, разыскивая что-нибудь съедобное. Килара быстро отщипнула кусочек мяса и положила перед ней; зверек двинулся вперед и уткнулся в пищу. Второй кусок Килара бросила в нескольких дюймах от первого, стараясь направить ящерицу к себе. Пронзительно, яростно вскрикнув, файр прыгнул, вцепившись в мясо; движения ящерицы стали более уверенными, крылья расправились и высыхали на глазах. Голод, голод, голод – только это желание билось в маленькой головке, и Килара, пытаясь успокоить новорожденную, сосредоточилась на мыслях о любви и радости, которые она испытывает при виде золотого зверька. Пять кусков-приманок – и королева файров оказалась на ее руке. Килара осторожно поднялась, держа мясо у разинутой пасти ящерки, и двинулась прочь от очага и царившего там хаоса.
Да, там был хаос, суматоха и паника, несмотря на все ее советы. Три яйца Мерона треснули почти одновременно. Двое новорожденных немедленно вцепились друг в друга, пока Мерон неуклюже пытался повторить действия Килары. «С его жадностью он, вероятно, потеряет всех троих», – подумала женщина с мстительным удовлетворением. Затем она заметила, как из нескольких яиц показались другие бронзовые. Ну, что ж, значит, у ее королевы есть надежда обзавестись парой, когда для этого придет время.
Два человека ухитрились заманить ящериц на руки; они последовали примеру Килары и выбрались из сгрудившейся у камина толпы, подальше от воплей голодных файров и испуганных криков людей.
– Как долго нужно их кормить, госпожа? – спросил один из мужчин; глаза его сияли радостным изумлением.
– До тех пор, пока они способны раскрыть пасть. Затем они уснут и останутся с вами. Когда пробудятся, накормите их снова. Если будут жаловаться на кожный зуд, купайте их и натирайте маслом. У них должна быть прочная шкура; если она начнет трескаться в Промежутке, страшный холод может убить и ящерицу, и дракона… – Килара подумала о том, как часто она читала подобные наставления юным всадникам. Ну, теперь этим занимается Брекки, хвала Золотому Яйцу!
– Но что делать, если они уйдут в Промежуток? Как удержать их?
– Вы не можете удержать дракона; о н сам остается с вами. Его нельзя посадить на цепь, словно стража порога.
Киларе стала надоедать роль наставницы. С отвращением оглянувшись на останки файров, погибших на камнях очага, она направилась по лестнице внутрь холда. Не имело смысла оставаться здесь; лучше подождать в покоях Мерона и выяснить, сумел ли он пройти Запечатление с огненной ящерицей.
Придита сообщила, что она весьма опечалена – ей пришлось доставить выводок туда, где почти всех файров ждала смерть от неумелых рук у холодного чужого очага.
«Пожалуй, в Южном нам удалось бы сохранить больше, – согласилась Килара. – Зато на этот раз нам досталась прелестная малышка»
Придита проворчала что-то, но, кажется, это не касалось новорожденного файра, и Килара не стала переспрашивать.
Глава 7
Вейр Бенден, утро; кузнечная мастерская Телгара, раннее утро
Ф'лар получил послание Ф'нора – пять мелко исписанных листов – в тот момент, когда собирался в мастерскую Фандарела, чтобы осмотреть устройство, предназначенное для быстрой передачи сообщений. Лесса уже была в воздухе и ждала его.– Ф'нор сказал, что это срочно. Дело в том… – начал Г'наг. – Я прочитаю, как только смогу, – прервал посланца Ф'лар. Кое-что не следовало говорить вслух. – Благодарю тебя – и прости, спешу.
– Но, Ф'лар… – остаток фразы заглушил лязг когтей Мнемента, направлявшегося к обрывистому карнизу. В следующий миг зверь ринулся вверх.
Ф'лар чувствовал, что дракон поднимается очень осторожно, и это не улучшило его настроения. Пожалуй, Лесса была права, когда вчера советовала ему не слишком долго болтать и не слишком много пить с Робинтоном. У этого арфиста вместо желудка винная бочка. Фандарел удалился в полночь, забрав свое механическое сокровище. Лесса была готова держать пари, что кузнец никогда не спит, как и прочие работники в его мастерской. Сама она ушла не раньше, чем добилась от Ф'лара обещания не засиживаться допоздна с Робинтоном.
Ф'лар собирался сдержать слово, однако арфист рассказывал так много интересного о разных холдах, о мелких владетелях и их влиянии на могущественных лордов. Эти сведения были необходимы Ф'лару, если он действительно решится выполнить задуманное.
У всадников зрелого возраста почтение к традиционным методам обороны вошло в плоть и кровь. Семь Оборотов назад, когда Ф'лар осознал, что один Вейр не способен спасти Перн, что приготовления к защите идут слишком медленно, он перенял многие приемы Древних. И теперь от всего этого было непросто отказаться. Он сам и остальные всадники Бендена обучились у Древних искусству борьбы с Нитями. Теперь им были ведомы все уловки врага, они научились оценивать особенности атак, узнали, как сберегать силы всадников и зверей, как предохраняться от паров фосфина и ударов Нитей. Ф'лар не мог сказать, в какой момент ученики превзошли учителей, но теперь Бенден и Южный Вейр стали сильнее, они защищали свои холды успешнее, интеллект их драконов был выше. Во имя благодарности и уважения к своим наставникам Ф'лар был готов не замечать их недостатков. Но он мог поступать так до тех пор, пока ошибки, ненадежность и обособленность пришельцев из прошлого не заставили его трезво оценить результаты их действий. Несмотря на разочарование, что-то в душе Ф'лара – то ли внутренняя сила, делающая человека героем, то ли тот идеальный образ, с которым человек сверяет собственные достижения – стремилось к объединению всех всадников; он жаждал сломить непреклонность Древних – упорную приверженность к старомодным обычаям и отрицанию нового.
Эта цель соперничала с его главной задачей; Ф'лар знал, что бездонное пространство, разделяющее Перн и Алую Звезду, в Промежутке можно преодолеть за один шаг. И когда-нибудь человеку придется сделать этот шаг, если он хочет навсегда освободиться от ига Нитей.
Солнце еще только всходило над краем котловины Вейра. Ледяной воздух вызвал тянущую боль в шрамах на лице, но охладил лоб. Ф'лар склонился вперед, устраиваясь поудобнее на шее Мнемента, и свернутое в трубку послание Ф'нора вдавилось в ребра. Что ж, попозже он выберет время и ознакомится с новыми затеями Килары.
Он чуть приподнял веки, сомкнутые из-за головокружительной скорости, и бросил взгляд вниз. Да, Н'тон уже направил группу всадников и драконов, чтобы распечатать замурованный камнями вход в заброшенную часть подземного лабиринта. Когда свет и свежий воздух заполнят коридоры, работа пойдет быстрее. Люди старались держаться подальше от площадки рождений, чтобы Рамота не беспокоилась о зреющих там яйцах. «Она знает об этом», – информировал Мнемент своего всадника.
«Да? И что же?»
«Она удивлена.»
Теперь они были прямо над Звездной Скалой, над стражем, который помахал им рукой. Ф'лар взглянул на Палец и задумчиво сдвинул брови. Интересно, будь у него подходящие линзы, чтобы вставить в отверстие Глаз-камня, смог бы он разглядеть поверхность Алой Звезды? Нет, конечно – в это время года под таким углом Звезду не увидишь. Ну, что ж…
Ф'лар посмотрел вниз, на разворачивавшуюся под ним панораму. Необъятная чаша Вейра венчала горную вершину; справа – там, где был прорублен тайный туннель – начиналась дорога, что змеилась вдоль склона горы и вела вниз, к озеру, на плато. Вода сверкала на солнце, словно гигантский глаз дракона. Ф'лар подумал о Нитях, которые в последнее время падали так беспорядочно, и беспокойство вновь охватило его. Он увеличил число патрулей и послал дипломатичного Н'тона (пожалев, что под руками не оказалось Ф'нора) разъяснить необходимость этой меры в холдах, которые прикрывал Бенден. Лорд Рейд прислал сухой официальный ответ, подтвердив, что ознакомился с посланием; Сайфер из Битры разразился вздорными упреками – хотя старый глупец вполне уже мог одуматься, поразмышляв ночью и сообразив, что выбора у него нет. Рамота внезапно опустила крылья и исчезла. Мнемент последовал за ней в леденящий холод и мрак Промежутка. Спустя мгновение, драконы уже кружили над цепью прозрачных телгарских озер, отливавших в лучах утреннего солнца глубокой голубизной. Рамота планировала вниз; с высоты ее золотистое сверкающее тело на фоне небольших водяных зеркал казалось рисунком со старинного гобелена.
«Она почти вдвое больше любой другой королевы», – восхищенный этим великолепным зрелищем, взволнованно подумал Ф'лар.
«У хорошего всадника и дракон хорош», – философски заметил Мнемент. Рамота заложила крутой вираж, сближаясь со своим бронзовым приятелем. Оба дракона, уравняв скорости, крыло к крылу понеслись к верхней части озерной долины, где находились кузнечные мастерские. Позади них местность плавно понижалась в сторону побережья; питавшая озера река струилась мимо обработанных полей, садов и обширных пастбищ, сливаясь наконец с потоком Большого Данто, катившим свои воды прямо к морю.
Когда они приземлились перед мастерскими, в дверях одного из небольших зданий, стоявшего за рощей чахлых деревьев, показался Терри. Помощник Фандарела бросился к гостям, приветственно размахивая руками. Сегодня работа в мастерских началась рано; грохот металла и пронзительный визг сверл неслись из каждого здания. «Кажется, всадники застрянут здесь надолго, – вынесли вердикт драконы, – в таком случае мы отправимся купаться.» Поднявшись в прозрачный утренний воздух, звери устремились в сторону озера.
Когда Ф'лар догнал Лессу, на губах его блуждала улыбка, а глаза искрились весельем.
– Действительно, полетели купаться! – прокомментировала она, обнимая Ф'лара рукой за талию.
– А мы тут должны трудиться, да? – Ф'лар состроил мину притворного недовольства, потом привлек Лессу к себе, и они зашагали навстречу кузнецу.
– Вы прибыли вовремя, – сообщил Терри, приветливо поклонившись; рот его растянулся в улыбке до ушей.
Ф'лар поздоровался, потом кивнул головой в сторону ближайшего строения:
– Фандарел уже кончил возиться с дальнозоркими стеклами?
– Не совсем, – с усталого лица Терри не сходила улыбка. – Но в эту ночь его нельзя было даже силой оторвать от работы.
Лесса рассмеялась, но кузнец внезапно стал серьезным.
– Я не преувеличиваю, правда… Когда смотришь в приближатель… Знаете, это может очаровать или напугать кого угодно. Вансор был просто потрясен. Он бредил потом всю ночь, плакал и говорил, что чувствует себя слепым…
Когда они приблизились к дверям невысокого здания, Терри повернулся к Ф'лару; он выглядел смущенным.
– Я хочу сказать тебе… я ужасно себя чувствую из-за этой истории с Ф'нором. Лучше бы я сразу отдал им этот проклятый кинжал. Но он предназначался в качестве свадебного подарка от лорда Ларада лорду Асгенару, и я просто не мог…
– Ты был прав, – ответил Ф'лар и ободряюще похлопал кузнеца по плечу.
– И все же, если бы я уступил…
– Если бы небеса упали, мы не беспокоились бы о Нитях, – тон Лессы был столь резок, что Терри сразу же прекратил извинения.
Здание мастерской, снаружи выглядевшее двухэтажным – если судить по расположению окон – в действительности состояло из одного большого зала. В его противоположных концах находились два очага; у дальнего притулился маленький кузнечный горн.
Стены, сложенные из черного камня, были отполированы так тщательно, что швы между ними различались с трудом; на гладкой поверхности были высечены чертежи и справочные таблицы. В центре зала возвышался длинный стол, на концах которого располагались глубокие лотки с песком. Посреди стола громоздилась куча пергаментных свитков, листов бумаги и причудливых инструментов. Фандарел, широко расставив ноги, набычившись, стоял спиной н двери: кулаки стиснуты на широком ремне, подбородок выпячен, брови нахмурены. Он с воинственным видом разглядывал набросок, сделанный мелом на черном камне стены.
– Эта штука должна быть связана с углом зрения, Вансор, – сердито пробормотал он, словно чертеж сопротивлялся его воле. – Вансор?
– Вансор умчался в Промежуток, мастер, – негромко произнес Терри, указывая на человека, который спал под грудой шкур на топчане в углу комнаты.
Ф'лар не раз интересовался, где живет Фандарел – ведь помещения мастерских издавна предназначались только для работы. Обычный дом вряд ли был бы достаточно просторным обиталищем для Главного мастера. Теперь Ф'лар вспомнил, что видел такие же топчаны во всех помещениях; несомненно, кузнец и многие его помощники ночевали прямо в мастерских. Что касается самого Фандарела, то он, вероятно, спал только тогда, когда валился с ног. Любой другой через полгода сгорел бы дотла при таком образе жизни, но мастер кузнецов не жаловался на здоровье. Фандарел бросил взгляд на спящего, с сожалением хмыкнул и только после этого заметил Лессу и Ф'лара. Он кивнул Госпоже Вейра, и его хмурое лицо расцвело в улыбке.
– Вы прибыли рановато, однако мне удалось кое-чего добиться от этого приближателя, – сообщил он, показывая на чертеж. Лесса и Ф'лар послушно взглянули на путаницу окружностей и прямых линий, изображенных на черной стене. – К сожалению, создание даже самых совершенных устройств зависит от слабого человеческого разума и тела… Я прошу извинения…
– Почему же? Утро только наступило, – ответил Ф'лар, придавая лицу самое строгое выражение. – Я подожду до ночи, прежде чем винить тебя в медлительности.
Терри попытался скрыть смех; он судорожно вздохнул и, прижав ко рту ладонь, разразился приглушенными кудахтающими звуками. Лесса вздрогнула – внезапно Фандарел тоже издал громоподобный хриплый рев, который, вероятно, заменял ему смех Радостно каркая, он игриво шлепнул Ф'лара по плечу, едва не сломав тому ключицу, и выдавил:
– Меня… хрр-хрр… до ночи… в медлительности… – он снова зашелся в приступе хохота.
– Этот человек сошел с ума, – продолжая игру, с сожалением произнес Ф'лар. – Видимо, мы возложили на него слишком многое…
– Ерунда, – заметила Лесса, критически рассматривая корчившегося от смеха кузнеца. – Он просто давно не спал и, насколько я понимаю, забыл про еду. Не так ли, Терри?
Помощник Главного мастера в замешательстве устремил взгляд к потолку. Лесса покачала головой.
– Поднимай-ка своих поваров. Даже он, – Лесса ткнула пальцем в согнувшегося пополам Фандарела, – не сможет работать, если хотя бы раз в неделю не набьет пищей бурдюк, который называет животом.
Это замечание доконало Терри, и он расхохотался так, что на глазах выступили слезы. Лесса с сожалением посмотрела на него.
– Ладно, я разбужу их сама. Вы, мужчины, в таких делах совершенно бесполезны. – Она повернулась и направилась было к двери.
Мотая головой, Терри придержал ее за руку и ткнул кнопку в основании квадратного ящика, висевшего на стене. Затем, вытерев ладонью глаза, он громким голосом велел принести завтрак для Главного мастера и еще четырех человек.
– Что это? – удивленно спросил Ф'лар. Казалось, эта штука не может передать сообщение даже на длину руки – не то что в Телгар.
– О, громкоговоритель! Очень полезная вещь, если вы не можете реветь, как наш мастер. – Терри ухмыльнулся. – Мы поставили их в каждом зале. Избавляет от лишней беготни.
– Как-нибудь я займусь им повнимательнее, и тогда мы получим возможность связываться с любой областью, – добавил глава кузнецов. Он помотал головой. – Конечно, человек должен иногда спать; но смех тоже хорошо очищает душу.
– Это и есть передатчик посланий, который ты собирался нам показать?
– с некоторым сомнением спросил Ф'лар.