Страница:
Будто живая сеть неумолимо сужалась вокруг молодой королевы, оттесняя ее от Придиты. Но Вирент, яростная, разгневанная, чувствовала только одно – ее лишают мести, лишают победы над врагом! Лишь один путь бегства оставался у нее – и, сложив крылья, она упала вниз, вырвалась из кольца и устремилась к королевам, окружавшим соперницу. Вирент скользнула над золотыми телами, над треугольниками взбивающих воздух крыльев. Еще мгновение – и ее когти глубоко вонзились в спину Придиты, а зубы впились в шею старшей королевы. Теперь они снова падали. Крылья Вирент слабо трепетали; она не делала попыток замедлить опасный, стремительный спуск. Она не обращала внимания на тревожные крики других королев, на кружившихся рядом бронзовых… Затем кто-то схватил ее и с чудовищной силой потянул вверх…
Правый глаз Вирент был залит кровью. Она выпустила свою жертву и повернула голову, пытаясь разглядеть новую опасность. Теперь она видела блеск огромного золотого тела королевы, поддерживающей Придиту. А над ней… над ней – Кант! Кант? Предатель! Вирент яростно зашипела. Она была уже не в состоянии понять, что коричневый дракон пытался спасти ее от верной смерти на вершинах скалистых утесов, что Рамота из последних сил тормозит их стремительное падение…
Внезапно челюсти Придиты сомкнулись на шее Вирент – рядом с плечом, там, где проходила главная артерия. Предсмертный крик молодой королевы оборвался последним судорожным вздохом. Израненная врагом, потерявшая надежду на друзей, Вирент отчаянно ринулась в Промежуток. И Придита, смертельной хваткой сжимавшая шею соперницы, канула во тьму вместе с ней.
Берд, бронзовый файр, появился перед Ф'нором в тот момент, когда он уже собирался присоединиться к Крыльям, вылетающим на западные луга Телгара. Вначале коричневый всадник, удивленный появлением крошки-бронзового в Бендене, так далеко от его хозяйки, не понял, чем это вызвано. Зато Кант понял сразу.
«Вирент поднялась!»
Забыв обо всем, Ф'нор бросился вслед за Кантом к карнизу. Гралл спланировала на его правое плечо, туго обхватила хвостом за шею – Ф'нор дернул головой, пытаясь ослабить захват. Теперь Берд не мог устроиться на привычном месте – и они потеряли несколько драгоценных мгновений, пока Кант убеждал бронзового файра, что левое плечо ничем не хуже правого. Наконец, Берд уселся. Кант ринулся с карниза с таким чудовищным ревом, что сверху, с утесов, откликнулся Мнемент, а Рамота протяжно затрубила со своего лежбища на площадке рождений.
Ф'нор не думал сейчас о причине столь необычного поведения своего дракона. Он резко послал Канта вверх, пытаясь прикинуть, сколько времени понадобилось маленькому файру, чтобы добраться в Бенден, долго ли Вирент будет пить кровь, и какие бронзовые драконы сейчас находятся в Плоскогорье. Он благословлял судьбу, что Ф'лар с Т'бором не объявили этот полет открытым. С несколькими бронзовыми Кант не мог соперничать. Когда они вынырнули из Промежутка над Вейром Плоскогорье, Ф'нор понял, что оправдались его худшие ожидания. Площадка для кормления была залита кровью, но королевы там не было. Как и бронзовых драконов, расположившихся на скалистых вершинах Вейра.
Не дожидаясь приказа, Кант с головокружительной скоростью направился вниз.
«Берд знает, где Вирент. Он поведет меня.»
Малыш бронзовый перебрался на шею Канта, вонзившись крохотными коготками в толстую кожу. Ф'нор соскользнул с плеча дракона на землю и бросился в сторону, освобождая пространство для взлета.
«Придита тоже поднялась!» – эта мысль и резкий вскрик одновременно достигли его. Со скал ответили другие драконы, в тревоге расправляя крылья.
– Сообщи Рамоте! – закричал Ф'нор; на мгновение он застыл, парализованный ужасом. – Сообщи Рамоте! Подыми всех бронзовых! – Он повернулся к людям, потоком хлынувшим из Нижних Пещер: – Придита поднялась! Где Т'бор, Килара? Где Пильгра? Ванира? – Ф'нор бросился к вейру Брекки, расталкивая столпившихся вокруг. «Придита поднялась! Как это могло случиться? Даже самая глупая из золотых всадниц знает, что нельзя оставлять своего дракона в Вейре, когда другая королева подымается в брачный полет… Как могла Килара…»
– Т'бор!
Ф'нор взлетел по короткому лестничному маршу к помчался по коридору; стремительный бег толчками боли отдавался в раненой руке. Но боль разогнала туман, окутывавший его разум, и когда он ворвался в пещеру вейра, паника уже улеглась. Его остановил гневный крик Брекки; окружавшие ее бронзовые всадники выглядели растерянными.
– Что она здесь делает? Как она посмела! – голос Брекки дрожал от ярости и страстного, необоримого желания. – Это мои драконы! Как она смеет! Я убью ее! Убью! – Ее возгласы прервались криком боли; Брекки сложилась почти пополам, выставив вперед правое плечо, словно хотела защитить голову.
– Мой глаз! Глаз! Глаз! – Она прижала ладонь к правому глазу, тело ее дергалось, словно в припадке падучей болезни, послушное перипетиям далекой схватки в воздухе.
– Убью! Я убью ее! Нет! Нет! Я не дам ей уйти! Прочь, убирайтесь прочь! – Внезапно лицо Брекки побледнело, она скорчилась от боли.
Бронзовые всадники зашевелились, освобождаясь от ментальной связи со своими драконами. Страх, сомнение, безнадежность читались на их лицах. Человеческий разум отчасти вернулся к ним, вступив в борьбу с эмоциями драконов, с их безумным стремлением продолжать брачный полет. Т'бор шагнул к Брекки, в глазах его вспыхнул ужас.
Но девушка все еще была во власти Вирент. На лице Брекки сиял восторг – молодая королева вонзила клыки в шею Придиты, прорвавшись сквозь охранявший ее заслон.
– Придита поднялась, Т'бор! Королевы бьются! – вскричал Ф'нор.
Один из всадников застонал; эти звуки привели в сознание двух других. Мужчины растерянно озирались по сторонам, потом нерешительно двинулись к Брекки, корчившейся на полу.
– Не трогайте ее! – крикнул Ф'нор, отшвырнув прочь Т'бора и еще одного всадника. Он склонился над девушкой, но ее одичавшие глаза, казалось, не замечали ни его, ни остальных людей в вейре.
Внезапно тело Брекки выгнулось, левый, широко раскрытый глаз загорелся торжеством, губы приоткрылись, рот раскрылся, затем зубы сжались опять, стискивая невидимую добычу. Она захрипела, склонив голову и правому плечу; ужас, ненависть, отчаяние мелькнули на лице девушки. Она забилась в конвульсиях, снова глухо вскрикнула – последним, смертельным криком, полным безнадежности и боли. Прикрыв горло одной рукой, Брекки словно отталкивала другой неумолимого врага. Вдруг ее тело затрепетало в агонии; с воплем, больше похожим на всхлип, она судорожно вытянулась и замерла. Глаза девушки неподвижно уставились в потолок, но душа Брекки, – измученная, истерзанная, – снова светилась в них. Затем веки ее сомкнулись.
Ф'нор поднял ее на руки. Казалось, каменные стены вейра дрожали от скорбных криков драконов. – Т'бор, пошли кого-нибудь за Манорой, – хрипло сказал коричневый всадник. Он понес Брекки к постели, удивляясь, каким невесомым стало ее тело – словно плоть внезапно испарилась, растаяв под сводом пещеры. Прижимая ее к груди, он коснулся пальцами тонкой шеи, пытаясь нащупать пульс. Он бился – но слабо, очень слабо.
Что же произошло? Как могла Килара допустить, чтобы ее королева оказалась рядом с Вирент?
– Они ушли обе, – произнес Т'бор, шагнув в спальню и тяжело опускаясь на сундук с одеждой.
– Где Килара? Где она?
– Не знаю. Утром я отправился на патрулирование. – Т'бор потер ладонью лицо; сквозь загар проступала бледность, след пережитого потрясения. – Озеро было грязным…
Ф'нор набросил шерстяное покрывало на неподвижное тело Брекки. О каком озере толкует Т'бор? Он положил ладонь на грудь Брекки, ощущая едва слышные, редкие удары сердца.
«Ф'нор?»
Это был Кант; он позвал так слабо, жалобно, что всадник прикрыл глаза, чувствуя боль и горечь в беззвучном голосе дракона.
Внезапно его плечо сжала чья-то рука. Ф'нор поднял веки, поймав виноватый, сочувственный взгляд Т'бора.
– Больше ты ничего не сможешь сделать для нее, Ф'нор…
– Она захочет умереть. Я не дам ей! – упрямо качнул головой коричневый всадник. – Я не дам Брекки уйти!
Кант опустился на карниз, его глаза тускло мерцали. Он покачнулся в изнеможении. Ф'нор обхватил руками склонившуюся к нему голову; боль и горе пылали в сердцах человека и зверя.
«Было слишком поздно. Придита поднялась. Близко, очень близко к Вирент. Даже другие королевы не могли помочь. Я пытался, Ф'нор… Я пытался! Она… она падала так быстро! Она видела меня… Потом ушла в Промежуток… Я не сумел найти ее там…»
Они стояли рядом, безмолвные, недвижимые.
Лесса и Манора следили, как Рамота кругами спускается в чашу Вейра Плоскогорье. Получасом раньше, услышав рев Канта, Рамота покинула площадку рождений, громко призывая свою всадницу, которая потребовала объяснить ей, что происходит.
Но Ф'лар, полагавший, что Кант отправляется выполнять его поручение, успокоил Лессу. Однако вскоре Рамота сообщила им, что Вирент поднялась. Немедленно узнала она и о том, что Придита тоже поднялась, – и через Промежуток ринулась в Набол, чтобы остановить смертельную схватку королев. Когда Вирент вместе с Придитой исчезли в Промежутке, Рамота вернулась в Бенден за Лессой и Манорой. Тоскливый крик драконов стоял над Вейром; люди уже знали о случившейся беде.
Госпожа Бендена и ее помощница шагнули на карниз, где недвижно застыли человек и дракон. Женщины тревожно переглянулись. Потом Манора покачала головой:
– Они переживут это горе вместе… Они сейчас вместе – больше, чем когда-либо прежде… – Манора снова покачала головой и быстро пошла по коридору в вейр Брекки.
Лесса посмотрела ей вслед, затем позвала Рамоту. Она не сомневалась в мудрости Маноры, но видеть Ф'нора в таком безмолвном горе… Тревога охватила ее. Ф'нор так походил на брата.
Рамота сложила крылья и низко, протяжно свистнула. Драконы, сидевшие на скалах вокруг чаши Вейра, зашевелились, выведенные этим свистом из горестного транса.
Переступив порог вейра, Лесса бросила взгляд на опустевшее каменное ложе Вирент и остановилась.
Трагедия заняла лишь несколько минут, и девять бронзовых всадников еще не вполне оправились от шока.
«Им тяжело сейчас…» – подумала Лесса с сочувствием и симпатией. Полчаса назад они взмыли на крыльях своих драконов в сияющее небо, вступив в бескровную борьбу за подругу… а потом… потом их надежды были обмануты… хуже – они потеряли двух королев! Такая беда затрагивала каждого. Какой бы дракон ни побеждал в полете, между королевой и всеми бронзовыми ее Вейра существовала невидимая, но глубокая связь.
Лесса нерешительно повернулась к выходу, собираясь поискать в Нижних Пещерах какое-нибудь стимулирующее средство, способное восстановить силы всадников. Внезапно из прохода донеслись звуки торопливых шагов и тяжелого дыхания, словно кто-то бегом мчался по коридору. Два зеленых файра ворвались в пещеру и, возбужденно чирикая, заметались под потолком. Затем на пороге появилась девочка-подросток с тяжелым подносом в руках.
– Ой! – вскрикнула она при виде Лессы. Глотая слезы, девочка попыталась присесть в вежливом реверансе и одновременно вытереть о плечо мокрый нос.
– Похоже, ты неглупый ребенок, – суховато, но не без симпатии сказала Лесса. Она, придержав край подноса, помогла девочке водрузить его на стол. – Есть тут что-нибудь бодрящее, способное поднять дух? – спросила она, кивнув на многочисленные глиняные бутылки.
– Все, что я смогла найти и… – рыдание оборвало конец фразы.
– Помоги мне. – Кивнув на ближайшего всадника, Лесса протянула ей кружку с вином. Но девочка застыла на месте, устремив взгляд на занавес, прикрывавший вход в спальню. Губы ее дрожали, слезы бежали по щекам. Наконец, она умоляющим жестом сложила ладони, сжав их так сильно, что кожа на костяшках пальцев побелела.
Лесса покачала головой.
– Тебя зовут Миррим?
Девочка кивнула, не спуская глаз с занавеса. Зеленые файры носились над ней, их печальный свист эхом отдавался в огромной пещере.
– С Брекки Манора, Миррим. – Но… но она умрет… Она умрет! Люди говорят, что всадник умирает, когда гибнет его дракон…
– Люди говорят слишком много… – начала Лесса и смолкла. На пороге спальни появилась Манора.
– Она жива. Спит. Сейчас сон – лучшее средство. – Женщина задернула занавес и бросила взгляд на всадников. – Им тоже лучше уснуть. Их драконы вернулись? – Она шагнула вперед и заметила Миррим. – Кто это? Миррим? – Манора ласково коснулась щеки девочки. – Я слышала, у тебя есть зеленые ящерки.
«Миррим притащила сюда целый поднос», – кивнув на стол, шепнула Лесса на ухо Маноре.
– Брекки… Брекки может… – Девочка пыталась справиться с рыданиями.
– Брекки – очень разумная девушка, – бодро сказала Манора и, сунув в руки Миррим кружку, подтолкнула к всадникам. – Оставайся с ними. Этим людям нужна помощь.
Миррим, ошеломленная, заставила себя подойти к всаднику и помогла ему напиться. Пальцы мужчины тряслись, он не мог удержать кружку.
– Моя Госпожа, – прошептала Манора, – надо вызвать Предводителя Вейра. Иста и Телгар сейчас сражаются с Нитями и…
– Я здесь, – произнес Ф'лар, появляясь из коридора. – И я тоже не откажусь от глотка вина. Холод Промежутка проморозил меня до костей. – Кажется, ты делаешь больше глупостей, чем позволяет здоровье, – заметила Леса, но на лице ее мелькнуло облегчение.
– Где Т'бор?
Манора кивнула в сторону комнаты Брекки.
– Хорошо. А где же Килара?
В голосе его ощущался ледяной холод Промежутка.
Только к вечеру в Вейр Плоскогорье вернулось какое-то подобие порядка. Бронзовые драконы вернулись и поели; затем вместе со своими одурманенными лекарствами и вином всадниками погрузились в сон.
Килару тоже нашли. Точнее, ее почти силой привез зеленый всадник с наблюдательного поста вблизи холда Набол.
– Надо послать туда кого-нибудь, – сказал он с угрюмой усмешкой, – только не меня с моим зеленым.
– Рассказывай, С'горал. – Ф'лар одобрительно кивнул, понимая, какие чувства обуревают всадником.
– Она примчалась в холд утром – с какой-то историей о запакощенном озере и бочонках для воды. Мне показалось, что шкура Придиты блестит слишком ярко – ты же знаешь, у нее и раньше бывали нарушения цикла… Однако она устроилась на скале рядом с моим зеленым и, казалось, все было в порядке. Я отправился в холд – обучать жителей, как обращаться с огненными ящерицами… – Судя по тону, С'горал не был уверен, что его уроки пойдут впрок. – Килара поднялась к наболскому лорду. Позднее я увидел их файров – они грелись на солнце… на карнизе его спальни. – Всадник сделал паузу и обвел взглядом присутствующих. Выглядел он еще угрюмее, чем прежде. – Мы как раз решили немного передохнуть… И тут взревел мой зеленый. В небе, высоко, были драконы. Я знал, что это брачный полет… в таких делах невозможно ошибиться. Потом затрубила Придита. Она бросилась в долину, к лугу, где пасутся лучшие стада. Я подождал немного – думал, Килара знает, что происходит. Но ее не было видно, и я пошел посмотреть У дверей стояли телохранители. Лорд, говорят, занят, велел не беспокоить Ну, я так его побеспокоил… и ее тоже… надолго запомнят! Но дело было сделано! Оно-то и спровоцировало Придиту… Да еще брачный полет… так близко. В общем, она тоже поднялась. – С'горал покачал головой. – Мы с моим зеленым ничего не могли поделать. Сообщили в Форт Вейр, их королевам, но… – Он беспомощно развел руки.
– Ты сделал все как должно, С'горал, – сказал ему Ф'лар.
– Мы ничем не могли помочь, – словно пытаясь избавиться от ощущения вины, повторил всадник.
– Хорошо, что ты оказался там, – заметила Лесса. – Иначе мы бы никогда не узнали, где была Килара. И чем она занималась.
– Я хотел бы знать, что с ней теперь будет? – мстительное выражение стерло остатки вины и стыда с лица С'горала.
– Разве потеря дракона – не достаточное наказание? – быстро спросил Т'бор.
– Брекки тоже лишилась дракона, – сердито возразил всадник. – Но она сделала все, что могла!
– Гнев и ненависть – плохие советчики, С'горал, когда надо принимать решение. – Ф'лар поднялся на ноги. – И у нас нет прецедентов… – Он повернулся к Д'раму и Г'неришу. – Во всяком случае, не в наше время… – Да, гнев и ненависть – плохие советчики, – эхом отозвался Д'рам, – но в наше время такие случаи бывали. – Внезапно кровь бросилась ему в лицо. – Нам лучше прислать сюда несколько бронзовых всадников, Ф'лар. Люди и звери Плоскогорья еще и завтра не придут в себя… Но Нити падают каждый день, и ни один Вейр не должен терять бдительности… во всем.
Глава 13
Драконы вереницей мчались к Форт Вейру, и коричневый, на котором восседал Робинтон, пристроился в хвост их плавно скручивающейся спирали. Они приземлятся у Звездной Скалы, где Вансор, мастер по стеклу из цеха Фандарела, установил прибор для дальновидения.
– Тебе удастся заглянуть в эту трубу? – спросил Робинтон коричневого всадника, который был послан за ним.
– Мне? Сомневаюсь, мастер. Слишком много народа. Полагаю, я подожду своей очереди внизу.
– Вансор разбирал прибор, чтобы доставить его в Форт Вейр?
– Он был найден тут, – с гордостью сообщил всадник. – Ты же знаешь, Форт – старейший из Вейров. П'зар решил, что он останется у нас. И мастер кузнецов согласился. Его человек, Вансор, сказал, что тут есть и более веская причина – что-то связанное с углами, склонениями и высотой окружающих гор. Я этого не понимаю.
«Как и я», – подумал Робинтон. Но он надеялся во всем разобраться. Он пришел к соглашению с Фандарелом и Терри об обмене информацией между их цехами. К сожалению, Перну дорого обходилась атмосфера подозрительности, царившая во многих мастерских. Достаточно потерять Главного мастера, прежде чем он передаст секреты ремесла – и жизненно важные сведения будут навсегда утрачены. Ни сам Робинтон, ни его предшественник не скрывали своих познаний. В их цехе было пять старших арфистов, знавших не меньше Робинтона, и еще трое юношей прилежно постигали науки – чтобы обеспечить надежную преемственность Одно дело – держать в тайне опасные секреты, и совсем другое – предохранить цеховое искусство от вырождения.
Коричневый дракон приземлился на краю скалистой чаши Форт Вейра, и Робинтон соскользнул вниз по теплому плечу. Он поблагодарил зверя. Тот развернул крылья и канул вниз, во тьму чаши, освобождая место для следующего гостя.
Узкая тропинка вдоль гребня была отмечена по краям факелами. Она вела к громаде Звездной Скалы, смутно темнеющей на фоне сумрачного ночного неба. Среди собравшихся Робинтон различил массивную фигуру Главного кузнеца, полного Вансора и тонкую, гибкую Лессу.
На плоской сглаженной поверхности Звездной Скалы арфист увидел треногу, на которую была водружена труба дальновидящего устройства. С первого взгляда его простота разочаровывала – толстый, круглый цилиндр с трубкой-глазком на одном конце. Но разглядев прибор поближе, Робинтон изумился. Кузнецам придется мучиться годами, чтобы выяснить, как он устроен.
– Робинтон! Как ты? Чем занят? – протягивая руку, к арфисту подошла Лесса.
Он сжал ей ладонь, осторожно касаясь задубевшими от струн пальцами мягкой, нежной кожи.
– Размышляю о недалеком будущем, – ответил Робинтон, попытавшись придать голосу шутливый оттенок. Но не смог удержаться – спросил про Брекки и почувствовал, как пальцы Лессы в его руке дрогнули.
– Не так хорошо, как мы надеялись. Ф'нор настоял, чтобы ее перенесли в его вейр. Он очень привязан к Брекки… Не только потому, что она возилась с его раной. Манора и Миррим тоже с ней; она никогда не остается одна.
– А что с Киларой?
Лесса резко высвободила руку.
– Она жива!
Робинтон промолчал, и спустя мгновение Лесса добавила:
– Брекки была бы хорошей Госпожой Вейра… И мы надеемся, что ее способности не пропадут. Теперь уже ясно, что человек может пройти Запечатление не с одним драконом, Брекки попытает счастье с очередным выводком Рамоты. Это случится скоро…
– Я полагаю, – произнес Робинтон, осторожно подбирая слова, – не каждый согласится с подобным изменением обычаев. Хотя арфист не мог видеть в темноте ее лица, но знал, что Лесса смотрит на него.
– Сейчас не времена Древних. К тому же они уверены, что второе Запечатление не удастся, и потому не возражают против попытки.
– Кто же тогда?..
– Ф'нор и Манора. Сопротивляются изо всех сил.
– А сама Брекки?
Лесса неопределенно хмыкнула.
– Брекки не говорит ничего. Она даже не желает открывать глаза. Не может же она все время спать! Драконы и файры говорят нам, когда она бодрствует. Видишь ли, – раздражение, мелькнувшее в голосе Лессы, доказывало, что она гораздо больше беспокоится о Брекки, чем готова показать, – видишь ли, Брекки может слышать любого дракона… Как я. Больше ни одна золотая всадница на это не способна. И все драконы слышат ее. – Лесса беспокойно шевельнулась, и Робинтон заметил в полумраке, как она в волнении всплеснула руками.
– Да, очень редкий дар… И полезный – ведь так можно выяснить, не помышляет ли она о самоубийстве.
– Нет, этого Брекки не сделает. Она родилась в мастерской, ты же знаешь, – в голосе Лессы прозвучала едва заметная нотка неодобрения.
– Я не знал, – прошептал Робинтон, покачивая головой. Он думал, что в подобных обстоятельствах даже сама Лесса не помышляла бы о самоубийстве. И еще ему хотелось знать, каким образом такие склонности могут быть связаны с местом рождения Брекки.
– Впрочем, это ее забота. Я уверена – она не ищет смерти, так что тут не о чем говорить. Другое дело, – Лесса переплела пальцы и прижала руки к груди, – что нам нужно как-то воздействовать на нее. Мне не хочется думать о разных неприятных способах – щипать ее или надавать пощечин, чтобы добиться хоть какой-то реакции. Б конце концов, мир еще не рухнул… И она может слышать других драконов. Она не потеряла с ними связи, как Лайтол.
– Ей нужно время, чтобы оправиться от шока.
– Я знаю, знаю, – раздраженно сказала Лесса. – Но у нас нет времени. Мы не можем ждать, пока она очнется.
– Лесса…
– И ты тоже… «Лесса, Лесса!» – Робинтон увидел, как ее глаза сердито блеснули в свете факелов. – Ф'нор потерял голову, как мальчишка. Манора – вся в материнских заботах о них обоих. Миррим в основном льет слезы, чем приводит в содрогание своих файров… и плохо влияет на детей и подростков в Вейре. Ф'лар…
– Ф'лар? – Робинтон придвинулся ближе, чтобы ни одно ее слово не долетело до чужих ушей.
– У него лихорадка. Не стоило ему отправляться в Плоскогорье с открытой раной. Ты знаешь, что холод Промежутка делает с ранами?
– А я надеялся, что увижу его сегодня ночью…
Лесса рассмеялась.
– Он спит. Я поила его кла… он уже не мог на него смотреть.
– И, наверное, добавила чего-нибудь? – ухмыльнулся Робинтон. Успокоительный отвар из лишайника, полагаю?
– Да. И сделала примочку на рану.
– Он сильный человек, Лесса. Все будет в порядке.
– Ему было бы лучше, но Ф'нор… – Лесса сделала паузу, потом с улыбкой взглянула на арфиста: – Кажется, я плачусь, как всадник, потерявший дракона?
– Нет, нет, моя дорогая Лесса, уверяю тебя. Во всяком случае, мы можем считать, что Бенден представлен здесь лучшей своей половиной, – Робинтон галантно поклонился и был вознагражден еще одной улыбкой. – Знаешь, – продолжал он, – я даже чувствую облегчение, узнав, что Ф'лара сегодня тут не будет. Может быть, удастся что-нибудь придумать и удержать его от немедленной атаки на любую Нить, которую он увидит в этом… устройстве. – Арфист кивнул в сторону треноги.
– Пожалуй, ты прав, – шепнула Лесса так тихо, что Робинтон едва расслышал ее голос. – Я тоже не уверена…
Она не закончила фразу, но так резко повернулась к площадке на краю скалистого гребня, куда как раз приземлялся дракон с очередным гостем, что Робинтону все стало ясно – госпожа Бендена не одобряла намерение Ф'лара совершить немедленный рейд на Алую Звезду.
Правый глаз Вирент был залит кровью. Она выпустила свою жертву и повернула голову, пытаясь разглядеть новую опасность. Теперь она видела блеск огромного золотого тела королевы, поддерживающей Придиту. А над ней… над ней – Кант! Кант? Предатель! Вирент яростно зашипела. Она была уже не в состоянии понять, что коричневый дракон пытался спасти ее от верной смерти на вершинах скалистых утесов, что Рамота из последних сил тормозит их стремительное падение…
Внезапно челюсти Придиты сомкнулись на шее Вирент – рядом с плечом, там, где проходила главная артерия. Предсмертный крик молодой королевы оборвался последним судорожным вздохом. Израненная врагом, потерявшая надежду на друзей, Вирент отчаянно ринулась в Промежуток. И Придита, смертельной хваткой сжимавшая шею соперницы, канула во тьму вместе с ней.
Берд, бронзовый файр, появился перед Ф'нором в тот момент, когда он уже собирался присоединиться к Крыльям, вылетающим на западные луга Телгара. Вначале коричневый всадник, удивленный появлением крошки-бронзового в Бендене, так далеко от его хозяйки, не понял, чем это вызвано. Зато Кант понял сразу.
«Вирент поднялась!»
Забыв обо всем, Ф'нор бросился вслед за Кантом к карнизу. Гралл спланировала на его правое плечо, туго обхватила хвостом за шею – Ф'нор дернул головой, пытаясь ослабить захват. Теперь Берд не мог устроиться на привычном месте – и они потеряли несколько драгоценных мгновений, пока Кант убеждал бронзового файра, что левое плечо ничем не хуже правого. Наконец, Берд уселся. Кант ринулся с карниза с таким чудовищным ревом, что сверху, с утесов, откликнулся Мнемент, а Рамота протяжно затрубила со своего лежбища на площадке рождений.
Ф'нор не думал сейчас о причине столь необычного поведения своего дракона. Он резко послал Канта вверх, пытаясь прикинуть, сколько времени понадобилось маленькому файру, чтобы добраться в Бенден, долго ли Вирент будет пить кровь, и какие бронзовые драконы сейчас находятся в Плоскогорье. Он благословлял судьбу, что Ф'лар с Т'бором не объявили этот полет открытым. С несколькими бронзовыми Кант не мог соперничать. Когда они вынырнули из Промежутка над Вейром Плоскогорье, Ф'нор понял, что оправдались его худшие ожидания. Площадка для кормления была залита кровью, но королевы там не было. Как и бронзовых драконов, расположившихся на скалистых вершинах Вейра.
Не дожидаясь приказа, Кант с головокружительной скоростью направился вниз.
«Берд знает, где Вирент. Он поведет меня.»
Малыш бронзовый перебрался на шею Канта, вонзившись крохотными коготками в толстую кожу. Ф'нор соскользнул с плеча дракона на землю и бросился в сторону, освобождая пространство для взлета.
«Придита тоже поднялась!» – эта мысль и резкий вскрик одновременно достигли его. Со скал ответили другие драконы, в тревоге расправляя крылья.
– Сообщи Рамоте! – закричал Ф'нор; на мгновение он застыл, парализованный ужасом. – Сообщи Рамоте! Подыми всех бронзовых! – Он повернулся к людям, потоком хлынувшим из Нижних Пещер: – Придита поднялась! Где Т'бор, Килара? Где Пильгра? Ванира? – Ф'нор бросился к вейру Брекки, расталкивая столпившихся вокруг. «Придита поднялась! Как это могло случиться? Даже самая глупая из золотых всадниц знает, что нельзя оставлять своего дракона в Вейре, когда другая королева подымается в брачный полет… Как могла Килара…»
– Т'бор!
Ф'нор взлетел по короткому лестничному маршу к помчался по коридору; стремительный бег толчками боли отдавался в раненой руке. Но боль разогнала туман, окутывавший его разум, и когда он ворвался в пещеру вейра, паника уже улеглась. Его остановил гневный крик Брекки; окружавшие ее бронзовые всадники выглядели растерянными.
– Что она здесь делает? Как она посмела! – голос Брекки дрожал от ярости и страстного, необоримого желания. – Это мои драконы! Как она смеет! Я убью ее! Убью! – Ее возгласы прервались криком боли; Брекки сложилась почти пополам, выставив вперед правое плечо, словно хотела защитить голову.
– Мой глаз! Глаз! Глаз! – Она прижала ладонь к правому глазу, тело ее дергалось, словно в припадке падучей болезни, послушное перипетиям далекой схватки в воздухе.
– Убью! Я убью ее! Нет! Нет! Я не дам ей уйти! Прочь, убирайтесь прочь! – Внезапно лицо Брекки побледнело, она скорчилась от боли.
Бронзовые всадники зашевелились, освобождаясь от ментальной связи со своими драконами. Страх, сомнение, безнадежность читались на их лицах. Человеческий разум отчасти вернулся к ним, вступив в борьбу с эмоциями драконов, с их безумным стремлением продолжать брачный полет. Т'бор шагнул к Брекки, в глазах его вспыхнул ужас.
Но девушка все еще была во власти Вирент. На лице Брекки сиял восторг – молодая королева вонзила клыки в шею Придиты, прорвавшись сквозь охранявший ее заслон.
– Придита поднялась, Т'бор! Королевы бьются! – вскричал Ф'нор.
Один из всадников застонал; эти звуки привели в сознание двух других. Мужчины растерянно озирались по сторонам, потом нерешительно двинулись к Брекки, корчившейся на полу.
– Не трогайте ее! – крикнул Ф'нор, отшвырнув прочь Т'бора и еще одного всадника. Он склонился над девушкой, но ее одичавшие глаза, казалось, не замечали ни его, ни остальных людей в вейре.
Внезапно тело Брекки выгнулось, левый, широко раскрытый глаз загорелся торжеством, губы приоткрылись, рот раскрылся, затем зубы сжались опять, стискивая невидимую добычу. Она захрипела, склонив голову и правому плечу; ужас, ненависть, отчаяние мелькнули на лице девушки. Она забилась в конвульсиях, снова глухо вскрикнула – последним, смертельным криком, полным безнадежности и боли. Прикрыв горло одной рукой, Брекки словно отталкивала другой неумолимого врага. Вдруг ее тело затрепетало в агонии; с воплем, больше похожим на всхлип, она судорожно вытянулась и замерла. Глаза девушки неподвижно уставились в потолок, но душа Брекки, – измученная, истерзанная, – снова светилась в них. Затем веки ее сомкнулись.
Ф'нор поднял ее на руки. Казалось, каменные стены вейра дрожали от скорбных криков драконов. – Т'бор, пошли кого-нибудь за Манорой, – хрипло сказал коричневый всадник. Он понес Брекки к постели, удивляясь, каким невесомым стало ее тело – словно плоть внезапно испарилась, растаяв под сводом пещеры. Прижимая ее к груди, он коснулся пальцами тонкой шеи, пытаясь нащупать пульс. Он бился – но слабо, очень слабо.
Что же произошло? Как могла Килара допустить, чтобы ее королева оказалась рядом с Вирент?
– Они ушли обе, – произнес Т'бор, шагнув в спальню и тяжело опускаясь на сундук с одеждой.
– Где Килара? Где она?
– Не знаю. Утром я отправился на патрулирование. – Т'бор потер ладонью лицо; сквозь загар проступала бледность, след пережитого потрясения. – Озеро было грязным…
Ф'нор набросил шерстяное покрывало на неподвижное тело Брекки. О каком озере толкует Т'бор? Он положил ладонь на грудь Брекки, ощущая едва слышные, редкие удары сердца.
«Ф'нор?»
Это был Кант; он позвал так слабо, жалобно, что всадник прикрыл глаза, чувствуя боль и горечь в беззвучном голосе дракона.
Внезапно его плечо сжала чья-то рука. Ф'нор поднял веки, поймав виноватый, сочувственный взгляд Т'бора.
– Больше ты ничего не сможешь сделать для нее, Ф'нор…
– Она захочет умереть. Я не дам ей! – упрямо качнул головой коричневый всадник. – Я не дам Брекки уйти!
Кант опустился на карниз, его глаза тускло мерцали. Он покачнулся в изнеможении. Ф'нор обхватил руками склонившуюся к нему голову; боль и горе пылали в сердцах человека и зверя.
«Было слишком поздно. Придита поднялась. Близко, очень близко к Вирент. Даже другие королевы не могли помочь. Я пытался, Ф'нор… Я пытался! Она… она падала так быстро! Она видела меня… Потом ушла в Промежуток… Я не сумел найти ее там…»
Они стояли рядом, безмолвные, недвижимые.
Лесса и Манора следили, как Рамота кругами спускается в чашу Вейра Плоскогорье. Получасом раньше, услышав рев Канта, Рамота покинула площадку рождений, громко призывая свою всадницу, которая потребовала объяснить ей, что происходит.
Но Ф'лар, полагавший, что Кант отправляется выполнять его поручение, успокоил Лессу. Однако вскоре Рамота сообщила им, что Вирент поднялась. Немедленно узнала она и о том, что Придита тоже поднялась, – и через Промежуток ринулась в Набол, чтобы остановить смертельную схватку королев. Когда Вирент вместе с Придитой исчезли в Промежутке, Рамота вернулась в Бенден за Лессой и Манорой. Тоскливый крик драконов стоял над Вейром; люди уже знали о случившейся беде.
Госпожа Бендена и ее помощница шагнули на карниз, где недвижно застыли человек и дракон. Женщины тревожно переглянулись. Потом Манора покачала головой:
– Они переживут это горе вместе… Они сейчас вместе – больше, чем когда-либо прежде… – Манора снова покачала головой и быстро пошла по коридору в вейр Брекки.
Лесса посмотрела ей вслед, затем позвала Рамоту. Она не сомневалась в мудрости Маноры, но видеть Ф'нора в таком безмолвном горе… Тревога охватила ее. Ф'нор так походил на брата.
Рамота сложила крылья и низко, протяжно свистнула. Драконы, сидевшие на скалах вокруг чаши Вейра, зашевелились, выведенные этим свистом из горестного транса.
Переступив порог вейра, Лесса бросила взгляд на опустевшее каменное ложе Вирент и остановилась.
Трагедия заняла лишь несколько минут, и девять бронзовых всадников еще не вполне оправились от шока.
«Им тяжело сейчас…» – подумала Лесса с сочувствием и симпатией. Полчаса назад они взмыли на крыльях своих драконов в сияющее небо, вступив в бескровную борьбу за подругу… а потом… потом их надежды были обмануты… хуже – они потеряли двух королев! Такая беда затрагивала каждого. Какой бы дракон ни побеждал в полете, между королевой и всеми бронзовыми ее Вейра существовала невидимая, но глубокая связь.
Лесса нерешительно повернулась к выходу, собираясь поискать в Нижних Пещерах какое-нибудь стимулирующее средство, способное восстановить силы всадников. Внезапно из прохода донеслись звуки торопливых шагов и тяжелого дыхания, словно кто-то бегом мчался по коридору. Два зеленых файра ворвались в пещеру и, возбужденно чирикая, заметались под потолком. Затем на пороге появилась девочка-подросток с тяжелым подносом в руках.
– Ой! – вскрикнула она при виде Лессы. Глотая слезы, девочка попыталась присесть в вежливом реверансе и одновременно вытереть о плечо мокрый нос.
– Похоже, ты неглупый ребенок, – суховато, но не без симпатии сказала Лесса. Она, придержав край подноса, помогла девочке водрузить его на стол. – Есть тут что-нибудь бодрящее, способное поднять дух? – спросила она, кивнув на многочисленные глиняные бутылки.
– Все, что я смогла найти и… – рыдание оборвало конец фразы.
– Помоги мне. – Кивнув на ближайшего всадника, Лесса протянула ей кружку с вином. Но девочка застыла на месте, устремив взгляд на занавес, прикрывавший вход в спальню. Губы ее дрожали, слезы бежали по щекам. Наконец, она умоляющим жестом сложила ладони, сжав их так сильно, что кожа на костяшках пальцев побелела.
Лесса покачала головой.
– Тебя зовут Миррим?
Девочка кивнула, не спуская глаз с занавеса. Зеленые файры носились над ней, их печальный свист эхом отдавался в огромной пещере.
– С Брекки Манора, Миррим. – Но… но она умрет… Она умрет! Люди говорят, что всадник умирает, когда гибнет его дракон…
– Люди говорят слишком много… – начала Лесса и смолкла. На пороге спальни появилась Манора.
– Она жива. Спит. Сейчас сон – лучшее средство. – Женщина задернула занавес и бросила взгляд на всадников. – Им тоже лучше уснуть. Их драконы вернулись? – Она шагнула вперед и заметила Миррим. – Кто это? Миррим? – Манора ласково коснулась щеки девочки. – Я слышала, у тебя есть зеленые ящерки.
«Миррим притащила сюда целый поднос», – кивнув на стол, шепнула Лесса на ухо Маноре.
– Брекки… Брекки может… – Девочка пыталась справиться с рыданиями.
– Брекки – очень разумная девушка, – бодро сказала Манора и, сунув в руки Миррим кружку, подтолкнула к всадникам. – Оставайся с ними. Этим людям нужна помощь.
Миррим, ошеломленная, заставила себя подойти к всаднику и помогла ему напиться. Пальцы мужчины тряслись, он не мог удержать кружку.
– Моя Госпожа, – прошептала Манора, – надо вызвать Предводителя Вейра. Иста и Телгар сейчас сражаются с Нитями и…
– Я здесь, – произнес Ф'лар, появляясь из коридора. – И я тоже не откажусь от глотка вина. Холод Промежутка проморозил меня до костей. – Кажется, ты делаешь больше глупостей, чем позволяет здоровье, – заметила Леса, но на лице ее мелькнуло облегчение.
– Где Т'бор?
Манора кивнула в сторону комнаты Брекки.
– Хорошо. А где же Килара?
В голосе его ощущался ледяной холод Промежутка.
Только к вечеру в Вейр Плоскогорье вернулось какое-то подобие порядка. Бронзовые драконы вернулись и поели; затем вместе со своими одурманенными лекарствами и вином всадниками погрузились в сон.
Килару тоже нашли. Точнее, ее почти силой привез зеленый всадник с наблюдательного поста вблизи холда Набол.
– Надо послать туда кого-нибудь, – сказал он с угрюмой усмешкой, – только не меня с моим зеленым.
– Рассказывай, С'горал. – Ф'лар одобрительно кивнул, понимая, какие чувства обуревают всадником.
– Она примчалась в холд утром – с какой-то историей о запакощенном озере и бочонках для воды. Мне показалось, что шкура Придиты блестит слишком ярко – ты же знаешь, у нее и раньше бывали нарушения цикла… Однако она устроилась на скале рядом с моим зеленым и, казалось, все было в порядке. Я отправился в холд – обучать жителей, как обращаться с огненными ящерицами… – Судя по тону, С'горал не был уверен, что его уроки пойдут впрок. – Килара поднялась к наболскому лорду. Позднее я увидел их файров – они грелись на солнце… на карнизе его спальни. – Всадник сделал паузу и обвел взглядом присутствующих. Выглядел он еще угрюмее, чем прежде. – Мы как раз решили немного передохнуть… И тут взревел мой зеленый. В небе, высоко, были драконы. Я знал, что это брачный полет… в таких делах невозможно ошибиться. Потом затрубила Придита. Она бросилась в долину, к лугу, где пасутся лучшие стада. Я подождал немного – думал, Килара знает, что происходит. Но ее не было видно, и я пошел посмотреть У дверей стояли телохранители. Лорд, говорят, занят, велел не беспокоить Ну, я так его побеспокоил… и ее тоже… надолго запомнят! Но дело было сделано! Оно-то и спровоцировало Придиту… Да еще брачный полет… так близко. В общем, она тоже поднялась. – С'горал покачал головой. – Мы с моим зеленым ничего не могли поделать. Сообщили в Форт Вейр, их королевам, но… – Он беспомощно развел руки.
– Ты сделал все как должно, С'горал, – сказал ему Ф'лар.
– Мы ничем не могли помочь, – словно пытаясь избавиться от ощущения вины, повторил всадник.
– Хорошо, что ты оказался там, – заметила Лесса. – Иначе мы бы никогда не узнали, где была Килара. И чем она занималась.
– Я хотел бы знать, что с ней теперь будет? – мстительное выражение стерло остатки вины и стыда с лица С'горала.
– Разве потеря дракона – не достаточное наказание? – быстро спросил Т'бор.
– Брекки тоже лишилась дракона, – сердито возразил всадник. – Но она сделала все, что могла!
– Гнев и ненависть – плохие советчики, С'горал, когда надо принимать решение. – Ф'лар поднялся на ноги. – И у нас нет прецедентов… – Он повернулся к Д'раму и Г'неришу. – Во всяком случае, не в наше время… – Да, гнев и ненависть – плохие советчики, – эхом отозвался Д'рам, – но в наше время такие случаи бывали. – Внезапно кровь бросилась ему в лицо. – Нам лучше прислать сюда несколько бронзовых всадников, Ф'лар. Люди и звери Плоскогорья еще и завтра не придут в себя… Но Нити падают каждый день, и ни один Вейр не должен терять бдительности… во всем.
Глава 13
Ночь в Форт Вейре – шестью днями позже
Робинтон устал; утомление, охватившее разум и сердце, было настолько сильным, что мастер арфистов даже не испытывал трепета, обычно охватывавшего его на спине дракона. Ему и в самом деле не хотелось отправляться в Форт Вейр ночью. Эти шесть дней, последовавших за трагедией в Плоскогорье, оказались нелегкими. Иногда Робинтон подумывал, что стоило бы отложить изучение Алой Звезды; для того, чтобы бросить взгляд на ее поверхность, нужно иметь ясный разум. Однако предполагаемая экспедиция была бы лучшим лекарством от депрессии, последовавшей за гибелью двух королев – и, пожалуй, ее лучше отправить побыстрее. Робинтон догадывался, что Ф'лар хочет продемонстрировать лордам искренность намерений всадников покончить с Нитями; но сам он впервые обнаружил, что не имеет об этом четкого мнения. Арфист не мог сказать, мудро ли поступает Ф'лар, начиная подготовку к экспедиции. Особенно сейчас, когда он еще не оправился от раны, полученной в Телгаре. Когда никто не знает, что делает Т'кул в Южном – и намерен ли он там вообще оставаться. Когда весь Перн потрясен битвой и гибелью двух королев. У людей хватало забот с пахотой и посевом, с кормами для скота и с защитой от Нитей, падение которых теперь трудно было предвидеть. Может, лучше выбрать другое время для похода на Алую Звезду?Драконы вереницей мчались к Форт Вейру, и коричневый, на котором восседал Робинтон, пристроился в хвост их плавно скручивающейся спирали. Они приземлятся у Звездной Скалы, где Вансор, мастер по стеклу из цеха Фандарела, установил прибор для дальновидения.
– Тебе удастся заглянуть в эту трубу? – спросил Робинтон коричневого всадника, который был послан за ним.
– Мне? Сомневаюсь, мастер. Слишком много народа. Полагаю, я подожду своей очереди внизу.
– Вансор разбирал прибор, чтобы доставить его в Форт Вейр?
– Он был найден тут, – с гордостью сообщил всадник. – Ты же знаешь, Форт – старейший из Вейров. П'зар решил, что он останется у нас. И мастер кузнецов согласился. Его человек, Вансор, сказал, что тут есть и более веская причина – что-то связанное с углами, склонениями и высотой окружающих гор. Я этого не понимаю.
«Как и я», – подумал Робинтон. Но он надеялся во всем разобраться. Он пришел к соглашению с Фандарелом и Терри об обмене информацией между их цехами. К сожалению, Перну дорого обходилась атмосфера подозрительности, царившая во многих мастерских. Достаточно потерять Главного мастера, прежде чем он передаст секреты ремесла – и жизненно важные сведения будут навсегда утрачены. Ни сам Робинтон, ни его предшественник не скрывали своих познаний. В их цехе было пять старших арфистов, знавших не меньше Робинтона, и еще трое юношей прилежно постигали науки – чтобы обеспечить надежную преемственность Одно дело – держать в тайне опасные секреты, и совсем другое – предохранить цеховое искусство от вырождения.
Коричневый дракон приземлился на краю скалистой чаши Форт Вейра, и Робинтон соскользнул вниз по теплому плечу. Он поблагодарил зверя. Тот развернул крылья и канул вниз, во тьму чаши, освобождая место для следующего гостя.
Узкая тропинка вдоль гребня была отмечена по краям факелами. Она вела к громаде Звездной Скалы, смутно темнеющей на фоне сумрачного ночного неба. Среди собравшихся Робинтон различил массивную фигуру Главного кузнеца, полного Вансора и тонкую, гибкую Лессу.
На плоской сглаженной поверхности Звездной Скалы арфист увидел треногу, на которую была водружена труба дальновидящего устройства. С первого взгляда его простота разочаровывала – толстый, круглый цилиндр с трубкой-глазком на одном конце. Но разглядев прибор поближе, Робинтон изумился. Кузнецам придется мучиться годами, чтобы выяснить, как он устроен.
– Робинтон! Как ты? Чем занят? – протягивая руку, к арфисту подошла Лесса.
Он сжал ей ладонь, осторожно касаясь задубевшими от струн пальцами мягкой, нежной кожи.
– Размышляю о недалеком будущем, – ответил Робинтон, попытавшись придать голосу шутливый оттенок. Но не смог удержаться – спросил про Брекки и почувствовал, как пальцы Лессы в его руке дрогнули.
– Не так хорошо, как мы надеялись. Ф'нор настоял, чтобы ее перенесли в его вейр. Он очень привязан к Брекки… Не только потому, что она возилась с его раной. Манора и Миррим тоже с ней; она никогда не остается одна.
– А что с Киларой?
Лесса резко высвободила руку.
– Она жива!
Робинтон промолчал, и спустя мгновение Лесса добавила:
– Брекки была бы хорошей Госпожой Вейра… И мы надеемся, что ее способности не пропадут. Теперь уже ясно, что человек может пройти Запечатление не с одним драконом, Брекки попытает счастье с очередным выводком Рамоты. Это случится скоро…
– Я полагаю, – произнес Робинтон, осторожно подбирая слова, – не каждый согласится с подобным изменением обычаев. Хотя арфист не мог видеть в темноте ее лица, но знал, что Лесса смотрит на него.
– Сейчас не времена Древних. К тому же они уверены, что второе Запечатление не удастся, и потому не возражают против попытки.
– Кто же тогда?..
– Ф'нор и Манора. Сопротивляются изо всех сил.
– А сама Брекки?
Лесса неопределенно хмыкнула.
– Брекки не говорит ничего. Она даже не желает открывать глаза. Не может же она все время спать! Драконы и файры говорят нам, когда она бодрствует. Видишь ли, – раздражение, мелькнувшее в голосе Лессы, доказывало, что она гораздо больше беспокоится о Брекки, чем готова показать, – видишь ли, Брекки может слышать любого дракона… Как я. Больше ни одна золотая всадница на это не способна. И все драконы слышат ее. – Лесса беспокойно шевельнулась, и Робинтон заметил в полумраке, как она в волнении всплеснула руками.
– Да, очень редкий дар… И полезный – ведь так можно выяснить, не помышляет ли она о самоубийстве.
– Нет, этого Брекки не сделает. Она родилась в мастерской, ты же знаешь, – в голосе Лессы прозвучала едва заметная нотка неодобрения.
– Я не знал, – прошептал Робинтон, покачивая головой. Он думал, что в подобных обстоятельствах даже сама Лесса не помышляла бы о самоубийстве. И еще ему хотелось знать, каким образом такие склонности могут быть связаны с местом рождения Брекки.
– Впрочем, это ее забота. Я уверена – она не ищет смерти, так что тут не о чем говорить. Другое дело, – Лесса переплела пальцы и прижала руки к груди, – что нам нужно как-то воздействовать на нее. Мне не хочется думать о разных неприятных способах – щипать ее или надавать пощечин, чтобы добиться хоть какой-то реакции. Б конце концов, мир еще не рухнул… И она может слышать других драконов. Она не потеряла с ними связи, как Лайтол.
– Ей нужно время, чтобы оправиться от шока.
– Я знаю, знаю, – раздраженно сказала Лесса. – Но у нас нет времени. Мы не можем ждать, пока она очнется.
– Лесса…
– И ты тоже… «Лесса, Лесса!» – Робинтон увидел, как ее глаза сердито блеснули в свете факелов. – Ф'нор потерял голову, как мальчишка. Манора – вся в материнских заботах о них обоих. Миррим в основном льет слезы, чем приводит в содрогание своих файров… и плохо влияет на детей и подростков в Вейре. Ф'лар…
– Ф'лар? – Робинтон придвинулся ближе, чтобы ни одно ее слово не долетело до чужих ушей.
– У него лихорадка. Не стоило ему отправляться в Плоскогорье с открытой раной. Ты знаешь, что холод Промежутка делает с ранами?
– А я надеялся, что увижу его сегодня ночью…
Лесса рассмеялась.
– Он спит. Я поила его кла… он уже не мог на него смотреть.
– И, наверное, добавила чего-нибудь? – ухмыльнулся Робинтон. Успокоительный отвар из лишайника, полагаю?
– Да. И сделала примочку на рану.
– Он сильный человек, Лесса. Все будет в порядке.
– Ему было бы лучше, но Ф'нор… – Лесса сделала паузу, потом с улыбкой взглянула на арфиста: – Кажется, я плачусь, как всадник, потерявший дракона?
– Нет, нет, моя дорогая Лесса, уверяю тебя. Во всяком случае, мы можем считать, что Бенден представлен здесь лучшей своей половиной, – Робинтон галантно поклонился и был вознагражден еще одной улыбкой. – Знаешь, – продолжал он, – я даже чувствую облегчение, узнав, что Ф'лара сегодня тут не будет. Может быть, удастся что-нибудь придумать и удержать его от немедленной атаки на любую Нить, которую он увидит в этом… устройстве. – Арфист кивнул в сторону треноги.
– Пожалуй, ты прав, – шепнула Лесса так тихо, что Робинтон едва расслышал ее голос. – Я тоже не уверена…
Она не закончила фразу, но так резко повернулась к площадке на краю скалистого гребня, куда как раз приземлялся дракон с очередным гостем, что Робинтону все стало ясно – госпожа Бендена не одобряла намерение Ф'лара совершить немедленный рейд на Алую Звезду.