МакКенна Джульет Энн. Удача игрока (Хроники Эйнарина - 3)

   - Ты ведь не хочешь следующие пять лет своей жизни томиться в солурской деревне, нет?
   Я надеялась, что отказ благородного дворянина не сделает из меня лгунью. Пожалуй, Райшеду будет всего сподручнее затронуть эту тему. Он может поговорить с эсквайром Камарлом, который медленно, но верно продвигается вперед среди остальной своры, пресмыкающейся ради благосклонности Главы их Дома.
   Грен притворился, будто обдумывает это.
   - Нет, я предпочитаю города покрупнее и ближе друг к другу и женщин пониже ростом и не таких ограниченных.
   - Ты можешь навести мосты здесь, если у тебя будет что предложить в знак твоего уважения, - наставлял брата Сорград.
   Грен засмеялся.
   - Так как мы поделим это? Несколько вещичек для девочки, а остальное на троих? Как я понимаю, наш маг не утруждает себя подобными пустяками?
   - Не думаю, что его стоит утруждать, - согласилась я.
   Сорград быстро рассортировал трофеи на три кучки, равные по ценности и содержанию. Он отложил в сторону золотую цепочку, кольцо с лиственным узором и медный браслет с полированным янтарем.
   - А это для Зенелы.
   - Боюсь, это припишет ей больше опыта, чем она может предъявить, заметила я.
   - Мяу, - ухмыльнулся Сорград.
   Услышав снаружи шаги, я сгребла свою долю и торопливо сунула в карман. Тень упала на порог, Узара поднял дверную занавеску.
   - Я вам не помешал?
   - Ты хорошо поел? - Я небрежно поправила куртку, чтобы скрыть оттопыренный карман.
   - Да, очень славно. - Узара оглядывал нас с легким подозрением.
   - Ты умеешь готовить? - поинтересовался Сорград, опережая его вопросы. - Твоя магия простирается до мирских дел?
   - Вообще-то простирается, но мои таланты относятся главным образом к земле, а не к огню и связанным с ним навыкам, - осторожно ответил Узара.
   - Ты говоришь, что огненные маги - хорошие повара? - вмешалась я, заинтригованная.
   - Как правило, - кивнул Узара.
   - Тогда ты будешь командовать, когда придет время отблагодарить этих людей за ужин, который они нам устроили, - твердо решил Сорград.
   Грен встал.
   - Пойду навещу Зенелу, - молвил он с хищной улыбкой и ушел.
   - Она сама виновата, - пожал плечами Сорград. - Зачем корчила из себя недотрогу? Скажи Грену, что он не может чего-то иметь, и это его только раззадорит. Грен лишь ждал случая усыпить ее бдительность.
   - Ты прав, - согласилась я.
   - Так о чем вы только что говорили? - Узара перевел взгляд с меня на горца.
   - Ты знал, что Лесные девушки ожидают драгоценностей в обмен на свою благосклонность? - спросила я мага.
   - Нет, я этого не знал.
   Даже в свете костра была видна краска, залившая его высокие скулы. Узара никогда не заработает на жизнь игрой, если румянец будет так легко его выдавать.
   Сорград понял что-то, чего я не поняла.
   - Кто-то строил тебе глазки?
   - Две молодые женщины выразили интерес к моей магии. - Узара пытался изобразить безразличие, но потерпел неудачу.
   - Твоей магии? - с деликатным скептицизмом переспросил Сорград.
   - Да. - Узара откашлялся. - Кажется, они действительно заинтригованы ею, не то что те недоверчивые крестьяне. - Мага все еще терзала обида.
   Сорград бросил серебряную цепочку из звеньев в форме ромбиков, и Узара поймал ее с удивительной легкостью.
   - Держи, будет чем оживить глаза девушки, когда дашь ей вкусить своих талантов. - Его намек был так же очевиден, как свинья в мантии жреца.
   - Я не устраиваю торжества по случаю редких побед, но все же спасибо, - холодно ответил Узара.
   - У тебя кто-то есть там, в Хадрумале, или... - заколебалась я, - ...у тебя те же пристрастия, что и у Шива?
   - Прошу прощения? - Маг выглядел шокированным. - Нет, нет, мои... пристрастия - к женщинам, когда я решаю потакать им. И у меня нет ни с кем особых отношений, хотя тебя это вряд ли касается.
   Я подняла руку.
   - Я не хотела тебя обидеть.
   - Изучение магических дисциплин в Хадрумале оставляет мало времени для всяких развлечений. - Неприступность Узары помимо его воли казалась жеманством.
   - К тому же - маленький город, поэтому ты не гадишь на собственном пороге? - усмехнулся Сорград. - Почему бы не погулять здесь, пока есть возможность? Какая-нибудь девочка могла бы поделиться тем, что знает, если ты покажешь ей... свое колдовство. - Он встал и смахнул грязь с камзола. Если я сумею привести себя в приличный вид, то пойду и посмотрю, так ли этот Народ искусен с рунами, как утверждает молва.
   Как только Сорград ушел, я повернулась к Узаре:
   - Где ты пропадал весь день?
   - Разговаривал с Рэвином и прочими. - Маг вздохнул. - Здесь собрался Народ из горсти отдельных родов, если не больше. Ты это знала? Это не семья в обычном смысле слова. Зимой эти люди оседают где-то, работая вместе сезон-другой. А приходит весна, они разделяются, создают новые союзы и идут дальше. Одни остаются со своей кровной родней, другие вливаются в разные группы, непрестанно путешествуя с ними. Никто из них не имеет понятия о доме. Некоторые были с Рэвином весь летний период, другие присоединились к нему прошлой осенью, этой весной и даже в последние несколько дней.
   - Все растет, все изменяется: бутон, цветок и плод, - вспомнились мне давние слова моего отца, и я сама не заметила, как произнесла их вслух. Прости. Так в чем суть?
   - Я действительно не понимаю, как здесь можно узнать что-либо ценное, - с сомнением произнес Узара. - Судя по тому, что мне удалось выяснить, тут нет преемственности родства, или обычая, или истории. Я целый вечер сидел с Рэвином и еще тремя мужчинами, обсуждая паводки и прочие катаклизмы в здешних краях. Даже когда они соглашались по поводу какого-то особого происшествия, у них были разные версии событий. Как мы определим, что в этих рассказах прибавление, упущение или просто выдумка?
   - Мы здесь не для того, чтобы писать новую главу в Анналы Кола. Мы ищем любое знание, спрятанное в песнях. - Я удачно скрыла личные сомнения под маской оптимизма.
   - Ты нашла кого-нибудь для перевода тех кусков, которые Фру оказались не по зубам? - Маг снова вздохнул. - Судя по тому, что я вижу, этот Народ путешествует так широко, что нынешнее поколение уже почти не говорит на своем родном языке.
   - Те, что постарше, все-таки принесли пользу, - парировала я. - Я не собираюсь пока сдаваться.
   - Здесь очень мало тех, кто перешагнул за свое второе поколение, заметил Узара, качая головой. - Жизнь в диком лесу коротка, Мизаен скупо отмеряет ее чашу. Если найдутся какие-то древние мудрецы, что корпят над тайнами утраченной магии на укромных прогалинах, я съем тот песенник.
   - Не вся мудрость и знание должны быть записаны чернилами и заточены в библиотеках, - отрезала я. - Если ты решишь, что ничего невозможно найти, то так оно и будет. Ничего нельзя знать заранее. Единственные несомненные вещи в этой жизни - восход солнца, закат и дверь Сэдрина в конце ее.
   Чем более побежденным казался маг, тем сильнее мне хотелось доказать, что он не прав.
   - Пойду посмотрю, нашел ли Сорград стоящую игру.
   Выйдя из суры, я оглядела становище. Детей загоняли в постель, и кое-кто из взрослых уже сидел у костров, размещенных так, чтобы было удобно грозить шалунишкам, выглядывающим из-за дверных занавесок. Группа усталых женщин отдыхала за вином и разговорами, отложив рукоделие в сторону, как только света перестало хватать. Компания мужчин с головами скорее белыми, чем медными, сидела у подставки с копьями, их экспансивные жесты явно подкрепляли воспоминание о выдающейся проделке юности.
   Это была уютная картина, и я почувствовала себя совершенно лишней. Убегая от постылой семейной жизни в Ванаме и, недавно, в Зьютесселе, я никак не ожидала найти ее в диком лесу. А как же песни, которым учил меня отец, о великих приключениях, непокорных характерах, озорстве и веселье? Как же Высшее Искусство, которое - я была так уверена - должно лежать в основе подобных сказаний? Не уговорила ли я своих спутников на погоню за тенями в тумане?
   Я сжала зубы. Если это действительно так - мы отправимся дальше. Незачем всем сокрушаться из-за того, что реальность жизни среди Народа не отвечает моим праздным фантазиям. Я никогда не тосковала по оставленному Ванаму и не собираюсь сожалеть о жизни, которой никогда не знала. Я поискала глазами того красивого парня с переплетенным ожерельем. Ни его самого, ни его веселых приятелей нигде не было видно. Не было и разукрашенных девиц, которые днем носили дрова и воду, обмениваясь сплетнями и кокетливыми взглядами.
   Обрывок музыки поплыл на ленивом ночном ветерке. Слабо улыбнувшись, я последовала за ним в густую темноту леса. По крайней мере моя Лесная кровь обеспечила меня лучшим ночным зрением, чем инородцев, - единственное полезное наследие отца в моей скитальческой жизни. За отлогим пригорком мягкий отсвет костра золотил кольцо древесных стволов, и я осторожно направилась к нему.
   Одна, в темноте, я нащупала свою долю трофеев, доставшихся нам от грабителей. Я могла бы украсить себя отборными вещицами для отражения своих побед, но стоит ли? Я бы только звенела, как погремушка, и я не принимаю предложения, не так ли?
   Я вытащила кожаный ремешок, который ношу на шее, и взвесила на ладони висевшие на нем кольца. Одно золотое кольцо, выигранное у страшно глупого кузена Камарла на Солнцестояние, ничем не выделялось, кроме веса благородного металла, чтобы выкупить меня из беды, если не будет другого выхода. Второе представляло собой узкую полоску червонного золота, искусно отогнутую по краям и изящно гравированную волнистыми узорами, которые так любят южные тормалинцы. Подарок Райшеда мне на Солнцестояние.
   Вряд ли моему тщеславию льстит, что эти люди думают, будто Узара лучший, кого я способна привлечь, но если б я носила это кольцо как напоминание о Райшеде, никто бы здесь не узнал, что оно означает. Я спрятала кольца обратно под рубаху, а остальные драгоценности сложила в кошелек. Пусть Народ думает обо мне что хочет. У меня есть более важная рыба для жарки.
   Лиственная прель под ногами сменилась мягким ковром из упавшей коричневой хвои, и зеленый весенний подлесок больше не задевал мои ноги. Мох цеплялся к корявым скрученным корням, что хватались за холм, словно древние пальцы. Я положила ладонь на грубую слоистую кору тиса. Это было молодое дерево, прямое и крепкое, древесина здоровая и упругая. Я двинулась ближе к свету, где деревья согнулись под тяжестью лет. Время и гниль съели их мертвую сердцевину, дуплистые стволы растрескались. Но наружные слои остались сильными и крепкими, новая древесина текла, как глина, поверх старой. Отблески костра стали ярче, я услышала голоса и смех.
   В центре рощи стояло самое старое дерево, приземистое, с глубокими трещинами в полом стволе. Его ветви выгибались наружу, склоняясь к мягкому слою иголок. Некоторые снова укоренялись, выпуская яркие ростки в окружении сухих упавших сучьев. Центральное дерево было увенчано весенней зеленью, пушистые побеги блестящей хвои поднимались над древними сучьями. Я вдохнула смолистый запах, и в памяти ожили воспоминания детства. Нет, это неприрученное место не имело почти никакого сходства с ухоженными рощами тисов, выращиваемых для луков в городах Энсеймина. Однажды я спросила мать, почему эти таинственные деревья так строго огорожены, и разочарованно услышала ее объяснение, что все дело в ядовитых ягодах. Глядя на это могучее дерево, претендующее на свою землю и расширяющее свои владения сеянцами и ветвями, я почувствовала, что моя детская фантазия была оправданна. Те деревья огораживали, чтобы не дать им вырваться на свободу и свергнуть тиранию кирпича и камня.
   Но это была всего лишь детская фантазия. В данный момент я нашла то, что искала. Народ сидел на упавших ветках и там, где живые руки дерева опускались вниз, предлагая свои объятия. Несколько компаний вокруг костра кормили его хворостом, подаренным этим деревом-великаном и его дочерьми. Пламя - ярко-желтое вверху и белое в середине - трещало и металось, как живое.
   Пока я раздумывала, как бы проникнуть в это общество, один из Лесных жителей оглянулся, и я узнала красавчика парня.
   - Присоединяйся к нам, - пригласил он, протягивая руку.
   - Всем добрый вечер.
   Я села радом с красавчиком и дружелюбно улыбнулась. Три пары женских глаз изучали меня на предмет украшений, и мне польстил намек разочарования во взглядах мужчин.
   - Ты Ливак? - вежливо спросил один. - Нашей крови, но инородка?
   Его волосы и короткая борода выглядели скорее каштановыми, чем рыжими, хотя в этом, возможно, было повинно освещение. Его лицо с круглой челюстью и тяжелыми бровями можно найти где угодно в восточном Энсеймине, но живые зеленые глаза, несомненно, принадлежали Народу.
   - Верно. - Я вспомнила фразу из старой песни. - Мой отец бросил свои грезы на ветер и последовал за ними. Он был менестрелем и остановился на некоторое время, чтобы петь для моей матери, которая жила в одном из городов Энсеймина. - И которая больше не находила удовольствия в музыке после его ухода. Но я отбросила эту внезапную неуместную мысль.
   Девушка радом с ним что-то сказала. Я не поняла что, но наверняка это было нечто гадкое, судя по ее подозрительно сладкой улыбке.
   - Я мало говорю на языке Народа, - улыбнулась я парню со всем своим очарованием.
   - Ничего страшного. Мы все учим язык инородцев для торговли и путешествий. Речь Народа, приходящего издалека, часто кажется странной даже нашим ушам, - улыбнулся он в ответ. - Я Паруль.
   - Я Салкин, - назвался красавчик с ожерельем. Представились и остальные. Тощего юношу с костлявым лицом и веснушками, которые служили больше огорчением, чем украшением, звали Нинед. Девушки, сестры с ладными фигурами и тугими кудрями темно-рыжих волос, звались, начиная с младшей, Йефри, Гевалла и Рузия. Все носили по паре простеньких безделушек и выражение робкой надежды на лицах.
   - А что вы делаете?
   На квадратном куске кожи были разложены руны - деревянные, каждая длиной в половину моей кисти в отличие от моих костяных, длиной с фалангу пальца. Три треугольника, образованные из трех рун, соединялись в большой треугольник, создавая четвертый в центре - точно как символ рождения.
   - Смотрим, какое будущее предскажут нам палочки судьбы, - хихикнула одна из девушек, Гевалла.
   - Как интересно, - протянула я.
   - Вы делаете это там, за пределами дикого леса? - спросил Салкин.
   Я почувствовала острый запах свежего пота на его чистом теле.
   - Мы играем в руны, иногда на деньги, - тихо ответила я. - А вы?
   Паруль кивнул на оживленный кружок с другой стороны костра.
   - Конечно.
   Посмотрев туда, я увидела две яркие белокурые головы среди рыжих и каштановых. Значит, Грен решил охотиться на более многообещающую дичь, чем Зенела. Ну и хорошо, потому что я не могла представить себе, чтобы ее романтические идеи выдержали столкновение с ним.
   - Палочки судьбы говорят вам правду?
   Я изображала праздное любопытство, но мои мысли мчались вовсю. Эфирная магия - это магия ума. Я видела достаточно гадалок, чтобы знать: эти шарлатанки выводят четыре пятых любого своего предсказания из одежды, или акцента, или манеры поведения. Но не владеет ли Народ недостающей пятой частью? Возможно, есть какое-то Высшее Искусство, спрятанное в диком лесу. Я стреножила свое возбуждение, но все же спросила себя: где бы найти менее драгоценную книгу, чтобы Узара подавился ею?
   - Если ты искренне хочешь знать, руны будут говорить с тобой. - Рузия взяла палочки, уложила трехгранные стержни в большой треугольник и хлопком выровняла их концы.
   - Как?
   Одна женщина в Коле утверждает, будто она - алдабрешка и неплохо зарабатывает гаданием на цветных камешках. Ее уловка - это изречения, настолько смутные, что отвечают на любой вопрос.
   - Ты можешь спрашивать что-то конкретное, - ответила за сестру Гевалла с нетерпением на лице, - или раскладывать палочки для предсказания.
   - Или для представления, где ты находишься и куда идешь, - добавила Йефри.
   - Они - точный проводник? - Я ничем не выдала свой скептицизм.
   - Когда как. - Салкин раскинул руки. - Тем, кто доверяет палочкам, показывается правда. Для тех, кто сомневается, руны падают без значения.
   Удобное толкование для ошибок.
   - Кто раскладывает палочки?
   Если результатами манипулируют, должна быть направляющая рука.
   - Тот, кто спрашивает. - Йефри говорила так, словно это было очевидно.
   - Они будут работать для меня? - медленно спросила я. - Как инородки и неуверенной в них?
   Обе девушки посмотрели на Рузию, которая вертела руну меж пальцев, как профессиональный игрок.
   - Палочками управляет вера. Если ты веришь, они скажут правду. Я прочту их для тебя, если хочешь.
   - Мне любопытно, - протянула я, - и я готова верить. Этого достаточно? - В моих словах проскользнул вызов.
   Темные глаза Рузии решительно засияли. Она покатала руны в ладонях и вытащила одну.
   - Это твоя руна рождения?
   Я держала в руках полированное тисовое дерево, разглядывая три его грани. Резные символы выглядели немного непривычно, но это, без сомнения, были Источник, Арфа и Зефир. Я медленно кивнула.
   - Отец сказал мне, что вытащил эту руну, когда я родилась, что это счастливые символы для меня.
   Могла ли Рузия узнать это от Грена или Сорграда?
   - Рузия всегда может вытащить чью-то руну рождения, - с гордостью сообщила Йефри.
   - Значит, он точно был нашей крови, - заметил Салкин. - Только Народ берет единственную палочку и читает все три грани вместе. А у инородцев полно всяких странных ритуалов.
   - Люди Гор вытаскивают единственную руну, - поправила его Рузия с ноткой упрека.
   Один шанс из девяти - не так уж невозможно. Я посмотрела на Рузию и указала на Грена.
   - Ты не говорила с ним?
   - Нет. - Она полуобернулась, не вставая с места. - А что?
   - Ты могла бы вытащить его руну рождения и что-то прочесть по ней, даже ничего не зная об этом человеке?
   Рузия кивнула, воинственный блеск вспыхнул в ее глазах.
   - Проверка?
   - Давай, Рузия, ты же можешь, - подбодрила ее Гевалла. Остальные кивнули, совершенно уверенные в талантах девушки.
   С минуту Рузия задумчиво смотрела на девять палочек в своей руке, потом глубоко вдохнула и выдернула одну из пучка.
   - Это его руны рождения?
   - Что ты читаешь в них? - парировала я. Рузия поджала губы.
   - Шторм - господствующая из этих трех, сильная руна, мужская. Он склонен к вспыльчивости и неприятностям.
   Что было бы верно для любого мужчины в подходящих обстоятельствах.
   Рузия повернула руну.
   - Молния, поэтому он склонен к внезапному вдохновению, но... - Она заколебалась. - Удар молнии бывает пагубным, он поджигает и может причинить огромное разрушение.
   Я увидела в ее глазах любопытную отрешенность. Все остальные были поглощены гаданием, и я придержала язык. Рузия продолжала, устремив взгляд на что-то невидимое.
   - Куранты звучат, когда их ударяют, поэтому он имеет репутацию, которую не желает опровергать или скрывать. Удары - это жестокость, хотя... - Девушка запнулась. - Мне нужен его небесный знак. - Она потянулась за еще одной палочкой рун и издала невнятный возглас удивления.
   - Это не руна небес. - Йефри взяла у нее палочку. - Как же ты промахнулась?
   Рузия покраснела и снова протянула руку, но вдруг остановилась.
   - Что управляло небесами при его рождении? - спросила она меня.
   - Не знаю.
   Этот вопрос никогда не возникал.
   На минуту глаза Рузии стали далекими, когда она водила пальцем по первой палочке.
   - Это руна гор, связанная с ветрами, шумом и разрушением. Есть что-то зловещее... я не могу сказать больше, не зная его небесного знака.
   Вся компания повернулась и с сомнением уставилась на обоих братьев, поглощенных игрой с группой молодых мужчин. Я пошла туда и встала за плечом Грена. Он повернул голову.
   - Твои руны рождения, Грен, ты часто к ним обращаешься? - небрежно спросила я.
   Грен снова взглянул на шумную игру.
   - Нет, разве что требую эту кость, когда мы тянем жребий.
   - А какая твоя небесная руна?
   - Пустая. - Грен обернулся с озорной усмешкой. - Я родился в двойное новолуние. - Он широко распахнул свои поразительно голубые глаза. - Рожден, чтобы быть повешенным, так они сказали.
   - Кто сказал?
   - Ну что, Песочный ушел искать хорошенькую шейку для той цепочки? злорадно усмехаясь, вмешался Сорград.
   - Когда я уходила, он укладывался спать. - Я посмотрела на Сорграда. Это был щедрый жест.
   Он ухмыльнулся в мерцающее пламя.
   - Я бы заплатил еще два раза по столько же в благородных монетах за этакое развлечение. И теперь мы знаем, как заткнуть магу рот. - Он полез в карман и надел на палец изумрудное кольцо-печать. - Что поставишь против этого, если я скажу, что завтра утром какая-то девица будет щеголять в том ошейнике, а у Песочного появится упругость в походке?
   - Никаких ставок. - Я покачала головой. - Следи за тем, с цепочными браслетами, - прошептала я на ухо Грену, прежде чем вернуться к Салкину и его друзьям.
   Я села у кожаного квадрата.
   - У него нет небесного знака, Рузия, он родился в новолуние обеих лун.
   Девушка пробормотала что-то на Лесном языке, и я вновь прокляла свое невежество.
   - Что это означает? - спросила я.
   - Это... предвещает несчастье, - изрекла Рузия, положив конец расспросам.
   Что это - только суеверная чепуха или некое знание, разделяемое древними расами?
   - А что могли бы руны рассказать обо мне? Девушка вручила мне палочки с вызовом в глазах.
   - Положи их, как я тебе скажу, и мы поглядим, а? Не смотри на них, не выбирай, просто клади.
   Я взяла у нее руны и небрежно провела пальцами по гладкому дереву, отполированному от долгого употребления. Насколько я могла определить, там не было никаких мелких зазубрин или выемок, которые расскажут опытным пальцам куда больше, чем может увидеть глаз.
   Рузия смотрела на меня в упор.
   - Сначала одну, поперек, - приказала она, - теперь две под ней, снова поперек, и под ними еще три в ряд.
   Я сделала, как было велено.
   - Остальные - по одной на углах треугольника. Нет, указывающими наружу, вот так.
   Я выпрямилась.
   - Ну, что они говорят?
   Рузия подняла первую палочку, которую я положила, и показала мне символ на ее основании.
   - Ты родилась под защитой солнца.
   - Верно, - кивнула я, дивясь тому, что первой оказалась именно небесная руна.
   - Второй ряд говорит о твоем характере. - Девушка посмотрела на верхние символы, обращенные ко мне. - Молния - значит ты считаешь себя творческой натурой, Зефир - везучей. - Она посмотрела на другую сторону палочек. - Какой видят тебя другие люди? Шторм говорит о том, что они находят тебя тяжелым человеком, склонным к несогласию. Источник? Они думают, что ты многое скрываешь.
   Я улыбнулась. Пусть-ка попробует прочесть то, что я скрываю под моей веселой беззаботностью, если хочет.
   Рузия подняла палочки, чтобы увидеть руны, обращенные лицом к коже.
   - А эти говорят о твоей истинной сущности. Куранты звучат для смелости, решительности. Арфа - это знак ремесла, искусства, сноровки.
   Стало быть, эта девушка хорошо разбирается в людских характерах, даже при кратком знакомстве. И новости о приезжих обегают любую деревню, как собака с костью в зубах. Несомненно, Рузия весь день прислушивалась к сплетням.
   - А что остальные? - Я указала на нижний ряд из трех палочек.
   - Это твоя мать, ты сама и твой отец.
   - Продолжай.
   Посмотрим, расскажет ли Рузия что-нибудь существенное о моих родителях.
   Она показала мне Сосну, первую из рун на верхних гранях, смотрящих на меня.
   - Твоя мать сильная, как это дерево, но достаточно гибкая, чтобы выдержать бурю.
   Да, сколько раз я видела гнев моей бабушки, падающий как летний гром, и хотя моя мать оставалась пассивной, в конечном счете она сопротивлялась ее ярости.
   - Но есть и несчастье там. Лес. - Рузия нахмурилась, глядя на следующую руну в ряду. - Это к находчивости, но также к потере. Или к тому, чтобы потеряться самой. Дальше идет Тростник, это к податливости, но также к слабости.
   Я удержала на лице маску вежливого интереса, стараясь не вспоминать, как мать то жаловалась на судьбу, обремененную внебрачным ребенком менестреля, то кляла себя за трусость, что не ушла вместе с ним. Но ведь любую комбинацию рун можно истолковать так, чтобы высечь отклик из любой жизни, верно?
   - Я слышала, что с этими символами связываются и другие черты, и их много, - деликатно промолвила я. - Тормалинцы называют Тростник символом Дрианон для верности в браке. В Каладрии он означает шепот Аримелин, несущий сны.
   - Рузия всегда знает, какой смысл применять. - Йефри словно удивилась, что мне понадобилось спрашивать.
   Остальные горячо закивали.
   Рузия посмотрела на меня долгим взглядом, прежде чем заняться рунами на противоположных гранях.
   - Для твоего отца: Волк - это честолюбие, но также неутоленный голод. Дуб - это сила, живучесть, но также упрямство, пустота. Лосось - это путешествие, плодовитость. - Она слегка улыбнулась. - Но также и принуждение, перевешивающее все прочее. Мы можем остановиться, если хочешь, - предложила девушка.
   Она прекрасно знала, что мой отец был странствующим музыкантом, не требовалось никакой изобретательности для этих так называемых откровений.
   Я развела руками.
   - Раз начали, пойдем до конца.
   - Хорошо.
   Она подняла руны, чтобы посмотреть на спрятанные символы на нижних гранях.
   - Как их ребенок, ты имеешь Гору - выносливость и дальновидность, но это еще и руна одиночества. Олень - это символ быстроты и отваги, но он может означать, что ты бежишь от того, чего боишься. Море - это могущество, спрятанные глубины, но также и отсутствие направления.