МакКенна Джульет Энн. Удача игрока (Хроники Эйнарина - 3)

   - Это интересно? - В тоне Сорграда слышалось немалое сомнение.
   - По-моему, да, и если мы сможем их все перевести, я думаю, Планир и Д'Олбриот договорятся, особенно если эти песни действительно содержат магические заклинания.
   - Насколько это вероятно? - нахмурился Сорград.
   - Вероятнее, чем ты думаешь. Я видела эфирную магию в деле и ставлю деньги любой чеканки, что в ее заклинаниях звучат Лесные ритмы. Я дочь менестреля, Сорград. Моему слуху можно доверять.
   - А почему маги сами не займутся этим?
   - Маг, которого Планир отправил руководить действиями ученых, заурядный носитель плаща по имени Казуел, - едко сказала я. - Его планы и метод высечены в камне, и он не удосужился выслушать мои теории, тем более что сам не смог бы ухватить мелодию, даже будь она повалена и связана по рукам и ногам!
   - Ты часом не столкнула ящик книг ему на голову, чтобы убрать его с дороги? - ухмыльнулся Сорград.
   - Не думай, что у меня не было искушения! - Я глотнула вина. - Нет, я его просто обошла. Есть любимый племянник Дома, эсквайр Камарл, который кое-чем обязан Райшеду. Я убедила его, что эта книга стоит изучения, и он посоветовал мессиру Д'Олбриоту заплатить мне, только бы я поехала и перевела песни.
   - И ты проделала такой путь, чтобы взвалить на меня эту работу? произнес Сорград явно без восторга. - Я ценю, что ты хочешь разделить гонорар со своими друзьями, Ливак, но должен был найтись кто-то ближе!
   - Увы, нет, - пожала я плечами. - Со Старым Высоким тормалинским ученые еще справились, но они не утруждают себя тем, что называют утраченными языками. Мы нашли несколько дворян, которые бывали в Гидесте, но Горной речи хватает лишь для того, чтобы потребовать вина, постель и проститутку на рудниках, она не больно-то подходит для архаичных саг.
   - Значит, ты ищешь кого-то, кто придерживается старых обычаев? Сорград задумчиво провел пальцем по краю изящно гравированного кубка.
   - Да, и это означает идти в дикий лес и подниматься высоко в горы. Отсюда до Тормейла я не нашла никого, кто был бы уверен во всех словах.
   Однако я узнала достаточно, дабы убедиться, что эти песни звучат как Высшее Искусство.
   - Тебе платят вперед или по результатам? - внезапно поинтересовался Сорград.
   - Я получила щедрый аванс, - заверила я его, - и право черпать средства из резервов Д'Олбриотов во всех главных городах здесь, поблизости. - Бронзовый амулет, несущий герб Д'Олбриотов, висел, теплый и тяжелый, под моей рубахой, но я не собиралась привлекать нежелательное внимание, показывая его тут Сорграду. - Окончательная плата зависит от того, что именно я выясню. Да, я хочу перевести эти песни, но если повезет, кто-нибудь, владеющий древними языками, направит меня к людям, сведущим в эфирной магии. Будучи полукровкой, я могу пойти в Лес, ссылаясь вместо поручительства на имя моего отца. Когда я отыщу настоящий Лесной Народ, думаю, я сумею уговорить кого-нибудь помочь мне. Но, чтобы проникнуть в горы, мне нужен кто-то, кто знает тамошние порядки, умеет говорить на том языке и сможет представить меня кому требуется.
   - Стало быть, тебе нужны мы с Греном. - Озорство притаилось в глубине Сорградовых глаз. - Возможно, дело будет стоящим, если сойдемся в цене.
   Его веселье действовало мне на нервы, и я вдруг сообразила, что никогда толком не знала, почему эти двое в свое время покинули горы.
   - Мы не наткнемся на толпы людей, желающих освежевать вас ради награды за вашу шкуру, нет? - строго вопросила я.
   - Нет, пока мы избегаем некоторых мест. - Сорград вновь задумчиво уставился в пустой кубок.
   Я налила ему еще вина.
   - Дай мне подумать, - сказал он наконец. - Мне нужно будет поговорить с Греном.
   - Приходите ко мне завтра утром. Я покажу вам книгу. Я повернулась к сцене, где танцовщицы снова завлекали публику своими подвязками. Бесполезно давить на Сорграда; он даст ответ в свое время, а Грен сделает то, что посоветует старший брат. Грен мало чем утруждал свою голову, хватаясь за жизнь с рвением, которое часто переходило в безрассудство. Наверно, поэтому они и оставили горы: Грен что-то натворил, не подумав о последствиях, и братьям пришлось убраться. Скорее всего они направились в Лескар, как все изгнанники этого мира. Склонность Грена к непредвиденной жестокости в жизни наемника оказалась преимуществом, а не помехой, какой она была бы в любом другом месте, поэтому братья, вероятно, и остались в Лескаре, видя богатую поживу, которую можно извлечь из бесконечного круговорота междоусобных войн.
   Танцовщицы уступили сцену актерам, и вскоре я догнала действие маскарада. Скряга, задумавший жениться на деньгах нашей героини, похитил ее и заставлял работать судомойкой, пока она не согласится.
   - Почему он просто не трахнет этого глупого цыпленка, чтобы ускорить дело? - недоуменно пробормотал Сорград.
   - У нее не тот вид, чтобы отбиться от зимней простуды, - согласилась я.
   Появились кухарка и экономка для еще одного из тех удобных маскарадных диалогов, где два действующих лица рассказывают друг другу о вещах, уже известных обоим.
   - Вот тебе и ответ!
   - Старик в "Слезах сиротки" тоже был импотентом. - Отклонившись назад, Узара выглянул из-за спины Грена. Вид у мага был озадаченный.
   - Как правило, это соответствует маске с поникшим носом, - прошептала я. Сэдрин спаси меня от этих магов с их затворнической жизнью.
   Следующими на очереди у садовых ворот были герой и героиня. Он всецело стоял за вызов Стражи, пусть, мол, арестуют старого негодяя.
   - Первая разумная вещь, что я от него слышу, - с усмешкой прошептал Сорград. - Каждый честный горожанин всегда должен обращаться к Страже.
   - Спорим на серебряную марку, что она не обратится?
   Мои деньги остались в целости, так как наша героиня ответила с бесспорной правотой и убедительной театральностью, что никто не поверит, будто старый сквалыга не сунул палец в ее кошелек. Ее репутация будет погублена, и родители героя никогда не разрешат им пожениться. Я поманила служанку с вином, пока мы слушали обычную романтическую чушь, которая за этим последовала.
   Я поймала себя на том, что думаю о Райшеде, тормалинском воине, о котором упомянул Сорград. Наши пути пересеклись, когда он преследовал Ледяных островитян по поручению мессира. Последние пару лет эльетиммы шныряли по тормалинскому берегу, грабили и убивали, добывая ценности, которые, как они надеялись, приведут их к погибшей колонии Кель Ар'Айена. Я охотилась за теми же ценностями, неохотно воруя их по приказанию Верховного мага.
   Огонь внезапной страсти и чувственные наслаждения, которые за этим последовали, не были для меня чем-то новым, но настоящим удивлением стало острое чувство потери, когда Райшед вернулся к своему патрону. Вообще-то я не склонна чахнуть из-за мужчин или чего-то еще - руны разыграны, и я отправляюсь дальше, - но я начала подозревать, что мы стали единым целым не только между простынями. Когда случай и попустительство Верховного мага вновь свели нас вместе, я вдруг обнаружила, что иду на компромиссы и уступки, лишь бы нам с Райшедом не пришлось разлучаться. Я не обряжала свои чувства в надушенные, бессмысленные слова, как героиня, мечущаяся по сцене, но должна была наконец признать, что хочу быть с Райшедом, и не только до тех пор, пока конец года не аннулирует все сделки. По крайней мере я узнала, что Райшед также неравнодушен ко мне, - открытие, которое и обрадовало меня, и испугало.
   Я посмотрела на искусственных влюбленных с лицами из дерева и краски и жизнями, вытащенными из маскарадного запаса ролей: благородный влюбленный, пропавший наследник, страдающая красавица, веселый плут, мудрый старик, комические ремесленники. Их затруднения и выходы из них подогнаны, как кусочки в детской мозаике, но не так складывалась жизнь для Райшеда и меня. Мы примирили мое кокетство и вынужденную нечестность в пути с его долгом присягнувшего знатному Дому в основном благодаря тому, что игнорировали эту тему, говоря по правде, но поиски хоть какой-то надежды на совместное будущее, долгое или нет, оказались чрезвычайно трудными. Что бы я ни говорила Сорграду, Соргрену, Верховному магу или Д'Олбриоту, именно на это нацелена вся моя нынешняя затея. Но это мой секрет.
   Звучный голос Ниэлло привлек мое внимание к сцене, и я поняла, что два ремесленника предлагают выкрасть героиню из дома скряги - тогда наш герой сможет найти ее блуждающей по лесу и вернуть любящей семье.
   - А что мне делать в лесу? - озадаченно спросил герой.
   - Срывать цветочки, - с хитринкой в глазах предложил лунолицый клоун, показывая многозначительным жестом на рейтузы нашего героя, в которые определенно было что-то подложено. - Что еще делать весной молодому человеку?
   Публика засмеялась.
   - Сомневаюсь, что сокровище папули вернется домой непорочной, заметила я Сорграду с притворным неодобрением.
   Маскарад шумно катился по гладко проложенным путям: влюбленные гонялись друг за другом, то убегая за задник, то выскакивая на сцену вместе с клоунами, собакой, кухаркой и скрягой, и вызвали еще более громкий смех, когда в зрителей полетели двусмысленные остроты. Скряга совершил ошибку, пытаясь войти в свой дом через задние ворота в попытке помешать бегству героини; как полагается, он без штанов и в рубахе с развевающимися полами был прогнан своей собственной собакой. Воспользовавшись случаем, точильщик сперва освободил наследницу, а потом засунул свои сапоги под стол кухарки. Появились танцовщицы, чтобы охладить возбуждение чинным показом кружев и лодыжек, и пьеса закончилась выходом героя и героини из задника в свадебных одеждах; ее волосы острижены и положены на алтарь Дрианон.
   Народ зашевелился, требуя эля, и Толкователь решительно повысил голос, провозглашая мораль, хотя сам спектакль шокировал бы любого жреца, по ошибке переступившего этот порог. Я страшно удивилась, что Ниэлло не сократил финал, как делают в наши дни многие труппы, но все-таки нынче праздник, когда людям импонирует строгое соблюдение старых обычаев.
   Как только труппа вышла на поклон, Ниэлло стал махать рукой и, изображая, что пьет, указал на наш стол.
   - Мы остаемся? - Я посмотрела на остальных.
   Из задника, с домашними туфлями в руках, парами выходили танцовщицы, набросив поверх костюмов теплые шали.
   - Обязательно, - быстро ответил Грен. - Еще слишком рано, чтобы идти спать, во всяком случае, без компании.
   Он не спеша направился к сцене, забрав у служанки кувшин и горсть кружек. Поначалу танцовщицы не обратили внимания на хрупкую фигуру в неприметной буйволовой куртке и бриджах, как у половины мужчин в городе. Но вот головы девушек одна за другой повернулись, их золотистые локоны казались медными рядом с льняной головой Грена. Любопытные взгляды сменились застенчивыми смешками, и вскоре Грен уже сидел на краю сцены в окружении четырех девиц, которые потягивали вино и кокетливо хихикали, пока он расхваливал представление.
   Лениво помахивая своей крючконосой маской, к нам подошел Ниэлло. Его висящая лохмотьями разноцветная куртка была расстегнута, и под ней виднелась потная рубаха. Упав на скамью, актер тепло улыбнулся мне, и я вдохнула его приятный мужской запах. Он провел рукой по спутанным каштановым волосам и испустил удовлетворенный вздох.
   - Ну, что скажете?
   - Весьма занимательно. - Узара подвинул ему вино. - Первый класс.
   - Достойно даже "Зеркала", - согласилась я.
   - Это вряд ли, - пожал плечами Ниэлло, но на лице его было написано удовольствие. - Думаю, мы могли бы выжать больше из истории с псиной.
   - Только если ты разденешься догола и действительно покажешь девицам восхитительное зрелище, - возразила я.
   - Мог бы я пойти на такую жертву? - задумался он с притворной серьезностью. - Боюсь, что нет. Вряд ли Стража поймет юмор. Что вы думаете о моей сцене с кухаркой?
   - А где письмо? - вмешался Сорград.
   - Какое письмо? - озадаченно нахмурился Ниэлло.
   - Письмо, которое либо имеет решающее значение и теряется, либо содержит необходимую информацию для решения всех проблем. - Горец улыбнулся дразнящей улыбкой. - Каждый хороший сюжет должен иметь то или другое, верно?
   Мы обсудили маскарад вообще и роль Ниэлло в частности. Постепенно двор опустел, пока не остались только мы четверо и актеры, отдыхающие после спектакля. На какой-то далекой башне куранты пробили полночь.
   - Так где вы остановились? - Глаза Ниэлло скользнули от меня к Узаре с очевидным любопытством.
   - У нас комнаты в "Шести Звездах". - Я сделала легкое ударение на слове "комнаты".
   Ниэлло беззвучно присвистнул.
   - Ты продвинулась в этом мире, моя дорогая. Я провожу тебя обратно, когда будешь готова отправиться в постельку.
   Я улыбнулась, покачав головой.
   - Нет необходимости, но все же спасибо.
   Его карие глаза омрачились. Мне польстило такое разочарование, однако уже в следующий миг Ниэлло успокоился.
   - Прошу меня извинить, но я действительно должен поговорить кое с кем из труппы. Представление было хорошим, но всегда можно сделать лучше.
   И он, как идущая по следу гончая, направился прямо к девице, игравшей героиню; на ее собственном лице не было ничего из невинности маски, которую она только что носила.
   - Ты и в прошлый раз ему отказала, - лукаво заметил Сорград. Бережешь себя для своего воина?
   - Берегу себя от дурной чесотки, - ответила я с некоторой резкостью. Именно это я получила в тот последний раз, когда поддалась на его уговоры.
   На лице мага застыло отвращение, и я уже собиралась сказать ему что-нибудь дерзкое, как вдруг у сцены вспыхнул переполох. Грен обнимал за талию хорошенькую танцовщицу; она вся светилась бессмысленной чувственностью, которая так часто вызывает неприятности. Второй клоун, чье лицо оказалось почти таким же жирным, как его маска, и покраснело от вина и гнева, тянулся к руке девушки.
   - Давай, Лалла! Я сказал, что мы уходим. Сегодня ночью ты идешь со мной.
   Грен отодвинул девушку от клоуна.
   - Лалла хочет остаться, правда, лапочка? - Он крепче сжал ее талию и с улыбкой посмотрел на нее снизу вверх.
   - Уходи, Вадим, - неблагоразумно вмешалась одна из танцовщиц. - Лалла не твоя собственность, как и любая из нас. Когда ты наконец вобьешь это в свою деревянную башку?
   Вадим погрозил ей пальцем.
   - Заткни рот, Келти, если не хочешь, чтобы я его заткнул.
   Лицо Грена застыло. При всем удовольствии, которое он получает в обществе хорошеньких девиц, он испытывает преувеличенное чувство вежливости по отношению к женщинам. Он поднял Лаллу и посадил на край сцены. Удивленная его неожиданной силой, девица глупо захихикала.
   - Не думаю, что эти дамы нуждаются в твоем обществе, - насмешливо процедил Грен, повернувшись к Вадиму. - Почему бы тебе не трахнуть себя? Вадиму, выходцу из Кола, судя по его говору, потребовалась минута, чтобы понять смысл непристойности северной страны. Лалла оказалась сообразительнее и захихикала, но Келти и остальным хватило ума спрятаться за спину Грена. Лицо жирного клоуна исказилось от ярости, и он обрушил на горца свой кулак величиной с ослиное копыто. Грен с легкостью избежал удара и издевательски хлопнул Вадима по заду.
   - Вот сюда, мешок сала!
   Узара встал из-за стола, уже готовый вмешаться.
   - Нет. - Я твердо положила ладонь на его руку.
   - Да ты что? - возмутился Узара. - Это же нечестный бой!
   - Да, нечестный, но жирдяй сам его начал, вот и пусть теперь расплачивается. - Я сжала руку мага.
   Узара сел, в его взгляде читались непонимание и растерянность. Я направила его внимание на драку. Грен ловко ускользал от неуклюжих замахов Вадима, нанося жгучие пощечины по багровому лицу клоуна. Дурочка Лалла дрожала от огорчения, пытаясь схватить то одного, то другого за рукав, несмотря на настойчивое шипение Келти и остальных танцовщиц, велящих ей отойти.
   - Да я задушу тебя твоими собственными кишками, гаденыш, - разозлился Вадим и, схватив табурет, швырнул его в Грена.
   Горец легко увернулся и в свою очередь бросил блюдо костей и объедков прямо в грудь Вадиму. Весь забрызганный жиром, толстяк в ярости кинулся вперед, взбешенный, как медведь, которого раздразнили. Поскользнувшись на фруктовой кожуре, Грен упал на колено, и Вадим с победным ревом замахнулся на его голову. Отодвигаясь еще до удара, Грен вытянул руку, чтобы смягчить падение, и перевернулся с грацией, коей позавидовали бы многие акробаты. Снова вскочив на ноги, он молниеносным ударом кулака разбил Вадиму губу, а толстяк даже не успел понять, что его ударило. Второй удар в живот - и клоун скрючился. Он совершил ту же ошибку, какую до него совершало большинство других. Он тоже решил, что если Грен невелик ростом, то с ним легко будет справиться. Я давно потеряла счет тем, кто узнал на собственном горьком опыте, что это тощее тело крепко, как высушенная древесина, и гибко, как плеть. Кроме того, Грен никогда не верил, что может оказаться побитым. Я поймала взгляд Сорграда, и горец кивнул. Мы оба видели, что его брат повышает темп.
   Грен отступил на шаг и замер наготове. Едва Вадим выпрямился, он быстро пнул толстяка в голень. Я поморщилась, зная, что Грен по-прежнему носит горняцкие сапоги со стальными подошвами. Вадим взвыл и запрыгал, схватившись за ногу; это выглядело так же комично, как все то, что он показывал на сцене. Безмозглая Лалла засмеялась, и с быстротой, которую ему лучше было бы использовать против горца, Вадим ударил ее, сбив дурочку с ног. Келти бросилась вперед, чтобы утащить рыдающую крошку подальше.
   Глумливое веселье на лице Грена вспыхнуло ярким гневом, и клинок блеснул сталью в его руке.
   - Он не убьет его, нет? - Ниэлло похлопал Сорграда по плечу и в беспокойстве наморщил лоб. - У меня будет куча хлопот с поисками другого клоуна, знающего эту роль, ведь праздник уже начался.
   Сорград не ответил, а я следила за дракой. Вадим двигался теперь осторожнее, поглядывая на нож в руке Грена. Горец подходил ближе, его глаза светились бледно-голубым огнем, слабая улыбка изгибала уголки рта. Он наслаждался, а у меня душа ушла в пятки: таким он был опасным. Вдвоем они кружили по двору, загребая ногами тростник и сор. Вытянув руки, Вадим через каждый шаг нащупывал сзади столы и скамьи. Грен, ловкий, как кот, следовал за ним по пятам.
   Узара что-то досадливо пробормотал.
   - Мы не можем это остановить?
   - У тебя ничего не получится, и если ты испортишь Грену потеху, то станешь врагом на всю жизнь.
   Маг так и замер с открытым ртом, не зная, как выразить в словах свои вопросы. Я покосилась на Сорграда, дабы удостовериться, что он готов вмешаться. Он - единственный, кто мог теперь остановить Грена и не дать ему убить этого идиота.
   В ту же минуту жирное лицо Вадима смялось от злобной хитрости. Он медленно продвинулся вокруг стола, где в луже соуса лежали бараньи кости. Схватив резную вилку, клоун ринулся на Грена, при этом свернул в сторону, чтобы оставаться вне досягаемости его ножа. Чего Вадим не ожидал, так это что Грен мгновенно перебросит нож в другую руку, а шаг вбок выведет его из-под опасности прямо к незащищенной спине толстяка. Нож сверкнул в свете ламп, мелькнув так молниеносно, что глаз не уловил его движения, а ведь я следила за ним, зная этот прием из прошлого.
   Боль и возмущение слились в крике Вадима, кровь засочилась у него меж пальцев, когда он схватился за рану в плече. Пошатнувшись, толстяк потрясение уставился на Грена, а тот широко ухмылялся, держа кинжалы уже в обеих руках. Вадим выронил оружие из ослабевших пальцев - он не первый увидел свою смерть в ясных глазах горца.
   - Ниа мер эз! Алз вергет. - Отрывистый приказ Сорграда на Горном языке рассек напряженную тишину.
   Огонь на лице Грена угас. Он озадаченно посмотрел на брата, потом на Вадима, словно видел его впервые в жизни. Я тихо выдохнула от облегчения.
   - Думаю, ты должен извиниться перед дамами, приятель. - Голос Сорграда звучал добродушно, но блеск в его глазах говорил иное.
   Вадим скривил губы и глубоко вдохнул, собираясь ответить какой-то дерзостью.
   Ниэлло шагнул к сцене и опасливо поклонился Грену, благоразумно держась подальше от его ножей.
   - Хватит, Вадим. Ты свой урок уже получил, так что иди отсюда и приведи себя в порядок.
   Даже не помню, чтобы я когда-нибудь слышала такую властность в голосе Ниэлло, но она определенно заставила Вадима повиноваться. Клоун выпрямился и сплюнул кровавую слюну в тростник у ног Грена. Провожаемый враждебными взглядами, он в полной тишине покинул двор; никто не предложил ему даже носового платка, чтобы остановить кровотечение.
   Едва Вадим повернулся спиной, как девица Келти подскочила к Грену, предлагая ему вино, и нежно приложила смоченную тряпку к впечатляющему синяку у него на скуле, который быстро темнел под белой кожей. Горец убрал кинжалы в ножны и кротко принял ее помощь. Келти бросила хозяйский взгляд на остальных танцовщиц, и тем пришлось довольствоваться поддержкой, оказываемой Лалле. Они повели ее, хнычущую, обратно в трактир. Грен подмигнул мне над плечом Келти, давая понять, что силы его далеко не исчерпаны.
   - Пошли, Узара. Пора спать. - Я встала и дружески обняла Сорграда. Приходите к нам завтра утром.
   - Придем, первым делом. Как только встанем. - Сорград не сводил глаз с прежней героини, которая нетерпеливо смотрела в спину Ниэлло, пока тот оправдывался за драку перед хозяином трактира.
   - Идем, Узара.
   В полном замешательстве маг последовал за мной наружу и молчал всю дорогу до нашей гостиницы, не проронив ни звука, даже когда мы поднимались по лестнице в свои спальни.
   Глава 2
   Я услышала эту песню еще юной новобрачной, когда когорта моего мужа стояла в Селериме для защиты города. В Равноденствие и Солнцестояние на речных островках собирались группки людей - несомненно, потомков Народа Равнин. Из этой их песни ясно, что Аримелин дарует свои сны всем племенам на протяжении бесчисленных поколений.
   К тебе, богоизбранная Сэл Ар'Имела,
   Все упования обращены.
   Мудрость твоя не знает предела
   Так ниспошли ее в наши сны.
   В водах твоих токи жизни сокрыты,
   Вторят леса твои вздохам любви.
   Будут любовники плодовиты,
   Если их примешь в объятья свои.
   Тех храбрецов, что пали в сраженье,
   Вечным покоем ты осени;
   Дай очищающее забвенье
   Тем, чьи наполнены горем дни.
   Благословения Сэл Ар'Имелы
   Всяк в этом мире подлунном ждет:
   И всемогущий, и кроткий, и смелый,
   Кто нынче пришел и кто завтра уйдет.
   Селерима, Западный Энсеймин, Второй день Весенней ярмарки, утро
   - Вряд ли они придут.
   Узара подошел к окну и в третий раз после вторых курантов дня выглянул на улицу. Внизу селеримцы тащились домой после ночных кутежей или отправлялись торговаться на ярмарочной площади.
   Я взяла себе отличного белого хлеба и пахнущего лавандой меда, очищенного от каждой крупинки сотов. Утро не то время, чтобы налегать на жирное или острое.
   - Сорград сдержит слово, - заявила я, облизав липкие губы. - Даже если он решил не помогать нам.
   Узара поднял кружку легкого пива, но снова поставил ее, так и не отпив.
   - Думаешь, они не станут помогать?
   - Понятия не имею, - рассердилась я. - По-моему, шансы по большей части равные, но Сорград еще задаст кучу вопросов, прежде чем согласится работать на магов.
   - Сорград думает за них обоих? - усмехнулся Узара.
   - Ты лучше будь повежливее, - предостерегла я. - Горные Люди вовсе не пещерные жители с каменными черепами и в медвежьих шкурах, как и Лесной Народ - не беспечные певцы, живущие на орехах и ягодах. Успокойся и ешь свой завтрак. Наверняка они вчера поздно легли.
   - И все-таки я не уверен, что их нужно вмешивать, - проворчал Узара. Смотри не рассказывай им слишком много. Сама знаешь: Планир и Д'Олбриот сошлись на том, что все сведения об эльетиммах надо держать в большом секрете, пока у нас не появятся средства отражать их заклинания.
   - Даже если вы заставите каждого мага и эсквайра поклясться хранить тайну под страхом смерти, слухов вы все равно не остановите. Я провожу больше времени у черных лестниц, чем ты, маг, а этой зимой во всех кухонных дворах Тормейла только об эльетиммах и толковали. - Я взмахнула измазанной медом ложкой. - Я расскажу Сорграду то, что ему следует знать. Думаю, ты не понимаешь, что они двое нужны мне сейчас куда больше, чем ты. Они знают людей, и места, и всякие полезные вещи, помимо Горного языка. Да, у тебя есть твоя магия, но проку от нее - чуть.
   - По-моему, вчера она тебе пригодилась, - надменно бросил Узара.
   - Твоя правда. - Я смягчила тон. - Просто важно, чтобы ты поладил с ними. Ты должен понять, как думают Сорград и Соргрен. Это очень просто: мир делится на людей, за которых они, и на всех остальных. Если они решат звать тебя другом, то скорее примут кинжал в ребра, чем позволят тебе пострадать. Если же ты не оправдаешь их доверия, они не помочатся на тебя, даже гори ты ярким пламенем на улице. Понимаешь?
   Узара открыл рот, но ничего не сказал, а только повернулся, чтобы снова посмотреть на большак. Продолжая завтракать, я думала о нескольких вещах. Надеюсь, Вадим не настолько глуп, чтобы подстерегать горцев этим утром. Хотела бы я видеть, как кто-то берет верх над Греном, но не поставлю и лескарский ломаный грош, что когда-нибудь увижу. Даже не сосчитать, сколько мужчин думали, что справятся с каким-то костлявым сыном безродной козы, и кончали тем, что смешивали кровь с вином. Я вытерла пальцы о салфетку. Если бы стряслась беда, Сорграду хватило б ума держаться в стороне и послать мне весточку. В худшем случае Реза знает, где мы остановились, он смышленый малый.