Страница:
— Чего стоишь? Неси. Не хватало еще, чтобы он подумал, будто мы не торопимся обслуживать его. — Фолти сердито загремел бутылками.
Кристал направилась к Маколею. Он в упор смотрел на нее, поблескивая серыми глазами из-под полей своей черной шляпы.
— Много у вас сегодня народу, — заметил Кейн, не дожидаясь, когда она поставит на стол бокал.
— А куда им деваться? — сухо прокомментировала девушка. — Я слышала, ты закрыл заведение миссис Делани.
— Публичные дома запрещены законом. Рано или поздно закрою и ваш салун. Как только увижу, что кто-нибудь из вас берет деньги…
— Но девушки как-то должны зарабатывать себе на жизнь. Что еще им остается делать?
— Пусть откроют свой салун или организуют какой-нибудь театр. Я даже сказал, что охотно войду с ними в долю, как только они будут готовы начать.
— Значит, наводишь порядок. Все об этом только и мечтали, — презрительно бросила Кристал, и не думая скрывать отрицательное отношение к деятельности шерифа. Она искренне сочувствовала девушкам, работавшим у миссис Делани. Некоторые из них были очень милы и приятны в общении. Кристал надеялась, что им удастся создать маленький театр.
— На очереди ваше заведение. — Кейн водил пальцами по лежащей перед ним на столе монете; в глубине его глаз замерцали возбужденные искорки.
Кристал глянула на стол. Оказывается, она приняла за монетку жетончик, дающий право воспользоваться услугами проститутки, который подарил Кейну Фолти. Правда, хозяин салуна объяснил шерифу, что это просто сувенир, и большинство мужчин только так и расценивали эти никчемные медяшки. Жетончики на услуги женщин легкого поведения были объектом шуток и насмешек. Ни одна проститутка не удостаивала своим вниманием мужчину, заявившегося к ней с подобным «билетиком». Фолти же, вручив жетончик Кейну, просто предпринял неуклюжую попытку выяснить настроения нового шерифа. Кристал насмешливо скривила губы. Фолти, наверное, думал, что поступает осмотрительно, но он недооценил Маколея Кейна. Тот прекрасно понимал, чем занимаются в салуне. И как только он получит необходимые доказательства, им всем придется искать работу в другом месте.
Кристал наблюдала, как Кейн поглаживает большим пальцем жетончик. Встретившись с ним взглядом, девушка с трудом обуздала внезапно вспыхнувшую в ней ярость. В банде Кайнсона Кейн, нацепив на себя личину негодяя, тем не менее относился к ней довольно уважительно, Теперь же, став шерифом, он, похоже, питает к Кристал почтения не больше, чем к жарящейся на вертеле оленьей туше; только и выжидает, как бы урвать для себя кусочек.
— И что ты тычешь мне в нос эту пакость? Знаешь ведь, что тебе я никогда не продамся, — тихо проговорила Кристал, гневно сверкая глазами.
Кейн накрыл жетончик ладонью и убрал его в карман.
— Я еще не решил, как с тобой поступить. Девушка не мигая смотрела на Маколея.
Ее лицо напоминало гипсовую маску. В Фоллинг-Уотере он пробудил в ней добрые чувства. Тогда ей казалось, что их связывает взаимная симпатия. Теперь же, когда Кейн отыскал ее, она хотела только ненавидеть его. Но вся беда в том, что разжечь в себе ненависть к Маколею она не может.
Фолти суетился за стойкой бара, разливая виски толпившимся возле, него мужчинам. Никак не отозвавшись на реплику Маколея, Кристал отвернулась от него, намереваясь проскользнуть на кухню, пока владелец салуна занят обслуживанием посетителей.
Кейн, выбросив вперед руку, остановил девушку.
— Куда это ты отправилась с моим виски?
— Кто сказал, что этот бокал предназначен тебе? Хочешь выпить — иди к бару, как все. — Кристал мотнула головой в сторону танцевального пятачка. — Или попроси Диксиану принести тебе виски. Кстати, можешь предложить ей этот жетончик. Она не откажется развлечь тебя. Я не стану возражать.
— Я, не задумываясь, уединился бы с ней, если бы был уверен, что это собьет с тебя спесь. — Кейн, по-прежнему сидя за столом, притянул девушку к себе и прошептал: — Но скажу тебе честно, Кристал, ты мне нравишься больше.
Девушка посмотрела Кейну в глаза. Услышь она подобное от мужчины в прежние времена, Кристал немедленно отставила бы поднос с виски и, закатив обидчику увесистую оплеуху, удалилась бы важной поступью вдовствующей герцогини.
Но с тех пор многое изменилось. С этим человеком она спала под одним одеялом, льнула к нему, ища защиты, а теперь научилась бояться его так, как боялась лишь очень немногих. Если бы обстоятельства ее жизни складывались иначе, и Кейн предложил бы ей стать его женой, родить ему детей, она, наверное, считала бы себя самой счастливой женщиной на свете. Но вся ее жизнь — клубок несчастий, и ее чувства к нему — тоже беспорядочное нагромождение разноречивых эмоций и ощущений. Сейчас она желает только одного — чтобы он уехал. Слишком многое поставлено на карту, чтобы она могла позволить себе интимную близость с ним.
— Извини, мне надо идти, — холодно проговорила Кристал, не глядя на Кейна, и медленно побрела на кухню, с трудом передвигая почему-то задеревеневшие ноги.
Девушка молча вручила Жерико бокал с виски. Влюбленные перешептывались, смеялись и были настолько увлечены друг другом, что вряд ли обратили внимание на ее грустное настроение. Кристал собралась вернуться в зал, но в это время на кухню влетел Фолти.
— Куда вы запропастились, девушки, черт бы вас побрал? Диксиана уже с ног сбилась, развлекая всю ораву, а вы тут обе сидите… и… — Взгляд Фолти уперся в Жерико. Негр встал, плотно сжав губы, с вызовом глядя на владельца салуна. Айви едва не упала в обморок. На лице Кристал застыл ужас.
— Проклятье, это еще что такое? — выдохнул Фолти и тут же бросился закрывать дверь, чтобы никто в зале не видел происходящего на кухне. Потом подскочил к Айви и, свирепо потрясая кулаками, заорал: — Ты что, совсем одурела, девушка? Черномазым в моем заведении не место! Негры для меня опасней урагана; из-за них я растеряю всех клиентов!
— Да они присели только на минутку, — вмешалась Кристал. — Жерико по вторникам, приезжает в город закупать провизию. Ну и заглянул к нам ненадолго. Это я пригласила его зайти. Айви тут ни при чем.
— Не надо… Кристал… не надо… — Айви, всем телом сотрясаясь от страха, поднялась из-за стола. — Ты-же знаешь, что он пришел ко мне,
— Знаю, но на кухню впустила его я.
Фолти повернулся к Кристал.
— Еще раз сотворишь такое, я тебя отлуплю, девушка. Поняла? Все мозги вышибу.
Кристал молчала. Не могла понять, в чем дело. Бред какой-то.
— Отвечай. Соображаешь, что я говорю, или прямо сейчас задать тебе трепку, чтобы ты осознала свою ошибку?
Кристал по-прежнему не отзывалась. Она не понимает и никогда не поймет, почему Жерико нельзя навещать Айви в салуне.
Фолти замахнулся на нее и вдруг подпрыгнул на месте чуть ли не до потолка, услышав сзади мужской голос.
— Я не стал бы этого делать.
У кухонной двери возвышался Маколей. В пылу спора никто из них не заметил появления шерифа. Небрежно скрестив на груди руки, он стоял, прислонившись к закрытой двери, и наблюдал за их перебранкой, словно за возней ссорящихся детей.
Фолти ткнул пальцем в Жерико.
— Шериф, арестуйте этого человека. Он без разрешения переступил порог моего заведения, а неграм сюда входить запрещено.
— .Нет! — вскричала Айви, подбегая к Жерико.
— Возмутительно! — воскликнула Кристал и обратилась к Маколею: — Это я пригласила его зайти. Неправда, что он вошел без разрешения. Его не за что арестовывать.
— Хозяин салуна — я, — возразил Фолти, — и мне не нужно, чтобы люди думали, будто здесь обслуживают негров. Арестуйте его, шериф.
Маколей бесстрастным взглядом окинул комнату, оценивая ситуацию.
Дверь приоткрылась, и несколько любопытных посетителей просунули в кухню головы. Фолти теперь ничего не оставалось, как разыграть негодование, протестуя против присутствия Жерико и требуя, чтобы шериф посадил нарушителя в тюрьму.
— Неграм не положено появляться в моем салуне, — напыщенно заверещал он. — Арестуйте его! Неграм здесь не место, не место!
Кейн наконец повернулся к Фолти.
— Этот человек находится не в салуне, а на кухне. Нет такого закона, который запрещал бы ему входить в твою кухню, если его сюда пригласили.
— Так его же никто не приглашал! Боже упаси, сэр!
Кристал выступила вперед, сердито глядя на столпившихся у двери посетителей.
— Нет, приглашали. Япригласила.
Фолти, морщась, затряс головой, словно салун прямо на глазах рассыпался в прах. Кейн взглянул на теснившихся в дверном проеме мужчин.
— Нечего пялиться, идите пейте виски. Спектакль отменяется.
Мужчины нехотя вернулись в зал. Фолти вновь затворил дверь.
— Как вас понимать, шериф? Вы не хотите арестовать этого человека? Да в мой салун теперь никто и носа не сунет. Люди будут думать, что я привечаю негров.
— Этот человек находится на кухне, а не в зале, и я не намерен сажать его в тюрьму за то, чего он не делал.
— Но он ведь негр, а неграм здесь появляться запрещено!
Маколей кивком указал на Жерико.
— Я не собираюсь уводить его отсюда в наручниках, словно грабителя. Вины за ним никакой нет. Его ошибка лишь в том, что он пришел в салун, полагая, будто тут у него есть друзья.
— Ну и ну, такого я еще не видел. — У Фолти отвисла челюсть. — Чтобы конфедерат вступался за черномазых.
Кейн стиснул зубы. Кристал впилась взглядом в его лицо. Фолти, сам того не подозревая, разбередил в душе шерифа незаживающую рану. Уж Кристал-то знала, как болезненно реагировал Маколей на всякое упоминание о его участии в войне: он считал, что воевал за правое дело, но северяне победили и заклеймили его позором.
— Таков закон, а я — слуга закона. Этот человек не совершил преступления. Его не за что арестовывать.
— Тогда уберите отсюда этого негра! — презрительно фыркнул Фолти. — Приглашение аннулировано!
Судя по выражению лица Жерико, ему, вероятно, очень хотелось съездить Фолти по физиономии, но он, не теряя самообладания, взглянул на шерифа.
Кейн кивнул.
— Ладно, пойдем. Виски можно выпить и в тюрьме. У меня там греется бутылочка. А тут торчать бессмысленно.
Кристал смотрела на Кейна с восхищением. Он грамотно уладил неприятную ситуацию, предотвратив назревающий скандал. Даже у Айви глаза засветились благоговением — она взирала на Кейна, как на героя. Человек с менее волевым характером вряд ли заступился бы за негра.
Жерико что-то шепнул Айви, желая подбодрить свою возлюбленную, и последовал за Кейсом к парадному выходу — по иронии судьбы впервые шагая через зал запретного для него салуна. Джо заиграл веселую мелодию. Мужчины, взявшись за бокалы, вновь загалдели на все лады. Откуда-то из толпы донесся смех Дикси, но на кухне царило унылое молчание.
Фолти ворчливо заметил, что пора заняться посетителями, и наказал девушкам приниматься за работу, но Айви вдруг разрыдалась, и, Кристал не решилась оставить ее одну. Фолти, покинув их на кухне, поспешил в зал, монотонно бубня себе под нос:
— Черномазым сюда вход запрещен, вот так-то, сэр!
— Когда-нибудь все будет по-другому, — шепотом успокаивала Кристал Айви; та плакала навзрыд, уткнувшись лицом в ладони.
— Он такой отчаянный. В один прекрасный день точно угодит за решетку из-за своего необузданного нрава. Он ведь обязательно наведается сюда в следующий раз, и его посадят в тюрьму и продержат там До весны, пока не приедет судья. А весь его скот за это время перемрет, и у него никогда не будет… не будет… — Айви вновь разразилась рыданиями.
— Маколей этого не допустит, — утешала Кристал плачущую девушку.
Айви отняла от лица ладони — по ее гладким кофейным щекам струились слезы — и посмотрела на Кристал.
— Почему ты так уверена? Разве ты его настолько хорошо знаешь? Я слышала, он — конфедерат. Моя мама была чернокожая, и она говорила, что конфедераты ее ненавидели.
— Нет… он не такой… — прошептала Кристал. Внутренний голос подсказывал ей, что это правда. У Маколея обостренное чувство справедливости, и, зная это, девушка не могла представить, чтобы он, из-за какого-то нелепого инцидента и неподходящего цвета кожи, лишил Жерико всего, чем тот дорожил.
— Ты это точно знаешь, Кристал? Я ведь люблю! Жерико. Если его посадят в тюрьму, я с ума сойду.
Кристал потрепала Айви по руке.
— Не волнуйся, — как можно убедительнее произнесла она, чтобы и себя заставить поверить в то, что говорит, — хотя бы только на это короткое мгновение. — Закон… закон… закон существует не для того, чтобы губить людей.
Глава 16
В половине четвертого утра Фолти вышвырнул из салуна последнего пьяного пастуха и запер входную дверь. Правда, в «спальных номерах» оставались еще двое клиентов. Их проводят девушки, когда обслужат их.
Кристал, собрав осколки разбитых бокалов, устало поплелась на кухню, решив, что в зале подметет утром. Она так вымоталась за вечер, что только и думала, как бы доползти до постели, но, направляясь в темноте к лестнице, девушка заметила, что в тюрьме еще горит свет.
Ей захотелось увидеть Кейна, но она подавила в себе этот порыв. Маколей в случае с Жерико вел себя безукоризненно; он был принципиален и справедлив. Кейн значительно вырос в ее глазах. Кристал так и подмывало Испытать его чувство справедливости на себе.
На стуле висел черный плащ Айви, который та забыла прихватить с собой наверх. Кристал, сама еще не зная, что собирается делать, не раздумывая взяла плащ.
Морозный воздух затруднял дыхание, и Кристал казалось, что она никогда не преодолеет несчастные сто футов, отделявшие салун от тюрьмы. С беззвездного неба, жеманно кружась в ночи, сыпались снежные хлопья — кокетливые предвестники вьюги. От холода не спасал даже теплый плащ. Кристал приближалась к тюрьме с единственным желанием — поскорее войти внутрь, хотя бы просто для того, чтобы погреться у теплой печки.
Охваченная тревожным волнением, она робко стукнула в дверь, которая почти сразу же распахнулась. Перед ней стоял Маколей, по-видимому несколько недовольный тем, что его потревожили. Он окинул взглядом ее завернутую в плащ маленькую фигурку, и досада на его лице сменилась коварным восторгом.
— Батюшки, да никак к нам пожаловала вдова Смит… — Кейн вновь заскользил глазами по черному плащу, скрывавшему ее формы, словно пытался вспомнить, как она выглядит в траурных одеждах, — задача, должно быть, не из легких, так как вся она, за исключением бледного овала лица, белевшего в плотных складках темного капюшона, была наглухо погребена под тяжелым сукном.
Кейн воззрился на Кристал долгим взглядом. Снег падал на ее плечи, ресницы, мороз немилосердно жалил щеки и губы, отчего они раскраснелись еще сильнее, а Кейн все смотрел и смотрел на нее. Беспокойство Кристал возросло. Маколей, судя по; выражению его лица, готов был согреть ее всей душой и телом.
— Я… я просто хотела поблагодарить тебя. Ты мастерски уладил конфликт в салуне, — тихо проговорила девушка, чувствуя себя неловко под его пронизывающим взглядом. — Я увидела свет в твоем окне. Пока салун не закрылся, я не могла прийти. Я понимаю, уже очень поздно…
— Входи. — Кейн отступил в сторону, пропуская Кристал в помещение. К ее удивлению, Маколей был в комнате не один. За столом, на котором были разбросаны карты и стояли бокалы с виски, сидел Жерико. Под потолком скопился табачный дым. Мужчины, очевидно, резались в покер.
— Пожалуй, мне пора, Кейн. — Жерико взглянул на Кристал. — Передай Айви-Роуз, чтобы ждала меня во вторник.
Девушка нахмурилась.
— Ты же знаешь, Фолти будет настороже. Тебя поймают.
Жерико, презрительно пожав плечами, влез в свой огромный тулуп из медвежьей шкуры и нахлобучил на голову шляпу. Кивнув Маколею, он шагнул из тесной комнатушки на улицу и растворился в морозной ночи.
— Почему он должен вечно тайком пробираться сюда, чтобы увидеться с Айви? Она его любит, он ее любит. Почему им нельзя быть вместе? — Девушка посмотрела на Маколея.
— Таков закон. Он не имеет права появляться в салуне, куда цветным входить запрещено.
— Это несправедливый закон. Я рада, что ты не веришь в него по-настоящему.
— Верю я в него или нет — это не имеет никакого значения. Я должен следить за соблюдением всех действующих законов.
— Ты не настолько жесток.
Кейн, не отрывая взгляда от лица Кристал, провел любовно по ее холодной щеке.
— Напротив, я — жестокий человек, дорогая. Страх снова проснулся и затрепетал в животе, словно пойманная бабочка. Девушка испугалась не самой угрозы, а того, каким тоном она была выражена. Кристал глянула в глаза Маколея, и ее охватило зловещее предчувствие.
— Если бы ты был жестоким человеком, ты арестовал бы сегодня Жерико. Но ты же этого не сделал.
— Он был не в самом салуне, а на кухне, куда ты его пригласила, и — смею добавить — поступила глупо, подтвердив это своими храбрыми речами. Хорошо, что Фолти не уперся. А то мне пришлось бы посадить в тюрьму не только Жерико, но и тебя.
Кристал похолодела. Ей и в голову не приходило, что, защищая Жерико, она рисковала собственной свободой.
— Неужели обязательно истолковывать все так буквально? Ты не хуже меня понимаешь: то, что произошло вечером, — дикость…
Кейн коснулся губ девушки, чтобы она замолчала.
— Я — шериф и стою на страже закона. Это мой долг.
— Однако ты сделал так, что справедливость восторжествовала.
— Если соблюдать закон, справедливость, как правило, торжествует.
Кристал с сомнением посмотрела на Кейна. Его губы медленно раздвинулись в улыбке.
— Что привело тебя сюда, Кристал?
— Хотела поблагодарить тебя. Ты молодец, что заступился за Айви с Жерико.
— Ну и, наверное, побеседовать со мной захотелось, да?
У Кристал как будто что-то опустилось внутри. Кейн, похоже, ждет от нее исповеди. У девушки вдруг пропало всякое желание разговаривать с ним.
— Я должна идти. Уже поздно.
Кейн, просунув руку под плащ, обхватил Кристал за талию и, притянув к себе, вкрадчиво произнес:
— Сначала ответь мне на один вопрос. Ответишь — отпущу.
Глаза Кристал тревожно заблестели.
— Что за вопрос?
— Пообещай, что ответишь, какой бы вопрос я ни задал. Иначе останешься здесь навсегда. — Кейн еще крепче обхватил ее за талию; губы изобразили некое подобие улыбки.
Кристал смотрела на Маколея. Он, должно быть, собирается спросить, откуда она родом или как зовут ее сестру, — в общем, что-то подобное. На такие вопросы она сообразит, что ответить. Как-нибудь выкрутится.
— Ладно, задавай свой дьявольский вопрос.
— И ты скажешь правду?
— Может, и не всю, — сухо отозвалась девушка, невозмутимо глядя Кейну в глаза.
Его улыбка не вселяла надежды на благополучный исход. Кейн усадил Кристал за стол. Заключив в ладони ее лицо, он поинтересовался:
— Скажи, кого ты любишь больше всего на свете?
Кристал удивленно вскинула брови. Такого вопроса она никак не ожидала. Ответ на него может быть только один: самый дорогой для нее человек — Алана. Ей нужно вымолвить всего два слова — «мою сестру», и Кейн немедленно отпустит ее.
Но, встретившись с ним взглядом, девушка испытала какое-то странное, необъяснимое волнение. Она безгранично любит свою сестру, но оттого ли, что они в разлуке с Аланой уже четыре года и неизвестно, когда увидятся вновь, Кристал вдруг засомневалась в том, что ответ на вопрос Кейна так уж прост. Вполне вероятно, что девушка давно позабыла ее. Алана живет в Нью-Йорке нормальной, полноценной жизнью; у нее есть муж, а теперь, наверное, и дети. Кристал порой даже задумывалась, обрадуется ли Алана ее возвращению. Прежней Кристабель ван Ален больше не существует. Дидье и Вайоминг лишили ее мягкости, беспечности, закалили характер. Она теперь чужая в аристократическом мире потомков голландских переселенцев. Может быть, вопреки всему, так чужой для них и останется. И наверное, поэтому не смеет сейчас она твердо заявить Маколею, что дороже сестры Аланы для нее никого нет. Но не только поэтому. Кристал знала, что по-прежнему горячо и беззаветно любит свою сестру, но, заглянув в глаза Маколею, девушка вынуждена была признаться себе, что на его вопрос есть и другой ответ. «Тебя», — робко нашептывало ее сердце.
Кейн явно был обеспокоен молчанием Кристал. Приподняв лицо девушки за подбородок, он ласково спросил:
— Что с тобой, Кристал?
— Я не могу ответить на твой вопрос, — не глядя на Маколея, отозвалась она.
— Воспоминания, — его голос стал хриплым, — причиняют тебе боль?
Кристал в отчаянии закрыла глаза. «Я несколько лет провела в психиатрической лечебнице для буйных душевнобольных. Ты веришь мне? Веришь?» Усилием воли выпихнув из головы мучительные мысли, она сказала:
— Я не желаю это обсуждать. И вообще, мне пора…
— Кто навлек на тебя беду? Мужчина? — продолжал допытываться Кейн с пугающим беспокойством в голосе, в котором слышалась ревность. — Если женщина приезжает в место, подобное этому, причина всегда одна — мужчина. Или он умер и оставил женщину без средств к существованию, или сбежал от нее. А с тобой что произошло?
— Я не могу об этом говорить…
— Он тебя преследует? Поэтому ты так спешно и покинула Кэмп-Браун? Может быть, он совершил преступление, а ты теперь заметаешь следы? Или пустилась в бега из-за каких-то своих грехов?
Кристал вскочила на ноги. От резкого движения стул с громким скрипом отлетел в сторону.
— Я уже миллион раз говорила, что не желаю ничего рассказывать.
— Проклятье, как я устал умолять тебя! Он гонится за тобой? В какую беду ты угодила, девушка? — неистово вопрошал он. Кристал взглянула на Маколея. Он вцепился в ее руку, до боли сжимая пальцами, так что девушка едва не вскрикнула.
— Прошу тебя… — прошептала она, понимая, что еще секунда-две, и она погубит себя, выложив ему все, что тяготит ее душу. «Меня держали в лечебнице для душевнобольных, для умалишенных, сумасшедших. Но я не виновна, честно тебе говорю… Поверь мне… Ты должен поверить…»
— Расскажи мне, расскажи…
Кристал прижала к ушам ладони, чтобы не слышать голоса Маколея, и, чуть не плача, проговорила:
— Никакого мужчины нет. Никто меня не преследует. И никого я не люблю.
Кейн с минуту изучающе смотрел на нее, словно определяя для себя, лжет она или нет. Затем, очевидно так и не решив, а может, ему это стало безразлично, он притянул девушку к себе и обжег ее губы поцелуем, который лишь подтверждал ее худшие опасения: Маколей не отступится от нее. Кристал ощутила во рту вкус виски, но это почему-то не вызвало у нее отвращения. В глубине души она жаждала этого поцелуя. Ей хотелось касаться Маколея, обнимать, вдыхать запахи его тела. Она любит его, желает близости с ним.
— Пойдем наверх. — Он грубо схватил ее за руку. В мерцающем свете лампы Кристал внимательно Разглядывала лицо Кейна. Он никогда не узнает, как хочется ей безропотно подчиниться ему. Если и есть на свете мужчина, к которому ее влечет, так это тот, что стоит сейчас перед ней. Потребность в нем терзает все ее существо тупой болью, и только он способен Унять эту боль. Она уже выдохлась, устала сопротивляться, бороться в одиночку. А он такой сильный.
— Ты ведь не воспользуешься моей беспомощностью, Маколей? — прошептала Кристал.
Она ощутила на своем виске его горячее прерывистое дыхание.
— Если тебя удерживает страх, девушка, знай: я тоже боюсь тебя. Я хотел бы освободиться от тебя, но ты — мое наваждение. И если ты — мое самое страстное желание в жизни, значит, и бояться я тебя должен больше всего на свете.
— Выходит, любовь — это наваждение? — едва слышно промолвила девушка, словно спрашивала саму себя. Заглянув в пучину его непостижимых холодных глаз, она не нашла там ответа. Наверное, и для: самого Маколея этот вопрос пока неразрешим.
Он молча взял ее за руку и потащил к лестнице. Кристал медлила, не зная, как поступить: покориться ему или вырваться и убежать. Кейн грубо тянул ее за собой, хотя в данной ситуации мог бы проявить и обходительность, — очевидно, виски притупило координацию движений. Оки будто вернулись в ту пору, когда она была пленницей разбойника Кейна: подталкивая перед собой девушку, Маколей подвел ее к лестнице и жестом приказал первой подниматься наверх.
— Нет, не сегодня, — прошептала Кристал, обрекая себя еще на одну ночь бесплодных грез и тоски.
— Сегодня.
— Нет, — противилась девушка, пытаясь высвободить руку из его цепких пальцев.
— Я хочу тебя. Ты хочешь меня. Если твои симпатии не отданы никому другому, что же тебя удерживает?
Взгляд Кристал метнулся к звезде, приколотой к рубашке Кейна. К маленькому кусочку олова о шести концах. Наверное, даже направленное в лицо дуло огнестрельного оружия пугало бы ее меньше, чем этот невзрачный значок.
Кейн проследил за взглядом девушки. Его рука потянулась к груди. Он отстегнул звезду, и шестиконечная оловянная пластинка, тихо звякнув, упала на пол.
— Ты снял звезду, но не перестал быть шерифом.
— На эту ночь перестал.
— Это только видимость.
Кристал направилась к Маколею. Он в упор смотрел на нее, поблескивая серыми глазами из-под полей своей черной шляпы.
— Много у вас сегодня народу, — заметил Кейн, не дожидаясь, когда она поставит на стол бокал.
— А куда им деваться? — сухо прокомментировала девушка. — Я слышала, ты закрыл заведение миссис Делани.
— Публичные дома запрещены законом. Рано или поздно закрою и ваш салун. Как только увижу, что кто-нибудь из вас берет деньги…
— Но девушки как-то должны зарабатывать себе на жизнь. Что еще им остается делать?
— Пусть откроют свой салун или организуют какой-нибудь театр. Я даже сказал, что охотно войду с ними в долю, как только они будут готовы начать.
— Значит, наводишь порядок. Все об этом только и мечтали, — презрительно бросила Кристал, и не думая скрывать отрицательное отношение к деятельности шерифа. Она искренне сочувствовала девушкам, работавшим у миссис Делани. Некоторые из них были очень милы и приятны в общении. Кристал надеялась, что им удастся создать маленький театр.
— На очереди ваше заведение. — Кейн водил пальцами по лежащей перед ним на столе монете; в глубине его глаз замерцали возбужденные искорки.
Кристал глянула на стол. Оказывается, она приняла за монетку жетончик, дающий право воспользоваться услугами проститутки, который подарил Кейну Фолти. Правда, хозяин салуна объяснил шерифу, что это просто сувенир, и большинство мужчин только так и расценивали эти никчемные медяшки. Жетончики на услуги женщин легкого поведения были объектом шуток и насмешек. Ни одна проститутка не удостаивала своим вниманием мужчину, заявившегося к ней с подобным «билетиком». Фолти же, вручив жетончик Кейну, просто предпринял неуклюжую попытку выяснить настроения нового шерифа. Кристал насмешливо скривила губы. Фолти, наверное, думал, что поступает осмотрительно, но он недооценил Маколея Кейна. Тот прекрасно понимал, чем занимаются в салуне. И как только он получит необходимые доказательства, им всем придется искать работу в другом месте.
Кристал наблюдала, как Кейн поглаживает большим пальцем жетончик. Встретившись с ним взглядом, девушка с трудом обуздала внезапно вспыхнувшую в ней ярость. В банде Кайнсона Кейн, нацепив на себя личину негодяя, тем не менее относился к ней довольно уважительно, Теперь же, став шерифом, он, похоже, питает к Кристал почтения не больше, чем к жарящейся на вертеле оленьей туше; только и выжидает, как бы урвать для себя кусочек.
— И что ты тычешь мне в нос эту пакость? Знаешь ведь, что тебе я никогда не продамся, — тихо проговорила Кристал, гневно сверкая глазами.
Кейн накрыл жетончик ладонью и убрал его в карман.
— Я еще не решил, как с тобой поступить. Девушка не мигая смотрела на Маколея.
Ее лицо напоминало гипсовую маску. В Фоллинг-Уотере он пробудил в ней добрые чувства. Тогда ей казалось, что их связывает взаимная симпатия. Теперь же, когда Кейн отыскал ее, она хотела только ненавидеть его. Но вся беда в том, что разжечь в себе ненависть к Маколею она не может.
Фолти суетился за стойкой бара, разливая виски толпившимся возле, него мужчинам. Никак не отозвавшись на реплику Маколея, Кристал отвернулась от него, намереваясь проскользнуть на кухню, пока владелец салуна занят обслуживанием посетителей.
Кейн, выбросив вперед руку, остановил девушку.
— Куда это ты отправилась с моим виски?
— Кто сказал, что этот бокал предназначен тебе? Хочешь выпить — иди к бару, как все. — Кристал мотнула головой в сторону танцевального пятачка. — Или попроси Диксиану принести тебе виски. Кстати, можешь предложить ей этот жетончик. Она не откажется развлечь тебя. Я не стану возражать.
— Я, не задумываясь, уединился бы с ней, если бы был уверен, что это собьет с тебя спесь. — Кейн, по-прежнему сидя за столом, притянул девушку к себе и прошептал: — Но скажу тебе честно, Кристал, ты мне нравишься больше.
Девушка посмотрела Кейну в глаза. Услышь она подобное от мужчины в прежние времена, Кристал немедленно отставила бы поднос с виски и, закатив обидчику увесистую оплеуху, удалилась бы важной поступью вдовствующей герцогини.
Но с тех пор многое изменилось. С этим человеком она спала под одним одеялом, льнула к нему, ища защиты, а теперь научилась бояться его так, как боялась лишь очень немногих. Если бы обстоятельства ее жизни складывались иначе, и Кейн предложил бы ей стать его женой, родить ему детей, она, наверное, считала бы себя самой счастливой женщиной на свете. Но вся ее жизнь — клубок несчастий, и ее чувства к нему — тоже беспорядочное нагромождение разноречивых эмоций и ощущений. Сейчас она желает только одного — чтобы он уехал. Слишком многое поставлено на карту, чтобы она могла позволить себе интимную близость с ним.
— Извини, мне надо идти, — холодно проговорила Кристал, не глядя на Кейна, и медленно побрела на кухню, с трудом передвигая почему-то задеревеневшие ноги.
Девушка молча вручила Жерико бокал с виски. Влюбленные перешептывались, смеялись и были настолько увлечены друг другом, что вряд ли обратили внимание на ее грустное настроение. Кристал собралась вернуться в зал, но в это время на кухню влетел Фолти.
— Куда вы запропастились, девушки, черт бы вас побрал? Диксиана уже с ног сбилась, развлекая всю ораву, а вы тут обе сидите… и… — Взгляд Фолти уперся в Жерико. Негр встал, плотно сжав губы, с вызовом глядя на владельца салуна. Айви едва не упала в обморок. На лице Кристал застыл ужас.
— Проклятье, это еще что такое? — выдохнул Фолти и тут же бросился закрывать дверь, чтобы никто в зале не видел происходящего на кухне. Потом подскочил к Айви и, свирепо потрясая кулаками, заорал: — Ты что, совсем одурела, девушка? Черномазым в моем заведении не место! Негры для меня опасней урагана; из-за них я растеряю всех клиентов!
— Да они присели только на минутку, — вмешалась Кристал. — Жерико по вторникам, приезжает в город закупать провизию. Ну и заглянул к нам ненадолго. Это я пригласила его зайти. Айви тут ни при чем.
— Не надо… Кристал… не надо… — Айви, всем телом сотрясаясь от страха, поднялась из-за стола. — Ты-же знаешь, что он пришел ко мне,
— Знаю, но на кухню впустила его я.
Фолти повернулся к Кристал.
— Еще раз сотворишь такое, я тебя отлуплю, девушка. Поняла? Все мозги вышибу.
Кристал молчала. Не могла понять, в чем дело. Бред какой-то.
— Отвечай. Соображаешь, что я говорю, или прямо сейчас задать тебе трепку, чтобы ты осознала свою ошибку?
Кристал по-прежнему не отзывалась. Она не понимает и никогда не поймет, почему Жерико нельзя навещать Айви в салуне.
Фолти замахнулся на нее и вдруг подпрыгнул на месте чуть ли не до потолка, услышав сзади мужской голос.
— Я не стал бы этого делать.
У кухонной двери возвышался Маколей. В пылу спора никто из них не заметил появления шерифа. Небрежно скрестив на груди руки, он стоял, прислонившись к закрытой двери, и наблюдал за их перебранкой, словно за возней ссорящихся детей.
Фолти ткнул пальцем в Жерико.
— Шериф, арестуйте этого человека. Он без разрешения переступил порог моего заведения, а неграм сюда входить запрещено.
— .Нет! — вскричала Айви, подбегая к Жерико.
— Возмутительно! — воскликнула Кристал и обратилась к Маколею: — Это я пригласила его зайти. Неправда, что он вошел без разрешения. Его не за что арестовывать.
— Хозяин салуна — я, — возразил Фолти, — и мне не нужно, чтобы люди думали, будто здесь обслуживают негров. Арестуйте его, шериф.
Маколей бесстрастным взглядом окинул комнату, оценивая ситуацию.
Дверь приоткрылась, и несколько любопытных посетителей просунули в кухню головы. Фолти теперь ничего не оставалось, как разыграть негодование, протестуя против присутствия Жерико и требуя, чтобы шериф посадил нарушителя в тюрьму.
— Неграм не положено появляться в моем салуне, — напыщенно заверещал он. — Арестуйте его! Неграм здесь не место, не место!
Кейн наконец повернулся к Фолти.
— Этот человек находится не в салуне, а на кухне. Нет такого закона, который запрещал бы ему входить в твою кухню, если его сюда пригласили.
— Так его же никто не приглашал! Боже упаси, сэр!
Кристал выступила вперед, сердито глядя на столпившихся у двери посетителей.
— Нет, приглашали. Япригласила.
Фолти, морщась, затряс головой, словно салун прямо на глазах рассыпался в прах. Кейн взглянул на теснившихся в дверном проеме мужчин.
— Нечего пялиться, идите пейте виски. Спектакль отменяется.
Мужчины нехотя вернулись в зал. Фолти вновь затворил дверь.
— Как вас понимать, шериф? Вы не хотите арестовать этого человека? Да в мой салун теперь никто и носа не сунет. Люди будут думать, что я привечаю негров.
— Этот человек находится на кухне, а не в зале, и я не намерен сажать его в тюрьму за то, чего он не делал.
— Но он ведь негр, а неграм здесь появляться запрещено!
Маколей кивком указал на Жерико.
— Я не собираюсь уводить его отсюда в наручниках, словно грабителя. Вины за ним никакой нет. Его ошибка лишь в том, что он пришел в салун, полагая, будто тут у него есть друзья.
— Ну и ну, такого я еще не видел. — У Фолти отвисла челюсть. — Чтобы конфедерат вступался за черномазых.
Кейн стиснул зубы. Кристал впилась взглядом в его лицо. Фолти, сам того не подозревая, разбередил в душе шерифа незаживающую рану. Уж Кристал-то знала, как болезненно реагировал Маколей на всякое упоминание о его участии в войне: он считал, что воевал за правое дело, но северяне победили и заклеймили его позором.
— Таков закон, а я — слуга закона. Этот человек не совершил преступления. Его не за что арестовывать.
— Тогда уберите отсюда этого негра! — презрительно фыркнул Фолти. — Приглашение аннулировано!
Судя по выражению лица Жерико, ему, вероятно, очень хотелось съездить Фолти по физиономии, но он, не теряя самообладания, взглянул на шерифа.
Кейн кивнул.
— Ладно, пойдем. Виски можно выпить и в тюрьме. У меня там греется бутылочка. А тут торчать бессмысленно.
Кристал смотрела на Кейна с восхищением. Он грамотно уладил неприятную ситуацию, предотвратив назревающий скандал. Даже у Айви глаза засветились благоговением — она взирала на Кейна, как на героя. Человек с менее волевым характером вряд ли заступился бы за негра.
Жерико что-то шепнул Айви, желая подбодрить свою возлюбленную, и последовал за Кейсом к парадному выходу — по иронии судьбы впервые шагая через зал запретного для него салуна. Джо заиграл веселую мелодию. Мужчины, взявшись за бокалы, вновь загалдели на все лады. Откуда-то из толпы донесся смех Дикси, но на кухне царило унылое молчание.
Фолти ворчливо заметил, что пора заняться посетителями, и наказал девушкам приниматься за работу, но Айви вдруг разрыдалась, и, Кристал не решилась оставить ее одну. Фолти, покинув их на кухне, поспешил в зал, монотонно бубня себе под нос:
— Черномазым сюда вход запрещен, вот так-то, сэр!
— Когда-нибудь все будет по-другому, — шепотом успокаивала Кристал Айви; та плакала навзрыд, уткнувшись лицом в ладони.
— Он такой отчаянный. В один прекрасный день точно угодит за решетку из-за своего необузданного нрава. Он ведь обязательно наведается сюда в следующий раз, и его посадят в тюрьму и продержат там До весны, пока не приедет судья. А весь его скот за это время перемрет, и у него никогда не будет… не будет… — Айви вновь разразилась рыданиями.
— Маколей этого не допустит, — утешала Кристал плачущую девушку.
Айви отняла от лица ладони — по ее гладким кофейным щекам струились слезы — и посмотрела на Кристал.
— Почему ты так уверена? Разве ты его настолько хорошо знаешь? Я слышала, он — конфедерат. Моя мама была чернокожая, и она говорила, что конфедераты ее ненавидели.
— Нет… он не такой… — прошептала Кристал. Внутренний голос подсказывал ей, что это правда. У Маколея обостренное чувство справедливости, и, зная это, девушка не могла представить, чтобы он, из-за какого-то нелепого инцидента и неподходящего цвета кожи, лишил Жерико всего, чем тот дорожил.
— Ты это точно знаешь, Кристал? Я ведь люблю! Жерико. Если его посадят в тюрьму, я с ума сойду.
Кристал потрепала Айви по руке.
— Не волнуйся, — как можно убедительнее произнесла она, чтобы и себя заставить поверить в то, что говорит, — хотя бы только на это короткое мгновение. — Закон… закон… закон существует не для того, чтобы губить людей.
Глава 16
Из самых доблестных бойцов
Я полюблю храбрейшего;
И заслужившему любовь
Отдам я свое сердце.
«Домотканое платье»
Кэрри Белль Синклер, сторонница конфедератов, племянница Роберта Фултона — человека, который изобрел пароход (1872 г.)
В половине четвертого утра Фолти вышвырнул из салуна последнего пьяного пастуха и запер входную дверь. Правда, в «спальных номерах» оставались еще двое клиентов. Их проводят девушки, когда обслужат их.
Кристал, собрав осколки разбитых бокалов, устало поплелась на кухню, решив, что в зале подметет утром. Она так вымоталась за вечер, что только и думала, как бы доползти до постели, но, направляясь в темноте к лестнице, девушка заметила, что в тюрьме еще горит свет.
Ей захотелось увидеть Кейна, но она подавила в себе этот порыв. Маколей в случае с Жерико вел себя безукоризненно; он был принципиален и справедлив. Кейн значительно вырос в ее глазах. Кристал так и подмывало Испытать его чувство справедливости на себе.
На стуле висел черный плащ Айви, который та забыла прихватить с собой наверх. Кристал, сама еще не зная, что собирается делать, не раздумывая взяла плащ.
Морозный воздух затруднял дыхание, и Кристал казалось, что она никогда не преодолеет несчастные сто футов, отделявшие салун от тюрьмы. С беззвездного неба, жеманно кружась в ночи, сыпались снежные хлопья — кокетливые предвестники вьюги. От холода не спасал даже теплый плащ. Кристал приближалась к тюрьме с единственным желанием — поскорее войти внутрь, хотя бы просто для того, чтобы погреться у теплой печки.
Охваченная тревожным волнением, она робко стукнула в дверь, которая почти сразу же распахнулась. Перед ней стоял Маколей, по-видимому несколько недовольный тем, что его потревожили. Он окинул взглядом ее завернутую в плащ маленькую фигурку, и досада на его лице сменилась коварным восторгом.
— Батюшки, да никак к нам пожаловала вдова Смит… — Кейн вновь заскользил глазами по черному плащу, скрывавшему ее формы, словно пытался вспомнить, как она выглядит в траурных одеждах, — задача, должно быть, не из легких, так как вся она, за исключением бледного овала лица, белевшего в плотных складках темного капюшона, была наглухо погребена под тяжелым сукном.
Кейн воззрился на Кристал долгим взглядом. Снег падал на ее плечи, ресницы, мороз немилосердно жалил щеки и губы, отчего они раскраснелись еще сильнее, а Кейн все смотрел и смотрел на нее. Беспокойство Кристал возросло. Маколей, судя по; выражению его лица, готов был согреть ее всей душой и телом.
— Я… я просто хотела поблагодарить тебя. Ты мастерски уладил конфликт в салуне, — тихо проговорила девушка, чувствуя себя неловко под его пронизывающим взглядом. — Я увидела свет в твоем окне. Пока салун не закрылся, я не могла прийти. Я понимаю, уже очень поздно…
— Входи. — Кейн отступил в сторону, пропуская Кристал в помещение. К ее удивлению, Маколей был в комнате не один. За столом, на котором были разбросаны карты и стояли бокалы с виски, сидел Жерико. Под потолком скопился табачный дым. Мужчины, очевидно, резались в покер.
— Пожалуй, мне пора, Кейн. — Жерико взглянул на Кристал. — Передай Айви-Роуз, чтобы ждала меня во вторник.
Девушка нахмурилась.
— Ты же знаешь, Фолти будет настороже. Тебя поймают.
Жерико, презрительно пожав плечами, влез в свой огромный тулуп из медвежьей шкуры и нахлобучил на голову шляпу. Кивнув Маколею, он шагнул из тесной комнатушки на улицу и растворился в морозной ночи.
— Почему он должен вечно тайком пробираться сюда, чтобы увидеться с Айви? Она его любит, он ее любит. Почему им нельзя быть вместе? — Девушка посмотрела на Маколея.
— Таков закон. Он не имеет права появляться в салуне, куда цветным входить запрещено.
— Это несправедливый закон. Я рада, что ты не веришь в него по-настоящему.
— Верю я в него или нет — это не имеет никакого значения. Я должен следить за соблюдением всех действующих законов.
— Ты не настолько жесток.
Кейн, не отрывая взгляда от лица Кристал, провел любовно по ее холодной щеке.
— Напротив, я — жестокий человек, дорогая. Страх снова проснулся и затрепетал в животе, словно пойманная бабочка. Девушка испугалась не самой угрозы, а того, каким тоном она была выражена. Кристал глянула в глаза Маколея, и ее охватило зловещее предчувствие.
— Если бы ты был жестоким человеком, ты арестовал бы сегодня Жерико. Но ты же этого не сделал.
— Он был не в самом салуне, а на кухне, куда ты его пригласила, и — смею добавить — поступила глупо, подтвердив это своими храбрыми речами. Хорошо, что Фолти не уперся. А то мне пришлось бы посадить в тюрьму не только Жерико, но и тебя.
Кристал похолодела. Ей и в голову не приходило, что, защищая Жерико, она рисковала собственной свободой.
— Неужели обязательно истолковывать все так буквально? Ты не хуже меня понимаешь: то, что произошло вечером, — дикость…
Кейн коснулся губ девушки, чтобы она замолчала.
— Я — шериф и стою на страже закона. Это мой долг.
— Однако ты сделал так, что справедливость восторжествовала.
— Если соблюдать закон, справедливость, как правило, торжествует.
Кристал с сомнением посмотрела на Кейна. Его губы медленно раздвинулись в улыбке.
— Что привело тебя сюда, Кристал?
— Хотела поблагодарить тебя. Ты молодец, что заступился за Айви с Жерико.
— Ну и, наверное, побеседовать со мной захотелось, да?
У Кристал как будто что-то опустилось внутри. Кейн, похоже, ждет от нее исповеди. У девушки вдруг пропало всякое желание разговаривать с ним.
— Я должна идти. Уже поздно.
Кейн, просунув руку под плащ, обхватил Кристал за талию и, притянув к себе, вкрадчиво произнес:
— Сначала ответь мне на один вопрос. Ответишь — отпущу.
Глаза Кристал тревожно заблестели.
— Что за вопрос?
— Пообещай, что ответишь, какой бы вопрос я ни задал. Иначе останешься здесь навсегда. — Кейн еще крепче обхватил ее за талию; губы изобразили некое подобие улыбки.
Кристал смотрела на Маколея. Он, должно быть, собирается спросить, откуда она родом или как зовут ее сестру, — в общем, что-то подобное. На такие вопросы она сообразит, что ответить. Как-нибудь выкрутится.
— Ладно, задавай свой дьявольский вопрос.
— И ты скажешь правду?
— Может, и не всю, — сухо отозвалась девушка, невозмутимо глядя Кейну в глаза.
Его улыбка не вселяла надежды на благополучный исход. Кейн усадил Кристал за стол. Заключив в ладони ее лицо, он поинтересовался:
— Скажи, кого ты любишь больше всего на свете?
Кристал удивленно вскинула брови. Такого вопроса она никак не ожидала. Ответ на него может быть только один: самый дорогой для нее человек — Алана. Ей нужно вымолвить всего два слова — «мою сестру», и Кейн немедленно отпустит ее.
Но, встретившись с ним взглядом, девушка испытала какое-то странное, необъяснимое волнение. Она безгранично любит свою сестру, но оттого ли, что они в разлуке с Аланой уже четыре года и неизвестно, когда увидятся вновь, Кристал вдруг засомневалась в том, что ответ на вопрос Кейна так уж прост. Вполне вероятно, что девушка давно позабыла ее. Алана живет в Нью-Йорке нормальной, полноценной жизнью; у нее есть муж, а теперь, наверное, и дети. Кристал порой даже задумывалась, обрадуется ли Алана ее возвращению. Прежней Кристабель ван Ален больше не существует. Дидье и Вайоминг лишили ее мягкости, беспечности, закалили характер. Она теперь чужая в аристократическом мире потомков голландских переселенцев. Может быть, вопреки всему, так чужой для них и останется. И наверное, поэтому не смеет сейчас она твердо заявить Маколею, что дороже сестры Аланы для нее никого нет. Но не только поэтому. Кристал знала, что по-прежнему горячо и беззаветно любит свою сестру, но, заглянув в глаза Маколею, девушка вынуждена была признаться себе, что на его вопрос есть и другой ответ. «Тебя», — робко нашептывало ее сердце.
Кейн явно был обеспокоен молчанием Кристал. Приподняв лицо девушки за подбородок, он ласково спросил:
— Что с тобой, Кристал?
— Я не могу ответить на твой вопрос, — не глядя на Маколея, отозвалась она.
— Воспоминания, — его голос стал хриплым, — причиняют тебе боль?
Кристал в отчаянии закрыла глаза. «Я несколько лет провела в психиатрической лечебнице для буйных душевнобольных. Ты веришь мне? Веришь?» Усилием воли выпихнув из головы мучительные мысли, она сказала:
— Я не желаю это обсуждать. И вообще, мне пора…
— Кто навлек на тебя беду? Мужчина? — продолжал допытываться Кейн с пугающим беспокойством в голосе, в котором слышалась ревность. — Если женщина приезжает в место, подобное этому, причина всегда одна — мужчина. Или он умер и оставил женщину без средств к существованию, или сбежал от нее. А с тобой что произошло?
— Я не могу об этом говорить…
— Он тебя преследует? Поэтому ты так спешно и покинула Кэмп-Браун? Может быть, он совершил преступление, а ты теперь заметаешь следы? Или пустилась в бега из-за каких-то своих грехов?
Кристал вскочила на ноги. От резкого движения стул с громким скрипом отлетел в сторону.
— Я уже миллион раз говорила, что не желаю ничего рассказывать.
— Проклятье, как я устал умолять тебя! Он гонится за тобой? В какую беду ты угодила, девушка? — неистово вопрошал он. Кристал взглянула на Маколея. Он вцепился в ее руку, до боли сжимая пальцами, так что девушка едва не вскрикнула.
— Прошу тебя… — прошептала она, понимая, что еще секунда-две, и она погубит себя, выложив ему все, что тяготит ее душу. «Меня держали в лечебнице для душевнобольных, для умалишенных, сумасшедших. Но я не виновна, честно тебе говорю… Поверь мне… Ты должен поверить…»
— Расскажи мне, расскажи…
Кристал прижала к ушам ладони, чтобы не слышать голоса Маколея, и, чуть не плача, проговорила:
— Никакого мужчины нет. Никто меня не преследует. И никого я не люблю.
Кейн с минуту изучающе смотрел на нее, словно определяя для себя, лжет она или нет. Затем, очевидно так и не решив, а может, ему это стало безразлично, он притянул девушку к себе и обжег ее губы поцелуем, который лишь подтверждал ее худшие опасения: Маколей не отступится от нее. Кристал ощутила во рту вкус виски, но это почему-то не вызвало у нее отвращения. В глубине души она жаждала этого поцелуя. Ей хотелось касаться Маколея, обнимать, вдыхать запахи его тела. Она любит его, желает близости с ним.
— Пойдем наверх. — Он грубо схватил ее за руку. В мерцающем свете лампы Кристал внимательно Разглядывала лицо Кейна. Он никогда не узнает, как хочется ей безропотно подчиниться ему. Если и есть на свете мужчина, к которому ее влечет, так это тот, что стоит сейчас перед ней. Потребность в нем терзает все ее существо тупой болью, и только он способен Унять эту боль. Она уже выдохлась, устала сопротивляться, бороться в одиночку. А он такой сильный.
— Ты ведь не воспользуешься моей беспомощностью, Маколей? — прошептала Кристал.
Она ощутила на своем виске его горячее прерывистое дыхание.
— Если тебя удерживает страх, девушка, знай: я тоже боюсь тебя. Я хотел бы освободиться от тебя, но ты — мое наваждение. И если ты — мое самое страстное желание в жизни, значит, и бояться я тебя должен больше всего на свете.
— Выходит, любовь — это наваждение? — едва слышно промолвила девушка, словно спрашивала саму себя. Заглянув в пучину его непостижимых холодных глаз, она не нашла там ответа. Наверное, и для: самого Маколея этот вопрос пока неразрешим.
Он молча взял ее за руку и потащил к лестнице. Кристал медлила, не зная, как поступить: покориться ему или вырваться и убежать. Кейн грубо тянул ее за собой, хотя в данной ситуации мог бы проявить и обходительность, — очевидно, виски притупило координацию движений. Оки будто вернулись в ту пору, когда она была пленницей разбойника Кейна: подталкивая перед собой девушку, Маколей подвел ее к лестнице и жестом приказал первой подниматься наверх.
— Нет, не сегодня, — прошептала Кристал, обрекая себя еще на одну ночь бесплодных грез и тоски.
— Сегодня.
— Нет, — противилась девушка, пытаясь высвободить руку из его цепких пальцев.
— Я хочу тебя. Ты хочешь меня. Если твои симпатии не отданы никому другому, что же тебя удерживает?
Взгляд Кристал метнулся к звезде, приколотой к рубашке Кейна. К маленькому кусочку олова о шести концах. Наверное, даже направленное в лицо дуло огнестрельного оружия пугало бы ее меньше, чем этот невзрачный значок.
Кейн проследил за взглядом девушки. Его рука потянулась к груди. Он отстегнул звезду, и шестиконечная оловянная пластинка, тихо звякнув, упала на пол.
— Ты снял звезду, но не перестал быть шерифом.
— На эту ночь перестал.
— Это только видимость.