Страница:
Нам сейчас, когда мы видим еще не застывший бетон или асфальт, трудно удержаться от искушения запечатлеть в нем на долгие годы отпечаток своей ноги или руки. Наверное, и великанам древности было знакомо это чувство, и тем более они не отказывали себе в таком удовольствии, если умели увековечить свой след даже в граните. ‹ a Мальцев С. А., 2003 ›
Но вот вопрос – почему все-таки подобные находки являются исключением? Почему утварью великанов и их автографами не засеяны древние пласты Земли, как битыми черепками и наконечниками стрел стоянки наших не слишком крупных предков?
Мегалиты, "говорящие камни", ведут исследователя на дно океановТут разобраться нам помогут те же величественные камни древних – дольмены, менгиры и кромлехи.
Замечено, что они как бы тяготеют к морю, к береговой линии, и чем ближе к океану, тем больше их размер и древность, словно их создатели, переселяясь вглубь континентов, постепенно мельчали и теряли в силе. А легенды ведут исследователей мегалитов еще дальше – на дно океана. По преданиям кельтов, Британия – "земля Придан" [71]– раньше была намного больше и простиралась далеко в море, но воды поглотили сушу, а вместе с ней и большинство ее жителей. Тогда, если верить преданию и следовать логике размещения мегалитов, на дне морском они могут быть еще больше, чем знаменитый Стоунхендж. И все материальные следы жизни великанов надо искать там же.
Потопы, до-потопные народы-великаны – это главный, основной пласт в мифах большинства древних народов, повествующих о сотворении мира и истории человека. В мифах предки-великаны погибают во время ужасных землетрясений и наводнений, и целые страны становятся дном морским. Немногие спасшиеся дают начало новому роду человеческому и правят как божественные цари.
Но может ли быть такое в природе? И что говорит об этом наука?
А наука вещь интересная. Наука – это сотни тысяч людей, живущих в постоянном поиске. Поэтому науку правильнее было бы определить словом "процесс", чем "знание". Учеными накоплен колоссальный запас фактов и открытий. В то же время, мнение науки – это точка зрения большинства ученых на некий предмет или проблему. Первое – накопление фактов и открытий – можно сравнить с несущимся на всех парах курьерским поездом. А второе – мнение большинства – с огромным, неповоротливым возом, который не только с трудом перемещается по рельсам, но и медленно-медленно разворачивается в сторону новых наблюдений и открытий. Объясняется эта неповоротливость, скорее всего, узкой специализацией большинства ученых, при которой вникнуть, охватить проблему с точек зрения разных областей знания – трудная задача. Чем глобальнее новая истина, тем больший срок требуется для ее принятия. На признание теории относительности Эйнштейна ушло полвека. Теория о вымирании динозавров вследствие столкновения с Землей большого космического тела еще лет десять назад обсуждалась как спорная гипотеза, хотя основывалась на очевидном факте – наличии "иридиевой аномалии", тонкой прослойки космического вещества в земных пластах. Сейчас эта теория уже озвучивается в учебниках и популярных научных изданиях как само собой разумеющаяся истина. Для ее принятия потребовался тоже какой-то срок. И всегда, в любое время мы живем в момент, когда протекает процесс рождения и роста одних теорий, и – старения, смерти других. То, что уже отмирает как заблуждение или переходит как часть в более общую теорию, для нас олицетворяет собой прошлое в мировоззрении науки и всего человечества. То, что еще не успело проложить себе дорогу и пробиться через нагромождение старых концепций, принимает название "новаторских", "безумных", "фантастических" гипотез. В молодости человек склонен к смелому, решительному новаторству, в зрелом возрасте и, особенно, в старости – к консерватизму. Мнение же науки в целом определяют люди почтенного возраста, которые успели обзавестись солидными научными званиями и приобрели авторитет в глазах большинства, но к такому возрасту консерватизм становится частью их мировоззрения и определяет предвзятое отношение ко всему новому. В силу этих психологических причин наука в целом проявляет большую неповоротливость, не успевая усваивать мощный поток новых наблюдений.
Модная теория плитотектоники, запрещающая Атлантиду, далека от реальностиВ рассуждениях о потопах факты и открытия сейчас берут приступом старую теорию глобальной плитотектоники, которая начала прокладывать себе дорогу к признанию еще в начале XX века. Она за столетие набрала вес и огромную инерцию и теперь своей глобальностью закрывает для многих ученых возможность любых других крупных перемещений и сдвигов в земной коре, кроме тех, которые она допускает.
Теория эта родилась от простого наблюдения, что континенты планеты Земля, если их профили сложить друг с другом, хорошо сходятся, образуя одно целое. Появилось предположение, что много-много миллионов лет назад был один материк, который впоследствии раскололся на несколько частей и постепенно разошелся в разные стороны, образовав современные континенты. Образно это можно представить как куски пенопласта, отколовшиеся от одного большого куска и расплывающиеся по воде в разные стороны.
С чисто умозрительной точки зрения и с учетом современного медленного "дрейфа" материков, теория красивая. Но что если нам эту умозрительность сделать более точной, пунктуальной и более пригодной для эксперимента, пусть даже в уме? Это займет немного времени, но откроет некоторые неожиданности.
Обычно мы, говоря или размышляя о суше и воде, и соотнося с размерами планеты, представляем себе озера и моря как большие впадины, ямы и трещины в земной тверди, а горы – как большие, возвышающиеся над поверхностью массивы. Но представим себе, что мы хотим построить масштабную рельефную модель планеты – глобус, в котором точно соблюдем все пропорции. Горы сделаем из папье-маше, а моря из какого-нибудь прозрачного материала. И для начала нам надо выяснить точные пропорции и соответствие гор бумажных настоящим, а толщины прозрачного вещества – толще океанов.
Какой выберем размер глобуса? Метр, два метра, и даже пять метров будет очень неудобным размером. Почему – скоро станет ясно. Размер выберем тот, который проще соотносится с размером планеты для облегчения подсчетов.
Итак. Средний радиус Земли – 6371 км. Диаметр соответственно – 12742 км.
Для удобства расчетов примем размер нашего глобуса в той же цифре, только не в километрах, а в миллиметрах – 12742 миллиметра. В метрах это – 12 метров плюс 74 сантиметра и 2 миллиметра. И точное соотношение нашего глобуса и Земли будет один к миллиону. Один миллиметр на глобусе равен одному километру на планете. При таком масштабе даже не надо будет ничего пересчитывать. Одиннадцать километров Марианской впадины, самой глубокой пропасти в мировом океане, – это ямочка в одиннадцать миллиметров на нашем глобусе, а девятимиллиметровая возвышенность на нем – это 8 километров 848 метров самой большой гималайской вершины.
И вот перед нами глобус высотой с четырехэтажный дом. И, представляя в точных, точнейших пропорциях, мы видим такую картину:
Идеальный шар высотой с четырехэтажный дом. Сплющивание у полюсов в этой огромной сфере, о котором так много говорят, составит всего 10 миллиметров, и мы его даже не заметим. Поверхность у глобуса чуть-чуть неровная, с шероховатостями толщиной от 2 до 9 миллиметров – это наши горные системы и высочайшие вершины. Большую часть глобуса покрывает вода (или ее имитация) в среднем толщиной 4-6 миллиметров, то есть – с оконное стекло. Под этим слоем несколько царапин, самая глубокая из которых – 11 миллиметров – Марианская впадина. ‹ a Мальцев С. А., 2003 ›
И вся эта "мелочь" – на шаре с четырехэтажный дом. Такие вот пропорции.
Пойдем дальше. Вынем кусочек из нашего глобуса, как из арбуза, чтобы можно было заглянуть внутрь. И тогда увидим: твердая оболочка планеты – литосфера – имеет толщину 15-30 сантиметров, она разделена на куски (литосферные плиты), которые плавают на полужидкой астеносфере – прослойке, отделяющей твердую оболочку от остального самого плотного содержимого планеты – мантии и ядра. Многометровые куски толщиной 15-30 сантиметров плавают по поверхности шара с четырехэтажный дом, двигаются, смещаются, ползут друг под друга и выползают друг из-под друга. А на них тоненький-тоненький слой воды в 5 миллиметров.
Представим теперь, что мы, в роли космических сил, прикладываем руку к этим кускам на глобусе и начинаем их потихоньку смещать. Что будет твориться от этого с нашим пятимиллиметровым океаном? Нечто несусветное. Как так медленно подвинуть плиты, пусть и в течение миллионов лет, чтобы суша не меняла своих очертаний, а океан не плескался и не выходил из берегов? Это задача из невероятных.
Можно взять любую энциклопедию по геологии, внимательно изучить все эти плиты и их движение и убедиться, что профили материков совпадают при совмещении не от происхождения их от одного общего куска, а по каким-то другим причинам. Но для нас сейчас это неважно. Интересно другое – представить, могут ли при движении плит меняться очертания суши и океанов?
Для таких перемен кускам литосферы на нашем глобусе надо будет чуточку, всего на пару миллиметров или даже на миллиметр, приподняться или опуститься. Даже не самим кускам, а их краям, то есть одни их края чуть приподнимутся, а другие опустятся. Всего на миллиметр. А чтобы обнажилось дно океанов и суша стала морем, подъем этот и опускание для полного эффекта должны произойти всего на какой-нибудь сантиметрик. Например, африканская плита, которая на поверхности глобуса занимает площадь 9,5 на 11 метров, должна будет один край приподнять на сантиметр, а другой опустить. И это при том что, по доказанным научным данным, плиты способны наползать друг на друга, сталкиваться, смещаться вверх и вниз, образовывая горные системы и океанские впадины.
Еще надо учитывать цунами – волны высотой в десятки и сотни метров, смывающие все на своем пути при землетрясениях в морских районах. Для появления такой волны двум литосферным плитам надо сдвинуться относительно друг друга всего на метр. Такое бывает при их медленном движении, когда за сотни лет в месте состыковки плит накапливается гигантское напряжение и, достигнув критической точки, земная твердь обрушивается или вздымается в одно мгновение. В масштабах нашего глобуса один метр этого сдвига будет равен тысячной(!) доле миллиметра. Та же африканская плита размером 9,5 на 11 метров и толщиной 15-30 сантиметров опустит или поднимет один свой край на тысячную долю миллиметра, и от этого по планете пойдет разрушительная волна цунами – "всемирный потоп".
Исходя из такой модели, легче допустить "спокойно" опустившиеся под воду горные хребты, чем расходящиеся континенты – макушки литосферных плит, неприкрытые водой. Если четко представить себе такую точную модель, то становится ясно, что мы живем в удивительно спокойное, невероятно спокойное в геологическом отношении время с его регистрируемыми 10 000 в год подземными толчками. Планета просто дышит, или у нее небольшой озноб. Но вот если она тяжело заболеет и ее дрожь станет сильнее, то нам – микроорганизмам, населяющим складки ее кожи, – не сдобровать.
От этих рассуждений и расчетов перенесемся в прошлое, на четыре тысячи лет назад.
Во времена, когда еще не было Эллады, знакомой нам по статуям Фидия и сочинениям Геродота, когда еще не родился Гомер, но уже происходили события, описанные в его поэмах, – в эпоху расцвета минойской цивилизации на острове Крит в Средиземном море.
Богатая, красивая страна лежит под лазурным небом.
Черная магия и землетрясение во времена Минойской цивилизации…В тот день, также как всегда, волны выносили дары Посейдона на прогретые солнцем камни. Ракушки и водоросли, обдуваемые ветром, отдавали ему ароматы моря, и он подхватывал их и нес к полям, виноградникам, городским улицам и рынкам, где щедро делился с жителями своими прохладными дуновениями. ‹ a Мальцев С. А., 2003 ›
Казалось, ничто не могло прервать эту идиллию рая на острове, далеком от берегов воинственных варваров греков, только начинавших свой путь к цивилизации. С могущественным Египтом связывали минойцев дружеские торговые отношения, и не было нужды даже в строительстве неприступных оборонительных крепостей, поскольку не от кого было обороняться. Жизнь островитян протекала среди природы, благоухающей и цветущей всеми красками вечной весны. Выращивали богатый урожай, всем миром строили просторные, пронизанные светом дворцы правителей и храмы богинь, отдыхали в созерцании спортивных состязаний и нежились среди уюта ванных комнат.
Но так устроена жизнь, что семена бед и страданий человека начинают прорастать в нем самом – в почве, обильно удобренной благополучием и наслаждениями. За солнечным фасадом жизни, разукрашенным цветными фресками с птицами, цветами и дельфинами, таится и давно набирает силу темная реальность новых культов, впечатляющих искушенное, пресыщенное в удовольствиях воображение критян.
Изысканные дома некоторых богатых минойцев прячут в себе странные предметы. В особых комнатах хранятся вазы для ритуальных обрядов. Одни пусты, готовые в урочное время снова наполниться кровью, в других вперемежку с морскими раковинами лежат уже использованные детские кости – костяшки пальцев, позвонки. В подвалах на полу можно увидеть такие же зловещие атрибуты культа. Кости детей-подростков хранят на себе отметины надрезов от острого ножа и следы удаления с них мяса, надрезы на шейных позвонках говорят о том, что жертв умерщвляли так же как баранов, перерезая горло.
В богатейшем и красивейшем городе Крита Кноссе за высокими стенами укрылись храмы, в которых человеческие жертвоприношения заменили собой старые обряды плодородия. Служители новых богов и богинь набирают себе приверженцев из местной знати, которые разносят в свои дома и семьи новые символы культа и ритуалы.
В тот день, как уже было не раз, в одном из таких храмов происходил обряд жертвоприношения.
Огонь в масляных светильниках играет живыми бликами на больших каменных плитах, служащих стенами храма. В центральном помещении на возвышении стоит деревянный идол богини в рост человека. Одежда на нем, кажется, трепещет в отблесках огня, и сам он будто дрожит, с нетерпением ожидая момента, когда снова можно будет вдохнуть сладкий запах свежей, еще теплой крови.
В соседней комнате на низком алтаре лежит связанный, славно бык перед закланием, восемнадцатилетний юноша. Он смотрит, как неумолимо приближаются к нему боги ночи, вселившиеся в тела трех жрецов. Ему было страшно, когда священнослужители – двое мужчин и женщина – бились в исступленном танце, предаваясь во власть богов, но теперь, под взглядами обезумевших людей, в расширенных зрачках которых прыгают тени смерти и языки пламени, чувство страха переходит в ощущение безысходности. Его обнаженное тело уже во власти царства мертвых, оно бьется в ознобе, а мысли путаются, перебирая имена богов, мешая их с именами милых, любимых людей. Тех, мысль о которых делала жизнь наполненной теплом и солнечным светом. Кто может помочь, кто ближе, люди или боги? Где они все? Холод, леденящий холод, страх и неземная тоска. Последнее ощущение жизни – прикосновение к горлу холодной бронзы ритуального кинжала, хруст разрезаемого хряща, тепло, струящееся по коже…
Жрец откладывает в сторону нож и быстро подставляет под струю чашу с изображением быка. Двое других устало и отрешенно смотрят на кровь, стекающую в сосуд. Чаша наполнилась, жрец медленно встает и несет ее, направляясь в покои божества. Вот он уже в коридоре, в двух шагах от жилища идола, видит его лицо, освещенное дрожащим пламенем светильников. Все замерло перед финалом, ни одного звука, ни одного дуновения…
И вдруг пол ушел из-под ног. Ужасающий грохот потряс весь остров. Чаша падает из рук, обрушиваются стены – каменные глыбы. Огонь масляных ламп разливается под обломками перекрытий, охватывая пламенем пропитанное кровью чрево святилища, как желудок раздавленного ненасытного зверя с его содержимым – телами жрецов, кусками деревянного бога и ритуальными предметами. Под горящими руинами храма тьмы в одно мгновение погребены и жертва, и палачи.
Дома, храмы, города Крита превратились в руины. Все громче слышен стон и отчаянные крики искалеченных людей. И еще грохот и удары земли… И еще. Словно земная твердь сама обезумела от этих безумных обрядов. И, не в силах их больше терпеть, мстит человеку за унижение жизни, которую она ему подарила…
Такие события – не страница из художественного романа. Это в точности происходило на острове Крит три с половиной тысячи лет назад. Землетрясение во время человеческого жертвоприношения – факт, установленный археологами Сакелларакисами при раскопках на острове в 1979 году [72]. Кровавые обряды возобновлялись раз за разом, как только жизнь критян входила в свое привычное русло, и раз за разом остров сотрясался от землетрясений, пока цивилизация минойцев окончательно не пала под ударами стихии и нашествием воинственных варваров.
Природные бедствия всегда были одной из главных причин гибели цивилизаций. Наводнение или, наоборот, уход водных потоков в толщу земли. Нашествие пустынь или разрушительные землетрясения. Орды кочевников, армии иноземцев только помогали работе природы, разоряя города, обленившиеся среди роскоши, сметая империи, раздираемые интригами алчных правителей. Следы таких катастроф многочисленны. А самая грандиозная катастрофа, оставившая неизгладимый след в памяти народов и в анналах природы – гибель Атлантиды.
Атлантида. Мир до потопа или война до потопа?
Но вот вопрос – почему все-таки подобные находки являются исключением? Почему утварью великанов и их автографами не засеяны древние пласты Земли, как битыми черепками и наконечниками стрел стоянки наших не слишком крупных предков?
Мегалиты, "говорящие камни", ведут исследователя на дно океановТут разобраться нам помогут те же величественные камни древних – дольмены, менгиры и кромлехи.
Замечено, что они как бы тяготеют к морю, к береговой линии, и чем ближе к океану, тем больше их размер и древность, словно их создатели, переселяясь вглубь континентов, постепенно мельчали и теряли в силе. А легенды ведут исследователей мегалитов еще дальше – на дно океана. По преданиям кельтов, Британия – "земля Придан" [71]– раньше была намного больше и простиралась далеко в море, но воды поглотили сушу, а вместе с ней и большинство ее жителей. Тогда, если верить преданию и следовать логике размещения мегалитов, на дне морском они могут быть еще больше, чем знаменитый Стоунхендж. И все материальные следы жизни великанов надо искать там же.
Потопы, до-потопные народы-великаны – это главный, основной пласт в мифах большинства древних народов, повествующих о сотворении мира и истории человека. В мифах предки-великаны погибают во время ужасных землетрясений и наводнений, и целые страны становятся дном морским. Немногие спасшиеся дают начало новому роду человеческому и правят как божественные цари.
Но может ли быть такое в природе? И что говорит об этом наука?
А наука вещь интересная. Наука – это сотни тысяч людей, живущих в постоянном поиске. Поэтому науку правильнее было бы определить словом "процесс", чем "знание". Учеными накоплен колоссальный запас фактов и открытий. В то же время, мнение науки – это точка зрения большинства ученых на некий предмет или проблему. Первое – накопление фактов и открытий – можно сравнить с несущимся на всех парах курьерским поездом. А второе – мнение большинства – с огромным, неповоротливым возом, который не только с трудом перемещается по рельсам, но и медленно-медленно разворачивается в сторону новых наблюдений и открытий. Объясняется эта неповоротливость, скорее всего, узкой специализацией большинства ученых, при которой вникнуть, охватить проблему с точек зрения разных областей знания – трудная задача. Чем глобальнее новая истина, тем больший срок требуется для ее принятия. На признание теории относительности Эйнштейна ушло полвека. Теория о вымирании динозавров вследствие столкновения с Землей большого космического тела еще лет десять назад обсуждалась как спорная гипотеза, хотя основывалась на очевидном факте – наличии "иридиевой аномалии", тонкой прослойки космического вещества в земных пластах. Сейчас эта теория уже озвучивается в учебниках и популярных научных изданиях как само собой разумеющаяся истина. Для ее принятия потребовался тоже какой-то срок. И всегда, в любое время мы живем в момент, когда протекает процесс рождения и роста одних теорий, и – старения, смерти других. То, что уже отмирает как заблуждение или переходит как часть в более общую теорию, для нас олицетворяет собой прошлое в мировоззрении науки и всего человечества. То, что еще не успело проложить себе дорогу и пробиться через нагромождение старых концепций, принимает название "новаторских", "безумных", "фантастических" гипотез. В молодости человек склонен к смелому, решительному новаторству, в зрелом возрасте и, особенно, в старости – к консерватизму. Мнение же науки в целом определяют люди почтенного возраста, которые успели обзавестись солидными научными званиями и приобрели авторитет в глазах большинства, но к такому возрасту консерватизм становится частью их мировоззрения и определяет предвзятое отношение ко всему новому. В силу этих психологических причин наука в целом проявляет большую неповоротливость, не успевая усваивать мощный поток новых наблюдений.
Модная теория плитотектоники, запрещающая Атлантиду, далека от реальностиВ рассуждениях о потопах факты и открытия сейчас берут приступом старую теорию глобальной плитотектоники, которая начала прокладывать себе дорогу к признанию еще в начале XX века. Она за столетие набрала вес и огромную инерцию и теперь своей глобальностью закрывает для многих ученых возможность любых других крупных перемещений и сдвигов в земной коре, кроме тех, которые она допускает.
Теория эта родилась от простого наблюдения, что континенты планеты Земля, если их профили сложить друг с другом, хорошо сходятся, образуя одно целое. Появилось предположение, что много-много миллионов лет назад был один материк, который впоследствии раскололся на несколько частей и постепенно разошелся в разные стороны, образовав современные континенты. Образно это можно представить как куски пенопласта, отколовшиеся от одного большого куска и расплывающиеся по воде в разные стороны.
С чисто умозрительной точки зрения и с учетом современного медленного "дрейфа" материков, теория красивая. Но что если нам эту умозрительность сделать более точной, пунктуальной и более пригодной для эксперимента, пусть даже в уме? Это займет немного времени, но откроет некоторые неожиданности.
Обычно мы, говоря или размышляя о суше и воде, и соотнося с размерами планеты, представляем себе озера и моря как большие впадины, ямы и трещины в земной тверди, а горы – как большие, возвышающиеся над поверхностью массивы. Но представим себе, что мы хотим построить масштабную рельефную модель планеты – глобус, в котором точно соблюдем все пропорции. Горы сделаем из папье-маше, а моря из какого-нибудь прозрачного материала. И для начала нам надо выяснить точные пропорции и соответствие гор бумажных настоящим, а толщины прозрачного вещества – толще океанов.
Какой выберем размер глобуса? Метр, два метра, и даже пять метров будет очень неудобным размером. Почему – скоро станет ясно. Размер выберем тот, который проще соотносится с размером планеты для облегчения подсчетов.
Итак. Средний радиус Земли – 6371 км. Диаметр соответственно – 12742 км.
Для удобства расчетов примем размер нашего глобуса в той же цифре, только не в километрах, а в миллиметрах – 12742 миллиметра. В метрах это – 12 метров плюс 74 сантиметра и 2 миллиметра. И точное соотношение нашего глобуса и Земли будет один к миллиону. Один миллиметр на глобусе равен одному километру на планете. При таком масштабе даже не надо будет ничего пересчитывать. Одиннадцать километров Марианской впадины, самой глубокой пропасти в мировом океане, – это ямочка в одиннадцать миллиметров на нашем глобусе, а девятимиллиметровая возвышенность на нем – это 8 километров 848 метров самой большой гималайской вершины.
И вот перед нами глобус высотой с четырехэтажный дом. И, представляя в точных, точнейших пропорциях, мы видим такую картину:
Идеальный шар высотой с четырехэтажный дом. Сплющивание у полюсов в этой огромной сфере, о котором так много говорят, составит всего 10 миллиметров, и мы его даже не заметим. Поверхность у глобуса чуть-чуть неровная, с шероховатостями толщиной от 2 до 9 миллиметров – это наши горные системы и высочайшие вершины. Большую часть глобуса покрывает вода (или ее имитация) в среднем толщиной 4-6 миллиметров, то есть – с оконное стекло. Под этим слоем несколько царапин, самая глубокая из которых – 11 миллиметров – Марианская впадина. ‹ a Мальцев С. А., 2003 ›
И вся эта "мелочь" – на шаре с четырехэтажный дом. Такие вот пропорции.
Пойдем дальше. Вынем кусочек из нашего глобуса, как из арбуза, чтобы можно было заглянуть внутрь. И тогда увидим: твердая оболочка планеты – литосфера – имеет толщину 15-30 сантиметров, она разделена на куски (литосферные плиты), которые плавают на полужидкой астеносфере – прослойке, отделяющей твердую оболочку от остального самого плотного содержимого планеты – мантии и ядра. Многометровые куски толщиной 15-30 сантиметров плавают по поверхности шара с четырехэтажный дом, двигаются, смещаются, ползут друг под друга и выползают друг из-под друга. А на них тоненький-тоненький слой воды в 5 миллиметров.
Представим теперь, что мы, в роли космических сил, прикладываем руку к этим кускам на глобусе и начинаем их потихоньку смещать. Что будет твориться от этого с нашим пятимиллиметровым океаном? Нечто несусветное. Как так медленно подвинуть плиты, пусть и в течение миллионов лет, чтобы суша не меняла своих очертаний, а океан не плескался и не выходил из берегов? Это задача из невероятных.
Можно взять любую энциклопедию по геологии, внимательно изучить все эти плиты и их движение и убедиться, что профили материков совпадают при совмещении не от происхождения их от одного общего куска, а по каким-то другим причинам. Но для нас сейчас это неважно. Интересно другое – представить, могут ли при движении плит меняться очертания суши и океанов?
Для таких перемен кускам литосферы на нашем глобусе надо будет чуточку, всего на пару миллиметров или даже на миллиметр, приподняться или опуститься. Даже не самим кускам, а их краям, то есть одни их края чуть приподнимутся, а другие опустятся. Всего на миллиметр. А чтобы обнажилось дно океанов и суша стала морем, подъем этот и опускание для полного эффекта должны произойти всего на какой-нибудь сантиметрик. Например, африканская плита, которая на поверхности глобуса занимает площадь 9,5 на 11 метров, должна будет один край приподнять на сантиметр, а другой опустить. И это при том что, по доказанным научным данным, плиты способны наползать друг на друга, сталкиваться, смещаться вверх и вниз, образовывая горные системы и океанские впадины.
Еще надо учитывать цунами – волны высотой в десятки и сотни метров, смывающие все на своем пути при землетрясениях в морских районах. Для появления такой волны двум литосферным плитам надо сдвинуться относительно друг друга всего на метр. Такое бывает при их медленном движении, когда за сотни лет в месте состыковки плит накапливается гигантское напряжение и, достигнув критической точки, земная твердь обрушивается или вздымается в одно мгновение. В масштабах нашего глобуса один метр этого сдвига будет равен тысячной(!) доле миллиметра. Та же африканская плита размером 9,5 на 11 метров и толщиной 15-30 сантиметров опустит или поднимет один свой край на тысячную долю миллиметра, и от этого по планете пойдет разрушительная волна цунами – "всемирный потоп".
Исходя из такой модели, легче допустить "спокойно" опустившиеся под воду горные хребты, чем расходящиеся континенты – макушки литосферных плит, неприкрытые водой. Если четко представить себе такую точную модель, то становится ясно, что мы живем в удивительно спокойное, невероятно спокойное в геологическом отношении время с его регистрируемыми 10 000 в год подземными толчками. Планета просто дышит, или у нее небольшой озноб. Но вот если она тяжело заболеет и ее дрожь станет сильнее, то нам – микроорганизмам, населяющим складки ее кожи, – не сдобровать.
От этих рассуждений и расчетов перенесемся в прошлое, на четыре тысячи лет назад.
Во времена, когда еще не было Эллады, знакомой нам по статуям Фидия и сочинениям Геродота, когда еще не родился Гомер, но уже происходили события, описанные в его поэмах, – в эпоху расцвета минойской цивилизации на острове Крит в Средиземном море.
Богатая, красивая страна лежит под лазурным небом.
Черная магия и землетрясение во времена Минойской цивилизации…В тот день, также как всегда, волны выносили дары Посейдона на прогретые солнцем камни. Ракушки и водоросли, обдуваемые ветром, отдавали ему ароматы моря, и он подхватывал их и нес к полям, виноградникам, городским улицам и рынкам, где щедро делился с жителями своими прохладными дуновениями. ‹ a Мальцев С. А., 2003 ›
Казалось, ничто не могло прервать эту идиллию рая на острове, далеком от берегов воинственных варваров греков, только начинавших свой путь к цивилизации. С могущественным Египтом связывали минойцев дружеские торговые отношения, и не было нужды даже в строительстве неприступных оборонительных крепостей, поскольку не от кого было обороняться. Жизнь островитян протекала среди природы, благоухающей и цветущей всеми красками вечной весны. Выращивали богатый урожай, всем миром строили просторные, пронизанные светом дворцы правителей и храмы богинь, отдыхали в созерцании спортивных состязаний и нежились среди уюта ванных комнат.
Но так устроена жизнь, что семена бед и страданий человека начинают прорастать в нем самом – в почве, обильно удобренной благополучием и наслаждениями. За солнечным фасадом жизни, разукрашенным цветными фресками с птицами, цветами и дельфинами, таится и давно набирает силу темная реальность новых культов, впечатляющих искушенное, пресыщенное в удовольствиях воображение критян.
Изысканные дома некоторых богатых минойцев прячут в себе странные предметы. В особых комнатах хранятся вазы для ритуальных обрядов. Одни пусты, готовые в урочное время снова наполниться кровью, в других вперемежку с морскими раковинами лежат уже использованные детские кости – костяшки пальцев, позвонки. В подвалах на полу можно увидеть такие же зловещие атрибуты культа. Кости детей-подростков хранят на себе отметины надрезов от острого ножа и следы удаления с них мяса, надрезы на шейных позвонках говорят о том, что жертв умерщвляли так же как баранов, перерезая горло.
В богатейшем и красивейшем городе Крита Кноссе за высокими стенами укрылись храмы, в которых человеческие жертвоприношения заменили собой старые обряды плодородия. Служители новых богов и богинь набирают себе приверженцев из местной знати, которые разносят в свои дома и семьи новые символы культа и ритуалы.
В тот день, как уже было не раз, в одном из таких храмов происходил обряд жертвоприношения.
Огонь в масляных светильниках играет живыми бликами на больших каменных плитах, служащих стенами храма. В центральном помещении на возвышении стоит деревянный идол богини в рост человека. Одежда на нем, кажется, трепещет в отблесках огня, и сам он будто дрожит, с нетерпением ожидая момента, когда снова можно будет вдохнуть сладкий запах свежей, еще теплой крови.
В соседней комнате на низком алтаре лежит связанный, славно бык перед закланием, восемнадцатилетний юноша. Он смотрит, как неумолимо приближаются к нему боги ночи, вселившиеся в тела трех жрецов. Ему было страшно, когда священнослужители – двое мужчин и женщина – бились в исступленном танце, предаваясь во власть богов, но теперь, под взглядами обезумевших людей, в расширенных зрачках которых прыгают тени смерти и языки пламени, чувство страха переходит в ощущение безысходности. Его обнаженное тело уже во власти царства мертвых, оно бьется в ознобе, а мысли путаются, перебирая имена богов, мешая их с именами милых, любимых людей. Тех, мысль о которых делала жизнь наполненной теплом и солнечным светом. Кто может помочь, кто ближе, люди или боги? Где они все? Холод, леденящий холод, страх и неземная тоска. Последнее ощущение жизни – прикосновение к горлу холодной бронзы ритуального кинжала, хруст разрезаемого хряща, тепло, струящееся по коже…
Жрец откладывает в сторону нож и быстро подставляет под струю чашу с изображением быка. Двое других устало и отрешенно смотрят на кровь, стекающую в сосуд. Чаша наполнилась, жрец медленно встает и несет ее, направляясь в покои божества. Вот он уже в коридоре, в двух шагах от жилища идола, видит его лицо, освещенное дрожащим пламенем светильников. Все замерло перед финалом, ни одного звука, ни одного дуновения…
И вдруг пол ушел из-под ног. Ужасающий грохот потряс весь остров. Чаша падает из рук, обрушиваются стены – каменные глыбы. Огонь масляных ламп разливается под обломками перекрытий, охватывая пламенем пропитанное кровью чрево святилища, как желудок раздавленного ненасытного зверя с его содержимым – телами жрецов, кусками деревянного бога и ритуальными предметами. Под горящими руинами храма тьмы в одно мгновение погребены и жертва, и палачи.
Дома, храмы, города Крита превратились в руины. Все громче слышен стон и отчаянные крики искалеченных людей. И еще грохот и удары земли… И еще. Словно земная твердь сама обезумела от этих безумных обрядов. И, не в силах их больше терпеть, мстит человеку за унижение жизни, которую она ему подарила…
Такие события – не страница из художественного романа. Это в точности происходило на острове Крит три с половиной тысячи лет назад. Землетрясение во время человеческого жертвоприношения – факт, установленный археологами Сакелларакисами при раскопках на острове в 1979 году [72]. Кровавые обряды возобновлялись раз за разом, как только жизнь критян входила в свое привычное русло, и раз за разом остров сотрясался от землетрясений, пока цивилизация минойцев окончательно не пала под ударами стихии и нашествием воинственных варваров.
Природные бедствия всегда были одной из главных причин гибели цивилизаций. Наводнение или, наоборот, уход водных потоков в толщу земли. Нашествие пустынь или разрушительные землетрясения. Орды кочевников, армии иноземцев только помогали работе природы, разоряя города, обленившиеся среди роскоши, сметая империи, раздираемые интригами алчных правителей. Следы таких катастроф многочисленны. А самая грандиозная катастрофа, оставившая неизгладимый след в памяти народов и в анналах природы – гибель Атлантиды.
Атлантида. Мир до потопа или война до потопа?
Предания относят конец Атлантиды ко времени, отстоящему от нас на 10-12 тысяч лет. ‹ a Мальцев С. А., 2003 ›
Относительно даты гибели Атлантиды календари Индии и Южной Америки расходятся всего на 1 годКак определили английские гидрологи, обследовавшие поверхность Большого египетского сфинкса, 12 000 лет назад его омывали воды мощного потопа [73]. Дату этого события уточняют лунный календарь древнего Вавилона и один из древнеегипетских календарей, которые имеют общую переломную точку, ставшую началом нового послепотопного времени. Эта точка приходится на 11542 год до нашей эры [74]. Подобное схождение обнаруживают календари Индии и Южной Америки, точка перелома приходится у индусов на 11652 год до н.э., а у южноамериканского народа майя – на 11653 год до н.э. Разница всего в один год.
Древнегреческий ученый Прокл (412-485), писал:
"Знаменитая Атлантида не существует более, но едва ли можем мы сомневаться, что она существовала однажды… ибо… это засвидетельствовано теми, кто писали повествования о внешнем мире. Так они передают, что в то время в Атлантическом Океане было семь островов, посвященных Прозерпине; и кроме этих еще три, огромного размера, посвященные Плутону… Юпитеру… и Нептуну. Но, помимо этого, жители последнего острова, благодаря рассказам своих предков, сохранили память о чудовищных размерах Атлантического острова, управлявшего в продолжение многих периодов всеми островами в Атлантическом Океане. От этого острова можно было пройти на другие большие острова, расположенные недалеко от суши, около которой находится настоящее море" [75].
Геологические и археологические свидетельства существования АтлантидыИз этого следует, что разрушение Атлантиды было растянуто во времени, может быть, на века или даже на тысячелетия, и происходило в несколько этапов. Тогда сто десять лет разницы между рассмотренными парами календарей – 11542 и 11652-3 годы до н.э. – выглядят естественно. Сначала Атлантида – "чудовищных размеров" остров, потом – архипелаг нескольких больших островов, и уже в конце серии катастроф все, что осталось напоминать о ней – это маленькие островки, бывшие когда-то макушками ее высоких гор. Сан-Паулу, Азорские, Канарские, Багамские, Бермудские, острова Зеленого Мыса, как мы их сейчас называем. Геология этих оставшихся на поверхности островов указывает на то, что суша здесь за свою историю не один раз уходила под воду и поднималась опять. Породы, слагающие их, состоят из слоев чередующихся континентальных и морских отложений, разделенных прослойками вулканической лавы. ‹ a Мальцев С. А., 2003 ›
Дно океана на месте затонувшей Атлантиды не покрыто толстым слоем морского ила, а, напротив, хранит на себе следы выветривания. Оно прорезано мощными каньонами, некоторые из которых являются продолжением русел больших рек, впадающих в Атлантических океан со стороны Америки и Европы, и текших когда-то по плодородным равнинам страны великанов. Другие каньоны – русла рек, протекавших по долинам острова и бравших свое начало в его высоких горах.
После затопления Атлантиды Гольфстрим, теплое течение Атлантики, не имея больше преграды на пути, устремил свои воды дальше, изменив климат Северной Европы. И еще молчаливые свидетели существования легендарного острова – похожие по видовому составу пресноводные рыбы, обитающие в реках по обе стороны океана, которые никаким образом не могли переселиться с одного материка на другой через огромные пространства соленой воды [76].
Когда европейцы начали посещать американский континент, то они слышали много слов с необычным корнем "атл", подобного которому нет ни в одном языке Старого Света. Некоторые племена называли свою землю Атланта. В языке одного из самых древних народов Америки – тольтеков – "атл" означает воду, войну и макушку головы; от них образованы слова "атлан" – пребывание среди воды, "атлана" – сражаться. Существовал даже город Атлан, который с приходом европейцев пришел в упадок и стал называться Акло [77].
А в самом океане на дне обнаруживают постройки атлантов. После того, как в 1968 году один летчик разглядел с воздуха большие подводные строения между островами Андрос и Бимини в Багамском архипелаге, там работали подводные археологи. Аэрофотосъемка и непосредственный осмотр затопленного архитектурного комплекса помогли нанести на карту морского дна много зданий, мощеные улицы, пирамиды, кладку крепостных стен, круги из огромных каменных блоков и даже порт с набережными и двойным волноломом. Возраст построек – 10-12 тысяч лет [78]. Место это недалеко от полуострова Флорида.
Вдоль восточного побережья полуострова Юкатан по дну проходят дороги, уходящие на глубину; около Венесуэлы, тоже по дну моря, тянется огромная каменная стена длиной в 160 километров, из-за своей величины долго считавшаяся естественным природным образованием. Такие же останки гигантских сооружений обнаружены там, где из-за небольшой глубины они доступны для изучения, – к северу от Кубы, рядом с Азорскими островами, архипелагом Зеленого Мыса и у берегов Испании. ‹ a Мальцев С. А., 2003 ›
Ученые древности об АтлантидеВ районе острова Сан-Паулу, в центре Атлантики тоже найдены следы мощного опускания суши, произошедшего 12 тысяч лет назад. Здесь, в изученном геологами районе, на дне преобладают породы трех типов – черный базальт, красный гранит и белый известняк. Древнегреческий ученый Платон, одним из первых поведавший о жизни Атлантиды, описывал ее столицу как раз как город, построенный из черного, красного и белого камня.
В его диалоге "Тимей" Атлантида предстает перед нами как страна, достигшая великого расцвета, но со временем выродившаяся духовно. В "Тимее" египетский жрец рассказывает Солону, афинскому законодателю, историю острова:
"…существовал остров, лежавший перед тем проливом, который называется на вашем языке Геракловыми столпами… На этом-то острове, именовавшемся Атлантидой, возник великий и достойный удивления союз царей, чья власть простиралась на весь остров, на многие другие острова и на часть материка, а сверх того, по эту сторону пролива они завладели Ливией вплоть до Египта и Европой вплоть до Тиррении"(Этрурии)…
Многое привозилось в страну из других стран, преумножая благосостояние атлантов, но большую часть необходимого для жизни давала щедрая природа острова. Любые виды металлов, в том числе загадочный "самородный орихалк". Всевозможные породы древесины, злаки, плоды, все было в изобилии.
Столица острова – Город Золотых Врат – была окружена несколькими кольцами больших судоходных каналов, соединявшихся с морем. Мосты, дворцы, храмы, стадионы, ипподромы, порты. ‹ a Мальцев С. А., 2003 ›
"Камень белого, черного и красного цвета они добывали в недрах срединного острова и в недрах внешнего и внутреннего земляных колец… Если некоторые свои постройки они делали простыми, то в других они, забавы ради, искусно сочетали камни разного цвета, сообщая им естественную прелесть…Стены наружного земляного кольца они по всей окружности обделали в медь, нанося металл в расплавленном виде, стену внутреннего вала покрыли литьем из олова, а стену самого акрополя – орихалком, испускавшим огнистое блистание…"
Относительно даты гибели Атлантиды календари Индии и Южной Америки расходятся всего на 1 годКак определили английские гидрологи, обследовавшие поверхность Большого египетского сфинкса, 12 000 лет назад его омывали воды мощного потопа [73]. Дату этого события уточняют лунный календарь древнего Вавилона и один из древнеегипетских календарей, которые имеют общую переломную точку, ставшую началом нового послепотопного времени. Эта точка приходится на 11542 год до нашей эры [74]. Подобное схождение обнаруживают календари Индии и Южной Америки, точка перелома приходится у индусов на 11652 год до н.э., а у южноамериканского народа майя – на 11653 год до н.э. Разница всего в один год.
Древнегреческий ученый Прокл (412-485), писал:
"Знаменитая Атлантида не существует более, но едва ли можем мы сомневаться, что она существовала однажды… ибо… это засвидетельствовано теми, кто писали повествования о внешнем мире. Так они передают, что в то время в Атлантическом Океане было семь островов, посвященных Прозерпине; и кроме этих еще три, огромного размера, посвященные Плутону… Юпитеру… и Нептуну. Но, помимо этого, жители последнего острова, благодаря рассказам своих предков, сохранили память о чудовищных размерах Атлантического острова, управлявшего в продолжение многих периодов всеми островами в Атлантическом Океане. От этого острова можно было пройти на другие большие острова, расположенные недалеко от суши, около которой находится настоящее море" [75].
Геологические и археологические свидетельства существования АтлантидыИз этого следует, что разрушение Атлантиды было растянуто во времени, может быть, на века или даже на тысячелетия, и происходило в несколько этапов. Тогда сто десять лет разницы между рассмотренными парами календарей – 11542 и 11652-3 годы до н.э. – выглядят естественно. Сначала Атлантида – "чудовищных размеров" остров, потом – архипелаг нескольких больших островов, и уже в конце серии катастроф все, что осталось напоминать о ней – это маленькие островки, бывшие когда-то макушками ее высоких гор. Сан-Паулу, Азорские, Канарские, Багамские, Бермудские, острова Зеленого Мыса, как мы их сейчас называем. Геология этих оставшихся на поверхности островов указывает на то, что суша здесь за свою историю не один раз уходила под воду и поднималась опять. Породы, слагающие их, состоят из слоев чередующихся континентальных и морских отложений, разделенных прослойками вулканической лавы. ‹ a Мальцев С. А., 2003 ›
Дно океана на месте затонувшей Атлантиды не покрыто толстым слоем морского ила, а, напротив, хранит на себе следы выветривания. Оно прорезано мощными каньонами, некоторые из которых являются продолжением русел больших рек, впадающих в Атлантических океан со стороны Америки и Европы, и текших когда-то по плодородным равнинам страны великанов. Другие каньоны – русла рек, протекавших по долинам острова и бравших свое начало в его высоких горах.
После затопления Атлантиды Гольфстрим, теплое течение Атлантики, не имея больше преграды на пути, устремил свои воды дальше, изменив климат Северной Европы. И еще молчаливые свидетели существования легендарного острова – похожие по видовому составу пресноводные рыбы, обитающие в реках по обе стороны океана, которые никаким образом не могли переселиться с одного материка на другой через огромные пространства соленой воды [76].
Когда европейцы начали посещать американский континент, то они слышали много слов с необычным корнем "атл", подобного которому нет ни в одном языке Старого Света. Некоторые племена называли свою землю Атланта. В языке одного из самых древних народов Америки – тольтеков – "атл" означает воду, войну и макушку головы; от них образованы слова "атлан" – пребывание среди воды, "атлана" – сражаться. Существовал даже город Атлан, который с приходом европейцев пришел в упадок и стал называться Акло [77].
А в самом океане на дне обнаруживают постройки атлантов. После того, как в 1968 году один летчик разглядел с воздуха большие подводные строения между островами Андрос и Бимини в Багамском архипелаге, там работали подводные археологи. Аэрофотосъемка и непосредственный осмотр затопленного архитектурного комплекса помогли нанести на карту морского дна много зданий, мощеные улицы, пирамиды, кладку крепостных стен, круги из огромных каменных блоков и даже порт с набережными и двойным волноломом. Возраст построек – 10-12 тысяч лет [78]. Место это недалеко от полуострова Флорида.
Вдоль восточного побережья полуострова Юкатан по дну проходят дороги, уходящие на глубину; около Венесуэлы, тоже по дну моря, тянется огромная каменная стена длиной в 160 километров, из-за своей величины долго считавшаяся естественным природным образованием. Такие же останки гигантских сооружений обнаружены там, где из-за небольшой глубины они доступны для изучения, – к северу от Кубы, рядом с Азорскими островами, архипелагом Зеленого Мыса и у берегов Испании. ‹ a Мальцев С. А., 2003 ›
Ученые древности об АтлантидеВ районе острова Сан-Паулу, в центре Атлантики тоже найдены следы мощного опускания суши, произошедшего 12 тысяч лет назад. Здесь, в изученном геологами районе, на дне преобладают породы трех типов – черный базальт, красный гранит и белый известняк. Древнегреческий ученый Платон, одним из первых поведавший о жизни Атлантиды, описывал ее столицу как раз как город, построенный из черного, красного и белого камня.
В его диалоге "Тимей" Атлантида предстает перед нами как страна, достигшая великого расцвета, но со временем выродившаяся духовно. В "Тимее" египетский жрец рассказывает Солону, афинскому законодателю, историю острова:
"…существовал остров, лежавший перед тем проливом, который называется на вашем языке Геракловыми столпами… На этом-то острове, именовавшемся Атлантидой, возник великий и достойный удивления союз царей, чья власть простиралась на весь остров, на многие другие острова и на часть материка, а сверх того, по эту сторону пролива они завладели Ливией вплоть до Египта и Европой вплоть до Тиррении"(Этрурии)…
Многое привозилось в страну из других стран, преумножая благосостояние атлантов, но большую часть необходимого для жизни давала щедрая природа острова. Любые виды металлов, в том числе загадочный "самородный орихалк". Всевозможные породы древесины, злаки, плоды, все было в изобилии.
Столица острова – Город Золотых Врат – была окружена несколькими кольцами больших судоходных каналов, соединявшихся с морем. Мосты, дворцы, храмы, стадионы, ипподромы, порты. ‹ a Мальцев С. А., 2003 ›
"Камень белого, черного и красного цвета они добывали в недрах срединного острова и в недрах внешнего и внутреннего земляных колец… Если некоторые свои постройки они делали простыми, то в других они, забавы ради, искусно сочетали камни разного цвета, сообщая им естественную прелесть…Стены наружного земляного кольца они по всей окружности обделали в медь, нанося металл в расплавленном виде, стену внутреннего вала покрыли литьем из олова, а стену самого акрополя – орихалком, испускавшим огнистое блистание…"