Страница:
— Какой праздник, а?! Как я рад, что смог попасть сюда!! Уж сегодня-то я повеселюсь от души!!
Он с видимым восторгом оглядел заканчивающееся шествие, а затем, снова повернувшись ко мне, поинтересовался писклявым флейтовым голоском:
— Ну а ты как?… Вполне освоился?…
— Это ты меня сюда… засунул!… — рявкнул я в ответ. Он и не думал отпираться:
— Конечно!… А разве тебе здесь не нравится?… Ты же всегда хотел быть… могучим колдуном, я просто чуть подтолкнул тебя в Мир, где ты мог осуществить свои заветные желания!
— Да с чего ты это взял?! — возмутился я.
— Ну, со мной-то юлить не надо!… Я ж тебя знаю… — пропела флейта. — Ты даже в своем заштатном, лишенном магической силы Мире все пытался колдовать… Знал, что, ничего толкового не получится, и все равно пытался… Хотя, конечно, способности у тебя есть, так что, глядишь, здесь ты и Высшим магом заделаешься!!
Вступать с ним в пререкания я посчитал ниже своего достоинства и потому постарался успокоиться и нарочито холодным тоном сказал:
— Я хочу назад! Домой!
— Ну так возвращайся!… — ухмыльнулась флейта вслед за ухмылкой, выползшей на мерзкую харю демона. — Ты же знаешь, где находится портал перехода.
Вот так! Оказывается, все было в моих собственных руках — просто надо… все бросить и повернуть назад к порталу…
— Но надо же вернуть похищенное из Алмазного фонда! — нашел я серьезный аргумент.
— Тогда оставайся… — тут же пропела флейта. — Верно, верно, верно… — подтвердил барабан. — Мне здесь тоже нравится! — добавила флейта пару тактов.
Какой-то странный был этот мой демон — все время соглашался со мной, но в конце концов я поступал так, как хотелось ему!
— Ладно, — пропел он голосом флейты. — Ты еще подумай, как нам дальше быть, а я пока что повеселюсь!…
И снова его на вид довольно простодушная харя двусмысленно ухмыльнулась. Демон свободной, я бы даже сказал, раздерганной, походочкой двинулся в сторону главного здания храма, но, отойдя всего на пару шагов, обернулся и с хитроватым уважением произнес:
— А ты — мудрец, догадался сюда голышом заявиться!… Или знал, что тебя в одежде сразу обнаружат?…
Еще раз довольно покачав головой, он, больше уже не оборачиваясь, снова поспешил к зданию.
— Так вот почему ты… э-э-э… не одет!… От большого ума, оказывается… — раздался рядом со мной знакомый женский Голос, и прозвучавшее в нем уважение польстило мне, хотя сама фраза звучала довольно двусмысленно. — Ну а на бал ты тоже пойдешь?
На бал?! Выходит, что и в само здание мне можно заглянуть?! Или нельзя!… Что, если моя нагота защищает меня только на свежем воздухе, а в помещении меня сразу обнаружат!… Или не обнаружат…
Я в сильном замешательстве топтался на месте, не зная, что предпринять. Между тем поток уродцев, направлявшихся к храму, иссяк, хотя отдельные неясные, неразличимые тени, бесформенные сгустки темноты, серые, странно переливающиеся чернотой туманные клочья порой проплывали между старых, корявых деревьев аллеи в сторону освещенного трехэтажного здания. И вдруг мне неудержимо захотелось посмотреть, что происходит за широко распахнутыми дверями. Еще раз окинув взглядом алый шелк транспаранта, висевший рядом с входом в здание, я неожиданно понял, что он… переместился и висит теперь слева от дверей, а надпись на нем совершенно другая. Теперь на алом шелке было начертано «Делу время — потехе час… И пусть твое дело будет потехой!»
Немного опешив от такой трактовки любимой пословицы моей мамочки, я долго рассматривал иероглифы, выражавшие русскую народную мудрость в некоей извращенной форме, и тут… начался фейерверк!
Над зданием промелькнули быстрые серовато-дымные полосы, и через мгновение в небе разлились призрачные неяркие переливы… северного сияния. Не успели увянуть его последние всполохи, как появились новые следы дымных дорожек и над двухъярусной крышей возник… мираж! По желтым пескам пустыни шли три верблюда, нагруженные связанными в гроздья… кастрюлями, а вдалеке виднелась одинокая пальма.
Это видение также быстро потускнело и исчезло, но тут же последовал новый беззвучный залп, и в темном звездном небе возникло шесть комет, которые, ускоряясь, ринулись к земле. Спустя несколько секунд пять из них исчезли за темной громадой здания, а одна совершенно неожиданно упала перед ним, подпалив шелковый транспарант. Яркий язык пламени мгновенно и очень натурально охватил ткань, и начертанные на ней иероглифы вдруг стали лопаться, расплескивая во все стороны тяжелые капли расплавленного золота. Я невольно попятился, но в этот момент меня кто-то схватил за руку и принялся тянуть в сторону горящего полотнища, приговаривая:
— Пора… Пора!… Пора!!
Я открыл глаза. Сквозь разбитый оконный проем в комнату вливался свет раннего пасмурного утра. Рядом со мной стоял Поганец, тянул меня за руку и едва слышно приговаривал:
— Учитель, вставай… Пора… Пора… Если мы хотим вовремя прибыть в Пакит, пора вставать…
При этом он почему-то смотрел не на меня, а в окно.
— Я уже проснулся… — так же тихо проговорил я, и Поганец, тут же отпустив мою руку и по-прежнему не глядя на меня, метнулся к оконному проему и, спрятавшись за краем стены, снова принялся рассматривать двор.
Я приподнялся и тоже выглянул наружу.
Ничего необычного или тревожного там не наблюдалось. Серый рассвет являл взгляду старые полуразрушенные стены главного здания храма, сгнившие пеньки, оставшиеся от деревьев, некогда обрамлявших центральную аллею, развалины небольших построек на противоположной стороне заросшей травой аллеи. Воздух был по-утреннему влажен, тяжел и сер, он словно бы глушил возможные звуки, и потому за окном висела мягкая тишина.
С минуту понаблюдав за этой мягкой, влажной, беззвучной неподвижностью, я покосился на Поганца и негромко поинтересовался:
— Что-то случилось?…
Он молча покрутил головой.
— А что ж ты тогда прячешься?…
Он быстро посмотрел на меня и прошептал:
— Там кто-то говорил… Меня этот разговор и разбудил…
Я прикрыл глаза, сосредоточился и попытался прощупать пространство вокруг приютившего нас домика.
Никого!
Я расширил круг исследования — все было абсолютно пусто, только далеко, в той стороне, откуда мы пришли, явственно ощущалось довольно сильное возмущение магического поля. Словно кто-то совсем недавно сотворил некое серьезное заклинание и теперь Природа пыталась успокоить, привести в норму собственное состояние.
«Роща, огороженная отравленной землей!» — сразу же определился я.
Затем, глянув на настороженно прислушивающегося Поганца, я спокойно проговорил:
— Можешь не беспокоиться, никого вокруг нет…
Он оторвался от окна, посмотрел на меня, и его фигурка слегка расслабилась. Однако он не собирался так просто отказываться от своих опасений.
— Но я точно слышал разговор!…
— И о чем говорили?
— Я не разобрал… говорили очень тихо и… очень быстро… Но, по-моему, говорили о нас!
— Ну а сколько было… говорунов, ты хотя бы разобрал?
— Двое…
— Значит, пока ты меня будил, они успели уйти… Хотя я проверил, вокруг все пусто на довольно большом расстоянии… Может, тебе показалось… Знаешь, со сна.
— Слушай, учитель, эти твои… предположения очень даже обидны! — Похоже, опасения Поганца поутихли, и он быстро возвращался к своему обычному состоянию. — Что ж, по-твоему, я уже сон от яви отличить не могу?!
— Ладно, не обижайся, — миролюбиво проговорил я. — Любому со сна может что-нибудь привидеться…
— Любому — может быть, но мне нет! — отрезал малыш. — Раз я говорю «за окном болтали» — значит, за окном болтали!
— Ну, пусть болтали! — согласился я и с этим его утверждением. — Сейчас ведь не болтают?!
Поганец мгновенно насторожился и прислушался.
— Сейчас не болтают… — согласился он через пару секунд.
— Тогда давай посмотрим, как там наша принцесса и куда подевался Гварда…
Я снова выглянул в оконный проем. На улице стало гораздо светлее, воздух освобождался от утренней влаги, ставился прозрачным, и в нем появилось некое розоватое сияние, предвещавшее восход солнца. Серая громадина главного здания храма отчетливо проступила на голубом фоне чистого неба, и тут я заметил слева от темного провала главного входа ровную черную полосу, начинавшуюся на уровне середины дверного проема и тянувшуюся почти до самой обрешетки крыши.
«Копоть?… — мелькнул в моей голове неожиданный вопрос. — Но что могло закоптить стену таким странным образом и как мог этот след сохраниться со времен какого-то давнего пожара?!»
И тут перед моими глазами встало зрелище из моего сна — освещенные голубоватым сиянием окна храма, яркий огонь, пожирающий длинный кусок алого щелка, и золотые плевки, разлетающиеся в разные стороны!!
Видимо, на моем лице отразилось удивление, потому что Поганец немедленно подал голос:
— Что ты там увидел?! Там что-то не так?!
— Не знаю… — медленно проговорил я. — Надо, пожалуй, поближе посмотреть.
Я вскочил на ноги и направился к выходу из домика. Малыш Сю бросился было за мной, но я остановил его на ходу:
— Посмотри, как там Шан Те, и поищи Гварду. Я сейчас вернусь!
Выйдя во двор, я огляделся. Лошади стояли там же, где мы их вчера и оставили, однако синсина около них не было. Выход из нашего убежища располагался в задней стене, так что мне пришлось дважды повернуть за угол, чтобы выйти к центральной аллее храмового комплекса. И тут я увидел синсина. Он притаился у стены нашего домика в довольно густых зарослях похожих на жасмин кустов и внимательно рассматривал большое храмовое здание.
Однако мое появление не стало для него неожиданностью, стоило мне появиться из-за угла, Гварда негромко протявкал:
— Если принцесса проснулась, нам пора отсюда уходить…
— Ты чуешь какую-то опасность? — спросил я, также не отрывая глаз от большого полуразрушенного здания.
— Ну… опасности вроде бы никакой нет… — неуверенно ответил синсин. — Но место… нехорошее… Темное… Непонятное…
— Вот мне и хотелось бы это темное место как следует рассмотреть… — задумчиво проговорил я и сделал шаг из кустов в направлении аллеи.
— Может, не стоит… — проговорил позади меня синсин, и я услышал, как зашелестели кусты. Оглянувшись, я увидел, что Гварда тоже покинул свой наблюдательный пункт и стоит рядом со мной, нервно помахивая хвостом из стороны в сторону.
—Ты лучше оставайся здесь… — попросил я синсина. — И наблюдай за зданием. Если случится что-то… неожиданное, постарайся увести принцессу и Поганца…
— Зачем ты туда пойдешь?… — попробовал отговорить меня Гварда. — Нет там ничего, кроме какой-нибудь мелкой нечисти!…
— Может, ты и прав, но мне почему-то хочется посмотреть, что там внутри…
И вдруг я неожиданно даже для самого себя спросил:
— Слушай, а ночью ты ничего не заметил?… Музыку никакую не слышал или, может быть, огни какие видел?
Гварда поднял на меня умные глаза и после секундного молчания ответил:
— Нет, все было тихо… и темно. И кони вели себя смирно, значит, и они ничего не почувствовали.
— Да?…— задумчиво переспросил я, разглядывая темную полосу на стене здания. — А вот я… почувствовал… Оставайся Здесь, я постараюсь особенно не задерживаться!
И я решительно направился в сторону аллеи.
Пройдя между двух почерневших пеньков, я оказался на проезжей части и сразу понял, что когда-то она была тщательно замощена. Твердое покрытие и по сию пору отлично чувствовалось под чуть пружинящим слоем опавшей и сгнившей листвы. Я прошел несколько шагов по этой мягкой подстилке, а потом, сам не знаю зачем, ковырнул носком слежавшуюся труху. Она легко подалась, открывая коричневый тесаный и тщательно выглаженный камень. Еще несколько секунд поработав носком кроссовки, я очистил этот камень практически целиком — он представлял собой квадратную плиту со стороной в полметра, и посредине этой плиты был вырезан довольно крупный иероглиф. Простой иероглиф «человек» который имел крошечную совершенно непонятную добавку… Я наклонился, пытаясь разобрать, что означает эта добавка, и вдруг иероглиф начал наливаться мертвенным синим светом, а привлекшая мое внимание добавка… зашевелилась! Через секунду короткая, переливающаяся синим черта, извиваясь, словно крошечная змейка, поползла через мерцающий резной знак. Она передвигалась по коричневой поверхности камня неуверенно, как будто прислушиваясь к некоему направляющему ее голосу или отыскивая какое-то определенное место, которое ей надлежало занять. Это передвижение продолжалось почти целую минуту, но наконец синяя змейка остановилась, несколько раз дернулась, принимая определенную форму, и застыла.
«Человек, который должен прийти», — прочитал я получившийся знак.
«Интересно, о ком бы это?… — заинтересованно подумал я и тут же удивился: — Неужто обо мне!…»
Я еще раз внимательно вгляделся в мерцающий синим отсветом иероглиф — ошибки быть не могло, я понял его правильно. Еще несколько секунд я не сводил глаз с врезанного в камень мерцания, а потом выпрямился и посмотрел вперед.
Вокруг все совершенно изменилось! Я стоял посреди аллеи, обрамленной старыми липами. Передо мной высилось величественное трехэтажное здание храма под двухъярусной крышей, покрытой цветной черепицей: нижний ярус — желтой, а верхний — голубой. Совершенно чистый, как будто только что промытый темно-коричневый камень, покрывающий дорожку аллеи, каскадом из трех широких ступеней поднимался к террасе, обрамленной балюстрадой из белого мрамора. В стену здания, выложенную из темно-красного лакированного кирпича, были врезаны огромные широко раскрытые двустворчатые двери, покрытые алым лаком с нанесенными золотой краской иероглифами.
Как зачарованный, я прошел оставшиеся несколько метров аллеи между приземистыми, раскидистыми липами и медленно взошел на террасу. В этот момент за моей спиной из-за горизонта показался край солнца, поток яркого света ринулся сквозь распахнутые двери в глубь здания и… растворился в полумраке огромного, в два света, зала, в нималой степени не рассеяв его! Я медленно пересек террасу и вошел в храм, ощущая его сухую прохладу и впитывая гулкую, царственную тишину, царящую внутри.
Зал был совершенно пуст. Огромное, погруженное в полумрак пространство наполняло какое-то… ожидание. Темный каменный пол, темно-красные стены с узкими прорезями окон, забранных цветным, в основном красного оттенка, стеклом, такого же цвета потолочные балки и темный потолок создавали впечатление полной завершенности, абсолютной гармонии. Казалось, что в этом помещении все пребудет неизменным во веки веков и ничто не сможет изменить, нарушить его покой до тех пор, пока… Впрочем, я не знал, до каких пор, и в тот момент не задумывался об этом. Я смотрел на низкий и широкий алтарь, устроенный у противоположной стены храма. Чуть мерцающая зеленоватым, стеклянным блеском алтарная плита была абсолютно пуста, и только в самой ее середине лежало что-то темное и совсем небольшое.
Медленно и не слишком уверенно я направился к алтарю, боясь оторвать взгляд от предмета, лежавшего на алтарной плите. И по мере моего приближения полумрак, наполнявший здание, все больше сгущался вокруг моей фигуры, он становился живым, плотным, ощутимым… он окутывал меня неким колышущимся плащом, он подталкивал меня вперед… к алтарю… к лежащему на алтаре артефакту. Я уже не совсем понимал, я ли приближаюсь к зеленовато поблескивающей алтарной плите или она сама приближается ко мне, подчиняясь неведомым мне силам, но вот она оказалась совсем рядом — полированная глыба темного нефрита толщиной не менее пятнадцати сантиметров и размерами полтора метра на три!
Я остановился и уставился на темный прямоугольный предмет, лежавший точно посреди алтаря. Мне все еще было непонятно, что это такое. Наклонившись, я принялся пристально разглядывать этот предмет, и тут непонятно от чего отразившийся солнечный луч высветил его. Это была… книга!
Небольшая нефритовая книга, вырезанная, похоже, заодно с самой алтарной плитой!
Какое-то странное разочарование проклюнулось в моей груди, словно я, сам не зная об этом, надеялся найти на этом алтаре нечто необыкновенно для меня ценное и был обманут в этой своей надежде. Тем не менее я протянул руку и погладил полированную поверхность камня, служившую верхней крышкой переплета.
Она была… теплой и совершенно неожиданно чуть шероховатой.
Я невольно закрыл глаза и целиком отдался этому прикосновению — оно мне явственно говорило, что мое зрение меня обманывает, что под моей рукой тщательно выделанная, мягкая кожа, по которой бегут крупные тисненые иероглифы. И тогда я, не открывая глаз… взял книгу в руки.
Она была невелика и нетяжела — книга как книга, вот только когда я попытался, не открывая глаз, открыть ее, мне это не удалось. Тем не менее я прижал свою находку к груди и повернулся прочь от алтаря. Я не собирался возвращать книгу на ее прежнее место, мне почему-то вдруг стало ясно, что я ее давно уже искал, что уже давно я желал обладать именно этой книгой, что она для меня ценнее всего на свете, даже, быть может, жизни! «Пусть только кто-то посмеет попробовать меня остановить!!! — подумал я с неожиданной яростью. — Испепелю!!!» И я действительно был уверен, что способен обратить в пепел любого, кто посмеет встать у меня на пути, и я знал, каким образом это сделаю!
По-прежнему не открывая глаз, я сделал несколько неверных шагов в направлении, как мне казалось, выхода и вдруг почувствовал на своем лице мягкое тепло восходящего солнца. Я открыл глаза…
Меня окружали старые обшарпанные стены, во многих местах оббитые и искрошенные. Под моими ногами лежали истертые, поколотые, выщербленные плиты, в оконных проемах не было не только стекол, но и рам. Воздух неожиданно повлажнел и плеснул мне в ноздри застарелой прелью. Я несколько растерянно оглядел окружавшие меня развалины и поспешил к выходу, сжимая в руках свою находку.
На пороге храма я остановился и еще раз огляделся. С левой стороны от входа вертикально вверх тянулась темная полоса шириной в полметра, и я, невольно шагнув ближе, провел по ней пальцем. Это на самом деле была копоть! А в полутора метрах от этой полосы на искрошенных каменных плитах террасы лежал… небольшой кусок обгоревшей по краям алой шелковой ткани. Я подобрал этот лоскут и осторожно завернул в него кусок полированного нефрита, который вынес из здания. Сунув его за отворот халата, в левый карман куртки, я поспешил назад к своим друзьям.
Повернув за угол нашего домика, я услышал довольно громкий разговор, шедший, похоже, у крыльца. И конечно, самым громким был голосок Поганца.
— И нечего здесь рассуждать, и нечего меня уговаривать! — верещал он своим невыносимо высоким фальцетом. — Вы с Гвардой немедленно отправляетесь к переправе, а я с лошадью Сор Кин-ира останусь здесь и подожду хотя бы до полудня. Если учитель не вернется, я вполне успею вас догнать!
— Нет! — возразил Поганцу непреклонный голос Шан Те. — Я и не подумаю уезжать, пока не узнаю, что случилось с Сор Кин-иром! Надо пойти в этот… храм и посмотреть, может быть, он там… лежит и ему нужна наша помощь!!
— Не надо тебе никуда идти! — в один голос воскликнули Поганец и Гварда. Дальше заговорил один синсин, как всегда спокойный и рассудительный:
— Вы оба ведете себя крайне неразумно! В храме наверняка никого нет, потому что Сор Кин-ир не входил туда! Он вышел на аллею, поковырял мусор ногой и… исчез! Где он теперь — Желтый Владыка знает, а нам надо немедленно убираться отсюда!!
— А если он вдруг появится так же неожиданно, как исчез?! — возразила Шан Те, на что Поганец немедленно ответил:
— Вот для этого я и задержусь! И буду сидеть тихонечко-тихонечко, так что меня никто и не заметит!!
— Тот, кто утащил Сор Кин-ира, и тебя заметит, как бы ты ни прятался! — зло протявкал Гварда. — А вообще, решайте, как хотите, но принцессе здесь оставаться в любом случае нельзя!!
— Это почему это мне нельзя здесь оставаться?! — тут же возмутилась Шан Те.
— Потому что нежным девушкам из благородных семей не место в таком… э-э-э… месте! — ответил почему-то Поганец и немедленно получил поддержку со стороны синсина:
— Вот именно!…
— Так что вы с Гвардой быстренько давайте мотайте отсюда, а я с лошадкой учителя подожду! — приказным тоном распорядился маленький Сю, не давая девушке возразить.
Тут я появился из-за угла домика и как ни в чем не бывало поинтересовался:
— А что, все уже готово для отъезда?…
Несколько секунд троица молча рассматривала меня, а затем Поганец Сю перевел взгляд на Гварду и необыкновенно язвительным голосом пропищал:
— Исчез!… Растаял!… Испарился!… И тут же снова появился!
Синсин открыл было пасть, чтобы достойно ответить на этот незаслуженный выпад, но тут же снова захлопнул ее и отвернулся. Однако я не мог терпеть несправедливые и оскорбительные намеки в адрес честного Гварды, а потому спокойно проговорил, глядя в упор на маленького Поганца:
— Я действительно вышел на аллею, поковырял покрывающую ее грязь и… исчез. Возможно даже, что я растаял или испарился! А несколько минут назад я на самом деле снова появился вот в тех развалинах.
И я махнул рукой в сторону главного здания храмового комплекса.
Но, как я уже говорил, смутить Поганца чем-либо было весьма сложно. Он, оставив в покое синсина, немедленно прицепился ко мне:
— Да?! Значит, исчез?! И где же ты гулял все то время, которое мы тут… э-э-э… убивались по тебе?!
Я улыбнулся и взглянул на Шан Те и Гварду, однако те смотрели на меня со строгим ожиданием — им тоже было интересно, где это я был и чем я там занимался. Несколько растерявшись от напористого интереса, я ответил:
— Ну… я был в… храме. Только не в том, в котором мы сейчас находимся, я был в очень красивом, абсолютно целом, хотя и совершенно пустом храме…
И вдруг я увидел, как Шан Те вскинула обе ладони к лицу и прикрыла ими открывшиеся в изумлении губы. Ее щеки побледнели, а глаза округлились от испуга.
— Пустой храм?! — едва слышно прозвучал ее сдавленный голос. — И как он выглядел?!
— Ну… — еще больше растерялся я. — К храму вела мощенная темным камнем аллея, обсаженная старыми невысокими липами. Эта аллея выходила к широкой террасе с балюстрадой из белого камня…
Короче, я подробно описал храм, в котором только что побывал, правда, о своей находке я ничего не сказал. Однако Шан Те сама спросила меня:
— Ты видел в этом храме… нефритовый алтарь?!
— Видел… — признался я.
— А… книга?… — Ее голос дрогнул, но она справилась со своим волнением. — Книга на алтаре лежала?!
— Книга?… — переспросил я, лихорадочно соображая, что ответить, и в последний момент решился соврать:
— Не заметил…
Шан Те облегченно вздохнула и улыбнулась:
— Значит, ты не избранный. — И тут же ее личико снова омрачилось. — Но тогда почему тебе открылся храм?…
— Знаете что, — перебил я ее. — Давайте-ка послушаемся Гварду и продолжим наше путешествие, тем более что, если вы не забыли, мы торопимся в Пакит. А по дороге, принцесса ты мне расскажешь, почему ты так испугалась, услышав о моем посещении… э-э-э… несуществующего храма. И мы вместе подумаем, почему мне, как ты сказала, открылся храм…
Собирать нам особо было нечего, так что уже через несколько минут мы выезжали с территории разрушенного храма, прямо через пролом в стене, проходившей позади главного здания.
Синсин и Поганец опять отправились вперед, а мы с Шан Те продвигались неторопливой рысью. Лошади наши отдохнули и шли легко, без понуканий, ничто не мешало беседе, однако девушка не торопилась начать свой рассказ. Я тоже не выказывал чрезмерного любопытства, и около получаса мы ехали бок о бок молча, любуясь окрестностями и нежась в ласковых лучах восходящего за нашими спинами солнца.
Наконец Шан Те, искоса взглянув мне в лицо, негромко сказала:
— Ты хотел знать, что меня так напугало, когда ты рассказал о… храме с террасой, украшенной белой балюстрадой?… Я тебе расскажу, хотя, надо признаться, мне странно, что маг не знает этой… истории…
Но тут я, выпрямившись в седле, поднял руку, останавливая ее готовый начаться рассказ. То маленькое, вялое магическое возмущение, которое я засек в рощице, огороженной полосой отравленной земли, внезапно активизировалось! Я почувствовал, как оно дернулось и от него покатились волны внезапно разбуженной дикой магии, как оно напряглось и начало разбухать, расти, наливаться сторонней, подаваемой извне силой. Похоже, что в этом крошечном леске рождалось нечто большое и очень опасное! Но Что?! Или Кто?!!
И вдруг мне стало до жути тоскливо, я понял, что совершенно не хочу встречаться с нарождающимся там магическим… Ужасом. Это мое нежелание было настолько острым что начал действовать еще до того, как осознал цель своих действий. Мои губы словно бы самостоятельно начали распевно читать некий довольно корявый стишок, и руки бросили повод и пришли в движение, вылепляя из падающих с губ звуков, окружающих меня света, воздуха и магической энергии очень сложное заклинание «Потерянного Следа».
Он с видимым восторгом оглядел заканчивающееся шествие, а затем, снова повернувшись ко мне, поинтересовался писклявым флейтовым голоском:
— Ну а ты как?… Вполне освоился?…
— Это ты меня сюда… засунул!… — рявкнул я в ответ. Он и не думал отпираться:
— Конечно!… А разве тебе здесь не нравится?… Ты же всегда хотел быть… могучим колдуном, я просто чуть подтолкнул тебя в Мир, где ты мог осуществить свои заветные желания!
— Да с чего ты это взял?! — возмутился я.
— Ну, со мной-то юлить не надо!… Я ж тебя знаю… — пропела флейта. — Ты даже в своем заштатном, лишенном магической силы Мире все пытался колдовать… Знал, что, ничего толкового не получится, и все равно пытался… Хотя, конечно, способности у тебя есть, так что, глядишь, здесь ты и Высшим магом заделаешься!!
Вступать с ним в пререкания я посчитал ниже своего достоинства и потому постарался успокоиться и нарочито холодным тоном сказал:
— Я хочу назад! Домой!
— Ну так возвращайся!… — ухмыльнулась флейта вслед за ухмылкой, выползшей на мерзкую харю демона. — Ты же знаешь, где находится портал перехода.
Вот так! Оказывается, все было в моих собственных руках — просто надо… все бросить и повернуть назад к порталу…
— Но надо же вернуть похищенное из Алмазного фонда! — нашел я серьезный аргумент.
— Тогда оставайся… — тут же пропела флейта. — Верно, верно, верно… — подтвердил барабан. — Мне здесь тоже нравится! — добавила флейта пару тактов.
Какой-то странный был этот мой демон — все время соглашался со мной, но в конце концов я поступал так, как хотелось ему!
— Ладно, — пропел он голосом флейты. — Ты еще подумай, как нам дальше быть, а я пока что повеселюсь!…
И снова его на вид довольно простодушная харя двусмысленно ухмыльнулась. Демон свободной, я бы даже сказал, раздерганной, походочкой двинулся в сторону главного здания храма, но, отойдя всего на пару шагов, обернулся и с хитроватым уважением произнес:
— А ты — мудрец, догадался сюда голышом заявиться!… Или знал, что тебя в одежде сразу обнаружат?…
Еще раз довольно покачав головой, он, больше уже не оборачиваясь, снова поспешил к зданию.
— Так вот почему ты… э-э-э… не одет!… От большого ума, оказывается… — раздался рядом со мной знакомый женский Голос, и прозвучавшее в нем уважение польстило мне, хотя сама фраза звучала довольно двусмысленно. — Ну а на бал ты тоже пойдешь?
На бал?! Выходит, что и в само здание мне можно заглянуть?! Или нельзя!… Что, если моя нагота защищает меня только на свежем воздухе, а в помещении меня сразу обнаружат!… Или не обнаружат…
Я в сильном замешательстве топтался на месте, не зная, что предпринять. Между тем поток уродцев, направлявшихся к храму, иссяк, хотя отдельные неясные, неразличимые тени, бесформенные сгустки темноты, серые, странно переливающиеся чернотой туманные клочья порой проплывали между старых, корявых деревьев аллеи в сторону освещенного трехэтажного здания. И вдруг мне неудержимо захотелось посмотреть, что происходит за широко распахнутыми дверями. Еще раз окинув взглядом алый шелк транспаранта, висевший рядом с входом в здание, я неожиданно понял, что он… переместился и висит теперь слева от дверей, а надпись на нем совершенно другая. Теперь на алом шелке было начертано «Делу время — потехе час… И пусть твое дело будет потехой!»
Немного опешив от такой трактовки любимой пословицы моей мамочки, я долго рассматривал иероглифы, выражавшие русскую народную мудрость в некоей извращенной форме, и тут… начался фейерверк!
Над зданием промелькнули быстрые серовато-дымные полосы, и через мгновение в небе разлились призрачные неяркие переливы… северного сияния. Не успели увянуть его последние всполохи, как появились новые следы дымных дорожек и над двухъярусной крышей возник… мираж! По желтым пескам пустыни шли три верблюда, нагруженные связанными в гроздья… кастрюлями, а вдалеке виднелась одинокая пальма.
Это видение также быстро потускнело и исчезло, но тут же последовал новый беззвучный залп, и в темном звездном небе возникло шесть комет, которые, ускоряясь, ринулись к земле. Спустя несколько секунд пять из них исчезли за темной громадой здания, а одна совершенно неожиданно упала перед ним, подпалив шелковый транспарант. Яркий язык пламени мгновенно и очень натурально охватил ткань, и начертанные на ней иероглифы вдруг стали лопаться, расплескивая во все стороны тяжелые капли расплавленного золота. Я невольно попятился, но в этот момент меня кто-то схватил за руку и принялся тянуть в сторону горящего полотнища, приговаривая:
— Пора… Пора!… Пора!!
Я открыл глаза. Сквозь разбитый оконный проем в комнату вливался свет раннего пасмурного утра. Рядом со мной стоял Поганец, тянул меня за руку и едва слышно приговаривал:
— Учитель, вставай… Пора… Пора… Если мы хотим вовремя прибыть в Пакит, пора вставать…
При этом он почему-то смотрел не на меня, а в окно.
— Я уже проснулся… — так же тихо проговорил я, и Поганец, тут же отпустив мою руку и по-прежнему не глядя на меня, метнулся к оконному проему и, спрятавшись за краем стены, снова принялся рассматривать двор.
Я приподнялся и тоже выглянул наружу.
Ничего необычного или тревожного там не наблюдалось. Серый рассвет являл взгляду старые полуразрушенные стены главного здания храма, сгнившие пеньки, оставшиеся от деревьев, некогда обрамлявших центральную аллею, развалины небольших построек на противоположной стороне заросшей травой аллеи. Воздух был по-утреннему влажен, тяжел и сер, он словно бы глушил возможные звуки, и потому за окном висела мягкая тишина.
С минуту понаблюдав за этой мягкой, влажной, беззвучной неподвижностью, я покосился на Поганца и негромко поинтересовался:
— Что-то случилось?…
Он молча покрутил головой.
— А что ж ты тогда прячешься?…
Он быстро посмотрел на меня и прошептал:
— Там кто-то говорил… Меня этот разговор и разбудил…
Я прикрыл глаза, сосредоточился и попытался прощупать пространство вокруг приютившего нас домика.
Никого!
Я расширил круг исследования — все было абсолютно пусто, только далеко, в той стороне, откуда мы пришли, явственно ощущалось довольно сильное возмущение магического поля. Словно кто-то совсем недавно сотворил некое серьезное заклинание и теперь Природа пыталась успокоить, привести в норму собственное состояние.
«Роща, огороженная отравленной землей!» — сразу же определился я.
Затем, глянув на настороженно прислушивающегося Поганца, я спокойно проговорил:
— Можешь не беспокоиться, никого вокруг нет…
Он оторвался от окна, посмотрел на меня, и его фигурка слегка расслабилась. Однако он не собирался так просто отказываться от своих опасений.
— Но я точно слышал разговор!…
— И о чем говорили?
— Я не разобрал… говорили очень тихо и… очень быстро… Но, по-моему, говорили о нас!
— Ну а сколько было… говорунов, ты хотя бы разобрал?
— Двое…
— Значит, пока ты меня будил, они успели уйти… Хотя я проверил, вокруг все пусто на довольно большом расстоянии… Может, тебе показалось… Знаешь, со сна.
— Слушай, учитель, эти твои… предположения очень даже обидны! — Похоже, опасения Поганца поутихли, и он быстро возвращался к своему обычному состоянию. — Что ж, по-твоему, я уже сон от яви отличить не могу?!
— Ладно, не обижайся, — миролюбиво проговорил я. — Любому со сна может что-нибудь привидеться…
— Любому — может быть, но мне нет! — отрезал малыш. — Раз я говорю «за окном болтали» — значит, за окном болтали!
— Ну, пусть болтали! — согласился я и с этим его утверждением. — Сейчас ведь не болтают?!
Поганец мгновенно насторожился и прислушался.
— Сейчас не болтают… — согласился он через пару секунд.
— Тогда давай посмотрим, как там наша принцесса и куда подевался Гварда…
Я снова выглянул в оконный проем. На улице стало гораздо светлее, воздух освобождался от утренней влаги, ставился прозрачным, и в нем появилось некое розоватое сияние, предвещавшее восход солнца. Серая громадина главного здания храма отчетливо проступила на голубом фоне чистого неба, и тут я заметил слева от темного провала главного входа ровную черную полосу, начинавшуюся на уровне середины дверного проема и тянувшуюся почти до самой обрешетки крыши.
«Копоть?… — мелькнул в моей голове неожиданный вопрос. — Но что могло закоптить стену таким странным образом и как мог этот след сохраниться со времен какого-то давнего пожара?!»
И тут перед моими глазами встало зрелище из моего сна — освещенные голубоватым сиянием окна храма, яркий огонь, пожирающий длинный кусок алого щелка, и золотые плевки, разлетающиеся в разные стороны!!
Видимо, на моем лице отразилось удивление, потому что Поганец немедленно подал голос:
— Что ты там увидел?! Там что-то не так?!
— Не знаю… — медленно проговорил я. — Надо, пожалуй, поближе посмотреть.
Я вскочил на ноги и направился к выходу из домика. Малыш Сю бросился было за мной, но я остановил его на ходу:
— Посмотри, как там Шан Те, и поищи Гварду. Я сейчас вернусь!
Выйдя во двор, я огляделся. Лошади стояли там же, где мы их вчера и оставили, однако синсина около них не было. Выход из нашего убежища располагался в задней стене, так что мне пришлось дважды повернуть за угол, чтобы выйти к центральной аллее храмового комплекса. И тут я увидел синсина. Он притаился у стены нашего домика в довольно густых зарослях похожих на жасмин кустов и внимательно рассматривал большое храмовое здание.
Однако мое появление не стало для него неожиданностью, стоило мне появиться из-за угла, Гварда негромко протявкал:
— Если принцесса проснулась, нам пора отсюда уходить…
— Ты чуешь какую-то опасность? — спросил я, также не отрывая глаз от большого полуразрушенного здания.
— Ну… опасности вроде бы никакой нет… — неуверенно ответил синсин. — Но место… нехорошее… Темное… Непонятное…
— Вот мне и хотелось бы это темное место как следует рассмотреть… — задумчиво проговорил я и сделал шаг из кустов в направлении аллеи.
— Может, не стоит… — проговорил позади меня синсин, и я услышал, как зашелестели кусты. Оглянувшись, я увидел, что Гварда тоже покинул свой наблюдательный пункт и стоит рядом со мной, нервно помахивая хвостом из стороны в сторону.
—Ты лучше оставайся здесь… — попросил я синсина. — И наблюдай за зданием. Если случится что-то… неожиданное, постарайся увести принцессу и Поганца…
— Зачем ты туда пойдешь?… — попробовал отговорить меня Гварда. — Нет там ничего, кроме какой-нибудь мелкой нечисти!…
— Может, ты и прав, но мне почему-то хочется посмотреть, что там внутри…
И вдруг я неожиданно даже для самого себя спросил:
— Слушай, а ночью ты ничего не заметил?… Музыку никакую не слышал или, может быть, огни какие видел?
Гварда поднял на меня умные глаза и после секундного молчания ответил:
— Нет, все было тихо… и темно. И кони вели себя смирно, значит, и они ничего не почувствовали.
— Да?…— задумчиво переспросил я, разглядывая темную полосу на стене здания. — А вот я… почувствовал… Оставайся Здесь, я постараюсь особенно не задерживаться!
И я решительно направился в сторону аллеи.
Пройдя между двух почерневших пеньков, я оказался на проезжей части и сразу понял, что когда-то она была тщательно замощена. Твердое покрытие и по сию пору отлично чувствовалось под чуть пружинящим слоем опавшей и сгнившей листвы. Я прошел несколько шагов по этой мягкой подстилке, а потом, сам не знаю зачем, ковырнул носком слежавшуюся труху. Она легко подалась, открывая коричневый тесаный и тщательно выглаженный камень. Еще несколько секунд поработав носком кроссовки, я очистил этот камень практически целиком — он представлял собой квадратную плиту со стороной в полметра, и посредине этой плиты был вырезан довольно крупный иероглиф. Простой иероглиф «человек» который имел крошечную совершенно непонятную добавку… Я наклонился, пытаясь разобрать, что означает эта добавка, и вдруг иероглиф начал наливаться мертвенным синим светом, а привлекшая мое внимание добавка… зашевелилась! Через секунду короткая, переливающаяся синим черта, извиваясь, словно крошечная змейка, поползла через мерцающий резной знак. Она передвигалась по коричневой поверхности камня неуверенно, как будто прислушиваясь к некоему направляющему ее голосу или отыскивая какое-то определенное место, которое ей надлежало занять. Это передвижение продолжалось почти целую минуту, но наконец синяя змейка остановилась, несколько раз дернулась, принимая определенную форму, и застыла.
«Человек, который должен прийти», — прочитал я получившийся знак.
«Интересно, о ком бы это?… — заинтересованно подумал я и тут же удивился: — Неужто обо мне!…»
Я еще раз внимательно вгляделся в мерцающий синим отсветом иероглиф — ошибки быть не могло, я понял его правильно. Еще несколько секунд я не сводил глаз с врезанного в камень мерцания, а потом выпрямился и посмотрел вперед.
Вокруг все совершенно изменилось! Я стоял посреди аллеи, обрамленной старыми липами. Передо мной высилось величественное трехэтажное здание храма под двухъярусной крышей, покрытой цветной черепицей: нижний ярус — желтой, а верхний — голубой. Совершенно чистый, как будто только что промытый темно-коричневый камень, покрывающий дорожку аллеи, каскадом из трех широких ступеней поднимался к террасе, обрамленной балюстрадой из белого мрамора. В стену здания, выложенную из темно-красного лакированного кирпича, были врезаны огромные широко раскрытые двустворчатые двери, покрытые алым лаком с нанесенными золотой краской иероглифами.
Как зачарованный, я прошел оставшиеся несколько метров аллеи между приземистыми, раскидистыми липами и медленно взошел на террасу. В этот момент за моей спиной из-за горизонта показался край солнца, поток яркого света ринулся сквозь распахнутые двери в глубь здания и… растворился в полумраке огромного, в два света, зала, в нималой степени не рассеяв его! Я медленно пересек террасу и вошел в храм, ощущая его сухую прохладу и впитывая гулкую, царственную тишину, царящую внутри.
Зал был совершенно пуст. Огромное, погруженное в полумрак пространство наполняло какое-то… ожидание. Темный каменный пол, темно-красные стены с узкими прорезями окон, забранных цветным, в основном красного оттенка, стеклом, такого же цвета потолочные балки и темный потолок создавали впечатление полной завершенности, абсолютной гармонии. Казалось, что в этом помещении все пребудет неизменным во веки веков и ничто не сможет изменить, нарушить его покой до тех пор, пока… Впрочем, я не знал, до каких пор, и в тот момент не задумывался об этом. Я смотрел на низкий и широкий алтарь, устроенный у противоположной стены храма. Чуть мерцающая зеленоватым, стеклянным блеском алтарная плита была абсолютно пуста, и только в самой ее середине лежало что-то темное и совсем небольшое.
Медленно и не слишком уверенно я направился к алтарю, боясь оторвать взгляд от предмета, лежавшего на алтарной плите. И по мере моего приближения полумрак, наполнявший здание, все больше сгущался вокруг моей фигуры, он становился живым, плотным, ощутимым… он окутывал меня неким колышущимся плащом, он подталкивал меня вперед… к алтарю… к лежащему на алтаре артефакту. Я уже не совсем понимал, я ли приближаюсь к зеленовато поблескивающей алтарной плите или она сама приближается ко мне, подчиняясь неведомым мне силам, но вот она оказалась совсем рядом — полированная глыба темного нефрита толщиной не менее пятнадцати сантиметров и размерами полтора метра на три!
Я остановился и уставился на темный прямоугольный предмет, лежавший точно посреди алтаря. Мне все еще было непонятно, что это такое. Наклонившись, я принялся пристально разглядывать этот предмет, и тут непонятно от чего отразившийся солнечный луч высветил его. Это была… книга!
Небольшая нефритовая книга, вырезанная, похоже, заодно с самой алтарной плитой!
Какое-то странное разочарование проклюнулось в моей груди, словно я, сам не зная об этом, надеялся найти на этом алтаре нечто необыкновенно для меня ценное и был обманут в этой своей надежде. Тем не менее я протянул руку и погладил полированную поверхность камня, служившую верхней крышкой переплета.
Она была… теплой и совершенно неожиданно чуть шероховатой.
Я невольно закрыл глаза и целиком отдался этому прикосновению — оно мне явственно говорило, что мое зрение меня обманывает, что под моей рукой тщательно выделанная, мягкая кожа, по которой бегут крупные тисненые иероглифы. И тогда я, не открывая глаз… взял книгу в руки.
Она была невелика и нетяжела — книга как книга, вот только когда я попытался, не открывая глаз, открыть ее, мне это не удалось. Тем не менее я прижал свою находку к груди и повернулся прочь от алтаря. Я не собирался возвращать книгу на ее прежнее место, мне почему-то вдруг стало ясно, что я ее давно уже искал, что уже давно я желал обладать именно этой книгой, что она для меня ценнее всего на свете, даже, быть может, жизни! «Пусть только кто-то посмеет попробовать меня остановить!!! — подумал я с неожиданной яростью. — Испепелю!!!» И я действительно был уверен, что способен обратить в пепел любого, кто посмеет встать у меня на пути, и я знал, каким образом это сделаю!
По-прежнему не открывая глаз, я сделал несколько неверных шагов в направлении, как мне казалось, выхода и вдруг почувствовал на своем лице мягкое тепло восходящего солнца. Я открыл глаза…
Меня окружали старые обшарпанные стены, во многих местах оббитые и искрошенные. Под моими ногами лежали истертые, поколотые, выщербленные плиты, в оконных проемах не было не только стекол, но и рам. Воздух неожиданно повлажнел и плеснул мне в ноздри застарелой прелью. Я несколько растерянно оглядел окружавшие меня развалины и поспешил к выходу, сжимая в руках свою находку.
На пороге храма я остановился и еще раз огляделся. С левой стороны от входа вертикально вверх тянулась темная полоса шириной в полметра, и я, невольно шагнув ближе, провел по ней пальцем. Это на самом деле была копоть! А в полутора метрах от этой полосы на искрошенных каменных плитах террасы лежал… небольшой кусок обгоревшей по краям алой шелковой ткани. Я подобрал этот лоскут и осторожно завернул в него кусок полированного нефрита, который вынес из здания. Сунув его за отворот халата, в левый карман куртки, я поспешил назад к своим друзьям.
Повернув за угол нашего домика, я услышал довольно громкий разговор, шедший, похоже, у крыльца. И конечно, самым громким был голосок Поганца.
— И нечего здесь рассуждать, и нечего меня уговаривать! — верещал он своим невыносимо высоким фальцетом. — Вы с Гвардой немедленно отправляетесь к переправе, а я с лошадью Сор Кин-ира останусь здесь и подожду хотя бы до полудня. Если учитель не вернется, я вполне успею вас догнать!
— Нет! — возразил Поганцу непреклонный голос Шан Те. — Я и не подумаю уезжать, пока не узнаю, что случилось с Сор Кин-иром! Надо пойти в этот… храм и посмотреть, может быть, он там… лежит и ему нужна наша помощь!!
— Не надо тебе никуда идти! — в один голос воскликнули Поганец и Гварда. Дальше заговорил один синсин, как всегда спокойный и рассудительный:
— Вы оба ведете себя крайне неразумно! В храме наверняка никого нет, потому что Сор Кин-ир не входил туда! Он вышел на аллею, поковырял мусор ногой и… исчез! Где он теперь — Желтый Владыка знает, а нам надо немедленно убираться отсюда!!
— А если он вдруг появится так же неожиданно, как исчез?! — возразила Шан Те, на что Поганец немедленно ответил:
— Вот для этого я и задержусь! И буду сидеть тихонечко-тихонечко, так что меня никто и не заметит!!
— Тот, кто утащил Сор Кин-ира, и тебя заметит, как бы ты ни прятался! — зло протявкал Гварда. — А вообще, решайте, как хотите, но принцессе здесь оставаться в любом случае нельзя!!
— Это почему это мне нельзя здесь оставаться?! — тут же возмутилась Шан Те.
— Потому что нежным девушкам из благородных семей не место в таком… э-э-э… месте! — ответил почему-то Поганец и немедленно получил поддержку со стороны синсина:
— Вот именно!…
— Так что вы с Гвардой быстренько давайте мотайте отсюда, а я с лошадкой учителя подожду! — приказным тоном распорядился маленький Сю, не давая девушке возразить.
Тут я появился из-за угла домика и как ни в чем не бывало поинтересовался:
— А что, все уже готово для отъезда?…
Несколько секунд троица молча рассматривала меня, а затем Поганец Сю перевел взгляд на Гварду и необыкновенно язвительным голосом пропищал:
— Исчез!… Растаял!… Испарился!… И тут же снова появился!
Синсин открыл было пасть, чтобы достойно ответить на этот незаслуженный выпад, но тут же снова захлопнул ее и отвернулся. Однако я не мог терпеть несправедливые и оскорбительные намеки в адрес честного Гварды, а потому спокойно проговорил, глядя в упор на маленького Поганца:
— Я действительно вышел на аллею, поковырял покрывающую ее грязь и… исчез. Возможно даже, что я растаял или испарился! А несколько минут назад я на самом деле снова появился вот в тех развалинах.
И я махнул рукой в сторону главного здания храмового комплекса.
Но, как я уже говорил, смутить Поганца чем-либо было весьма сложно. Он, оставив в покое синсина, немедленно прицепился ко мне:
— Да?! Значит, исчез?! И где же ты гулял все то время, которое мы тут… э-э-э… убивались по тебе?!
Я улыбнулся и взглянул на Шан Те и Гварду, однако те смотрели на меня со строгим ожиданием — им тоже было интересно, где это я был и чем я там занимался. Несколько растерявшись от напористого интереса, я ответил:
— Ну… я был в… храме. Только не в том, в котором мы сейчас находимся, я был в очень красивом, абсолютно целом, хотя и совершенно пустом храме…
И вдруг я увидел, как Шан Те вскинула обе ладони к лицу и прикрыла ими открывшиеся в изумлении губы. Ее щеки побледнели, а глаза округлились от испуга.
— Пустой храм?! — едва слышно прозвучал ее сдавленный голос. — И как он выглядел?!
— Ну… — еще больше растерялся я. — К храму вела мощенная темным камнем аллея, обсаженная старыми невысокими липами. Эта аллея выходила к широкой террасе с балюстрадой из белого камня…
Короче, я подробно описал храм, в котором только что побывал, правда, о своей находке я ничего не сказал. Однако Шан Те сама спросила меня:
— Ты видел в этом храме… нефритовый алтарь?!
— Видел… — признался я.
— А… книга?… — Ее голос дрогнул, но она справилась со своим волнением. — Книга на алтаре лежала?!
— Книга?… — переспросил я, лихорадочно соображая, что ответить, и в последний момент решился соврать:
— Не заметил…
Шан Те облегченно вздохнула и улыбнулась:
— Значит, ты не избранный. — И тут же ее личико снова омрачилось. — Но тогда почему тебе открылся храм?…
— Знаете что, — перебил я ее. — Давайте-ка послушаемся Гварду и продолжим наше путешествие, тем более что, если вы не забыли, мы торопимся в Пакит. А по дороге, принцесса ты мне расскажешь, почему ты так испугалась, услышав о моем посещении… э-э-э… несуществующего храма. И мы вместе подумаем, почему мне, как ты сказала, открылся храм…
Собирать нам особо было нечего, так что уже через несколько минут мы выезжали с территории разрушенного храма, прямо через пролом в стене, проходившей позади главного здания.
Синсин и Поганец опять отправились вперед, а мы с Шан Те продвигались неторопливой рысью. Лошади наши отдохнули и шли легко, без понуканий, ничто не мешало беседе, однако девушка не торопилась начать свой рассказ. Я тоже не выказывал чрезмерного любопытства, и около получаса мы ехали бок о бок молча, любуясь окрестностями и нежась в ласковых лучах восходящего за нашими спинами солнца.
Наконец Шан Те, искоса взглянув мне в лицо, негромко сказала:
— Ты хотел знать, что меня так напугало, когда ты рассказал о… храме с террасой, украшенной белой балюстрадой?… Я тебе расскажу, хотя, надо признаться, мне странно, что маг не знает этой… истории…
Но тут я, выпрямившись в седле, поднял руку, останавливая ее готовый начаться рассказ. То маленькое, вялое магическое возмущение, которое я засек в рощице, огороженной полосой отравленной земли, внезапно активизировалось! Я почувствовал, как оно дернулось и от него покатились волны внезапно разбуженной дикой магии, как оно напряглось и начало разбухать, расти, наливаться сторонней, подаваемой извне силой. Похоже, что в этом крошечном леске рождалось нечто большое и очень опасное! Но Что?! Или Кто?!!
И вдруг мне стало до жути тоскливо, я понял, что совершенно не хочу встречаться с нарождающимся там магическим… Ужасом. Это мое нежелание было настолько острым что начал действовать еще до того, как осознал цель своих действий. Мои губы словно бы самостоятельно начали распевно читать некий довольно корявый стишок, и руки бросили повод и пришли в движение, вылепляя из падающих с губ звуков, окружающих меня света, воздуха и магической энергии очень сложное заклинание «Потерянного Следа».