Малков Семен. Шантаж

   Вере Петровне удалось наконец справиться с волнением.
   – Какая бы она ни была, это бывшая моя подруга и твоя землячка. Она сейчас в ужасном положении: расходится с мужем, а жить приходится вместе в малометражной «хрущобе». Страдает ребенок. – С непривычной суровостью подняла свои ясные серые глаза на мужа, потребовала: – Ты должен устроить ей квартиру, Ваня! Не для нее, а ради меня, Светы, ради нашего счастья! Не просила бы, если б не знала – можешь. Сделай это для нас – не пожалеешь!
   Иван Кузьмич был озадачен. С такой горячностью его обычно уравновешенная, сдержанная жена требует для бывшей подруги такого серьезного одолжения. Для подруги, с которой и встречаться больше не желает... Потакать не настроен, нет – глупость это! Но он инстинктивно чувствовал какую-то недоговоренность, какой-то подвох... Хотел резко возразить, однако, верный себе, сдержался, взглянул в ее взволнованное, милое лицо, мягко попытался образумить:
   – Веруся, ты же у меня умная, рассудительная. – Он будто уговаривал малого ребенка. – Представляешь хоть, о чем просишь? В какое положение меня ставишь? Для себя и своей семьи я могу обо всем просить, даже требовать. Нам положено! Но для какой-то Деяшкиной? Что обо мне подумают?
   Видно, доводы его не действуют – он сделал последнюю попытку:
   – Ты правильно считаешь: обращусь – мне ни в одном районе не откажут. Но думаешь задаром? Ошибаешься! Эти коршуны потребуют столько, что мне придется идти на сделку с совестью, рисковать своим именем и положением!
   Он явно преувеличивал, но прагматичная его натура противилась ненужным, вредным хлопотам. И зачем только настолько близко к сердцу любимая жена принимает эту ситуацию? Переживать станет – долго и глубоко... Ладно, придется пойти ей навстречу, ради спокойствия в семье.
   – Ну будь по-твоему. – Он встал, подошел к Вере Петровне. – Ты не расстраивайся. Дело не простое, но попробую. Чего не сделаешь для драгоценной женушки! – Наклонился и заключил ее в объятия.
 
   В прекрасный, солнечный мартовский день черная «Волга» Григорьевых, миновав Никитские ворота и выехав на Малую Бронную, свернула в тихий переулок рядом с Патриаршими прудами и остановилась у красивого, новенького кирпичного дома – восьмиэтажного. Он вклинился между старомосковскими домами, как свежий пирожок, вместо снесенного, сиял широкими окнами, зеркальными стеклами внушительного подъезда.
   Из машины выскочил водитель Женя, открыл заднюю дверцу, помог выйти дамам – Вере Петровне и приятельнице ее, Капитолине Львовне. Приехали посмотреть новую квартиру – предоставили Ивану Кузьмичу после повышения в должности.
   – У нас смотровой ордер на двадцать восьмую, – бросила на ходу Вера Петровна поднявшемуся навстречу вахтеру.
   Прошли по широкому вестибюлю к лифтам, поднялись на шестой этаж. Квартира великолепна: просторный холл, коридор облицован дубовыми панелями; везде вместительные стенные шкафы. Светлая кухня размером с большую комнату; к ней примыкает кладовая – метров восемь. Оборудование кухни, сантехника – все импортное, самое современное.
   – Ну как впечатление, Капочка? Правда, здорово? – Веру Петровну это великолепие очаровало.
   – Знаешь, Веруся, кажется – лучше и быть не может! – выговорила онемевшая от восхищения Капитоли-на Львовна. – Я просто в телячьем восторге! – Завистью она не грешила, в жизни видела много хорошего, но человек ведь всегда стремится к лучшему. – Честно скажу – не отказалась бы от такого жилья, хоть переезды – дело тяжелое. – А вообще-то, если здраво рассудить, чем плохи наши с тобой «сталинские»? Потолки высокие, комнаты просторные, большие кухни... А все не то! – признала все же печально и решительно. – Старье выпирает, сколько ни ремонтируй. Да еще грязные подъезды, лифты... подонки гадят, как ни следи! Нет, что ни говори, здесь – новый уровень жизни. Дай Бог каждому!
   – Сама не люблю переездов! – поддержала Вера Петровна. – Всегда что-нибудь бьешь, теряешь... Не считая хлопот. Но жить в таких роскошных условиях, конечно, счастье. Всем бы так... Не пойму вот, – она показала на цветной кафель, сверкающие хромом детали сантехники и оборудования, – где строители достали эту роскошь? В магазинах-то ничего подобного нет...
   – Ну как – где? За границей, конечно, купили, для дома, построенного по спецзаказу. А говорят – стране валюты не хватает!
   – Да уж, все это, особенно плита немецкая с грилем, стоит, наверно, недешево...
   – Но не для вас, дорогая! – успокоила Веру Капитолина Львовна. – У них там, на Старой площади, расценки еще довоенные.
   – А знаешь, Капочка, в подвальном этаже для каждой квартиры еще помещение предусмотрено – для хранения вещей, – вспомнила Вера Петровна. – Пойдем посмотрим?
   – Интересно бы, но... – Капа с сожалением взглянула на часы; – времени уже нет. В общем, все ясно: замечательная квартира, чудный дом! Жаль, что так умно строят только спецдома, для себя, а об остальных и не думают. А мебель как – будете обновлять? Кухню?
   – Вряд ли... Все совсем недавно купили. Разве что холодильник побольше...
   Со Светочкой как решили? В старый садик возить? Не далековато ли?
   – Ни в коем случае! Иван Кузьмич уже договорился насчет кремлевского. Там ей лучше будет. Да нам уже к школе скоро готовиться. – Еще раз окинула взором свои будущие апартаменты и пригласила: – Пойдем, Капочка, пора – водитель заждался.
 
   Непосвященным дома ЦК партии на Старой площади – обычные московские дореволюционной постройки – казались недостаточно комфортабельными для самого могущественного учреждения власти в стране. Однако за фасадным комплексом зданий, во внутреннем дворе, высились современные многоэтажные корпуса, оборудованные по последнему слову науки к техники.
   В просторном, как кинозал, кабинете Иван Кузьмич разговаривал по одному из стоящих на столе телефонов.
   – Виктор Ильич? Ничего, что потревожил? – И самодовольно усмехнулся: обрадованный секретарь райкома партии разразился целым потоком восторженных слов. – Говоришь – я вне конкуренции? Сразу все дела бросил? Ну это зря! Человек я простой, не гордый, мог и подождать. Ладно, к делу. – Он изменил тон на более служебный. – Заявка ваша удовлетворена полностью, но вами представлены не все документы. Пришли кого-нибудь, пусть разберутся и поправят. Соответствующее указание я уже дал. – Сделал паузу, выслушивая благодарственные речи.
   – У меня еще для тебя приятная новость: ты включен в делегацию по закупке оборудования, которая отправится в Париж и ряд других городов Франции в мае. – Тихонько хмыкнул в ответ на радостное удивление собеседника. – «Далековато от идеологии»? Не по твоей специальности? – Иван Кузьмич заговорил совсем серьезно и важно: – Торговыми делами тебя, надеюсь, занимать не будут. Ну а познакомиться с их жизнью, с идеологией, так сказать, в натуре – не помешает. Ты ведь никогда не был во Франции? Вот и увидишь, откуда произошел коммунизм.
   – Постой, Виктор Ильич, а то забуду, – мягко прервал он благодарности и комплименты в свой адрес: командировка во Францию в большой цене. – У меня к тебе небольшое дело. Ты весь внимание? Так вот. Нужно помочь одной женщине. Знаешь ведь – я всегда готов прийти на выручку. Тут землячка моя – выросли вместе – в беду попала: разводится с мужем. Словом, нужна двухкомнатная, для нее с дочерью. А у вас дом сдается. Откуда знаю? Разведка работает! Мы все здесь знаем! Значит, поможешь? У хорошего хозяина всегда есть резерв? Вот и лады. Мне нельзя отказать? Что ж, Виктор Ильич, знаю: на тебя можно положиться, – вновь перешел Григорьев на официальный тон. – Ее данные: Розанова Лидия Сергеевна; вся необходимая информация – у моего секретаря. Он с ней свяжется и пришлет, когда понадобится. Ну будь здоров!
   Иван Кузьмич положил трубку и поморщился, будто проглотил кислое: неприятное дело. Виктор Ильич не подведет, но завалит новыми заявками. "Ладно, что поделаешь. Семейное благополучие дороже! – утешил он сам себя: начинал уже догадываться, в чем причина зависимости жены от бывшей подруги.
 
   – Как доехала, тетя Дуся? Тяжело в дороге? – Вера Петровна помогла тетке выйти из вагона и передала ее скромный багаж водителю Жене.
   – Тяжело, касаточка! Приболела я – желудок чтой-то подводит, – пожаловалась Евдокия Митрофановна. – Но разве усидишь дома, когда знаешь, что нужна тебе? – Они под руку пошли к машине. – Сразу собралась, как мне Варька передала твою просьбу. Она еще несмышленая, в таких делах не помощница. Пользуйся, пока тетка жива.
   Вере не терпелось излить душу, спросить совета, но в дороге какой разговор: эта тема не для ушей водителя. Дома она накормила тетю Дусю, уложила отдыхать с дороги на диване в кабинете мужа, а сама села рядом, молча поглаживая ее руки и не зная – с чего начать.
   – А я уж так рада, что тебя снова вижу, Веруся! Да и по Светочке соскучилась. Погощу немного, подсоблю. – Евдокия Митрофановна сочувственно глядела в глаза племяннице. – Что случилось-то? Варька толком не поняла. Иван обижает? Зазнался поди, забравшись еще выше? Теперь, видно, не просто ему угодить...
   – Да что ты, Дусечка! – оживилась Вера Петровна. – Ваня ничуть не зазнался! Всем доволен. Только домой приезжает поздно – слишком много работает. Дело в другом, а посоветоваться не с кем.
   – Ну рассказывай тогда. А я-то уж думала – у вас никаких бед, одни радости. Что стряслось? Говори, облегчи душу!
   – Виной всему опять Лидка Деяшкина. Снова она мне поперек дороги, – без предисловий выложила Вера. – Знала я, что они со Степой поженились, живут здесь, в Москве. Но судьба миловала – не сталкивались. Мы с Ваней мало где бываем. – Вздохнула и, волнуясь, продолжала: – Думала, они со Степаном живут хорошо. Да вот недавно встретила ее неожиданно и призналась она: ненавидят друг друга, разводятся.
   – Ну а тебе-то что? – не выдержала Евдокия Митрофановна. – Вновь заболело сердечко? Все еще не забыла Степана?
   – Нет, родная. Былое быльем поросло. Ничего я не хочу менять в своей жизни! – решительно возразила Вера Петровна. – Хотя не скрою: легче мне стало после Лидкиного признания, что не любит он ее и не любил никогда. Наверно, правду говорит: Степан не мог полюбить такую – грубую, подлую...
   – Тогда что же он тебя-то бросил и не вспомнил?! – возмутилась тетка. – Как это понять?
   – Да жизнь так поворачивается иногда – трудно понять. Степан ведь думал – предала я его. Слишком поздно понял, что сам стал жертвой обмана.
   – Ну и Бог с ними! Пусть пожинают, что посеяли! Тебе-то что убиваться?
   – Беда не в том, Дусечка... – Голос Веры прервался от подступивших слез. – Прознала Лидка, что Света – Степина дочь. В детском садике ее увидела, а правду не скроешь: Светочка – вылитый отец.
   – Ну и что? Позлится и перестанет. Думаешь, откроет все Степану? А какой ей резон? – рассудительно возразила тетка. – Одни убытки! Ты же от него ничего не требуешь? Ей на руку!
   Вера Петровна лишь горько покачала головой.
   – Будто Лидку не знаешь... Грозит все открыть Ване, шантажирует меня, негодяйка... И ведь может рассказать – запросто! Теперь понимаешь, что в душе у меня творится? Как я этого боюсь!
   Евдокия Митрофановна помрачнела.
   – Да-а уж... Дело сурьезное. – Видно, и она растерялась. – Лидка на это способна. Такого Ивану наплетет, так все извратит... жизнь вам отравит. – Но неунывающая ее натура взяла верх. – Только без паники, Веруся. В жизни и не такое случается. Иван – крепкий орешек. Дорожит тобой, семьей – справится. Не тот отец, кто родил, а кто вырастил.
   Но эти простые слова не утешили Веру – лишь усилили ощущение безысходности.
   – Дусечка, родная! – взмолилась она. – Давай лучше подумаем – как быть? Каково Ване узнать, что Света не его дочь? Ведь у нас детей больше нет и не будет. Врачи сказали. А самолюбие его? Авторитет, которым он так дорожит? – И горько разрыдалась, зарывшись лицом в теплую грудь тети Дуси.
 
   Евдокия Митрофановна переживала молча, не находя слов: как утешить, успокоить? Поразмыслить надо, выход найти... Но что тут сделаешь?.. Наконец не выдержала:
   – Ну хватит плакать, Берусь! Слезами горю не поможешь. Говори, что надумала, и мне, может, что в голову придет.
   – Лидка за молчание, знаешь, что требует? Чтобы Ваня ей квартиру устроил двухкомнатную! Говорит – уйдет тогда от Степана и начнет с дочкой новую жизнь. Что делать, Дусечка?
   Тетя Дуся молчала, осмысливая сказанное, а Вера возмущенно продолжала:
   – Представляешь? Такой гадине за весь вред, который причинила, еще квартиру поднести?! Когда коренные москвичи годами очереди ждут! Как подумаю, что она своего добьется, – прямо с души воротит! – Она помолчала, успокоилась. – Но что поделаешь? Попросила уже Ивана. Правды, конечно, не сказала. До чего же тошно! – Вера понурила голову. – А что, если Лидка квартиру получит – и все же нагадит?.. С нее станется! Как ты считаешь?
   Лицо у Евдокии Митрофановны стало жестким, суровым. Она грозно сдвинула брови и, успокаивающе взяв племянницу за руку, твердо пообещала:
   – Пусть только попробует – будет иметь дело со мной! Я ей так и скажу: ты еще молодая, у тебя дочь, а мне своей старой жизни не жалко! Она характер мой знает. Если так – ей конец!
   – Ну Дусечка, ты это слишком! На такую жертву, надеюсь, тебе идти не придется! Я сама предупреждала Лидку: Иван тогда сотрет ее в порошок. Ты права – ее только страх удержит! Да, еще: эта нахалка кроме квартиры, требует, чтобы я ей материально помогла – обстановку купить. Говорит, нет денег даже на переезд. Считает – я ей обязана.
   – За какие же такие заслуги? – насторожилась, ничего не понимая, тетка.
   – Говорит, Богу я должна молиться, что Степана у меня увела. А то мне, а не ей пришлось бы с ним горе мыкать. Этим, считает, обеспечила счастье мое с Ваней. Каково?..
   – А что? В этом, пожалуй, она права, – повеселев, оценила юмор ситуации тетка Дуся. – И впрямь – заслужила. Если б не она – не видать вам с Иваном такой сладкой жизни. Деньги-то у тебя найдутся? Верно, немало надо? Как мужу объяснишь?
   – Не понадобится тут ничего объяснять. Ваню денежные дела не интересуют. У меня на книжке скопилось. Сниму, сколько надо – он и знать не будет.
   – Прости старуху за любопытство: откуда у вас столько денег-то? – удивилась тетя Дуся. – Ты не работаешь, живете на широкую ногу, сладко едите и еще остается?
   – Ты просто не знаешь нашей жизни, – терпеливо объяснила Вера Петровна. – Продукты нам на дом присылают. Это положенный Ване продовольственный паек. Все вещи покупаем на валюту от его командировок. Так что почти все идет на книжку.
   – Та-ак... вроде бы поняла. Так бы всем жить! – вздохнула Евдокия Митрофановна. – А как со Степаном решила? Ничего не говорить? Вообще-то жалко его.
   – Жаль, конечно, – снова затуманилась Вера Петровна, – да нельзя. Тогда уж точно все открылось бы. А как трудно жить ему будет... Он и так теперь алименты Лидке должен платить, а зарплата учителя маленькая. Что же делать, придется кривить душой. Ложь во благо – не ложь! – заключила она, успокаивая себя и тетку.
   – Лидия Сергеевна, с утра в дурном настроении, в волнении прохаживалась по своему кабинету. Ни за что накричала на уборщицу тетку Маню – некстати под руку подвернулась.
   С тех пор как Григорьевы забрали дочь из детского сада, связь с ними прервалась, и Веру Петровну она ни разу не видела.
   Навела справки, узнала: переехали с Кутузовского проспекта к Никитским воротам, в элитный, тихий район. Только вчера Василий Семенович сумел-таки (одному ему известными путями) раздобыть номер их домашнего телефона.
   Розанова вне себя от злости и зависти, возмущалась: «Хапают себе самое лучшее, а до других им и дела нет! Но им еще отольются наши слезы! За все заплатят!» Она мучилась сомнениями: неужели допустила просчет, и Верка не сдержит слова? Здорово ведь тогда пронять ее удалось... Позвонить бы ей, поскорее все выяснить! Нет, нельзя: лишняя суета – делу во вред. Но все же не удержалась – уселась в кресло, набрала номер.
   – Веру Петровну, пожалуйста. Вера? Привет! Это случайно не тетя Дуся подходила? Ну и память у меня! Сколько лет прошло, а голос ее узнала. Да что зря трепаться! Перейдем к делу. – Голос ее стал жестким. – Я смотрю – уж не убежать ли ты от меня вздумала? Не только Свету забрала из садика, но даже квартиру сменила. Насилу узнала твой новый телефон. К чему все это? Ты ведь знаешь – я от своего не отступлюсь!
   Приняв окончательное решение, Вера Петровна перестала нервничать. Спокойно выслушала, не без удовольствия отметила в Лидкином голосе страх и беспокойство, прятавшиеся за резким, наглым тоном.
   – Зря паникуешь! – ответила с презрением. – Думаешь, у меня только и дел, что тобой заниматься? Неужели всерьез считаешь, что способна кого-нибудь напутать? Переехали туда, где нам удобнее. А насчет твоего дела... – и умолкла, услышав, как тяжело, часто дышит в трубку ее врагиня, – оно, можно сказать, состоялось. Я слов на ветер не бросаю. Для тебя сделали исключение – внесли в список на двухкомнатную в районе ВДНХ. Под честное слово Ивана Кузьмича. Срочно оформляй развод, не то ордера тебе не выдадут! – Что-то еще надо ей сообщить... ах да: – Какие документы и куда подавать – тебя известят. Дом сдается через месяц.
   Лидия Сергеевна почувствовала себя на вершине блаженства. Такого быстрого и плодотворного результата не ожидала... Но сумела сдержать первый порыв ликования и осторожно осведомилась, сама сознавая, что переходит все границы нахальства:
   – А как насчет финансов, Вера? В пустую квартиру я Наденьку не повезу. На Степанову рухлядь у меня прав нет, да и не нужна она нам.
   – Напрасно беспокоишься, у меня память хорошая. Нужная сумма приготовлена. Хочу думать, что, получив все, ты наконец угомонишься. Иначе тебе несдобровать! – Вера Петровна положила трубку и тяжело перевела дыхание. Какая все же неслыханная наглость! Это уметь надо... Как могла она не распознать, столько лет дружить с такой негодяйкой?..

Глава 7
РАЗВОД РОЗАНОВЫХ

   В это солнечное утро погожего весеннего дня Лидия и Чайкин еще нежились в постели. Сегодня суббота, можно никуда не спешить: редкий случай, когда Василий Семенович может себе позволить не ночевать дома – жена уехала на неделю погостить у двоюродной сестры.
   После бурной любовной ночи он чувствовал, что еще не восстановил силы. "До чего же темпераментная баба моя Лидочка! И что еще мне, дураку, надо? – лениво думал он, вспоминая недавний разрыв со своей второй подругой, молодой журналисткой, – познакомился по делам службы. Несмотря на юность, эта особа имела изрядный сексуальный опыт. Худенькая, стройная, не так красива, как энергична и инициативна. Перед ее молодым натиском Чайкин не устоял: узнав о неудачном его браке, сделала его объектом своего внимания. Наверно, и отбила бы у Лидии Сергеевны, не зайди слишком далеко.
   Что задумала, о Господи! Чтоб он с женой развелся! Пробы негде ставить, а туда же: «Все жене расскажу!»... А та, конечно, сразу – в партком. Аморалку пришьют – и все. Хорошо еще застукал ее с прежним возлюбленным, а то не отделался бы легким испугом. Счастливо избавился...
   Лидия Сергеевна, дремавшая на его плече, открыла глаза, села, лениво потянулась.
   – Ты уже проснулся, Васечка? Полежи, милый, отдохни от трудов праведных! – рассмеялась она хрипловатым со сна голосом. – Сейчас встану, займусь завтраком... Как хорошо не спешить... Мой дурак сегодня обещал Наденьку в зоопарк сводить – полдня в нашем распоряжении. Есть хочешь: кофе, яичницу? – И вопросительно вскинула на него большие черные глаза.
   – Да чего-то есть еще не хочется... Приляг лучше рядом, поговорим за жизнь, поворкуем как голубки, – благодушно предложил он. – В общем, расслабься.
   После вчерашних возлияний у Лидии тоже не было аппетита. Она охотно опять легла, прижалась к нему, стала любовно поглаживать.
   – Э-э, да ты не в фо-орме, – упрекнула разочарованно. – А еще в гости звал... Да ладно, давай просто лоболтаем – ночью перетрудились. Ведь нам есть о чем поговорить?
   – Начнем с моей благоверной, – предложил Василий Семенович. – Помоги мне как друг, как женщина разобраться наконец: что она за человек? Сколько живу – никак ее не пойму!
   Последнее время Лида и Чайкин встречались у очередного его приятеля – тот отбыл с семьей за рубеж и предоставил квартиру в его распоряжение.
   – А чего здесь не понять, – весело отозвалась Лидия. – Не любишь ты ее, а она – тебя.
   – Чего же она тогда за меня цепляется? Папа-генерал, единственная дочка... На что я ей? Как собака на сене! – недоумевал Василий Семенович. – Сдается, она физически недоразвита: мужчины ее не волнуют. Фригидными, что ли, таких называют... – Невесело рассмеялся, поделился: – Понимает, конечно, что хоть иногда должна выполнять супружеские обязанности. И что же? Лежит колода колодой... Только меня терпит. Ну как жить с такой?
   – А ты брось ее, Васенька, – осторожно предложила Лидия Сергеевна. – Неужели тебе это не надоело? Детей у вас нет. Так зачем же терпеть?
   – Легко сказать, – возразил Чайкин. – Во-первых, уйти некуда, а во-вторых, такой скандал устроит! Я ее знаю. Чуть что не по ней – сразу жалуется в партком. Папаша научил. – И признался искренне: – А для меня, Лидочка, работа дороже всех баб на свете! Хоть и жить без вас не могу, такие вы сякие! – Рассмеялся, обнял ее, чмокнул в ушко.
   – Положим, первую проблему решить можно. – Лидия мечтательно обволокла его бархатным взглядом. – Скоро квартиру получу – говорила уже тебе. Только развод с Розановым оформлю... – Она помолчала. – А ты не очень-то верил, что у меня это выгорит, а, Васенька? – напомнила она ему, торжествуя, гордясь своим успехом.
   – Тут ты оказалась молодчиной! – похвалил он, нежно похлопав ее по мягкому месту. – А когда новоселье?
   – Думаю, недельки через две, как суд состоится. – Довольная собой, она глубоко вздохнула, проговорила нежно: – Теперь нам, Васенька, не придется встречаться, как бездомным, по хатам твоих приятелей, одалживаться перед ними. А может, – она игриво покосилась на него с веселым вызовом, – тебе у меня понравится и расстанешься наконец со своей «колодой» ?
   «Ну вот, и ты туда же! – насмешливо подумал Василий Семенович. – Фиг тебе с маслом!» Но вслух сказал:
   – А что? Все может быть. Лучше тебя, черноокой, мне все равно никого не найти!
   Он уже почувствовал прилив новых сил и привлек Лидию к себе, умело возбуждая у нее ответное желание, и, позабыв о завтраке, они погрузились в любовную игру.
 
   Как всегда, быстро – она вечно торопилась – Розанова шла к зданию с вывеской «Юридическая консультация», заметной издалека. Двое мужчин, беседовавших у входа, прервав разговор, восхищенно воззрились на нее. Несмотря на скромное, короткое платье, а может быть, именно благодаря ему, она выглядела очень эффектно: высокая, с пышной прической, красивыми, длинными ногами...
   Ей нравилось, когда на нее смотрели мужчины, и она не осталась равнодушной. Бросив на них жгучий взгляд, порозовела от удовольствия; вошла в вестибюль, отыскала нужную дверь, постучала:
   – Здесь консультируют по бракоразводым делам? – И вошла.
   Ей указали нужный стол, она села в предложенное кресло и обратилась к юристу:
   – Мне хотелось бы выяснить, какие трудности и подводные камни меня ожидают во время процесса. На днях суд, и Для меня важно, чтобы все решилось с одного раза.
   Она выложила на стол копии документов; юрист внимательно просмотрел, уточнил некоторые детали и заключил оптимистическим тоном:
   – Мотивировка у вас в порядке, тем более что муж не возражает. Развод по взаимному согласию не слишком сложен; ребенок здесь не помеха. Обычное дело. Опасаться надо другого.
   – Чего же именно? – насторожилась Лидия Сергеевна.
   – Вы заявили, что вам с ребенком есть куда уйти от мужа – вам выделили квартиру. Даже просили ускорить оформление развода.
   – В чем же затруднение?
   – А в том, что судья может заподозрить авантюру: фиктивный развод с целью увеличения жилплощади. Это затянет процесс.
   Увидев, что у нее от огорчения вытянулось лицо и она разочарованно затихла, консультант ободрил:
   – Ничего страшного здесь нет. Вам не нужно бояться, поскольку в вашем деле все чисто. Ведь так?
   Лидия Сергеевна утвердительно закивала головой и оживилась.
   – Так что бы вы рекомендовали? Как себя вести, чтобы все кончилось благополучно?
   – Будьте оба предельно честны и искренны. Ведите себя естественно, без театральных эффектов. Важно, чтобы вам поверили. Нужно, чтобы и муж держался соответственно – если он тоже желает развода. – Он явно проникался сочувствием к этой красивой женщине. – Вы оба должны на суде проявить серьезность, показать решимость покончить с неудавшейся совместной жизнью. Тогда вам поверят и разведут, к взаимному удовлетворению, – заботясь в том числе и о нормальных условиях жизни для дочери.
   По мере того как он говорил, волнение Розановой улеглось.
   – Спасибо вам, я немного воспряла духом! – заявила она юристу. – Думаю, все будет как надо. Муж – честный человек, вызывает доверие. Мне фальшивить не придется, все идет от души. Какая там фикция, когда мы все трое живем как в аду!
   – Ну вот и отлично. Желаю вам успеха! – Консультант сложил бумаги и протянул Лидии Сергеевне: прием окончен.