Малков Семен. Шантаж

   – А-а, мне до лампочки! Не хотят меня звать – и не надо! Хоть Иван Кузьмич допытывался: как фамилия, имя-отчество и все. Будто на работы брал. Обещал, между прочим, во всем содействовать. Каково? Теперь моя карьера обеспечена, а?
   – Ты этим не шути, – с упреком посмотрел на нее отец. – Полно балагурить! Этот и карьеру тебе может устроить – запросто! – Он подумал, помолчал. – Вот что, – заговорил наконец как-то строго. – Ты... хочу, чтоб ты знала: ты для них и правда не посторонняя. И не потому, что спасла их дочь. Они тебя знают... вернее, меня и маму. Так получилось. Ты с их Светой ходила в один детский сад, – И, видя, что у Нади от изумления стали круглые глаза, мягко добавил: – Ты же, доченька, меня знаешь. Раз я говорю – так и есть. Хотят дружить с тобой? Что ж, я не против. Люди они хорошие, особенно мать Светланы. А что, маме ты об этом рассказывала?
   – Так, в общих чертах. Она подробностями не интересовалась. Все спрашивала, будет ли вознаграждение.
   – Наверно, в газетах прочитала?
   – Я же тебе говорила – она их не читает, хоть и выписывает. Думаю, на работе заставляют. А может, для макулатуры.
   – Почему ее так твое вознаграждение волнует? Мало зарабатывает? На жизнь-то вам хватает?
   – Вполне хватало бы, да пьют они с Васючком слишком много. Тут никаких денег не напасешься. А интересует ее только одно – как увести своего хомяка от законной супруги. – Чувствовалось, что Надя немало страдает из-за такого поведения матери и осуждает ее.
   – Запомни, Надежда, – строго взглянул на нее отец, – ты знаешь, я добрых чувств к ней не питаю. Но прошу тебя – уважай законы этики: говори о матери хорошо или молчи!

Глава 12
НОВОЕ ЧУВСТВО

   Прошло больше месяца, прежде чем Светлана обрела душевный покой и сумела хоть как-то простить Олега. Не доходило до нее: такой мощный парень, да еще вместе с Вадимом, не выручил ее из беды, а спасла девушка – ведь намного слабее его. Находчивый Олег, обстоятельно все обдумав, сочинил как будто приемлемую версию.
   – Напрасно обижаешься, Светик! – твердил он всякий раз при встречах. Это просто злой рок! Ну спроси у Вадика, у всех, кто там был! Я не бросил тебя, не бежал, – нырял, искал! Беда в том, что я в воде ничего не вижу! Верь мне, прошу! – взывал он к ней с истинным пафосом. – Не допустил бы я крайности! Если б не Надя – сам бы тебя вытащил! И ОСВОД бы не потребовался! Поверь, пойми! – горячо убеждал он. – И маме все объясни, а то она меня возненавидит!
   По-прежнему они вместе ходили в кино, театр, на стадион, бывали всюду, где им хотелось. Вскоре Олег снова стал появляться у Григорьевых и на даче, к вящему удовольствию Ивана Кузьмича и Николая Егоровича. Светлане было с ним и легко и интересно – все как раньше; но ореол сказочного героя, несколько померкший уже после достопамятного интимного эпизода, погас теперь навсегда. Девушка уже не любовалась его мужеством и мощью, – не проявил их в минуту грозившей ей смертельной опасности. Наступило разочарование, сердце ее вновь свободно...
   На попытки Олега возобновить интимные отношения она отвечала:
   – Прости, но я поняла, что еще не созрела для этого. Когда соберусь замуж, может быть... А если тебе невтерпеж, – добавляла она, начиная сердиться, – я ведь тебя не держу! Вон сколько дамочек на тебя пялятся – только выбирай. Могу предложить только дружбу.
   Понимая, что ничего не добьется, Олег смирился. У него нет пока девушки лучше Светы, и ему приятно появляться с ней везде, ловить восхищенные, порой завистливые взгляды, которые все на них кидают... Так бы у них, видимо, и долго тянулось, если бы не произошло событие, расставившее все точки над "i".
   Однажды поздно вечером – Григорьевы еще жили на даче – раздался телефонный звонок. Трубку подняла Светлана – родители уже спали.
   – Марик, ты? – Голос ее звучал недовольно, приглушенно. – Почему так поздно?
   – Прости, Светочка, но уже второй день не могу с тобой соединиться. Виноват ваш коммутатор, а не я, – поспешно оправдывался он. – Дело срочное.
   Света была удивлена и заинтригована: что такое? Во время летних каникул они никогда не встречались.
   – Ну и что это за дело?
   – У меня послезавтра день рождения, – немножко обиженно напомнил он. – Ты ведь бывала у меня раньше.
   – Мало ли что «раньше» – то в детстве, – попыталась отшутиться Света. – Не стоит делать из этого далеко идущие выводы.
   – Но это же особенный день рождения – шестнадцать лет! Мне очень хочется, чтобы ты пришла! Я же всегда у тебя бываю, когда зовешь!
   И правда, Марик – постоянный член компании на всех ее празднествах: ведет себя скромно, аккомпанирует ей, если просят спеть. Любит джаз, знает все шлягеры и, когда надоедают пластинки, прекрасно исполняет модные вещи... Света быстро прикинула в уме свои планы на ближайшие дни – нет, приглашение это их не нарушает. Ну что ж...
   – Хорошо, Марик, я приду. А можно прийти с подругой?
   – Это не с той, что тебя из воды вытащила? – заинтересовался Марик. – Я в «Комсомолке» прочитал. Звонил, хотел тебе сочувствие выразить, так к вам и не пробился. А она красивая? Ложку-вилку в руках держать умеет? Мои предки ведь аристократы – не хочу опозориться.
   – Для твоих аристократов Надя вполне подходит: очень милая, умная девушка.
   – Ну так и быть! Можешь даже своего Олега привести. Если хочешь, я его приглашу. Он не откажется. Я бы на его месте тоже тебя одну не отпустил! Ну как?
   – Хорошая мысль! Олег компании не испортит и домой нас с Надей проводит. Так ведь надежней?
   – Вот и отлично. До встречи! Еще раз извини за поздний звонок. – Марик, видно, не очень рассчитывал на успех и был счастлив.
 
   Собираясь к Марику на день рождения, Светлана испытывала противоречивые чувства. С одной стороны, ей хотелось порадовать своего верного оруженосца: безнадежно влюблен, а она, хоть и не питает ответных чувств, дорожит им. Приятный мальчик – интересный собеседник, талантливый музыкант.
   Что ей не очень нравилось – так это атмосфера его дома. Родители Марика – люди, кажется, интеллигентные, достойно держатся, прекрасно, со вкусом одеваются... Отец – полный, выше среднего роста, с крупными чертами лица, важный, представительный. Мать – маленькая, хрупкая брюнетка, всегда элегантная, эффектная, сверкает дорогими, с толком подобранными украшениями.
   Но запомнилось Свете неприятное ощущение заискивающей приторности в их внимании к ней – в детстве и юности люди остро чувствуют неискренность, фальшь. Ощущение это усиливалось отрицательным отношением к этой семье Ивана Кузьмича: он категорически возражал против знакомства домами; как оказалось, знал отца Марика. Отзывался он о нем пренебрежительно.
   – Темный человек, торгаш. Директор самой крупной базы промтоваров. От таких лучше держаться подальше.
   Однако Марик во время прогулок рассказывал об отце совсем другое.
   – Папа – замечательный человек: фронтовик, инвалид войны. По специальности акустик, управлял передвижной громкоговорящей установкой. Представляешь? Каждый раз рисковал жизнью!
   – Каким же образом? – не поняла Света.
   – Эта машина перемещалась вдоль передовой, – охотно объяснил Марик, – агитировала фашистов сдаваться. Конечно, по ней били из всего, что могло стрелять!
   – Вот это да! – поразилась она. – Счастье, что после этого жив остался.
   – Но несколько раз был ранен, – получил тяжелую контузию, оглох. Вернулся домой – не мог работать по специальности, – Марик помолчал. – Друзья помогли, награды. Подлечился отец и устроился на новую работу.
   – Но как же он работает, если не слышит? Ведь он же у тебя директор, – значит, руководит людьми.
   – У него слуховой аппарат. И вообще... он добрый, отзывчивый; хорошо ладит и с начальством, и с подчиненными.
   Когда Светлана объявила, что идет на день рождения к Марику, Вера Петровна поморщилась, но возражать не стала.
   – Ладно, как-никак – шестнадцатилетие! Хорошо, что идешь с Олегом и Надей, – так мне будет спокойнее. – Подумала и добавила: – А отцу мы ничего не скажем. Придет он поздно, как всегда, и сразу спать ляжет. Что-то последнее время сильно переутомляется – даже не ужинает. – И наказала дочери строго: – Но ты не задерживайся!
 
   Встретиться договорились в вестибюле метро «Арбатская» – Олег, Светлана и Надя.
   – Ну, женщины верны себе! И почему считаете необходимым всегда опаздывать? – посетовал истомившийся от долгого ожидания Олег, когда Света и Надя наконец к нему подошли – почти одновременно. – Чем вы там занимаетесь так долго? Таким красоткам и косметика не нужна!
   Сам он выглядел очень импозантно: темно-синий в полоску импортный костюм сидел как влитой на его атлетической фигуре, эффектно оттеняя светлые вьющиеся волосы; белоснежная рубашка с ярким галстуком в «турецкий» рисунок; в руках – красивая сумка с подарками и большой букет цветов.
   – Это я для вас купил на всякий случай: вдруг пригодится, – улыбнулся он девушкам, протягивая букет.
   Все вместе быстрым шагом двинулись к выходу из метро: уже здорово опаздывали. Пересекли Арбатскую площадь, свернули в Малый Афанасьевский переулок; вот и тесный дворик, окруженный старыми кирпичными домами. Семья Марика жила в обшарпанной трехэтажке с дровяным отоплением и газовыми колонками. Крутая лестница, последний этаж; дверь не заперта... Молодые люди вошли – и невольно остановились, пораженные роскошью квартиры. Все безукоризненно отремонтировано, простор, чистота, высокие потолки; дорогая мебель, хрустальные люстры и светильники, богатая, изящная отделка – прямо дворцовый блеск...
   Когда девушки, быстро «почистив перышки» перед огромным трюмо в холле, вступили в сопровождении Олега в большую, светлую комнату, где был сервирован стол, пир уже начался. Все шумно, радостными возгласами приветствовали вновь прибывших.
   – Наконец-то, Светочка! Я уж боялся, что не придете! – Марик встал из-за стола и устремился им навстречу. – Спасибо вам всем за внимание! – Принял он поздравления и подарки. Обернулся к гостям, представил: – Светлана, моя подруга по училищу, ее друзья – Надежда и Олег. Прошу любить и жаловать! А теперь к столу! – сделал он широкий жест рукой и, когда все заняли места, весело скомандовал: – Налить опоздавшим штрафные!
   На праздничном столе разве птичьего молока не было: шампанское, французский коньяк, марочные вина, разные водки; изысканные, дорогие закуски; даже осетр и поросенок – целиком. Надя, в жизни не видевшая такого изобилия, даже у Григорьевых, подумала: «Не зря иностранцы удивляются, что в магазинах у нас пусто, а на столах такое, чего у них не бывает».
   Свету – она-то этому великолепию не особенно удивилась – больше интересовал не стол, а те, кто за ним сидел. Родители Марика хоть и постарели, но выглядят еще более холеными – хоть куда, а на матери, кажется, еще больше бриллиантов, отметила она.
   С трудом узнавала товарищей Марика – видела ведь их у него совсем еще маленькими. Вот этот крупный молодой парень, ее визави, с веселым загорелым лицом и теплыми карими глазами (как красиво контрастируют с ними прямые соломенные волосы!), – неужели... ну да, Миша! Разговаривает со своей соседкой по столу – этакая очаровательная худенькая брюнеточка, видно, он хорошо ее знает...
   Перед мысленным взором Светланы вдруг всплыл образ ершистого, белобрысого мальчишки, запомнившегося ей из-за скандала, что произошел когда-то на дне рождения Марика. Мальчишка этот обычно отмалчивался, уплетая угощение с аппетитом голодного волчонка. А тут обиделся на какое-то насмешливое замечание Марика и, не смущаясь тем, где находится, врезал хозяину «леща», разбив ему нос, повернулся и спокойно отбыл восвояси... Все тогда – и родители, и гости – были шокированы. Но Марика быстренько умыли, успокоили, и праздник продолжался.
   «Уж не тот ли это Мишка, друг Марика, который избавил нас от приставаний Курицы?!» – размышляла Света, с интересом разглядывая исподтишка интересного юношу, – он ей нравился все больше.
 
   Танцевали в просторном кабинете хозяина – там и пианино, и шикарная радиола, и магнитофон.
   Светлана оказалась как-то на отшибе: она плохо танцевала модный шейк, а рок-н-ролл ей вообще не давался. Олег сразу переключился на Надю – та в этих танцах показывала высший пилотаж, – и они образовали великолепную танцевальную пару. Он, высокий и мощный, и она, стройная и сильная, отлично подходили друг другу и виртуозно владели самыми сложными па. Олег всегда классно танцевал рок и вечно страдал из-за отсутствия равной партнерши; Надежда продемонстрировала, что мало в чем ему уступает, и он от нее уже не отходил.
   – Ну ты и даешь, подруга! – восхищался он, едва отдышавшись. – Да ты просто мечта поэта! Давно не получал такого удовольствия.
   Олег и крутил Наденьку, и бросал через голову – в общем, выделывал такие трюки, что все расступились, образовав круг, и азартно хлопали в ладоши, пока они исполняли свой сольный номер.
   Светлану чаще других приглашал Марик, но его отвлекали обязанности хозяина. Она не скучала – ей не по душе были резкие движения, быстрые ритмы: по натуре неторопливая, она предпочитала медленные, плавные танцы. А что касается Олега, так она к нему вполне охладела и ничуть не ревновала к подруге, наоборот, – с удовольствием наблюдала, как они здорово танцуют. Но истинное внимание было приковано к Мише – она тайно продолжала наблюдать за ним: ей нравилось, как он говорит, двигается, какое у него выражение лица, – весь его облик симпатичен ей... Девушка вдруг почувствовала – что-то шевельнулось в душе, сердце забилось сильнее...
   Женственной, нежной, ей всегда импонировали сильные, уверенные в себе мужчины – такие, как отец, как Олег... Теперь, невольно сравнивая их с Михаилом, отметила: отец явно приземист; Олег, пожалуй, грузноват, физически переразвит. Внешность Михаила – идеальна... Нельзя сказать, что он красив, как голливудский киногерой. Лицо типично славянское, с широко поставленными глазами и заметно выдающимися скулами; полная шея, крутые плечи, сильные руки борца гармонично сочетаются с узкой талией и бедрами, длинными, стройными ногами. Он еще совсем юный, но высокий, прекрасно физически развит – фигура взрослого мужчины. Никогда еще ни один молодой человек не казался ей столь привлекательным.
   Танцевал он почти все время со своей соседкой по столу, той самой худенькой брюнеточкой, – ей он, по всей видимости, очень нравится. Они все время весело болтают, обмениваются улыбками... Но Света безошибочным женским чутьем отметила: нет у него особого интереса к партнерше. Кажется, что ее саму он будто и не замечает...
   Прием хорошо владеющего собой мужчины – это она тоже вскоре поняла: в один из перерывов он как бы ненароком поравнялся с ней.
   – Похоже, Света, вас не привлекают эти современные танцы? А как танго, вальс? Правильно я угадал? – Михаил мягко гладил ее взглядом ярких карих глаз, не скрывая намерения завязать разговор, а может быть, и знакомство.
   – Я люблю смотреть, как танцуют рок и шейк, но мне они плохо даются, – честно без всякого кокетства призналась она.
   Вновь зазвучала радиола – Марик очень кстати поставил «Студенточку» Лещенко: у него целая коллекция пластинок этого чудного исполнителя – Света его очень любила.
   – От танго, надеюсь, вы не откажетесь? – И, не дожидаясь согласия, Миша решительно увлек ее в гущу танцующих.
   Он вел уверенно, четко следуя ритму, и Света покорно подчинялась его безмолвной силе. Ни с кем раньше у нее так здорово не получались все па танго, даже сложные. Светлана и Михаил так увлеклись слаженностью и гармонией танца, им так хорошо оказалось в объятиях друг друга, прислушиваться к трепету своих сердец, что они и не заметили – пластинка кончилась... Оба продолжали ритмично двигаться, пока их блаженное состояние не нарушили смех и аплодисменты.
   – Не находите ли, друзья, что вы несколько увлеклись? – заметил им немного раздосадованный Марик. – Светочка, следующий танец по праву – за мной!
 
   Всего восемь вечера, веселье в самом разгаре, но Светлана не забыла о своем обещании маме – не задерживаться допоздна, обернуться до прихода Ивана Кузьмича. Пора возвращаться домой! Однако ее спутникам, Олегу и Наде, уходить не хотелось.
   – Светочка, может, чаю попьем? Такой аппетитный торт на кухне дожидается! – попыталась остановить ее Наденька.
   Но Светлана была непреклонна:
   – Вы оставайтесь.
   Без Светланы оставаться как-то неудобно... Пришлось и им распрощаться с хозяевами. Марик огорчился, что эта троица покидает его праздник, но уговаривать бесполезно.
   – Ну что поделаешь! Только я обязательно провожу вас до метро. Миша! Пойдем прогуляемся – составь компанию, – обратился он к приятелю. – Нужно Светочку проводить.
   То ли он что-то приметил в поведении Михаила, то ли от него не ускользнуло безразличие Светы к Олегу, Михаил будто этого и ждал – мгновенно поднялся и последовал за ними. Они гурьбой спустились по лестнице, пересекли дворик и вышли в Малый Афанасьевский.
   После душной, несмотря на распахнутые окна, квартиры так приятна вечерняя прохлада – дышалось легко и свободно. Светлана понимала – надо поторапливаться, а то не успеет до прихода отца; но домой не хочется... «И чего я так боюсь папу? Съест он меня, что ли? Ведь я уже взрослая», – рассуждала она, в общем-то, здраво. Даже обрадовалась, когда на углу у Гоголевского бульвара Марик неожиданно предложил:
   – Ребята, давайте прогуляемся до метро «Кропоткинская», а? Сядете в метро там. Хочется подышать воздухом. У вас на это уйдет лишних пять минут, а нам-то с Мишей возвращаться – душновато в доме.
   Возражений не последовало, и все пятеро направились по бульвару к станции метро «Кропоткинская»: впереди – Олег с девушками, немного позади – Марик и Миша. В этот теплый августовский вечер на Гоголевском было еще многолюдно: шли по аллее прохожие, гуляли пожилые и юные пары; веселились компании молодежи.
   Одна из таких, разухабистая, неприятная, разместилась на лавочках по обе стороны главной аллеи: подвыпившие парни блатного вида что-то мычали под гитару, наяривали цыганочку прямо поперек дороги. Стоило Олегу со Светланой и Надей с ними поравняться, как путь загородили двое.
   – Вот это крали! – восхищенно воскликнул один. – Куда торопитесь? Присоединяйтесь-ка к нам! – И с неуклюжей, издевательской галантностью протянул руки девушкам, будто их спутника не существовало.
   – Ребята, вы что, не видите? Девушки заняты, – с суровым видом, но миролюбиво выступил вперед Олег, выпрямившись во весь свой могучий рост и расправляя плечи.
   Страха он не чувствовал: в этот час, на виду у многочисленной публики шпана не посмеет затеять драку.
   – А ты, шкаф, подвинься! – презрительно-добродушно посоветовал жилистый тип, с белобрысой челкой, спадающей на глаза из-под кепки. – Лучше двигай-ка отсюда, не то перо в бок получишь, – почти ласково прошепелявил он.
   – Ты слушай, слушай, что тебе говорят, слоненок! – так же тихо, приветливо обратился к нему второй, повыше и покрепче на вид. – Не лезь на рожон – не стоит.
   Олег понял – с ними не шутят; страх охватил его. Он оглянулся: Марк и Миша остановились позади, наблюдают за развитием событий. Он приободрился, собрался с духом и, рисуясь перед девушками своей мощью, сделав угрожающий шаг вперед, предупредил.
   – Вы что, парни? А ну, прочь с дороги! Кого путаете? Вон, милиция рядом! На нары захотели?
   При этих словах вся компания вскочила на ноги как по команде. Ах так?! Теперь уж не до девушек! Жилистый так двинул Олегу кулаком ниже пояса, что тот, взвыв от боли, согнулся пополам. Тогда противник нанес ему удар в лицо – заплыл глаз, потекли «кровавые сопли». Вся остальная компания вмиг набросилась на Олега со всех сторон, и он завертелся среди них, как медведь среди своры охотничьих собак, вопя:
   – Что вы делаете?! За что?!
   Он даже не пытался дать сдачи – не умел драться: рос большим и сильным от природы; самый рослый в классе, никого не обижал; ну и к нему не лезли – побаивались. Сам он считал, что, если понадобится, постоять за себя сумеет. А теперь вот растерялся, поддался...
   И Марк, и Михаил ребят этих из своего района давно знали – о них шла дурная слава – и потому не вмешивались – авось все кончится миром. Да и от Олега веет силой, вид у него суровый и внушительный, а урки силу уважают. Но, поняв, что из него сейчас сделают отбивную, а может, и ножом пырнут, не сговариваясь бросились на выручку.
   – Ребята, атас! Смывайтесь! Эй, Батон, ты что – не видишь? – Подбежав, Марк схватил за руку коренастого, толстого громилу, замахнувшегося на Олега ногой. – Кончай! Это свой парень!
   – А ты чего здесь мельтешишь? – огрызнулся, узнав его, Батон. – Вали отсюда, а то и тебе достанется!
   Михаил не разговаривал, – он действовал умело и быстро: в мгновение ока расшвырял нападавших, загородил Олега своим большим телом и, бесстрашно глядя на это хулиганье, решительно заявил:
   – Хватит, братва! Вы его прилично отделали. Говорят вам – это свой парень. Кто его тронет – будет иметь дело со мной!
   «Братва» заколебалась – Михаила здесь хорошо знали.
   – Это Мишка-самбист... Крутой малый... – слышалось в прошелестевшем ропоте.
   Справиться-то они с ним справятся – их вон сколько, – да не стоит связываться: не всегда ведь ходят компанией...
   – Светочка, тихо-тихо идите в метро, – подойдя сбоку, шепнул Марик, воспользовавшись возникшим замешательством. – Это опасные ребята, мы тут сами разберемся. Выручим Олега!
   Неизвестно, чем кончилась бы стычка, если бы вдруг не раздался истошный крик:
   – Полу-ундра! Фарао-оны!!
   От метро, не слишком торопясь, бежали в сторону «происшествия» два милиционера, – видимо, кто-то из прохожих сообщил, что на бульваре драка, и потребовал от них действий. Шпана бросилась врассыпную. Миша и Марик под руки подвели избитого, растерзанного Олега к лавочке, усадили и стали приводить в чувство.
   Подоспевшие, как всегда, поздно стражи порядка хотели составить протокол, благо в свидетелях недостатка не ощущалось. Поначалу Олег согласился, переполненный жаждой мести за боль и унижение. Но друзья, выручившие его из беды, отсоветовали:
   – Это уголовная шпана, Олег, – многие сидели. Тебе же будет хуже, с ними лучше не связываться!
   – А вы что же не предупредили, ведь видели, как они пристают?! – набросился на них Олег. – Тоже мне друзья! Вы же их знаете!
   – Мы бы помогли. Тебе не стоило им угрожать – для них это что красная тряпка для быка, – спокойно объяснил Марик. – Не обижайся! Нескладно вышло, но царапины заживут, а нам еще отдуваться.
   – Никогда не имел дела с подонками и, надеюсь, не буду! – проворчал Олег, потирая ушибы и поправляя на себе костюм, потерявший, разумеется, в драке свой шикарный вид.
   Он уже полностью оправился от шока, боли не чувствовал, но обидно ведь и стыдно – проявил полную беспомощность, так и не сумел дать сдачи...
 
   После нового удара, нанесенного его мужскому достоинству и авторитету, Олег понял: в сердечных делах со Светланой он потерпел окончательное фиаско. Она теперь долго этого не забудет – женщины беспомощности не прощают! Вот не везет! Мало было этой несчастной лодки, так шпану нечистый на него наслал! Дяде не понравится – недоволен будет, если Светлана от него отвернется. Что поделаешь, придется разыгрывать бескорыстного друга, а там он что-нибудь придумает. К нему скоро возвратился природный оптимизм – Олег не привык унывать. «Позвоню-ка Наденьке, – решил он, – благо вниманием не избалована: кроме спорта, ничего не видит. Зато танцует – высший класс! Может, с ее помощью и Свету подзаведу?»
   Однако надежды Олега были беспочвенны: Светлана не придала новому инциденту большого значения; он не открыл для нее в Олеге ничего нового, лишь подтвердил, что он герой не ее романа. Огорчительное, конечно, происшествие, жаль Олега – ведь он пострадал из-за них с Надей. Но ее больше занимал Михаил – она восхищалась, как отважно он вступил в схватку с опасными подонками из своего района и, что самое главное, вышел победителем. Какое счастье, что она согласилась пойти к Марику, – ведь иначе не познакомилась бы с Мишей... К нему прикованы сейчас все ее помыслы. Вот как случается – никогда нельзя знать заранее, что тебя ожидает.
   Так размышляла она, уютно устроившись в кресле у открытого окна. Здесь, на даче, в своей комнате, ей хорошо: из сада струится душистый сосновый воздух августовского леса, не жарко, тишина... Встретиться бы с ним еще раз, убедиться, что не ошибается в нем, что не обманывает ее опять природный женский инстинкт...
   Из этой мечтательной задумчивости девушку вывел телефонный звонок. Никого в доме нет – Света подняла отводную трубку.
   – Марик! – обрадовалась она. – Как раз о тебе вспоминала! Удивлен, что легко дозвонился? А у меня аппарат такой: когда мне надо – сразу соединяет! – Не испортило ли впечатления вчерашнее? Да нет, нисколько! Удивлен? – Вздохнула – как ему лучше объяснить? – Понимаешь, жалею я Олега, что ему крепко досталось. Но... он такой большой, сильный парень – должен бы уметь постоять за себя. А он даже не сопротивлялся. Поделом ему – пусть учится! Понравилось ли мне у тебя? Даже более того! Не знала, что у тебя такие интересные друзья! Заметил, что я Мишей заинтересовалась? А почему бы нет? Он что, недостоин? Жена и много детей ? Да не-ет, не разыгрывай – когда ему так преуспеть! – И умолкла, слушая, что говорит Марик; посерьезнела. – Вовсе не портит он тебе перспективу! На этот счет, по-моему, мы с тобой уже договорились – и давай больше не будем! К Олегу ведь ты не ревновал и тут не надо! Тем более что Миша – твой друг. – Вдруг ее осенила неожиданная мысль.