Страница:
Переправив последнего полосатика в кусты, смотал снасть, спрятал в карман и по сосне вернулся на берег. Собрал и быстро очистил окуней. Выпотрошил, собирая в отдельные кучки на лопухи: нутряной жирок; перья и головы; филе и прочие части. Между делом, облепленного смородинными листьями и обмазанного глиной гуся закопал под костровище. Затем развел костер. Сложил перья, головы и прочее вторичное сырье окуней в котелок и повесил над костром. Проварил как надо, снял котелок и аккуратно выкинул из отвара все кости и малосъедобные части. Чуть добавил воды, сложил в котелок лучшие куски филе и нутряной жирок. В кипящую, почти готовую уху добавил немного дикого лука. По готовности, снял с костра котелок, зачерпнул деревянной ложкой, подул, пригубил и пошлепал губами. Губы клеились. Откат нормальный. Вкус ухи изумительный.
…И в один присест вычерпал весь котелок.
Отвалился от пустой посудины, как насосавшийся клещ, лишь, зачерпнув последнюю ложку со дна. С блаженным видом, глупо улыбаясь, прислонился к поваленной сосне. В животе приятная тяжесть, глаза слипаются и чувствуется легкая усталость. Как это говорится про меня, - работаю холодно, ем потею…
Рядом хрупает сочной травой стреноженный конь. Еле слышно журчит река, просачиваясь через сучья упавшей сосны. Изредка в заводи плеснет малек. На востоке появляются первые, самые яркие звезды. Потрескивают сучья в костре и с щелчком к ногам вылетает маленький красный уголек. Теплая и ласковая летняя ночь. Лепота.
Наукой точно установлено, что все удивительные явления и новые свойства организма, проявляются не тогда, когда человек тужится, пыжится и надувает щеки, а в момент полного расслабления и слияния его с окружающей природой. Стоит стать маленькой, незаметной частью Великого целого и черпай из бездны все, что хочешь…
Так и у меня, чувства обострились до такой степени, что начал ощущать мелких зверей в радиусе сотен метров и более крупных за километры. Очень смутно и далеко, почувствовал присутствие людей. Видимо, ближайшая деревня.
Смеха ради решил прицепиться к ушастому филину, который в этот момент пролетал на рекой. И у меня получилось! Я увидел мир глазами птицы. Странное и нереальное состояние. Бесшумный полет. На периферии зрения я сам облокотился о сосну рядом с прогорающим костром и мысли-ощущения филина, - 'новый странный объект в лесу, но объект не интересный, потому что не съедобный. Нужно успеть на ближайшую поляну до полной темноты, там хорошо, там много мышей'.
В реке с громким шлепком плеснула рыба. Я отвлекся и меня выкинуло из сознания птицы. В голове, как сахар в кипятке, таяло ощущение полета. Мелькнула мысль, а не становлюсь ли я шизофреником. Но уже наползала ватная пелена сна. Если будет нужно - завтра разберусь…
Но утром вчерашнее забылось и весь следующий день опять шел по течению реки, которая едва заметно стала менять направление, но пока это незначительно удлиняло путь. Скорость, с которой я проходил по руслу, заметно превышала движение по лесу, где тропы зверей, опушки и перелески редко совпадали с нужным направлением, а ломиться через бурелом, выходило себе дороже.
Ближе к вечеру глубина реки заметно возросла из-за того, что слева и справа в нее, почти одновременно, влились две речушки помельче.
Остановился на ночлег у глубокого плеса. Отнюдь не из спортивного интереса решил продолжить рыбалку. Уже привычно накопал несколько десятков крупных червей. Из своей рыбацкой снасти сделал донку. Насадил на крючок пучок выползков и закинул на самую глубину. Долго ждать не пришлось. Леска натянулась и я начал тянуть, что-то не очень большое, килограмма на три. Нужно сказать, что чувство, когда вытягиваешь рыбу просто из спортивного интереса и ощущение рывков на другом конце лески, когда тянешь добычу, которую ты должен съесть и тем самым продлить свое существование в этом мире, кардинально отличаются друг от друга. Первым не хватает остроты и яркости переживаний.
Но лес и река избаловали меня своей щедростью. Поэтому пока вытягивал, думал о том, что, если я поймал и вываживаю крупного леща или небольшого сома, то буду разочарован. Счастье мое будет неполным. Может кому-то и эта рыба покажется великой наградой, но нам, профессионалам и эстетам по натуре, требуется самое лучшее и мы умеем это лучшее получить. По мне, так мясо леща слишком костляво, а у сома отдает тиной. Одним словом - продукция второго сорта…
Но меня ждал праздник души и тела. На крючке сидела крупная стерлядь. В какой-то момент, я даже подумал, что вытягиваю мелкого осетра. Хотя откуда мелкому осетру взяться в реке?
Река опять не обманула и наградила по полной программе. А затем, в течение десяти минут я вытащил еще двух стерлядок. Каждая весом килограмма три-четыре. Для хорошего малосола, на одного, даже имея неограниченные запросы и луженый желудок, больше и не надо.
Две стерлядки из трех оказались икряными. Икры, конечно, мало, да и мелковата, но, круто посолив, съел я ее в охотку. Видимо, сказывались атавизмы прошлой жизни, где черная икра это очень дорогой продукт. А уж стерляжьей икры я в продаже вообще не встречал. Одну стерлядку приготовил в глине на медленном огне - получился некий аналог горячего копчения, а из двух приготовил настоящую русскую рыбацкую уху.
Малосол из стерляди получился первый сорт и засыпал я сыто улыбаясь, временами причмокивая губами, вспоминая аромат и вкус стерляжьей ухи. Утром, черпая ложкой прозрачный слегка желеобразный рыбный бульон и разминая зубами мягкие хрящики, я, несмотря на пасмурную погоду, воспринимал мир только в ярких красках.
Ближе к полудню река повернула под прямым углом в сторону от моего пути. Нужно снова возвращаться в лес и передвигаться по звериным тропам, полянам и опушкам. Перед тем, как оставить реку, решил в последний раз порыбачить. Для этого срубил легкое прямое древко и приспособил к нему в качестве наконечника метательный нож. Получилась неплохая острога. Вышел на перекат и через пять минут, на быстрине, пришпилил пятикилограммовую семгу. Вырезал кусочек у нее со спинки, посолил и с удовольствием съел. Во второй заход на перекате наколол на острогу ее трехкилограммового муженька. Спрятал до времени рыбу в мешок и плотно закусил гусятиной.
За время маленького привала отдохнул, подправил оселком заточку оружия, оседлал коня и… еще долго стоял на берегу Ласковой реки. Смотрел на широкий плес, проплывающие хлопья белой пены после переката, на осторожные всплески, от хватающего мошек хариуса, и решил для себя обязательно вернуться сюда как-нибудь на денек, другой. Есть места на белом свете, где отдыхаешь душой и телом. Это место из их числа. Вздохнул, вскочил в седло и направил коня вглубь леса по звериной тропе.
Вечером устроил себе еще один, последний, рыбный день, в несколько заходов полностью доев всю семгу. Прихлебывая наваристую семужную уху и временами цепляя из миски ложкой красную икру, думал, что 'все-таки лучше всего, слегка подсоленная семга. На второй или третий день засолки она готова к употреблению, тает во рту и ее можно намазывать на хлеб, как масло… Царский продукт'.
Существует мнение, что, когда какого-то продукта мало, и он достается с большим трудом, то стоимость его возрастает до небес. Например, если бы в старой жизни на Земле селедка ловилась не стаей, а поштучно, то она была бы дороже осетра. Ерунда, малосольная семга в любых количествах не потеряет свою высокую цену.
На восьмой день вел коня шагом в махровом лесу. Затем скакал рысью, переходящей в галоп, по опушкам, полянам и перелескам. Опять шагом по звериной тропе с небольшими остановками, преодолевая или обходя густые кусты и бурелом. Двигался практически без отдыха, стараясь наверстать упущенное время и заглушить легкое чувство вины. Остановки на отдых, охота и рыбалка от души, все-таки задерживали продвижение вперед. Но, по здравому размышлению, хорошая физическая форма, сбалансированное состояние души и тела, во многом перекрывают отрицательный момент, связанный с задержками. Силы во мне бурлили крутым кипятком и я вместе со своим верным конем на открытых местах летел вперед словно на крыльях.
На девятый день, после полудня, мою дорогу решила пересечь семейка кабанов. Мамаша и восемь светло-бурых, с яркими продольными полосами на спине и боках, молочных поросенка. Последний, самый неторопливый и упитанный, не успел нырнуть в кусты вслед за мамашей, пока я натягивал лук и доставал стрелу. Питание - основа жизни, а разнообразное и калорийное питание - основа хорошей жизни. Так почему я должен себе отказывать в том, что скрашивает мое существование и делает жизнь лучше?
А вечером снова нежное, частично хорошо прожаренное над костром, частично отварное мясо молодого поросенка. Здесь самое главное не торопиться. Отваривать при слабом кипении не менее часа с добавлением корений и зелени, а готовому отварному поросенку обязательно дать остыть в бульоне.
Сыто отдуваясь, удобно устроившись у нодьи и размышляя перед сном, решил при первой возможности устраивать себе отдых на природе, забираясь в самые дикие места, туда, где не ступала нога человека. Может стоит совместить такое время препровождение с экспедициями для картографирования и изучения этого мира.
А в полдень вышел на скошенное поле, прошелся по стёрне и через полчаса оказался на уже знакомой окраине деревни. Расседлал коня на крестьянском дворе и на прощание от души, хлопнув его по крупу, возвращая хозяину, зашагал к Воротам. Отпуск кончился… хорошенького понемножку.
На базе, на скорую руку перекусив, и предупредив, что буду отсутствовать несколько часов, спустился в Храм. Нацепив виртуальные перчатки и активировав Систему, задумался. Из первоочередных, ждали своего решения две задачи.
Одна на Земле - организация надежной базы, а лучше не одной. Впрочем, тут дело терпит. Вторая задача - в Новом Мире получить представление о мироустройстве планеты, ее континентах, островах, морях и океанах. Для этого требовалось взглянуть на планету со стороны и одновременно выполнить фотосъемку с высот в несколько тысяч километров. Имея такую информацию, в дальнейшем, можно смонтировать снимки в единую карту мира.
Я организовал Ворота на Землю. Первоочередной целью являлся ближайший склад или магазин фототоваров. Чтобы найти подходящую торговую точку много времени не потребовалось. Через десять минут у меня в руках был приличный профессиональный цифровой фотоаппарат с телеобъективом, целая куча карт памяти и прочая мелочевка, типа батареек питания. Оставив на видном месте деньги из чемоданчика террористов и прихватив барахлишко, вернулся обратно. Поэкспериментировав в течение получаса, решил, что готов выполнять космическую съемку, подготовил фотоаппарат и задал движение вертикально вверх.
Над всем Логвудом раскинулось безоблачное небо. Как я уже успел узнать, довольно редкий случай для страны, не страдающей засушливостью. На высоте около тысячи километров сделал первый кадр. Продолжил медленный подъем до пяти тысяч, делая фото каждые несколько минут. Остановился только увидев северную полярную шапку во всей своей белоснежной красе.
Развернулся вертикально вниз, задал движение на восток и приступил к съемкам. На всем промежутке от полюса до экватора подо мной распростерся колоссальный континент. Может поболее, чем Евразия на Земле. Человек уж так устроен - в первый момент, в незнакомом мире он ищет аналогии. Это позволяет ему не съехать с катушек. А изображение земного шара весьма распространенная картинка - она знакома всем и каждому. Сам того не желая, и здесь я попытался взять за основу моря, континенты и реки Земли.
Очертания основного материка только вчерне совпадали с Евразией. По форме континент смахивал на тупой утюг с размытым основанием. Здесь не было Средиземного и Черного морей. На их месте и дальше на восток, примерно до долготы Каспийского и Аральского морей размещалась группа больших и мелких озер. Их было много - настоящая Страна Озер. Не зря эту территорию называют Озерный край и чем-то местность мне напомнила Финляндию.
Даже на первый взгляд общая площадь зеркала водоемов превышала площадь Средиземного моря. Россыпь озер протянулась на несколько тысяч километров от побережья до склонов основного горного массива. А это уже смахивало на Карелию, но масштабы, конечно, несопоставимы.
На месте носика утюга у континента торчала якобы Африка, но выглядела она, не как большой негроидный член с мошонкой, а как маленький детородный орган жителя Страны восходящего солнца. В южной части материка и экваториальной зоне, с запада на восток протянулась горная страна. Она рассекала континент на две части - северную и южную и занимала весьма значительную площадь. По первому впечатлению, учитывая размах и высоту гор… Гималаи отдыхают.
Всю северную оконечность материка занимал горный массив, протяженностью в несколько тысяч километров с запада на восток. Судя по заснеженным вершинам, высота гор местами достигала четырех километров и более. На снежниках и склонах гор брали свое начало множество рек и скатывались в основном в южном направлении. Достигая предгорий, все они сливались вместе и текли параллельно хребтам одной колоссальной рекой.
В двух местах горный хребет, с юга на север рассекали узкие и извилистые ущелья, через которые на север просачивались часть воды от основного потока. Возможно, когда-то река вытекала через эти узости полностью, но с течением времени она пробила себе дорогу на восток по равнине, и в ущельях остались лишь остатки былой роскоши.
Для первого ущелья была характёрна масса ступенек: пороги, перекаты-шиверы, водопады и водопадики. Второй разлом, в котором протекал поток, видимо, служил удобным каналом для проникновения северных ветров. Даже сейчас, когда стояла середина лета, он был местами покрыт льдом. Здесь я вспомнил весьма эмоциональный рассказ варнака о его приключениях в детстве. То, что я видел, многое объясняло. Южные склоны гор на Дальнем востоке, даже сейчас были покрыты снегом, который, судя по всему, никогда не таял.
Впрочем, эти два исключения не меняли общей картины. Фактически на севере континента протекала одна река с притоками - я назвал ее Мамаша.
У Мамаши имелось две младшие сестры. Названия этих притоков я знал. Самая западная река Ола вбирала в себя весь сток озер. Назвать ее притоком можно было лишь с большой натяжкой. Именно здесь - в Стране озер находился исток Мамаши. В каком именно озере находился сей исток определить мудрено. На выбор имелось не менее нескольких десятков. На восток от Олы протекала Ижеть. Ее питали ледники центральной и западной части горной страны.
Еще в местной гидрографии выделялся самый восточный приток. Скорее всего, как я слышал краем уха, это река Крино. Каждая из рек-притоков в месте слияния с Мамашей превосходила Енисей в несколько раз и имела мощную сеть водосбора. Но основной вклад давали все-таки ледники горной страны на юге и хребты на севере. Расположение же притоков Ижеть и Крино было таково, что, беря свое начало в ледниках горного массива, они направлялись на север и северо-восток с небольшим доворотом на восток.
Такая конструкция северного побережья многое объясняла. Теплое течение, омывающее континент с запада и северо-запада, на большом протяжении не подпускало полярные льды к побережью, а северные ветра полярной шапки не могли свободно проникать на территорию материка. Это приводило к тому, что климат в северной части, несмотря на высокие широты, был мягким и более-менее однородным. Он плавно, с легким градиентом, по мере уменьшения выпадающих осадков, переходил в резко континентальный на Дальнем востоке.
Высота же гор в относительно узкой протянутой с севера на юг горной стране в центре меня потрясла. В горах у истоков реки Крино имелся каскад водопадов. А один из них был хорошо виден в силу своих уникальных размеров. Перепад высот у него составлял не менее двухсот метров. Настоящее чудо света. Несколько вершин у горного массива явно превышали в высоту десять километров, а центральный пик острым клинком воткнулся на все двенадцать! Фактически же, горы состояли из двух ярко выраженных хребтов, протянувшихся с запада на восток. Северный хребет напомнил мне мифическое чудовище и я обозвал его Голубой Дракон. Было в нем нечто, эдакое - сказочное. Немного подумав, дал всему горному массиву имя Большие Гималаи. Хотя, конечно, Гималаям я сильно польстил.
Между хребтами расположилось протяженное и обширное плато полностью затянутое плотной облачностью. Создавалось впечатление, - облака здесь существуют постоянно, и солнце никогда не проникает через их непреодолимую завесу. Временами между тучами просверкивали гигантские молнии. Может это и сухие грозы, но если нет, то ливни на плато должны иметь характер катастрофы. Загадочное место… Интересно, что там все-таки под одеялом из облаков?
Основная часть суши на западе и севере покрыта лесами вплоть до реки Ижеть. На восток от нее протянулись сначала лесостепи, а затем и степи в чистом виде. За рекой Крино начиналась Великая пустыня. Судя по цвету и фактуре поверхности, в северной части пустыня представляла собой тундру, плавно переходящую на юге, сначала в каменистую, затем в обычную песчаную пустыню с солончаками, такырами и песчаными барханами. Протяженность этой Великой пустоши, по самым грубым прикидкам, составляла пять-шесть тысяч километров с севера на юг и три-четыре тысячи с запада на восток. Обойти пустыню с севера было практически невозможно, а с юга она вплотную подступала к зоне тропических лесов. Так получалось, что на севере основным препятствием являлись горы и покрытый полярными льдами океан, а на юге - зеленый ад джунглей.
Но пройти было можно. С запада на восток, двигаясь вдоль подножья гор, переходя через реки, стекающие с ледников Больших Гималаев в Великую Пустыню. Все речки в направлении северо-северо-восток и северо-восток кончали свое существование в песках.
По форме, если не материться, Большие Гималаи напоминали губастую щель. В седловине между хребтами, скрытая пеленой облаков, брала свое начало еще одна Полноводная река. Название для нее я пока не придумал. Вырываясь на равнину, она становилась естественной границей Великой пустыни и джунглей. Внешне это выглядело как передовая линия фронта, некий форпост растительности или наоборот, песка.
Уже на выходе из седловины река по своему масштабу ничем не уступала Амазонке в ее устье, а в дальнейшем на своем пути к морю, она еще и активно наполнялась массой рек и речушек, впадающих в нее с юго-западного и южного направления из зоны тропических лесов. В результате, что совершенно отчетливо было заметно с высоты, несмотря на жесткий контакт с пустыней, она превосходила размерами все остальные реки континента. Причем, в несколько раз. И на всем протяжении, учитывая ее размеры, река скорее всего была судоходной.
Полюбовавшись природными красотами, я, сделав несколько снимков, двинулся на восток ускоренным темпом. Через несколько минут выяснилось, что восточного побережья, как такового, у материка не было. Великая пустыня плавно переходила в Страну Островов. Их было тысячи, а может и десятки тысяч. На первый взгляд, чем дальше на восток, тем острова становились крупнее, а ширина проливов между ними увеличивалась.
Спустившись на высоту менее сотни километров, я отметил разнообразие красок и буйную растительность на островах. На первый взгляд, они были необитаемы, но чтобы убедиться в этом на сто процентов, потребуется не один месяц внимательного изучения. Даже, если просматривать по сотне штук в день, что, конечно, нереально.
Опустившись еще ниже, к одному из островов рядом с дельтой главной восточной реки, подумал, что многие из них вполне пригодны для заселения и, если в этом возникнет необходимость, можно организовать исход с западной части материка на восточный. По крайней мере, вторую половину такого пути можно сделать без заметных проблем, сплавляясь по полноводной реке на построенных кораблях маломерного флота.
Если проводить аналогию с Землей, то Страна Островов покрывала две трети территории Тихого океана. Заканчивалась она большим проливом. За ним лежал узкий остров-материк, протянувшийся тонкой линией, как наглядный пример столкновения тектонических плит. Вся территория сплошные хребты, каменистые нагорья и прочие элементы горных образований. В самом широком месте континент не более тысячи километров с запада на восток. Длина с севера на юг, дотягивала от одной полярной шапки до другой.
За этим ублюдочным аналогом Америки, на месте земной Атлантики, начинался настоящий океан и продолжался он на расстояние не менее, чем четверть периметра планеты, вплоть до Главного материка.
Замкнув виток вокруг планеты, я сформировал для себя общее впечатление о северном полушарии и, вернувшись в начальную точку, направился по меридиану на юг.
Вся экваториальная и частично южная часть основного континента оказалась поделена узкими хребтами на ряд замкнутых территорий. Крайний юг у побережья тоже плавно переходил в Страну Островов, но не такую протяженную, как на востоке. По приблизительной оценке, граница островного массива заканчивалась на южной широте сорок - сорок пять градусов. Ничего крупного, похожего на Австралию, в южном полушарии не наблюдалось. В средних и высоких широтах на юге сразу за Страной Островов, раскинулся океан до самых льдов южной полярной шапки.
В целом, теперь я имел представление о всей планете. Если к этому добавить, что наклон к эклиптике у нее гораздо меньше, чем у Земли, и соответственно нет, таких резких различий между летом и зимой, то получалась сказка, а не планета. Я мысленно поаплодировал терраформирователям, каковыми по моему внутреннему убеждению, были Боги Света и Тьмы. Они знали толк в том, как следует обустраивать место для проживания или отдыха.
Завершив на этом предварительный осмотр вверенной мне планетарной собственности, оставил фотоаппарат в щели между панелями в подвале какого-то дома на Земле и вернулся в Храм. Испытывая легкое чувство усталости, переполненный впечатлениями, вышел из Системы и поднялся наверх. Моя команда, как всегда, была готова к труду, еде и обороне. Из кухни распространялись запахи жаренного мяса и специй. Продолжая обдумывать информацию о географии планеты, непроизвольно проглотил слюну и на автопилоте, выполнив плавный вираж, завернул в столовую.
Переваривая новую информацию, некоторое время не обращал внимания на Дервуда и, что было совершенно ненормально, весь в раздумьях и заботах даже не чувствовал вкуса еды. Наконец, допив последнюю кружку вишневого сока, заметил нетерпение, с которым мой адепт ждет завершения церемонии поглощения пищи и кивнул ему, приглашая высказаться. Дервуд сделал шаг вперед и выдал.
– Из Храма приходил посыльный и передал, что Сталорик вспомнил о секретном месте Клана. Здесь, в Логвуде. Оно находится в городе Ластот, в доме благородного Гаренги. Там могут скрываться остатки Клана убийц.
В голове будто что-то щелкнуло. Жрец, ускользнувший от расплаты, после нападения пять лет назад на берегу реки. В Берке, во время разгрома 'малины', его не было. Это тогда меня очень расстроило. Он знает меня в лицо, настроен решительно и будет мстить до конца. Нужно срочно что-то делать. Дела земные могут подождать.
Кроме ювелира Либестока и моей маленькой знакомой Кристы, в городе Ластот, я никого не знал. Говорят, что разведчик не должен иметь сердечной привязанности, на которой его можно подловить. Я всегда был с этим согласен, но жизнь сложная штука и общие правила не всегда выполнимы. И иногда, так хочется дать слабину.
Заглянуть к Кристе, точнее к ювелиру, я рассчитывал позже, через месяц или два, захватив в качестве подарка колье с изумрудом. Теперь планы придется изменить - встречу ускорить и прийти без подарка.
Настроенный очень решительно, поднялся из-за стола и сообщил.
– Придется отлучиться. Срочно. Рассчитываю вернуться до полуночи, но могу и задержаться.
После этого направился к себе в комнату надевать походную одежду и боевой доспех.
Часть 3. Я НАУЧУ ВАС СВОБОДУ ЛЮБИТЬ
…И в один присест вычерпал весь котелок.
Отвалился от пустой посудины, как насосавшийся клещ, лишь, зачерпнув последнюю ложку со дна. С блаженным видом, глупо улыбаясь, прислонился к поваленной сосне. В животе приятная тяжесть, глаза слипаются и чувствуется легкая усталость. Как это говорится про меня, - работаю холодно, ем потею…
Рядом хрупает сочной травой стреноженный конь. Еле слышно журчит река, просачиваясь через сучья упавшей сосны. Изредка в заводи плеснет малек. На востоке появляются первые, самые яркие звезды. Потрескивают сучья в костре и с щелчком к ногам вылетает маленький красный уголек. Теплая и ласковая летняя ночь. Лепота.
Наукой точно установлено, что все удивительные явления и новые свойства организма, проявляются не тогда, когда человек тужится, пыжится и надувает щеки, а в момент полного расслабления и слияния его с окружающей природой. Стоит стать маленькой, незаметной частью Великого целого и черпай из бездны все, что хочешь…
Так и у меня, чувства обострились до такой степени, что начал ощущать мелких зверей в радиусе сотен метров и более крупных за километры. Очень смутно и далеко, почувствовал присутствие людей. Видимо, ближайшая деревня.
Смеха ради решил прицепиться к ушастому филину, который в этот момент пролетал на рекой. И у меня получилось! Я увидел мир глазами птицы. Странное и нереальное состояние. Бесшумный полет. На периферии зрения я сам облокотился о сосну рядом с прогорающим костром и мысли-ощущения филина, - 'новый странный объект в лесу, но объект не интересный, потому что не съедобный. Нужно успеть на ближайшую поляну до полной темноты, там хорошо, там много мышей'.
В реке с громким шлепком плеснула рыба. Я отвлекся и меня выкинуло из сознания птицы. В голове, как сахар в кипятке, таяло ощущение полета. Мелькнула мысль, а не становлюсь ли я шизофреником. Но уже наползала ватная пелена сна. Если будет нужно - завтра разберусь…
Но утром вчерашнее забылось и весь следующий день опять шел по течению реки, которая едва заметно стала менять направление, но пока это незначительно удлиняло путь. Скорость, с которой я проходил по руслу, заметно превышала движение по лесу, где тропы зверей, опушки и перелески редко совпадали с нужным направлением, а ломиться через бурелом, выходило себе дороже.
Ближе к вечеру глубина реки заметно возросла из-за того, что слева и справа в нее, почти одновременно, влились две речушки помельче.
Остановился на ночлег у глубокого плеса. Отнюдь не из спортивного интереса решил продолжить рыбалку. Уже привычно накопал несколько десятков крупных червей. Из своей рыбацкой снасти сделал донку. Насадил на крючок пучок выползков и закинул на самую глубину. Долго ждать не пришлось. Леска натянулась и я начал тянуть, что-то не очень большое, килограмма на три. Нужно сказать, что чувство, когда вытягиваешь рыбу просто из спортивного интереса и ощущение рывков на другом конце лески, когда тянешь добычу, которую ты должен съесть и тем самым продлить свое существование в этом мире, кардинально отличаются друг от друга. Первым не хватает остроты и яркости переживаний.
Но лес и река избаловали меня своей щедростью. Поэтому пока вытягивал, думал о том, что, если я поймал и вываживаю крупного леща или небольшого сома, то буду разочарован. Счастье мое будет неполным. Может кому-то и эта рыба покажется великой наградой, но нам, профессионалам и эстетам по натуре, требуется самое лучшее и мы умеем это лучшее получить. По мне, так мясо леща слишком костляво, а у сома отдает тиной. Одним словом - продукция второго сорта…
Но меня ждал праздник души и тела. На крючке сидела крупная стерлядь. В какой-то момент, я даже подумал, что вытягиваю мелкого осетра. Хотя откуда мелкому осетру взяться в реке?
Река опять не обманула и наградила по полной программе. А затем, в течение десяти минут я вытащил еще двух стерлядок. Каждая весом килограмма три-четыре. Для хорошего малосола, на одного, даже имея неограниченные запросы и луженый желудок, больше и не надо.
Две стерлядки из трех оказались икряными. Икры, конечно, мало, да и мелковата, но, круто посолив, съел я ее в охотку. Видимо, сказывались атавизмы прошлой жизни, где черная икра это очень дорогой продукт. А уж стерляжьей икры я в продаже вообще не встречал. Одну стерлядку приготовил в глине на медленном огне - получился некий аналог горячего копчения, а из двух приготовил настоящую русскую рыбацкую уху.
Малосол из стерляди получился первый сорт и засыпал я сыто улыбаясь, временами причмокивая губами, вспоминая аромат и вкус стерляжьей ухи. Утром, черпая ложкой прозрачный слегка желеобразный рыбный бульон и разминая зубами мягкие хрящики, я, несмотря на пасмурную погоду, воспринимал мир только в ярких красках.
Ближе к полудню река повернула под прямым углом в сторону от моего пути. Нужно снова возвращаться в лес и передвигаться по звериным тропам, полянам и опушкам. Перед тем, как оставить реку, решил в последний раз порыбачить. Для этого срубил легкое прямое древко и приспособил к нему в качестве наконечника метательный нож. Получилась неплохая острога. Вышел на перекат и через пять минут, на быстрине, пришпилил пятикилограммовую семгу. Вырезал кусочек у нее со спинки, посолил и с удовольствием съел. Во второй заход на перекате наколол на острогу ее трехкилограммового муженька. Спрятал до времени рыбу в мешок и плотно закусил гусятиной.
За время маленького привала отдохнул, подправил оселком заточку оружия, оседлал коня и… еще долго стоял на берегу Ласковой реки. Смотрел на широкий плес, проплывающие хлопья белой пены после переката, на осторожные всплески, от хватающего мошек хариуса, и решил для себя обязательно вернуться сюда как-нибудь на денек, другой. Есть места на белом свете, где отдыхаешь душой и телом. Это место из их числа. Вздохнул, вскочил в седло и направил коня вглубь леса по звериной тропе.
Вечером устроил себе еще один, последний, рыбный день, в несколько заходов полностью доев всю семгу. Прихлебывая наваристую семужную уху и временами цепляя из миски ложкой красную икру, думал, что 'все-таки лучше всего, слегка подсоленная семга. На второй или третий день засолки она готова к употреблению, тает во рту и ее можно намазывать на хлеб, как масло… Царский продукт'.
Существует мнение, что, когда какого-то продукта мало, и он достается с большим трудом, то стоимость его возрастает до небес. Например, если бы в старой жизни на Земле селедка ловилась не стаей, а поштучно, то она была бы дороже осетра. Ерунда, малосольная семга в любых количествах не потеряет свою высокую цену.
На восьмой день вел коня шагом в махровом лесу. Затем скакал рысью, переходящей в галоп, по опушкам, полянам и перелескам. Опять шагом по звериной тропе с небольшими остановками, преодолевая или обходя густые кусты и бурелом. Двигался практически без отдыха, стараясь наверстать упущенное время и заглушить легкое чувство вины. Остановки на отдых, охота и рыбалка от души, все-таки задерживали продвижение вперед. Но, по здравому размышлению, хорошая физическая форма, сбалансированное состояние души и тела, во многом перекрывают отрицательный момент, связанный с задержками. Силы во мне бурлили крутым кипятком и я вместе со своим верным конем на открытых местах летел вперед словно на крыльях.
На девятый день, после полудня, мою дорогу решила пересечь семейка кабанов. Мамаша и восемь светло-бурых, с яркими продольными полосами на спине и боках, молочных поросенка. Последний, самый неторопливый и упитанный, не успел нырнуть в кусты вслед за мамашей, пока я натягивал лук и доставал стрелу. Питание - основа жизни, а разнообразное и калорийное питание - основа хорошей жизни. Так почему я должен себе отказывать в том, что скрашивает мое существование и делает жизнь лучше?
А вечером снова нежное, частично хорошо прожаренное над костром, частично отварное мясо молодого поросенка. Здесь самое главное не торопиться. Отваривать при слабом кипении не менее часа с добавлением корений и зелени, а готовому отварному поросенку обязательно дать остыть в бульоне.
Сыто отдуваясь, удобно устроившись у нодьи и размышляя перед сном, решил при первой возможности устраивать себе отдых на природе, забираясь в самые дикие места, туда, где не ступала нога человека. Может стоит совместить такое время препровождение с экспедициями для картографирования и изучения этого мира.
А в полдень вышел на скошенное поле, прошелся по стёрне и через полчаса оказался на уже знакомой окраине деревни. Расседлал коня на крестьянском дворе и на прощание от души, хлопнув его по крупу, возвращая хозяину, зашагал к Воротам. Отпуск кончился… хорошенького понемножку.
На базе, на скорую руку перекусив, и предупредив, что буду отсутствовать несколько часов, спустился в Храм. Нацепив виртуальные перчатки и активировав Систему, задумался. Из первоочередных, ждали своего решения две задачи.
Одна на Земле - организация надежной базы, а лучше не одной. Впрочем, тут дело терпит. Вторая задача - в Новом Мире получить представление о мироустройстве планеты, ее континентах, островах, морях и океанах. Для этого требовалось взглянуть на планету со стороны и одновременно выполнить фотосъемку с высот в несколько тысяч километров. Имея такую информацию, в дальнейшем, можно смонтировать снимки в единую карту мира.
Я организовал Ворота на Землю. Первоочередной целью являлся ближайший склад или магазин фототоваров. Чтобы найти подходящую торговую точку много времени не потребовалось. Через десять минут у меня в руках был приличный профессиональный цифровой фотоаппарат с телеобъективом, целая куча карт памяти и прочая мелочевка, типа батареек питания. Оставив на видном месте деньги из чемоданчика террористов и прихватив барахлишко, вернулся обратно. Поэкспериментировав в течение получаса, решил, что готов выполнять космическую съемку, подготовил фотоаппарат и задал движение вертикально вверх.
Над всем Логвудом раскинулось безоблачное небо. Как я уже успел узнать, довольно редкий случай для страны, не страдающей засушливостью. На высоте около тысячи километров сделал первый кадр. Продолжил медленный подъем до пяти тысяч, делая фото каждые несколько минут. Остановился только увидев северную полярную шапку во всей своей белоснежной красе.
Развернулся вертикально вниз, задал движение на восток и приступил к съемкам. На всем промежутке от полюса до экватора подо мной распростерся колоссальный континент. Может поболее, чем Евразия на Земле. Человек уж так устроен - в первый момент, в незнакомом мире он ищет аналогии. Это позволяет ему не съехать с катушек. А изображение земного шара весьма распространенная картинка - она знакома всем и каждому. Сам того не желая, и здесь я попытался взять за основу моря, континенты и реки Земли.
Очертания основного материка только вчерне совпадали с Евразией. По форме континент смахивал на тупой утюг с размытым основанием. Здесь не было Средиземного и Черного морей. На их месте и дальше на восток, примерно до долготы Каспийского и Аральского морей размещалась группа больших и мелких озер. Их было много - настоящая Страна Озер. Не зря эту территорию называют Озерный край и чем-то местность мне напомнила Финляндию.
Даже на первый взгляд общая площадь зеркала водоемов превышала площадь Средиземного моря. Россыпь озер протянулась на несколько тысяч километров от побережья до склонов основного горного массива. А это уже смахивало на Карелию, но масштабы, конечно, несопоставимы.
На месте носика утюга у континента торчала якобы Африка, но выглядела она, не как большой негроидный член с мошонкой, а как маленький детородный орган жителя Страны восходящего солнца. В южной части материка и экваториальной зоне, с запада на восток протянулась горная страна. Она рассекала континент на две части - северную и южную и занимала весьма значительную площадь. По первому впечатлению, учитывая размах и высоту гор… Гималаи отдыхают.
Всю северную оконечность материка занимал горный массив, протяженностью в несколько тысяч километров с запада на восток. Судя по заснеженным вершинам, высота гор местами достигала четырех километров и более. На снежниках и склонах гор брали свое начало множество рек и скатывались в основном в южном направлении. Достигая предгорий, все они сливались вместе и текли параллельно хребтам одной колоссальной рекой.
В двух местах горный хребет, с юга на север рассекали узкие и извилистые ущелья, через которые на север просачивались часть воды от основного потока. Возможно, когда-то река вытекала через эти узости полностью, но с течением времени она пробила себе дорогу на восток по равнине, и в ущельях остались лишь остатки былой роскоши.
Для первого ущелья была характёрна масса ступенек: пороги, перекаты-шиверы, водопады и водопадики. Второй разлом, в котором протекал поток, видимо, служил удобным каналом для проникновения северных ветров. Даже сейчас, когда стояла середина лета, он был местами покрыт льдом. Здесь я вспомнил весьма эмоциональный рассказ варнака о его приключениях в детстве. То, что я видел, многое объясняло. Южные склоны гор на Дальнем востоке, даже сейчас были покрыты снегом, который, судя по всему, никогда не таял.
Впрочем, эти два исключения не меняли общей картины. Фактически на севере континента протекала одна река с притоками - я назвал ее Мамаша.
У Мамаши имелось две младшие сестры. Названия этих притоков я знал. Самая западная река Ола вбирала в себя весь сток озер. Назвать ее притоком можно было лишь с большой натяжкой. Именно здесь - в Стране озер находился исток Мамаши. В каком именно озере находился сей исток определить мудрено. На выбор имелось не менее нескольких десятков. На восток от Олы протекала Ижеть. Ее питали ледники центральной и западной части горной страны.
Еще в местной гидрографии выделялся самый восточный приток. Скорее всего, как я слышал краем уха, это река Крино. Каждая из рек-притоков в месте слияния с Мамашей превосходила Енисей в несколько раз и имела мощную сеть водосбора. Но основной вклад давали все-таки ледники горной страны на юге и хребты на севере. Расположение же притоков Ижеть и Крино было таково, что, беря свое начало в ледниках горного массива, они направлялись на север и северо-восток с небольшим доворотом на восток.
Такая конструкция северного побережья многое объясняла. Теплое течение, омывающее континент с запада и северо-запада, на большом протяжении не подпускало полярные льды к побережью, а северные ветра полярной шапки не могли свободно проникать на территорию материка. Это приводило к тому, что климат в северной части, несмотря на высокие широты, был мягким и более-менее однородным. Он плавно, с легким градиентом, по мере уменьшения выпадающих осадков, переходил в резко континентальный на Дальнем востоке.
Высота же гор в относительно узкой протянутой с севера на юг горной стране в центре меня потрясла. В горах у истоков реки Крино имелся каскад водопадов. А один из них был хорошо виден в силу своих уникальных размеров. Перепад высот у него составлял не менее двухсот метров. Настоящее чудо света. Несколько вершин у горного массива явно превышали в высоту десять километров, а центральный пик острым клинком воткнулся на все двенадцать! Фактически же, горы состояли из двух ярко выраженных хребтов, протянувшихся с запада на восток. Северный хребет напомнил мне мифическое чудовище и я обозвал его Голубой Дракон. Было в нем нечто, эдакое - сказочное. Немного подумав, дал всему горному массиву имя Большие Гималаи. Хотя, конечно, Гималаям я сильно польстил.
Между хребтами расположилось протяженное и обширное плато полностью затянутое плотной облачностью. Создавалось впечатление, - облака здесь существуют постоянно, и солнце никогда не проникает через их непреодолимую завесу. Временами между тучами просверкивали гигантские молнии. Может это и сухие грозы, но если нет, то ливни на плато должны иметь характер катастрофы. Загадочное место… Интересно, что там все-таки под одеялом из облаков?
Основная часть суши на западе и севере покрыта лесами вплоть до реки Ижеть. На восток от нее протянулись сначала лесостепи, а затем и степи в чистом виде. За рекой Крино начиналась Великая пустыня. Судя по цвету и фактуре поверхности, в северной части пустыня представляла собой тундру, плавно переходящую на юге, сначала в каменистую, затем в обычную песчаную пустыню с солончаками, такырами и песчаными барханами. Протяженность этой Великой пустоши, по самым грубым прикидкам, составляла пять-шесть тысяч километров с севера на юг и три-четыре тысячи с запада на восток. Обойти пустыню с севера было практически невозможно, а с юга она вплотную подступала к зоне тропических лесов. Так получалось, что на севере основным препятствием являлись горы и покрытый полярными льдами океан, а на юге - зеленый ад джунглей.
Но пройти было можно. С запада на восток, двигаясь вдоль подножья гор, переходя через реки, стекающие с ледников Больших Гималаев в Великую Пустыню. Все речки в направлении северо-северо-восток и северо-восток кончали свое существование в песках.
По форме, если не материться, Большие Гималаи напоминали губастую щель. В седловине между хребтами, скрытая пеленой облаков, брала свое начало еще одна Полноводная река. Название для нее я пока не придумал. Вырываясь на равнину, она становилась естественной границей Великой пустыни и джунглей. Внешне это выглядело как передовая линия фронта, некий форпост растительности или наоборот, песка.
Уже на выходе из седловины река по своему масштабу ничем не уступала Амазонке в ее устье, а в дальнейшем на своем пути к морю, она еще и активно наполнялась массой рек и речушек, впадающих в нее с юго-западного и южного направления из зоны тропических лесов. В результате, что совершенно отчетливо было заметно с высоты, несмотря на жесткий контакт с пустыней, она превосходила размерами все остальные реки континента. Причем, в несколько раз. И на всем протяжении, учитывая ее размеры, река скорее всего была судоходной.
Полюбовавшись природными красотами, я, сделав несколько снимков, двинулся на восток ускоренным темпом. Через несколько минут выяснилось, что восточного побережья, как такового, у материка не было. Великая пустыня плавно переходила в Страну Островов. Их было тысячи, а может и десятки тысяч. На первый взгляд, чем дальше на восток, тем острова становились крупнее, а ширина проливов между ними увеличивалась.
Спустившись на высоту менее сотни километров, я отметил разнообразие красок и буйную растительность на островах. На первый взгляд, они были необитаемы, но чтобы убедиться в этом на сто процентов, потребуется не один месяц внимательного изучения. Даже, если просматривать по сотне штук в день, что, конечно, нереально.
Опустившись еще ниже, к одному из островов рядом с дельтой главной восточной реки, подумал, что многие из них вполне пригодны для заселения и, если в этом возникнет необходимость, можно организовать исход с западной части материка на восточный. По крайней мере, вторую половину такого пути можно сделать без заметных проблем, сплавляясь по полноводной реке на построенных кораблях маломерного флота.
Если проводить аналогию с Землей, то Страна Островов покрывала две трети территории Тихого океана. Заканчивалась она большим проливом. За ним лежал узкий остров-материк, протянувшийся тонкой линией, как наглядный пример столкновения тектонических плит. Вся территория сплошные хребты, каменистые нагорья и прочие элементы горных образований. В самом широком месте континент не более тысячи километров с запада на восток. Длина с севера на юг, дотягивала от одной полярной шапки до другой.
За этим ублюдочным аналогом Америки, на месте земной Атлантики, начинался настоящий океан и продолжался он на расстояние не менее, чем четверть периметра планеты, вплоть до Главного материка.
Замкнув виток вокруг планеты, я сформировал для себя общее впечатление о северном полушарии и, вернувшись в начальную точку, направился по меридиану на юг.
Вся экваториальная и частично южная часть основного континента оказалась поделена узкими хребтами на ряд замкнутых территорий. Крайний юг у побережья тоже плавно переходил в Страну Островов, но не такую протяженную, как на востоке. По приблизительной оценке, граница островного массива заканчивалась на южной широте сорок - сорок пять градусов. Ничего крупного, похожего на Австралию, в южном полушарии не наблюдалось. В средних и высоких широтах на юге сразу за Страной Островов, раскинулся океан до самых льдов южной полярной шапки.
В целом, теперь я имел представление о всей планете. Если к этому добавить, что наклон к эклиптике у нее гораздо меньше, чем у Земли, и соответственно нет, таких резких различий между летом и зимой, то получалась сказка, а не планета. Я мысленно поаплодировал терраформирователям, каковыми по моему внутреннему убеждению, были Боги Света и Тьмы. Они знали толк в том, как следует обустраивать место для проживания или отдыха.
Завершив на этом предварительный осмотр вверенной мне планетарной собственности, оставил фотоаппарат в щели между панелями в подвале какого-то дома на Земле и вернулся в Храм. Испытывая легкое чувство усталости, переполненный впечатлениями, вышел из Системы и поднялся наверх. Моя команда, как всегда, была готова к труду, еде и обороне. Из кухни распространялись запахи жаренного мяса и специй. Продолжая обдумывать информацию о географии планеты, непроизвольно проглотил слюну и на автопилоте, выполнив плавный вираж, завернул в столовую.
Переваривая новую информацию, некоторое время не обращал внимания на Дервуда и, что было совершенно ненормально, весь в раздумьях и заботах даже не чувствовал вкуса еды. Наконец, допив последнюю кружку вишневого сока, заметил нетерпение, с которым мой адепт ждет завершения церемонии поглощения пищи и кивнул ему, приглашая высказаться. Дервуд сделал шаг вперед и выдал.
– Из Храма приходил посыльный и передал, что Сталорик вспомнил о секретном месте Клана. Здесь, в Логвуде. Оно находится в городе Ластот, в доме благородного Гаренги. Там могут скрываться остатки Клана убийц.
В голове будто что-то щелкнуло. Жрец, ускользнувший от расплаты, после нападения пять лет назад на берегу реки. В Берке, во время разгрома 'малины', его не было. Это тогда меня очень расстроило. Он знает меня в лицо, настроен решительно и будет мстить до конца. Нужно срочно что-то делать. Дела земные могут подождать.
Кроме ювелира Либестока и моей маленькой знакомой Кристы, в городе Ластот, я никого не знал. Говорят, что разведчик не должен иметь сердечной привязанности, на которой его можно подловить. Я всегда был с этим согласен, но жизнь сложная штука и общие правила не всегда выполнимы. И иногда, так хочется дать слабину.
Заглянуть к Кристе, точнее к ювелиру, я рассчитывал позже, через месяц или два, захватив в качестве подарка колье с изумрудом. Теперь планы придется изменить - встречу ускорить и прийти без подарка.
Настроенный очень решительно, поднялся из-за стола и сообщил.
– Придется отлучиться. Срочно. Рассчитываю вернуться до полуночи, но могу и задержаться.
После этого направился к себе в комнату надевать походную одежду и боевой доспех.
Часть 3. Я НАУЧУ ВАС СВОБОДУ ЛЮБИТЬ
Спускаясь по лестнице в Храм, я думал о том, что лучшая защита - это нападение. Боевики, активно желающие мне зла и потенциально, имеющие возможность воспользоваться беззащитностью тех, кто мне дорог, не имеют права на существование.
Войдя в Систему, направился знакомой дорогой в городишко Ластот. Для интереса сбросил скорость и опустился на высоту несколько сот метров. Система помимо всего прочего представляла собой и потрясающий по возможностям суперсимулятор. Если бы еще были предусмотрены перегрузки, хотя бы и в упрощенном виде, типа растрясти-повернуть, то ощущение и наслаждение полетом оказалось бы не хуже, чем на русских горках. Сами собой в голове зазвучали известные строчки 'Я ЯК истребитель…'. Задней мыслью подумал, что в историческом плане и применительно к текущему моменту, строчки песни звучат довольно двусмысленно… но верно.
Войдя в Систему, направился знакомой дорогой в городишко Ластот. Для интереса сбросил скорость и опустился на высоту несколько сот метров. Система помимо всего прочего представляла собой и потрясающий по возможностям суперсимулятор. Если бы еще были предусмотрены перегрузки, хотя бы и в упрощенном виде, типа растрясти-повернуть, то ощущение и наслаждение полетом оказалось бы не хуже, чем на русских горках. Сами собой в голове зазвучали известные строчки 'Я ЯК истребитель…'. Задней мыслью подумал, что в историческом плане и применительно к текущему моменту, строчки песни звучат довольно двусмысленно… но верно.