Манаков Юрий. Эпилятор

   Вскочив на коня, отвязал поводья вороной и направился к своему каравану. Привязал трофей к последней вьючной и скомандовал - 'вперед'. Затем снова возглавил караван, махнув на прощание крестьянам рукой. По предварительной прикидке, наша задержка на дороге составила не больше часа, так что из графика, который я составил сам для себя, мы не вышли.
   В полдень сделали короткую остановку у маленького ручья, на скорую руку перекусили и снова тронулись в путь.
   Когда до очередной переправы по моим расчетам оставалось часа полтора, я снова решил добыть к ужину чего-нибудь новенького и свеженького. Сообщил Аллу, что займусь охотой. Пересел со своего коня на вороную кобылу - нужно проверить ее поведение и понять характер. Гикнул, пришпоривая лошадь, съехал с дороги в сторону и пошел наметом по степи вдоль дороги, стараясь обходить перелески с тыла.
   Минут через пятнадцать скачки, постоянно меняя аллюры, начиная с притруски малой рысью до полного галопа с растяжкой, понял - кобыла мне попалась действительно боевая, чистых кровей. Оставалось только научить ее повиноваться управлению ногами и цены ей не будет. Первого успеха в этом непростом деле я добился уже через полчаса.
   За время скачки спугнул не менее десятка выводков серых куропаток, но до последнего момента решил искать, что-то особое. Наконец, краем глаза, засек чью-то серую шейку, приготовился к стрельбе и пустил вороную в галоп. Моя потенциальная добыча долго терпела и, наконец, не выдержала психической атаки. Перестала прятаться и припустила в сторону со всех ног. Судя по размерам, длинной шее, коричневой спинке - это была дрофа. Птица изумительного вкуса, но и одновременно - сильные ноги профессионального стайера.
   Я знал, что она поднимется на крыло, лишь в крайнем случае, и попытался сразу до минимума сократить расстояние. Когда до стремительно убегающей птицы оставалось метров пятьдесят, сделал первый выстрел. Мимо! Стрелять на полном скаку, по движущейся мишени - это вам не разыгрывать партию в дарт. Сорок метров. Второй выстрел. Мимо, твою мать! А этот маленький страус, напуганный сверх всякой меры, уже собрался подняться в воздух. Тридцать метров. Выстрел. Есть! Распахнув крылья для полета, дрофа получила попадание в левое крыло и кубарем покатилась по земле. Четвертый выстрел я сделал почти в упор. Точно по центру. Подхватил добычу, не слезая с коня, выдернул две стрелы из трупика и подвесил тяжелый трофей к седлу. Отличный результат. Я собой доволен.
   Теперь оставалось только вернуться назад и по дороге отыскать еще две стрелы. Это оказалось сделать нетрудно - белое гусиное перо оперения видно издалека.
   В хорошем настроении, напевая что '…мы рождены, что б сказку сделать былью…', я на рысях направился к дороге и своему каравану. Аллу с лошадьми успела в это время скрыться за очередным перелеском, который по большой дуге огибала дорога.
   Вдруг, почувствовал на сердце тяжесть. Что-то должно произойти нехорошее. Без колебаний пришпорил вороную и пустил ее в галоп. Я уже точно знал - сейчас с моей спутницей может случиться беда.
   Вылетев из-за поворота, увидел, что спешил не зря. Три всадника устроили разборку с моей девочкой. Один держал коней в поводу и подпрыгивал от нетерпения, а двое за руки волокли Аллу-Сиату на мягкую травку обочины. Женщин редко убивают сразу, обычно сначала пользуют, а уж потом… как получится. Вот и эти солдатики захотели молодого комиссарского тела.
   Не доезжая метров пятьдесят, я перешел на рысь, выдернул лук и с расстояния пистолетного выстрела выпустил три стрелы. Две так, чтобы на повал двоих, и одну, в правое плечо третьего. Нужен был мне язык для серьезного разговора, а эти воины, судя по всему, разведка или передовой отряд армии.
   Заметили меня и схватились за оружие солдаты лишь в последний момент. Двое сразу полегли, как спелые колосья под серпом. Третий, получив стрелу в плечо и уронив меч, завыл от боли. Метил то я в кость, а куда метил - туда и попал. Его можно только пожалеть, но недолго. Жить ему осталось ровно столько, сколько потребуется, чтобы узнать от него последние новости.
   Спрыгнув с коня, намотал поводья на маленький кустик и быстрым шагом двинулся к насильнику. Бросив взгляд, на сидящую на земле Аллу, заметил под ее правым глазом легкую ссадину. Не мудрствуя лукаво - око за око, выдал воину великолепный нокаутирующий хук по правому глазу, отбросивший сластолюбца в сторону на несколько метров. Фонарь, который у него должен был созреть в скором времени в результате удара, будет способен осветить небольшой городок районного масштаба.
   Оглядевшись, отметил, что солдат, который держал лошадей, ухитрился намотать поводья себе на запястья. Получив стрелу в правый висок, он теперь лежал на земле и уже мертвый своим весом удерживал лошадей на месте. К седлу одного из коней была приторочена веревка. Сняв ее с коня, я с успехом использовал вражеский припас, чтобы связать с трудом приходящего в себя солдата. Для пущего эффекта стянул любителю 'клубнички' руки сзади и притянул их к ногам, выгнув болезного, как колесо.
   В это время Аллу поднялась на ноги. Я кивнул ей и взглядом спросил.
   – Все ли нормально? - Поправив одежду, девушка ответила.
   – Все хорошо Панкрат. Я здорова, - еще раз внимательно осмотрев ее, приказал.
   – Садись в седло и малым ходом отведи караван назад до перелеска. Там дождешься меня или моего сигнала.
   – Слушаюсь, Старший брат, - и, слегка прихрамывая на левую ногу, направилась к своему коню.
   Я повернулся к пленнику, увидел, что он пришел в себя, и скрипит зубами от боли в неловко вывернутой и прострелянной руке. Сделав несколько шагов, подошел к солдату вплотную, опустился перед ним на корточки, подцепил подбородок, посмотрел в глаза и спросил.
   – Где сейчас армия, солдат?
   Сверкнув на меня одним левым глазом, так как правый, в полном соответствии с силой удара, уже полностью затянулся фундаментальной гематомой, воин попытался плюнуть в меня. Но это сложно сделать, когда во рту нет слюны. Мне ничего не оставалось, как по уже проверенной методе, зацепить стрелу в плече и дернуть пару раз. Дикий крик, который вырвался из пленника, порадовал мой слух и я сказал.
   – А я уж думал, что разговариваю со стойким оловянным солдатиком без языка. Ты меня разочаровал, солдат. Плачешь, как ребенок, крепись. Ведь это только начало, - и снова дернул обломок стрелы. Единственный глаз воина вместо ярости, затопил ужас. Я ласково ему покивал и спросил.
   – Так, где твоя армия? Не молчи, - воин прохрипел.
   – Не знаю.
   – Я улыбнулся и промурлыкал. - Хороший мальчик, а говоришь неправду, - достал кинжал, прижал его кончик к его правому глазу и сказал. - Тебе ведь все равно не нужен правый глаз. Ты ничего не видел и ничего не знаешь. Так зачем тебе глаза? - солдат зажмурился и закричал.
   – Я знаю. Я все скажу, - и его прорвало. - Армия на расстоянии одного дневного перехода по дороге. Мы втроем отправлены разведать путь. В случае чего-либо серьезного один из нас должен предупредить Вечно второго.
   – Почему Вечно второго, а не Первого?
   – После взятия города, Первый покинул армию и ушел один через джунгли к Хрустальному озеру. - Я убрал от его глаза кинжал и продолжил допрос.
   – Значит сейчас вместе с армией только один Вечно второй?
   – Это так, господин.
   – Велики ли потери при осаде города Вень?
   – Под городом легла почти половина армии.
   – Что с городом?
   – Мы сожгли его дотла и никого не оставили в живых.
   – Сколько в армии осталось солдат и лошадей?
   – После осады в живых осталось три квадрата, но один квадрат из трех это раненные. Верховых лошадей осталась ладонь и еще четыре ладони запряжены в повозки.
   – Почему так мало лошадей? Разве их не было в городе.
   – Твари успели всех съесть. Их было много. Они голодали.
   – Твари это кто? - солдат посмотрел на меня с удивлением.
   – Жители города, конечно.
   – Сколько сейчас в армии лучников и арбалетчиков?
   – Четыре ладони лучников и одна ладонь арбалетов.
   – Что так мало?
   – На третий день осады, ночью, из города сделали вылазку смертники. Так получилось, что под этот ночной удар попали и были убиты лучники - десять ладоней, а также захвачены и сожжены почти все арбалеты. Не повезло… Но мы отомстили и вырезали всех.
   – Понятно. - Я задумался. В принципе ситуация прояснилась. Не ясен лишь один момент.
   – Почему Первый ушел к Хрустальному озеру и почему ушел один.
   – У Хрустального озера храм Богов Света и Тьмы, он ненавидит и жрецов, и богов. Один ушел - потому что пройти нужно через Бешеные джунгли. Человеку через них хода нет.
   – Сколько ему добираться до храма? - солдат надолго задумался и я его не торопил. Наконец он посчитал.
   – Не меньше, чем полную луну, господин, и ушел он одну ладонь дней назад. - Я про себя прикинул - времени достаточно, успею перехватить симбионта. Больше у меня вопросов не было и я сказал.
   – Ты был честен со мной, молодец, и я не буду больше мучить тебя, - и воткнул кинжал снизу под подбородок, так что лезвие пробило мозг и окорябало теменную кость.
   Вытер о одежду солдата нож, встал на ноги и огляделся. Караван и Аллу стояли у перелеска. Я махнул рукой, предлагая девушке подъехать. Посмотрел на солнце, судя по всему было около шести вечера. До реки и очередного брода - всего ничего. Нужно искать удобное место для привала. Завтра я уже встречу армию на марше. Так что программа действий понятна. Посему, привязав трех лошадей в конце каравана, вскочил в седло и возглавил кавалькаду.
   Очередная речка оказалась небольшой, кое-кто назвал бы ее ручьем. Одним словом - переплюйка. Мы свернули с дороги двинулись по руслу. Редкие дожди в это время года привели к тому, что река сильно обмелела. На свет божий вылезли отмели и перекаты. Каменисто-песчаное дно и глубины в редких случаях превышающие метр, предоставляли очень удобный путь. Но по этой дороге, до подходящего места для стоянки, пришлось пройти почти километр. У речушки оказались на редкость безрадостные берега - с правой стороны сплошь заросшие колючим кустарником. И за неимением лучшего остановились в первом же леске, который вплотную подходил к берегу. В зарослях худо-бедно можно укрыться и имелись дрова.
   А обнаружился лесной оазис сразу как только за кустами показались верхушки деревьев. Здесь я выполнил цирковой номер. Балансируя руками, встал на ноги на седло. С этой высоты, заглянув поверх кустов, обнаружил маленькую полянку между лесом и рекой. Не ахти, но уже что-то.
   За неимением косы, мечом сделал проход в колючках до поляны и провел за собой весь отряд. В смысле защиты от посторонних, поляна представляла собой идеальный вариант. Со стороны реки преграда из кустов с вырубленным узким проходом длиной метров пятнадцать. По нему так просто не пройдешь. С противоположной стороны, если смотреть от реки, неширокая, но густая, полоска леса. За лесом, по опушке, опять-таки заросли колючего кустарника - мышь не проскользнет. Одним словом, настоящая крепость - можно спокойно распрягать лошадей.
   Вынул из мешка дрофу, кивком указал на нее свой поварихе, а сам отправился за дровами. Когда вернулся, отметил, что, судя по количеству пуха у кустов, птица ощипана и сейчас моя напарница промывает тушку в воде. Разводя костер, краем глаза увидел, как Аллу посмотрела на солнце, прикидывая сколько времени осталось до темноты, затем взглянула на выпотрошенную дрофу. Наконец, решив для себя систему уравнений с несколькими неизвестными, выплеснула воду из большого котелка. С решительным видом достала маленький топорик и начала рубить птицу на куски.
   В это время я приступил к установке навеса, не забывая поглядывать за действиями стряпухи. А она набила кусками птицы большой котелок, каждый кусок, сопровождая щепоткой ароматных травок. Причем, разных. Затем достала из мешка маленький кувшинчик и плеснула тягучей жидкости в котелок. Я потянул носом, принюхиваясь, и понял - в котелке теперь есть кедровое масло и налито его от души. В заключение мастер-кулинар, посолила, сверху положила зеленые листы неизвестного мне растения, плотно закрыла крышкой и повесила томиться над костром…
   Посмотрела на меня отсутствующим взглядом, собрала остатки птицы и вместе с пупками положила в большую миску под гнет, круто посолив, снова добавив травок и жидкости из другого кувшинчика. Дрофа была молоденькой, нежной и в предвкушении пиршества я сглотнул слюну. После чего для себя вычислил, что ужинать мы будем не раньше, чем через час, но ужинать будем - хорошо.
   Закончив обустраивать лежанку, отправился посмотреть лошадей. И мой старый конь и вороная выглядели на отлично. Может только кобыла смотрелась чуть-чуть более уставшей. Это перевесило чашу весов, я решил - завтра поеду воевать на кауром.
   Времени у меня было много и я присел рядом с костром подправить заточку меча и секиры. Необходимости в этом никакой, но все, как бы при деле. Под неторопливые 'вжик' точильного камня мысли в голове пробегали тоже неторопливо и, как бы рывками. Прокручивая в голове прошедший день, я пытался зацепить некий факт, на который не обратил внимания сразу. Было что-то такое, что я упустил. Но каждый раз внимание соскальзывало и получалось, что 'вынул старик невод с одною травою морскою…'. Обидно.
   Наконец соратница подала голос.
   – Ужин готов, Старший брат. - Я вышел из нирваны и двинулся к костру.
   На расстеленной скатерке, как положено, расставлены миски и чашки. Выкинул до времени из головы все лишнее и сосредоточился на хлебе нашем насущном.
   Ароматные куски большой курицы действительно оказались выше всяких похвал. Закусывая тушеную дрофу лепешкой и запивая чайком, признался себе, что так хорошо, как расстаралась приготовить Аллу, мне никогда не сделать. Все-таки специалист, в своей узкой области всегда победит универсала.
   Сделав последний глоток из чашки, решил провести короткий инструктаж перед сном. Дождался, пока моя спутница вымоет посуду, кивнул ей, чтобы присела и сказал.
   – Завтра поеду дальше один. Ты вместе с лошадьми и вещами останешься здесь и будешь меня ждать. Ближе к вечеру я должен вернуться. Если не вернусь к ночи, переночуешь здесь и утром поедешь назад на расстояние одного перехода. Остановишься в известном тебе месте, где снова будешь дожидаться меня до вечера. Постоянно держи арбалет рядом и, не задумываясь, пускай его в ход. Если наш обоз будет разграблен из-за твоей нерешительности, я могу проиграть войну и погибнет очень много народа в твоем родном городе. Эти подонки уже сожгли дотла Вень, сожгут и Берес.
   – Я буду внимательна и жестока, Старший брат.
   – Ну и ладненько, идем спать. Завтра у меня тяжелый день.
   Завернувшись в медвежью шкуру, мы прижались друг к другу для теплоты и я провалился в сон без сновидений.
   Проснулся посреди ночи, словно от толчка, проспав часа три. В ухо тихо дышала спящая девушка. Из-под полога видно, что взошла луна. Ее мягкий, призрачный и серебристый свет освещал поляну и ближайшие кусты.
   Но вот я услышал легкий плеск на реке и понял, что послужило причиной побудки. Кто-то осторожно, стараясь не шуметь, шел по руслу реки.
   Прислушавшись, понял, - идут двое. Вот они дошли до вырубленного прохода в кустах и остановились. Я медленно стал освобождать левую руку, которую использовала в качестве подушки Аллу. Вынув слегка занемевшую руку, подвигал пальцами, разгоняя кровь. В тот момент тихий плеск стал приближаться. Кто-то или что-то двинулось к проходу. Взяв в руки лежащий рядом лук, приготовился к тому, чтобы стрелять лежа из-под полога. И, как только в проходе показались темные силуэты, сделал подряд два выстрела.
   Проснувшись от щелчков тетивы о рукавичку, Аллу вскрикнула со сна и, как эхо, я услышал тихий стон в проходе. Темные фигуры повалились на землю. Первая, дернулась несколько раз и осталась на месте. Вторая, поднялась и бросилась бежать. Пришлось стрелять ей вслед - третий раз. С протяжным стоном через несколько шагов тень упала, как подкошенная. Слава богу - никакой мистики. Вполне смертные существа.
   Я подождал несколько минут - фигуры в проходе не шевелились. Чувство опасности растаяло. Я положил лук на место, погладил девушку по голове, прошептал.
   – Спи! - Аллу опустила голову, расслабилась, а у меня глаза сами собой сомкнулись. Перед серьезной схваткой нужно обязательно выспаться.
   Утром я выскочил из-под полога и первым делом направился посмотреть на ночных гостей. Кто тут такой храбрый, чтобы потревожить мой сон. Как и думал - это оказались солдатики. Двое. Один поймал две стрелы животом, второй получил в спину, под лопатку. Вынув стрелы, я за шкирку оттащил обоих через проход в сторону реки и бросил плыть вниз по течению, а подошедшей полюбопытствовать Аллу, пояснил.
   – Дезертиры. Думали мы крепко спим… Ошибались! - Девушка поежилась. Все-таки не каждый день так легко и просто мочат в кустах.
   Позавтракав остатками тушеной птицы и выпив две чашки чаю, оседлал каурого, подвесил к седлу две связки по полсотни стрел. Затем, прежде чем отправиться в путь, вместе с Аллу прошел узкую полоску леса и прорубил через колючий кустарник извилистую тропку. Вдвоем мы вышли в поле и поднялись на ближайший холм. С него открывался великолепный вид и, как я и думал, отлично была видна дорога.
   Ткнув в сторону дороги пальцем, сказал девушке.
   – С этого места весь день будешь наблюдать за дорогой. Отлучаться можно, но ненадолго. Если увидишь солдат, соберешься и отправишься на предыдущую стоянку. И все время держи арбалет под рукой.
   – Я справлюсь, Старший брат, - и Аллу преданно посмотрела в глаза.
   Я кивнул, - дескать не сомневаюсь, и мы вернулись на стоянку. Еще раз проверив экипировку, тронулся, в сопровождении Аллу, через проход в кустах в сторону дороги. Оставив девушку на вершине холма, пришпорил каурого и поскакал наискосок, собираясь выскочить на тракт минут через пятнадцать.
   Все время пока скакал навстречу войскам, в голове крутились два альтернативных плана начала военных действий. Первый - подождать в засаде и второй - по наглому наехать, в прямом смысле слова. В результате решил - наехать!
   Армию встретил на марше сразу после полудня. Съехав с дороги, направился к ближайшему холму и остановился на его вершине. Все отряды армии, растянувшиеся вдоль дороги больше чем на километр, с холма они были видны как на ладони.
   Четыре всадника возглавляли войско, трое скакали рядом со своими отрядами. Две повозки двигались в авангарде, еще три в середине колонны и шестнадцать груженых телег замыкали колонну. В большинстве замыкающих повозок сидели и лежали раненые. Все остальные шли пешком, но выглядели бодро.
   Я натянул на лицо свою спецназовскую шапочку и в этот момент меня заметили. От головы отряда отделились два всадника и галопом поскакали в мою сторону. Я достал лук, похлопал, успокаивая коня по шее, и стал ждать. Всадники выглядели грозно, скакали уверенные в своих силах и вот-вот должны были обнажить мечи. У каждого имелся хороший доспех - кольчуга, шлемы, все как на картинке.
   – Чок, чок, - щелкнула по рукавичке тетива. Две бронебойных стрелы начали свой полет, когда до воинов оставалось метров двадцать. Обе стрелы ударили по центру, пробив кольчуги навылет. - Чок, чок, - влево вправо и кони, пробегающие с обеих сторон мимо меня уже без всадников, получив по стреле в голову, покатились по земле. Я исполнял один из пунктов своего плана - конников и лошадей в этой армии быть не должно в принципе.
   Осторожно пришпорив каурого, сделал малый круг и собрал три стрелы из четырех. Четвертую в агонии сломала лошадь. Опять оказавшись на вершине холма, продолжил наблюдение, изображая собой конную статую черного ангела смерти.
   Интересно, что теперь предпримут начальники в отряде и лично Вечно второй. Для меня идеальным вариантом было бы, если все конные кучей начнут атаку. И в первый момент казалось, что так и будет. Прозвучал рожок - от хвоста и середины отряда, обгоняя колонны, в его авангард поскакали офицеры. Некоторое время они покрутились на одном месте рядом с одетой в серый балахон фигурой. Затем фигура махнула левой рукой и я заметил ее серебряный блеск. После этого жеста Вечно второго, офицеры поскакали обратно, а отряд продолжил свое движение. Жаль. Но, как говорится, если гора не идет к Магомету, то он идет к горе. Тронул бока коня каблуками и без спешки двинулся на сближение с войском.
   Подскакав на расстояние метров сто пятьдесят, развернулся и пошел параллельным курсом рядом с авангардом под внимательными взглядами нескольких сотен человек. Но война нервов продолжалась недолго.
   – Керке, Лангру, - я на пределе слышимости услышал, как каркнул Вечно второй.
   Два мужички подбежали и начали рыться в первой повозке. Через секунду вытащили на свет божий два арбалета.
   – Чок, чок, - пропела рукавичка у меня на руке и две стрелы ушли на свидание с арбалетчиками. Оба в этот момент двигались ко мне спиной, на ходу нашаривая в телеге болты для своих самострелов. Оба и получили подарок от меня… точнехонько под левую лопатку. Причем, один из арбалетчиков повис на бортике двигающейся повозки, пришпиленный к ней стрелой.
   Увидев это безобразие Вечно второй заорал.
   – Стоять. К бою, - а я продолжил обстрел, выцеливая лошадей.
   Я, конечно, не Купидон, но четыре стрелы все ближайшие лошади поймали в сердце, успев на земле лишь пару раз дернуть копытом. Жалко лошадок, но что поделаешь - война.
   Среагировав на команду, отряд человек в тридцать бросился к телегам, где очевидно хранились луки вместе с запасом стрел и болтов. Я остановился напротив и начал в ускоренном темпе планомерный отстрел, в данный момент самых опасных для меня солдат - лучников и арбалетчиков. В течение двух минут положил почти всех. Остались в живых только трое, кто успел спрятаться за колесами и бортиками повозок с противоположной стороны. Ну, и, конечно, сам Вечно второй. Его я тоже выцелил один раз, не очень рассчитывая на удачу, и оказался прав. Симбионт небрежно махнул своим серебряным протезом и стрела ушла в сторону.
   В это время остальные ближайшие ко мне солдаты, человек пятьдесят, грамотно построили черепаху и прикрылись щитами, а от середины и хвоста колонны ко мне, проявив самостоятельность, снова поскакали трое офицеров. Вслед за ними бежали самые рьяные, что-то около двадцати воинов. У многих в руках имелись луки. Ну, бог им в помощь. Я в свою очередь тоже решил сократить дистанцию для стрельбы.
   В первую очередь мне требовалось добить спецов по стрельбе из лука за повозками. Теоретически, они должны хорошо уметь стрелять, а следовательно, потенциально опасны. Спрыгнув с коня, упал на одно колено и сразу увидел ноги солдат. Три выстрела по ногам, три стрелы угодили туда куда метил. Двое упали молча, но одному, особо везучему, стрела попала в кость, в коленную чашечку. Он завопил благим матом, поминая всех святых, гребаных ангелов, демонов и всех их приспешников. Его крик добавился к воплям Вечно второго, который уже несколько минут, без особого успеха, отдавал команды солдатам идти в атаку широким строем. Воины зыркали поверх щитов на него, на меня и пока мой фактор страха перевешивал.
   Тем временем, первые два офицера, размахивая мечами налетали, как ураган. Я встал на ноги и выдал дуплетом сначала по одному, затем по второму. Ударами стрел обоих вынесло из седел, а оба коня, получив по стреле в горло, упали и забились в агонии. Увидев эту демонстрацию силы, третий командир, который был еще относительно далеко, натянул поводья и благоразумно перешел с галопа на шаг. Аналогично сменили аллюр и солдаты, которые бежали за ним. То-то же. У нас не побалуешь…
   Я вернулся в седло, пополнил колчан новыми стрелами из связки и, не торопясь, двинулся к Вечно второму, собираясь проверить его реакцию при стрельбе с более близкого расстояния. Но этот гнус, не стал испытывать судьбу. Сначала спиной вперед, затем бочком, он отступил к стене щитов, которую выстроили солдаты, и протиснулся в центр черепахи. Почему-то солдатики и симбионт решили, что щиты спасут их от моих стрел. Наивные люди.
   Сократив дистанцию еще наполовину, я выдал очередь из десяти стрел по первому ряду щитов черепахи. Щиты у солдат были деревянные, покрытые дубленой шкурой какого-то животного, обитые по краям тонкой железной полосой и с умбоном по центру. И тем не менее, мои метровые стингеры пробивали щиты насквозь, оставляя на внешней поверхности лишь маленький хвостик из гусиных перьев.
   Десять человек из первой шеренги легли, как скошенные серпом. И как только в стене щитов появилось свободное пространство, я дал вторую очередь по следующему ряду. Еще десять трупов. После этого перешел на одиночные выстрелы, выцеливая Вечно второго, который грамотно закрывался от меня телами своего пушечного мяса. Пару раз я его зацепил. Причем, это каждый раз был вторичный, смазанный эффект, - стрела, пробивая навылет тело солдата, успевала уколоть и Вечно второго.
   Когда из полусотни солдат в черепахе осталось человек двадцать, последнему идиоту стало ясно, что иметь за спиной симбионта это гарантия получить убийственный подарок. И, как только это осознали все, - черепаха развалилась, а воины стали разбегаться или падать на землю. Это подвигло однорукого гнуса к очередному отступлению к следующему отряду, который тоже, еще не понимая, что это бесполезно, как по команде, закрылся щитами.