Манаков Юрий. Эпилятор

   – Что произошло, брат?
   Сначала жрец, что-то тихо прохрипел, но затем пару раз глотнул из кружки и внятно произнес.
   – Две луны назад, с гор спустились горцы. Небольшой клан Серого волка. Они начали стрелять священных фазанов, подожгли мост к священному озеру и убили двух младших братьев: Кристо и Ювели. На наших глазах изрезали ножами паломников и кинули в разлом. Семь человек. Я и брат Нельвик чудом спаслись, спрятавшись в лесу на дереве. С этого времени мы голодали. - Я почесал кончик носа и спросил.
   – Как твое имя и почему вы не ели фрукты? - жрец посмотрел на меня с удивлением и сказал.
   – Меня зовут Кренсто, Старший брат. Что касается фруктов, ведь они только в священной роще. - Жрец помолчал, собираясь с силами, и продолжил. - Прости нас Старший брат, мы виноваты, не уберегли в неприкосновенности, поддались страху и в искупление не смогли наложить на себя руки. - Кружка выпала у него из руки и я еле успел подхватить ее. Жрец зажмурился, ожидая кары, и мне пришлось его успокоить словами.
   – Прощаю. Но почему вы не позвали меня из храма?
   – Мы потеряли право быть жрецами. Простой человек не может зайти в храм. Только жрецы и бренные останки всех прочих могут там находиться. - А вот это была для меня новость. Оказывается храм анализирует эмоциональное состояние человека и, если обнаруживает комплекс вины или агрессии, то выставляет заслон. Круто, но, пожалуй, для данного случая, слишком сурово. Я вздохнул.
   – Во всем, что произошло, нет вашей вины. Прощаю. Воспрянь в мире. Ты нужен мне, брат. - Я положил руку ему на лоб и добавил. - А сейчас немного поешь, попей воды, отдохни и пусть сомнения покинут тебя.
   Я поднялся, снова наполнил из кувшина кружку до краев и протянул жрецу. Тот оторвал дрожащую руку от постели и взял ее. Ну, вот и ладненько. Я еще раз ободряюще кивнул младшему брату и вышел из дома.
   Для ночной операции мне нужна веревка, чтобы преодолеть разлом. Ее я нашел в хозяйственном блоке. Вполне подходящий канат метров тридцать в длину. Солнце уже скрылось за деревьями. Через час наступят сумерки - самое время для начала операции. Осталось подождать совсем немного.
   Я снова заглянул к младшему брату. Он не спал, а третья часть горки из ягод и фруктов пропала. Я кивнул ему и сообщил.
   – Как стемнеет, я ненадолго отлучусь на ту сторону, - тот прошептал мне в ответ.
   – Я все понял, Старший брат.
   – Вот и ладненько, вот и хорошо. Постарайся поспать.
   Вышел из дома, проверил лук и стрелы. Присел под навесом, прикрыл глаза и постарался расслабиться на полчасика. Это получилось без напряжения.
   В голове промелькнула мысль, что с некоторых пор я испытываю слишком теплые чувства при виде своих адептов. А сие есть нездорово. Ведь не зря на глаза Фемиде наложена повязка, а я, похоже, начинаю подглядывать в щелочку. Вершитель судеб обязан быть объективным и непредубежденным, как компьютер. А меня боли и радости жрецов не оставляют равнодушным. Наверно это хорошо, но опасно. Появляется брешь в обороне. Это, когда соображения целесообразности, уступают место жалости. Безжалостный и хитрый противник, скорее всего, нащупает слабое звено и обязательно воспользуется этим. Впрочем, будем держать себя в руках, и у нас все получится.
   Открыв глаза, отметил, что как-то сразу, без перехода, наступили сумерки. Поднялся, попрыгал, проверяя снаряжение на звук, натянул на лицо свою шапочку, что бы не отсвечивать белой кожей лица, и направился по тропинке через лес к провалу.
   Скользящим шагом, переливаясь от дерева к дереву, подобрался к опушке и стал прислушиваться. Как оказалось, в диспозиции противника произошли изменения. Первый часовой сменился и тот, кто пришел на смену, видимо, в силу своего характера, особо и не прятался - громко сопел, временами сплевывал и вообще вел себя вызывающим образом, совершенно не соответствуя типу воина в секрете. Его фигуру я дешифрировал с точностью до миллиметра. А вот второго прохиндея обнаружил только потому, что твердо знал, - он есть. Этот хитрец сменил позицию и сидел на корточках тихо, как мышка. У меня создалось впечатление, что он что-то знает или чувствует опасность. Этого нужно валить первым, но с того места, которое я в начале наметил для стрельбы из лука, его новая засидка оказалась невидна. Пришлось сдвигаться в сторону по краю опушки на несколько метров. Затем методом итераций искать место, из которого видны оба часовых.
   Наконец, определился с местом для стрельбы, достал первую стрелу и замер. Стоял полный штиль и даже самый слабый шорох в эту тихую ночь слышен за десятки метров. Поэтому звук от осторожных шагов распознал метров за сто и медленно опустил приготовленный к стрельбе лук. Через полминуты стало понятно - с противоположной стороны провала по тропинке к мосту шли люди. Двое. Не доходя шагов тридцать до постов, один из них проскрипел ночной птицей. В ответ ему проквакали 'старички'.
   Судя по всему, здесь принято удваивать ночную стражу. 'Новички' рассредоточились, заняв места с противоположной стороны. Какое-то время слышался шорох, но вот дополнительная охрана обустроилась и снова наступила тишина, нарушаемая только уже хорошо знакомым сопением, хлюпаньем носом и плевками первого губошлепа.
   Все это время я старался четко закрепить в сознании положение всех четверых и с облегчением вздохнул, когда понял - место для стрельбы менять не придется. Со своей точки я достану каждого. Повезло. Но стрелять придется в два раза быстрей.
   Я опять поднял лук, вложил стрелу, выцелил самого хитрого и резким рывком спустил тетиву. Остальные три выстрела, по оставшимся трем мишеням, сделал, пока первая стрела еще находилась в полете. Достав пятую стрелу и приготовившись к стрельбе, попытавшись визуально и на слух оценить результаты первого залпа.
   Самый дальний убит наповал. Следующий за ним, оказался пришпилен стрелой к дереву, он был жив и сейчас шипел, дергался и старался освободиться. Видимо стрела натолкнулась на ветку дерева и слегка изменила направление. По нему я и сделал пятый выстрел. Воин булькнул и затих. Второй стрелой я прокомпостировал его горло. Остальные двое получили все, что положено - на условиях сто процентной предоплаты. Самый ближний разгильдяй стрелу в глаз, второй хитрец - в грудь, в область сердца.
   Достав шестую стрелу, подождал минут десять - вдруг, у меня дрогнула рука или кто-нибудь из бандитов оказался живучим сверх меры и затаился. Но все было тихо. Лишь третий еще в самом начале, в агонии, дернул пару раз ногой.
   Вложив стрелу обратно в колчан, выскользнул из кустов и направился к сгоревшему мостику. Для интереса заглянул с обрыва в провал. Внизу стояла кромешная тьма, и только еле слышно доносился шорох протекающей воды. Судя по звуку, глубина разлома никак не меньше ста метров. Отступив на пару шагов, снял с пояса веревку и набросил лассо на остатки одного из опорных столбиков моста на противоположной стороне. Подергал, проверяя на прочность, и закрепил веревку на своей стороне. Переправа готова.
   В какой-то момент, появилось желание пройти по веревке ногами, как ходят канатоходцы, но быстро себя одернул, приказав не выеживаться. Еще раз проверил, как закреплено снаряжение, и повис на канате на руках. Закинул на него ноги и, перебирая руками, без проблем добрался до противоположной стороны. Вскарабкался на остатки моста и направился проверять результаты стрельбы, а заодно и собирать стрелы.
   У первого трупа стрела торчала из левого глаза, у второго из груди, но, к сожалению, это был лишь обломок. Бандит ухитрился неудачно распрощаться с жизнью. Почему-то его угораздило упасть лицом вниз, хотя по все законам физики он должен был опрокинуться на спину. В результате, стрела, которая попала точно в область сердца, сломалась. Жалко. Жалко стрелу. Третий стоял распятый, как Христос. Сначала стрела пришпилила его к дереву, пробив насквозь правое плечо, ближе к груди. Вторая стрела была забита, как гвоздь, точно по центру горла. Она пробила гортань навылет и закрепила труп на дереве во второй точке. Четвертый сторож умер мгновенно. Стрела угодила ему в центр лба. Так погибают быки после удара мясника по темечку обухом топора… Отличный выстрел.
   Вооружены все четверо оказались одинаково. Большой нож на поясе, который при желании можно назвать коротким мечом, и сулицы. Ножи я забрал, завернул в тряпицу и сунул к себе в рюкзачок.
   Собрав стрелы, скользящим шагом двинулся в сторону откуда пришли горцы. Метров через двести потянуло дымком. Еще через сотню шагов кустарник кончился. Передо мной раскинулась большая поляна, в центре находилось священное озеро. Между озером и мной видны остатки огорода. Он уже заметно зарос сорняками. На противоположной стороне озера стояли четыре хижины нижнего поселка и пять горских самоделов. Корявые сакли на курьих ножках.
   Торопиться мне было некуда - вся ночь впереди и я начал ждать и наблюдать. Нападение должно быть хорошо подготовлено. Пока что счет четыре ноль в мою пользу, но даже легкую царапину, полученную в предстоящей бойне, я буду воспринимать, как позорное поражение.
   Наблюдение закончил глубоко за полночь и, как выяснилось, в своей неторопливости я оказался прав на все сто. Видимо, горцы были сильно напуганы. Деревенька охранялась в усиленном режиме - еще тремя часовыми. Двоих я вычислил почти сразу - один сидел у озера, второй тихо стоял за кустами на противоположном конце деревни у выхода на дорогу. А вот о наличии третьего я додумался только, когда понял, что с одной стороны к поселку можно подойти скрытно и без всяких проблем. Это выглядело подозрительным. Дальше дело техники - я вычислил его внутренним чутьем, когда сосредоточился на этом участке. Эта хитрозадая зараза сидела на дереве и, как его обезвредить без шума, непонятно. В любом случае, он должен сверзиться со своего насеста и переполошить всех. Беззвучного падения с большой высоты не бывает.
   Выход из положения подсказал предыдущий опыт - его нужно пришпилить к дереву. В тот момент, когда я это понял, очень удачно вышел на ночную прогулку удод и завел свою шарманку, создавая, так необходимую мне звуковую завесу. Если синхронизировать выстрел из лука с песней удода, то гудение тетивы потеряется в руладах птицы.
   Я двинулся по краю поляны на сближение с деревом. Выбрав удачное место, приготовился к стрельбе и именно в этот момент удод замолчал. Мистика. К счастью, долго молчать эта птица не способна. Пришлось подождать не больше пяти минут и ария удода продолжилась с новой силой. Я глубоко вздохнул и синхронно с воплем птицы спустил тетиву.
   Выстрел получился на хорошо. Целился я в шею часовому - в шею и попал. Рассчитывал, что стрела приколотит сторожа к стволу дерева - так и получилось. Но вместо того, чтобы умереть мгновенно, часовой секунд десять хрипел и брыкался, стараясь освободиться, и я с замиранием сердца смотрел на его суету. Все висело на волоске, точнее - на тонком древке стрелы. Но все-таки рана оказалась несовместимой с жизнью и охранник испустил дух. Вместе вылетом из тела его бессмертной души, вздохнул с облегчением и я. Общий счет пять ноль.
   Теперь требовалось пробраться в поселок и занять положение по центру между оставшимися двумя часовыми. Их я рассчитывал снять метательными ножами направо-налево. Дешево и сердито.
   Прикрываясь крайними домами поселка, двинулся в намеченную точку. Вышел на околицу. Оба часовых оказались ко мне спиной и два броска ножами я выполнил без всякой спешки, попав точно так, как и рассчитывал, под лопатку с левой стороны. Вогнав клинки по самую рукоятку. Семь ноль.
   Теперь у поселка не было бодрствующей охраны и я, не скрываясь, сходил за ножами, за одно прихватив холодное оружие часовых. Скоро оно мне потребуется. По моей предварительной оценке в банде осталось еще человек пятнадцать взрослых мужиков.
   Следующую фазу операции, решил начать с ближайшего дома. Достал из рюкзачка горские ножи и подхватил их все левой рукой, собрав за лезвия веером. Остановился у входа в хижину и минут пять пытался по храпу, шорохам и тихому дыханию разобраться, кто, где лежит. Закрепив в голове схему лежек, шагнул внутрь и в максимальном темпе кинул ножи пять раз, не разбираясь кто это. Подождал с минуту прислушиваясь - в деревне по-прежнему тихо и только сучил ножками в агонии глава семьи. Прирезав недобитка, собрал ножи и протер лезвия от крови, что бы не скользили в руке. Затем снова подготовил убийственный веер из клинков и шагнул к следующему дому.
   В этой хижине пришлось бросать восемь раз и, помимо горских, использовать свои собственные ножи, но результат оказался одинаковым. В том же режиме, 'разбрасывая камни', я обошел сначала три горских самодела, успокоив в них два раза по шесть плюс семь человек. Затем три дома нижнего поселка, в которых расслаблялись после трудов неправедных еще четырнадцать душ. Все они благополучно покинули этот мир.
   На закуску оставил последний, главный дом поселка. Было у меня подозрение, что в нем должен обитать вождь этой гоп-компании. Отпускать его с миром прямой дорогой в ад без того, чтобы не задать несколько вопросов, я не мог. Судя по звукам, в доме находилось трое.
   Ночь уже кончалась и на востоке посветлело. Я решил не торопить события, подождать и немного отдохнуть - благо немного наискосок от входа в дом устроили удобную завалинку, на которую и присел, разложив рядком под правую руку горские ножи. Прислонился спиной к стене хижины и расслабился.
   Где-то через полчаса, наступил уже настоящий рассвет. В доме, кто-то заворочался на постели. Матерчатый полог, закрывающий вход, откинулся и наружу выскочила молодая девица, настоящий белокурый эльф женского пола, и, не глядя по сторонам, устремилась на зады. Но через несколько шагов девчушка встала, как вкопанная. Она зацепила таки нечто необычное краем глаза, некое явление сидящее на завалинке, и начала медленно поворачивать голову в мою сторону. В этот момент я отправил ей в затылок клинок, довернув его на пол-оборота. Бросок был не сильный и вместо острия нож ударил девушку рукояткой в основание черепа. Девушка, которая нацелилась было закричать, и для начала этого акта делала глубокий судорожный вдох, успела только мяукнуть и повалилась без сознания. Я вскочил на ноги и, подбежав к 'эльфийке', достал кусок веревки, которым и связал ее, сцепив сзади руки и ноги. Присев рядом на корточки, подумал, - ну вот, возможно, очередной не простительный элемент проявления жалости. А я по определению должен убить ее. Впрочем, еще не вечер, будущее покажет, а за мной не заржавеет.
   Теперь в хижине осталось только двое и я нацелился взять их живьем. Но моим желаниям не суждено сбыться в полной мере…
   Подобно извержению вулкана из дверей дома разъяренным быком вылетел здоровенный бугай, держа в левой руке пояс с ножом в ножнах. Следом за ним выскочила корявая бабища - типичное порождение горного тролля и болотной кикиморы. Увидела меня и остолбенела. Выйти из столбняка я ей не дал и отправил свой второй метательный нож по назначению - в горловую впадину. В это время детина успел оглядеться, выдернул клинок из ножен, бросил пояс на землю и прыгнул в мою сторону. Я встретил его еще в воздухе ударом ноги по руке. Нож серебряной птичкой просверкнул в воздухе и воткнулся в карниз дома. Теперь можно и развлечься.
   Я по-змеиному мягко ушел с линии атаки, скользнул за спину и постарался максимально точно, самым кончиком ноги, приложить его по копчику. Удар получился отменным. Как и рассчитывал, зацепил болевые точки 'бо-ляо'. Горец, как-то по бабьи, взвизгнул от боли и унижения. Резко повернулся на пол-оборота, но я предугадал его маневр и снова скользнул ему за спину. После чего повторил тот же удар. Наш воин растерялся, присел на корточки и остался сидеть в таком положении. Его можно было понять. Я вышел из-за его спины, подошел к завалинке и взял один из горских ножей. Вернулся к моему спарринг партнеру и бросил нож перед ним на землю. Вождь посмотрел на меня диким взглядом, но колебался только несколько мгновений. Затем схватил клинок и постарался ткнуть меня в живот из своего не очень удобного положения. Я снова выбил нож из руки ногой и провел классический 'маказуки-гери', постаравшись сместить кости его горбатого носа в сторону под углом в девяносто градусов. В ближайшее время любоваться его лицом никто не будет, а мне он в любом виде хорош. Вождь упал на четвереньки и захлюпал разбитым носом.
   Я опять направился к завалинке, подхватил еще один клинок и положил его рядом с правой рукой недобитка. Теперь, чтобы решиться на атаку горцу потребовалась минута. Но вот, он все-таки собрался с духом, схватил холодное оружие и сделал широкий мах, стараясь зацепить ножом, как косой. Все его нехитрые мыслишки можно было просчитать заранее и я перепрыгнул через руку, а оказавшись в тылу, ударил по старому и любимому месту, но в два раза сильней. Косточка копчика хрустнула и вождь упал на землю лицом вниз, кусая губы, чтобы не завыть от боли. Нож выпал из руки и я отбросил его в сторону ногой.
   Теперь, если я правильно оценил характер вождя, оставалось поставить последнюю точку в обучении. Я подошел вплотную и встал напротив головы. Он не обманул моих ожиданий, собрался с духом и постарался схватить за ногу. Эту возможность я ему с удовольствием предоставил. Как только он уцепился, внутренне торжествуя, что вот сейчас-то он покажет мне, где раки зимуют, и порвет меня, как Тузик тряпку, - я наклонился и раскрытыми ладонями ударил по ушам - резко и сильно. Вождь хрюкнул и обмяк. Аут.
   Обучение закончено - в ближайшее время он мне потребуется живым, не сильно побитым и готовым к трудовой деятельности.
   Я повернулся кругом и направился собирать свои ножи. Восстановив полный комплект экипировки, осмотрелся и решил, что начну выяснение обстоятельств с допроса 'эльфийки'.
   Девочка давно пришла в себя, повернулась на бок и наблюдала за расправой над вождем, как мне показалось, не без одобрения. Я подошел вплотную, пакостно ухмыльнулся, медленно достал нож, девчонка зажмурила глаза от страха и… разрезал веревку. Подхватил под мышки и поставил красотку на ноги. В вертикальном положении она стояла нетвердо и нацелилась было снова прилечь, так что пришлось ее поддержать. Но вот, наконец, аборигенка утвердилась обеими ногами на земле и я спросил.
   – Как тебя зовут? - не открывая глаз, она ответила.
   – Ксень Голубая устрица, господин. - Я перестал ее поддерживать рукой и сообщил.
   – Меня зовут Панкрат.
   – Я понимаю, господин.
   – Открой глаза и пойдем присядем. У меня к тебе есть вопросы.
   – Хорошо, господин, - но глаза так и не раскрыла.
   Я хмыкнул и, повернувшись, направился к завалинке, оставив девчонку стоять. Устроившись на старом месте и вернув своей шапочке первоначальный вид, с улыбкой стал наблюдать за тем, как Ксень сначала слегка приоткрыла один глаз, стрельнула им из стороны в сторону. Увидела меня и снова зажмурилась, но ненадолго. Глубоко вздохнув и собравшись с духом, она разом распахнула свои васильковые глаза и посмотрела в мою сторону. Я, улыбаясь, подмигнул ей и похлопал рукой по завалинке рядом с собой. Ксень еще раз глубоко вздохнула и нетвердым шагом направилась ко мне.
   Подойдя вплотную, Ксень осталась стоять, потупив голову и рассматривая кончики своих сапожек. Я еще раз, более внимательно рассмотрел ее, оценил стать, самобытную красоту и внутренне облизнулся. Если девчонка имеет количество извилин больше двух, то ее можно принять в члены моего монастыря и это будет очень хорошее приобретение. Я решил не напрягать ее излишними приказами типа - садись рядом, поэтому просто спросил.
   – Как ты оказалась в этом месте? - Ксень бросила взгляд исподлобья и сказала.
   – Я вместе с паломниками шла в храм Света и Тьмы, чтобы спросить совета. На нас напали хроры, - и Ксень махнула рукой в сторону вождя. - Они убили всех, кроме меня. А этот, - она опять указала на побитого амбала и в голосе у нее появилась злость, - взял меня к себе в дом.
   Я не стал расспрашивать девушку, как с ней обращался бугай, и без перевода понятно, что плохо. Поэтому спросил.
   – Ты знаешь, кто я?
   – Черный мститель, господин. Жрецы называют тебя Старший брат - Посланец богов.
   – Правильно. Так какого совета ты хотела просить у жрецов?
   Ксень упала на колени, еще больше склонила голову и зачастила.
   – Я сирота и меня воспитывал шаман нашего племени Голубых устриц. Но четыре луны тому назад, он умер. А с тех пор, как я себя помню, люди моего племени смотрели на меня косо. Я непохожа на других. У меня нет друзей. Все меня боятся и ненавидят. Я хотела спросить у богов, что мне делать? - я подумал, что если племя Голубой устрицы состоит из таких же монстров, что и этот горец, то все понятно и объяснимо. В целом просьба девушки хорошо укладывалась в мой план. Поэтому принял решение и сказал.
   – Останешься при храме. Со временем будешь главной жрицей Богов Света и Тьмы. Всю ближайшую луну тебе придется ухаживать за жрецом храма. Он остался один, долго голодал, ему нужна помощь. А сейчас дай мне руку и поднимись с колен, младшая сестра. - Ксень поднялась на ноги и с надеждой посмотрела на меня. Я продолжил. - Посланец Богов любит много и вкусно есть. Собери здесь все, что может потребоваться для этого. Освободи от полезных вещей дома, которые построили хроры, и сложи вещи в сторонке. Я сожгу их избушки. Забери у убитых их оружие и перенеси в какой-нибудь дом храма, - и я не отказал себе в удовольствии, привлек девушку к себе, наклонился и запечатлел поцелуй на ее губах. Девица затрепетала, покраснела и часто задышала. Я с трудом оторвался от сладкого рта и, чувствуя себя последним обормотом и ханжой, прошептал. - Иди с миром младшая сестра.
   Теперь осталось разобраться с вождем хроров и сделать зачистку территории в прямом, а не в прижившемся в последнее время на Земле смысле. Подхватив по дороге прислоненный к стене черенок от лопаты, подошел к лежащему на земле вождю и прорычал.
   – Вставай хрор, - тот замешкался с выполнением приказа и я приложил его черенком по больному месту ниже пояса, добавив. - Мне нужно повторять? - заскрипев зубами от боли бугай поднялся на ноги. Я уткнул ему в грудь черенок и спросил.
   – Сколько человек было в дозоре? - Вождь бросил взгляд исподлобья и выдавил.
   – Двое.
   – Где они сейчас? - хрор махнул рукой в сторону моста у разлома. Я криво усмехнулся и произнес.
   – Ты знаешь, что бывает, когда обманывают Посланца Богов? - вождь насупился и промолчал, а я ткнул его в солнечное сплетение и, когда он согнулся от боли, крест на крест протянул черенком по спине два раза. После этого концом палки вздернул его голову за подбородок и опять задал вопрос.
   – Сколько человек в дозоре? - Вождь застонал и прошептал.
   – Шестеро.
   – Где?
   – Четверо у моста к храму. Двое у моста через реку. - Из этого ответа я понял, что где-то недалеко протекает река, через нее есть мост и там еще остались недобитки. Скорее всего, мост через реку, это принадлежность дороги в храм и находится он с противоположной стороны поселка.
   – Когда должны вернуться двое, которые у моста через реку?
   – На восходе солнца. - Я бросил взгляд на восток - до появления диска солнца на горизонте оставалось не более получаса. Нужно лишь немного подождать и принять меры, чтобы не получить удар в спину, поэтому приказал.
   – Ложись лицом на землю. Руки за спину.
   Застонав от боли - сломанный крестец это не подарок, вождь примостился на земле и, поворочавшись сбоку на бок, закинул руки за спину. Я подобрал разрезанные куски веревки и, связав их, примотал руки и ноги хрора друг к другу. После этого достал из колчана за спиной лук и направился к крайнему дому поселка, откуда открывался отличный вид на дорогу, уходящую в лес. Все это время Ксень, напевая нехитрую песенку, занималась уборкой помещений и я любовался ее красотой, постоянно держа в поле зрения краем глаза… Все-таки есть в этой жизни и много хорошего.
   Но вот из-за кустов показались двое ничего не подозревающих молодца, которые не дождались своей подмены. Теперь они негодовали и горели желанием разобраться со своими не слишком обязательными сменщиками. По дороге оба двигались быстрым шагом в сторону деревни.
   Я дал подойти им шагов на пятьдесят, выступил из-за дома и выпустил из лука две стрелы, целясь в солнечные сплетения бандитов. Стрелы вошли в живые мишени, как положено, с чмокающим звуком по самое оперение, повредив позвонки спинного мозга. Пенальти пробито безукоризненно и мишени, почти одновременно, но в разные стороны, мягко завалились на бок. Я, не торопясь, подошел к горцам, оба были еще живы и лупали глазками. Достал нож и ткнул по разу в шею каждому.
   Чуть подождал и осторожно, стараясь не сломать и не оставить наконечник в теле, вытащил стрелы. Вытер от крови и положил в колчан вместе с луком. Основная часть зачистки завершена и можно приступать к ее завершающему этапу - уборке.
   Первое, что нужно сделать, это ссадить с насеста часового. Я вздохнул и направился к дереву, где торчала 'кукушка' пришпиленная к стволу. Залез на верхотуру. После непродолжительных усилий выдернул стрелу. Для этого пришлось сначала отпилить голову вместе с шеей. И после того как безголовый труп часового свалился на землю, извлечь наконечник и древко. Затем слез с дерева и направился в поселок.