Страница:
Я осторожно отступил от края и, на всякий случай, удерживая краем глаза бровку воронки, направился обратно к жрице и гепарду. Махнул рукой Атечи, указывая на северо-восток и приказывая возвращаться. Затем в компании с жрицей и котенком покинул место загадочной трагедии.
Мы молча проехали километров двадцать и рядом с очередным перелеском Ляпа сделала стойку. Я вынул лук и отменным выстрелом через кусты, используя внутреннее зрение, срезал упитанного кабанчика из многодетной семейки. Ляпа одобрительно мяукнула и посмотрела на меня с уважением, а Атечи съехала с тропы, пошарила в кустах и подхватила с земли двадцати килограммовую тушку. Можно присматривать подходящее местечко для остановки.
Через полчаса выскочили к веселому ручью с чистой и прозрачной водой. Здесь я решил сделать привал и обстоятельно заправиться перед схваткой с Белыми перьями. До точки встречи со степняками оставалось несколько часов езды.
Стреножив лошадей, приступили к обустройству и к подготовке к обеду. Я двинулся за дровами, Атечи приступила к разделке тушки кабанчика, а Ляпа с гордым видом встала на стражу в сторонке, лишь изредка верхним чутьем отмечая запах крови и парного мяса. Принеся дрова, я снова отправился на опушку за другой, но уже тихой добычей. Нарезал в кожаную сумка пару килограммов крепеньких белых грибов и снял с дикой яблони десяток-другой спелых и кислых плодов.
Молча высыпал свой улов на землю перед жрицей, сел в сторонке и стал наблюдать за священнодействием мастерицы у костра.
Атечи взглядом фокусника осмотрела разложенные перед ней полуфабрикаты: нарубленные куски свинины; грибы и яблоки; кочан капусты; лук; баклажки с маслом. Стрельнула глазками в мою сторону, подумала и полезла доставать из мешка два глубоких котелка и, что меня удивило, - разделочную доску приличных размеров. А дальше ее руки замелькали, как у солистки филармонии, исполняющей на фортепьяно Первый концерт Чайковского. Я даже, кажется, услышал музыку…
Она мгновенно нашинковала капусту и растерла ее с солью. Очистила яблоки, удалив сердцевину, и порезала их, придерживаясь формы нашинкованной капусты. Смешала яблоки с капустой и заправила маслом. Подхватила куски грудинки и подрезала кармашки между реберными костями и мясом. Затем поместила туда фарш, закрепив порез, как шпильками, длинными колючками дикой акации. Посолив и натерев толченым луком, поместила грудинку в первый котелок и повесила обжариваться над костром.
Второй котелок в это время уже висел над огнем и вода в нем начала закипать. Отметив сей факт, жрица нарезала свинину кусками средней величины, загрузила их в кипящую воду и принялась готовить вторую закладку из нашинкованных грибов, лука и яблок. Минут через двадцать все это, вместе с маслом, отправилось во второй котелок.
Тем временем, я не забыл про Ляпу и она наслаждалась жизнью - с порыкиванием и поскуливанием уничтожая потроха и прочие субпродукты, оставшиеся после разделки кабанчика. Закончив с насыщением и заметно отяжелев, киска отошла в сторонку и прилегла, а точнее - рухнула, в тени кустов.
Посмотрев на ее довольную физиономию, я не в силах терпеть муки ожидания, поднялся и решил немного размяться и поработать с саблей. Битых полчаса, все время поглядывая на Атечи краем глаза, крутился и вертелся, нанося и парируя удары, постоянно наращивая темп, и не почувствовал даже легкой усталости. Наконец, это надоело. Сделав заключительные сальто и шпагат, вложил клинок в ножны и направился к костру. Как оказалось вовремя, - жрица уже раскладывала на скатерку первую смену блюд.
Закусив холодными закусками, я с неотвратимостью дорожного скрепера зачистил все миски и котелки, хлебнув в завершение чаю. После короткой передышки начал готовиться к дороге и предстоящему бою. Но прежде чем тронулись в путь, рассказал Атечи о куче трупов в провале и спросил ее, что она думает об этом и кто это может быть. Жрица помолчала с минуту и сказала.
– Это демоны ночи! Но никто и никогда их не видел. - Я хмыкнул, так как ожидал нечто похожее, и попробовал по новой почувствовать злобное внимание неизвестного зверя. Странно, но его не было! Что называется - горизонт оказался чист. Видимо демоны ночи потеряли интерес к потенциальной добыче в нашем лице, наевшись от пуза кониной охотников, а может на десерт и ими самими, и залегли в спячку. Да и Атечи перестала вжимать голову в плечи и бросать настороженные взгляды по сторонам. Посему решил перейти к теме предстоящей схватки, сообщив жрице, что произойдет ближе к вечеру и как ей следует поступить через некоторое время.
– Как только солнце будет на высоте двух ладоней от земли, мы встретим большой отряд из племени Белые перья. Они разыскивают нас, - я усмехнулся, - чтобы наказать за не слишком почтительное обращение с их разъездом, - и, посмотрев в глаза жрице, сказал. - Это лишний раз подтверждает - жалость проявленная Посланником Богов к смертным не идет им впрок! В этот раз я не буду изображать из себя Посланца Богов Света, а уничтожу их всех - так, как требуют Боги Тьмы! Ты и Ляпа, не доезжая до места битвы, остановитесь. Я скажу где. Дальше, вместе с караваном будете ждать конца схватки на одном месте. Понятно.
– Да, Старший брат.
Я повернулся к кошке и мысленно подозвал ее. Когда Ляпа подошла вплотную, положил руку на ее голову, сформировал образы поведения и приказал во всем слушаться Атечи. Если девчонке будет грозить беда, то защитить, а вслух для жрицы произнес.
– Если будет нужно - Ляпа поможет! Но не слишком рассчитывай на нее. - Атечи кивнула, а я вскочил на ноги и воскликнул. - Ну, а теперь по коням, - и возглавил караван.
Спустя пару часов скачки, мысленно проверил, где находятся степняки. Оказалось, мы двигаемся встречными курсами, а через полтора километра присутствует вполне подходящая поляна для сшибки. Поэтому тормознул, махнул рукой жрице, чтобы она устраивалась на отдых, и в одиночестве продолжил движение.
Выскочив на предстоящее поле боя, огляделся. Справа - на расстоянии метров двести, прыщом торчал маленький холмик. Очень удобное место, чтобы дождаться степняков. Им оставалось проскакать до поляны не более километра.
Утвердившись на вершине пупыря, бросил поводья и сосредоточился на мыслях и сознании своего коня. Нужно подготовить благородное животное. Мне предстояло драться кентавром, управляя конем лишь ногами и мыслями. Такой симбиоз необходим, чтобы освободить вторую руку под нож. Конечно, жалко, что у меня нет второй сабли под левую руку, и пока придется использовать кинжал, но это дело поправимое. Я легко добуду второй клинок в бою. Нужно только выбрать… какой получше.
Теоретически - у степняков имелся маленький шанс победить. Для этого им нужно навалиться всем скопом, связать в первых рядах схваткой на саблях и - за то короткое время, пока я не успел порубать этих смертников, из-за их спин, попытаться расстрелять меня из луков. В какой-то момент я мог не уследить за стелами в коня и не успеть отразить подарочек лично для себя со спины, а пропустив одну стрелу в любую часть тела, буду ловить все остальные во все возрастающем количестве. Впрочем, это так - голая теория, на практике бывает все гораздо проще… Очень мало кто остается с трезвой головой в горячке боя. Все решает автоматизм обучения и опыта. И я не думаю, что квалификация степных соколов уж настолько высока или среди них найдется великий стратег.
Но вот из-за кустов на дальней стороне поляны показались первые всадники. Через минуту на открытое пространство вымахнул весь отряд. Я насчитал сорок пять человек. Бросил поводья и усилием воли сначала шагом послал коня навстречу степнякам. Через десяток секунд степные бандиты увидели меня, обменялись гортанными возгласами и самый главный на снежно-белом, роскошном коне, как хрестоматийный герой-полководец выхватил свой клинок, махнул им в мою сторону и пришпорил лошадь. Началось!
С яростными воплями степняки пришпорили лошадей и орава воинов покаталась ко мне. Я ускорился и на рысях двинулся навстречу. Не доезжая метров двести, лава стала формировать крылья, охватывая с флангов. В то время, как центральные - слегка придержали лошадей, крайние - набирали ход, формируя вогнутый фронт. Но за луки, вроде, пока никто не брался… Лишь некоторые, на краях, взяли в руки арканы.
Наконец, я почувствовал - пора и тоже пустил лошадь в галоп. Выхватил саблю и нацелился в центр строя, рассчитывая первым номером сразить атамана на белом коне, по возможности, позаимствовав у него клинок. В самый последний момент перед сшибкой выхватил кинжал и прошел через строй степняков, отражая и нанося удары, как раскаленный нож сквозь масло.
В результате атаки на первом уровне боевого настроя ссадил с коней четверых, а атаману, как и планировал, отрубил кисть вместе с саблей и успел чиркнуть по правому боку, вскрыв ребра клинком, как пашню с корешками лемехом плуга.
Оказавшись за спинами всадников, резко осадив коня, развернулся на пятачке и бросил лошадь вдогонку. Вложил кинжал в ножны и на полпути, наклонившись с седла до земли, подхватил сабельку атамана. У него оказался, как я и думал, - очень приличный клинок.
Догнав последних, врубился в ряды и, работая двумя клинками, как фирменная газонокосилка, пошел сквозь строй, пластуя на части степных воинов. В основном со спины - отделяя оковалки от шеи. В суматохе боя, ссадил еще восемь человек, прежде чем большинство степных соколов смогло хоть что-то понять… Почувствовав, что рисунок схватки у моих противников становится более осмысленный, - снова бросил коня на левый фланг в самую гущу гарцующих всадников, стараясь по максимуму запутать всех, делая неожиданные рывки в сторону и создавая своими действиями суматоху и неразбериху.
По результатам - этот прорыв можно было сравнить с ударом булыжником по куче глиняных крынок. В сторону летели осколки в виде отрубленных рук, голов и распластанных тел. В этом эпизоде успокоил двенадцать человек. Можно сказать, - ополовинил отряд. Таким образом, за неполные пять минут схватки - от моей карающей длани пали двадцать два человека и в сухом остатке, живых степняков оказалось чуть более двух десятков. Они, как суматошные мальки от щуки, прыснули в разные стороны и… почти все взялись за луки, сразу сменив личины глупых мальков - на рассерженных и страшноватых шершней.
Я тоже вымахнул из общей кучи в сторону, убрал саблю и выхватил из налучья лук. Как говорится, - поглядим, кто из нас круче! Стрелять начал первым, интуитивно выбирая из общей массы наиболее опасных стрелков. Сложность моего положения состояла еще и в том, что приходилось, как выцеливать степняков, так и следить за стрелами, летящими ко мне. Но на каждый выстрел в меня я делал три - обратно и через пару минут успокоил всех лучников - семнадцать человек, вдобавок, стараясь вести отстрел степняков так, чтобы не ушел ни один гнус смердячий…
Последняя шестерка оставшихся в живых, в панике крутилась на пятачке схватки - уже ничего не соображая, и я наблюдал за ними с усмешкой, поджидая когда кто-нибудь соберется и ударится в бега. Таких идиотов нашлось трое и каждый получил стрелу навылет по центру между лопаток. Оставшиеся трое, бросили поводья и повесили головы. Я смотрел на них с кривой ухмылкой, по-прежнему держа наготове лук с наложенной стрелой. Но вот, наконец, один из гордых воинов степей принял решение, сошел на землю и встал на колени. За ним последовали остальные…
Я вздохнул. Пленные мне были ни к чему, да и в живых я оставлять никого не хотел. Тем более, что один из троих, это ж надо же, был мой старый знакомец - его я совсем недавно пометил крест на крест плеткой по лицу. Поэтому вложил стрелу в колчан, а лук в налучье, и соскочил на землю. Подошел к рецидивисту и махнул саблей с оттягом, отделяя голову от плеч… Все-таки отличный клинок мне подарили Алиманы!
Затем повернулся к еще оставшейся в живых сладкой парочке и рыкнул.
– Встать! Сабли наголо, - и, когда степняков подбросило на ноги, гаркнул. - Нападай! - Но вольные буревестники степей стояли, понурив головы, и лишь вздрогнули после приказа. Я в сердцах бросил. - Твою мать! - Шагнул ближе и два раза махнул саблей, подрубая каждому шею, кому справа, кому слева. Конец спектаклю. Занавес.
В сердцах сплюнул и вытер саблю о халат ближайшего воина. Переступил через труп и двинулся по спирали, собирая стрелы и добивая подранков. По дороге, там, где это возможно, ловил оставшихся без хозяев лошадей и делал предварительный осмотр. В последний момент созрело решение из табуна выбрать две штуки и затем использовать в качестве заводных для себя и Атечи. Если очередной конь проигрывал уже отобранной паре, снимал уздечки, резал подпруги седел и отпускал на волю, на прощанье, припечатывая смачный шлепок по крутой заднице. Глядишь, кто и выживет, а на широких просторах пограничья, появится еще один табун диких лошадей.
Закончив зачистку, заметил у дальней кромки кустов белого коня атамана и на сердце, вроде бы и без причины, потеплело. Вскочил в седло и направился к этому белоснежному чуду.
Это оказалась кобыла - отменной стати и благородных кровей. Она косила на меня карим глазом и, остановившись от нее в нескольких шагах, я подумал, что есть в ней что-то колдовское… Возможно, среди ее дальних предков были единороги. Нагуляла, так сказать, мамаша на стороне от благородного…
Соскочил на землю и, вытянув перед собой руку, направился к Снежинке. Имя легко и естественно проявилось в голове, как будто так было всегда. Подошел вплотную, положил ладонь на шею и ласково погладил атласный шелк кожи. Хороша. Умна. Надежна.
Вернулся к своему коню и одной отобранной лошадке, вскочил в седло, подъехал к белоснежке, подхватил повод и вместе с маленьким табунком двинулся обратно по тропинке туда, где должна дожидаться Атечи.
Не доезжая нескольких сот метров, услышал характерное девичье хаканье с придыханием и звон клинков. Моя девочка рубилась с кем-то на саблях. Твою мать! Я бросил поводья лошадей на ближайший сучок, потянул из налучья лук, пришпорил коня и через несколько минут на рысях вымахнул из-за кустов, готовый оказать экстренную помощь.
Мгновенно охватив взглядом полянку, увидел, что Атечи отбивается, и не без успеха, от двоих рыцарей степей. Причем, очень грамотно ей помогает Ляпа, не давая героям степного эпоса навалиться на жрицу скопом. Наскакивая и всякий раз пугая степных лошадок, то одну, то другую и, самое главное, действуя на безопасном для себя расстоянии.
– Чок, чок, - пропела рукавичка и две стрелы начали свой полет, закончив его почти симметрично - пробив навылет горло степнякам. Как говорится, - недолго музыка играла… Оба любителя помахать сабелькой, и рассчитывающих на легкую победу над слабой женщиной, сверзились с коней.
Вполне закономерный результат. Причем, я узнал братков из племени Белые перья. Оба находились в первой шестерке, которую я в полном составе и по недомыслию пожалел. Дескать Алиманы, мля! Родная кровь, блин! Проявил так сказать - семейственность… Но теперь все шестеро, по праву, заняли то место, которое с самого начала было уготовано им судьбой - в моем лице. А оказались они - на небесах.
Я подъехал к Атечи и помог соскочить на землю. С правой руки девчонки на землю капала кровь и я первым делом осмотрел ранение. Порез неглубокий, но требовал к себе внимания. Не знаю, что к этому подвигло, но решил попробовать использовать свои новые возможности крутого экстрасенса…
Закрыл глаза и сосредоточился. Увидел внутренним зрением порез на руке и постарался представить себе ту же руку, но без раны. Получилось. В первый момент пришлось преодолевать сопротивление, как будто я выполнял настройку изображения методом тыка. Сознание постоянно уводило куду-то в сторону. Но я очень старался и, устранив помехи и искажения, добился четкой картинки…
В голове мелькнула мысль, что, следуя такой методе, я могу, пожалуй, непросто залечить руку, а и вырастить на месте отрубленной новую. Главное четко представлять - что должно вырасти, а то вырастет волосатый манипулятор орангутанга из кошмарного… хе-хе сна. Но все равно - это круто!
Посмотрел на руку девушки, на которой не осталось даже намека на шрам, и решил немного поэкспериментировать. Благо кредит доверия к моим талантам у жрицы был безграничен.
С угрозой глядя в глаза девчонке, прошипел.
– Терпи! - Взял в руку ладонь Атечи, ту, - левую, на которой не было фаланги мизинца, и сосредоточился на лечении… Степная Лисица застонала от боли сквозь плотно стиснутые зубы. Есть! Я открыл глаза и увидел, что у жрицы стала отрастать верхняя часть пальца. Снова закрыл глаза и приступил к кропотливой работе… Через полчаса, сравнив новый мизинец с пальцем на другой руке, отметил, - ноготь слегка не такой по форме как надо. Снова прикрыл глаза и подправил работу. Отлично! Кончик пальца чуть отличался по цвету, да и кожица еще молоденькая и розовая, но это дело наживное - еще успеет загореть и огрубеть. Затем, походя, одним наложением руки, уничтожил шрамы на лице красотки. Артист, мля!
Теперь у моей напарницы все имелось по классификации - супер… и экстра… До крайности довольный собой погладил Атечи по попке, перевел дух и подумал, что нужно будет, как-нибудь поэкспериментировать с собственным организмом. Хотя, что в нем улучшать - непонятно. Может сделать себя помоложе или, как в том анекдоте - Бельмандо, так Бельмандо… Шутка.
Но кроме шуток, - видимо у меня, как побочный результат работы с Системой, проявился новый талант. Точнее даже - божественный атрибут - возможность менять физическую форму и суть живого организма! Панкрат - демиург… блин!
Я усмехнулся и в голове четко проявился новый план, который нужно обязательно проверить, поработав с Системой. Но, если все пройдет, как я думаю, то над олигархами и высокопоставленным ворьем - все будут просто ухахатываться! Я даже пожалел, что до конца отпуска у меня оставалось не меньше недели… Ничего потерпим… Но шутка будет знатная, хотя и злая!
В этот момент в ногу мне ткнулась голова Ляпы и я услышал жалобное мяуканье. Киска тоже требовала к себе внимания. Я опустил глаза и увидел у нее на голове две рубленые раны - к счастью не очень серьезные, по касательной. Не убереглась красотка, но это мы быстро поправим. И сосредоточился на порезах гепарда. Есть! Кошка снова, как новенькая.
Оказав первую неотложную помощь всем, кто в ней нуждался, вскочил на коня и вернулся к Снежинке. Подхватил поводья и триумфатором вступил на поляну. Под внимательным взором двух пар глаз подъехал к своим адептам и, подождав пока в голове отзвучат слышимые только мне фанфары, торжественно и громогласно, играя на публику, провозгласил.
– Божественный подарок жрице Богов Света и Тьмы от Старшего брата. Имя божественного дара - Снежинка. Повелеваю - в дальнейшем в походах со Старшим Братом перемещаться жрицам Бога Света только на белом коне. - Подвел кобылу к Атечи и передал ей поводья. Отъехал в сторонку и кивнул.
Жрица ловко вскочила в седло, тронула поводья и сделала малый круг по поляне. Я не хочу сказать, что она была готова принимать парад победы на Красной площади, но принять капитуляцию степной армии или въехать в поверженный город через главные ворота, - ей было теперь вполне по чину. И я и Ляпа с одобрением следили за ее гордой посадкой и царским видом.
Закончив лечение, смотрины и раздачу наград, я махнул рукой и снова возглавил наш сплоченный коллектив, задав направление движения на северо-восток.
Через короткое время, мы по краю обошли поляну, где разыгралось сражение со степняками. На бесплатное угощение здесь уже успели собраться падальщики - в основном вороны и шакалы, и пир у них был в самом разгаре. Затем вернулись на основную тропу и пошли по следам копыт убиенного отряда гордых всадников степей, но в обратном направлении.
Ближе к вечеру добрались до маленького по размерам, но глубокого озерка. С юго-восточной стороны у водоема имелся сильно заболоченный и топкий берег - местами густо заросший камышом. С другой стороны озеро отличалось обрывистым и каменистым берегом. На расстоянии нескольких сот метров от тропы в озеро впадал веселый и чистый ручеек. Видимо, он за долгие годы и наполнил псевдокарстовую воронку, а сейчас, после установившегося равновесия, лишь поддерживал постоянный уровень воды.
Берега ручья в основном заросли кустарником, но местами - компактными группами росли ива и ольха. У самого уреза воды водоема, при впадении ручья в озеро, нашлось подходящее местечко для лагеря - ровная и веселая полянка, как на картинке, густо заросшая короткой и мягкой травой футбольного газона.
Расседлав и стреножив лошадей, приступили к обустройству лагеря. Я принес несколько сухих валежин для костра и решил посмотреть на водоем с утилитарной точки зрения. Стояла ясная и тихая погода. И еще на подходе к берегу я услышал чавканье и чмоканье с противоположной стороны озера. Там - среди зеленых стеблей водных растений и молодых побегов камыша, жировал карась.
Я подошел вплотную и заглянул в прозрачные воды озера. Рядом с берегом, на небольшой глубине, медленно перемещались тени. Много теней и… это были караси. Судя по размеру и толщине от пятисот грамм до килограмма. Неплохая добыча! Я вспомнил свое молочное детство и мне нестерпимо захотелось поймать несколько штук.
Настроенный более чем решительно, осторожно отошел от берега и стал разрабатывать план большой облавной рыбалки с целью поимки карасей. Все самое необходимое для этого имелось в рюкзачке. Единственная проблема - наживка. В задумчивости вернулся в лагерь и спросил Атечи - не сохранила ли она, хотя бы маленького кусочка свежей свинины. Моя запасливая хозяйка не подвела. Я оказался прав - жрица оставила заначку. У нее в сумке хранились огузок и филей кабанчика - отдельными кусками весом по килограмму, которые она только слегка присыпала солью для сохранности. Они, совершенно очевидно, не успели просолиться полностью. То, что надо!
Вырезав из сердцевины еще не пропитавшийся солью кусочек мяса, разрезал его на червеобразные полоски. Затем достал из рюкзака спиннинг снял блесну, нацепил поплавок, крючок и грузило. Прихватив пустой мешок для добычи, сказал жрице, - что скоро вернусь с карасями и пусть она готовится к тому, чтобы пожарить несколько штук. Взял снасть, наживку и направился на берег озера.
Стараясь не шуметь, подошел и встал на берегу. Окинул заинтересованным взглядом поле боя, отметил направление главного удара, установил поплавку глубину метра полтора, нацепил на крючок своего самодельного мясного червя и кинул его в центр стайки карасей. Наживка не успела достигнуть запланированной глубины - ее перехватили в полете! Подсечка… Есть! На крючке сидел приличный лапоть - около одного килограмма весом. Но воевать для спортивного интереса и играть с ним в игры - у меня желания не было никакого. Я хотел лишь одного - много и вкусно есть. Поэтому вываживал его жестко и без изысков эстетствующего рыболова-любителя. И уже тем более, ни о каких подсачеков и речи не шло. Если сорвется - поймаю еще. Только и всего.
Вымахнув тушку карася из воды на берег, решил посмотреть, - что же мне попалось. Серебристый отлив, продолговатое тело, сильно вырезанный хвост. В качестве добычи мне достался серебряный карась, которого еще иногда называют озерным. В прошлом, мне такие почти не попадались. В основном, в беззаботном детстве я лавливал обычных карасиков. Они имеют темно-золотистый или красновато-золотистые цвета.
Прихватив рыбку за жабры, взвесил на руке - примерно килограмм, сунул в мешок и подумал, - очень неплохая добыча. Нужно поймать еще пяток и хватит…
Снова нацепил мясного червячка и вернулся на берег. На мою суету стайка карасей почти не среагировала, отплыв в сторонку метра на два. Я прицелился и опять метнул крючок с наживкой в самый центр плотного строя. Поплавок подпрыгнул, пошел в сторону и лег на бок. Подсечка и бескомпромиссное вытягивание на берег. Второй гренадер готов. На первый взгляд даже больше, чем первый!
И это продолжалось еще четыре раза. После каждого очередного заброса многочисленная семейка карасей отплывала на несколько метров, но с помощью спиннинга и безынерционной катушки, я мог бросать метров на пятьдесят. Так что у карасей не было никаких шансов!
На всю рыбалку потребовалось не более десяти минут и мешок стал оттягивать руку весом в пять-шесть килограммов. Достаточно. Я собрал снасть, подхватил добычу и направился к лагерю. Еще на подходе меня перехватила Атечи и забрала рыбу. Я решил не мешать хозяйке и не суетится под клиентом. Свистнул Ляпе и мы вдвоем с киской улеглись в сторонке - расслабленные и довольные жизнью.
Краем глаза я поглядывал на мою стряпуху и на ее действия. Рядом с костром, на разделочной доске, она успела приготовить рубленую зелень и лук, вперемешку с тертыми кислыми яблоками с добавлением уксуса. Затем она принесла очищенную, помытую и выпотрошенную рыбу. Порубила ее на смачные куски. После чего стала укладывать их в котелок, подсаливая и пересыпая приготовленной зеленью, которую использовала только наполовину, одновременно заливая каждый кусок кедровым маслом. Потом закрыла котелок крышкой и повесила над углями тушиться в собственном соку. Я понюхал ароматы, витающие рядом с костром, непроизвольно сглотнул, повалился на спину и, поглаживая Ляпу по голове, стал смотреть на темнеющее небо. Хорошо.
Мы молча проехали километров двадцать и рядом с очередным перелеском Ляпа сделала стойку. Я вынул лук и отменным выстрелом через кусты, используя внутреннее зрение, срезал упитанного кабанчика из многодетной семейки. Ляпа одобрительно мяукнула и посмотрела на меня с уважением, а Атечи съехала с тропы, пошарила в кустах и подхватила с земли двадцати килограммовую тушку. Можно присматривать подходящее местечко для остановки.
Через полчаса выскочили к веселому ручью с чистой и прозрачной водой. Здесь я решил сделать привал и обстоятельно заправиться перед схваткой с Белыми перьями. До точки встречи со степняками оставалось несколько часов езды.
Стреножив лошадей, приступили к обустройству и к подготовке к обеду. Я двинулся за дровами, Атечи приступила к разделке тушки кабанчика, а Ляпа с гордым видом встала на стражу в сторонке, лишь изредка верхним чутьем отмечая запах крови и парного мяса. Принеся дрова, я снова отправился на опушку за другой, но уже тихой добычей. Нарезал в кожаную сумка пару килограммов крепеньких белых грибов и снял с дикой яблони десяток-другой спелых и кислых плодов.
Молча высыпал свой улов на землю перед жрицей, сел в сторонке и стал наблюдать за священнодействием мастерицы у костра.
Атечи взглядом фокусника осмотрела разложенные перед ней полуфабрикаты: нарубленные куски свинины; грибы и яблоки; кочан капусты; лук; баклажки с маслом. Стрельнула глазками в мою сторону, подумала и полезла доставать из мешка два глубоких котелка и, что меня удивило, - разделочную доску приличных размеров. А дальше ее руки замелькали, как у солистки филармонии, исполняющей на фортепьяно Первый концерт Чайковского. Я даже, кажется, услышал музыку…
Она мгновенно нашинковала капусту и растерла ее с солью. Очистила яблоки, удалив сердцевину, и порезала их, придерживаясь формы нашинкованной капусты. Смешала яблоки с капустой и заправила маслом. Подхватила куски грудинки и подрезала кармашки между реберными костями и мясом. Затем поместила туда фарш, закрепив порез, как шпильками, длинными колючками дикой акации. Посолив и натерев толченым луком, поместила грудинку в первый котелок и повесила обжариваться над костром.
Второй котелок в это время уже висел над огнем и вода в нем начала закипать. Отметив сей факт, жрица нарезала свинину кусками средней величины, загрузила их в кипящую воду и принялась готовить вторую закладку из нашинкованных грибов, лука и яблок. Минут через двадцать все это, вместе с маслом, отправилось во второй котелок.
Тем временем, я не забыл про Ляпу и она наслаждалась жизнью - с порыкиванием и поскуливанием уничтожая потроха и прочие субпродукты, оставшиеся после разделки кабанчика. Закончив с насыщением и заметно отяжелев, киска отошла в сторонку и прилегла, а точнее - рухнула, в тени кустов.
Посмотрев на ее довольную физиономию, я не в силах терпеть муки ожидания, поднялся и решил немного размяться и поработать с саблей. Битых полчаса, все время поглядывая на Атечи краем глаза, крутился и вертелся, нанося и парируя удары, постоянно наращивая темп, и не почувствовал даже легкой усталости. Наконец, это надоело. Сделав заключительные сальто и шпагат, вложил клинок в ножны и направился к костру. Как оказалось вовремя, - жрица уже раскладывала на скатерку первую смену блюд.
Закусив холодными закусками, я с неотвратимостью дорожного скрепера зачистил все миски и котелки, хлебнув в завершение чаю. После короткой передышки начал готовиться к дороге и предстоящему бою. Но прежде чем тронулись в путь, рассказал Атечи о куче трупов в провале и спросил ее, что она думает об этом и кто это может быть. Жрица помолчала с минуту и сказала.
– Это демоны ночи! Но никто и никогда их не видел. - Я хмыкнул, так как ожидал нечто похожее, и попробовал по новой почувствовать злобное внимание неизвестного зверя. Странно, но его не было! Что называется - горизонт оказался чист. Видимо демоны ночи потеряли интерес к потенциальной добыче в нашем лице, наевшись от пуза кониной охотников, а может на десерт и ими самими, и залегли в спячку. Да и Атечи перестала вжимать голову в плечи и бросать настороженные взгляды по сторонам. Посему решил перейти к теме предстоящей схватки, сообщив жрице, что произойдет ближе к вечеру и как ей следует поступить через некоторое время.
– Как только солнце будет на высоте двух ладоней от земли, мы встретим большой отряд из племени Белые перья. Они разыскивают нас, - я усмехнулся, - чтобы наказать за не слишком почтительное обращение с их разъездом, - и, посмотрев в глаза жрице, сказал. - Это лишний раз подтверждает - жалость проявленная Посланником Богов к смертным не идет им впрок! В этот раз я не буду изображать из себя Посланца Богов Света, а уничтожу их всех - так, как требуют Боги Тьмы! Ты и Ляпа, не доезжая до места битвы, остановитесь. Я скажу где. Дальше, вместе с караваном будете ждать конца схватки на одном месте. Понятно.
– Да, Старший брат.
Я повернулся к кошке и мысленно подозвал ее. Когда Ляпа подошла вплотную, положил руку на ее голову, сформировал образы поведения и приказал во всем слушаться Атечи. Если девчонке будет грозить беда, то защитить, а вслух для жрицы произнес.
– Если будет нужно - Ляпа поможет! Но не слишком рассчитывай на нее. - Атечи кивнула, а я вскочил на ноги и воскликнул. - Ну, а теперь по коням, - и возглавил караван.
Спустя пару часов скачки, мысленно проверил, где находятся степняки. Оказалось, мы двигаемся встречными курсами, а через полтора километра присутствует вполне подходящая поляна для сшибки. Поэтому тормознул, махнул рукой жрице, чтобы она устраивалась на отдых, и в одиночестве продолжил движение.
Выскочив на предстоящее поле боя, огляделся. Справа - на расстоянии метров двести, прыщом торчал маленький холмик. Очень удобное место, чтобы дождаться степняков. Им оставалось проскакать до поляны не более километра.
Утвердившись на вершине пупыря, бросил поводья и сосредоточился на мыслях и сознании своего коня. Нужно подготовить благородное животное. Мне предстояло драться кентавром, управляя конем лишь ногами и мыслями. Такой симбиоз необходим, чтобы освободить вторую руку под нож. Конечно, жалко, что у меня нет второй сабли под левую руку, и пока придется использовать кинжал, но это дело поправимое. Я легко добуду второй клинок в бою. Нужно только выбрать… какой получше.
Теоретически - у степняков имелся маленький шанс победить. Для этого им нужно навалиться всем скопом, связать в первых рядах схваткой на саблях и - за то короткое время, пока я не успел порубать этих смертников, из-за их спин, попытаться расстрелять меня из луков. В какой-то момент я мог не уследить за стелами в коня и не успеть отразить подарочек лично для себя со спины, а пропустив одну стрелу в любую часть тела, буду ловить все остальные во все возрастающем количестве. Впрочем, это так - голая теория, на практике бывает все гораздо проще… Очень мало кто остается с трезвой головой в горячке боя. Все решает автоматизм обучения и опыта. И я не думаю, что квалификация степных соколов уж настолько высока или среди них найдется великий стратег.
Но вот из-за кустов на дальней стороне поляны показались первые всадники. Через минуту на открытое пространство вымахнул весь отряд. Я насчитал сорок пять человек. Бросил поводья и усилием воли сначала шагом послал коня навстречу степнякам. Через десяток секунд степные бандиты увидели меня, обменялись гортанными возгласами и самый главный на снежно-белом, роскошном коне, как хрестоматийный герой-полководец выхватил свой клинок, махнул им в мою сторону и пришпорил лошадь. Началось!
С яростными воплями степняки пришпорили лошадей и орава воинов покаталась ко мне. Я ускорился и на рысях двинулся навстречу. Не доезжая метров двести, лава стала формировать крылья, охватывая с флангов. В то время, как центральные - слегка придержали лошадей, крайние - набирали ход, формируя вогнутый фронт. Но за луки, вроде, пока никто не брался… Лишь некоторые, на краях, взяли в руки арканы.
Наконец, я почувствовал - пора и тоже пустил лошадь в галоп. Выхватил саблю и нацелился в центр строя, рассчитывая первым номером сразить атамана на белом коне, по возможности, позаимствовав у него клинок. В самый последний момент перед сшибкой выхватил кинжал и прошел через строй степняков, отражая и нанося удары, как раскаленный нож сквозь масло.
В результате атаки на первом уровне боевого настроя ссадил с коней четверых, а атаману, как и планировал, отрубил кисть вместе с саблей и успел чиркнуть по правому боку, вскрыв ребра клинком, как пашню с корешками лемехом плуга.
Оказавшись за спинами всадников, резко осадив коня, развернулся на пятачке и бросил лошадь вдогонку. Вложил кинжал в ножны и на полпути, наклонившись с седла до земли, подхватил сабельку атамана. У него оказался, как я и думал, - очень приличный клинок.
Догнав последних, врубился в ряды и, работая двумя клинками, как фирменная газонокосилка, пошел сквозь строй, пластуя на части степных воинов. В основном со спины - отделяя оковалки от шеи. В суматохе боя, ссадил еще восемь человек, прежде чем большинство степных соколов смогло хоть что-то понять… Почувствовав, что рисунок схватки у моих противников становится более осмысленный, - снова бросил коня на левый фланг в самую гущу гарцующих всадников, стараясь по максимуму запутать всех, делая неожиданные рывки в сторону и создавая своими действиями суматоху и неразбериху.
По результатам - этот прорыв можно было сравнить с ударом булыжником по куче глиняных крынок. В сторону летели осколки в виде отрубленных рук, голов и распластанных тел. В этом эпизоде успокоил двенадцать человек. Можно сказать, - ополовинил отряд. Таким образом, за неполные пять минут схватки - от моей карающей длани пали двадцать два человека и в сухом остатке, живых степняков оказалось чуть более двух десятков. Они, как суматошные мальки от щуки, прыснули в разные стороны и… почти все взялись за луки, сразу сменив личины глупых мальков - на рассерженных и страшноватых шершней.
Я тоже вымахнул из общей кучи в сторону, убрал саблю и выхватил из налучья лук. Как говорится, - поглядим, кто из нас круче! Стрелять начал первым, интуитивно выбирая из общей массы наиболее опасных стрелков. Сложность моего положения состояла еще и в том, что приходилось, как выцеливать степняков, так и следить за стрелами, летящими ко мне. Но на каждый выстрел в меня я делал три - обратно и через пару минут успокоил всех лучников - семнадцать человек, вдобавок, стараясь вести отстрел степняков так, чтобы не ушел ни один гнус смердячий…
Последняя шестерка оставшихся в живых, в панике крутилась на пятачке схватки - уже ничего не соображая, и я наблюдал за ними с усмешкой, поджидая когда кто-нибудь соберется и ударится в бега. Таких идиотов нашлось трое и каждый получил стрелу навылет по центру между лопаток. Оставшиеся трое, бросили поводья и повесили головы. Я смотрел на них с кривой ухмылкой, по-прежнему держа наготове лук с наложенной стрелой. Но вот, наконец, один из гордых воинов степей принял решение, сошел на землю и встал на колени. За ним последовали остальные…
Я вздохнул. Пленные мне были ни к чему, да и в живых я оставлять никого не хотел. Тем более, что один из троих, это ж надо же, был мой старый знакомец - его я совсем недавно пометил крест на крест плеткой по лицу. Поэтому вложил стрелу в колчан, а лук в налучье, и соскочил на землю. Подошел к рецидивисту и махнул саблей с оттягом, отделяя голову от плеч… Все-таки отличный клинок мне подарили Алиманы!
Затем повернулся к еще оставшейся в живых сладкой парочке и рыкнул.
– Встать! Сабли наголо, - и, когда степняков подбросило на ноги, гаркнул. - Нападай! - Но вольные буревестники степей стояли, понурив головы, и лишь вздрогнули после приказа. Я в сердцах бросил. - Твою мать! - Шагнул ближе и два раза махнул саблей, подрубая каждому шею, кому справа, кому слева. Конец спектаклю. Занавес.
В сердцах сплюнул и вытер саблю о халат ближайшего воина. Переступил через труп и двинулся по спирали, собирая стрелы и добивая подранков. По дороге, там, где это возможно, ловил оставшихся без хозяев лошадей и делал предварительный осмотр. В последний момент созрело решение из табуна выбрать две штуки и затем использовать в качестве заводных для себя и Атечи. Если очередной конь проигрывал уже отобранной паре, снимал уздечки, резал подпруги седел и отпускал на волю, на прощанье, припечатывая смачный шлепок по крутой заднице. Глядишь, кто и выживет, а на широких просторах пограничья, появится еще один табун диких лошадей.
Закончив зачистку, заметил у дальней кромки кустов белого коня атамана и на сердце, вроде бы и без причины, потеплело. Вскочил в седло и направился к этому белоснежному чуду.
Это оказалась кобыла - отменной стати и благородных кровей. Она косила на меня карим глазом и, остановившись от нее в нескольких шагах, я подумал, что есть в ней что-то колдовское… Возможно, среди ее дальних предков были единороги. Нагуляла, так сказать, мамаша на стороне от благородного…
Соскочил на землю и, вытянув перед собой руку, направился к Снежинке. Имя легко и естественно проявилось в голове, как будто так было всегда. Подошел вплотную, положил ладонь на шею и ласково погладил атласный шелк кожи. Хороша. Умна. Надежна.
Вернулся к своему коню и одной отобранной лошадке, вскочил в седло, подъехал к белоснежке, подхватил повод и вместе с маленьким табунком двинулся обратно по тропинке туда, где должна дожидаться Атечи.
Не доезжая нескольких сот метров, услышал характерное девичье хаканье с придыханием и звон клинков. Моя девочка рубилась с кем-то на саблях. Твою мать! Я бросил поводья лошадей на ближайший сучок, потянул из налучья лук, пришпорил коня и через несколько минут на рысях вымахнул из-за кустов, готовый оказать экстренную помощь.
Мгновенно охватив взглядом полянку, увидел, что Атечи отбивается, и не без успеха, от двоих рыцарей степей. Причем, очень грамотно ей помогает Ляпа, не давая героям степного эпоса навалиться на жрицу скопом. Наскакивая и всякий раз пугая степных лошадок, то одну, то другую и, самое главное, действуя на безопасном для себя расстоянии.
– Чок, чок, - пропела рукавичка и две стрелы начали свой полет, закончив его почти симметрично - пробив навылет горло степнякам. Как говорится, - недолго музыка играла… Оба любителя помахать сабелькой, и рассчитывающих на легкую победу над слабой женщиной, сверзились с коней.
Вполне закономерный результат. Причем, я узнал братков из племени Белые перья. Оба находились в первой шестерке, которую я в полном составе и по недомыслию пожалел. Дескать Алиманы, мля! Родная кровь, блин! Проявил так сказать - семейственность… Но теперь все шестеро, по праву, заняли то место, которое с самого начала было уготовано им судьбой - в моем лице. А оказались они - на небесах.
Я подъехал к Атечи и помог соскочить на землю. С правой руки девчонки на землю капала кровь и я первым делом осмотрел ранение. Порез неглубокий, но требовал к себе внимания. Не знаю, что к этому подвигло, но решил попробовать использовать свои новые возможности крутого экстрасенса…
Закрыл глаза и сосредоточился. Увидел внутренним зрением порез на руке и постарался представить себе ту же руку, но без раны. Получилось. В первый момент пришлось преодолевать сопротивление, как будто я выполнял настройку изображения методом тыка. Сознание постоянно уводило куду-то в сторону. Но я очень старался и, устранив помехи и искажения, добился четкой картинки…
В голове мелькнула мысль, что, следуя такой методе, я могу, пожалуй, непросто залечить руку, а и вырастить на месте отрубленной новую. Главное четко представлять - что должно вырасти, а то вырастет волосатый манипулятор орангутанга из кошмарного… хе-хе сна. Но все равно - это круто!
Посмотрел на руку девушки, на которой не осталось даже намека на шрам, и решил немного поэкспериментировать. Благо кредит доверия к моим талантам у жрицы был безграничен.
С угрозой глядя в глаза девчонке, прошипел.
– Терпи! - Взял в руку ладонь Атечи, ту, - левую, на которой не было фаланги мизинца, и сосредоточился на лечении… Степная Лисица застонала от боли сквозь плотно стиснутые зубы. Есть! Я открыл глаза и увидел, что у жрицы стала отрастать верхняя часть пальца. Снова закрыл глаза и приступил к кропотливой работе… Через полчаса, сравнив новый мизинец с пальцем на другой руке, отметил, - ноготь слегка не такой по форме как надо. Снова прикрыл глаза и подправил работу. Отлично! Кончик пальца чуть отличался по цвету, да и кожица еще молоденькая и розовая, но это дело наживное - еще успеет загореть и огрубеть. Затем, походя, одним наложением руки, уничтожил шрамы на лице красотки. Артист, мля!
Теперь у моей напарницы все имелось по классификации - супер… и экстра… До крайности довольный собой погладил Атечи по попке, перевел дух и подумал, что нужно будет, как-нибудь поэкспериментировать с собственным организмом. Хотя, что в нем улучшать - непонятно. Может сделать себя помоложе или, как в том анекдоте - Бельмандо, так Бельмандо… Шутка.
Но кроме шуток, - видимо у меня, как побочный результат работы с Системой, проявился новый талант. Точнее даже - божественный атрибут - возможность менять физическую форму и суть живого организма! Панкрат - демиург… блин!
Я усмехнулся и в голове четко проявился новый план, который нужно обязательно проверить, поработав с Системой. Но, если все пройдет, как я думаю, то над олигархами и высокопоставленным ворьем - все будут просто ухахатываться! Я даже пожалел, что до конца отпуска у меня оставалось не меньше недели… Ничего потерпим… Но шутка будет знатная, хотя и злая!
В этот момент в ногу мне ткнулась голова Ляпы и я услышал жалобное мяуканье. Киска тоже требовала к себе внимания. Я опустил глаза и увидел у нее на голове две рубленые раны - к счастью не очень серьезные, по касательной. Не убереглась красотка, но это мы быстро поправим. И сосредоточился на порезах гепарда. Есть! Кошка снова, как новенькая.
Оказав первую неотложную помощь всем, кто в ней нуждался, вскочил на коня и вернулся к Снежинке. Подхватил поводья и триумфатором вступил на поляну. Под внимательным взором двух пар глаз подъехал к своим адептам и, подождав пока в голове отзвучат слышимые только мне фанфары, торжественно и громогласно, играя на публику, провозгласил.
– Божественный подарок жрице Богов Света и Тьмы от Старшего брата. Имя божественного дара - Снежинка. Повелеваю - в дальнейшем в походах со Старшим Братом перемещаться жрицам Бога Света только на белом коне. - Подвел кобылу к Атечи и передал ей поводья. Отъехал в сторонку и кивнул.
Жрица ловко вскочила в седло, тронула поводья и сделала малый круг по поляне. Я не хочу сказать, что она была готова принимать парад победы на Красной площади, но принять капитуляцию степной армии или въехать в поверженный город через главные ворота, - ей было теперь вполне по чину. И я и Ляпа с одобрением следили за ее гордой посадкой и царским видом.
Закончив лечение, смотрины и раздачу наград, я махнул рукой и снова возглавил наш сплоченный коллектив, задав направление движения на северо-восток.
Через короткое время, мы по краю обошли поляну, где разыгралось сражение со степняками. На бесплатное угощение здесь уже успели собраться падальщики - в основном вороны и шакалы, и пир у них был в самом разгаре. Затем вернулись на основную тропу и пошли по следам копыт убиенного отряда гордых всадников степей, но в обратном направлении.
Ближе к вечеру добрались до маленького по размерам, но глубокого озерка. С юго-восточной стороны у водоема имелся сильно заболоченный и топкий берег - местами густо заросший камышом. С другой стороны озеро отличалось обрывистым и каменистым берегом. На расстоянии нескольких сот метров от тропы в озеро впадал веселый и чистый ручеек. Видимо, он за долгие годы и наполнил псевдокарстовую воронку, а сейчас, после установившегося равновесия, лишь поддерживал постоянный уровень воды.
Берега ручья в основном заросли кустарником, но местами - компактными группами росли ива и ольха. У самого уреза воды водоема, при впадении ручья в озеро, нашлось подходящее местечко для лагеря - ровная и веселая полянка, как на картинке, густо заросшая короткой и мягкой травой футбольного газона.
Расседлав и стреножив лошадей, приступили к обустройству лагеря. Я принес несколько сухих валежин для костра и решил посмотреть на водоем с утилитарной точки зрения. Стояла ясная и тихая погода. И еще на подходе к берегу я услышал чавканье и чмоканье с противоположной стороны озера. Там - среди зеленых стеблей водных растений и молодых побегов камыша, жировал карась.
Я подошел вплотную и заглянул в прозрачные воды озера. Рядом с берегом, на небольшой глубине, медленно перемещались тени. Много теней и… это были караси. Судя по размеру и толщине от пятисот грамм до килограмма. Неплохая добыча! Я вспомнил свое молочное детство и мне нестерпимо захотелось поймать несколько штук.
Настроенный более чем решительно, осторожно отошел от берега и стал разрабатывать план большой облавной рыбалки с целью поимки карасей. Все самое необходимое для этого имелось в рюкзачке. Единственная проблема - наживка. В задумчивости вернулся в лагерь и спросил Атечи - не сохранила ли она, хотя бы маленького кусочка свежей свинины. Моя запасливая хозяйка не подвела. Я оказался прав - жрица оставила заначку. У нее в сумке хранились огузок и филей кабанчика - отдельными кусками весом по килограмму, которые она только слегка присыпала солью для сохранности. Они, совершенно очевидно, не успели просолиться полностью. То, что надо!
Вырезав из сердцевины еще не пропитавшийся солью кусочек мяса, разрезал его на червеобразные полоски. Затем достал из рюкзака спиннинг снял блесну, нацепил поплавок, крючок и грузило. Прихватив пустой мешок для добычи, сказал жрице, - что скоро вернусь с карасями и пусть она готовится к тому, чтобы пожарить несколько штук. Взял снасть, наживку и направился на берег озера.
Стараясь не шуметь, подошел и встал на берегу. Окинул заинтересованным взглядом поле боя, отметил направление главного удара, установил поплавку глубину метра полтора, нацепил на крючок своего самодельного мясного червя и кинул его в центр стайки карасей. Наживка не успела достигнуть запланированной глубины - ее перехватили в полете! Подсечка… Есть! На крючке сидел приличный лапоть - около одного килограмма весом. Но воевать для спортивного интереса и играть с ним в игры - у меня желания не было никакого. Я хотел лишь одного - много и вкусно есть. Поэтому вываживал его жестко и без изысков эстетствующего рыболова-любителя. И уже тем более, ни о каких подсачеков и речи не шло. Если сорвется - поймаю еще. Только и всего.
Вымахнув тушку карася из воды на берег, решил посмотреть, - что же мне попалось. Серебристый отлив, продолговатое тело, сильно вырезанный хвост. В качестве добычи мне достался серебряный карась, которого еще иногда называют озерным. В прошлом, мне такие почти не попадались. В основном, в беззаботном детстве я лавливал обычных карасиков. Они имеют темно-золотистый или красновато-золотистые цвета.
Прихватив рыбку за жабры, взвесил на руке - примерно килограмм, сунул в мешок и подумал, - очень неплохая добыча. Нужно поймать еще пяток и хватит…
Снова нацепил мясного червячка и вернулся на берег. На мою суету стайка карасей почти не среагировала, отплыв в сторонку метра на два. Я прицелился и опять метнул крючок с наживкой в самый центр плотного строя. Поплавок подпрыгнул, пошел в сторону и лег на бок. Подсечка и бескомпромиссное вытягивание на берег. Второй гренадер готов. На первый взгляд даже больше, чем первый!
И это продолжалось еще четыре раза. После каждого очередного заброса многочисленная семейка карасей отплывала на несколько метров, но с помощью спиннинга и безынерционной катушки, я мог бросать метров на пятьдесят. Так что у карасей не было никаких шансов!
На всю рыбалку потребовалось не более десяти минут и мешок стал оттягивать руку весом в пять-шесть килограммов. Достаточно. Я собрал снасть, подхватил добычу и направился к лагерю. Еще на подходе меня перехватила Атечи и забрала рыбу. Я решил не мешать хозяйке и не суетится под клиентом. Свистнул Ляпе и мы вдвоем с киской улеглись в сторонке - расслабленные и довольные жизнью.
Краем глаза я поглядывал на мою стряпуху и на ее действия. Рядом с костром, на разделочной доске, она успела приготовить рубленую зелень и лук, вперемешку с тертыми кислыми яблоками с добавлением уксуса. Затем она принесла очищенную, помытую и выпотрошенную рыбу. Порубила ее на смачные куски. После чего стала укладывать их в котелок, подсаливая и пересыпая приготовленной зеленью, которую использовала только наполовину, одновременно заливая каждый кусок кедровым маслом. Потом закрыла котелок крышкой и повесила над углями тушиться в собственном соку. Я понюхал ароматы, витающие рядом с костром, непроизвольно сглотнул, повалился на спину и, поглаживая Ляпу по голове, стал смотреть на темнеющее небо. Хорошо.