Страница:
Так что, ну ее в баню, эту охоту и рыбалку - мороки много, а результат в незнакомом месте - то ли будет, то ли нет. Нам ли, профессионалам, этого не понимать. Поэтому решено - будем голодать! В ускоренном темпе приготовил себе лежку и завалился спать.
За ночь погода испортилась. Проснувшись и бросив взгляд на пасмурное небо, подумал, что все мои благие планы и желания может перечеркнуть непогода. Тогда волей-неволей придется переходить на подножный корм и о голодании следует забыть. И придется тебе Панкрат тогда наступить ногами на собственную песню, а затем, кривясь и сдерживая позывы к рвоте, есть лягушек живьем, насекомых из грязи и сопливые ракушки… да еще и нахваливать. Так что, молись своим благодетелям Панкрат, глядишь и вспомнят о тебе…
А через короткое время ветер утих и поменял направление с северного на восточный. Сразу же, словно по заказу, стоило лишь сделать первый гребок, в серой пелене туч появились голубые пятна, а затем и выглянуло солнце. Ну, что ж - не жируем, но живем! Боги помнят и любят меня.
Весь день в моем движении на запад мне помогало и течение, и ветер. В какой-то момент я даже заколебался и начал подумывать о том, чтобы раскроить штаны и сделать из них парус. Впрочем, сие желание ярко вспыхнуло, в основном как следствие усталости, но по здравому размышлению быстро потухло. Сейчас-то ветер помогает - он восточный, а если поменяется на западный? Двигаться галсами на плотике? Ха. Да и штаны жалко… Еще пригодятся.
Но удачным стечением обстоятельств я воспользовался на все сто. Греб в основном стоя, широко расставив ноги и используя свою широкую спину молотобойца, накачанные плечи гимнаста и крепкую задницу первоклассного альфонса, в качестве паруса. В результате, не особо напрягаясь, проплыл в этот день в два раза больше, чем вчера.
Где-то после полудня по курсу впервые увидел на горизонте парус. Судно шло с севера на юг, находилось очень далеко и вероятность, что с него я буду замечен, была крайне невелика. Так и получилось. Будем надеяться, что встреча не последняя.
Решив по максимуму использовать подарок природы в виде попутного ветра, закончил плаванье уже в полной темноте, ориентируясь по звездам. К тому моменту, когда достиг очередного острова, вымотался так, что от слабости дрожало все - руки, ноги и спина. Спать завалился тут же на берегу, устроившись абы как, - сил не было даже на то, чтобы пальцем шевельнуть.
Утром покинул причал в условиях полного штиля и ясной погоды. Удивительно и непривычно наблюдать зеркальную поверхность воды, на которой невозможно зацепиться глазам даже за легкую рябь. Впрочем, продолжалось это не дольше нескольких часов. Часам к десяти утра задул норд-ост и плыть стало чуточку полегче.
Ближе к вечеру снова заметил на горизонте серую полоску облаков и полчаса надрывался, гребя с полной отдачей. К счастью, сил еще было много и единственное, что сильно заботило в этот момент, это - как бы не сломалось самодельное весло. Но Бог миловал, и я успел в последний момент выскочить из воды на песчаный пляж. Буквально на последних каплях керосина хорошей погоды, а через пару секунд налетел мощнейший шквал, а вслед за ним настоящая тропическая буря. Море закипело и воздух, как матерчатое полотно руками великанов, стали разрывать грозовые разряды. В такую погоду оказаться на плаву на плотике означает верную смерть - слишком хлипкая связка у бревен.
Спать пришлось ложиться промокшим до нитки и на сыром месте, что нездорово. Но за день, а особенно за последние полчаса, я вымотался так, что уснул бы в любых условиях.
Утром пришлось полчаса бегать, прыгать и приседать, чтобы согреться, и отплывал я от очередного острова в скверном настроении. Солнце скрывали тучи и мое общее самочувствие никак не хотело улучшаться. Так что, когда заметил справа по курсу парус, радости не было никакой и я готов был лишь рвать, метать и бить по лицу.
Корабль шел встречным курсом. По моим расчетам, если бы мы и разминулись, то совсем на чуть-чуть. Расстояние быстро сокращалось и скоро стало видно, что это не очень большая бригантина, идущая под всеми парусами. То, что наша встреча состоится стало ясно, когда шхуна сбросила ход, убрав часть парусов на фок-мачте. До этого она шла попутным ветром со скоростью чуть ли не в десять-двенадцать узлов. И это учитывая то, что судя по осадке, корабль шел с грузом.
Я отвязал свой рюкзачок от сучка на бревне и перевесил к себе за спину. Кажется, мое одиночное плавание подходит к концу. Но хоть бригантина и сбросила ход, останавливаться она не пожелала. Чуть изменив курс, она направилась строго в моем направлении. Неужели собирается таранить мой маленький плот? Не фига себе толчки!
Когда до корабля оставалось метров пятьдесят, я отчетливо разглядел зрителей на носу. Человек восемь свесились через бортик, с ухмылочками на физиономиях и не без интереса наблюдали за букашкой, в качестве которой выступал Панкрат - Полномочный Представитель Богов Света и Тьмы в Новом Мире. Ну, а таракашку, по их мнению, не грех и раздавить, - небрежно так, походя.
Один из зрителей махнул рукой рулевому и шхуна, которая по моим расчетам должна была пройти мимо плотика в десятке метров, довернула несколько градусов в мою сторону. Точно - хотят утопить! Это не справедливо и не по морскому закону.
У меня и без того с утра было плохое настроение, а тут еще жизнерадостные душегубы на корабле. Одно к одному. Ну что ж, берегитесь сукины дети!
Как я уже заметил ранее, бригантина казалась сильно перегруженной. Она глубоко просела и до бортика от воды было расстояние метра два с половиной, не более. К тому же, я обратил внимание на торчащий из клюза двухлопастный якорь. Все это позволяло, если проявить ловкость и некоторые навыки гимнаста, запрыгнуть на палубу без проблем.
В последний момент перед столкновением я подпрыгнул, зацепился за лопасть якоря и, во многом используя инерцию движения корабля, махом переметнулся через бортик. Еще в полете обеими ногами, чтобы погасить скорость, ударил в грудь ближайшему матросу. Извернулся в воздухе и упал на деревянный настил палубы, встав на четвереньки. Сходу протолкнул себя на второй уровень боевого настроя и приступил к образцово-показательному наказанию команды.
В общем, это больше походило на избиение младенцев, за одним исключением… морячки оказались крепкими ребятами и боевого задора им было не занимать. Действовал я в основном ногами, лишь изредка помогая себе правой рукой.
В ближайшем окружении у меня оказалось восемь человек. Как я уже говорил, один получил по полной в самом начале и их осталось семь. Восьмой должен подняться с палубы очень не скоро.
Тонко прочувствовав ситуацию, я приступил к исполнению незатейливого плана. В первую очередь мне нужно было снести всех с ног и, по возможности, надолго уложить на палубу, причем, не доведя до смертоубийства или серьезного членовредительства. А то, кто же потом будет работать с парусами?
Первую порцию ударов выдал четверым морячкам приемом 'майе-гери', используя щелкающее движение коленом, последовательно: в солнечное сплетение - первому; подмышку - второму; подбородок - третьему и пах - четвертому. Результат получился вполне прогнозируемый и, если бы я не контролировал силу ударов, по крайней мере двое из четверых, не поднялись бы на ноги никогда. Пятый зритель получил 'майе-гери-кеаге' по центру груди от души, но с некоторой растяжкой по времени, и в результате улетел с носа на корму, где и прилег в затишке, раскинув руки и ноги в позе распятого Христа. Кажется, я сломал ему ребра. Шестого отоварил с помощью классического 'йоко-гери' пяткой в ухо, а седьмого 'йоко-гери-кекоми', не мудрствуя лукаво, по ребрам. Все. Первый раунд завершен.
Второй тайм продолжил с теми, кто начал подниматься на ноги. Таких оказалось четверо. 'Уширо-гери' пяткой назад. Два 'майе-гери' и профессионально четкий 'маваши' подъемом ступни в висок. Занавес второго акта спектакля. Из угла ринга на третий раунд вышел лишь один - самый стойкий и упрямый, а может быть и глупый. Я окончательно положил его на палубу сдвоенным 'фуми-коми' и 'маваши-гери'. Аут.
Матросики матерились, подвывали от боли и ворочались на досках палубы, пачкая ее своими соплями и кровью. Кто-то из них может и хотел подняться, чтобы продолжить, но… пока был к этому не готов. Так что я смачно сплюнул на плохо помытую палубу и с гордым и независимым видом направился на капитанский мостик. В любом деле первый ответчик это руководитель или заказчик. Фюрер, так сказать. А на бригантине царь и Бог - капитан и он заслужил, как минимум, пару смачных оплеух.
Пока шел принюхался и учуял, что на корабле непросто воняет, а воняет мерзопакостно. Амбре состояло из сложного букета тухлого мяса, дерьма, прогорклого жира, испорченной крови и еще черте знает чего, но тоже очень вонючего и несъедобного. Я с трудом преодолел позыв к рвоте.
По пути на мостик прошел мимо трех матросов, которые не участвовали в драке и сидели на бочках с отсутствующим видом. Более того, они смотрели-то на мордобой без всякого интереса. Дескать - видали и не такое. Я тоже решил не обращать на них внимания. Дескать - видал я и не таких.
Но, у невысокой лесенки на мостик, дорогу заступили двое - оба поигрывали обнаженными ножами, кривили страшные бандитские рожи и очень хотели выглядеть настоящими мясниками - готовыми к разделке туши. Ну, что ж - мясники, так мясники… поехали. 'Маваши' - и нож первого улетел направо, 'йоко' - и нож второго последовал тем же курсом. Подсечка первому и вдогонку по затылку кулаком, подсечка второму и от души 'майе-гери' в челюсть. Баста! Если это и не два трупа, а проверять у меня особого желания нет, то встанут на ноги несостоявшиеся убивцы очень нескоро.
Несколько ступенек наверх и передо мной предстал капитан - молодой, весь будто на пружинках, черноволосый парень, чем-то похожий на молодого Бетховена, но без всякой одухотворенности в облике. Он ни секунды не стоял на месте, дергал руками, головой и напомнил мне своим поведением медведя в зоопарке из-за недостатка места в клетке, переминающегося из стороны в сторону. Капитан тоже скривил страшную рожу - дурной пример заразителен и потянул из ножен, чуть было не сказал - капитанский кортик, но на самом деле, это был широкий тесак типа мачете. Без тени колебания этот недоносок замахнулся и попытался разделить меня немудрящим ударом сверху вниз на две половинки. Я сделал шаг в строну, перехватил его кисть и вывернул мачете из руки. Затем коротким ударом локтя превратил его горбатый нос в котлету и на возвратном движении приложил ребром ладони сбоку по шее. Шею не сломал, но вырубил капитана надежно - он повалился набок, как спиленная елка. Аллес! После этого повернулся к рулевому и прорычал.
– Новый курс - норд-норд-вест, - и продублировал приказ для особо тупых, махнув рукой в нужном направлении.
Тем временем основная часть команды очухалась после разгрома, поднялась на ноги, вооружилась первым, что подвернулось под руку, и компактной группой собралась перед лесенкой, собираясь штурмовать бастион капитанского мостика. Я повернулся к ним лицом и, добавив рокота и инфразвука в голос, рявкнул.
– Хотите, чтобы я достал меч, подонки? Если достану - порублю всех на куски и порежу на ремни. - Эта информация заставила задуматься многих, но, как и в любой большой выборке, она не дошла до отдельных тугодумов и по лесенке стал подниматься один - особо непонятливый, вооруженный дубинкой.
Он и получил от меня 'майе-гери-кеаге' по центру лба. В результате, его будто ветром снесло с лестницы и кинуло на сплоченный матросский коллектив, на подобие шара при игре в кегли. Из пятерых матросиков живая торпеда своим телом повалила на палубу троих - вполне приличный результат в боулинге.
Я рыкнул рассерженным тигром и посмотрел в глаза матросам, оставшимся стоять на ногах. Оба сжимали в руках гарпуны. Это навело на мысль, что я оказался на китобойной шхуне. Не самый плохой вариант. Да и объясняет смердящий дух на корабле. Так вонять может только букет из запаха ворвани, смрада протухшего мяса и испорченной крови.
Оно, конечно, китобои это не пухленькие ангелочки из пансиона для благородных, но они и не воины. Именно это я прочел в глазах моряков. Оба одновременно выпустили из рук гарпуны, потеряли ко мне интерес и стали помогать своим товарищам подняться на ноги. А я рявкнул, повторяя приказ для тугодумов.
– Курс - норд-норд-вест, - и ткнул пальцем в нужную сторону. Затем повернулся к капитану, вздернул его на ноги за шкирку и хорошенько встряхнул.
Живчик лязгнул зубами и его глаза затопленные туманом беспамятства прояснились. Я отпустил воротник и капитан остался стоять на ногах раскачиваясь, как один из трех тополей на Плющихе. Гипнотизируя китобоя взглядом, строго предупредил.
– Мне нужно на остров с храмом Богов Света и Тьмы. - Затем задал вопрос, - У него есть какое-нибудь название? - капитан минуту тупо смотрел на меня, после чего прохрипел.
– Полуденный. - Закашлялся и начал растирать себе обеими руками горло - чего-то там я ему повредил. Я кивнул и продолжил расспросы.
– Как тебя зовут?
– Котик.
– Какое название у шхуны?
– Асеко.
– Это, что-нибудь означает? - капитан озадаченно на меня посмотрел и пояснил.
– Зверь. Живет в холодных полночных морях. Свирепый и беспощадный… - Глаза у капитана загорелись и я понял, что своим вопросом зацепил потаенные струны в его душе, и он готов рассказывать о звере со всеми подробностями еще долгое время. Поэтому резко махнул рукой, приказав ему заткнуться, и спросил.
– Куда плывете?
– Тикалька. Остров, - и показал рукой на юг. Я кивнул и поинтересовался.
– Далеко?
– Еще плыть две ладони дней, - и капитан продублировал свои слова, показав мне растопыренные пальцы обеих рук.
Я отвернулся, завершая разговор, и отошел в сторонку, предоставив возможность Котику спокойно управлять поворотом Асеко на обратный курс.
Сняв рюкзак, развернул скатку с одеждой и не спеша стал одеваться. Надел штаны, рубаху, обулся, перепоясался и подвесил за спину меч на перевязи. Кольчугу решил не надевать. Никакой серьезной драки не предвиделось, а что касается китобоев, - много чести будет. Как говорится, - я их одной левой… Что, кстати, и продемонстрировал наглядно, начистив им физиономии.
С каждой новой деталью одежды и снаряжения в глазах у капитана, который вместе с рулевым, наблюдали за моим туалетом - рос градус почтения и медленно раскрывался рот. Наконец, я притопнул ногами, проверяя подгонку костюма, а капитан с громким щелчком захлопнул рот. То-то же. Кажется, он и вся его команда начали догадываться об истинном положении вещей.
Конечно, очень скоро одежда пропитается смердящим духом корабля, но тут уж ничего не поделаешь. Никакие дезодоранты не помогут. Но капитанский мостик хорошо продувался ветерком, так что, если встать под ветер, то запах досаждал не сильно.
Я прикрыл глаза, восстановил в памяти изображение района, прикинул скорость корабля и получил, что где-то к вечеру мы должный подойти к Полуденному острову. Капитан подтвердил мои предположения. Поудобнее устроившись за спиной рулевого, я приготовился ждать.
Около трех часов дня Котик с поклонами и извинениями пригласил на обед. Пришлось отказаться - антисанитария на шхуне и не свежая солонина в немытых мисках, не вдохновляли на гастрономические подвиги. Уже заканчивались пятые сутки, как у меня во рту не было ни крошки, а три дня тому назад я благополучно перешел на внутреннее питание. Так что, никаких особых эмоций еда не вызывала и потерпеть денек-другой труда не составит. Поэтому все мое питание на корабле заключалось лишь в том, что я изредка прикладывался к своей кожаной фляжке.
Короче, я стоял на мостике как монумент, уткнув руки в бока, и токмо медленно поворачивал голову, следя за событиями на шхуне.
Первое время мой величественный вид заметно нервировал матросский коллектив, но постепенно морячки притерпелись и перестали с испугом поглядывать в мою строну. А жизнь на бригантине протекала вяло и однообразно.
Один только капитан, как истинный холерик, суетился на мостике, раздавая всем и каждому ценные указания, в большинстве своем пустые и ненужные. Временами он вспоминал о моем существовании и испуганно оглядывался назад. Контрастировали ему трое невозмутимых китобоев, которые просидели на бочках все время пока шел мордобой. Эти парни своей заторможенностью напомнили мне чухонцев - дай таким в руки нож, будут резать и ни какие мольбы не помогут. Нет ножа - будут сидеть и наблюдать, как на их глазах режут других, и пальцем не шевельнут, чтобы помочь. За все время я не услышал от них ни одного слова, а было бы интересно - присутствует ли у них в голосе характерный чухонский акцент.
Как оказалось, они были главные охотники на шхуне. Так сказать, - яркая голубая кровь и снежно-белая кость. Именно от них зависел успех похода и морской охоты. А в этот раз удача улыбнулась зверобоям, добычи оказалось много и главные спецы могли спокойно с высоты поплевывать на всех. Куш, состоящий из ворвани, шкур, морского зуба, мяса и рогов нарвалов, они сорвали изрядный.
Вся остальная команда вела себя так, как и положено себя вести нормальным, просоленным всеми ветрами морским волкам. Ничего особенного в их поведении я выделить не смог. Единственно, что по некоторым были заметны последствия потасовки, - кто-то прихрамывал или ходил скособоченный, у кого-то физиономия временно потеряла симметричность, но это так… мелочи.
В районе шести часов вечера на горизонте показалась знакомая вершина конической горы острова Ессентуки. Примерно в восьмом часу мы легли в дрейф в непосредственной близости от берега, напротив входа в узкую шхеру. Матросы по шустрому спустили на воду маленький двухвесельный ялик. Я покопался в карманах, достал пару синегорских золотых и вложил их в корявую ладонь капитана, чем поразил его до состояния остолбенения. Затем, по-английски, молча и не прощаясь, прыгнул в лодку и, с удовольствием разминая застоявшиеся члены, мощными гребками направил ял к входу в бухту.
Несмотря на крупную зыбь, в результате моих усилий лодочка буквально летела по волнам и это было настоящее наслаждение. Видимо, сказывалась общая конституция организма или, проснувшаяся генетическая память варягов-мореходов. Грести веслом - особенно в стандартной позиции, сидя на банке, когда в основном работают мышцы спины и есть упор для ног, для меня знакомая и приятная работа. Она выполнялась предками в течение многих поколений. Ха, а может быть кто-нибудь из них и долгое время ворочал весло, оттачивая мастерство, будучи каторжником на галерах… Кто знает.
В извилистый залив зашел мастерски и довольно долго плыл по нему вглубь острова, пока, наконец, не увидел узкий деревянный причал. Здесь уже стояла одна лодка, так что я подогнал свою, присоседился, сложил весла и запрыгнул на доски причала. Клеть подъемника находилась наверху, как и положено, но рядом на деревянной перекладине, вместо колокольчика, висело бронзовое блюдо по размеру маленького подноса. Колотушка к нему валялась рядом, на причале.
Я подхватил маленькую дубинку и отоварил ею гонг три раза - будем надеяться меня скоро услышат. Ждать пришлось минут десять и с помоста подъемника, который находился примерно на стометровой высоте, донесся окрик, - Эй! Я помахал в ответ рукой. После непродолжительной суеты люлька подъемника заскользила вниз. Через несколько минут лифтовой помост с бортиком опустился на пристань рядом со мной. Я залез на платформу и снова дал отмашку - жестом и криком. Лифт пошел вверх рывками и гораздо медленнее, чем вниз.
Как только мои глаза оказались выше уровня верхнего помоста, я разглядел, как трое адептов-пенсионеров - Грегот, Кренот и Салайя, дыша, как загнанные рысаки, и постанывая от усилий, ворочают ворот подъемника. Поэтому зацепился за край, подтянулся и запрыгнул на помост немного раньше, чем нужно. После этого встал к вороту четвертой запряжной. В результате, концовка операции по подъему получилась очень быстрой и легкой.
Подождав пока старички восстановят утраченную бодрость и провентилируют свои легкие, я со значением в голосе спросил.
– Все ли хорошо в храме? - все трое склонились в поклоне и по заведенной традиции ответил старший.
– Никаких происшествий не было Старший брат, - Грегот перевел дух и добавил. - Священные рыбы чувствуют себя хорошо. Божественные заповеди не нарушены Панкрат. - Я остановил его доклад жестом и, учитывая, что голодаю уже пятые сутки, сообщил.
– Ужинать не буду. Буду спать. Утром нужно приготовить что-нибудь легонькое - соки, салатики, овощи, фрукты. По настоящему священную трапезу будем устраивать ближе к вечеру завтрашнего дня. Понятно? - жрецы склонились в поклоне, затем дружно развернулись и засеменили по тропинке.
Я шел вслед за ними мимо домиков нижнего поселка, одичалого сада очень похожего на непроходимые джунгли и хорошо ухоженного огорода. Верхний поселок состоял из семи строений. Конструкция и размеры печки, форма навеса и стола были стандартные и я уселся на свое место дожидаться пока приготовят лежбище. Тем временем, совсем стемнело и на небо высыпали звезды. В первый раз за последние несколько дней, отдыхая душой и телом, в тишине и покое прикрыл глаза и прислонился спиной к столбу. Хорошо.
Чтобы подготовить мою постель жрецам потребовалось минут пятнадцать. Затем, выпив на сон грядущий кружку местной фирменной минеральной воды, завалился спать.
Утром проснулся поздно. Все-таки многодневная эпопея дала себя знать и организм требовал покоя и отдыха. Напряжение на полной выкладке сил, вдобавок при полном отсутствии питания - все это привело к тому, что я похудел килограмм на восемь. Но это не смертельно. Мы люди привычные.
Я лежал, не раскрывая глаз, и пытался вспомнить обрывок сна. Мне казалось, в нем было, что-то очень важное. Есть - вспомнил! Черная фигура гоминида со вскинутой рукой. А ведь этот архантроп управлял Системой находясь от нее на расстоянии! Его жест в проеме двери и плачевные для меня последствия перехода через портал - звенья одной цепи.
Видимо у Системы имеется масса пока скрытых от меня возможностей. А шимпанзе работает с машиной, судя по количеству замороженных точек с координатами, гораздо дольше моего и его квалификация выше. Резюме - нужно экспериментировать и, как говорил Ильич, - учиться, учиться и еще раз учиться!
Вскочив с постели и одевшись, направился под навес. Стол был буквально завален овощно-фруктовой продукцией в различных ипостасях. Но после пятисуточного воздержания наваливаться на еду себе дороже. Поэтому я поклевал, как воробушек, немного салатика, чуть откусил от фруктов, выпил сока. Скромно занивелировал все минеральной водичкой и, отдуваясь, понял, что пока следует сделать перерыв. Общее самочувствие было таким, будто съел большой котел малосола из осетрины, целикового барашка и выдул полное ведро различных соков.
Закончив завтрак, с одобрением кивнул адептам, которые с тревогой следили за моим не совсем понятным для них поведением. Поднялся из-за стола, нацепил рюкзак и устремился к храму. Очень хотелось проверить одну идею, которая пришла в голову, как и положено гениальному прозрению, во сне.
Пройдя по лабиринту комнат, вступил в главный зал и направился к постаменту. Имелось у меня подозрение, что координаты перехода в храм получаются непросто так, и сам зал или какие-то его элементы являются частью Системы. Если это так, то должен быть предусмотрен 'рычаг' управления. Может это и глупо, но, нужно попробовать найти какую-то кнопку, рубильник, штурвал, педаль или еще нечто, что может выступать в этом качестве.
Встав в двух шагах от постамента, принялся внимательно изучать окружающую обстановку, стараясь найти какую-нибудь зацепку… Ни-че-го. Затем вытянул руку ладонью вперед и, используя ладонь, как чувствительный локатор, попытался нащупать хоть что-то таким необычным способом. Фиг вам. Опустил руку, закрыл глаза и осмотрелся внутренним взором… Пусто. Н-да, это вам не в прятки играть. Чуток посложнее будет.
Но ведь управляла же мартышка Системой со стороны! Да еще как, - до сих пор спина болит и кушать хочется. Значит, что-то делаю не так. Ладно, будем рассуждать логически и последовательно. У меня на острове Безруких остался открытый канал и первое, что надо сделать, это закрыть тот проход и уж после этого - пытаться открывать Ворота здесь. А, как мы закрываем каналы - правильно, - сжав пальцы в кулак. Я вытянул руку и продублировал свои размышления действием. Теперь - предположим, те Ворота, там на острове, закрылись и Система находится в режиме ожидания. Как я обычно открываю новый канал - верно, - поджав четыре пальца и отодвигая большой палец в сторону. Есть.
Я, напрягая глаза, пытался рассмотреть хоть что-то на том месте у постамента, где всегда появлялся проход. Пусто. Значит опять не то. Идем дальше. Предположим, я стою не на том месте? Может так быть? Да запросто. Следовательно, нужно поменять свое положение и самое вероятное значение новой точки стояния это верхушка постамента. В несколько прыжков я забрался на верхотуру. Так, теперь повторим все по новой: пальцы в кулак - сброс Системы, закрытие канала; поджать четыре пальца - открываю новый канал в этом храме; отодвигаю большой палец в сторону - увеличиваю размер Ворот до габаритов зеркала. Ха, - я услышал легкий хлопок. Он был настолько тихий, что, если бы я не следил специально, то ничего бы не услышал. Есть! Это выровнялось давление воздуха в комнате с троном и храме на острове. Победа! Но не надо торопиться…
За ночь погода испортилась. Проснувшись и бросив взгляд на пасмурное небо, подумал, что все мои благие планы и желания может перечеркнуть непогода. Тогда волей-неволей придется переходить на подножный корм и о голодании следует забыть. И придется тебе Панкрат тогда наступить ногами на собственную песню, а затем, кривясь и сдерживая позывы к рвоте, есть лягушек живьем, насекомых из грязи и сопливые ракушки… да еще и нахваливать. Так что, молись своим благодетелям Панкрат, глядишь и вспомнят о тебе…
А через короткое время ветер утих и поменял направление с северного на восточный. Сразу же, словно по заказу, стоило лишь сделать первый гребок, в серой пелене туч появились голубые пятна, а затем и выглянуло солнце. Ну, что ж - не жируем, но живем! Боги помнят и любят меня.
Весь день в моем движении на запад мне помогало и течение, и ветер. В какой-то момент я даже заколебался и начал подумывать о том, чтобы раскроить штаны и сделать из них парус. Впрочем, сие желание ярко вспыхнуло, в основном как следствие усталости, но по здравому размышлению быстро потухло. Сейчас-то ветер помогает - он восточный, а если поменяется на западный? Двигаться галсами на плотике? Ха. Да и штаны жалко… Еще пригодятся.
Но удачным стечением обстоятельств я воспользовался на все сто. Греб в основном стоя, широко расставив ноги и используя свою широкую спину молотобойца, накачанные плечи гимнаста и крепкую задницу первоклассного альфонса, в качестве паруса. В результате, не особо напрягаясь, проплыл в этот день в два раза больше, чем вчера.
Где-то после полудня по курсу впервые увидел на горизонте парус. Судно шло с севера на юг, находилось очень далеко и вероятность, что с него я буду замечен, была крайне невелика. Так и получилось. Будем надеяться, что встреча не последняя.
Решив по максимуму использовать подарок природы в виде попутного ветра, закончил плаванье уже в полной темноте, ориентируясь по звездам. К тому моменту, когда достиг очередного острова, вымотался так, что от слабости дрожало все - руки, ноги и спина. Спать завалился тут же на берегу, устроившись абы как, - сил не было даже на то, чтобы пальцем шевельнуть.
Утром покинул причал в условиях полного штиля и ясной погоды. Удивительно и непривычно наблюдать зеркальную поверхность воды, на которой невозможно зацепиться глазам даже за легкую рябь. Впрочем, продолжалось это не дольше нескольких часов. Часам к десяти утра задул норд-ост и плыть стало чуточку полегче.
Ближе к вечеру снова заметил на горизонте серую полоску облаков и полчаса надрывался, гребя с полной отдачей. К счастью, сил еще было много и единственное, что сильно заботило в этот момент, это - как бы не сломалось самодельное весло. Но Бог миловал, и я успел в последний момент выскочить из воды на песчаный пляж. Буквально на последних каплях керосина хорошей погоды, а через пару секунд налетел мощнейший шквал, а вслед за ним настоящая тропическая буря. Море закипело и воздух, как матерчатое полотно руками великанов, стали разрывать грозовые разряды. В такую погоду оказаться на плаву на плотике означает верную смерть - слишком хлипкая связка у бревен.
Спать пришлось ложиться промокшим до нитки и на сыром месте, что нездорово. Но за день, а особенно за последние полчаса, я вымотался так, что уснул бы в любых условиях.
Утром пришлось полчаса бегать, прыгать и приседать, чтобы согреться, и отплывал я от очередного острова в скверном настроении. Солнце скрывали тучи и мое общее самочувствие никак не хотело улучшаться. Так что, когда заметил справа по курсу парус, радости не было никакой и я готов был лишь рвать, метать и бить по лицу.
Корабль шел встречным курсом. По моим расчетам, если бы мы и разминулись, то совсем на чуть-чуть. Расстояние быстро сокращалось и скоро стало видно, что это не очень большая бригантина, идущая под всеми парусами. То, что наша встреча состоится стало ясно, когда шхуна сбросила ход, убрав часть парусов на фок-мачте. До этого она шла попутным ветром со скоростью чуть ли не в десять-двенадцать узлов. И это учитывая то, что судя по осадке, корабль шел с грузом.
Я отвязал свой рюкзачок от сучка на бревне и перевесил к себе за спину. Кажется, мое одиночное плавание подходит к концу. Но хоть бригантина и сбросила ход, останавливаться она не пожелала. Чуть изменив курс, она направилась строго в моем направлении. Неужели собирается таранить мой маленький плот? Не фига себе толчки!
Когда до корабля оставалось метров пятьдесят, я отчетливо разглядел зрителей на носу. Человек восемь свесились через бортик, с ухмылочками на физиономиях и не без интереса наблюдали за букашкой, в качестве которой выступал Панкрат - Полномочный Представитель Богов Света и Тьмы в Новом Мире. Ну, а таракашку, по их мнению, не грех и раздавить, - небрежно так, походя.
Один из зрителей махнул рукой рулевому и шхуна, которая по моим расчетам должна была пройти мимо плотика в десятке метров, довернула несколько градусов в мою сторону. Точно - хотят утопить! Это не справедливо и не по морскому закону.
У меня и без того с утра было плохое настроение, а тут еще жизнерадостные душегубы на корабле. Одно к одному. Ну что ж, берегитесь сукины дети!
Как я уже заметил ранее, бригантина казалась сильно перегруженной. Она глубоко просела и до бортика от воды было расстояние метра два с половиной, не более. К тому же, я обратил внимание на торчащий из клюза двухлопастный якорь. Все это позволяло, если проявить ловкость и некоторые навыки гимнаста, запрыгнуть на палубу без проблем.
В последний момент перед столкновением я подпрыгнул, зацепился за лопасть якоря и, во многом используя инерцию движения корабля, махом переметнулся через бортик. Еще в полете обеими ногами, чтобы погасить скорость, ударил в грудь ближайшему матросу. Извернулся в воздухе и упал на деревянный настил палубы, встав на четвереньки. Сходу протолкнул себя на второй уровень боевого настроя и приступил к образцово-показательному наказанию команды.
В общем, это больше походило на избиение младенцев, за одним исключением… морячки оказались крепкими ребятами и боевого задора им было не занимать. Действовал я в основном ногами, лишь изредка помогая себе правой рукой.
В ближайшем окружении у меня оказалось восемь человек. Как я уже говорил, один получил по полной в самом начале и их осталось семь. Восьмой должен подняться с палубы очень не скоро.
Тонко прочувствовав ситуацию, я приступил к исполнению незатейливого плана. В первую очередь мне нужно было снести всех с ног и, по возможности, надолго уложить на палубу, причем, не доведя до смертоубийства или серьезного членовредительства. А то, кто же потом будет работать с парусами?
Первую порцию ударов выдал четверым морячкам приемом 'майе-гери', используя щелкающее движение коленом, последовательно: в солнечное сплетение - первому; подмышку - второму; подбородок - третьему и пах - четвертому. Результат получился вполне прогнозируемый и, если бы я не контролировал силу ударов, по крайней мере двое из четверых, не поднялись бы на ноги никогда. Пятый зритель получил 'майе-гери-кеаге' по центру груди от души, но с некоторой растяжкой по времени, и в результате улетел с носа на корму, где и прилег в затишке, раскинув руки и ноги в позе распятого Христа. Кажется, я сломал ему ребра. Шестого отоварил с помощью классического 'йоко-гери' пяткой в ухо, а седьмого 'йоко-гери-кекоми', не мудрствуя лукаво, по ребрам. Все. Первый раунд завершен.
Второй тайм продолжил с теми, кто начал подниматься на ноги. Таких оказалось четверо. 'Уширо-гери' пяткой назад. Два 'майе-гери' и профессионально четкий 'маваши' подъемом ступни в висок. Занавес второго акта спектакля. Из угла ринга на третий раунд вышел лишь один - самый стойкий и упрямый, а может быть и глупый. Я окончательно положил его на палубу сдвоенным 'фуми-коми' и 'маваши-гери'. Аут.
Матросики матерились, подвывали от боли и ворочались на досках палубы, пачкая ее своими соплями и кровью. Кто-то из них может и хотел подняться, чтобы продолжить, но… пока был к этому не готов. Так что я смачно сплюнул на плохо помытую палубу и с гордым и независимым видом направился на капитанский мостик. В любом деле первый ответчик это руководитель или заказчик. Фюрер, так сказать. А на бригантине царь и Бог - капитан и он заслужил, как минимум, пару смачных оплеух.
Пока шел принюхался и учуял, что на корабле непросто воняет, а воняет мерзопакостно. Амбре состояло из сложного букета тухлого мяса, дерьма, прогорклого жира, испорченной крови и еще черте знает чего, но тоже очень вонючего и несъедобного. Я с трудом преодолел позыв к рвоте.
По пути на мостик прошел мимо трех матросов, которые не участвовали в драке и сидели на бочках с отсутствующим видом. Более того, они смотрели-то на мордобой без всякого интереса. Дескать - видали и не такое. Я тоже решил не обращать на них внимания. Дескать - видал я и не таких.
Но, у невысокой лесенки на мостик, дорогу заступили двое - оба поигрывали обнаженными ножами, кривили страшные бандитские рожи и очень хотели выглядеть настоящими мясниками - готовыми к разделке туши. Ну, что ж - мясники, так мясники… поехали. 'Маваши' - и нож первого улетел направо, 'йоко' - и нож второго последовал тем же курсом. Подсечка первому и вдогонку по затылку кулаком, подсечка второму и от души 'майе-гери' в челюсть. Баста! Если это и не два трупа, а проверять у меня особого желания нет, то встанут на ноги несостоявшиеся убивцы очень нескоро.
Несколько ступенек наверх и передо мной предстал капитан - молодой, весь будто на пружинках, черноволосый парень, чем-то похожий на молодого Бетховена, но без всякой одухотворенности в облике. Он ни секунды не стоял на месте, дергал руками, головой и напомнил мне своим поведением медведя в зоопарке из-за недостатка места в клетке, переминающегося из стороны в сторону. Капитан тоже скривил страшную рожу - дурной пример заразителен и потянул из ножен, чуть было не сказал - капитанский кортик, но на самом деле, это был широкий тесак типа мачете. Без тени колебания этот недоносок замахнулся и попытался разделить меня немудрящим ударом сверху вниз на две половинки. Я сделал шаг в строну, перехватил его кисть и вывернул мачете из руки. Затем коротким ударом локтя превратил его горбатый нос в котлету и на возвратном движении приложил ребром ладони сбоку по шее. Шею не сломал, но вырубил капитана надежно - он повалился набок, как спиленная елка. Аллес! После этого повернулся к рулевому и прорычал.
– Новый курс - норд-норд-вест, - и продублировал приказ для особо тупых, махнув рукой в нужном направлении.
Тем временем основная часть команды очухалась после разгрома, поднялась на ноги, вооружилась первым, что подвернулось под руку, и компактной группой собралась перед лесенкой, собираясь штурмовать бастион капитанского мостика. Я повернулся к ним лицом и, добавив рокота и инфразвука в голос, рявкнул.
– Хотите, чтобы я достал меч, подонки? Если достану - порублю всех на куски и порежу на ремни. - Эта информация заставила задуматься многих, но, как и в любой большой выборке, она не дошла до отдельных тугодумов и по лесенке стал подниматься один - особо непонятливый, вооруженный дубинкой.
Он и получил от меня 'майе-гери-кеаге' по центру лба. В результате, его будто ветром снесло с лестницы и кинуло на сплоченный матросский коллектив, на подобие шара при игре в кегли. Из пятерых матросиков живая торпеда своим телом повалила на палубу троих - вполне приличный результат в боулинге.
Я рыкнул рассерженным тигром и посмотрел в глаза матросам, оставшимся стоять на ногах. Оба сжимали в руках гарпуны. Это навело на мысль, что я оказался на китобойной шхуне. Не самый плохой вариант. Да и объясняет смердящий дух на корабле. Так вонять может только букет из запаха ворвани, смрада протухшего мяса и испорченной крови.
Оно, конечно, китобои это не пухленькие ангелочки из пансиона для благородных, но они и не воины. Именно это я прочел в глазах моряков. Оба одновременно выпустили из рук гарпуны, потеряли ко мне интерес и стали помогать своим товарищам подняться на ноги. А я рявкнул, повторяя приказ для тугодумов.
– Курс - норд-норд-вест, - и ткнул пальцем в нужную сторону. Затем повернулся к капитану, вздернул его на ноги за шкирку и хорошенько встряхнул.
Живчик лязгнул зубами и его глаза затопленные туманом беспамятства прояснились. Я отпустил воротник и капитан остался стоять на ногах раскачиваясь, как один из трех тополей на Плющихе. Гипнотизируя китобоя взглядом, строго предупредил.
– Мне нужно на остров с храмом Богов Света и Тьмы. - Затем задал вопрос, - У него есть какое-нибудь название? - капитан минуту тупо смотрел на меня, после чего прохрипел.
– Полуденный. - Закашлялся и начал растирать себе обеими руками горло - чего-то там я ему повредил. Я кивнул и продолжил расспросы.
– Как тебя зовут?
– Котик.
– Какое название у шхуны?
– Асеко.
– Это, что-нибудь означает? - капитан озадаченно на меня посмотрел и пояснил.
– Зверь. Живет в холодных полночных морях. Свирепый и беспощадный… - Глаза у капитана загорелись и я понял, что своим вопросом зацепил потаенные струны в его душе, и он готов рассказывать о звере со всеми подробностями еще долгое время. Поэтому резко махнул рукой, приказав ему заткнуться, и спросил.
– Куда плывете?
– Тикалька. Остров, - и показал рукой на юг. Я кивнул и поинтересовался.
– Далеко?
– Еще плыть две ладони дней, - и капитан продублировал свои слова, показав мне растопыренные пальцы обеих рук.
Я отвернулся, завершая разговор, и отошел в сторонку, предоставив возможность Котику спокойно управлять поворотом Асеко на обратный курс.
Сняв рюкзак, развернул скатку с одеждой и не спеша стал одеваться. Надел штаны, рубаху, обулся, перепоясался и подвесил за спину меч на перевязи. Кольчугу решил не надевать. Никакой серьезной драки не предвиделось, а что касается китобоев, - много чести будет. Как говорится, - я их одной левой… Что, кстати, и продемонстрировал наглядно, начистив им физиономии.
С каждой новой деталью одежды и снаряжения в глазах у капитана, который вместе с рулевым, наблюдали за моим туалетом - рос градус почтения и медленно раскрывался рот. Наконец, я притопнул ногами, проверяя подгонку костюма, а капитан с громким щелчком захлопнул рот. То-то же. Кажется, он и вся его команда начали догадываться об истинном положении вещей.
Конечно, очень скоро одежда пропитается смердящим духом корабля, но тут уж ничего не поделаешь. Никакие дезодоранты не помогут. Но капитанский мостик хорошо продувался ветерком, так что, если встать под ветер, то запах досаждал не сильно.
Я прикрыл глаза, восстановил в памяти изображение района, прикинул скорость корабля и получил, что где-то к вечеру мы должный подойти к Полуденному острову. Капитан подтвердил мои предположения. Поудобнее устроившись за спиной рулевого, я приготовился ждать.
Около трех часов дня Котик с поклонами и извинениями пригласил на обед. Пришлось отказаться - антисанитария на шхуне и не свежая солонина в немытых мисках, не вдохновляли на гастрономические подвиги. Уже заканчивались пятые сутки, как у меня во рту не было ни крошки, а три дня тому назад я благополучно перешел на внутреннее питание. Так что, никаких особых эмоций еда не вызывала и потерпеть денек-другой труда не составит. Поэтому все мое питание на корабле заключалось лишь в том, что я изредка прикладывался к своей кожаной фляжке.
Короче, я стоял на мостике как монумент, уткнув руки в бока, и токмо медленно поворачивал голову, следя за событиями на шхуне.
Первое время мой величественный вид заметно нервировал матросский коллектив, но постепенно морячки притерпелись и перестали с испугом поглядывать в мою строну. А жизнь на бригантине протекала вяло и однообразно.
Один только капитан, как истинный холерик, суетился на мостике, раздавая всем и каждому ценные указания, в большинстве своем пустые и ненужные. Временами он вспоминал о моем существовании и испуганно оглядывался назад. Контрастировали ему трое невозмутимых китобоев, которые просидели на бочках все время пока шел мордобой. Эти парни своей заторможенностью напомнили мне чухонцев - дай таким в руки нож, будут резать и ни какие мольбы не помогут. Нет ножа - будут сидеть и наблюдать, как на их глазах режут других, и пальцем не шевельнут, чтобы помочь. За все время я не услышал от них ни одного слова, а было бы интересно - присутствует ли у них в голосе характерный чухонский акцент.
Как оказалось, они были главные охотники на шхуне. Так сказать, - яркая голубая кровь и снежно-белая кость. Именно от них зависел успех похода и морской охоты. А в этот раз удача улыбнулась зверобоям, добычи оказалось много и главные спецы могли спокойно с высоты поплевывать на всех. Куш, состоящий из ворвани, шкур, морского зуба, мяса и рогов нарвалов, они сорвали изрядный.
Вся остальная команда вела себя так, как и положено себя вести нормальным, просоленным всеми ветрами морским волкам. Ничего особенного в их поведении я выделить не смог. Единственно, что по некоторым были заметны последствия потасовки, - кто-то прихрамывал или ходил скособоченный, у кого-то физиономия временно потеряла симметричность, но это так… мелочи.
В районе шести часов вечера на горизонте показалась знакомая вершина конической горы острова Ессентуки. Примерно в восьмом часу мы легли в дрейф в непосредственной близости от берега, напротив входа в узкую шхеру. Матросы по шустрому спустили на воду маленький двухвесельный ялик. Я покопался в карманах, достал пару синегорских золотых и вложил их в корявую ладонь капитана, чем поразил его до состояния остолбенения. Затем, по-английски, молча и не прощаясь, прыгнул в лодку и, с удовольствием разминая застоявшиеся члены, мощными гребками направил ял к входу в бухту.
Несмотря на крупную зыбь, в результате моих усилий лодочка буквально летела по волнам и это было настоящее наслаждение. Видимо, сказывалась общая конституция организма или, проснувшаяся генетическая память варягов-мореходов. Грести веслом - особенно в стандартной позиции, сидя на банке, когда в основном работают мышцы спины и есть упор для ног, для меня знакомая и приятная работа. Она выполнялась предками в течение многих поколений. Ха, а может быть кто-нибудь из них и долгое время ворочал весло, оттачивая мастерство, будучи каторжником на галерах… Кто знает.
В извилистый залив зашел мастерски и довольно долго плыл по нему вглубь острова, пока, наконец, не увидел узкий деревянный причал. Здесь уже стояла одна лодка, так что я подогнал свою, присоседился, сложил весла и запрыгнул на доски причала. Клеть подъемника находилась наверху, как и положено, но рядом на деревянной перекладине, вместо колокольчика, висело бронзовое блюдо по размеру маленького подноса. Колотушка к нему валялась рядом, на причале.
Я подхватил маленькую дубинку и отоварил ею гонг три раза - будем надеяться меня скоро услышат. Ждать пришлось минут десять и с помоста подъемника, который находился примерно на стометровой высоте, донесся окрик, - Эй! Я помахал в ответ рукой. После непродолжительной суеты люлька подъемника заскользила вниз. Через несколько минут лифтовой помост с бортиком опустился на пристань рядом со мной. Я залез на платформу и снова дал отмашку - жестом и криком. Лифт пошел вверх рывками и гораздо медленнее, чем вниз.
Как только мои глаза оказались выше уровня верхнего помоста, я разглядел, как трое адептов-пенсионеров - Грегот, Кренот и Салайя, дыша, как загнанные рысаки, и постанывая от усилий, ворочают ворот подъемника. Поэтому зацепился за край, подтянулся и запрыгнул на помост немного раньше, чем нужно. После этого встал к вороту четвертой запряжной. В результате, концовка операции по подъему получилась очень быстрой и легкой.
Подождав пока старички восстановят утраченную бодрость и провентилируют свои легкие, я со значением в голосе спросил.
– Все ли хорошо в храме? - все трое склонились в поклоне и по заведенной традиции ответил старший.
– Никаких происшествий не было Старший брат, - Грегот перевел дух и добавил. - Священные рыбы чувствуют себя хорошо. Божественные заповеди не нарушены Панкрат. - Я остановил его доклад жестом и, учитывая, что голодаю уже пятые сутки, сообщил.
– Ужинать не буду. Буду спать. Утром нужно приготовить что-нибудь легонькое - соки, салатики, овощи, фрукты. По настоящему священную трапезу будем устраивать ближе к вечеру завтрашнего дня. Понятно? - жрецы склонились в поклоне, затем дружно развернулись и засеменили по тропинке.
Я шел вслед за ними мимо домиков нижнего поселка, одичалого сада очень похожего на непроходимые джунгли и хорошо ухоженного огорода. Верхний поселок состоял из семи строений. Конструкция и размеры печки, форма навеса и стола были стандартные и я уселся на свое место дожидаться пока приготовят лежбище. Тем временем, совсем стемнело и на небо высыпали звезды. В первый раз за последние несколько дней, отдыхая душой и телом, в тишине и покое прикрыл глаза и прислонился спиной к столбу. Хорошо.
Чтобы подготовить мою постель жрецам потребовалось минут пятнадцать. Затем, выпив на сон грядущий кружку местной фирменной минеральной воды, завалился спать.
Утром проснулся поздно. Все-таки многодневная эпопея дала себя знать и организм требовал покоя и отдыха. Напряжение на полной выкладке сил, вдобавок при полном отсутствии питания - все это привело к тому, что я похудел килограмм на восемь. Но это не смертельно. Мы люди привычные.
Я лежал, не раскрывая глаз, и пытался вспомнить обрывок сна. Мне казалось, в нем было, что-то очень важное. Есть - вспомнил! Черная фигура гоминида со вскинутой рукой. А ведь этот архантроп управлял Системой находясь от нее на расстоянии! Его жест в проеме двери и плачевные для меня последствия перехода через портал - звенья одной цепи.
Видимо у Системы имеется масса пока скрытых от меня возможностей. А шимпанзе работает с машиной, судя по количеству замороженных точек с координатами, гораздо дольше моего и его квалификация выше. Резюме - нужно экспериментировать и, как говорил Ильич, - учиться, учиться и еще раз учиться!
Вскочив с постели и одевшись, направился под навес. Стол был буквально завален овощно-фруктовой продукцией в различных ипостасях. Но после пятисуточного воздержания наваливаться на еду себе дороже. Поэтому я поклевал, как воробушек, немного салатика, чуть откусил от фруктов, выпил сока. Скромно занивелировал все минеральной водичкой и, отдуваясь, понял, что пока следует сделать перерыв. Общее самочувствие было таким, будто съел большой котел малосола из осетрины, целикового барашка и выдул полное ведро различных соков.
Закончив завтрак, с одобрением кивнул адептам, которые с тревогой следили за моим не совсем понятным для них поведением. Поднялся из-за стола, нацепил рюкзак и устремился к храму. Очень хотелось проверить одну идею, которая пришла в голову, как и положено гениальному прозрению, во сне.
Пройдя по лабиринту комнат, вступил в главный зал и направился к постаменту. Имелось у меня подозрение, что координаты перехода в храм получаются непросто так, и сам зал или какие-то его элементы являются частью Системы. Если это так, то должен быть предусмотрен 'рычаг' управления. Может это и глупо, но, нужно попробовать найти какую-то кнопку, рубильник, штурвал, педаль или еще нечто, что может выступать в этом качестве.
Встав в двух шагах от постамента, принялся внимательно изучать окружающую обстановку, стараясь найти какую-нибудь зацепку… Ни-че-го. Затем вытянул руку ладонью вперед и, используя ладонь, как чувствительный локатор, попытался нащупать хоть что-то таким необычным способом. Фиг вам. Опустил руку, закрыл глаза и осмотрелся внутренним взором… Пусто. Н-да, это вам не в прятки играть. Чуток посложнее будет.
Но ведь управляла же мартышка Системой со стороны! Да еще как, - до сих пор спина болит и кушать хочется. Значит, что-то делаю не так. Ладно, будем рассуждать логически и последовательно. У меня на острове Безруких остался открытый канал и первое, что надо сделать, это закрыть тот проход и уж после этого - пытаться открывать Ворота здесь. А, как мы закрываем каналы - правильно, - сжав пальцы в кулак. Я вытянул руку и продублировал свои размышления действием. Теперь - предположим, те Ворота, там на острове, закрылись и Система находится в режиме ожидания. Как я обычно открываю новый канал - верно, - поджав четыре пальца и отодвигая большой палец в сторону. Есть.
Я, напрягая глаза, пытался рассмотреть хоть что-то на том месте у постамента, где всегда появлялся проход. Пусто. Значит опять не то. Идем дальше. Предположим, я стою не на том месте? Может так быть? Да запросто. Следовательно, нужно поменять свое положение и самое вероятное значение новой точки стояния это верхушка постамента. В несколько прыжков я забрался на верхотуру. Так, теперь повторим все по новой: пальцы в кулак - сброс Системы, закрытие канала; поджать четыре пальца - открываю новый канал в этом храме; отодвигаю большой палец в сторону - увеличиваю размер Ворот до габаритов зеркала. Ха, - я услышал легкий хлопок. Он был настолько тихий, что, если бы я не следил специально, то ничего бы не услышал. Есть! Это выровнялось давление воздуха в комнате с троном и храме на острове. Победа! Но не надо торопиться…