Страница:
Я стряхнул, в фирменном стиле, капли крови с лезвия клинка и трибуны слитно выдохнули, - Ох! Затем с презрительным выражением на лице направил вороного к своему месту на троне, а Солимпаса без промедления озвучил победу бронзовым звоном. Аут. В голове прозвучали фанфары и я в такт мелодии пропел, - первый тайм мы уже отыграли…
Передав поводья своего очередного трофея Денрику, присел на кресло и скосил глаза в сторону Некриссы. Тот, с каменным выражением на лице, проинформировал, что женская часть программы начнется сразу, как только уберут останки воина. Тем временем на поле выбежало несколько человек. Они шустро заарканили лошадь, собрали в мешок половинки головы и утащили в сторону безголовый труп.
Я повернулся к жрице и вопросительно посмотрел на нее. Карайя сообщила.
– Ее зовут Дезирка, та еще… горькая ягодка, - криво улыбнулась и подняла вверх правую руку. Шум толпы на трибунах в очередной раз перекрыл рокот бронзового гонга. Началось.
Среди Степных Птиц возникла суета и из толпы вытолкнули валькирию. По своим габаритам и накаченности мышц, она мало чем уступала Шварценегеру, но заметно превосходила его в резкости и скорости. По ее внешнему виду было видно, что родная мама нагуляла ее, где угодно, но только не среди степных недомерков. Это был великолепный, можно даже сказать, племенной экземпляр. Добрые сто пятьдесят килограмм веса не ощущались в ней совсем. Она пушинкой взлетела в седло - лошадь при этом заметно присела и, гордо откинув голову, затрусила к точке начала соревнования. И эту ядреную бабищу мне предстояло уронить с седла! А потом и сделать все остальное… Однако.
Помощники, тем временем, вывели на исходную позицию черную кобылу и привязали ее к коновязи. Здесь же развесили белую кошму. По первому впечатлению - кроме дикости и бестолковости в лошади ничего не было. Типичная пустышка. Но дареному коню… Так что - бери, что есть и пользуйся. Я встал на ноги и направился к вороной кобыле.
Остановившись в нескольких шагах от лошади, захватил ее взгляд и резким ментальным ударом буквально смял ее волю к сопротивлению. Кобыла не удержалась на ногах и, жалобно заржав, повалилась на землю. Я подумал, что, пожалуй, слегка погорячился. Ослабил давление и постарался успокоить лошадь. Вороная поднялась с земли и я, обрезав привязные ремни, набросил на нее белую кошму в качестве попоны и уселся верхом. Теперь нам вместе предстояло догнать мою невесту и выкинуть ее к чертовой матери из седла.
Валькирия рявкнула грубым мужским басом и бросила свою лошадь в галоп. Она собиралась дорого продать свою девичью честь. Я легонько тронул пятками бока и двинулся ей наперерез. Затем, с ходу, накачал в сердце кобылы аномальное количество адреналина. Лошадь с места рванула, как на пятьсот.
Встретились мы с невестой недалеко от шатра и, когда я уже было потянулся к девице рукой, чтобы зацепить за воротник, эта стерва, не глядя, сделала мощную отмашку рукой. В результате удара, я получил в лоб пудовым кулаком по полной программе. Искры брызнули из глаз и только по недоразумению я не сверзился с лошади. Лишь быстрота реакции и крепость моего медного лба спасли от позорного падения с лошади, но весьма приличный кровоподтек на лице мне был обеспечен. Вот что бывает, когда относишься с пренебрежением к решению важной проблемы, и недооцениваешь противника. А трибуны стадиона буквально взревели от такого поворота дела.
Я осатанел и снова бросил свою кобылу вдогонку за валькирией. Догнал в несколько скачков лошади и от души приложил кулаком наездницу по плечу. Фиг вам. Эта стерва надела под платье кольчугу и мой богатырский удар заставил ее массивное тело лишь покачнуться в седле. Блин! Такую нужно бить не кулаком, а бревном, на подобие тарана. Ну, ничего, видали мы всяких. Я еще чуть наддал, нагнулся, зацепил валькирию за пятку сапога и резким рывком, буквально выкинул из седла. Столкновение девицы с землей привело к тому, что ристалище вздрогнуло, как после девятибального землетрясения, и еще долго гулкое эхо гуляло по трибунам. То-то же - ядреный корень!
Соскочив на землю, сдернул одной рукой белую кошму со своей кобылы, а другой подхватил оглушенную девицу за шкирку и поволок в шатер. Теперь предстояло сделать самое сложное. Затащив невесту в помещение и закрыв полог на входе, устроить образцово показательную дефлорацию… чтобы остальным неповадно было.
Бросив девицу на шкуры, расстелил кошму и пинками перекатил активистку феминистского движения на подстилку, повернув ее лицом вниз. К этому моменту, мой Геракл в женском обличии, наконец, смог вдохнуть в себя воздух, после того как у нее вышибло дыхание в результате падения. С хрипом вогнав в себя порцию кислорода, валькирия попыталась встать на четвереньки и я прервал это поползновение легким ударом по затылку. Затем достал нож и несколькими взмахами раскроил ее верхнее кожаное платье на части, сделав разрезы на спине и руках. Подумал и вскрыл ножом кожаные сапожки от верхнего края до каблука. Стянул тряпки с тела и с брезгливостью кинул их в угол. Моя степная Венера похоже не мылась с рождения. В ее одежде оформился и процветал самодостаточный мирок - государство блох, вшей и прочих кровососущих насекомых. Возможно, их иногда и беспокоили, но самым страшным для них, за всю историю существования блошиной колонии, был гребешок. Это обстоятельство серьезно осложняло все дело. Оставались у меня еще от прошлой жизни кое-какие атавизмы - брезгливость, была из их числа.
А под тряпками полными различных паразитов у девицы имелась кольчуга оригинального вида. Некоторое представление о ней можно получить, если объединить - тенниску с коротким рукавом и застежками на спине с детским подгузником. Эдакий скафандр верности. Я хмыкнул и подумал, - 'ну и Силук, ну, учудил боевой вождь'. Но надо признать - с наскока такую защиту не вскроешь! А если еще валькирия начнет размахивать своими похожими на двухпудовые гири кулаками, то прогноз, - кто кого - будет явно не в мою пользу.
Срезав на спине завязки кольчужного комбинезона, я задумался, как вскрыть эту консервную банку так, чтобы уклониться от перехода на себя из девичьей крепости, передового блошиного отряда.
Придется действовать дешево и сердито. Достал из кармашка кожаные перчатки для стрельбы из лука, захватил края кольчуги, поднатужился и могутным рывком разорвал железную защиту на спине от центра до самой промежности. Раз. Затем прихватил края железной шкурки в районе лопатки и богатырским усилием порвал рукав комбинезона сначала на левой, а затем и на правой руке. Два-три. Передохнул малость и повторил этот подвиг, но уже в районе ягодиц. Четыре-пять - вышел зайчик погулять. Есть!
Основная преграда преодолена и приведена в полную негодность. Осталось только разорвать поддеву. Это было просто и мне потребовалось лишь несколько раз аккуратно взмахнуть ножом. После этого, ногой откатил тело в сторонку, подцепив кончиком ножа, отбросил в угол шатра остатки шкурок и вернул девицу обратно, разместив по центру белой кошмы, но уже в положении на спине. Надо бы, конечно, сжечь грязную одежонку, ну, да ничего, не все сразу.
Конец первого эпизода.
Дотрагиваться до женского тела, прежде чем эту замарашку посыпят дустом и проведут через интенсивную санобработку, не хотелось ни при каких условиях. Почесав в затылке в затруднении, я приступил к бесконтактному воздействию. Благо никто не мог наблюдать за моими манипуляциями и обвинить в дальнейшем в небрежении к правилам будет некому.
А решить требовалось две задачи. Первая из них - испачкать кровью белую кошму и вторая - организовать громкое звуковое сопровождение, имитирующее процесс дефлорации и полового акта. Пожалуй, лучше начать со второй. Я сосредоточился и приступил к поиску на теле девицы эрогенных зон.
Довольно быстро выяснилось, что несмотря на свою могучую конфигурацию, валькирия отличалась сильной недоразвитостью женских половых признаков и мои поиски затянулись. То, что нужно, нашел можно сказать, - случайно - это был маленький пятачок чуть ниже ключичной впадины. Ну, а дальше дело техники. Разместив одну ладонь над пятачком зоны, другую между ног, замкнул контур и устроил циркуляцию жизненной энергии, постоянно подпитывая ее рывками и по нарастающей. Результат не заставил себя долго ждать. Сначала услышал стоны, затем тихие крики, ну, а в самом конце валькирия суматошно размахивала руками, царапала кошму и надрывалась в полный голос так, что мне временами закладывало уши. Голосино-то у нее был, ого-го! Куда там оперной певице, а точнее певцу. Я думаю слушатели на трибунах остались довольны.
Все это было очень весело и я не торопился, стараясь показать радиослушателям, что способен сделать то, что им не приснится и в страшном сне. На то, чтобы полностью измотать девицу, потребовалось примерно полчаса. После этого можно плавно переходить к решению первой задачи. Здесь я поступил просто и без претензий - организовал у валькирии маточное кровотечение - продолжительное и сильное, но не смертельное. В худшем случае, она помучается от задержек и полечится от анемии.
Но главный результат был достигнут - обильная кровопотеря имела место быть и закончится она очень не скоро. Теперь нужно необходимо выгнать девицу из шатра, накинуть ей на плечи белую с красными пятнами крови кошму и заставить валькирию сделать променад по периметру ристалища, так чтобы все заинтересованные зрители смогли полюбоваться на последствия бурно проведенного времени в постели вместе с Посланником Богов.
Я посмотрел в затянутые туманом глаза женщины и, давя на психику и взглядом, и голосом, прорычал.
– Вставай! - Совершенно не воспринимая окружающий мир, выжатая как лимон, девица встала сначала на четвереньки, а затем и на дрожащие ноги. Я накинул ей на плечи заляпанную кровью кошму мехом наружу и подтолкнул к выходу. Затем вышел вслед и приказал. - Обойдешь площадь по кругу! В конце остановишься у трона. Вперед! - и толкнул пальцем в спину. Медленно переставляя не гнущиеся ноги, в раскоряку, под гробовое молчание трибун, валькирия двинулась по заключительному маршруту. По ее ногам тонким ручейком стекала кровь и после каждого шага, на вытоптанной земле в пыли оставались бурые пятна. Я постоял пару минут, наблюдая за этим кровавым шествием. Потом повернулся и направился на свое законное место. Будем надеяться, что урок степной вольнице дан хороший и подобные представления больше не повторятся.
Проходя мимо стаи Белых Псов на трибуне, валькирия споткнулась и дернулась словно от удара плетью, но задержка продолжалась не дольше секунды. Я удивился, - с чего это она вдруг? А она еще ниже повесила голову, плотнее запахнулась в белое покрывало и продолжила скорбное шествие. Наконец, дорога презрения закончилась и у наших шатров ее перехватила Тинта. Взяла за руку и повела в новую, пока что пустую палатку. Нужно было слегка полечить новую послушницу храма - она и так уже потеряла наверное ведро крови.
Я повернулся к Карайе - она кивнула, - рабочий день закончен! Солимпаса, который внимательно следил за сигналами старших товарищей, размахнулся и вмазал от души по бронзовому гонгу деревянной колотушкой. Ну и ладушки, ну и хорошо.
Поднявшись с трона, я направился в свой шатер. В отличие от предыдущих дней, сегодня я действительно устал. Поэтому не стал проводить длительный 'разбор полетов', а сообщил Некриссе и Карайе, что 'кого бы они завтра не выбрали из жеребцов - все ладно будет. Самое главное договориться о новых правилах участия в празднике черных кобыл'. Жрецы дружно закивали, а я жестом показал, что аудиенция закончена и повалился на мягкие шкуры и подушки. Где-то часика через два меня позовут на священную трапезу, а пока можно покемарить, и я сам не заметил, как задремал.
Проснулся по внутреннему будильнику ровно через два часа. Пять минут лежал с открытыми глазами, отрешенно наблюдая за полетами мух под потолком шатра. Но, как только услышал шаги глашатая за стенкой, вскочил на ноги. Атечи успела только просунуть голову, а я уже вытолкнул ее за порог и направился в столовую.
К разнообразным деликатесам на столе я стал уже привыкать, поэтому сосредоточился на том, что посчитал наиболее необходимым организму - на зернистую икорку всех сортов и мясо с кровью. Изредка, запивая попеременно ежевичным и малиновым соком… В общем, пока что - калорийность обедов значительно превосходила те затраты физических и духовных сил, которые я растрачивал на борьбу за существование. Впору садиться на диету…
Завершив процесс, поднялся со скамеечки и направился обратно в шатер, где и повалился пластом на шкуры. В пустой голове наблюдалось полное отсутствие каких-либо мыслей, а глаза сомкнулись уже на автомате.
Проснулся под вечер, услышав деликатное покашливание у дверей. Уселся и позвал.
– Заходите. - В проем проскользнули Некрисса и Карайя, а жрица с довольным видом сообщила.
– Вожди готовы продать вороных кобыл. - Я присмотрелся к обоим и спросил.
– А чего это вы такие довольные? - ответил мне Некрисса.
– За каждую кобылу и девушку нужно будет отдать одну ладонь по две ладони золотых.
– Молодцы. И долго торговались?
– Весь вечер.
– Ладно. Когда ко мне с добром, я тоже не остаюсь в долгу. Остальных воинов вороных жеребцов убивать не буду, но физиономии начищу, что б жизнь медом не казалась. А теперь присаживайтесь. Хочу ввести вас в курс дела. - Адепты устроились на подушках и я начал излагать свой план по реформированию праздника. - Скорее всего завтра, Денрик привезет тысячу золотых. Чуть больше трети мы отдадим за девушек и у нас останется еще довольно много. Остатка с избытком хватит, чтобы провести два вида соревнований. Первый вид - стрельба из лука. Это главные соревнования. Лучший стрелок из лука получит две ладони золотых. За второе место по стрельбе мы дадим две ладони серебряных монет. Но самое важное - я лично приму участие в соревнованиях. Если кто-либо сможет перестрелять меня, то мы дадим ему две ладони по две ладони золотых. Стрелять будем на максимальную дальность и точность по круглым деревянным мишеням с раскрашенными кругами. Правила соревнований я расскажу позже. Второе состязание - скачки. Тот, кто победит на скачках, тоже получит две ладони золотых и мы подарим ему вороного жеребца. В скачках я участвовать не буду - здесь слишком многое зависит от лошади. И даже не от управления, а от ее физического состояния. Правила скачек и дистанцию могут установить сами вожди. У них есть возможность войти в историю, так как я планирую устраивать соревнования каждые две ладони лет. - Я поднял вверх указательный палец, требуя внимания, и продолжил. - На следующих праздниках мы будем дарить не монеты, а медали - каждая по весу десяти золотых или серебряных монет. На медалях нужно отлить мой профиль. Как это сделать я расскажу позже. Кроме того, победители получат еще кое-какие поблажки и подарки. О них я подумаю на досуге, а если у вас будут какие-нибудь предложения в этой связи, то с удовольствием выслушаю их. Но, опять-таки позже. - Помолчал и еще раз подчеркнул.
– Эти праздники будут проводиться по моим правилам и в них не должно быть ни вороных жеребцов, ни кобыл. Впрочем, каждый может рискнуть и выставить вороных, но он должен знать - в случае победы, я уничтожу всех из племени кто приехал на праздник, а если народу будет мало - специально поеду в степь и вырежу тех, кто остался. - Внимательно оглядел адептов - оба слушали раскрыв рот, сделал паузу и подвел черту.
– И главное - на время моего Праздника прекращаются все военные действия. С нарушителями будет короткий разговор, - и я провел знакомым жестом ладонью по горлу, - всех под корень, а вы знаете - за мной не заржавеет! Вопросы есть? - оба дружно щелкнули, закрывая рты, и промолчали. Я подождал немного и закончил совещание приказом. - Позовите Атечи.
Утром после бурной ночи проснулся поздно. В течение нескольких часов до полуночи, а затем почти до рассвета, мы со жрицей выписывали кренделя из собрания сочинений Кама Сутры и устраивали бешеные скачки на шкурах. Думаю, от ее криков страсти и моих рычаний, не спал весь степной табор. Таким поведением я предполагал дать понять тем, кто умеет слушать, что сегодняшнее баловство в красном шатре, только раззадорило Посланника Богов. И, дескать, не надо будить зверя, а то он перетопчет всех… в том числе мужиков и лошадей. Так сказать, будем работать по Геббельсу - нужно запустить в народ слухи и чем они страшнее и невероятней, тем лучше, а идеологическая диверсия тем самым более эффективна.
Отправив Атечи выполнять функции 'крота' по распусканию слухов о возможном насилии над лошадьми в степном лагере, полежал несколько минут, не открывая глаз, затем вскочил и приступил к утренней зарядке. Сделал медитацию, провел упражнения на дыхание, восстановил энергию жизни, исполнил растяжки и вращения, а также связки и проходы. В завершение провел бой с тенью… Разминка получилась отменной.
Оделся и после короткого ожидания, откинув полог двери, в помещение вошли Карайя и Некрисса. Я возглавил процессию, устроился на троне и оглядел стадион. Если не брать в расчет отдельных представителей, обиженных судьбой и мной лично, то народ на трибунах казался полным глубокого почтения и скоро дозреет до искреннего поклонения живому Представителю Господа Бога в моем лице.
Тем временем Некрисса сделал отмашку и Солимпаса оповестил всех о начале состязаний. Жрец двинулся с шапкой по кругу и в этот момент почему-то напомнил мне нищего на паперти - подайте Христа ради… Впрочем, продолжалось сие недолго. Уже второй по счету вождь вытянул свой черный шар. Я чуть повернулся налево и слегка приподнял бровь. Карайя все поняла без слов и, стараясь не раскрывать рта, прошептала, - Гордый Лев, Алиман, боевой вождь племени Нижнего Подгорного союза.
В группе воинов возникла суета и через минуту от нее отъехал всадник в стандартном вооружении. За поводья он вел отличного вороного жеребца, которого и привязал к коновязи, не слезая с седла.
Я потянулся взглядом к жеребцу и сразу же понял - никаких проблем он не создаст, отлично обученный, боевой конь. Эхо от удара по бронзовому диску еще гуляло по стадиону, а я уже направился к коновязи.
Отвязав жеребца, вскочил в седло и по заведенной традиции, не стал использовать поводья. Конь и без моих мысленных указаний мог управляться с помощью ног, но трибуны, как всегда, отреагировали радостным ревом. Я направил коня к центру ристалища.
Алиман без всякого воодушевления бросил своего коня в атаку, прикрываясь круглым шитом. Я затрусил ему навстречу. Мы встретились недалеко от центра и я легко, сблокировав сабельный удар, вмазал одетым в железную перчатку кулаком по щиту воина. При этом целил в точку на щите - между выпуклым металлическим умбоном и окованным бронзой краем, туда, где за щитом пряталась рука всадника. Обитое толстой кожей дерево щита я пробил ударом насквозь и, как и рассчитывал, сломал этим приемом руку воину. Затем, используя дырку, захватил левой рукой щит и сдернул Алимана с лошади, которая пронеслась мимо, но уже без всадника. Аут… Дешево и сердито. Трибуны взревели и, не обращая внимание на это искреннее одобрение своих действий, пришпорил коня и направил его шагом к трону.
Соскочив на землю, бросил поводья Гроссу и разместился в кресле. С интересом понаблюдал, как лежащий без сознания на поле воин очнулся, помогая себе одной рукой, встал сначала на карачки, а затем и на ноги. После этого, прихрамывая, заковылял к своим на трибуну, а на поле выбежал шустрый паренек, который заарканил его лошадь.
Оставалась еще женская часть программы, но это были уже формальности. Наконец, последствия первого тайма на поле были устранены и на черную кобылу вскочила очередная амазонка. Гордо продефилировала, сделав круг по периметру, показывая себя во всей красе, и соскочила напротив трона. Я оглядел с ног до головы свое новое приобретение - ничего особенного. Щуплая, дикая, немытая, степная женщина. Правда не могу сказать, что она страдала от своего не цивилизованного вида. Для нее это естественное состояние. Я кивнул Карайе, та сделала отмашку и звук бронзового диска оповестил всех - жертва принята! Тинта подхватила девицу за локоток и уволокла в шатер для женских трофеев. Рабочий день закончен.
Немного поскучал в ожидании обеда, обучая Ляпу различным собачьим штучкам типа - лежать, стоять, фас… Затем, без всякого вдохновения и интереса, наелся, истребив массу всяческих калорийных вкусностей и гастрономических приятностей. Тяжело вывалился из-за стола и направился отдохнуть. Как это говорится, - работаю холодно, ем потею…
У себя в шатре перед тем, как провалиться в сон, подумал, что 'еще один такой день и рутина Праздника будет действовать на нервы…'
Ближе к вечеру проснулся от взволнованных голосов за стенкой - это вернулся Денрик и Блепо с деньгами. Отлично. Я крикнул заходить, Блепо остался снаружи, а жрецы проникли в помещение. Правую руку Денрика оттягивал мешок. Я мотнул головой, указывая куда его нужно бросить, и, призвав адептов слушать меня внимательно, сказал.
– Завтра нужно расплатиться с Нижним Подгорным союзом. Деньги возьмете сами. Оставшиеся шесть схваток, - и я показал это число, растопырив пальцы на правой руке и один палец на левой, - очень однообразное зрелище. Я подозреваю, что желающих участвовать в соревнованиях по стрельбе и скачкам будет много. Поэтому предлагаю, начиная с после завтрашнего дня, приступить к отборочным турнирам. Через пять дней должно остаться только две ладони участников, но это должны быть самые лучшие. Отбор для стрельбы из лука будет выполняться по деревянным мишеням, - и я показал размеры, - на которых нарисованы два вот таких черных круга. - Взял из костра уголек и нарисовал на шкуре. Посмотрел на адептов - все ли понятно. В ответ все трое закивали и я продолжил. - Отбор на скачки должен проводиться по лучшим результатам на стандартной дистанции. Предлагаю делать пять кругов по маршруту - вдоль лощины по ристалищу, затем вокруг левого холма. Начало и конец дистанции будет рядом с троном. Вопросы есть? - за всех ответил Некрисса.
– Нет, Старший Брат.
– Ну и ладненько, действуйте.
Жрецы покинули шатер и я, свиснув Ляпе, решил прогуляться перед сном вместе с киской. С запада тянул легкий ветерок и он доносил дым от множества костров степного народа. Чувствовалось, - по сравнению со вчерашней ночью, когда над степью витала тень мрачного демона в моем лице, а основное и очень громкое веселье состоялось у меня в шатре, сегодняшний день заметно улучшил настроение электората. С нескольких направлений даже доносились песни и смех.
Я уселся на землю, обнял одной рукой Ляпу, прижался щекой к мягкому меху и заглянул в ее сознание. Киска была довольна, причем довольна всем - тем, что ее хорошо покормили, что я рядом с ней и что не нужно никого бояться. Я вздохнул, - как мало нужно зверю, - поднялся и отправился спать.
Утром проснулся бодрым и готовым к любым подвигам. Резко вскочил и приступил к утренней зарядке. Основное время уделил медитации и не стал особо активно размахивать руками и ногами.
Затем оделся и в строгом соответствии с регламентом занял место на троне. После этого оглядел стадион. Градус почтения к моей особе заметно подрос. Еще чуть-чуть и я без всяких изъятий стану аватарой Богов Света и Тьмы.
А тем временем, процесс пошел… Некрисса махнул рукой, Солимпаса ударил по блюду и жрец двинулся с шапкой по кругу. Третий по счету вождь вытянул черный камень. Я шевельнул мизинцем на подлокотнике и Карайя пояснила, - Бурый Медведь, Барах, боевой вождь племени Белых Стрел.
От группы воинов отъехал всадник. Он в гордом одиночестве привязал моего вороного к коновязи и двинулся к своему месту на ристалище. Я дождался рокота бронзового диска и направился к коновязи. Отвязав жеребца, вскочил в седло и направил коня к центру поля.
Барах прикрылся щитом и без всякого вдохновения затрусил мне навстречу. Мы встретились недалеко от центра и я не стал бить кулаком по щиту, как в прошлый раз. Вместо этого вмазал кулаком по черепу его лошади, чем ввел ее в полный ступор. Затем навалился на щит одной рукой, открывая узкую щель в обороне, и с левой руки, свингом, врезал воину в ухо. После этого удара Барах вылетел из седла и планировал до столкновения с землей метров десять, теряя по дороге, как сгорающий в плотных слоях атмосферы американский шатл, отдельные элементы своего вооружения. После чего, с железным дребезгом врезался в землю, несколько раз перевернулся и остался лежать без сознания. Иппон!
Стадион в очередной раз выразил свой восторг слитным ревом трибун, а я пришпорил коня и направился к трону.
Заняв место на кресле и продемонстрировав всем царскую позу Панкрата Первого - Великого и Ужасного, оглядел трибуны и отметил, что четверо соплеменников Бараха за руки за ноги уволокли его с поля, а пятый увел боевого коня.
Передав поводья своего очередного трофея Денрику, присел на кресло и скосил глаза в сторону Некриссы. Тот, с каменным выражением на лице, проинформировал, что женская часть программы начнется сразу, как только уберут останки воина. Тем временем на поле выбежало несколько человек. Они шустро заарканили лошадь, собрали в мешок половинки головы и утащили в сторону безголовый труп.
Я повернулся к жрице и вопросительно посмотрел на нее. Карайя сообщила.
– Ее зовут Дезирка, та еще… горькая ягодка, - криво улыбнулась и подняла вверх правую руку. Шум толпы на трибунах в очередной раз перекрыл рокот бронзового гонга. Началось.
Среди Степных Птиц возникла суета и из толпы вытолкнули валькирию. По своим габаритам и накаченности мышц, она мало чем уступала Шварценегеру, но заметно превосходила его в резкости и скорости. По ее внешнему виду было видно, что родная мама нагуляла ее, где угодно, но только не среди степных недомерков. Это был великолепный, можно даже сказать, племенной экземпляр. Добрые сто пятьдесят килограмм веса не ощущались в ней совсем. Она пушинкой взлетела в седло - лошадь при этом заметно присела и, гордо откинув голову, затрусила к точке начала соревнования. И эту ядреную бабищу мне предстояло уронить с седла! А потом и сделать все остальное… Однако.
Помощники, тем временем, вывели на исходную позицию черную кобылу и привязали ее к коновязи. Здесь же развесили белую кошму. По первому впечатлению - кроме дикости и бестолковости в лошади ничего не было. Типичная пустышка. Но дареному коню… Так что - бери, что есть и пользуйся. Я встал на ноги и направился к вороной кобыле.
Остановившись в нескольких шагах от лошади, захватил ее взгляд и резким ментальным ударом буквально смял ее волю к сопротивлению. Кобыла не удержалась на ногах и, жалобно заржав, повалилась на землю. Я подумал, что, пожалуй, слегка погорячился. Ослабил давление и постарался успокоить лошадь. Вороная поднялась с земли и я, обрезав привязные ремни, набросил на нее белую кошму в качестве попоны и уселся верхом. Теперь нам вместе предстояло догнать мою невесту и выкинуть ее к чертовой матери из седла.
Валькирия рявкнула грубым мужским басом и бросила свою лошадь в галоп. Она собиралась дорого продать свою девичью честь. Я легонько тронул пятками бока и двинулся ей наперерез. Затем, с ходу, накачал в сердце кобылы аномальное количество адреналина. Лошадь с места рванула, как на пятьсот.
Встретились мы с невестой недалеко от шатра и, когда я уже было потянулся к девице рукой, чтобы зацепить за воротник, эта стерва, не глядя, сделала мощную отмашку рукой. В результате удара, я получил в лоб пудовым кулаком по полной программе. Искры брызнули из глаз и только по недоразумению я не сверзился с лошади. Лишь быстрота реакции и крепость моего медного лба спасли от позорного падения с лошади, но весьма приличный кровоподтек на лице мне был обеспечен. Вот что бывает, когда относишься с пренебрежением к решению важной проблемы, и недооцениваешь противника. А трибуны стадиона буквально взревели от такого поворота дела.
Я осатанел и снова бросил свою кобылу вдогонку за валькирией. Догнал в несколько скачков лошади и от души приложил кулаком наездницу по плечу. Фиг вам. Эта стерва надела под платье кольчугу и мой богатырский удар заставил ее массивное тело лишь покачнуться в седле. Блин! Такую нужно бить не кулаком, а бревном, на подобие тарана. Ну, ничего, видали мы всяких. Я еще чуть наддал, нагнулся, зацепил валькирию за пятку сапога и резким рывком, буквально выкинул из седла. Столкновение девицы с землей привело к тому, что ристалище вздрогнуло, как после девятибального землетрясения, и еще долго гулкое эхо гуляло по трибунам. То-то же - ядреный корень!
Соскочив на землю, сдернул одной рукой белую кошму со своей кобылы, а другой подхватил оглушенную девицу за шкирку и поволок в шатер. Теперь предстояло сделать самое сложное. Затащив невесту в помещение и закрыв полог на входе, устроить образцово показательную дефлорацию… чтобы остальным неповадно было.
Бросив девицу на шкуры, расстелил кошму и пинками перекатил активистку феминистского движения на подстилку, повернув ее лицом вниз. К этому моменту, мой Геракл в женском обличии, наконец, смог вдохнуть в себя воздух, после того как у нее вышибло дыхание в результате падения. С хрипом вогнав в себя порцию кислорода, валькирия попыталась встать на четвереньки и я прервал это поползновение легким ударом по затылку. Затем достал нож и несколькими взмахами раскроил ее верхнее кожаное платье на части, сделав разрезы на спине и руках. Подумал и вскрыл ножом кожаные сапожки от верхнего края до каблука. Стянул тряпки с тела и с брезгливостью кинул их в угол. Моя степная Венера похоже не мылась с рождения. В ее одежде оформился и процветал самодостаточный мирок - государство блох, вшей и прочих кровососущих насекомых. Возможно, их иногда и беспокоили, но самым страшным для них, за всю историю существования блошиной колонии, был гребешок. Это обстоятельство серьезно осложняло все дело. Оставались у меня еще от прошлой жизни кое-какие атавизмы - брезгливость, была из их числа.
А под тряпками полными различных паразитов у девицы имелась кольчуга оригинального вида. Некоторое представление о ней можно получить, если объединить - тенниску с коротким рукавом и застежками на спине с детским подгузником. Эдакий скафандр верности. Я хмыкнул и подумал, - 'ну и Силук, ну, учудил боевой вождь'. Но надо признать - с наскока такую защиту не вскроешь! А если еще валькирия начнет размахивать своими похожими на двухпудовые гири кулаками, то прогноз, - кто кого - будет явно не в мою пользу.
Срезав на спине завязки кольчужного комбинезона, я задумался, как вскрыть эту консервную банку так, чтобы уклониться от перехода на себя из девичьей крепости, передового блошиного отряда.
Придется действовать дешево и сердито. Достал из кармашка кожаные перчатки для стрельбы из лука, захватил края кольчуги, поднатужился и могутным рывком разорвал железную защиту на спине от центра до самой промежности. Раз. Затем прихватил края железной шкурки в районе лопатки и богатырским усилием порвал рукав комбинезона сначала на левой, а затем и на правой руке. Два-три. Передохнул малость и повторил этот подвиг, но уже в районе ягодиц. Четыре-пять - вышел зайчик погулять. Есть!
Основная преграда преодолена и приведена в полную негодность. Осталось только разорвать поддеву. Это было просто и мне потребовалось лишь несколько раз аккуратно взмахнуть ножом. После этого, ногой откатил тело в сторонку, подцепив кончиком ножа, отбросил в угол шатра остатки шкурок и вернул девицу обратно, разместив по центру белой кошмы, но уже в положении на спине. Надо бы, конечно, сжечь грязную одежонку, ну, да ничего, не все сразу.
Конец первого эпизода.
Дотрагиваться до женского тела, прежде чем эту замарашку посыпят дустом и проведут через интенсивную санобработку, не хотелось ни при каких условиях. Почесав в затылке в затруднении, я приступил к бесконтактному воздействию. Благо никто не мог наблюдать за моими манипуляциями и обвинить в дальнейшем в небрежении к правилам будет некому.
А решить требовалось две задачи. Первая из них - испачкать кровью белую кошму и вторая - организовать громкое звуковое сопровождение, имитирующее процесс дефлорации и полового акта. Пожалуй, лучше начать со второй. Я сосредоточился и приступил к поиску на теле девицы эрогенных зон.
Довольно быстро выяснилось, что несмотря на свою могучую конфигурацию, валькирия отличалась сильной недоразвитостью женских половых признаков и мои поиски затянулись. То, что нужно, нашел можно сказать, - случайно - это был маленький пятачок чуть ниже ключичной впадины. Ну, а дальше дело техники. Разместив одну ладонь над пятачком зоны, другую между ног, замкнул контур и устроил циркуляцию жизненной энергии, постоянно подпитывая ее рывками и по нарастающей. Результат не заставил себя долго ждать. Сначала услышал стоны, затем тихие крики, ну, а в самом конце валькирия суматошно размахивала руками, царапала кошму и надрывалась в полный голос так, что мне временами закладывало уши. Голосино-то у нее был, ого-го! Куда там оперной певице, а точнее певцу. Я думаю слушатели на трибунах остались довольны.
Все это было очень весело и я не торопился, стараясь показать радиослушателям, что способен сделать то, что им не приснится и в страшном сне. На то, чтобы полностью измотать девицу, потребовалось примерно полчаса. После этого можно плавно переходить к решению первой задачи. Здесь я поступил просто и без претензий - организовал у валькирии маточное кровотечение - продолжительное и сильное, но не смертельное. В худшем случае, она помучается от задержек и полечится от анемии.
Но главный результат был достигнут - обильная кровопотеря имела место быть и закончится она очень не скоро. Теперь нужно необходимо выгнать девицу из шатра, накинуть ей на плечи белую с красными пятнами крови кошму и заставить валькирию сделать променад по периметру ристалища, так чтобы все заинтересованные зрители смогли полюбоваться на последствия бурно проведенного времени в постели вместе с Посланником Богов.
Я посмотрел в затянутые туманом глаза женщины и, давя на психику и взглядом, и голосом, прорычал.
– Вставай! - Совершенно не воспринимая окружающий мир, выжатая как лимон, девица встала сначала на четвереньки, а затем и на дрожащие ноги. Я накинул ей на плечи заляпанную кровью кошму мехом наружу и подтолкнул к выходу. Затем вышел вслед и приказал. - Обойдешь площадь по кругу! В конце остановишься у трона. Вперед! - и толкнул пальцем в спину. Медленно переставляя не гнущиеся ноги, в раскоряку, под гробовое молчание трибун, валькирия двинулась по заключительному маршруту. По ее ногам тонким ручейком стекала кровь и после каждого шага, на вытоптанной земле в пыли оставались бурые пятна. Я постоял пару минут, наблюдая за этим кровавым шествием. Потом повернулся и направился на свое законное место. Будем надеяться, что урок степной вольнице дан хороший и подобные представления больше не повторятся.
Проходя мимо стаи Белых Псов на трибуне, валькирия споткнулась и дернулась словно от удара плетью, но задержка продолжалась не дольше секунды. Я удивился, - с чего это она вдруг? А она еще ниже повесила голову, плотнее запахнулась в белое покрывало и продолжила скорбное шествие. Наконец, дорога презрения закончилась и у наших шатров ее перехватила Тинта. Взяла за руку и повела в новую, пока что пустую палатку. Нужно было слегка полечить новую послушницу храма - она и так уже потеряла наверное ведро крови.
Я повернулся к Карайе - она кивнула, - рабочий день закончен! Солимпаса, который внимательно следил за сигналами старших товарищей, размахнулся и вмазал от души по бронзовому гонгу деревянной колотушкой. Ну и ладушки, ну и хорошо.
Поднявшись с трона, я направился в свой шатер. В отличие от предыдущих дней, сегодня я действительно устал. Поэтому не стал проводить длительный 'разбор полетов', а сообщил Некриссе и Карайе, что 'кого бы они завтра не выбрали из жеребцов - все ладно будет. Самое главное договориться о новых правилах участия в празднике черных кобыл'. Жрецы дружно закивали, а я жестом показал, что аудиенция закончена и повалился на мягкие шкуры и подушки. Где-то часика через два меня позовут на священную трапезу, а пока можно покемарить, и я сам не заметил, как задремал.
Проснулся по внутреннему будильнику ровно через два часа. Пять минут лежал с открытыми глазами, отрешенно наблюдая за полетами мух под потолком шатра. Но, как только услышал шаги глашатая за стенкой, вскочил на ноги. Атечи успела только просунуть голову, а я уже вытолкнул ее за порог и направился в столовую.
К разнообразным деликатесам на столе я стал уже привыкать, поэтому сосредоточился на том, что посчитал наиболее необходимым организму - на зернистую икорку всех сортов и мясо с кровью. Изредка, запивая попеременно ежевичным и малиновым соком… В общем, пока что - калорийность обедов значительно превосходила те затраты физических и духовных сил, которые я растрачивал на борьбу за существование. Впору садиться на диету…
Завершив процесс, поднялся со скамеечки и направился обратно в шатер, где и повалился пластом на шкуры. В пустой голове наблюдалось полное отсутствие каких-либо мыслей, а глаза сомкнулись уже на автомате.
Проснулся под вечер, услышав деликатное покашливание у дверей. Уселся и позвал.
– Заходите. - В проем проскользнули Некрисса и Карайя, а жрица с довольным видом сообщила.
– Вожди готовы продать вороных кобыл. - Я присмотрелся к обоим и спросил.
– А чего это вы такие довольные? - ответил мне Некрисса.
– За каждую кобылу и девушку нужно будет отдать одну ладонь по две ладони золотых.
– Молодцы. И долго торговались?
– Весь вечер.
– Ладно. Когда ко мне с добром, я тоже не остаюсь в долгу. Остальных воинов вороных жеребцов убивать не буду, но физиономии начищу, что б жизнь медом не казалась. А теперь присаживайтесь. Хочу ввести вас в курс дела. - Адепты устроились на подушках и я начал излагать свой план по реформированию праздника. - Скорее всего завтра, Денрик привезет тысячу золотых. Чуть больше трети мы отдадим за девушек и у нас останется еще довольно много. Остатка с избытком хватит, чтобы провести два вида соревнований. Первый вид - стрельба из лука. Это главные соревнования. Лучший стрелок из лука получит две ладони золотых. За второе место по стрельбе мы дадим две ладони серебряных монет. Но самое важное - я лично приму участие в соревнованиях. Если кто-либо сможет перестрелять меня, то мы дадим ему две ладони по две ладони золотых. Стрелять будем на максимальную дальность и точность по круглым деревянным мишеням с раскрашенными кругами. Правила соревнований я расскажу позже. Второе состязание - скачки. Тот, кто победит на скачках, тоже получит две ладони золотых и мы подарим ему вороного жеребца. В скачках я участвовать не буду - здесь слишком многое зависит от лошади. И даже не от управления, а от ее физического состояния. Правила скачек и дистанцию могут установить сами вожди. У них есть возможность войти в историю, так как я планирую устраивать соревнования каждые две ладони лет. - Я поднял вверх указательный палец, требуя внимания, и продолжил. - На следующих праздниках мы будем дарить не монеты, а медали - каждая по весу десяти золотых или серебряных монет. На медалях нужно отлить мой профиль. Как это сделать я расскажу позже. Кроме того, победители получат еще кое-какие поблажки и подарки. О них я подумаю на досуге, а если у вас будут какие-нибудь предложения в этой связи, то с удовольствием выслушаю их. Но, опять-таки позже. - Помолчал и еще раз подчеркнул.
– Эти праздники будут проводиться по моим правилам и в них не должно быть ни вороных жеребцов, ни кобыл. Впрочем, каждый может рискнуть и выставить вороных, но он должен знать - в случае победы, я уничтожу всех из племени кто приехал на праздник, а если народу будет мало - специально поеду в степь и вырежу тех, кто остался. - Внимательно оглядел адептов - оба слушали раскрыв рот, сделал паузу и подвел черту.
– И главное - на время моего Праздника прекращаются все военные действия. С нарушителями будет короткий разговор, - и я провел знакомым жестом ладонью по горлу, - всех под корень, а вы знаете - за мной не заржавеет! Вопросы есть? - оба дружно щелкнули, закрывая рты, и промолчали. Я подождал немного и закончил совещание приказом. - Позовите Атечи.
Утром после бурной ночи проснулся поздно. В течение нескольких часов до полуночи, а затем почти до рассвета, мы со жрицей выписывали кренделя из собрания сочинений Кама Сутры и устраивали бешеные скачки на шкурах. Думаю, от ее криков страсти и моих рычаний, не спал весь степной табор. Таким поведением я предполагал дать понять тем, кто умеет слушать, что сегодняшнее баловство в красном шатре, только раззадорило Посланника Богов. И, дескать, не надо будить зверя, а то он перетопчет всех… в том числе мужиков и лошадей. Так сказать, будем работать по Геббельсу - нужно запустить в народ слухи и чем они страшнее и невероятней, тем лучше, а идеологическая диверсия тем самым более эффективна.
Отправив Атечи выполнять функции 'крота' по распусканию слухов о возможном насилии над лошадьми в степном лагере, полежал несколько минут, не открывая глаз, затем вскочил и приступил к утренней зарядке. Сделал медитацию, провел упражнения на дыхание, восстановил энергию жизни, исполнил растяжки и вращения, а также связки и проходы. В завершение провел бой с тенью… Разминка получилась отменной.
Оделся и после короткого ожидания, откинув полог двери, в помещение вошли Карайя и Некрисса. Я возглавил процессию, устроился на троне и оглядел стадион. Если не брать в расчет отдельных представителей, обиженных судьбой и мной лично, то народ на трибунах казался полным глубокого почтения и скоро дозреет до искреннего поклонения живому Представителю Господа Бога в моем лице.
Тем временем Некрисса сделал отмашку и Солимпаса оповестил всех о начале состязаний. Жрец двинулся с шапкой по кругу и в этот момент почему-то напомнил мне нищего на паперти - подайте Христа ради… Впрочем, продолжалось сие недолго. Уже второй по счету вождь вытянул свой черный шар. Я чуть повернулся налево и слегка приподнял бровь. Карайя все поняла без слов и, стараясь не раскрывать рта, прошептала, - Гордый Лев, Алиман, боевой вождь племени Нижнего Подгорного союза.
В группе воинов возникла суета и через минуту от нее отъехал всадник в стандартном вооружении. За поводья он вел отличного вороного жеребца, которого и привязал к коновязи, не слезая с седла.
Я потянулся взглядом к жеребцу и сразу же понял - никаких проблем он не создаст, отлично обученный, боевой конь. Эхо от удара по бронзовому диску еще гуляло по стадиону, а я уже направился к коновязи.
Отвязав жеребца, вскочил в седло и по заведенной традиции, не стал использовать поводья. Конь и без моих мысленных указаний мог управляться с помощью ног, но трибуны, как всегда, отреагировали радостным ревом. Я направил коня к центру ристалища.
Алиман без всякого воодушевления бросил своего коня в атаку, прикрываясь круглым шитом. Я затрусил ему навстречу. Мы встретились недалеко от центра и я легко, сблокировав сабельный удар, вмазал одетым в железную перчатку кулаком по щиту воина. При этом целил в точку на щите - между выпуклым металлическим умбоном и окованным бронзой краем, туда, где за щитом пряталась рука всадника. Обитое толстой кожей дерево щита я пробил ударом насквозь и, как и рассчитывал, сломал этим приемом руку воину. Затем, используя дырку, захватил левой рукой щит и сдернул Алимана с лошади, которая пронеслась мимо, но уже без всадника. Аут… Дешево и сердито. Трибуны взревели и, не обращая внимание на это искреннее одобрение своих действий, пришпорил коня и направил его шагом к трону.
Соскочив на землю, бросил поводья Гроссу и разместился в кресле. С интересом понаблюдал, как лежащий без сознания на поле воин очнулся, помогая себе одной рукой, встал сначала на карачки, а затем и на ноги. После этого, прихрамывая, заковылял к своим на трибуну, а на поле выбежал шустрый паренек, который заарканил его лошадь.
Оставалась еще женская часть программы, но это были уже формальности. Наконец, последствия первого тайма на поле были устранены и на черную кобылу вскочила очередная амазонка. Гордо продефилировала, сделав круг по периметру, показывая себя во всей красе, и соскочила напротив трона. Я оглядел с ног до головы свое новое приобретение - ничего особенного. Щуплая, дикая, немытая, степная женщина. Правда не могу сказать, что она страдала от своего не цивилизованного вида. Для нее это естественное состояние. Я кивнул Карайе, та сделала отмашку и звук бронзового диска оповестил всех - жертва принята! Тинта подхватила девицу за локоток и уволокла в шатер для женских трофеев. Рабочий день закончен.
Немного поскучал в ожидании обеда, обучая Ляпу различным собачьим штучкам типа - лежать, стоять, фас… Затем, без всякого вдохновения и интереса, наелся, истребив массу всяческих калорийных вкусностей и гастрономических приятностей. Тяжело вывалился из-за стола и направился отдохнуть. Как это говорится, - работаю холодно, ем потею…
У себя в шатре перед тем, как провалиться в сон, подумал, что 'еще один такой день и рутина Праздника будет действовать на нервы…'
Ближе к вечеру проснулся от взволнованных голосов за стенкой - это вернулся Денрик и Блепо с деньгами. Отлично. Я крикнул заходить, Блепо остался снаружи, а жрецы проникли в помещение. Правую руку Денрика оттягивал мешок. Я мотнул головой, указывая куда его нужно бросить, и, призвав адептов слушать меня внимательно, сказал.
– Завтра нужно расплатиться с Нижним Подгорным союзом. Деньги возьмете сами. Оставшиеся шесть схваток, - и я показал это число, растопырив пальцы на правой руке и один палец на левой, - очень однообразное зрелище. Я подозреваю, что желающих участвовать в соревнованиях по стрельбе и скачкам будет много. Поэтому предлагаю, начиная с после завтрашнего дня, приступить к отборочным турнирам. Через пять дней должно остаться только две ладони участников, но это должны быть самые лучшие. Отбор для стрельбы из лука будет выполняться по деревянным мишеням, - и я показал размеры, - на которых нарисованы два вот таких черных круга. - Взял из костра уголек и нарисовал на шкуре. Посмотрел на адептов - все ли понятно. В ответ все трое закивали и я продолжил. - Отбор на скачки должен проводиться по лучшим результатам на стандартной дистанции. Предлагаю делать пять кругов по маршруту - вдоль лощины по ристалищу, затем вокруг левого холма. Начало и конец дистанции будет рядом с троном. Вопросы есть? - за всех ответил Некрисса.
– Нет, Старший Брат.
– Ну и ладненько, действуйте.
Жрецы покинули шатер и я, свиснув Ляпе, решил прогуляться перед сном вместе с киской. С запада тянул легкий ветерок и он доносил дым от множества костров степного народа. Чувствовалось, - по сравнению со вчерашней ночью, когда над степью витала тень мрачного демона в моем лице, а основное и очень громкое веселье состоялось у меня в шатре, сегодняшний день заметно улучшил настроение электората. С нескольких направлений даже доносились песни и смех.
Я уселся на землю, обнял одной рукой Ляпу, прижался щекой к мягкому меху и заглянул в ее сознание. Киска была довольна, причем довольна всем - тем, что ее хорошо покормили, что я рядом с ней и что не нужно никого бояться. Я вздохнул, - как мало нужно зверю, - поднялся и отправился спать.
Утром проснулся бодрым и готовым к любым подвигам. Резко вскочил и приступил к утренней зарядке. Основное время уделил медитации и не стал особо активно размахивать руками и ногами.
Затем оделся и в строгом соответствии с регламентом занял место на троне. После этого оглядел стадион. Градус почтения к моей особе заметно подрос. Еще чуть-чуть и я без всяких изъятий стану аватарой Богов Света и Тьмы.
А тем временем, процесс пошел… Некрисса махнул рукой, Солимпаса ударил по блюду и жрец двинулся с шапкой по кругу. Третий по счету вождь вытянул черный камень. Я шевельнул мизинцем на подлокотнике и Карайя пояснила, - Бурый Медведь, Барах, боевой вождь племени Белых Стрел.
От группы воинов отъехал всадник. Он в гордом одиночестве привязал моего вороного к коновязи и двинулся к своему месту на ристалище. Я дождался рокота бронзового диска и направился к коновязи. Отвязав жеребца, вскочил в седло и направил коня к центру поля.
Барах прикрылся щитом и без всякого вдохновения затрусил мне навстречу. Мы встретились недалеко от центра и я не стал бить кулаком по щиту, как в прошлый раз. Вместо этого вмазал кулаком по черепу его лошади, чем ввел ее в полный ступор. Затем навалился на щит одной рукой, открывая узкую щель в обороне, и с левой руки, свингом, врезал воину в ухо. После этого удара Барах вылетел из седла и планировал до столкновения с землей метров десять, теряя по дороге, как сгорающий в плотных слоях атмосферы американский шатл, отдельные элементы своего вооружения. После чего, с железным дребезгом врезался в землю, несколько раз перевернулся и остался лежать без сознания. Иппон!
Стадион в очередной раз выразил свой восторг слитным ревом трибун, а я пришпорил коня и направился к трону.
Заняв место на кресле и продемонстрировав всем царскую позу Панкрата Первого - Великого и Ужасного, оглядел трибуны и отметил, что четверо соплеменников Бараха за руки за ноги уволокли его с поля, а пятый увел боевого коня.